Дом под яблоней

Алина Даниэль

Форма: Повесть
Жанр: Сказка
Объём: 161244 знаков с пробелами
Раздел: "Все произведения"

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Фентези в жанре альтернативной истории религий.

Часть 1

Адам и Ева

Встал дирижер у пульта – быть ли буре…
И стихло все до малого сверчка.
И задышала болью партитура
Под первым мановением смычка.
О, упоенье струнного оркестра,
В котором больше жизни, чем игры…
И полон зал – но в нем пустуют кресла
Для старцев, приготовивших дары.

(Александр Асманов)

Пролог

Жил на свете художник - да не простой, а особенный. Он рисовал не карандашом и не красками, а воображением и светом.

Когда он представлял себе дом, цветок или дерево - они возникали. И были совсем как настоящие, но только из разноцветных световых лучей.

Художнику было радостно творить все новые и новые предметы. С каждым днем они становились все прекраснее.

Как-то раз он создал яблоню. Она была необыкновенно хороша - нежные цветы переливались и трепетали, источая особенный волшебный аромат. Художник полюбовался красавицей, затем представил себе, как цветы превращаются в яблоки, и принялся за следующий замысел - человека.

Этот замысел был самым сложным. Долго создавал художник мужчину и женщину. А когда они были готовы, и он поселил их в приготовленный для них сад, он заметил, что с яблоней что-то неладно. Плоды-то на ней выросли. Но она стала какой-то... плотной, и на плодах появились червоточины.

"Такого не может быть, - изумленно подумал художник, - откуда червоточины у лучей света?"

Он представил себе, что червоточины исчезают... Безуспешно. Они оставались на месте.

- Что с тобой? - спросил он у яблони.
- Я хочу быть настоящим деревом с настоящими плодами! - воскликнула она.- А не просто химерой...
- Но ведь ты и так настоящая... - попытался вразумить ее художник.- И к тому же бессмертная. Свет не болеет и не умирает, ему нельзя повредить. Зачем тебе НАСТОЯЩИЕ болезни и смерть?
- Затем, что я была лишь плодом твоего воображения, а теперь - свободна и независима, - решительно заявила яблоня и отвернулась.

Вздохнул художник, и попросил людей не есть настоящих яблок, чтобы не стать такими же плотными и червивыми, и не утратить своей светоносной природы. "Будем надеяться, что яблоня передумает, - объяснил он, - и тогда я снова превращу ее в свет. А пока - в саду много других деревьев".
Люди его не совсем поняли - они не знали, что такое плотность, болезнь, смерть и черви. И когда из яблока выполз маленький хорошенький червячок и рассказал женщине, что художник просто морочит людям голову из жадности, чтобы самому съесть все яблоки, - она растерялась. А червячок предложил ей попробовать и убедиться, что художник приберег для себя САМОЕ ВКУСНОЕ.

Увы - яблоко действительно было самым вкусным, потому что яблоня была любимым деревом художника, и он придумал для ее плодов особенный вкус. И он еще не успел испортиться.

Когда женщина попробовала яблоко, она пришла в такой восторг, что не могла остановиться. Она срывала и ела яблоки одно за другим, а когда появился мужчина - закричала: "Скорей иди сюда! Здесь такая вкуснятина!"

А когда они почувствовали неведомую раньше тяжесть - было уже поздно... Они оказались в плотном мире - том самом, который яблоня считала настоящим. И так как в этом мире не было других деревьев, им пришлось есть только яблоки, в которых с каждым днем червей становилось все больше, а воображения все меньше.

Глава 1

После того, как яблоня окончательно переместилась в плотный мир, художник создал новых людей. Так как червей в саду больше не было - люди оставались бессмертными и светоносными. Художник радовался, глядя на них, но порой на душе у него скребли кошки – когда он вспоминал о самых первых мужчине и женщине, безвозвратно канувших в тяжелый и недружелюбный плотный мир. В такие моменты он почему-то чувствовал себя одиноко.

Постепенно одиночество стало тоской. Он устал чувствовать себя только творцом.
И он решил отдохнуть и побродить по другим садам и лесам – созданных не им, и потому новым и полным тайн
Он доверился дороге. И она привела его в город по имени Илланари.
Странный это был город. Странный и прекрасный. Казалось, его никто не строил – он просто вырос на берегу океана, утопая среди садов и сам напоминая сад. Улицы были похожи на тропинки, протоптанные давным-давно, и древние дома прятались среди плюща, винограда и роз.
А время казалось медлительным и тягучим. Любое резкое движение растворялось и вязло в нем, словно в золотом меду.
Художник задумчиво и неспешно бродил по заросшим травой улочкам. Они казались ему странно-знакомыми, словно он когда-то уже здесь побывал.
Тропинка вывела его к океану. Берег был усыпан раковинами – видимо, их выбросил шторм.
По песку бродила девушка. Она собирала раковины и бросала их назад в океан.

Художник спросил:

- Ты думаешь, что сможешь спасти всех? Тебе не собрать и тысячной доли.
- Знаю, - ответила она. – Но ЭТУ я точно спасу.

И раковина полетела домой.

Художник улыбнулся. Тоска куда-то спряталась. Он представил себе, что все раковины возвращаются к себе в глубокие воды. И они взмыли ввысь и опустились в голубую бездну.

Девушка посмотрела на него – изумленно и внимательно.

- Ты волшебник? - спросила она.
- Скорее ты волшебница, - рассмеялся он. – Без тебя мне бы и в голову не пришло вернуть устриц на место. Как тебя зовут?

- Фагоур, - ответила она.

И снова Художнику показалось, что он когда-то ее знал.

- Где я мог тебя видеть? – спросил он.
- Не знаю, - ответила она. – Но мне тоже кажется, что я тебя когда-то видела. Может быть, это было в другой жизни?
Художник покачал головой.
- Я не верю в прошлые жизни.
- Не прошлые, - мягко возразила она.- Просто другие.

Он не стал спорить, а вместо этого попросил:
- Покажи мне свой город. Если хочешь, конечно.
Она кивнула, и они пошли бродить вместе.
Рядом с ней Илланари казался ему еще больше знакомым. «Да что со мной? - подумал он. – Я же знаю, что никогда здесь не был. Может быть, я просто вообразил этот город? Или увидел во сне?»

Смутная тревога промелькнула и скрылась. «Вот у меня воображение разыгралось…»
- Странный город,- произнес он вслух,- кажется, что здесь ничего не меняли уже тысячу лет.
- Так и есть,- подтвердила она. – А зачем что-то менять? Деревья растут сами, нужно им просто не мешать.
- Неужели здесь ничего не строят? – поразился он.
- Это не нужно. Домов хватает всем.
- И никто не хочет построить себе новый дом?
- Такого никому и в голову не приходит. Зачем нарушать равновесие? Это может привести к беде.
- Создание нового может привести к беде? – изумленно воскликнул он.
- Конечно,- сказала она убежденно. – У мира есть свои законы, неведомые нам. И если их нарушить…
- Кто тебе такое сказал? Я все время творю что-нибудь новое, и никакой беды со мной не стряслось.
- Ты все время творишь новое? – произнесла она то ли с любопытством, то ли с испугом. – Это волшебство? Как с раковинами?
- Я умею делать кое-что поинтереснее, чем забрасывать устриц в воду. Хочешь, я тебе покажу?
Она колебалась.
- Не бойся,- успокоил он ее. - Я же говорю, что делаю это постоянно.
И на ее пальце появилось изящное серебряное кольцо с темно-синим камнем.
- Какое красивое, - выдохнула она. – Мне кажется, я уже носила такое кольцо… Только камень был другим…
На груди у нее появилось ожерелье.
- И это у тебя тоже когда-то было? – чуть обиженно спросил он.
- Нет, - улыбнулась она, - такого у меня никогда еще не было. Ты и вправду волшебник, а волшебники могут нарушать равновесие, и никакой беды не случается. Хотела бы я увидеть твой мир…
- Давай отправимся туда, - радостно предложил он.- Твои родители не будут возражать?
- У меня нет родителей, - покачала она головой.
- Давно? – тихо спросил он.
- Не знаю. Я их не помню. Ты… и вправду хочешь показать мне свой мир?
- Да, - сказал он.- Вправду.

……………………………….

Она не умела творить светом. Она умела только любить. Любовь прогнала страх прочь, и Фагоур перестала бояться беды. Только старалась найти для нового подходящее место, чтобы и ему было уютно, и старому спокойно, и они могли привыкнуть друг к другу.

Однажды она увидела в саду яму и спросила, что здесь было раньше.
Он рассказал ей о своенравной яблоне и заблудившихся в плотном мире людях.
Рассказ опечалил ее. Она спросила:

- И они не смогут вернуться назад?
- Конечно, смогут. Как только перестанут считать плотный мир настоящим и вспомнят, что они созданы из света.
- А ты не можешь спуститься к ним и напомнить?
Художник покачал головой.
- Для этого мне нужно самому забыть про свет и стать плотным. А что будет с нашим садом? И с другими людьми? Они просто исчезнут…
- Тогда это должен сделать кто-то другой.
- Обитатели сада тоже не могут поплотнеть, - объяснил он. – Не заставлять же их есть червивые яблоки!

Фагоур долго молчала. А затем произнесла:
-Значит, мне нужно пойти к ним.
- Ты никуда не пойдешь! – закричал художник. – Ты сама не понимаешь, о чем ты говоришь! Тяжелое неповоротливое тело, болезни, старость и смерть… И думать об этом забудь!

- Мне кажется, я понимаю, - медленно сказала она, и он вспомнил о раковинах. – Мне тоже страшно, любимый. Но ведь я уйду не навсегда. И буду помнить о тебе и о свете. А если у меня ничего не выйдет – вернусь назад. Но я должна попытаться.

Глава 2

А на сердце твоем
Раны рваныя
Да от черных стрел зарастай….
А ты спи, засыпай…

(Рада Анчевская)

В маленькой южной стране Плотного мира жили два друга – Жоакин и Жозеф. Оба любили музыку и дорогу.
Жоакин был менестрелем. Он пел о любви и о войне, о прекрасных дамах и доблестных мужах. В замках и на городских площадях – повсюду он был желанным гостем.
Жозеф не умел петь. Он вообще был молчалив. Но он создавал музыкальные инструменты и чуть ли не на всех играл. Его голосом была музыка.
Они вместе странствовали - верхом и пешком, по лесным тропам и городским улицам, по горам и по равнинам. Всюду им были рады, всюду их ждал радушный прием, а многие владельцы замков предлагали им остаться навсегда.
Но их звала дорога, и новые люди, и новые песни.
Девушки им улыбались. Жоакин отвечал им - и дело не всегда ограничивалось улыбкой. А Жозеф был с ними приветлив и дружелюбен – но не больше.
Когда-то в юности у него была жена. Они были знакомы с детства и знали, что всегда будут вместе.
Но судьба решила иначе. Молодые прожили в любви и согласии полтора года. Она умерла, подарив жизнь их дочери. А через час умерла и девочка.
Похоронив жену и ребенка, Жозеф навсегда покинул родные места. В пути они встретил Жоакина, и с тех пор они стали неразлучны.
А Жоакин никогда не был женат. Ни одной девушке не удалось увлечь его дольше, чем на неделю-другую. «Мои жены - песни,- говорил он. – С ними мы всегда ладим».

Так прошли годы. Когда им было уже под сорок, ему надоели и любовные канцоны, и героические баллады. Одно и то же… А новые песни не приходили, как он их ни звал.
Вместо них пришла усталость и скука. Они продолжали странствовать и петь старые песни, но все чаще он чувствовал себя колесом, которое вращается все медленнее и скоро остановится совсем.
И когда в ста метрах от входа в очередной замок его ужалила невесть откуда выползшая змея – он понял: вот и конец пути.
Жозеф действовал быстро и хладнокровно. Он перетянул другу ногу, высосал яд из раны, и побежал в замок.
- Немедленно пошлите за Анной! - приказала хозяйка.
Жоакина перенесли в замок. Он был без памяти. Его нога почернела.
Анна появилась быстро – за ней послали верхового. С виду она была ничем не примечательной женщиной средних лет - видимо, их ровесница. Она выгнала всех из комнаты, достала травы, мази и развела огонь.
Жозеф сидел возле двери и ждал.
Через два часа Анна вышла. Жозеф молча взглянул на нее. Она сказала:
- Пойдем, поможешь мне.
Нога Жоакина была уже не черной, а красной.
Анна взял небольшой барабанчик и начала отстукивать ритм, раскачиваться и что-то напевать. Другой барабанчик она дала Жозефу. Он быстро попал в такт. Она раскачивалась все сильнее и напевала все громче. Жозеф понял, что она в трансе.
Ее лицо изменилось – в нем появилось что-то змеиное. Женщина-змея открыла рот, и оттуда показался язык-жало.
Она зашипела.
И тут же ее лицо снова стало человеческим. Женщина заговорила со змеей, изменилась в лице и ответила от имени змеи.
Затем она стала птицей и запела: «Я лечу искать потерянную душу…»
Жозеф и сам вошел в транс. Вместе с Анной они спустились в Подземный Мир, и звуки барабанов вели их, и они отыскали душу, похищенную змеей и милостиво отпущенную назад, и вывели ее на свет.
Жоакин открыл глаза.
- Что это было? – спросил он.
Они молчали. На ответ не было сил.
- Ты была птицей, - прошептал он.
Вскоре он уже смог сидеть. Его нога обрела нормальный цвет. Потом он встал и вышел в сад. И услышал, как к нему летит новая песня – ее мелодия была странной и непривычной, а слова прежде показались бы ему дикими и косноязычными. Но в них была незнакомая раньше сила.
Вскоре он пришел навестить Анну - один, без Жозефа.
Ее дом был странным. В нем не было обычного порядка. Всюду висели связки трав, стояли баночки с мазями и благовониями. Анна разогревала на огне какую-то смесь.
Она сделала ему знак - подожди, мол, дай закончить. Он сел и стал машинально перебирать струны лютни.
- Можно? - спохватившись, спросил он.
- Так даже лучше, - ответила она, и она стал наигрывать новую мелодию, пришедшую из дальнего мира, а потом запел, глядя на огонь, и оттуда вылетали новые слова и складывались в яркий узор.
Песня и зелье появились одновременно, огонь погас, и он отложил лютню и достал серебряный перстень с черным камнем.
- Этот перстень передается в нашем роду от матери к дочери уже триста лет,- пояснил он. – Возьми, это тебе.
Она удивленно посмотрела на него:
- А почему ты не подарил его своей жене?
- У меня нет жены,- ответил он. – И никогда не было.
- Почему?
Он пожал плечами и спросил в свою очередь:
- А почему у тебя нет мужа?
- Никто не хочет связываться с ведьмой, - сказала она. – А если кто и хотел – требовали, чтобы я оставила свое ремесло и стала нормальной женой.
Жоакин представил себе, что от него требуют бросить музыку.
- В том-то и дело, - сказал он.
- Хорошую песню ты играл, - улыбнулась она.
- Я нашел ее… там, куда ты пришла за мной. Я думал, что все мои песни умерли. А нужно было просто спуститься поглубже. Но без тебя я бы не нашел пути назад.
- Змея сказала мне это. Что ты все равно умрешь, если не найдешь новой песни.
- Это правда, - медленно произнес он и почувствовал, как приближается следующая песня. – Можно мне остаться здесь на несколько дней?
Через неделю он понял, что не хочет уходить. Такое было с ним первый раз – женщина не мешала ему, а помогала его песням рождаться на свет.

Замок они покидали втроем. Анна оставила владелице замка драгоценных масел и притираний, которых должно было хватить на несколько лет, и обещала приехать, когда они закончатся. Взамен она получила шелковые платья и золото, а Жоакин и Жозеф -благородных коней.

Они приехали на родину Жоакина – в страну возле моря по имени Лотарн, починили изрядно обветшалый дом и построили Жозефу маленький домик по соседству.

Город славился своими мастерами, и вскоре у них появились друзья – художники, ткачи, ювелиры, садовники и другие мастера своего дела и своего пути.

Лишь одно их печалило - они нашли друг друга слишком поздно для того, чтобы иметь детей.

……………………………….

Фагоур с Художником смотрели вниз.

- Я хочу появиться там, - сказала она.
- У Плотного Мира свои законы, - ответил Художник. – Чтобы попасть туда, нужно сначала родиться.
- Вот я их хочу родиться у них.
- Вообще-то они староваты, - размышлял Художник. – Но они мне тоже нравятся. Если ты родишься у них, я буду за тебя спокоен.

Глава 3

Свою девочку счастливые родители назвали Мариной.

Плотный мир оказался не таким уж и страшным. Входить, правда, было тяжело: сначала она плавала по бескрайнему океану – совсем как на далекой родине – зато потом… Словно черные стены надвинулись на нее со всех сторон, и начали сжимать, и некуда было деться. «Вот она какая, смерть» - обреченно успела подумать уже-не-Фагоур-еще-не-Марина… и тут появился крохотный лучик света, и она поползла, задыхаясь, продираясь сквозь грязное, кровавое, склизкое, зловонное – вперед, вперед, на свет!

Ужаса первого вдоха, впрочем, ей испытать не довелось – мать недаром слыла ведьмой: она знала, что рожать нужно в воду – да не простую, а морскую. Потому и назвали дочку Мариной, что она рождена была в море – где чувствовала себя как дома.

Впрочем, она так чувствовала себя везде. То ли потому, что в ней всегда жила память о свете, то ли потому что росла под песни отца, голосом и музыкой творящего миры, как мать – касаниями волшебных исцеляющих рук, помогающих плоти забыть о плотности и стать текучей, пульсирующей радостью… Да и Он часто смотрел на них с высоты, наполняя их души светом. Может быть, поэтому с того самого дня, как мать поняла, что случилось чудо и она забеременела – в их дом приходили удача за удачей. Сначала заезжий купец внезапно занемог. Мать исцелила его, и он подарил ей одного из верблюдов, груженных золотом, и рассказал о ее дар всем, кого знал и кого встретил по пути. С тех пор к ней приезжали богатые и знатные пациенты из дальних стран, и каждому ей удавалось помочь. Неужели ее когда-то называли ведьмой? Быть того не может, люди добрые – это вам приснилось. Ну, у вас и сны…

И к отцу пришла слава. Его ученик спел его песни при дворе – и царица сначала заплакала, потом попросила спеть еще, потом сказала, что хочет услышать автора. Она была покровительницей искусств – видно, и здесь не обошлось без Него, без художника.

А может, все было наоборот – царица опасно заболела, а заезжий купец услышал песню, за которую не жаль отдать все золото мира. Сейчас уже не вспомнить точно. Да и так ли важно, какими тропами приходит удача?

Самое чудесное как раз не в золоте и не в почестях. Рано или поздно приходят они к тем, кто может быть счастлив и без них – но мастерство свое оттачивает день за днем, предоставляя Художнику помогать ему во сне. Нет, настоящее чудо было другим: разбогатев, они не изменились и не бросили старых друзей. Только купили дом побольше, чтобы места хватило всем.

Жозеф поселился у них. Он стал вторым отцом для маленькой Марины. Может быть, она напоминала ему жену? Или дочь, умершую, едва успев родиться?

И конечно, конечно, он смастерил для девочки арфу – золотистую, легкую, с певучими серебряными струнами. Когда Марина взяла ее в руки, струны сами запели. И вслушавшись, она различила звуки: «Ил…ла….нари…»

Глава 4

Когда Марине исполнилось 15 лет, окрестные юноши начали всерьез засматриваться на нее. Она была с ними приветлива и дружелюбна – как ее старший друг с женщинами - и только. Она предпочитала приходить к нему в мастерскую, молча наблюдая за рождением струнных, духовых, клавишных и вовсе непонятных. Или гулять возле моря.

Она уже давно научилась играть на арфе – к ней слетались мелодии, яркие как бабочки, певучие как птицы. Она подпевала им на неведомом языке – непонятном, но красивом языке своего ДРУГОГО детства.

А порой приходили песни без слов. Они не успокаивали – скорее тревожили, пытаясь о чем-то напомнить. Их Марина не пела, а насвистывала, словно призывая кого-то откликнуться за звук, понятный лишь ему.

И тогда Жозеф подарил ей флейту.

Она решила найти подходящее место, где можно учиться играть без помех. Она пошла вдоль моря и увидела грот, которого не замечала прежде. Странно - ей казалось, что она знает эти места вдоль и поперек.

Она зашла внутрь и приложила флейту к губам. И в ответ на первый звук…
- Фагоур, ты меня слышишь?
Она плохо помнила, что с ней сталось. То ли она потеряла сознание, то ли нашла – но мир превратился в сияющие волны света. У нее закружилась голова. Она снова выдохнула внутрь флейты – и свист превратился в тонкий луч, а на его другом конце был Он - она его никогда не видела, но знала всегда.

И она начала подниматься по лучу то ли наяву, то ли во сне, то ли просыпаясь и вспоминая. Тот, наверху, протянул ей руку – голова уже не кружилась, и она все лучше различала формы среди пляски света – и вот она уже наверху, и мастерская совсем как у них дома внизу - то есть, это там, как здесь.

«Наверху то же, что и внизу» - сказала она неведомо откуда взявшиеся слова и засмеялась.

Они оставались вместе три дня. Внизу никто не заметил отсутствия Марины – там время течет по-другому, это всем известно.

Что они говорили друг другу? То, что все влюбленные после долгой разлуки. Как она там? Не волнуйся, там вовсе не так плохо, даже очень хорошо, то есть, без тебя не очень, но теперь ты вспомнила, и мы сможем встречаться чаще, или, может, вернешься, ты же понимаешь, что пока не могу, лучше покажи, что ты создал за это время, Боже, какое чудо, ты тоже времени не теряла, раньше ты не умела петь, а что это за флейта, уж не ты ли ее вообразил, да и арфу заодно, арфу точно не я, а флейту мы вместе – хорошо у нас вышло, тебе нравится?

