Киевская княжна Епраксия-Адельгельда

Сергей Вершинин

Форма: Статья
Жанр: Публицистика
Объём: 14901 знаков с пробелами
Раздел: "Немного истории."

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Сказка о Золушке написанная Шарлем Перро прекрасна, она вскруживает девушкам голову. И сегодня, юные мечтательницы грезят о принцах, недоумевая, что изысканные и галантные, они могут быть коварными и беспощадными.

Из давних времен повелось через браки царственных детей устраивать государственные союзы, закреплять интересы. Нет такой средневековой страны, где бы дочери короля, князя или хана не стали бы разменной монетой в дружеских соглашениях. В свое время Киевский Великий князь Ярослав I Мудрый устроил сразу несколько династических браков, выдав своих дочерей: Анастасию – за венгерского короля Андрея I, Елизавету (Гардраду) – за норвежского короля Гаральда III, Анну – за французского короля Генриха I. Причем русские княжны, покинув отчий дом, уехали не в просвещенную Европу. По меркам XI века славный город Париж в сравнении с Киевом был грязным захолустьем, больше похожим на деревню. Но наша история «золушки» не об «Анне королеве Франции», а об другой русской княжне – Епраксии, дочери Всеволода Ярославича, внучки Киевского Великого князя Ярослава и Византийского императора Константина Мономаха.

Летописи очень скупы на женские имена, часто жены князей Киевской Руси упоминаются просто «гречанка», «болгаринка» «псковитянка»… дочери еще непонятнее: «Дубравка и жених ее, князь Андрей». Разобраться о ком именно идет речь в том или ином историческом контексте, при условии, что называются и языческие, и христианские имена, порой, просто не возможно. Наш персонаж не исключение. В сохранившихся до XIX века славяно-русских летописных списках ее именуют: Пракседа, Епраксия, в западно – и восточноевропейских хрониках: Агнеса, Адельгельда, Аделаида. В чем же отличие этой женщины от ее современниц? Хоть и под разными, но личными именами, попавшей во многие исторические источники XI-XII веков.

У Киевского Великого князя Всеволода I Ярославича от первой жены, византийской царевны, было три дочери: Янка (Анна), Ирина (в некоторых источниках Катерина) и Епраксия. Две старшие постриглись в монахини, и ушли в монастырь, после того как отец женился вторично (по изысканиям Г. Ф. Миллера она была половецкая княжна, в крещении – Анна), младшая же была сосватана за маркграфа Генриха Длинного Штаденского и отправлена с посольством к жениху.

В 1083 году, совсем еще юная Епраксия прибыла в Германию, как пишет один из западноевропейских хронистов: «с пышным посольством и верблюдами, нагруженными роскошными одеждами, драгоценными камнями и вообще несметным богатством». На мой взгляд, столь роскошное появление Киевской княжны перед женихом указывает на версию российского историка XVIII столетия «о половецкой мачехе», именно так отправляли своих дочерей к будущим мужьям ханы Великой Степи. Подтверждает это и возраст невесты. Мы не знаем даты рождения Епраксии, но тот факт, что свадьба не состоялась и девушку «до входа в должные лета» отправили на воспитание в монастырь, где она пробыла три года, говорит о десяти-одиннадцати годах, – возраст невесты приемлемый для Азии, но не для Европы.

Перейдя в обители в римско-католическое вероисповедание и получив новое имя Агнеса-Адельгельда, русская княжна в 1086 году выходит замуж за Генриха Длинного. Но их брак был недолгим. Через полгода Адельгельда снова оказывается в монастыре, уже как вдова маркграфа Штаденского. Там молодая женщина, которой исполнилось не больше шестнадцати, знакомиться с императором Священной Римской империи Генрихом IV, однажды прибывшим в обитель на торжественное богослужение. Император влюбляется в красавицу Адельгельду и после нескольких повторных посещений монастыря предлагает молодой вдове руку и сердце.