Через три дня она вернулась вниз. И вскоре поняла, что ждет ребенка.

Глава 5

В плотном мире многое устроено непонятно и неудобно. Казалось бы, родился человек – и чудесно! Ан нет – все должно быть по правилам, чтобы мать замужем и отец при семье. Иначе плохо встретят неправильного пришлеца, а то и помогут вернуться откуда явился, с матерью заодно.

Марина знала – родители ее в обиду не дадут. А вот дитяти плохо придется. Помощи у любимого просить бесполезно – он такой гадости, как сплетни, пересуды да взгляды острее ножа, вообразить не сможет. Одно поймет – что плохо им здесь. И назад заберет, слушать ее не станет.

И тогда она пошла к Жозефу и сразу же спросила:

- Вы меня знаете всю жизнь. Скажите, я когда-нибудь врала?

Он изумленно посмотрел на нее.

- Понимаю, - быстро продолжала она. - Тогда послушайте - только дайте слово, что никому не расскажете, ни маме, ни папе, никому на свете…

После ее рассказа он долго молчал. Бедная девочка, какой мерзавец мог обмануть ее? Такими сказками утешаются, когда правда совсем уж невыносима…

Она прочитала его мысли по глазам. И добавила:

- Если бы это была несчастная любовь, я бы Вам так и сказала. Клянусь. Я бы не стала врать. Зачем это мне?
- Может, вы просто поссорились? – медленно проговорил он, тщательно подбирая слова. – И ты хочешь ему отомстить?

Еще не закончив, он почувствовал, что говорит глупость. Марина – и мстительность?

Она вздохнула:

- Я сказала Вам правду.
- И что же ты хочешь?
- Я прошу Вас помочь мне, - сказала она серьезно. – Я прошу Вас жениться на мне. Или просто объявить людям, что я Ваша жена. Все останется как сейчас, я не буду мешать Вам. Конечно, если, - добавила она, замявшись, - Вы не хотите жениться на ком-то по-настоящему…

- Я гожусь тебе в дедушки…
- Знаю.
- Любой юноша с радостью…
- Я же Вам рассказала. У меня есть НАСТОЯЩИЙ муж…
- Ну, хорошо, - поспешно прервал он. – Настоящий так настоящий.
- Все-таки Вы мне не верите. Думаете, что я сошла с ума, да?
- Не верю, - честно признался он. – Но это неважно. Ребенок будет нашим, раз ты этого хочешь.

… Без сплетен, конечно, все равно не обошлось. Кумушки обоего пола судачили о том, с чего это вдруг самая завидная невеста в городе выходит за старика, да еще и за нахлебника. Видно, непроста… А он совсем спятил – вот уж и вправду седина в бороду… Рогов захотел, старый дурак…

Но в доме Марины червивым речам места не было. Родители удивились, конечно, - не такого мужа они для дочери ждали – но у каждого своя судьба. А внуку они всяко были рады.

И все бы хорошо, да только черви проснулись. Видать, опасность почуяли. И поняли – пора в бой.

Глава 6

И скрипач, проклиная судьбу и страну,
И с какой-то последней улыбкой,
Словно вену ножом, перерезал струну
Почерневшей от ужаса скрипки.
Чтобы только не петь для убийцы-царя.
Потому что лимонная встала заря.
Потому что напрасно погасла звезда,
И не толпы под небом, а стаи.
Потому что из сада идут в никуда
Рыбари, на ходу прозревая…

(Аександр Асманов)

Не успели еще замолкнуть свадебные колокола, как по городу поползли зловещие слухи: началась война.
Далеко от моря в северных горах жило суровое воинственное племя. То есть, когда-то оно было племенем, совершавшим набеги на окрестные земли. Но это было давным-давно, и с тех пор оно стало мощным и грозным государством, а затем империей. И каждый следующий властитель считал делом чести расширить ее границы, завоевав очередных соседей.

И вот они добрались до беспечной маленькой страны у моря…

Законы империи были суровы, армия храбра и беспощадна. Любое сопротивление подавлялось быстро и безжалостно – и в военное время, и в мирное. Сила и порядок были их богами.

Внутри империи существовала жесткая иерархия. Наверху - вождь-император, затем военачальники и те, кто изобретал новое оружие, чиновники, поэты, слагавшие оды императору (прочих в лучшем случае считали бесполезными, в худшем – публично казнили)…

Жоакин уже давно получал приглашения от имперских советников по культуре. Ему предлагали перебраться в столицу. Вначале он отвечал вежливым отказом, потом ему надоело, и он вручил очередному гонцу сатиру под видом обещанной оды.

Император ее прочитал и больше гонцов не присылал.

«Тебе нужно бежать» - встревожено говорили друзья. «Глупости, - отмахивался он. – Я не крыса. Мы и не так шутили, когда играли в замках, - а владельцы только смеялись. Да и императору нечего делать, как вспоминать давние шутки».

Увы – у императора была хорошая память и не было чувства юмора. Он ничего не забыл. И когда солдаты вошли в город, они арестовали старого поэта за оскорбление величества.

Анна добилась приема у начальника полиции – ей помогли влиятельные пациенты. Он был вежлив, но неумолим. «Император – отец народа, - объяснил он. – Кто оскорбляет его, тот посягает на сам дух нации. Наша сила в единстве. Лично я Вам сочувствую – жена должна защищать мужа, иначе семейные устои рухнут. Но Империя – большая семья, и отщепенцы нам не нужны».
Он что-то еще говорил про общественную пользу, необходимость подчинить эгоизм интересам общества и воспитание путем примеров - но она уже не слышала. Мертвые железные слова били ее по голове, словно кувалды, впились в нее, как шипы. В ее голове возник жуткий невозможный образ: заросли железных колючек, раздиравших ее сердце на лоскуты.

Когда она вернулась домой, там были солдаты с приказом о конфискации имущества бунтаря. Семье надлежало освободить помещение в течение 48 часов, взяв с собой лишь то, что можно погрузить на одного ишака. Кони подлежали конфискации в пользу армии.

- Нужно уезжать из этой страны - медленно, как всегда, сказал Жозеф.- Ему мы уже не поможем. Нужно спасать ребенка. Он бы и сам об этом попросил, если бы мог.

- Вам и вправду нужно немедленно уезжать, - ответила Анна. – А мне бежать незачем. Я свое прожила – и нечего мне здесь делать, когда он уйдет. Пойдем со мной,- добавила она, обращаясь к дочери, - мне нужно на прощание поговорить с тобой, пока нас еще не выкинули отсюда.

И она привела Марину в комнату, куда прежде не было доступа никому, кроме нее, и наложила на нее руки, передавая ей целительский дар, и надела на нее кольцо с черным камнем, и вручила ей шкатулку с драгоценными маслами и благовониями и письмо к владельцам замка на ее родине. Затем обняла ее, сказала: «Береги ребенка» и попросила уезжать скорее, не дожидаясь публичной казни отца.

В доме уже вовсю рыскали солдаты – искали золото и драгоценности. Музыкальные инструменты им были не нужны – они забрали только барабаны. Остальное позволили взять с собой.
Жозефу удалось спрятать рукопись – солдаты не заметили ее, увлекшись поисками добычи.

Вскоре все трое покинули дом. Им милостиво позволили взять каждому по ишаку, и еще одного - для вещей.

Анна поселилась в заброшенном домике, где когда-то жил Жозеф. Он почти развалился, но ей нужно было лишь дождаться смерти мужа. Она была уверена, что ждать придется недолго.

Через несколько дней она стояла на площади и смотрела, как казнят бунтовщиков. А затем покинула город и ушла в пустыню. Там она легла на песок и начала глядеть на звезды. Одна была особенно большой и яркой. «Это его душа,- подумала она. - Скоро мы будем вместе».

В это время Художник взял черный луч. Обычно он не любил этот цвет, но сейчас ему захотелось посмотреть, как сияет золото на бездонно черном фоне. И он представил себе золотую точку, с каждой минутой разгоравшуюся все ярче.

Часть 2

Магдалена

Взлядом не покажу,
Через какую межу
Я перешла, чтоб велеть
Огненным розам белеть:
Стыдом - на щеках,
Трудом - на руках,
Целующим ртом - в облаках!

Так нестерпимо белеть,
Светом сплошным - без огня,
Чтобы при жизни - и впредь! -
Не пожалели меня
Ни желчный мудрец,
Ни алчный юнец,
Ни совесть - грызучий близнец!

(Юнна Мориц)

Пролог

Котенок дремал на полке. Он забрался туда в погоне за мухой, подпрыгнул, не поймал, пробормотал: «иуваауу…» и заснул – разморило.

Мальчик сидел на траве. Его глаза вцепились в котенка, а пальцы гладили глину. И не просто гладили – лепили.

Когда комок глины превратился в лежащую фигурку, мальчик перевел на нее взгляд, снова посмотрел на котенка, на фигурку, а затем вверх – на птицу, сидящую на ветке.

«Покажи крылья» - попросил он птицу. Она взлетела, полетала туда-сюда и вернулась на дерево.
«Спасибо» - кивнул мальчик и начал приделывать фигурке глиняные крылья.

К ограде скакал жеребенок с наездницей. Девочка крикнула еще на ходу:
- А у меня есть лошадка!
- Привет, Мадо, - отозвался мальчик, продолжая лепить, – у тебя всегда есть лошадка.
- Поехали! – приказала она.
- Погоди, мне надо закончить птичку.
- Это не птичка, а кошка, - возразила девочка,- у птичек такого хвоста не бывает.
- Точно!- радостно воскликнул он – Про хвост я забыл.
- Поехали! – повторила она. - Потом закончишь. Никуда твоя кошка не улетит.

Он тщательно накрыл глину мокрой тряпкой, вымыл руки и подошел к ограде.

- Сегодня моя очередь править, помнишь?
- Только не сегодня. Баязет какой-то нервный. Будешь править два следующих раза подряд.
- Нервный? – удивился мальчик и погладил жеребенка. Но спорить не стал, забрался сзади и обхватил Мадо за талию. – Поехали?

Она кивнула и сжала бока Баязета. Некоторое время они скакали молча, затем он спросил:

- Что-то случилось?
- С чего ты взял? – пробормотала она сквозь зубы, а потом неохотно добавила:
- К папе приехал друг.
- И что?
- Ничего. Просто он мне не нравится. А папа сказал, что я должна вести себя с ним как милая и воспитанная девочка. Так и сказал, представляешь!
- А ты никак себя не веди. Просто переезжай к нам, пока этот друг не уедет.
- Правда? – Мадо просияла и тут же нахмурилась. – А вот и он…

Навстречу им ехал всадник на великолепном жеребце. Его холодные глаза оглядели детей, а губы ласково улыбнулись девочке.

- Мы тебя заждались, дорогая, - сказал он неожиданно тонким почти женским голосом.

Мадо не ответила, но резко развернула Баязета прочь. Всадник посмотрел вслед и причмокнул.

- Поехали к нам,- серьезно повторил мальчик. - Мне он тоже не нравится. Он похож на жирную змею.

Глава 1

Когда Мадо вошла в дом, ее уже ждали. Уклонившись от поцелуя гостя, она подошла к отцу и сказала: «Я поеду к Ллео. На неделю. Или две. Он меня позвал».

Отец посмотрел на гостя, тот нахмурился. Девочка стояла к нему спиной и не заметила их переглядываний. Отец обнял ее за плечи и повел к себе в кабинет.

Дон Альвар был сыном владельцев замка, в котором когда-то Анна и Жозеф спустились в подземный мир за душой Жоакина и вернулись оттуда с новой песней. Анну еще хорошо помнили в этих краях, и ее дочь стала желанной гостьей. Узнав о гибели певца, донна Элоиза горестно вздохнула, и на ее глазах показались слезы.

- Вот чудовище, - прошептала она, имея в виду императора.
Ллео родился в той самой комнате, где когда-то перебирал струны его дед, пока бабушка варила снадобье.

Через два года донна Элоиза умерла. Почти год замок стоял пустым, пока из столицы не приехал наследник с молодой женой и маленькой дочерью, ровесницей Ллео.

Мать Мадо была танцовщицей. Донна Элоиза не слишком одобряла брак сына, поэтому молодые предпочитали жить в столице. Они бы оставались там и дальше, но у Леоры открылась чахотка. Дон Альвар безумно любил жену. Он стал приглашать лучших врачей и возить Леору на модные курорты, благо наследство позволяло. Все было бесполезно – его состояние таяло, а Леора угасала на глазах.

Когда у маленькой Мадо тоже появился нездоровый румянец и начался кашель,- наконец-то нашелся врач, посоветовавший им пожить в лесу.
Тогда они и приехали в замок.
Марине удалось продлить жизнь Леоры на несколько лет и вылечить Мадо.
Больше ничего она сделать не смогла – было слишком поздно.
После смерти жены дон Альвар сначала хотел наложить на себя руки, а потом пустился во все тяжкие. Около года в замке шел разгул. Марина забрала девочку к себе. Дон Альвар пытался возражать, но, услышав: «Она может снова заболеть» - перепугался и замолк.

Через год, пропив остатки фамильного состояния, он разогнал девок и собутыльников, протрезвел, пришел в чувство, привез Марине чудом не пропитую, не подаренную и не украденную семейную реликвию – золотую брошь в форме виноградной кисти с ягодами-изумрудами – и немыслимых размеров букет роз. Он хотел подарить маленькому Ллео лошадь, но в этой стране людям простого звания дозволялось ездить лишь на ишаках, что не помешало ему носиться на Баязете вместе с Мадо.

Лошади и дом - вот и все, что у них осталось. Да еще материнское наследство: чудесные платья (некоторые Марина перешила для Мадо, другие дожидались, когда она вырастет) и волшебная легконогость. Мадо танцевала с той же страстью, что и скакала верхом. Она научила Ллео тому и другому, и чуть ли не каждый день они носились по окрестным лесам, а вечером отец Ллео играл им на скрипке, и они танцевали-танцевали-танцевали…

Возвратившись в замок, она продолжала навещать Ллео каждый день. И не заметила, как отец стал все чаще уезжать и возвращаться с подарками. Потом кроме старой верной служанки появились дворецкий, лакей и садовник. А затем приехал ЭТОТ ЧЕЛОВЕК…

Мадо любила отца. И когда он назвал ее: «Моя прекрасная звездочка» и начал уговаривать не уезжать, не покидать его больше никогда-никогда, она растерялась.
- Но почему? Ведь я там жила раньше.
- Теперь совсем другое дело… - и он понес что-то ласковое и невразумительное, обещав, что через месяц она поедет куда хочет, а сейчас, пожалуйста, ради него…

- Ладно,- неохотно согласилась Мадо.- Пошли ужинать. Есть хочется.

За ужином гость был особенно ласков. Оказывается, когда они встретились, он ездил в город за какими-то особенными пирожными с шербетом, миндалем и цукатами. Пирожные таяли во рту, и Мадо подумала: «Вообще-то он не такой уж и противный».

А на следующей день Баязет серьезно захромал.

Через неделю Ллео приехал сам на ослике. Она увидела из окна, как дворецкий пытался его не пустить. Она сбежала вниз, покрутила пальцем у виска в лицо дворецкому, схватила Ллео за руку и повела к себе, приказав дворецкому позаботиться об ослике и добавив: «Смотри у меня!»

Ллео достал из сумки кошкоптицу с павлиньим хвостом.

Вот… - сказал он и протянул ей. Она взяла странное животное в руки – и чуть не уронила от потрясения: звероптиц начал оживать. Вот он расправил крылья… и полетел, ловко маневрируя хвостом.

- А…а… как это… - пробормотала пораженная Мадо.
- У меня уже давно такое получается, - объяснил Ллео. – Просто родители просили никому не показывать. Сказали, что люди испугаются. Ты и вправду боишься?

- Нет, - медленно произнесла Мадо, наблюдая за летучим котом, - уже больше не боюсь. А что он ест?
- Не знаю, - рассеянно ответил ЛЛео, - я его еще не кормил. Я хотел сказать… Я задумал…
- Задумал - что?
- Понимаешь… Мы уезжаем. Домой. То есть, назад.
- Уезжаете? Совсем?
- Тут такое дело,- торопливо объяснял Ллео, - когда моего дедушку казнили за стихи, а мама с папой убежали сюда, там была тирания…
- Что там было?
- Злой император, который казнил всех, кто с ним не соглашался. А потом он умер, и теперь императором стал его сын, а он совсем не такой, и позвал всех назад. А вчера мама получила письмо от императрицы.
- От самой императрицы?
- Ну, да – ее сын очень болен, и никто не может помочь. Вот она и попросила маму вернуться. И я задумал…что если кот оживет… тогда… ты поедешь с нами.

- Я не могу,- прошептала Мадо, - мой папа…
- Понимаю.
- И вам обязательно надо уезжать?
- Императрица обещала, что вернет маме дедушкин дом. И напечатает его стихи – папе удалось их уберечь. И принц… помнишь, как ты болела?

- Да, конечно, - неестественно спокойным голосом сказала Мадо.
- Может, все-таки поедем?

Позже Мадо много раз думала: а если бы она ответила «Да»? И гасила эту мысль каждый раз, когда она вспыхивала. Есть вещи, о которых нельзя думать, если хочешь выжить в плотном мире.

- Не могу, - сказала она. – Папа меня ни за что не отпустит.
- Ладно, - вздохнул он.- Тогда я тебе напишу. А вырасту – сам приеду.
- Да, - прошептала она.

Потом они сели на ослика и поехали к родителям Ллео – прощаться. Мадо двигалась как во сне. Ее энергия и живость словно испарились.

Отец Ллео и Марина обняли ее, сказали, что их дом – ее дом, что они обязательно встретятся…

И уехали.

Баязет поправился, и она продолжала ездить на нем – во все стороны, кроме одной.

Через месяц за гостем приехал экипаж. Его сопровождала роскошная свита. И гость торжественно предложил дону Альвару и Мадо оказать ему честь и посетить его скромную обитель.

Скромная обитель оказалась великолепным дворцом, а гость – важным придворным сановником. Визит затянулся, и дону Альвару потребовалось отлучиться по важному делу. Он обещал вскоре вернуться, обнял и поцеловал дочь (Мадо показалось, что у него дрожат руки) и ускакал. Девочка осталась наедине с хозяином.

Вечером за ужином сок показался ей слишком сладким. Она выпила совсем немного, но ей сразу захотелось спать. Она попыталась встать – и упала на ковер. Перед тем, как погрузиться в забытье, она успела почувствовать, как хозяин срывает с нее одежду.

Глава 2

Свадьбу все-таки сыграли – чай, люди, не звери. Да и похвалиться женой юной да прекрасной не грех.
А то, что не удержался – страсть обуяла. Опять же – надо было проверить, что все на месте, что не попортил ее тот оборванец…

Вот только невеста отказалась танцевать. Наотрез. Так и просидела в углу.

На отца она не смотрела. Когда он попытался с ней заговорить, бросила: «Ты свое получил» - и отвернулась.

Нет, кто сказал, что у нее плохая жизнь? Плюньте тому в глаза. Ни в чем ей отказу нет, муж при дворе – первое лицо. Из грязи в князи…

Наркотиков ей муж больше не давал. «Так интереснее,- говорил он. – Люблю укрощать непокорных кобылок. Побрыкайся, детка, это так возбуждает».

Она быстро научилась изменять ему. Это была ее месть. Порывистость и стремительность сменились кошачьей вкрадчивостью, змеиной гибкостью да павлиньей роскошью – так что в желающих недостатка не было.

Измены были быстрыми и мимолетными – так сказать, на ходу. Но один случай был посерьезнее – с признаниями, письмами, клятвами: «Я бы все отдал, чтобы ты была только моей!»

Муж обнаружил письмо и разорался. Она слушала молча. Когда он закричал: «Шлюха!» - кивнула: «Конечно, шлюха. С того дня, как попала сюда. А мой отец - сутенер».

Он попытался ее ударить. Она увернулась, предупредила: «Тронешь - убью» и заперлась. Муж кричал, грозил, требовал открыть. Она сказала, что откроет завтра, а сейчас пусть оставит ее в покое, не то будет хуже.

Ночью она выскользнула на конюшню, выпила с конюхом сладкого вина (то есть, он пил, а она делала вид), а когда он заснул, оседлала сильно подросшего Баязета и умчалась прочь.

Вначале к любовнику.

«Он все узнал,- сообщила она.- Я его бросила».

Юноша позеленел. Он представил себе, что сделает с ним первый сановник двора.

Она поняла. Приблизилась к нему шелестящей походкой, прижалась к его губам и нежно сняла с него драгоценный перстень.

- Что ты делаешь? – промямлил он.
- Надо платить за удовольствия, радость моя, - ласково ответила она и оскалилась. – Прощай.

Затем к отцу.

Поместье сильно изменилось. Над ним поработали реставраторы, а сад был настоящим произведением искусства.

«Отец всегда любил красоту» - подумала она.

Действительно любил, ибо возлежал в объятиях юной гурии. Решив, что пришла соперница, та грозно вскочила.

- Лежи,- махнула рукой Мадо, - нужна ты мне…

А отцу сказала:

- Ты меня дорого продал. Я пришла предупредить, что скоро халява кончится. Припрячь, что сможешь.

Отец оттолкнул гурию и попытался встать. Она не стала дожидаться. «Еще отправит гонца к мужу» - подумала она.

Больше прощаться было не с кем. Оставаться на родине было опасно – муж был слишком влиятельной персоной. И она отправилась через границу – туда, в страну Ллео, язык которой она так хорошо успела изучить в детстве.

В ближайшем городке она нашла ломбард и протянула владельцу кольцо.

- У тебя чудесная лошадь,- сказал он и щелкнул языком.
- Не продается, - отрезала она.- В этом городе есть театр?

Глава 3

Нет у вина адресата.
Кому оно посвящено -
Знает лишь Мастер, создавший вино,
И та, что пригубит вино…

(Тикки Шельен)

Слава о новой талантливой танцовщице разнеслась быстро.

Мадо любила балет. Ее героини помогали ей ненадолго стать птицей, забыв про кошку и змею. Потом все возвращалось на круги своя – такова жизнь.

Она давно переехала в столицу – один из любовников пособил. Она их не обманывала, не играла в любовь. Да, я корыстна и этого не скрываю. Поэтому я никого не предам. Все честно. А кто бескорыстен? Нету таких.

Что было бы, если бы она тогда уехала с Ллео… Да то же самое. Все мужчины одинаковы. И он стал таким же, как все. Наверняка. Ее отец в юности тоже любил мать. Хорошо, что она умерла молодой и не увидела, во что он превратился.

Хорошо, что Ллео запомнил ее такой, как в детстве. Хорошо, что она запомнила его таким.

Душа – это для праздника. Для спектакля. А для жизни – деньги и слава.

Каждый год в Лотарне устраивали фестиваль искусств. Его покровительницей была сама императрица, и победителей ждали щедрые награды.

- Ты должна выступить, Магдалена, - решительно заявил импрессарио. – Ты победишь, я в тебе уверен. И тогда наш театр перейдет под покровительство Ее Величества.
- Даже так? – удивилась Мадо.
Он кивнул:
- Для ее Величества этот фестиваль имеет особое значение. В этот день она чудом избежала гибели.
- И отняла у меня Ллео, - внезапно проскрежетало откуда-то из глубины.
«Заткнись!» - мысленно приказала Мадо.
А вслух произнесла:
- Разумеется, я поеду.
- Будешь танцевать эльфиду, - решительно сказал импрессарио. – Это будет просто фурор!

………………………..

… Она танцевала девушку-призрака, покинутую любимым и умершую с горя. Добрая и нежная при жизни, после смерти она превращается в коварную ведьму, увлекая изменника в мир мертвецов.

Вот она сбросила бесформенные развевающиеся белые одежды и предстала во всем черно-ало-золотом блеске. Плавность сменилась бешенством, она вращает его в безумном танце, скоро он не выдержит - упадет без сил, и тогда…

Обычно она могла кружиться бесконечно – но сегодня в сердце странная тяжесть, и воздуху не хватает. Жаркое выдалось лето…

Неважно. Она выдержит. И победит.

… Когда отгремели овации, и сцена утонула в цветах, и занавес закрылся в пятнадцатый раз, Мадо наконец добрела до костюмерной и рухнула в кресло:

- Дай воды,- приказала она служанке.- И никого не пускай.

В дверь постучали. Она сделала знак: иди, разберись. Девушка пошла разбираться – но как-то не получилось. Она вернулась не одна. Мадо отрыла рот, но сказать ничего не успела. Вошедший ее опередил.

- Наконец-то я тебя нашел, Мадо.

Служанка была умницей – мгновенно испарилась. А Мадо досчитала до десяти и произнесла:

- Здравствуй, ЛЛео. Какая приятная неожиданность.
- Я писал тебе, - сказал он, словно не слышал ее тона. – Но ты не отвечала. Потом я приезжал, а твой отец сказал, что ты вышла замуж и не нужно тебя тревожить…
- Да, я была замужем,- согласилась она и подумала: «Нет, он не такой, как все…Он просто наивный, как ребенок… Как ему это удалось?» И она с болью ощутила пропасть между ними.

Он тоже почувствовал. И тихо спросил:

- Это был он? Тот…
- Да, - ответила он. – Тот самый.
- Если бы я знал… - произнес он с трудом. – Я думал, ты по любви… Если бы ты тогда уехала с нами…

Он увидел, как ее лицо изменилось, и поспешно добавил:

- Неважно. Что было, то было. Сейчас мы встретились - это главное.
- Поздно, - прошептала она, задыхаясь.- Ты что, не видишь, какой я стала?
- А какой ты стала?- удивился он. – Ты очень красивая. И чудесно танцуешь.

В нее словно впивалось железо. Броня, нараставшая столько лет и ставшая привычной, будто раскалилась от какого-то дремавшего и проснувшегося огня, и жгла невыносимым жаром.
- Ты ничего не понимаешь! – закричала она. – Ничего! Меня уже нет! Я только на сцене! Я умерла…и я не хочу…ничего не хочу…не трогай меня… поздно! Слишком поздно…
Он попытался ответить, но его слова жгли ее броню, это было невыносимо, и она закричала:
- Уходи! Слышишь, уходи! Сейчас же уходи!

Она сама не понимала, что на нее нашло – она никогда раньше не билась в истерике и не тратила лишних слов. Но сейчас она продолжала кричать, заткнув уши, чтобы не слышать его ответа.

Он повернулся и вышел. На секунду ей стало легче. Она вздохнула. Воздух был прохладным. Она сидела и дышала, глотая воздух, словно рыба. «Ушел,- подумала она.- Как он мог уйти?»

Затем, медленно и держась за перила, спустилась вниз, добрела до верного Баязета и всю ночь носилась по городу, даже не заметив, что не сменила свой балетный черно-ало-золотой наряд.

Наутро она вернулась в гостиницу. «Сейчас упаду и засну мертвым сном» - подумала она с надеждой.
Но надежде не суждено было сбыться. Он сидел возле двери. Похоже, он тоже не спал всю ночь.
Она молчала. Ее шатало, и перед глазами мелькали круги цвета ее наряда.
Он встал.

- Я кое-что принес тебе. Раньше это принадлежало твоей матери. Мама сохранила это для тебя.
И он протянул ей брошку в форме виноградной кисти. Она машинально взяла – и кисть начала расти, а изумруды – превращаться в настоящие ягоды.
Он устало улыбнулся:
- Войдем внутрь?
Она кивнула.
Он добавил:
- Если хочешь, можно превратить ее снова в изумруды. Они гораздо дороже…
Она осторожно сорвала ягодку и надкусила. И почувствовала – ее покидает приторный яд, которым когда-то напоил ее муж. Муж? Какой он ей муж? Насильник… Не было у нее никакого мужа. А сейчас…
Следующую ягодку она протянула Ллео. В ответ он сорвал ягодку и положил ей в рот. И так они кормили друг друга, пока не кончилась кисть.

Тогда она вздохнула:
- Какая жалость, что настоящий виноград живет недолго…
- Недолго? – изумился он и достал неведомо откуда запотевшую бутыль.- Это вино старше нас с тобой..
Она расхохоталась.
- А мне почему-то кажется, что оно не старше минуты…
- В любом случае, - обиженно возразил он, - оно не стало от этого хуже.
- Не стало, - согласилась она. – Я даже опасаюсь, что в этой гостинице не найдется бокалов, достойных столь благородного напитка.
- Тогда поедем ко мне, - предложил он. –И знаешь… На этот раз моя очередь править.

Часть 3

Безумный принц

Глава 1

- Мы не сможем сейчас направить войска на запад, отец.
- Почему? – воскликнул император изумленно и гневно.
- Потому что, - принц положил перед ним бумаги, - у нас больше нет средств для содержания армии.
- Значит, надо повысить налоги.
- Уже повышали. Несколько раз. Ты помнишь прошлогодний бунт?
- И где сейчас эти бунтовщики?
- Отец, этот бунт не последний. И подавлять его снова придется армии. Солдаты оставляют выжженную землю. Это не лучший способ правления – разорять свою страну.
- Тем более нужно завоевать чужую.
- На западе,- покачал головой принц,- нет ни золота, ни серебра. На богатую добычу рассчитывать нечего.
- Айриэнс очень богат.
- Лотарн тоже был богат,- возразил принц, - до нашего прихода. А теперь…
- Что ты хочешь сказать? – грозно спросил император.
- Прочитай эти документы, отец.
Император неохотно взял бумаги и начал просматривать.
Вскоре он поднял голову.
- Неужели все и вправду так плохо?
Принц молчал.
- Почему советники скрывали…
- Наверное, боялись. Поэтому я и вызвался рассказать – меня-то ты не объявишь изменником. Надеюсь.
- И что ты предлагаешь?
- Боюсь, нам не обойтись без кредитов. А о войнах на некоторое время придется забыть. Солдатам раздать по участку земли, благо брошенных земель навалом, - и пусть сами себя кормят.
- И где мы возьмем кредиты?
- В Айриэнсе, где же еще. Под залог наших земель. Заодно и научат наших солдат их обрабатывать.
- Эти язычники? – на лице императора было отвращение.
- Язычники или не язычники, а дела они вести умеют.
- Ладно,- вздохнул император,- видно, другого выхода нет. Дадим им пока что наши земли… Пока не сможем забрать назад.
Принц хотел возразить, но вовремя передумал.
- Я поеду к ним, - сказал он.- Собственно, меня уже ждут.

Кроме кредита, у принца была еще одна цель: понять, как маленькому Айриэнсу удается быть богаче огромной империи. Нужно остаться подольше и разобраться.
Принц любил решать сложные задачи. И терпеть не мог войны, которую считал глупостью.
Императора это приводило в ярость. Его единственный сын – жалкий трус! Принц невозмутимо пожимал плечами.
- Лучше быть умным трусом, чем безмозглым храбрецом, - отвечал он. – За час переговоров я добьюсь большего, чем за год войны. К тому же без лишних потерь.

С этим император при всем желании не мог поспорить.

Глава 2

Hад рунической вязью священных холмов,
Там, где тусклое солнце всегда в облаках,
сбившись с курса, ведущего к Раю,
Ионический ветер летает.
(Тикки Шельен)

Айриэнс встретил принца прохладной зеленью лесов и голубой водой прозрачных озер. Там и здесь ему встречались небольшие, но удивительно красивые храмы – жители Айриэнса поклонялись Великой Матери.
Он был равнодушен к религии. По его мнению, она была такой же бессмыслицей, как война. Народу нужно верить в сказки – пусть тешат себя ими. Умный же человек надеется на себя, а не на богов.
Император фанатично верил в Великого Отца. Это вызывало у принца отвращение, которое он тщательно скрывал. Огромные тяжеловесные храмы, в которых чувствуешь себя букашкой, нелепые пышные церемонии, тянущиеся часами… А сколько денег выброшено на эту ерунду…

Здесь храмы были другими – маленькими и какими-то домашними. Они словно приглашали зайти и отдохнуть.
Принц любил изучать обычаи чужих земель. Он зашел в храм, напоминавший беседку, и увидел венки, вазы с фруктами и разноцветные шелковые ленты.
В углу дремал старик. Услышав шаги, он проснулся, приветливо улыбнулся и спросил:
- Хочешь остаться наедине с богиней?
- Нет, - улыбнулся принц в ответ.
- Может быть, ты устал и желаешь просто отдохнуть? Ты голоден? Возьми фруктов…
- А разве они не принадлежат Великой Матери?
- Какая же мать не поделится с детьми? – рассмеялся старик.
У принца неожиданно защемило сердце. Его мать давно умерла. Он ее почти не помнил.
Справившись с внезапным приступом слабости, он кивнул и взял яблоко. Айриэнс ими славился. Принц подозревал, что именно яблоки приносят стране основной доход. «Они посадят их на наших землях» - подумал он и представил яблочные сады.
Поблагодарив старика, он продолжил путь.

Король был в отъезде, и принца приняла королева. Они быстро пришли к согласию – деньги под залог южных земель. «Мы давно мечтали о выходе к морю» - пояснила королева.
Это было даже лучше. Лотарн – беспокойная страна, сплошные бунты и убытки. Совсем недавно он славился своими мастерами, но они разбежались кто куда – многие обосновались здесь, и приносят деньги и славу Айриэнсу. А оставшиеся втайне делают мечи и арбалеты для бунтовщиков. «Все-таки отец - идиот», - подумал он с внезапной злобой.
Что ж, пусть забирают эти земли на пятьдесят лет. По мне – хоть навсегда.
- Я бы хотел получше узнать, как вы обращаетесь с подданными, - сказал он. – Его величество заботится о подданных, как отец. Он поручил мне убедиться, что им не станет хуже при новых владельцах.
Королева усмехнулась.
- Конечно, Ваше Высочество. Вы можете оставаться нашим гостем, сколько пожелаете. А принцесса охотно покажет Вам все, что Вы захотите увидеть.

Глава 3

- И все же я никак не могу понять, - размышлял он, - в чем секрет плодородия Ваших земель.
- Здесь нет никакого секрета. Вы все видели своими глазами.
- Я видел, что Вы знаете по именам всех жителей, их детей и скот…
- Ну, это Вы преувеличиваете,- засмеялась она.
- Вы разбираетесь в их ремеслах…
- Настолько, чтобы поддержать разговор.
- Играете с их детьми.
- А как же иначе? Королева получает власть от Великой Матери. Для подданных моя мать - земной образ богини. И я должна стать такой же, иначе богиня не позволит мне взойти на трон.
Принц внимательно посмотрел на нее. Нет, она не притворяется. В ее голосе звучит убежденность. Может быть, она просто наивна? Но он уже успел убедиться в ее остром уме, когда они говорили об экономике и дипломатии.
- А как Вам удается запомнить всех в лицо? – спросил он.
- Меня учили этому с детства.
- Воистину бесценное качество,- улыбнулся он. – Правда, Ваша страна не слишком велика…
- Это очень удобно, - улыбнулась она.
- И все же, - он снова взялся за свое, - должен быть какой-то секрет…
- Да нет никакого секрета. Просто нужно любить землю, и она тоже ответит любовью. Вы скоро и сами это увидите, когда в Лотарне появятся апельсины, оливы и виноград. И тогда мастера…. – она спохватилась и замолкла.
- Снова вернутся туда? – произнес он.
Она уклончиво ответила.
- Если пожелают.
«Конечно, пожелают» - подумал он и представил себе, как она обходит веселый приморский город, заходя в каждую лавку, играет с детьми и собирает золотистые апельсины.
- Вы сами там поселитесь? - спросил он.
- Думаю, да. Мне пора научиться управлять самостоятельно. Отец еще и поэтому хочет взять эти земли.
«Какой замечательный обычай» - подумал он и представил себе, как император отдает ему во владение одно из княжеств. Уж он бы показал, что может сделать разумный правитель…
- Я был бы бесконечно счастлив, - искренне произнес он, - стать Вашим учеником.

…………………………………….
Когда император получил от сына известие о помолвке с принцессой, он испытал смешанные чувства.
С одной стороны – куда как выгодно породниться с наследницей богатого Айриэнса. А с другой – язычница, да еще из самых злостных: в их стране бабы верховодят. Вот и эта змея, небось, его сынка будет под каблуком держать. А то еще и в свое поганое колдовство обратит.

Но делать было нечего. Расторгнуть помолвку - значит, нанести оскорбление и сорвать договор. А деньги нужны – никуда не деться. Экономика на ладан дышит, да и армия скоро роптать начнет.

И он согласился, только настоял: свадьбу справлять правильную, в храме Великого Отца.
Принц поморщился, когда представил себе эту тягомотину: церемония продлится с утра до вечера, и все это время они со Стелой будут стоять как истуканы в тяжелых шитых золотом одеяниях…
А Стелла была спокойна:
- Для твоего отца это очень важно. Как-нибудь потерпим один день.
- А что скажет богиня? - улыбнулся он.
- Я попрошу ее, чтобы она дала нам сил, - рассмеялась принцесса.

Глава 4

После свадьбы принц предпочел поселиться в новых владениях жены. Вскоре заброшенные поля начали колоситься, а одичавшие сады – плодоносить.
Молодые управляли грамотно и разумно. Вместо военных и чиновников они приблизили к себе купцов, банкиров и старейшин гильдий. Снова появились вольные цеха и оживилась торговля. К стране начала возвращаться былая слава.
А рядом с начатым, да недостроенным Храмом Великого Отца появились маленькие уютные храмы Матери.
- Давай достроим Храм,- уговаривала Стелла мужа. – Твоему отцу будет приятно.
- Тогда пусть он его и оплачивает, - пожал плечами Джулиан. – Храмы твоей богини нам не стоят ни гроша. Верующие их строят на свои деньги. Вот пусть и Отец тоже позаботится о себе.

Император все сильнее ненавидел невестку. Даже рождение маленького Амхара не смягчило этой ненависти. Особенно мучило его собственное бессилие. Он собирался получить передышку, залатать дыры, а затем двинуть войска в Лотарн, а может и в Айриэнс. А теперь? Не сражаться же с собственным сыном!
Вот и приходится смотреть, как эта змея повсюду раскидывает свои сети. Народ ее обожает – еще бы, это быдло всегда готово лизать руки тем, кто кидает ему кость. Сына она, видно, заколдовала,- в рот ей смотрит, глаз не сводит, хуже бабы, тьфу…

И с армией не все слава Богу. Лучшие командиры, цвет и гордость нации, начали крутить какие-то темные делишки. Концов не найти – у одного сын торговлей занялся, у другого брат в родовом поместье земли в аренду сдал, у третьего жена по примеру принцессы банк открыла. Спросишь – а я ни при чем, это все родня…

И все его смерти ждут. А кое-кто и ускорить не прочь… Но тут мы еще посмотрим, кто кого.

………………………………….

Амхару исполнилось три года. Пора было проводить Обряд Змеиной Силы.
Джулиана отец вызвал к себе в столицу. Что ж – так даже лучше. Он, конечно, ни слова не скажет, только усмехнется. Но сегодня лучше не смеяться над богиней. Она бесконечно милосердна, но не в образе змеи.

Стелла начала обряд. Она разожгла огонь на алтаре, бросила туда щепоть душистой травы и с поклоном поднесла чашу, полную яблок.
- Великая Мать, - умоляюще произнесла она.- Позволь моему сыну спуститься в подземный мир, обрести мужество льва и силу змеи и вернуться с этими дарами в мир живых!

Она взяла Амхара на руки. Он, умница, улыбнулся и обнял ее за шею. Он совсем не боится, он радостно улыбается.
- Мама, я стану храбрым, как лев?
- И мудрым, как змея, - улыбнулась мать. – А сейчас мы отправляемся в опасное путешествие. Нужно быть очень внимательным. Потом расскажешь мне, что ты видел. А сейчас – молчи и смотри.
Аромат курений усиливался. Путешествие началось.
Амхар был собран и серьезен. Вот он входит в подземный мир.
Она шептала защитные молитвы. Сейчас каждый шаг – словно тропа над пропастью.
Молодец, он уже близко. Вот он подошел к змее. Сейчас она дарует ему силу – и можно будет возвращаться…

В дверь громко и резко постучали.
Она замерла
«Они с ума сошли! Я же запретила приближаться к моим покоям!»
Стук стал громче.
- Прости меня, богиня!- взмолилась она.- Не гневайся за то, что мне придется на минуту прервать обряд и прогнать этих наглецов!

Не спуская с рук сына, она обернулась к двери и крикнула:
-Убирайтесь прочь! Немедленно!

Дверь с треском вылетела, и в комнату ворвались солдаты. Двое схватили ее, а третий вырвал у нее ребенка.
Амхар страшно закричал и забился в судорогах.

Следом зашел судейский.
- Вы обвиняетесь,- скучным голосом произнес он, - в покушении на жизнь Его Величества с помощью черной магии.

Глава 5

Мой дом – это крепость. Но крепость падет.
Теснятся в округе отряды отребья.
Я знаю – восстанет неистовый сброд,
И крик, королей повергающий в трепет,
У зубчатых стен зазмеится в ночи.
Уйду в подземелье проходом секретным,
Заброшу свой замок, зарою ключи,
И странствовать стану неузнанным где-то.

(Александр Асманов)

Ей дали прочитать показания свидетелей. Она просила их добыть зелье, принять участие в обряде (для этого нужно было определенное число человек – она забыла, сколько именно), обещала щедро вознаградить, когда станет императрицей.
- Это ложь,- сказала она. – Я даже не знаю этих людей.
На самом деле она их знала, как и всех жителей Лотарна. Как у них добыли показания? Пытками? Подкупом? Угрозами?
Что с ней собираются делать? Судить? Вряд ли – тогда бы не понадобилось спешно отозвать Джулиана.
Значит, ее убьют. Быстро, не дожидаясь его возвращения. И представят как самоубийство.
А перед этим потребуют письменного признания. И будут пытать, пока не получат.
А что будет с Амхаром?
Его крик стоял у нее в ушах.
Когда богиня превращается в змею, она безжалостна. Она не прощает прерванного обряда.
А значит, Амхар навеки останется в подземном мире. Наверху будет жить лишь его оболочка.

«За что, Богиня?» - в отчаянии прошептала она.
Великая Мать молчала.
Стелла осмотрела стены. Бесполезно. Отсюда не выбраться.
Она бессильно присела. Попыталась собрать мысли. Их не было. Хаос и черная пустота, как в мире мертвых.
«Когда я там окажусь,- подумала она, - я буду молить богиню отпустить моего сына. А сейчас она меня не слышит».
Безмолвие и тьма…
И вдруг ей вспомнились обрывки песни, которую она слышала от какого-то бродячего певца:

«Мой дом – это плоть. Но уже волокут
Бродягу – меня - на допрос и расправу.
И тело кромсает безжалостный кнут,
И зубья железа оклычены ржаво.
Руки не поднять и не сдвинуть ноги,
Оковы – и каменный свод каземата.
И глухи, и редки конвоя шаги.
И я вспоминаю – был счастлив когда-то»…

«Видно, автор тоже был узником» - подумала она.
Как там дальше?