Император Генрих на то время достиг сорока лет, у него были взрослые сыновья и бурная, полная неблагочестивых событий жизнь. Его противостояние с римским папой Григорием VII за многие годы привели католических епископов к междоусобной войне, германские бароны лили христианскую кровь за Христа и во имя Христа. Сам император, как противник полного подчинения Ватикану, был предан понтификом анафеме и объявлен сатанистом. После смерти папы Григория в 1085 году наступает период антипап (римские папы, ставленники императора не признанные католической церковью) и на момент встречи с Адельгельдой Генрих IV является тем самым победителем, – которого временно не судят. Вчерашние недруги императора становятся его близкими и ярыми сторонниками. Против Генриха, блистающего в лучах лести зависимых от него баронов, гневно и повсеместно высказывается только один вассал – маркграфиня Тосканская Матильда, открыто проявляя тем свою непримиримую враждебность. Красивая и властная женщина, посвятившая молодость тайной любви к папе Григорию, не смогла смериться с попиранием доброго имени своего почившего возлюбленного и восстала.

Коротая лучшие дни молодости в тихой обители, отдаленной от светской, богатой подобными «развлечениями» жизни, Адельгельда политического «исподнего» своего галантного кавалера не знала и великолепно-сложенный, умный и учтивый император показался ей верхом совершенства. Очарованная ухаживанием, она дала согласие на брак и в 1089 году обвенчалась с Генрихом, став императрицей Священной Римской империи. О чем еще могла мечтать пышущая здоровьем шестнадцатилетняя вдовица. Казалось бы, судьба подарила княжне второй шанс. У ее ног любимый муж, – достойный высокородной византийской бабушки. Впереди прекрасные, освещенные любовью дни и волнующие ночи, после которых рождаются желанные для каждой женщины дети.

Безоблачное будущее, сотворенное в юной головке Агнесы-Адельгельды, после четырех лет супружества затянулось черными, беспросветными тучами. Муж засомневался в искренних чувствах русской княжны и приставил к ней красавца-барона, с целью соблазнить жену и уличить ее в неверности. Следуя указаниям своего сюзерена, тот не давал прохода Адельгельде, клялся в пылкой любви и умолял ее о тайном свидании. После долгой осады неприступная крепость благочестия сдалась. Сначала жена императора благосклонно улыбалась, а со временем позволила собеседнику высказывать скабрезные шутки про венценосцев-рогоносцев. И вот задуманное коварство свершилось. Настал день, когда Адельгельда согласилась уединиться с бароном в саду и назначила час любовной встречи.

Генрих торжествовал. Дождавшись указанного времени, он сам пошел в густой фруктовый сад обширного императорского двора: уличить супругу и уничтожить развратницу собственной праведной рукой. Но Адельгельды Генрих в «райских гущах» не нашел, зато встретил переодетых в женские платья десяток дюжих слуг императрицы, прибывших с ней из Киева и верно служивших при княжне. Не разобрав в темноте именитого лица, они добросовестно высекли всемогущего императора «азиатскими хлыстами» (видимо, кнутами для коней), как минорно повествует польский летописец Мартин Галлус: «…без милосердия, как оскорбителя ее высокородной чести».

Исходя из некоего мужского мышления, подобное окончание амурного свидания должно было возвысить жену в глазах державного супруга. Но Генрих не внял общепринятой логике: для начала он казнил барона, как неудачливого героя-любовника, а затем взялся за Адельгельду, столь болезненным для высокородной персоны образом, выказавшую верность супруги и благочестие императрицы. Расказни, что император является сатанистом, за одну ночь из суеверия и наговоров превратились для Киевской княжны в истинную и страшную правду. Слуги Генриха ворвались в ее спальню, раздели полусонную женщину догола и привели в большую залу, где свершалась мистерия николаитов (одна из сатанических сект того времени).