«Мой дом - это я. Но готов приговор,
И воздух мой нынче же выпьет веревка.
И будет палач равнодушен и скор,
Он вешает споро, он вешает ловко…
В руках его влажных колышется тьма,
Священник частит, и молитва невнятна…»

Наверное, его тоже схватили слуги Великого Отца…
Интересно, удалось ли ему спастись? Или…

Дальше было что-то важное. Она изо всех сил пыталась вспомнить.
За дверью послышались шаги.
«Жаль, не успела» - подумала она, и тут же вспыхнули слова:

«Но дух мой свободен – его ни тюрьма,
Ни память, ни жизнь не получат обратно».

Дверь открылась.
«Это еще не конец, - сказала богиня. – Осталось четыре строки».

Глава 6

- В подземелье,- скомандовал вошедший.
Она думала, что ее задушат по дороге. Нет, даже не пытались. Отвели вниз, грубо толкнули в каменный склеп, заперли и ушли.
Она попыталась вспомнить последние четыре строки. Не вспоминались. Она начала повторять про свободный дух – снова и снова, не позволяя себе думать больше ни о чем. Ни тюрьма, ни память, ни жизнь…
Ей захотелось разбить голову об стену. Но сначала она должна вспомнить еще четыре строки. Такова воля богини.
Она потеряла счет времени. Может быть, прошло несколько часов, может быть, несколько минут. Уже неважно.
Дверь снова отворилась. «Но дух мой свободен» - произнесла она то ли слышно, то ли нет.

В камеру вошел комендант. Он нес в руках мужскую одежду.
- Наденьте это, Ваше Высочество, - сказал он. – Я отвернусь. Только скорее, во имя Матери!
Она молча переоделась так быстро, как смогла.
- Идем,- сказал он. Они вышли из камеры и пошли по коридору, который стал тоннелем и привел их к реке.
Лодка уже ждала.
Он помог ей зайти и поднял парус.
- Куда? - спросил он.
- В Айриэнс,- ответила она.
…………………………………………….

Когда Джулиан вернулся домой и узнал о происшедшем, ему первый раз в жизни захотелось сражаться
Он представил себе, как ведет войско на дворец отца, берет его штурмом и убивает этого старого маразматика.
«Почему я не сделал этого раньше?» - твердил он, словно заклинание.
Единственное, что его утешало, - Стелла исчезла вместе с комендантом, а отец в ярости приказал казнить всех тюремщиков.
Через несколько дней он поостыл. Надо взять себя в руки. Отец подписал себе приговор – это решено и пересмотру не подлежит. Осталось продумать, как. «Включи мозги, Джулиан - приказал он себе. - Сейчас они тебе нужны, как никогда».

Первым делом он отправил гонца в Айриэнс. «Оставайся там, – приказал он, – пришлешь письмо с птицей».
Затем встретился с несколькими людьми и отправился к отцу.
Он был в меру печален и покорен. Согласился на новый правильный брак и возврат Лотарна императору без выплаты долга. Армия уже вполне окрепла, пусть эти колдуны кусают локти.
Они расстались лучшими друзьями.

В дороге его догнал гонец. Он сообщил, что император умер во сне. Врачи говорят: сердечный приступ.
- Да, - вздохнул Джулиан, - отец себя совсем не берег.
… Он был уверен: лампу с хитрым порошком вынесли вовремя.

Глава 7

Стелла сидела в храме.
Она принесла богине подношение и благодарность за чудесное спасение. Комендант уже получил свой титул и поместье в одном из плодороднейших мест.
Гонец привез письмо от Джулиана. На их тайном языке тот написал: «Скоро встретимся, жди».
Она ждала. И просила богиню помочь ее сыну.
«Подай мне знак! Что мне делать?»

И внезапно она вспомнила последние четыре строчки:

«Так радуйся, радуйся – небо твой дом.
Гляди – многоточьем становится точка.
И ныне, и присно уверившись в том,
Танцует, танцует в петле оболочка».

«Что это может значить?» - думала она. Что хотят ей сказать богиня и неизвестный поэт?
Для начала надо узнать, кто это. Жив он или мертв?
В одном она была уверена: он писал на языке Лотарна.

Вскоре Джулиан приехал за ней. Она бросилась ему в объятья и в первый раз в жизни увидела на его глазах слезы.
- Амхар? – спросила она, надеясь на чудо.
И по его глазам поняла: чуда не произошло.

………………………

- Это Жоакин,- уверенно сказал седой менестрель.- славный был поэт, я его хорошо знал.
- Он умер?
- На эшафоте. Его казнили по приказу императора. Это его последняя песня, ему удалось передать ее из тюрьмы.
- А другие стихи сохранились? Может быть, семья…
- Хотел бы я сам это знать,- вздохнул певец.

Стелла говорила с начальником тайной полиции.
- Жоакин? Казнен четырнадцать лет назад. Его жена сразу же умерла, а дочь с мужем уехали.
- Так разыщите их! Хоть раз от вашего ведомства будет прок.
- Ваше величество…
- И запомните: я разыскиваю его стихи для того, чтобы опубликовать, а не сжечь. Не перепутайте.

Узнав о местонахождении Марины, Стелла попросила старого менестреля съездить к ней.
- Вы знали ее отца,- объяснила она.- Вам она поверит.

Он вернулся и привез аккуратно переписанную рукопись.
Стелла принялась за чтение.
Прекрасные стихи… Но чем они могут помочь ее сыну?

Внезапно она увидела название: «Поэма Змеи» с посвящением «Анне».
Поэма описывала, как змея увлекла его в подземный мир, где он нашел песню, а потом прилетела птица и помогла ему вернуться назад.

«Анна была его женой. - думала Стелла. – Может быть, она проводила обряд? Но тогда… Этот дар часто передается от матери к дочери…»

Она снова позвала менестреля.
- Скажите, - спросила она, - дочь Жоакина - обычная женщина? Или она унаследовала дар Анны?
- Она целительница,- ответил удивленный певец.
И тогда Стелла наконец позволила себе заплакать.

Глава 8

А во сне твоем
К нам придет змея
И напоит нас допьяна….
А ты спи, засыпай….

(Рада Анчевская)

Ллео и маленький Амхар старательно лепили сотого по счету червяка. Груды глиняных червей валялись на полу. Вдруг Амхар бросил глину и отвернулся.
-Давай! – уговаривал Ллео. – На этот раз у нас обязательно получится!

Амхар отрицательно помотал головой.

Ллео взял незаконченного червяка и начал лепить сам.
Амхар кинул на него взгляд. Ллео не обратил внимания. Лепил.
Амхар посмотрел внимательнее и задрожал. Его начало тошнить.
Марина подбежала к нему и подставила чашку. Когда мальчика вырвало, она умыла его и дала воды.
Он потянулся к червяку – и тут же отдернул руки.
Ллео посмотрел на него. Дал ему червяка и сказал – спокойно, но властно: «Дальше закончишь сам».
- ННННеее..- промычал Амхар.
- Да, - сказал Ллео с той же спокойной уверенностью. Амхар как завороженный взял глину.
Ллео дышал в такт Амхару и отбивал пальцами ритм.
Червяк порозовел. Затем пополз.
Марина выдохнула.
Взгляд Амхара стал осмысленным. Его губы зашевелились, и он произнес:
- А когда он станет змеем?

……………………………………………….
Когда Марина получила письмо Стеллы, она поняла, что пришла пора возвращаться домой.
Ей не слишком этого хотелось. Она привыкла к родине своей матери, к ее густым лесам и быстрым рекам, берущим начало высоко в горах. Они все привязались к маленькой Мадо, словно к родной дочери. Они останутся здесь, в приютившей их стране.

Но рассказ новой императрицы все изменил.

«Последняя песня Вашего отца помогла мне сохранить дух и разум, - писала Стелла. – А виновник его гибели обрек моего сына на скитания в подземном мире. Я уверена, что лишь Вы можете помочь Амхару – сама богиня привела меня к Вам».

Стелла рассказала Марине про прерванный обряд и ворвавшихся солдат.
- Они вырвали его у меня из рук. Обряд так и остался незаконченным. Мой сын должен был получить великую силу, а вместо этого… - она замолчала и отвернулась.

Марина снова и снова думала о червяке. Она обнаружила его почти сразу. А вот вытащить из головы Амхара никак не может – он прочно там засел.

- Как, Вы говорите, назывался обряд? – спросила она.
- Обряд Змеиной Силы, – благоговейно прошептала императрица.

Червяк… Змея… Неоконченный обряд…

- Госпожа, - наконец-то вымолвила Марина, - Вы сказали мне кое-что очень важное.
……………………………………………….

После того, как мальчики наконец-то оживили червяка, Марина пришла к императрице.

- Теперь, - торжественно объявила она, - Вашему Величеству надлежит завершить обряд. Амхар спрашивает: когда червяк станет змеем?

Часть 4

Вызов

Глава 1

Когда Ллео исполнилось 17 лет, Жозеф умер.
Его смерть была легкой и благостной. Почувствовав, что настал его час, он со всеми попрощался, взял скрипку и попросил вынести его на открытый воздух. Так и ушел, глядя в небо и сжимая смычок - играть уже сил не было.

После похорон Марина сказала сыну: «Пойдем со мной», взяла флейту и повела его в грот.

- Приготовься к необычному, - предупредила она.

Он приготовился.
Марина заиграла, и в ответ сверху протянулся тонкий луч, превратившийся в лестницу.
Марина полезла наверх и сделала ему знак – следуй за мной.

У него немного кружилась голова, а в остальном все было нормально. Лестница как лестница, по горным тропинкам карабкаться было и потруднее.

Наверху они оказались в мастерской. Она была и похожа, и непохожа на ту, что у них дома.
За мольбертом сидел человек и рисовал какими-то странными светящимися красками без кисточек.
Увидев их, он втянул краски назад в пальцы и встал.
«Вот это да! - подумал пораженный Ллео. – Куда уж необычнее! Интересно, лестницу он тоже так сделал?»

И он уже решился спросить, но услышал голос матери:
- Это твой отец.

Ллео изумленно посмотрел на нее:

- Мой отец недавно умер.

- Он сейчас тебе все объяснит. А я пока погуляю в саду, соберу фруктов.

………………………………………………………………………………….

- Значит, мама захотела напомнить людям про свет? И помочь им вернуться сюда?

Художник кивнул.

- Я думаю, - серьезно сказал Ллео, - что у меня это получится ничуть не хуже. Мои игрушки ведь оживают не просто так, верно?

Художник улыбнулся.

- Тебе стОит лучше узнать здешние места, - предложил он. – Да и я мог бы тебя кое-чему научить. С чего начнем?
- С красок, - решительно сказал Ллео.

…………………………….

Перед возвращением у отца с сыном случился самый трудный разговор.

- Я понял, что такое не-плотность,- говорил Ллео, - как творить без помощи рук, превращаться в свет, перемещаться подобно лучу и снова становиться плотным. Теперь осталось научить этому людей, верно?

- К сожалению, этого мало. Под плотным миром есть еще один – ОЧЕНЬ плотный. Это мир мертвых. Там все гораздо сложнее.
- Почему? – напряженно спросил Ллео.

Художник вздохнул:

- Не знаю. Я не могу там ничего разглядеть.
- Тебе не хватает плотности?
- Не только поэтому. Туда не пускают со светом.
- Как же туда проникнуть – так, чтобы разглядеть?
- Чтобы туда проникнуть… нужно забыть о свете. А чтобы разглядеть – снова вспомнить.

И помолчав добавил:

- Но этого еще никому не удавалось.
- А как же бабушка? Она ведь спускалась туда за дедушкой. И принц…
- Их тела оставались в обычном плотном мире,- пояснил Художник. – И они дошли только до самого начала – туда еще проникает слабый свет. Чтобы создать переход между мирами, этого мало.
- Какой переход, отец?
- Переход, по которому любой сможет перейти из Плотного мира сюда, в сад. Или в другие миры.
- Так есть еще и другие?
- Конечно. Я же рассказывал тебе, как мы встретились с мамой.
- Да, действительно, я и забыл… Так что с переходом?
- Чтобы его создать, нужно спуститься вглубь Очень Плотного Мира и вернуться назад. А больше я и сам не знаю.

Ллео пришел в голову неожиданный вопрос.

- А это не тебя называют Великим Отцом-Создателем? – подозрительно спросил он.

Художник досадливо поморщился.

- Похоже на то, - неохотно признался он.
- Тогда выходит, что ты должен знать все?
- Не верь всяким глупостям, - посоветовал Художник. – Я не знаю даже, что мне захочется нарисовать через пять минут. Я знаю, что нужно делать СЕЙЧАС, вот и все. Если бы я решил спуститься в Очень Плотный Мир, я бы знал, что делать в нужный момент – но не раньше.

- В Очень Плотный Мир спущусь я – решительно заявил Ллео.- Тем более, что этого никому еще не удавалось. Должен же кто-то быть первым!

- Только не сейчас, - поспешно проговорил отец, - ты еще не разобрался с просто плотным миром.
- Конечно, - улыбнулся Ллео, - мне нужно как следует потренироваться.

После возвращения сверху Ллео стали звать полным именем - Левеллин. Он остался Ллео лишь для близких друзей. Он этого не требовал. Люди сами почувствовали, что он повзрослел.

Глава 2

Жирный розовый червяк и Левеллин разглядывали друг друга.

Червяк появился после очередной тренировки. Левеллин решил проверить: сколько времени он выдержит без плотной пищи и воды, обходясь воображаемыми?

Оказалось – долго. Но сколько именно, узнать не получилось, потому что через месяц появился червяк. Он напоминал червяка, которого они вылепили с Амхаром, только был очень большим.
Сначала Левеллин не обращал на него внимания и продолжал лепить из воображаемой глины и раскрашивать фигурок воображаемыми красками. Некоторое время червяк молча наблюдал за ним, а затем поинтересовался:

- А еду вылепить можешь?
- А что тут сложного? - удивился Левеллин и представил себе горячий, только что испеченный хлеб.
Взял буханку в руки и показал червяку.

- Здорово! - искренне похвалил червяк. – С таким талантом ты можешь стать богачом. Знай себе лепи еду и продавай…
- Я не собираюсь продавать то, что мне досталось даром, - отказался Левеллин. - Это нечестно.
- Будешь раздавать бесплатно? – понимающе подмигнул червяк.- Это еще умнее. У тебя отбоя не будет от учеников. Ты ведь собираешься стать учителем, верно?
- Ну уж нет, - отрезал Левеллин и снова превратил хлеб в световой луч. – Ученики, которые хотят только бесплатно пожрать, мне ни к чему. Я не собираюсь становиться Мастером Халявы.

- Ты просто не разбираешься в базовых потребностях, - назидательно произнес червяк.
- Разбираюсь, - сказал Левеллин.- Базовая потребность – это потребность в свете. Если люди смогут вспомнить о настоящем мире и вернуться туда, все остальные потребности удовлетворятся сами собой. А еды им хватит на несколько часов, а потом снова захочется есть.

Червяк снисходительно усмехнулся.
Левеллин принялся за реализацию следующего замысла. Образы в голове были удивительно живыми и яркими.
Видимо, месяц без еды пошел на пользу.
Левеллин создал крохотного павлинчика. Распустив хвост, тот радостно закурлыкал, а потом запел, выводя соловьиные трели.
- Браво,- воскликнул червяк и застучал по полу хвостом. – А летать он умеет?
Павлинчик взлетел, покружился по комнате и вылетел в окно.
- Держи его! – отчаянно закричал червяк.
- Зачем? – удивился Левеллин. – Пусть летит.
Червяк осуждающе покачал головой. Его возмутило такое легкомыслие.
- Умная голова дураку досталась,- забормотал он. – Так разбрасываться своим талантом!
- Да ладно тебе, - примирительно сказал Левеллин. - Я еще налеплю.
Червяк долго не мог успокоиться. Наконец смирился, вздохнул и спросил:
- А людей ты тоже умеешь лепить?
- Не пробовал,- признался Левеллин.- Но думаю, что сумею.
- И людей с крыльями? Которые тоже умеют летать?
- Интересная мысль,- похвалил Левеллин.
Червяк неотступно думал о чем-то.
- Летающие человечки - это еще лучше еды. Например, летающие солдаты. Да любое правительство…
- Нет,- с несвойственной ему жесткостью сказал Левеллин. - Даже и думать забудь. На войне-то как раз и забывают о свете.
- Ладно,- согласился червяк.- Пусть не война. А просто аттракцион. Представляешь, какой ажиотаж поднимется?
Люди любят сказки и чудеса. А ты их творишь так легко…
- Не так уж и легко. Не все фигурки оживают. Видимо, мало правильно сотворить чудо. Нужно еще его правильно принять.
- На тебя не угодишь,- проворчал червяк. – С такими требованиями у тебя вообще не будет учеников. Ты слишком высокого мнения о людях. Сними розовые очки – и ты увидишь, что это, в сущности, стадо баранов.

Левеллин покачал головой:
- Мне не нужны бараны.

- Тогда ты далеко не уйдешь, - предупредил червяк. – И скоро окажешься в Очень Плотном Мире.

Левеллин молчал. Он представил себе золотистую розу, затем раскрасил ее в голубой цвет.
- Ты и вправду считаешь,- услышал он голос червя,- что сможешь обойтись без этих средств? Еще никому не удавалось…
- Должен же кто-то быть первым, - повторил Левеллин.
Червяк начинал его утомлять.
- Шел бы ты восвояси, - предложил он. – Ты мешаешь мне работать.

Но червяк не торопился уходить. Казалось, он хочет что-то сказать, но никак не может решиться.

Левеллин покрыл голубые лепестки розы золотистой пыльцой, а рядом с ней представил темно-фиолетовую, почти черную, со сверкающими серебристыми тычинками. День и ночь…

И тут червяк его удивил.
- Ладно, - облизнул он пересохшие губы, - вообще-то мне не положено этого говорить, но если у тебя и вправду получится…тогда…
- Тогда что?
- Тогда ты сможешь вспомнить о свете в ОЧЕНЬ плотном мире. Тебе хватит силы.
- А тебе-то от этого какая корысть? – удивленно спросил Левеллин.

Червяк медленно поднял голову – и пораженный Левеллин увидел у него на глазах слезы.
-Тогда, - прошептал червяк, - я снова стану золотой змеей.

Часть 5.

Дом исцеляющего творчества

Это был дом-дом, и не тесно было в нем
четырем десяткам разных мудрецов.
Дом-дом-дом, побывавший в доме том,
приходил туда опять в конце концов.
(Тикки Шельен)

Пролог

Фигурка снова треснула.

«Что я не рассчитал на этот раз?» - с досадой подумал он. Время? Температуру? Состав?

Его снова обуяло нетерпимое желание: представить себе, как глина становится фарфором – сама, без всякого огня… А трещины на этой неудачной чашке зарастают…

Тряхнув головой, он отогнал наваждение.

«Я тренируюсь, - напомнил он сам себе, - я учусь забывать. Я должен учиться как все прочие люди».

Вздохнув, он снова принялся месить белоснежную глину.

«Одного лишь никак не могу понять, - подумал он, - ну зачем они так осложнили себе жизнь?»

Глава 1

К вечеру чашка все-таки получилась.
Он честно старался не играть с воображением в поддавки. Но до конца уверен все-таки не был.
В конце концов, любой наделен воображением. И как понять, не перешел ли он обычной человеческой границы? Да и где эта граница? У каждого она своя…

За ужином Марина рассказала ему о своем пациенте. У него в голове жил паук, который поедал бабочек, а затем сам превращался в бабочку. Все мелькало как быстро, что несчастный не успевал за ними уследить. У него постоянно кружилась голова, и везде мерещились бабочки и пауки.

- И я подумала… - продолжала она, - а что, если их вылепить? Помнишь, как вы с Амхаром лепили червяка?

- Хорошая мысль, - задумчиво сказал он. – Это проверка…
- Проверка чего?
- Если я смогу научить других - значит, я добавляю не больше воображения, чем люди способны освоить.

Так появился первый ученик. Когда он поправился, то захотел остаться и продолжить обучение.
А вскоре пришли и другие.

…………………………………

Город готовился к ежегодному фестивалю. Его учредила императрица в честь своего спасения.
Марина была главой комитета. Фестиваль носил имя ее отца, а она – звание Божественной Сестры Стеллы. Звание было тайным – она получила его в храме богини.
- Ты дала моему сыну вторую жизнь, - сказала тогда Стелла. – Теперь милостью богини у него две матери.
……………………………………………………………….

В этом году кроме конкурса певцов и поэтов и выставок многочисленных картин, скульптур, витражей, гобеленов, драгоценностей, вышивок и цветов появился конкурс танцев. Ходили слухи о приезде модной столичной танцовщицы – она появилась недавно, но ее популярность стремительно росла.

…………………………………………

- Я не люблю балет, - сказал Левеллин. – Идите без меня.
- Но, Ллео, - уговаривала Марина, - мальчики будут очень огорчены. Ты знаешь, что творится с билетами?
- Тем более пусть отдадут мой билет какому-нибудь страждущему.
- Нельзя, Ллео, он именной.

……………………………………………………

Он приехал в замок, как только ему исполнилось шестнадцать. С этого возраста по законам Лотарна можно было вступать в брак.
Дон Альвар встретил его приветливо и сообщил, что Мадо вышла замуж.
- Давно? – медленно спросил Ллео.
- Сразу после вашего отъезда, - ответил Дон Альвар. – За одного знатного иностранца. Любовь с первого взгляда…
Он увез ее к себе на родину.
- Понятно, - сказал Ллео без всякого выражения.
- Оставайся на ужин, - пригласил Дон Альвар.
- Спасибо,- вежливо отказался Ллео, - я бы хотел еще побывать в нашем доме.

В поместье кипела работа - строители белили обшарпанные стены и вставляли узорчатые стекла в разбитые окна, садовники посыпали дорожки песком и разбивали новые клумбы.

Он медленно ехал в дом, где прошло его детство.
По этой дороге они скакали на Баязете. В тот день была его очередь править. «В следующий раз» - пообещала она.
Но следующий раз так и не наступил. Она его обманула.

Он вошел в дом. Здесь отец играл им на скрипке, и они танцевали.
«Дедушка и бабушка нашли здесь песню, - подумал он ни с того, ни с сего. – А мы нашли танец… и потеряли. Что же я сделал не так?»

Ответа не было. Он резко встал, вышел, вскочил на коня и уехал не оглянувшись.

………………………………………………
- Я не люблю балет, - упрямо повторил он.

К вечеру Марине принесли афиши. Это было одной из ее почетных обязанностей – собственноручно ставить на них свою подпись.

Марина взяла перо – и едва не выронила его из рук.
- Ллео! – позвала она.
Художник постарался на славу. С афиши на них смотрел призрак с лицом Мадо.

…………………………………………………………………………….

Когда они зашли в дом, Мадо задумчиво и нежно перебирала фарфоровые фигурки. Затем рассмеялась и сказала, что танец лечит душу ничуть не хуже, чем скульптура.

Так появился Дом Исцеляющего Творчества.

Через год родилась Арлена. И Мадо окончательно рассталась с театром. Теперь она делила время между семьей и Комнатой Танцев.

Глава 2

Законы Дома очень просты. Их всего три:

1. 1. В первый год обучения нельзя ничего делать на продажу.
2. 2. В первый год обучения можно показывать плоды творчества только обитателям Дома.
3. 3. Каждый отвечает за свои решения и действия сам. Претензии: «Это они виноваты» не принимаются.

С последним Мадо была не совсем согласна. Как можно требовать от ребенка, чтобы он за себя отвечал, если он зависит от старших?
Левеллин ее хорошо понимал, но был неумолим.

- Здесь, в Доме, все ученики равны – дети и взрослые. Ни у кого ни над кем нет власти. Пусть привыкают.

- А когда назад к родителям вернутся? – спрашивала Мадо.

Левеллин вздыхал.

- Я не могу изменить весь мир. Пока еще не могу, - улыбался он, - но скоро научусь. А в Доме свои законы. Пусть мир к ним приспосабливается, а не наоборот. Если в море шторм – только маяк поможет кораблям найти путь домой.

Мадо промолчала. Все-таки мужчины не все понимают - даже ее муж. Они не видят дальше справедливости.

Она пошла к Марине и поделилась своей идеей.

- И я не хочу, чтобы с другими детьми случилось то же, что со мной, - завершила она, - потому что некому было мне помочь.

Марина грустно кивнула:

- Это будет нелегко.

В ту же ночь Ллео сказал жене:

- Я тут подумал… Знаешь, ты права. Корабли ведь очень разные. Некоторые и так едва держатся на плаву. Им очень нужна помощь.

Глава 3

- У тебя прекрасно получается, Мадо.
- Только когда мы танцуем вместе. А когда ты разжимаешь руки – я падаю.
- Неправда. Ты только что продержалась в воздухе несколько секунд.
- Всего один раз. Я сама не понимаю, как это получилось.
- А понимать и не надо. Помнишь, как ты меня учила танцевать? Я тогда тоже ничего не понимал. Давай попробуем вместе еще раз. Представь себе, что твое тело соткано из световых лучей…
- Не получается.
- Правда? – он взял ее руку, и она почувствовала, что их руки превращаются в единый пульсирующий поток энергии.
- Ох! – только и смогла вздохнуть она. – Как ты это делаешь?
- Сейчас поймешь. Просто запомни это ощущение. И перенеси в другую руку. Перенесла? Умница. Теперь – в ноги. И поднимаемся! Не бойся, я тебя держу…
- Кажется, получилось. Дай, я сама попробую! Ой, я лечу прямо в стену!
- Это не стена, - улыбнулся Левеллин, но все же поднялся в воздух и помог ей приземлиться.
Некоторое время они стояли обнявшись и ощущая себя единым потоком света.
- Просто чудо, - сказала она наконец. – И я смогу научить этому моих девочек?
- Только осторожно и постепенно. Я еще сам не знаю, к чему это может привести – если все научатся летать.
- Мы создадим летающий театр, - рассмеялась она. – И поставим балет про призраков. Раз уж мне так и не довелось стать примой в театре Ее Величества.

………………………………………………………….

- Во что будем играть сегодня?
- В пиратов!
- В войну!
- В путешествия!
- В колдунов!
- А я хочу быть принцессой!

- Ладно, давайте бросим жребий, - предложила Арлена. – Что у нас выпало? Пираты? Тогда давайте строить корабль. Здесь будет море…
- Я буду одноглазым капитаном! – заявил один из мальчиков.
- Почему одноглазым?
- Потому что все пиратские капитаны одноглазые!
- Не все! – возразила Арлена. – Я не буду портить тебе глаз. Папа не разрешает вредить.
- Так это же понарошку.
- Хочешь понарошку? – прищурилась Арлена.
- Нет, хочу взаправду, - быстро передумал мальчик.
- Тогда придется быть нормальным пиратом с двумя глазами. Теперь нам нужен флаг. Привязываем и вставляем сюда.
- На корабль?
- Конечно, на корабль. Готово? Теперь берем сундук с сокровищами и оружие. Все, полезли на борт!

Вооруженные деревянными мечами дети дружно влезли в лохань. Арлена толкнула капитана:
- Командуй…
- Отплываем!- приказал капитан.
Судно начало раскачиваться. Дети увидели пристань и почувствовали запах моря. Ветер надувал парус, и корабль отплывал все дальше.
- А если на нас и вправду нападут? – спросила девочка, сидящая на сундуке.
- Значит, будем и вправду драться. Все равно же потом вернемся назад, и никто ничего не заметит.
- Отставить разговоры! – скомандовал капитан. – Дозорный, что там такое впереди?
- Вижу остров! – доложил дозорный.
- Плывем туда, но сначала спустим шлюпки и направим разведчиков.

Разведчики вернулись с хорошими вестями. Остров безлюден, там растут вкусные фрукты, а посреди острова пещера, возле которой они нашли золотую монету.
- Причаливаем! – приказал капитан.- Дежурные будут сменяться по очереди.
Они нашли клад и благополучно перенесли его на корабль.
- Поплыли назад, - решил капитан, - на сегодня добычи хватит.

На обратном пути все столпились вокруг сундука и восхищенно перебирали старинные монеты, золотые и серебряные блюда, драгоценные камни и украшения.
- Жалко, что все это ненастоящее,- вздохнула девочка.
- Как это не настоящее? – изумилась Арлена. – А что у тебя на руке?
- Так ведь скоро исчезнет…
- Элли, но сейчас-то оно здесь. Зачем думать о том, что будет? И потом – а вдруг не исчезнет?
- Но ведь каждый раз исчезает.
- Ну, мало ли. А вдруг мы что-нибудь придумаем? Папа говорит, что если очень сильно загадать желание, то оно сбудется. Надо просто как следует захотеть и представить.
- Хочу такой браслет! – решительно сказала Элли.

Глава 4

За десять лет Дом вырос – и вширь, и вглубь.

Теперь здесь учились не только скульпторы, гончары и танцоры. Были здесь и художники, и певцы, и поэты, и музыканты, и целители (Марина их самолично обучала). Не Дом, а целый город.

Была у этого города и другая жизнь - тайная. В ней творилось волшебство. Не все об этой жизни знали, а только те, кому и вправду нужно. «А некоторым, - добавлял Левеллин, - сейчас не нужно, а потом будет нужно. Не стоит торопить события».

Никто и не торопил. Но все чувствовали – не простой это Дом, а с тайной. В чем тайна – объяснить не получалось. Те, кто знал, только плечами пожимали:

- Да не открывают нам никаких секретов. Мы просто живем рядом с Мастером и сами становимся как он – только по-своему. Что тут непонятного?

Кто-то верил, а кто-то не верил и пытался разгадать секрет. Особенно один ученик, жаждавший того, что он называл «тайным знанием».

Талантливый был юноша, учился ювелирному делу. Золото он любил и толк в нем знал. Родители его были бедными, и без Дома он бы о драгоценностях только мечтал. А здесь - учись на здоровье.

Он и вправду схватывал на лету. Вот только правила ему не слишком понравились. Видать, сильно изголодался.
- Ну, почему я не могу это продать? – протягивал он браслет Левеллину. – Его с руками оторвут! И тебе прибыль, и мне…Зачем деньги терять?
- Не в этом дело,- отвечал Левеллин. – Подожди еще три месяца. Потом сам все поймешь.

Уриен все же попытался продать браслет. Но не успел дойти до покупателя, как стало ему худо, голова закружилась и кровь из носу пошла. Еле добрел назад.

Левеллин покачал головой:

- Я же тебе говорил – подожди. Ты работаешь с золотом – а в нем опасная сила. Научись с ней управляться, иначе она может тебя убить.

«Колдун, – подумал Уриен, - это он напустил на меня хворь…»

Браслет на всякий случай убрали от греха подальше. Как он попал к Мадо в Комнату Танцев - Бог ведает. Но проходя мимо, услышал Уриен, как Мадо говорит ученице:

- Тебе он и вправду так нравится?

Девочка что-то прошептала.

- Ну, так бери,- разрешила Мадо.
- Насовсем? - пролепетала девочка.
- Насовсем. Он твой.

Девочка вышла из комнаты, прижимая драгоценность к груди. Она не отрывала от нее глаз, словно боялась, что чудо улетит.

Уриен в ярости вбежал в Комнату Танцев.

- Какое ты имела право? Это мой…
- В первый год учебы, - холодно отчеканила Мадо, - здесь нет ничего твоего. Ты это знал и согласился. Бери еще золото, делай новый браслет. Или брошь.

- Я вложил в него столько труда…
- И девочка это оценила, - сказала Мадо ласково, как ребенку. – Ты видел ее глаза? Ты подарил ей чудо и сказку. Неужели ты не рад?
- Но она нищенка,- пробормотал Уриен, - для нее была бы таким же чудом любая дешевая побрякушка. А если уж ты так заботишься о нищих – как ты думаешь, сколько хлеба можно было купить для них за этот браслет?

- В этом доме никогда еще не отказывали нищим в хлебе, - терпеливо сказала Мадо. – А девочке нужен был именно ТВОЙ браслет. Она сказала, что видела его во сне много раз. Неужели ты не понимаешь, какой великий дар тебе дан? Ты можешь сотворить чудо – и тут же растрачиваешь его на…

- Пусть будет по-твоему, - медленно проговорил Уриен, чувствуя, что она права, но не желая сразу сдаваться. – Но я хочу знать, как был проделан фокус с моей хворью. И еще – почему вам не жалко золота? Вы сами его делаете?

Междуглавие

- Почему ты превратился в червя? – спрашивал Левеллин. - Что случилось?

Червь заметно похудел и стал гибче. Он был уже не розовый – скорее цвета охры. В его глазах мелькали золотые искры, и он пытался почесать голову хвостом.

- Меня убили.
- Кто? За что?
- Не помню, за что. Бородатый воин в шлеме. Вонзил мне в горло копье.
- Должно быть, это очень больно, - посочувствовал Левеллин.

Червь кивнул.

- А потом, когда я очнулся, я был червем и жил в яблоке. Мне так и не дали снова стать змеей – выгнали вон.
- Может быть,- предположил Левеллин,- надо было сначала стать змеей, а потом уже кормить людей яблоками? Да и врать было незачем. Ты ведь прекрасно знаешь, что мой отец запретил есть червивые яблоки вовсе не из жадности. Может быть, он как раз хотел, чтобы ты подрос и стал змеей.

- Не хотел, - отрезал червяк, и Левеллину показалось, что в его горле открылась рана.

- Откуда ты знаешь?
- Потому что, - сказал червяк, и в голосе его прорвался сдавленный гнев, - это он меня и убил.

Часть 6. Явная и тайная власть

Пролог

Художник чувствовал что-то странное.

В далекой глубине за покровом тьмы шевелились образы. А он их не видел.

Такого с ним никогда не бывало. Словно черное плотное покрывало наброшено, а под ним шевелятся существа – а выйти на свет не могут.

Он сосредоточился, пытаясь разглядеть покрывало. И постепенно из пустоты к нему пришло ощущение, какого он никогда не знал, - смесь обиды, страха и ярости.

«Ничего себе», - подумал он.
Ощущение усиливалось.
«Что ж, будем рисовать то, что есть», - решил он. Ощущения стали лучами. Сначала они мелькали у него в голове, и это было неприятно. Усилием воли он перенес их наружу. Узоры плясали, не желая стать ничем определенным.

«Неужели я боюсь? - пронеслась непонятная мысль. – Чего я не хочу видеть?»

Узоры ухмыльнулись.

«Выходите! - приказал художник.- Покажитесь, кем бы вы ни были!»

Сквозь покрывало прорезалось что-то острое.
«Ты уверен, что хочешь встретиться со мной?» – спросил то ли узор, то ли кто-то пока невидимый.
Художник кивнул.
Копье приближалось. Его наконечник был испачкан чем-то склизким.

Вслед за копьем вылез бородатый воин.

- Ну, и к чему ворошить былое? – мрачно спросил он.

Глава 1

- Вы действительно готовы к такому рискованному шагу, Ваше Величество? – смущенно спросил первый министр. – После того, как столько поколений Ваших славных предков…

Император переглянулся с женой и снова повернулся к министру:

- Мои славные предки, - ответил он, - завоевали эти земли, но управлять с толком так и не научились. И теперь эту задачу предстоит решать нам.
- Но неужели Вы видите только такой… радикальный выход? Разделить империю на множество фактически независимых княжеств…
- Которые будут связаны общей экономикой, - возразила императрица, - а налоги с них будут исправно поступать в казну. Мы оставим себе самые богатые земли. Они принесут нам больше выгоды, чем теперь, когда мы вынуждены тратить столько средств на дальние полудикие окраины. Пусть ими управляют местные вожди. Если им нравится жить в хижинах и заниматься бесконечными набегами – это их дело. Но это будет проблемой их царьков, а не нашей армии. Сейчас от них сплошные убытки.

- И тогда,- вступил в разговор Амхар, - прекратятся эти бесконечные бунты, в которых гибнут наши солдаты. Если они не будут платить налогов – мы прекратим поставки, только и всего. Пусть получают свою независимость. Или просят помощи – и мы ее окажем…. на собственных условиях.

Министр вздохнул. Он чувствовал, что в этом есть резон, но пока еще не мог понять, как можно выиграть, отказавшись.

- Какая была великая империя… - сказал он с грустью.
- Ну, величие не только в величине, - усмехнулся император. – Собственно, это следовало сделать давно.
Но теперь, когда нам принадлежит еще и Айриэнс, - у нас просто нет другого выхода.

Королю Айриэнса исполнилось семьдесят лет. По древнему обычаю он сложил с себя королевское звание, передав бразды правления дочери и зятю. Остаток дней они с женой собирались провести в своем поместье возле храма богини.

Перед Джулианом и Стеллой встала нелегкая задача: сохранить Айриэнс богатым и плодородным, одновременно управляя огромной империей, объединяющей разные племена, в том числе бедные и полудикие.
- Они нам не нужны,- решительно заявил Джулиан.- Лучше отпустить их на волю и забыть о них навсегда. Айриэнс, центр и Лотарн – этого более чем достаточно. Остальное предоставим наместникам.
Стелла смотрела на карту.
- Запад и юг… И оба требуют присмотра. А между ними три дня пути.

- У меня есть предложение,- подал голос Амхар. – Я давно мечтал поселиться у моря.
Стелла обернулась и посмотрела на сына.
- Хочешь стать правителем Лотарна?
Амхар кивнул.
- Тогда вопрос решен, - подытожил Джулиан. – Остается лишь оформить это решение надлежащим образом.

Глава 2

- И Вы верите пьяной болтовне?
- В пьяной болтовне можно услышать массу интересного, - усмехнулся собеседник. – Если уметь слушать.
- И что интересного Вы услышали? Ученик обиделся на учителя и мелет всякую чушь. Такое встречается сплошь и рядом.
- Не только он… Слухи давно уже ходят…
- О чем?
- Да так…- неопределенно ответил собеседник. – Странные вещи там творятся… Под ними вполне может скрываться заговор.
- И кто же заговорщики? Мальчики-кукольники? Девочки-балерины? Бросьте, Сальвен. Обычная школа искусств. Все художники – немного с приветом.
- Это все видимость, Корни.
- А что в глубине? Вы действительно принимаете всерьез эту чушь о золоте? Да если бы они умели его делать –стали бы они торчать в нашей глуши и возиться со всякими недоумками?
- Значит, у них есть причины держаться в тени. И я догадываюсь, какие. Речь ведь не только о золоте. Оживающие игрушки, летающие бабы, умение напускать хворь… А граница, между прочим, в двух шагах.
- Думаете, они работают на Аргону?
- Почему бы и нет? Оба они оттуда родом, а эта так называемая жена - по-прежнему гражданка Аргоны.
- Но ведь сейчас мы подписываем договор о совместной разработке рудника и создании свободной экономической зоны. Границы практически потеряют смысл.
- Может, они именно этого и ждут, чтобы повыгоднее продать свои изобретения Аргоне. Вы представляете, как можно использовать этих летающих тварей на войне? А что они еще изобрели? Вы должны знать - Вы там чуть ли не свой человек.
- С чего Вы взяли?
- Корни, в нашем ведомстве личных тайн не бывает. Что Вам рассказывала эта девчонка….как ее там…
- Селена,- глухо ответил Корни. – Ничего интересного. Про новый балет, который они собираются ставить.
- С удовольствием приду на премьеру,- усмехнулся Сальвен. – Они там и вправду летают?
- Вправду,- неохотно подтвердил Корни,- один раз мне удалось увидеть… Я тогда глазам своим не поверил.
Но я уверен, что секретные изобретения здесь ни при чем. Девочки думают только о танцах.
- А они могут ничего не знать. Этот Левеллин – хитрый парень, он им всем заморочил голову. А они смотрят ему в рот… Да Вы все это знаете лучше меня.
Корни скрипнул зубами. Сальвен попал на больное место. Селена и вправду говорила о Мастере слишком много и слишком восторженно. И глаза у нее при этом так странно блестели… Уж не дают ли ей наркотики? Если так -он придушит этого Левеллина собственноручно, будь тот хоть трижды колдун…
- И что же Вы им предъявите? – спросил он. – Особенно с учетом того, что владелец школы - внук национального героя, а его мать…
- Божественная Сестра Ее Величества? Ну, это звание тайное. Религия Ее Величества еще не стала государственной, слава Великому Отцу.
- Все равно нужны доказательства.
- Доказательства найдутся, - задумчиво произнес Сальвен. – Нужно просто удалить хозяина и поговорить с учениками.
- Уж не вздумали ли Вы его арестовать? Вы понимаете, какой скандал…
- Ну, Вы уж меня совсем за дурака держите, - пожал плечами Сальвен.
- Но тогда…
- Тогда Вам предстоит поездка в Аргону.
Корни изумленно посмотрел на него.
- Но если он их агент – как можно сообщать им, что мы его подозреваем?
- А мы ничего не будем им сообщать. Его вызовут по совершенно другому делу. А сеть останется здесь. С ней-то мы и поработаем. Тогда мне будет что сказать Его Высочеству, который, между прочим, прибывает со дня на день.

- И в чем заключается поручение?
- Вам нужно, - объяснил Сальвен, - встретиться с Доном Северино.
- Будущим владельцем рудника?
- И бывшим супругом госпожи Магдалены… вернее, настоящим, ибо она так и не получила развод.
В Аргоне к таким вещам относятся серьезно, слава Великому Отцу. Вплоть до смертной казни.
Корни пожал плечами.
- В последний раз этот закон применялся то ли триста, то ли четыреста лет назад. А уж казнить своего агента они тем более не станут.
- Вот это и будет одним из доказательств, - усмехнулся Сальвен.

Оправив Корни в Аргону, Сальвен достал досье.
Да, любопытный материал. Колдун не колдун – а гипнотизер наверняка. И не из самых слабых. Его дочка уже в пять лет такое вытворяла… Дети рассказывали о настоящих замках, кладах, драконах… Родители тогда потребовали разобраться – уж не опаивают ли их детей колдовским зельем? Дело быстро замяли – ясное дело, связи. Левеллин тогда самолично говорил с каждым из родителей. Кое-кто забрал детей назад, но таких оказалось немного. Видимо, уболтал их этот сказочник.

Что ж – есть над чем поработать. Начало удачное – Корни ничего не заподозрил. Этот дурачок кроме своей шлюшки ничего не видит, стоит надавить на ревность - и он всему поверит. Вот он и будет платить по счетам, когда придет время. Если придет.