Нагие сатанисты всячески издевались над Адельгельдой, как пишет летописец: «на ее обнаженном теле служили кощунственную мессу». Император наслаждался зрелищем и предлагал свою жену взрослому сыну для «скотской любви». Вот как об этом повествует другой летописец, датируя происходящее 1093 годом: «Неистовый Герик (Генрих IV – авт.), предав ее целомудрие в жертву скверному насилию, хотел, чтобы и сын его, Конрад, имел в том участие; но Конрад изъявил омерзение к такому гнусному делу…». Что происходило дальше, летописец умалчивает, но каким-то образом верным Епраксии-Адельгельде людям удалось отбить ее у разгулявшихся сатанистов (по другой версии: выкрали из башни, куда наутро ее заточил неистовый супруг), и императрица бежала к Матильде Тосканской. Замок в Каноссе оказался единственным местом, где приняли беглянку под защиту и явили покровительство.

Генрих IV, определив местонахождение строптивой супруги, собирает войско и идет на маркграфство войной. Несколько городов графини после недолгих осад признают вассалитет императора, но своевольница-Матильда не сдается и не ищет прощения. Под влиянием Ватикана, в частности папы Урбана II общественное мнение в Священной Римской империи меняется, один за другим от Генриха уходят влиятельные бороны, отрекается сын Конрад. Грозный император отступает, меняет войну на перемирие с разъяренной «тосканской кошкой». Из-за всеобщего недовольства маркграфств и баронств Средневековой Германии, он останавливается, не достигая цели – главного замка маркграфини.

Пытаясь скрыться от мужа-деспота, Епраксия-Адельгельда сделала точный выбор, устремившись в замок Каноссу. Матильда Тосканская приняла бы императрицу, будь та даже самой распутной женщиной Священной Римской империи. Как я сообщал выше: с Генрихом у нее были личные счеты. Сорокалетняя маркграфиня, как в народе говорят: «сама была не без греха». Имея девятнадцатилетнего супруга, она не упускала случая закрутить романчик и с другими благородными мужами, попадавшими в ее владения. Пресвитер в Каноссе Доминицо оставил подробное описание жизни Матильды, упомянул он и о Адельгельде, именуя ее Пракседой: «…она боялась мужчин, как ягница боится волчьего зуба».

Может быть, Адельгельда и опасалась мужчин в общепринятом смысле мужененавистницы (после пережитого неудивительно), но она совершенно не убоялась своего могущественного супруга и, требуя у понтифика развода, обличила развратные деяния Генриха дважды: в 1095 году на Синоде католических архиепископов в Пьяченце и через год на Клермонском соборе. Папа римский Урбан II, еще епископом Остии заявивший о себе как о горячем приверженце деяний Григория VII, поддержал Адельгельду и признал ее требование: расторжения брачных уз с императором-сатанистом, как единственно-верное и богоугодное.

Ярый противник узурпатора Генриха отец-настоятель из Клюни Эд де Шатийон, в 1088 году всеобщим избранием католических священнослужителей взошедший на престол св. Павла под именем Урбан, на разоблачительных соборах в Пьяченце и Клермоне пребывал в красноречии. В результате ярких проповедей римского папы перед собравшимися архиепископами, Генрих низвергнут с высот власти, но пока лишь всеобщим порицанием. Для окончательного успеха надо было срочно избавляться от вольных рыцарей, за годы междоусобицы привыкших к грабежам мародерству и насилию, и решить императора военной силы. На том же Клермонском соборе папа Урбан II объявляет Крестовый поход (первый в истории Западной Европы) против мусульман, якобы обижавших христианских паломников на Святой Земле. Направляя толпы разношерстной публики через Константинополь в Палестину, с фанатиком Петром-Отшельником (в арабских источниках: Бутрос ан-Насик), он, наверно искренне, надеялся больше их не увидеть. Правителю Восточной империи Алексию I понадобилась не мало дипломатической хитрости и лести, чтобы выпроводить мародерствующих под Царьградом «борцов за Христианскую веру» в пункт назначения.