Сальвен начал карьеру еще при покойном императоре. Когда тот скоропостижно скончался, он здорово перепугался – вдруг эта ведьма начнет мстить всем причастным к ее аресту?
Но ничего такого не случилось. Она даже поручила ему разыскать следы этого чертова Жоакина. Он тогда первый раз наведался в Аргону и быстро нашел общий язык со своими местными коллегами. Они ему здорово помогли.
А эта стерва вместо благодарности приказала упразднить его департамент. «Нам больше незачем следить за своими гражданами» - заявила она и предложила на выбор либо перейти в обычную полицию, либо получить надел земли и отправиться на отдых.
Ему не понравилось ни то, ни другое.
- Ладно, - предложил ему император, - тогда перебирайтесь к южной границе. Аргона не слишком нас жалует с тех пор, как мой отец пытался объявить им войну. Неизвестно, чего можно от них ожидать. Сейчас у нас официально мир, но…
- Я понимаю, Ваше Величество, - кивнул Сальвен.
- Значит, Вы согласны?
- Разумеется. Я счастлив служить Вашим Величествам на любом посту.
- Только не переусердствуйте, - усмехнулся император. – Ваша задача – шпионаж, а не болтовня в кабаках и карикатуры на заборах. На подобную информацию у меня нет времени.
«Ты еще будешь учить меня работать», - подумал Сальвен, а вслух сказал:
- Разумеется, Ваше Величество.

Прибыв в Лотарн, он быстро восстановил связи со своими собратьями из Аргоны. Вскоре один из них посетил Лотарн под видом купца. И Сальвен сделал ему интересное предложение.

И вот теперь – этот рудник. Если грамотно все разыграть…
В своем умении разыгрывать сложные комбинации Сальвен не сомневался.
Оставалось лишь отправить еще одно шифрованное письмо голубиной почтой. И ждать.

Глава 3

- Я не поеду, - отрезала она.
- Но, Мадо, - уговаривал Левеллин, - ведь он умирает. И хочет попросить у тебя прощения. Как ты будешь жить с этим, если он так и умрет?
- Как-нибудь проживу, - процедила она и тут же сменила тон. – Ллео, я ему не верю.
- Понимаю.
- И я боюсь, что это ловушка.
- Через столько лет?
- Действительно глупо, - нехотя призналась Мадо. – Но почему он ни разу не написал за это время? Даже когда родилась Арлена…
- Ему было стыдно. И страшно. Или он просто не знал, куда писать.
- А теперь вдруг узнал?
Левеллин задумался.
- Давай сделаем так, - предложил он, - я поеду один. И постараюсь его привезти. Уж поддержать в нем жизнь еще на недельку я смогу. А если это и вправду ловушка - от меня-то им ничего не нужно.
- Только не один, - потребовала Мадо, - возьми с собой Ивэна и Пьетро. На тот случай, - добавила она под насмешливым взглядом Левеллина, - если он совсем плох. Они все-таки профессиональные целители.
- А я - жалкий дилетант, - сокрушенно вздохнул он. – Ладно, пусть мальчики прогуляются. Они давно уже хотели увидеть места, где прошло детство мэтра, - добавил он торжественным тоном.

…………………………..

- Когда они подъехали к поместью дона Альвара, Левеллин сказал:
- Подождите здесь. Я зайду и проверю, все ли в порядке. Если да - вернусь за Вами. Если нет… помните сигнал?
Молодые люди переглянулись.
- Мастер, давайте лучше я, - сказали они одновременно.
- Вас могут не пустить,- ответил Левеллин. – Вас там никто не знает. К тому же вы наверняка заблудитесь – в этом замке все так запутано…

Юноши ждали в лесу. Время шло, а Левеллин не появлялся. Пьетро уже хотел сказать: «Схожу-ка проверю…» - когда они услышали знакомую мелодию.

Ивэн достал подзорную трубу и направил ее в сторону звука. Он увидел Левеллина, окруженного всадниками. Казалось, мастер не обращает на них внимания и думает о своем, насвистывая популярную песенку.

- Вот же сволочь, - погрозил он кулаком в сторону несостоявшегося пациента.
- Врассыпную, – прервал Пьетро. – Встречаемся в «Чайке».
- На всякий случай, - Ивэн написал несколько слов, достал из сумки голубя, привязал к нему записку и выпустил птицу.

Никто за ними не гнался. А может, гнались, да не догнали. Когда они вернулись в Дом, голубь уже принес мрачную весть. А на въезде в город они увидели кортеж – принц въезжал в свои новые владения.

Междуглавие

- И ты думаешь, что этот всадник…
- Я не знаю, что думать. Но что-то нас прочно связывает.
- На моей родине, - задумчиво сказала Марина, - верят, что мы воплощаемся много раз…
- Ты думаешь, я мог быть таким…
- А почему ты так долго не хотел его видеть? – Знаешь, - она положила руку на его локоть, - я тоже не помню, кем я была. Может быть, кем-то ужасным.
- А нужно ли это вспоминать? Как он сказал… ворошить прошлое?
- Видимо, нужно, - ответила Марина, - раз оно заворошилось.

……………………………………………………………………

Марина шла по улочкам Илланари. Улочками их можно было назвать условно – они больше напоминали тропинки среди садов. Казалось, город создала сама природа.
Она подошла к храму, образованному переплетением стволов. Жрица кормила павлинов. Она повернула голову на звук шагов – и Марина изумленно воскликнула:
- Мама?!
- Здравствуй, малышка, - радостно улыбнулась Анна.
- Мама, ты такая красавица… Да ты моложе меня! Как ты сюда попала?
- Пустыня… Звезды… я смотрела на них, а потом увидела свое тело сверху. Я поднималась все выше, пока не оказалась в пустоте. Все рассыпалось, словно домик из песка, и ветер уносил его, пока не осталось ничего…
- А потом? Ты попала в ОЧЕНЬ плотное место?
- Нет, - удивленно ответила Анна, - наоборот, там вообще не было ничего. Сначала мне было не по себе от пустоты и свиста ветра, а потом я увидела много проходов, и сразу поняла, какой мне нужен. И оказалась здесь. Сейчас мне кажется, что я всегда здесь жила, а в Плотный мир спускалась просто для того, чтобы встретиться с отцом…
- А он тоже здесь?
- Бродяжничает, как всегда,- рассмеялась Анна, - но по праздникам обязательно приходит, чтобы спеть новые песни.
- А без Плотного Мира, - попыталась понять Марина, - вы бы не встретились?
- Похоже, нет,- покачала головой Анна, - хоть и не знаю, почему. Видимо, Плотный Мир – место встречи разных миров.
- Вот оно что..- проговорила Марина.
И тут она вспомнила, зачем пришла.
- Мама, - решительно сказала она. – Моему сыну грозит беда. Муж ему не поможет, да он и не примет помощи –- дескать, он должен сам, он так решил, отец обещал не вмешиваться, иначе будет нечестно… Но я в эти мужские игры не играю и ничего такого не обещала. Что мне делать, мама?
- Ничего, милая, - ласково отозвалась Анна, - ты уже давно сделала все, что нужно.

Часть 7

Амхар

Пролог

Полночь прошла, и цветенье ушло,
За ночь осыпался яблони цвет.
Белые лебеди, встав на крыло,
Хрипло позвали туда, где нас нет.
(Тикки Шельен)

- Нет, - повторила она, - воинам нельзя заходить в сад.
- А защищать его можно? – спросил он язвительно.
- Можно и нужно,- ответила она серьезно. – И ты сам выбрал роль защитника.
- Выбрал, когда вам была нужна защита. Потому что не мог строить беседки в тишине и покое, пока другие сражались. И теперь за это мне навсегда закрыт путь? За то, что я не был трусом? Я был воином, когда шла война…
- Не я придумала этот закон. Взявший оружие взял его навсегда. В следующей жизни ты выберешь иной путь.
- Я еще не собираюсь прощаться с этой жизнью. А закон давно пора отменить. И ты это можешь, раз уж ты стала Верховной…
- Тебе и вправду нельзя быть строителем, - покачала она головой. – Боги знали, что делали, когда вложили в твою руку меч.
- Почему?
- Потому что ты не понимаешь, что такое равновесие, - вздохнула она, - если думаешь, что можно отменять древние законы.
- По-твоему, равновесие – это бесконечное повторение одних и тех же правил? Может, когда-то в них был смысл, но теперь… Я же знаю, что моя судьба – строить, а не вечно стоять с мечом у входа!
- Ты сам выбрал меч, - повторила она. – Прости, мне пора уходить.

- Ладно, - сказал он ей вслед, - меч так меч.

И его глаза сверкнули недобрым огнем.

…………………

Ночью он перебрался через ограду. Осторожно и бесшумно он передвигался из тени в тень, сжимая в руке обнаженный меч.

Все ближе к центру.

Яблоня сияла и переливалась в лунном свете. Вот она стала белоснежным душистым облаком, а вот на ней вспыхнули яблоки, горящие пурпуром и золотом, словно свечи.

Он представил себе на поляне беседку, которую мечтал построить - давно, еще до войны. Зачем, зачем он пошел сражаться? Ведь он знал закон… Но он не мог иначе – если бы он отсиживался в саду, в то время как его друзья погибают, защищая его жизнь…
«Ну, как она не понимает? – с отчаянием подумал он.- Именно потому, что я смотрел в лицо смерти, я и способен сейчас создать то, чего раньше и представить не мог…»

Под яблоней сидели две девушки. Он представил себя с ними рядом и стиснул зубы. Ему пожизненно дано право лишь умирать за них. А если его обнаружат – лишат и этого права. Его судьбой станет вечное изгнание.

Старшая девушка погладила золотую змею. Младшая сорвала яблоко и надкусила.

Он подкрался поближе.

Змея подняла голову и посмотрела по сторонам.

Он замер.

Девушки насторожились.

- Что там такое? – спросила младшая.
Змея распрямилась и поползла. Он сжал меч.

Змея приблизилась и раскрыла пасть. Он увидел жало. Оно неумолимо приближалось.
И тогда он сделал выпад – этот прием не раз спасал ему жизнь.
Змея страшно захрипела и забилась в конвульсиях. Девушки вскочили. Змея рассыпалась огненными искрами. Они летели вверх прямо к яблоне. А на земле копошилась куча личинок. Она росла на глазах. Казалось, сейчас личинки заполнят весь сад.
Яблоня загорелась.

- Беги, сестра!- отчаянно закричала старшая. Младшая попятилась, повернулась и побежала, продолжая сжимать в руке яблоко. Он успел заметить розовых личинок на ее белоснежном платье.
- Что ты наделал! - в ужасе обратилась к нему старшая.
Он не успел ответить.

…………….

Марина открыла глаза.

- Так это была я? – растерянно спросила она. - Я была такой…твердолобой?
- Все мы учимся на своих ошибках, - вздохнула Анна.
- А что стало с другой? Она убежала?
- Не знаю,- покачала головой Анна. – Может быть, она спряталась в Плотный Мир. Но я хочу кое-что сказать тебе в утешение: до последнего времени он был единственным местом, где можно сменить роль.

Глава 1

На следующий день после отъезда хозяина в Дом пришел Корни. Он был очень вежлив. Просто нужно побеседовать. Приказ начальства. Наверняка это недоразумение, и оно скоро уладится. Будь его воля, он бы низа что… Но приказ есть приказ.

Мадо была в ярости. А Марина – удивительно спокойна. Молча выслушала и сказала, что ей нужно ненадолго уехать. Разумеется, он не посмел ей препятствовать.

Еще через день прилетел голубь. И в тот же вечер одна из юных учениц Мадо заперлась у себя. Торвен, умница, почувствовал неладное. Не тратя времени, вышиб дверь. Девушке лежала в окровавленной ванне. Уже без сознания, но еще живая.

- Ну почему, Селена? – спрашивала Мадо в который раз. У нее голова шла кругом. Ллео попал в ловушку… Что с Ивэном и Пьетро - неизвестно. Марина куда-то уехала. В доме тайная полиция. И тут еще Селена…

Девушка молчала, отвернувшись к стене. Но Мадо умела находить нужные слова. И Селена рассказала, что Корни… В общем, они уже несколько месяцев знакомы. Он говорил, что любит ее. А оказывается – он из тайной полиции…Он ее просто использовал, чтобы узнать то, что ему нужно. А она уже не помнит, что ему рассказала.

- А теперь,- рыдала она, - арестовали Мастера…. Это я виновата… Наверное, я нарушила правила…
- А о чем он тебя спрашивал?
- Ну…чему нас учат… Говорил, что обожает балет, что мечтает увидеть меня на сцене.
- Ну, и что ты могла такого ему рассказать? - пожала плечами Мадо. – Перестань себя винить. Ты здесь уже пять лет, так что никаких правил ты не нарушала. И не вздумай еще раз сделать такую глупость. Не то мне придется резать вены вместе с тобой. Уж если кто-то из нас виноват, так это я. Именно мой отец заманил его в западню.

Вскоре Ивэн и Пьетро вернулись. Они рассказали, что по дороге встретили нового правителя. И Мадо поняла, что нужно делать. «Лучше бы это была Марина,- подумала она,- но ее нет, а времени терять нельзя».

Когда Амхар закончил приветственную речь, из толпы выбежала женщина и упала перед ним на колени.
- Ваше Высочество, - воскликнула она, - умоляю Вас спасти моего мужа. Его схватили в чужой стране без суда и следствия, и его судьба мне неизвестна.
- Немедленно встаньте, - приказал Амхар и помог ей подняться. – Пойдемте ко мне и расскажите все подробно. Если моего подданного действительно схватили без суда и следствия – я этого так не оставлю.

…………………………………………………………………..

- Как, Вы говорите, зовут Вашего бывшего супруга? – переспросил Амхар.
- Дон Северино, - повторила Мадо.
- Любопытно,- задумчиво сказал принц. – Хотя…скорее всего, это просто совпадение.
- Что именно, Ваше Высочество?
- Именно с ним мы собираемся подписать в ближайшее время договор на разработку нового рудника.
- Золотоносного?
- Да, именно так. А какое это имеет значение?
- Скорее всего, никакого, - тряхнула головой Мадо, отгоняя какую-то смутную мысль. – Наверное, и вправду совпадение.
- В любом случае, - решительно сказал Амхар, - это сильно упрощает задачу. Если, как Вы говорите, только он мог заставить Вашего отца написать то письмо… Я поставлю ему условие, вот и все.
Мадо чувствовала, что сказала недостаточно («О, если бы здесь была Марина!») Но говорить более откровенно не решалась –кто знает, понравится ли принцу напоминание об его детском безумии?

И тогда она решила пойти окольным путем.

- Благодарю Вас, Ваше Высочество – искренне и страстно сказала она, - я знала – Вы не допустите, чтобы внука великого поэта, отдавшего жизнь за свободу, подвергали подобному произволу…

Глаза принца расширились.

- Ллео? – прошептал он.

Глава 2

Все шло по плану.

Корни съездил к соседям и побеседовал с доном Северино. Сальвен повторил ему инструкции много раз.
- Нужно дать ему понять, что это просьба Его Императорского Величества. Самому ему неудобно – общественное мнение, то да се… Да и Ее Величество будет огорчена. Поэтому он просит сделать это на чужой территории.
- А если он не поверит?
- Поверит, - успокоил Сальвен, - если Вы намекнете, что исход переговоров зависит от…
- А если Его Величество узнает?
- Корни,- проникновенно сказал Сальвен, - мне поручено следить за всем, что прямо или косвенно связано со шпионажем. Всю ответственность я беру на себя.
…………………………………

- Нет, Вас я взять не могу, - твердо сказал Амхар. – Если они захватят Вас в заложницы, мне будет гораздо труднее. Формально Вы по-прежнему их гражданка. Почему Вы до сих пор не получили развод?
- Я боялась напоминать о себе, - мрачно ответила Мадо, и в ее голосе звучал отнюдь не страх.

Они сидели рядом и смотрели на письмо, доставленное принцу в ответ на его запрос.
- Похищение чужой жены… - задумчиво произнес принц.- Не понимаю, почему именно сейчас? Ваш супруг решил Вас вернуть?

- Я уверена, что дело в чем-то другом. Это просто предлог. Сразу после отъезда Ллео к нам приходил человек из тайной полиции.
- Интересные дела, - сказал Амхар мрачно,- творятся за моей спиной.
Он чувствовал, что обычная невозмутимость ему изменяет. Начинался один из приступов бешенства. Они были редкими, но те, кому не повезло оказаться в этом момент рядом, запоминали их надолго.

- Ваше Высочество,- в ужасе прошептала Мадо, - чем я имела несчастье прогневать Вас?
Амхар стряхнул наваждение.
- Простите,- извинился он, – я просто вспомнил, как солдаты уводили мою мать.

Мадо кивнула. Минуту они молчали.

- Так или иначе, - наконец сказал принц, - мне нужно ехать. Мы должны были встретиться с Доном Северино на границе. Что ж - прокатимся немного дальше.

Часть 8

Врата смерти

Пролог

- Стань правее,- скомандовала Арлена и сама подвинула мальчика на несколько сантиметров. – Так ты загораживаешь Элли. И читай текст разборчивее.
- У меня есть мешок… - забубнил мальчик, - но за это ты должен…
- Так тебя никто не услышит. Представь себе, что ты просто разговариваешь со мной. Не думай о публике. К тому же ее здесь нет. У тебя есть мешок, а тебе очень-очень нужен топор. Иначе ты умрешь от мороза.
- От какого мороза?
- Мороз – это когда очень холодно, - объяснила Арлена.
- Не понимаю, - упрямо сказал мальчик.
- Ладно, придумаем не топор, а что-нибудь понятное, - согласилась девочка. – Но ты все-таки говори разборчиво. Элли, теперь твоя очередь.
- Я устала, - заявила Элли. – Хочу на море. Давайте репетировать завтра.

- Нет, - решительно заявила Арлена.- Нам нужно закончить к папиному возвращению. Иначе сюрприз не получится.
- А когда он вернется? – хором спросила юная труппа.
- Когда принц его привезет. Он мне сам обещал, что постарается управиться поскорее.
- А принц тоже придет смотреть? – мечтательно спросила Элли.
- Обязательно придет, так что давай репетировать.
- У меня есть курица, - звонко произнесла Элли, - но взамен мне нужна…

Глава 1

- Я уверен, что мы легко разрешим это маленькое недоразумение, - улыбнулся Серый.
На самом деле он был вовсе не серым, а напротив, очень даже белолицым и румяным. Но Левеллину почему-то казалось, что его окружает плотная серая тень.
- Мой достопочтенный коллега,- продолжал человек в тени, - несколько прямолинеен. Старая школа, знаете ли…
- И что же Вы предлагаете? – спросил Левеллин.
Серый пролистал бумаги.
- Здесь написано,- сказал он задушевно,- что Вы способны производить золото…
- В самом деле? – удивился Левеллин.
Серый пропустил его реплику мимо ушей.
- В свете планов о создании свободной экономической зоны, - протянул он, - это особенно интересно…
- Вы имеете в виду новый рудник?
- Если мы поймем друг друга, - многозначительно произнес Серый, - рудник может и не понадобиться… Тогда уже мы будем диктовать условия.
- Вы предлагаете мне играть на вашей стороне? Против моей страны?
- Ваша страна, - серьезно сказал Серый, - проявила по отношению к Вам чудовищную неблагодарность. Хотите прочитать, что предлагает мой….эээ…уважаемый коллега?
Левеллин пожал плечами.
- Да я, в общем-то, догадываюсь.
- Не сомневаюсь в Вашем блестящем уме,- подхватил Серый. – А с получением гражданства проблем не будет. Вы имеете на него все права, поскольку родились на нашей территории.
- В любом случае,- решительно произнес Левеллин, - я не умею создавать золота. А если бы и умел – не стал бы до тех пор, пока люди не научатся относиться к нему так, как оно того заслуживает: как к красивому металлу, из которого можно делать блестящие украшения. Лично мне, например, интереснее работать с белой глиной.

Серый загрустил.

- Жаль,- вздохнул он. – Тогда перейдем к следующему пункту – оживающим игрушкам.
- А от них-то какой вам прок?
- Притворяетесь? – улыбнулся Серый. – Если устроить публичную презентацию… А затем создать компанию по их производству. Разумеется, Вы войдете в Совет Учредителей. Вам понадобится регулярно выступать перед публикой – и только. Производство, рекламу, поставки мы возьмем на себя.
Не сомневаюсь, что Дон Северино охотно вложит средства…
Левеллин нахмурился.
- Разумеется, он заберет жалобу, - поспешно продолжал Серый, заметив его взгляд, - а развод будет оформлен задним числом. Он забудет о том, что Вы жили с его женой…
- Это он жил с моей женой, - проворчал Левеллин.
Серый понимающе кивнул и для приличия помолчал.
- Итак? – спросил он через некоторое время.
- Мои игрушки, - произнес Левеллин с расстановкой, - НИКОГДА не оживают при публике.
- Правда? – недоверчиво спросил Серый.
- Честное слово,- ответил Левеллин.
- Тогда, - серьезно сказал Серый, - поговорим об их использовании в сугубо… приватных целях.
- Они уже и так используются в этих целях, - рассмеялся Левеллин. - Дети их обожают. Куда уж приватнее?
- Я имею в виду другое, - улыбнулся в ответ Серый. – С какой скоростью способны перемещаться Ваши птицы? Какой груз они могут переносить? Скажем, Вы можете создать больших птиц, способных выдержать вес человека?
- Вооруженного человека?
Серый кивнул:
- Кажется, мы наконец пришли к пониманию.
– Увы, Ваша радость несколько преждевременна. Я и сам каждый раз не знаю, оживет игрушка или нет.
Глаза Серого вспыхнули.
- Тест?
- Что-то вроде того.
- Очень интересно…
- Что здесь интересного?
- Вот почему, - продолжал размышлять вслух Серый, - Вам удалось сколотить такую могучую команду. Моему коллеге так и не удалось подступиться к ней – и это при его-то опыте. Да Вы просто цены себе не знаете!
- Что Вы предлагаете? – повторил Левеллин.
- Я как раздумал о новой системе тестирования сотрудников. И тут…Воистину, Вас послал сам Великий Отец! Или Великая Мать,- улыбнулся он, - если Вам так больше нравится. Мы очень веротерпимы.
- Это прекрасно,- искренне сказал Левеллин. – Ваша страна и вправду весьма прогрессивна, и я всегда буду благодарен ей за то, что она дала приют моим родителям. Но мой тест для вас бесполезен. Он проявляет совершенно не те качества, которые ценятся в вашем департаменте. Скорее наоборот, - вздохнул он.

Серый промолчал, справляясь с разочарованием. Левеллин обладает какой-то нездешней силой - он это чувствовал. А использовать ее («утилизовать» - как он любил говорить) не получалось. Сила не давалась в руки. А непонятная и непокорная сила опасна.
- Значит, так? – спросил он кратко.
Левеллин понял.
- Да, именно так, - подтвердил он.
- Жаль,- в третий раз повторил Серый. – Вы мне очень симпатичны…- добавил он после паузы, и в серой дымке мелькнул зеленый луч.
- Вы мне тоже симпатичны, - грустно улыбнулся Левеллин, - просто в этом мире у каждого своя роль.
А Ваши предложения… Знаете, я их уже слышал.

………………………

- Вот и все, - сообщил Левеллин червезмею. – Скоро ты вернешься домой.
Червезмей изгибался, пытаясь разглядеть золотые крапинки на спине. Он так увлекся этим занятием, что не расслышал.

- Прости, что ты сказал?
- Я сказал, что выполнил условия. Теперь твоя очередь. Ты обещал, что мне хватит силы…
- Думаешь, уже… - сочувственно спросил червезмей.
- Похоже, что так. Он рассказал мне слишком много. Теперь я для них опасен. Вечно держать меня они не могут, отпустить - тоже. Остается лишь несчастный случай. Или самоубийство. Конечно, я думал, что будет поинтереснее… но сойдет и так. Дело не в декорациях. Сегодня я отчетливо видел Врата Смерти.

В дверях возник стражник.
- С вещами на выход, - объявил он.
- Вот, - вздохнул Левеллин. - Прощай пока что. Надеюсь вскорости увидеть тебя в полном блеске.

Его снова привели в кабинет. Рядом с начальником сидел юноша, показавшийся ему знакомым. Где-то я его видел…но где и когда?
Начальник напоминал ребенка, у которого отнимают любимую игрушку.
Юноша встал.
- Здравствуй, Ллео, - просто сказал он.
В кабинет вошли Ивэн и Пьетро.

Глава 2

Первое, о чем попросил принц, было позволением перевезти узника в свою резиденцию.
Дон Северино и не думал возражать. Вообще-то эта история ему сильно не нравилась. Меньше всего на свете ему хотелось раскапывать эту грязь. О своем неудачном браке он предпочитал не вспоминать. Тем более сейчас.
Он снова собирался жениться. На этот раз на дочери министра финансов.
Он понимал, что его шансы не слишком велики. Моложе он не стал, а роскошью и богатством невесту было не удивить. Поклонников у нее хватало. Но у нее была мечта – стать для своей страны чем-то вроде соседней императрицы.
Мечта была несбыточной. Она была не принцессой, а всего лишь дочерью министра.
И когда дон Северино рассказал ей о возможностях свободной экономической зоны – она задумалась.
- Мы будем там фактическими правителями, - обещал он. – Это богатейший рудник. Налоговую политику мы продумаем вместе с Вашим отцом. И тогда…
- Тогда что?
- Тогда мы сможем пригласить кого угодно. У Вас будет собственный двор.
Она усмехнулась. Он тоже.
- Я не строю себе иллюзий, - честно сказал он. – Но я надеюсь на Ваше благоразумие. Мне нужна умная и честолюбивая супруга. Насчет остального мы как-нибудь договоримся.

Официально он все еще был женат. Правда, по древнему закону, который так давно не вспоминали, что забыли отменить, многоженство было разрешено. Но это явно не тот случай.
Поэтому его ничуть не обрадовало письмо начальника тайной полиции. Но юноша из соседней страны дал понять, что это личная просьба императора, которому нужно отделаться от неудобного субъекта.
Дон Северино не мог взять в толк, зачем для этого такие хитросплетения. Что, уже киллеры перевелись?
- Ее Величество, - туманно протянул посланник… - Какие-то древние суеверия… Мол, страну постигнет несчастье, если на ее земле прольется кровь сына ее Божественной Сестры…
Дон Северино почувствовал, что у него начинается головная боль.
- Хорошо, я напишу, - ответил он, мечтая поскорее покончить с этим бредом.

Когда принц попросил его об услуге, он облегченно вздохнул. Его не обманули, у императора и вправду личный интерес. Пусть принц забирает узника и сам расправляется с ним как хочет. Земля НАШЕЙ страны как-нибудь переживет пролитую кровь. А что он потом расскажет матери – его дело. Умный юноша, это сразу видно.

- Ваше Высочество,- сказал он, - о таком пустяке даже не стоит говорить. Когда мы сможем приступить к переговорам?
- Завтра, - улыбнулся принц.

……………………………………………..

- Ну и ну, - все еще ошеломленно сказал Левеллин змеечервю.
Ивэн и Пьетро играли в шахматы в соседнем покое. Сначала они не хотели отходить от Мастера ни на шаг, но он уверил их, что чувствует себя прекрасно и очень хочет посидеть в тишине и поработать.
- Глину вы, конечно, захватить не догадались? – спросил он.
Ивэн смущенно опустил глаза, а Пьетро закричал, что им было не до глины… Потом увидел, что Мастер смеется, и замолк на полуслове.
- Ладно, обойдусь, - вздохнул Левеллин.
- Я знаю, где найти глину, - предложил мальчик-слуга, из местных.- Принести?
- Будь так добр, - попросил Левеллин.

А пока что он беседовал со змеечервем.

- Ничего не понимаю, - жаловался он, - я ведь ясно видел врата смерти.
- Ты что, недоволен? – изумился тот.
- Пожалуй, доволен, - подумав, честно ответил Левеллин. – Но… может быть, я что-то упустил?

Раздался стук, и в дверь просунулась голова.
- Я принес глину, - сообщил мальчик. – Куда положить?

Вечером зашел Амхар и увидел Левеллина за работой.
- Дай-ка я попробую, - сказал он.
- А что ты хочешь вылепить? – спросил Левеллин.
- Сам еще не знаю, - пожал плечами Амхар.
- Тогда отпусти руки на волю, и они сами разберутся.

Амхар так и сделал. Он лепил не глядя. Затем положил на стол овальный предмет.
- Что это? – спросил Левеллин.
- Не знаю, - медленно, словно в трансе, ответил принц. Он глядел на предмет не отрываясь.
На секунду Левеллину стало тревожно. Он вспомнил пустые глаза маленького Амхара. «Надо позвать Ивэна» – подумал он и осторожно вышел за дверь. Принц ничего не заметил.
Когда они с Ивэном вернулись, принц уже пришел в себя. Он держал в руках яблоко.
- Получилось! – сообщил он, и в его голосе звучало торжество.

Глава 3

Переговоры шли странно.

Начались они хорошо. А потом свернули непонятно куда.
Принц сказал, что забирает узника с собой. И попросил дона Северино еще об одной любезности – согласии на развод.
Дон Северино не понял. Какую игру с ним ведут?
На всякий случай он решил прощупать почву.
- Ваше Высочество, - спросил он, - Вы уверены, что Его Величество тоже этого желает?
- У Вас есть основания сомневаться в этом? – прищурился принц.
Дон Северино почувствовал себя неуютно. А принц продолжал:
- Насколько мне известно, Вы собираетесь вступать в новый брак? Тем более странно, что Вы решили предъявить это обвинение вместо того, чтобы уладить дело ко всеобщему согласию. Ведь обвинение с тем же успехом может быть направлено и против Вас.
- В нашей стране,- возразил дон Северино, - закон разрешает иметь более одной супруги.
- А в нашей стране, - ответил принц, - запрещено вступать в брак ранее шестнадцати лет. Поэтому по законам нашей страны Ваш брак недействителен, а стало быть обвинение не имеет силы.
- Поэтому Вы и предложили судить его здесь… - совсем растерялся Дон Северино.
- Я предложил? – принц нахмурился.
- Прошу прощения, Ваше Высочество, - поспешил взять себя в руки Дон Северино.
Он уже жалел, что затеял этот разговор.
А принц продолжал:
- Сейчас готовится новый закон – о суровом наказании за насилие над малолетними. Вряд ли его утвердят во всей империи, но в моем княжестве – вполне возможно. Если культ Великой Матери и дальше станет набирать популярность…
- При чем здесь…
- Это считается оскорблением Богини, - кратко ответил Амхар. – А я должен уважать веру моего народа.
Есть и еще одна причина – она даже более серьезна. Мне очень не нравится эта история с письмом и то, что может за ней скрываться. В любом случае предстоит расследование. Судя по тем предложениям, которые были сделаны моему подданному, его пытались склонить к государственной измене.

У Дона Северино пересохло во рту.
Вот оно что. Его подставили, как мальчишку. Охотники дорваться до рудника, конкуренты проклятые.Не смогли опорочить его перед королем и решили пойти таким путем. Состряпали это дельце.

- Ваше Высочество, - хрипло сказал он, - я здесь ни при чем. Я сам был обманут - мне дали понять, что такова воля Его Величества.
- А можно подробнее? – попросил принц.
Когда Дон Северино рассказал о визите гостя из Лотарна, принц кивнул:
- Думаю, я могу Вам верить. Осталась лишь такая мелочь, как согласие на развод – и мы можем приступить к переговорам.
«Вот же сучка, - подумал Дон Северино со смешанным чувством злости и восхищения. – Ведь в матери ему годится. Скоро у этого оборванца будет ветвистое украшение. А может, уже и есть».
- Красивая женщина, а? – подмигнул он принцу.
- Очень, - подтвердил Амхар. - Недопустимо и дальше заставлять ее страдать.

………………………………………..

- И он получит рудник? – спросил Левеллин.
- Конечно,- кивнул Амхар. – В отличие от тебя, - добавил он лукаво, - Дон Северино умеет делать золото.

Часть 9

Из тени на свет

Мир качнется, повернется,
звезды дрогнут в темноте,
ветер встанет, и оглушит тишина.
Мы останемся внезапно
в бесконечной пустоте
из забытого угаданного сна.
(Тикки Шельен)

Пролог

- Но как же эта яблоня попала в мой сад? Ведь я ее придумал…
- А ты не догадываешься?
- Я о ней помнил?
- Да, только не знал, что помнишь. То есть, я хотела сказать…
- Я понимаю, что ты хотела сказать.
- Это как с твоим воином. Или с моей жрицей. Мы носили их с собой, но не видели их. Словно они были за спиной, а мы смотрели только вперед.
- Значит, и черви…
- Не черви. Личинки.
- Значит, личинки тоже были во мне? И я сам принес их в сад вместе с яблоней?
- И они не успели вырасти…
- А женщина в саду тоже не могла забыть о яблоне…
- Сама не зная, почему…
- И она поверила личинке…
- Которая и вправду меня боялась…
- И ее страх был в тебе, пока ты не выгнал его прочь…
- А яблоня говорила, что не хочет быть лишь плодом моего воображения…
- Потому что она и вправду им не была…
- Если бы я это вспомнил тогда! Все было бы иначе…
- Если бы мы это вспомнили, - твердо сказала Марина, - мы бы с ужасом отшатнулись друг от друга еще там, на берегу. Мы бы не увидели друг друга такими, как есть. Воспоминания бы погребли нашу любовь - она была такой хрупкой, она бы не выдержала. А сейчас у нас хватит сил, чтобы вспомнить и не испугаться.
- Дело не в страхе, - проговорил художник. И почувствовал, как из раскрывшегося прошлого подступает мучительная тоска.
- Где же она сейчас? – прошептал он и снова вспомнил белоснежный туман цветов и пурпурно-золотые свечи яблок.

Глава 1

Когда Корни опять пришел в Дом, хозяйка молча протянула ему бумагу с печатью принца.
Корни прочитал. Она ждала, пока он уйдет.
Ему явно не хотелось уходить.
- Вообще-то, - нерешительно начал он, - наш департамент подчиняется непосредственно Его Императорскому Величеству…
- Скажите это Его Высочеству, когда он вернется, - отрезала Мадо. – А до тех пор, - в ее голосе зазвучала ярость, - вон отсюда!
Корни растерялся.
- Госпожа, я просто выполнял приказ… - пробормотал он. – Я не заслужил такого…
- Ах, Вы просто выполняли приказ? – прошипела Мадо, и он испугался, что сейчас она выцарапает ему глаза.
- Я и вправду не понимаю, почему …
- Селена, - глухо и угрожающе сказала Мадо, - вскрыла себе вены.
Если она хотела поразить его, ей это удалось. Он побледнел, затем позеленел.
Она горько и презрительно усмехнулась.
- Не бойтесь, - сказала она с отвращением, - подобные преступления еще долго останутся безнаказанными.
- Селена умерла? – словно не слыша, прошептал он.
- Вы бы этого хотели? Вынуждена разочаровать Вас - мы ее спасли, и она рассказала, как она…Как Вы… Да уберетесь Вы наконец? Видеть Вас не могу…
- Я должен поговорить с ней, - решительно и отчаянно сказал Корни.
- Я уже сказала – Вам нечего бояться. Она никому не расскажет. А Вы к ней и близко не подойдете. Я не позволю Вам ее запугивать.
- Запугивать? – закричал несчастный Корни. – Что Вы такое говорите! Я люблю ее!
Мадо изумленно посмотрела на него. Похоже, он не врет.
- И поэтому, - спросила она уже помягче, - Вы использовали ее как источник информации? Она ведь захотела умереть, потому что решила, что мой муж арестован по ее вине.
- Я ее не использовал, - тихо сказал Корни. – Я и вправду мечтал увидеть ее на сцене. Именно поэтому меня и направили к вам – сказали, что я здесь уже и так чуть ли не свой человек. Но сначала я ничего такого от нее не хотел. И ее я не допрашивал.
- Вы хотите сказать, - с горечью спросила Мадо, - что действовали не по своей воле?
Корни кивнул. И сразу же стиснул зубы. Он вспомнил беседу с Доном Северино и свою гордость тем, какой удачной она получилась.
Мадо поняла, что он что-то скрывает, но не стала допытываться. Правды ей все равно не добиться.
- Она по-прежнему обвиняет себя.
- Она тут ни при чем, - отрывисто проговорил Корни. – Все, что она рассказывала, не имеет отношения к настоящей причине.
Мадо молча смотрела на него.
- Золото, - сказал он наконец.
- Вот оно что…- медленно проговорила Мадо.
- Но я Вам ничего не говорил, - быстро предупредил Корни.
Мадо вздохнула:
- На Вашем месте я бы поискала другую девушку. Или другую работу.
………………………………………………………

Мадо зашла в комнату Уриена. Он плел цепочку из серебряной проволоки.
«Какие красивые точные движения» - с грустью подумала Мадо.
После истории с браслетом Левеллин приказал Уриену перейти на серебро – для золота у него еще недостаточно силы. Уриен тогда очень обиделся.
Она подошла поближе. Уриен вздрогнул от неожиданности.
Или от страха?
Она села рядом с ним.
- Уриен, я все знаю.
- И что такого ты знаешь? – проворчал он.
- Ты рассказал тайной полиции, что в Доме делают золото.
Уриен молчал.
- Левеллин скоро вернется.
- И прекрасно… Я очень рад.
- Но тебя здесь уже не будет. Нет, мы не станем спорить. Никто не знает, кроме меня. Забирай серебро и инструменты. Условие снимается - ты можешь продавать свои изделия кому угодно. Вот, я принесла целую сумку серебра. Его хватит надолго. Ты прекрасный ювелир, и у тебя не будет отбоя от покупателей.
- Ты не имеешь права меня выгонять, - начал Уриен.
- Тогда завтра весь Дом узнает, только и всего.

Она бросила сумку ему на колени и вышла.
Он чертыхнулся. Ему обещали, что никогда и ни при каких обстоятельствах… Вот и верь после этого людям.
Ладно, он им еще покажет. Он прекрасный ювелир - даже эта стерва это признала.
Он взвесил сумку на руке и заглянул внутрь. И впрямь серебро.
Он посидел в раздумье. Договор о руднике будет вот-вот подписан, приедет новый владелец – говорят, у него молодая жена. Наверняка ей понадобятся драгоценности. Тут важно подоспеть первым.
Вот только слава наушника ему ни к чему. Это может отпугнуть клиентов. Надо уходить из города. Сменить имя.
А может…
Отличная мысль. А они пусть помучаются.

Наутро Мадо услышала взволнованный гул.
- Сначала Селена, потом Уриен – какой-то кошмар….- донеслось до нее.
Она прибежала на крики.
- Что такое с Уриеном?
- Его нет…Он оставил письмо…

- Покажите, - приказала она и вошла в комнату незадачливого ювелира.
На столе белела записка. Ни серебра, ни инструментов не было.
«Слухи теперь будет не остановить», - безнадежно подумала она.

Глава 2

- И чем же ты недоволен?
- Тем, что не понимаю. Я видел Врата.
- Ладно,- терпеливо сказал Амхар.- Давай по порядку. Первое условие: не пытаться купить за деньги то, что деньгами не измеряется. Так?
- Или продать.
- Ты меня подкупал?
Левеллин рассмеялся.
- Второе условие – то же самое, только не про деньги, а про чудеса.
- Ты хорошо схватываешь суть,- одобрил Левеллин.
- Благодарю. Итак, продолжим. Ты мне показывал какие-нибудь фокусы? Не припомню. Что у нас остается?
- Злоупотребление властью.
- Может, ты меня гипнотизировал? – предположил принц.
Левеллин пожал плечами.
- Тогда эту версию можно отбросить. Мало ли что сказал червяк. Мог и соврать. Или ошибиться.
- Это говорил не только червяк. Отец тоже рассказывал про ОЧЕНЬ плотный мир.
- А откуда он знал, что этот мир ОЧЕНЬ плотный, если не мог его разглядеть?
Левеллин вздохнул.
- Не знаю. Оставим это – все равно мы сейчас ни до чего не додумаемся. Видимо, мне просто сейчас важнее сделать что-то в этом мире.
- Похоже, что так, - согласился Амхар. – Вот, например, твоя дочка обещала приготовить к нашему возвращению какой-то сюрприз. Она бы не простила меня, если бы я тебя не привез.
- Как они там? – негромко спросил Левеллин.
Амхар хотел ответить, но не успел.
К ним летела кошкоптица, ловко маневрируя хвостом. В зубах она держала письмо.

………………………………….

Когда Левеллин первый раз привез Мадо в Дом, она рассказала ему о своем замужестве и обо всем, что было с ней потом. Он молча слушал, время от времени подливая ей вино.
Когда вино кончилось, она спросила:
- Ты все еще хочешь, чтобы я осталась? После того как…
Он прижал ее к себе.
- После того, как ты выдержала все это и не сломалась? Я восхищаюсь тобой. Не знаю, смог бы я…
- А что скажет твоя мать? Она помнит, какой я была раньше. А сейчас…
- Она скажет то же самое,- уверенно сказал Левеллин. – И ты это прекрасно знаешь. Именно она показала мне афишу.
- А твои ученики, друзья, соседи? Если они узнают…
Глаза Левеллина потемнели. Оказывается, он может быть и таким.
- Самые червивые мысли, - сказал он с еле сдерживаемой яростью, - это когда человека сначала мучают, а потом заставляют этого стыдиться. И скрывать. На это уходит столько сил, что больше уже ни на что не остается. У нас в Доме все по-другому. Никто не боится, что другие что-то такое о нем узнают. Он может рассказать о себе всю правду, если хочет. Нам потому и хватает сил создавать что-то стоящее, что мы не отдаем их страху и стыду.
- Это потому что вы не женщины, - вздохнула она.
Но дальше спорить не стала. Ее глаза слипались после бессонной ночи и безумной скачки. Она заснула на плече Левеллина, и он отнес ее в постель и сам прилег рядом. Так они и уснули, не раздеваясь.
А когда проснулись, слова были уже не нужны. Они молча сбросили друг с друга совершенно лишнюю одежду и припали друг к другу, и растворились друг в друге, а потом еще и еще, и океан поглотил их, смывая слова и мысли и стены и память и страх и всех прочих личинок.
Утром он сказал:
- Теперь я знаю, что такое смерть. Оттуда и вправду не хочется возвращаться.
Она молчала, пытаясь привыкнуть к тому, во что еще не верила до конца.
- Пойдем на море, - предложил он.
Они пришли в грот, и она увидела разноцветные лучи, падающие сверху.
- Это особенное место, - сказал Левеллин. - Когда-нибудь я тебе все расскажу. А сейчас идем купаться. Можешь снять одежду – здесь никого нет, и никто нас не увидит.

Позже ей казалось, что в море она родилась заново. Смерть и рождение… Прошлое отступало и казалось каким-то нереальным, словно затянувшийся дурной сон.

Когда они вернулись в грот, Ллео поймал луч и развел костер. Она почти не удивилась.
Он поднял голову и сказал кому-то невидимому: «Это моя жена».
- Ты говоришь с Великим Отцом? – изумленно спросила она.
Он расхохотался:
- Не совсем. Хотя многие думают именно так.

……………………………………..

Когда она открыла Комнату Танцев, и в Доме появились не только ученики, но и ученицы, они с Мариной придумали специальную программу для женщин, испытавших насилие, боль и предательство.
- Почему именно для женщин? – удивлялся Левеллин. – По-вашему, с мужчинами ничего подобного не случается?
- Женщинам приходится больше скрывать, - объяснила Мадо. – Ты же сам говорил, что именно это вытягивает силы. И еще женщинам меньше прощают.
Марина кивнула и сказала, что вряд ли они так сразу смогут это изменить повсюду, но в Доме стоит попытаться, а там посмотрим.
Затем она съездила в столицу и привезла письмо, в котором императрица брала под свое покровительство Орден Дочерей Великой Матери, учрежденный ее Божественной Сестрой.