Несмотря на столь «мудрое» избавление большей массы отщепенцев Западной Европы, противостояние между законными понтификами Ватикана и антипапами во главе с императором Священной Римской империи продолжалось еще не один год. За разделение духовной власти и светской, Генрих IV борется до самого своего смертного часа. Его снова отлучают от Римско-католической церкви, он терпит поражение за поражением и в итоге в 1105 году принужденно отрекается от императорского трона. Умирает Генрих 7 августа 1106 года в Люттихе, его отягощенные проклятьем церкви останки еще в течение пяти лет не могут успокоиться на освященной земле.

Исходя из западноевропейских источников, императрица Адельгельда по истечению трех лет после Клермонского собора 1096 года все же добивается расторжения брака с императором и «уезжает на Русь». Хотелось бы верить, что в XI столетии в Европе такое было возможно, но факты говорят о несколько другом исходе. На Русь, точнее в Киев Епраксия-Адельгельда вернулась только в 1106 году, то есть после смерти мужа как вдова. Значит, лишь полностью исполнив священный обет супружества, данный ею у алтаря перед богом, она освободилась от брака с Генрихом. Да и возвращение княжны – обращенной католички в Православную Киевскую Русь, состоялось только благодаря сестре Янке – настоятельнице женского монастыря, основного Всеволодом в 1086 году при церкви св. Андрея. В разгар догматической распри между Римом и Константинополем начавшейся в 1054 году из-за главенства над европейскими христианскими государствами, вытребовать бывшую императрицу самого крупного из них, состоявшего под рукой одной конфессии в лоно ей противостоящей, было практически невозможно.

После смерти Киевского митрополита Иоанна «мужа праведного и ученого», Янка (Анна Всеволодовна) едет с посольством в Царьград и оттуда на родину привозит нового митрополита «мужа не ученого, притом скопца», из-за бледности лица киевляне прозывают его Навий (мертвец) и вскоре он действительно умирает. Зачем настоятельнице нужно было привозить его на киевщину?

Янка и Епраксия были сестрами Владимира Мономаха, о размеренном и мудром правлении которого твердят все историки без исключения. Про игуменью Янку В.Н.Татищев, черпая знания из недошедших до нас летописей, писал: «…любила читать книги, и сама учила молодых девиц грамоте, петь, шить и прочее». Несомненно, Анна Всеволодовна была умная женщина и естественно полагала, что такой митрополит на Руси был совсем ни к месту. Знала настоятельница и то, что он болезнен и долго не протянет. Ответ здесь напрашивается один. В далеком Царьграде меж императором Алексием I, новой династии Комнинов, и Анной Всеволодовной, возможно, произошло некое тайное соглашение: игуменья Янка поддерживает в Киеве греческого ставленника христианской церкви, а Константинопольская патриархия требует у Рима возвращения Епраксии, как внучки византийского императора Константина Мономаха.

После долгого, полного тяжелейших испытаний выпавших на «нелегкую бабью долю» странствования, Епраксия, наконец-то, вступила на родную Киевскую землю. Сразу же по возвращению, примерно на 33-ем году отроду, она постриглась в монахини при Печерской православной обители и, став затворницей, окончательно покинула мирское окружение. Под утро 10 июля 1109 года, внучка Ярослава I Мудрого по отцу и Константина IX Мономаха по матери, императрица Священной Римской империи Германской нации, мирно и безмятежно скончалась в маленькой земляной келье. Похоронена княжна Епраксия-Адельгельда в Печерском монастыре у южных дверей. Киевский летописец об этом говорит так: «и сделаша над нею божонку (божницу – авт.), иде же лежит тело ея».

© Сергей Вершинин, 2009
Дата публикации: 12.11.2009 00:34:42
Просмотров: 1914

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.