………………………………………

Все это Левеллин вспомнил, читая письмо, которое принесла кошкоптица.
- Значит, общество созрело? – спросил он.- Вот так, стоит ненадолго отлучиться…
- Пока еще не все общество, а только один город, - возразил Амхар. – Кстати, завтра мы подпишем окончательный вариант договора и сможем наконец вернуться домой.

Глава 3

- Начинаем! – объявила Арлена и позвонила в колокольчик. – Занавес!

На сцене стояли полукругом около двадцати юных актеров. В центре сидела девочка и плакала.
К ней подошел мальчик.
- Почему ты плачешь? Что случилось? – стараясь говорить как можно выразительнее, произнес он.
- Мою маму украл злой волшебник и посадил в башню,- всхлипнула девочка.
К ней подлетела птица. Во всяком случае, так показалось зрителям, хотя это была просто девочка в птичьем наряде.
- Хочешь, я полечу к ней и принесу ей лестницу?
- У меня нет лестницы, - зарыдала девочка.
- Я добуду лестницу, - пообещал мальчик. - Ждите меня здесь.
Он направился к первому актеру.
- Сплети мне лестницу, - попросил он. - Нужно спасти маму моей подруги из башни.
- У меня кончились прутья, - грустно сообщил тот.
Мальчик пошел дальше.
- Дай мне прутьев, - попросил он.
- У меня сломался топор.
История усложнялась. Мальчик переходил от одного героя к другому, и они задавали ему все новые задачи. Наконец он добрался до последней девочки в кругу, которая сообщила, что ей нужен красный цветок, потому что только он может вылечить ее больную дочку, а она не знает, где его взять…
- Я знаю! – закричал мальчик.- Он растет в моем саду!

И он помчался через всю сцену к одиноко стоящему цветку, выкопал его и скомандовал:
- Пойдем со мной!
И потащил девочку в красном к безутешной маме. Увидев цветок, она улыбнулась, обняла мальчика и сказала:
- Теперь мы друзья навеки.
И дала ему молоток, который он понес дальше. Тот, кому он принес молоток, пожал ему руку, сказал, что теперь они друзья навеки, и дал ему что-то очень важное.
И так постепенно добрались до того, кто умел плести лестницы, и он ее сплел, не забыв упомянуть, что теперь они друзья навеки, и птица принесла лестницу пленнице, и та убежала из башни, где внизу ее ждали дочка с другом, и сказала, что зовет всех новых друзей на пир в честь ее освобождения.
- Вы все меня спасли, - на прощание сообщила она. – И теперь мы друзья навеки.

Актеры выстроились в ряд, подошли к краю сцены и поклонились зрителям.

Когда овации наконец утихли, Амхар с Левеллином зашли за кулисы.
- А ты почему не играла? – спросил гордый отец.
- Они могли сбиться,- объяснила Арлена. – И вообще мне больше нравится быть режиссером. Как будто играешь все роли сразу.
Затем обернулась к принцу и сказала:
- Спасибо Вам, Ваше Высочество.
- Теперь мы друзья навеки? – серьезно спросил Амхар.

Арлена рассмеялась и протянула ему руку.

Часть 10

Возвращение яблони

Есть невидимые грани,
что незримо делят мир,
и они имеют цвет, и вкус, и звук.
Если тронешь хоть одну —
мир, как арфа, зазвучит
и рассыплется созвучьями вокруг.

(Тикки Шельен)

Пролог

Она не помнила, как оказалась в этом лесу.
Она бежала, спасаясь от огня, пылавшего за ее спиной. Неслась, не помня себя от ужаса и не разбирая дороги. Она вихрем пронеслась через узкий темный туннель, пробежала еще несколько шагов и оказалась на берегу озера. Здесь было прохладно. Огонь остался позади. Она опустилась на землю и разжала кулак. Из него выпало надкушенное яблоко.
Постепенно она пришла в себя. Стряхнула личинок с платья. Съела яблоко. А семечки закопала в землю.
Дерево выросло быстро. А может здесь время текло иначе.

Вскоре пришли люди, мужчина и женщина. Они поклонились – сначала дереву, потом ей.

- Вот видишь,- сказала женщина, - я чувствовала, куда нам нужно идти.
Мужчина задумчиво смотрел на дерево.
- Значит, здесь и построимся, - отозвался он наконец.
- Вы позволите нам поселиться здесь, Госпожа? – почтительно спросила женщина.
Девушка растерянно кивнула.
- Тогда сначала я построю дом для Вас,- решительно сказал мужчина.
- Это богиня,- шепнула ему женщина.
- И что? – спросил он.- Богиням тоже нужно где-то жить.

Глава 1

И там в сплетении роз,
и прядей женских волос,
и белых одежд,
и пряных пурпурных вин
я принята как своя,
как будто земля ничья
и каждая дева — дочь, а юноша — сын.

(Тикки Шельен)

Императрица снова видела этот сон. Он начинался с пламени. У нее так и не получилось понять, что было раньше.
Богиня не посылает снов просто так. Такое же пламя снилось ей накануне ареста.
Затем перед приездом Марины.
И вот теперь опять. О чем Великая Мать хочет сказать ей?

Что ж - если она не может расслышать голос Богини в шуме столицы – значит, настала пора навестить Мать в ее доме, когда-то построенном для нее Первым Мастером. Неделя тишины и уединения помогут ей услышать Голос.

Стелла медленно шла по лесной тропе, знакомой ей с детства. Предание говорило, что именно этим путем Богиня пришла в их мир.
Тропинка привела ее на берег озера. Каждый раз, когда она видела светлый, почти белоснежный песок, высокие тонкие сосны и прозрачную голубую воду, у нее на глазах появлялись слезы, и она шептала благодарность Богине за то, что та создала такую красоту.

Здесь она не была повелительницей империи. Здесь не было ни дворцовых интриг, ни хитросплетений дипломатии, ни бизнеса, ни армии, ни тайной полиции.

Она была просто одной из дочерей Великой Матери.

В яблоневом саду, окружающем храм, Стелла увидела женщину, сидящую на траве.
Женщина встала и пошла ей навстречу.

- Здравствуй, Сестра! – улыбнулась Марина.

……………………………………………………………..

- Так вот что случилось перед тем, как…
- Перед тем, как яблоня сгорела?
Стелла кивнула.
- Первый Мастер, - размышляла она вслух,- принес в наш мир частицу дара, которым наделил его… уж и не знаю, как его называть: создатель или поджигатель? О, прости, я забыла, что он твой муж…
- Художник, - подсказала Марина, и в ее глазах блеснули лукавые искорки.
- Художник, - повторила Стелла. – Он научил Первого Мастера, как создать яблоню для алтаря… Прекрасную и вечную, но неживую.
- А в саду, - подхватила Марина,- растут живые яблони, но не вечные.
- Я расскажу тебе кое-что еще, - решительно сказала Стелла. – Думаю, Богиня не обидится за то, что я раскрываю тайну. Уж тебе-то наверняка можно ее узнать. Яблоня должна стать вечной и живой. Для этого нужно пройти через Туннель.
- Тот, через который Богиня бежала от огня?
- Да, тот самый. Многие пытались это сделать, но либо не дошли, либо не вернулись назад. Я надеялась, что Амхар…
- Ты для этого проводила тот обряд?
- И для этого тоже, - кивнула Стелла. – Он дает мужество льва и мудрость змеи. Но если его прервать – лишает разума и заточает в мире теней. И если бы не ты… Я до сих пор не понимаю, как тебе удалось…
- Мне помог Ллео,- рассеянно ответила Марина, пытаясь связать обрывки мыслей. – А ты рассказывала Амхару об этом?
Стелла покачала головой.
- Это бесполезно. У него случаются приступы ярости, когда он вспоминает ту ночь. И ужас при мыслях о царстве теней. Это случается редко, и он быстро с этим справляется. Амхар будет прекрасным правителем. Но через туннель он не пройдет.
- И все-таки,- сказала Марина,- ему следует об этом узнать.

Глава 2

У тех, кто обедает с чертом,
должен быть ясный рассудок
(Тикки Шельен)

- Сальвен утверждает, что это была Ваша инициатива, - медленно и тяжело сказал принц.
Корни побледнел.
- Ваше Высочество,- тихо спросил он, - неужели Вы думаете, что я бы решился на такое…
- Думаю, что не решились бы, - согласился Амхар. – Поэтому хватит играть в преданность тому, кто так легко сдал Вас.
Корни колебался.
- Не верите? – спросил Амхар. - Хотите, устроим очную ставку?
- Я бы хотел услышать это от него,- глухо сказал Корни. – И посмотреть ему в глаза.
- Что ж, скоро услышите. За ним уже послали, и он будет с минуты на минуту.
В дверь заглянул офицер.
- Ваше Высочество, - доложил он,- он бежал.

………………………………..
Никогда в жизни Корни не чувствовал себя так отвратительно.
Как он позволил так себя обмануть? Ведь он подозревал, что дело нечисто. Ревность и тщеславие превратили его в последнего глупца.
И вот как все обернулось…
Сначала Селена хотела умереть. По его вине.
А теперь Сальвен.
Он дал ему поручение не потому, что считал самым умным. Напротив – он считал Корни дурачком, который поверит в любую чушь. Потом можно будет его сдать. Для Сальвена он – жалкий слабак, засматривающийся на…
… «шлюшек» - услужливо подсказала полудогадка-полувоспоминание о чем-то мельком слышанном.

… А Селену он так и не видел с тех пор... Он пытался, ему говорили, что она отказывается. Он снова пытался, пока ему не передали ее записку: «Убирайся к черту, сволочь, предатель, ненавижу».

- Вам нехорошо? – донесся до него из тумана голос принца. – Вызвать врача?
Корни опомнился.
- Все в порядке, Ваше Высочество, - устало и безнадежно вымолвил он.- А врач тут не поможет.

Глава 3

На этот раз, похоже, он проиграл.
Этот проклятый колдун не должен был вернуться.
Одно из двух: либо он знает эти чертовы трюки, либо пускает пыль в глаза.
Если первое – он получит предложение, от которого не сможет отказаться. Его коллеги свое дело знают. Если второе – с ним быстро разберутся.

И вот – такой прокол…
Почему принц привез его назад живым и здоровым? Неужели он что-то заподозрил?
Все шло не по плану. Туда должна была поехать эта шлюха вместе с дочкой. Тогда бы колдун заговорил иначе.
Но она не поехала. Не захотела навестить умирающего отца, сука эдакая.
А потом его коллега плохо сработал. Не сумел дожать.

Он получил от него сообщение. Тот писал, что принц появился внезапно и потребовал узника к себе, заявив, что это дело государственной важности.

«Плохо» - пробормотал Сальвен.

Вернувшись, принц начал расследование. Сальвен подготовил очень убедительный рапорт. Он уже заложил все, что смог, и обналичил деньги.
Когда к Сальвену пришли, он был на пути к соседям. Там он сразу же направился к Дону Северино и предложил свои услуги.

-А почему Вы решили покинуть службу у Его Высочества? – поинтересовался тот.
Сальвен горестно вздохнул.
- Его Высочество, - с сожалением произнес он, - попал под влияние авантюристки. Я старый солдат, против интриг я оказался бессилен…
Дон Северино понимающе кивнул.
- И что Вы можете предложить?
Сальвен протянул ему несколько листов.
- Все? – спросил тот.
- Едва ли сотая часть,- ответил Сальвен.
- Ладно, - согласился Дон Северино. - Вы меня убедили. Скоро мне понадобится хороший начальник охраны. А пока что…

Он чем-то напомнил Сальвену покойного императора.

В ту ночь Сальвен впервые за долгое время спал спокойно, как пес, наконец-то нашедший хорошего хозяина.

Глава 4

- Опять ничего не получается.
- Концентрируйся.
- Я концентрируюсь, Ллео.
- На чем?
- На том, что делаю.
- Поэтому ты и продолжаешь это делать, причем безрезультатно.
- Не понял.
- Ты хочешь просто делать? Или получить результат?
- То есть…
- Концентрируйся не только на действии, но и на том, что ты хочешь получить.
- Но как я могу концентрироваться на том и другом одновременно?
- Стань наблюдателем и смотри со стороны. На действие и на результат. Рано или поздно они станут одним и тем же.
Амхар сосредоточился. Он честно старался, затем открыл глаза:
- Не могу больше.
- Можешь,- сказал Ллео, и Амхар почувствовал себя малышом, пытающимся оживить червя. – Ты почти у цели. Я это вижу. Сейчас ни в коем случае нельзя останавливаться. Доведи до любого результата, но не бросай на полпути. Незаконченные змеи превращаются в червей.
Амхар стиснул зубы и закрыл глаза.
Левеллин положил ему руку на голову.
-Убери напряжение. Расслабь язык и дыхание. Просто наблюдай. Сейчас уже все должно само пойти, главное – не мешать.

Через несколько минут принц открыл глаза.
- Да, - сказал он.- Я это поймал.
- Я знал, что у тебя получится,- радостно улыбнулся Левеллин. – Завтра мы двинемся дальше.

В дверь постучали.
- Не помешаю? – спросила Марина.

…………………………………………………

- Кажется, это и есть разгадка,- произнес Левеллин.
- Разгадка чего, Ллео?
- Ах да, - спохватился Левеллин, - ты же не знаешь о трех условиях…
- Так вы с отцом не посвящали меня в ваши мужские дела.
Левеллин рассказал о червезмее и Вратах Смерти.
- Выходит, я видел тот самый туннель…
- Похоже на то, - сказал Амхар. – И судя по всему, у тебя есть серьезный шанс стать первым.

Глава 4

Вот и все, мои живые, дальше с мертвыми пойду я.
Теплый ветер преисподней мои волосы раздует.
Теплый сумрак тучных пашен,
Горький мед огней вчерашних;
Я войду туда неслышно и растаю.

(Тикки Шельен)

Левеллин и Стелла сидели в саду.
- Как странно,- задумчиво сказала она.- словно узор складывается…или проясняется…И у каждого свой кусочек… Пойдем, Ллео, я кое-что тебе покажу.
Они вошли в дом, воздвигнутый для Богини Первым Мастером на заре времен. На алтаре стояла яблоня.
Ее белые цветы были из тончайшего фарфора, а на серебряных ветвях висели золотые яблоки, отражавшие пламя свечей.
- Какое чудо! – восхищенно сказал Левеллин.
- Первый Мастер был не только строителем, но и скульптором, - задумчиво произнесла Стелла. – Он многому научился у твоего отца, вот только оживить яблоню не смог.
- Госпожа,- тихо произнес Левеллин, - Вы можете привести меня к туннелю?

Когда они подошли ко входу, Стелла сказала:
- Дальше ты пойдешь один.
Он шагнул внутрь, и камень за ним закрылся. В темноте белел череп. Левеллин взял его в руки, и глаза черепа полыхнули огнем.
..........................................................

Позже Левеллин так и не смог толком объяснить, что он увидел: «Это было все одновременно, словно время и пространство собрались в точку, и я все сразу видел, и слышал, и знал. Словами этого не передать, к тому же у вас все может быть совсем по-другому».
Он шел через туннель, освещенный черепом, пока не увидел свет с другой стороны. Он вышел наружу и увидел Яблоню.
«Вернее, я никуда не выходил и ничего не видел,- добавлял он, - потому что никакого «меня» не было. Я просто стал яблоней…то есть, не я стал… нет, не могу объяснить».
Белоснежный туман рассыпался на мириады цветов и снова превращался в душистое облако. Плоды горели и переливались, словно внутри каждого была невидимая свеча. Они звенели, наигрывая нежную мелодию, словно переговариваясь, и отражаясь друг в друге, и плетя узор танца, в ритме прибоя, ветра и сердца.
Яблоня была Всем, и все было Яблоней. Здесь не было времени, смерти и боли. Здесь не было ничего незавершенного. Левеллин становился Всем, и его сознание растворялось, погружаясь в вечное Здесь и Сейчас.

И когда погружение уже готово было стать окончательным и безвозвратным – он увидел чей-то взгляд.
Золотая змея наблюдала за ним.
Он что-то вспомнил…
- Нет! – пронеслось где-то рядом.- Только не снова в эту плотность!
Змея молчала.
- Ты хочешь сказать, что я обещал… Но это был не я…Тот, кто обещал, не мог знать…
Змея укусила себя за хвост.
- Ты слышала это уже много раз?
Змея отвернулась.
«Должен же кто-то быть первым» - донеслось откуда-то издалека.
И Левеллин собрал сознание в точку. Это было мучительно – словно он с болью отрывался от Всего.
Постепенно точка собрала вокруг себя тело – еще не плотное, но уже обладающее формой. И когда форма стала ясной, он посмотрел на Яблоню и увидел себя вместе с ней и отдельно, и понял, что никакой разницы нет.
- Жаль, - вздохнул он, - что я не могу взять ни одного яблока с собой…
Змея распрямилась.
- Прости, - улыбнулся он, - конечно, все это уже со мной. И навсегда.
Яблоня и змея превратились в белый туман и начали подниматься наверх.
Левеллин медленно пошел назад.

Глава 5

- Так вот ты какая, - прошептал Художник.
Он стоял в саду, куда прежде вход ему был запрещен, и о котором он так мечтал.
- Ты еще прекраснее, чем в моих воспоминаниях,- сказал он.
И помолчав, добавил:
- Спасибо, что осталась непокорной. Спасибо, что не согласилась жить лишь в моем воображении. Ты всегда помнила, кто ты на самом деле.
Яблоня что-то прошелестела.
- Ладно, мне пора,- вздохнул Художник.
Змея подняла голову.
- Кажется, ты собирался построить здесь беседку? – спросила она.
Художник рассмеялся и кивнул. Затем протянул руки к яблоне. Из его пальцев показались лучи.
- Вот! – радостно воскликнул он.

Над яблоней раскинулась сияющая радуга.

Глава 6

- И ты вправду приходил не для того, чтобы шпионить?
- Ну, что мне сделать, чтобы ты мне поверила?
- Даже не знаю, - задумчиво сказала Селена. – У тебя такая работа… Тебе могут приказать любую гадость.
- Я ухожу с этой работы.
- И куда?
- В обычную полицию. Буду ловить воров и убийц. И насильников, - добавил он.
- Это ты хорошо придумал, - одобрила Селена.
Они помолчали. Затем он робко спросил:
- Ты уже в порядке?
Она кивнула:
- Скоро я снова буду репетировать. Теперь мы можем поставить «Танец птиц». Мастер сказал, что общество уже созрело.
Корни почувствовал знакомый укол ревности.
- Что с тобой? – подозрительно спросила Селена.
Корни молчал. Селена пожала плечами.
- Не хочешь – не говори. Ладно, я пойду.
- Погоди, - попросил он. - Я… я думал, что ты… и Левеллин…
Селена не сразу поняла. А потом начала смеяться.
- Какой же ты глупый, - еле выговорила она сквозь смех. – Для Мастера существует только одна женщина. Это знает весь Дом. Хотела бы я, - добавила она со вздохом, - чтобы меня кто-нибудь так любил.

Эпилог

И клялся мир все то, что было прежде,
Исправить без трагедии в конце.
Оркестр играл – и множилась надежда,
И судорогой стыла на лице.

(Александр Асманов)

Арлена задумчиво грызла перо.
Она никак не могла начать. Ее мысли летали где попало, не желая возвращаться к рукописи.
Ничего, так бывает. Она знает, как с этим справиться. Папа ее давно этому научил. Еще до того, как он прошел через туннель, вернулся и начал путешествовать между мирами.
Этого она еще не умеет. Папа сказал, что рано. А маму он научил, и сейчас они странствуют неведомо где, но каждый раз возвращаются. А вот бабушка вернулась к дедушке, про которого Арлена столько слышала, но еще ни разу не видела.

Все самое интересное начнется через полгода, когда ей исполнится шестнадцать. Папа научит ее проходить через Врата. Он сказал, что сам проведет их с Амхаром – это будет его свадебным подарком.
А потом придет бабушка и отведет ее в гости к дедушке. Он тоже подарит ей что-нибудь волшебное.
Затем будет свадьба. Нельзя выходить замуж до шестнадцати лет. Принц не стал менять этот закон даже ради них. Чтобы все было честно.
Она будет режиссером. Амхар обещал, что они поставят необыкновенный спектакль - не в театре, а на площади - и в нем будет играть весь город. Это будет нелегко – пробудить воображение сразу у всех. Но ей помогут Элли и вся их труппа. Вместе они справятся.
А пока что нужно писать сценарий. Впереди полгода. Она как раз успеет.
И, сконцентрировавшись, как ее научил Левеллин, она взяла перо и поймала на него первые слова:

«Жил на свете художник - да не простой, а особенный. Он рисовал не карандашом и не красками, а воображением и светом…»

Конец

Примечания

Идею о том, что библейская история об Адаме и Еве скрывает более раннюю матриархальную религию, в которой Ева была жрицей Богини, а яблоко - ее священным деревом, я прочитала в книге Риан Айслер "Чаша и клинок". Там же она говорит, что Иисус был сыном богини, пришедшим, чтобы вернуть миру гуманную религию Матери, и за это его убили приверженцы жесткого патриархального культа, каковым являлся ортодоксальный иудаизм.

Ллеу - кельтский бог света.
Прообраз Илланари - легендарный Аваллон, название которого означает "Земля яблок".
Сюжет детского спектакля позаимствован у суфийской притчи "Человек, который искал знание".

© Алина Даниэль, 2009
Дата публикации: 02.08.2009 13:13:18
Просмотров: 2286

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.