Сказочки дедушки Пея-2

Влад Галущенко

Форма: Рассказ
Жанр: Детская литература
Объём: 13803 знаков с пробелами
Раздел: ""

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Пей, не пей, а все равно жизнь - похмелье...

Это сейчас в каждом доме телевизор да компьютер. Вставил кассету или диск лазерный и смотри, хоть кино, хоть сказки, хоть мультики. Сотни сказочных сайтов. Красота! Правда, не всегда русским деткам понятные и не всегда добрые сказки, особенно в других странах придуманные.
В нашем далеком детстве, когда на всю деревню Зеленовку было от силы десяток книг, скрозь зачитанных и наполовину изорванных на самокрутки, сказки рассказывал дедушка Пей, одноногий инвалид всех войн, если верить его словам, начиная с Ледового побоища.

Это и была тогда наша виртуальная сказочная вселенная и наш единственный любимый сайт под названием «Сказочки деда Пея».
Собиралась вечерами ребятня со всей деревни в дедовой саманной халупе и при маятном керосиновом свете слушали волшебные истории, некую сказочную смесь из реальных и выдуманных сражений, жизненных приключений, в которых перемешались реальные жители Зеленовки с героями сказок и легенд.
А что еще ждать от потерявшего память, но не ум, девяностолетнего старца, даже летом ходившего в валенках и вонючем овечьем полушубке, сшитом еще при царе Горохе в тридесятом царстве.
Рассказывал дед азартно и с выражениями, которые мы, по младости лет, благоразумно пропускали мимо ушей. Нас больше интересовала волшебная жизнь сытых героев и их сказочные возможности летать на коврах и бесплатно есть на самобранке.

Размявшись в шаманском танце, дед падал на скрипучий табурет и с завываниями и прихлопами начинал очередную нескладушку-врушку.

- Дык, знычт, он щитой прикрылся и мечом мне тычет и тычет. Рану мне нанесть хочет, знычт.
Или нанес уже? Не вспомнить. Давно это было, детушки, ох давно. Дык точно! Этот лыцарь мне тогда ногу и оттяпал. Как же это я промах дал? Ну, озлился я, знычт. Прицелился, туды ее в качель, и гранатой ему промеж рогов.
- Рыцарю? - спросил Мишка, самый старший среди нас.
- А я про что рассказывал?
- А рога у него откуда?
- Темень ты деревенская, Мишка, а еще книжки читаешь. Шлемы, знычт, с рогами у них были.
- И убил?
- Насмерть! И как рвануло! Лед, тут твою тут, провалился к тутовой фене и лыцари потопли. Все. Почитай, на этом и побоищу конец. Победили мы, знычт. Сам главком орден мне вручил, да.
Прямо перед всей нашей чапаевской дивизией.
- Деда, а феня в озере жила? Она кто - русалка? – Люська по-школьному подняла руку.
- Типа того.
- А «тут твою тут» – кто?
- Присказка энто. Где сказка, там, знычт, присказка должна быть. Подай махру, Мишка.
- А Витька-сиделец говорил, что «феня» – это язык тюремный, а вовсе не русалка.
- Значит, оба правы, - дед хитро подмигнул. – Русалка, но ботала по-фене.
- Болтала?
- Можно и так, - дед Пей потянулся за мешком с махоркой.

Мы молча следили, как он заворачивал в книжный листок добрую горсть резаного табака.
Потом долго раскуривал толстенную самокрутку, с треском, вонью и руганью на сырую махру.

Может, от взрыва той гранаты на Чудском озере, может, от какой другой напасти, но все сказки и реальные войны перепутались в голове деда Егора в некую одну, бесконечную волшебную повесть, в которой он был, естественно, главным героем.

- Мишка, на чем я вчерась закруглил?
- Как вороги деревню нашу заняли. Они, че, деда, правда досюда дошли?
- Крест даю, как счас помню. У бабы Акулины аж трое татаро-монгол на постой стали. Акулина тогда девушкой еще была, как счас помню, да. Недолго, правда.
- А ты, деда?
- Не, я тогда уже при медалях был. Ветеран всех войн, знычт. Полный боевой кавалер всех орденов. Ну, это, чтобы скромность немного поиметь, пропустим для ясности.
- Деда, а кавалер – это жених? Почему тогда полный? Жирный, что ли?- Люску интересовали только женские проблемы.
- Сама ты сухотка деревенская! Кавалер – знычт, имел ордена всех трех степеней. Потому и полный, знычт.
- И долго татары у бабы Акулины стояли? – любопытная Люська упорно выруливала деда на интересную ей тему.
- Почитай триста лет. Пока их иго не кончилось. Потом, помню, полезли на нас япошки узкоглазые. Но тех мы до нашей деревни не допустили. Всех потопили в озере Хасан под горой Халхин-Гол. Не поверишь, прямо бульдозерами их туда сгребали. Тьма-тмущая их была. Как грибов в нашей Марьиной роще.
- Это где Змей-Горыныч живет с Лешим?
- Вроде того, знычт. Когда фины на нас поперли, Леший Сусаныч, местный проводник, головы им закружил, по болотам поводил и на фрицев вывел. Там они друг дружку и постреляли из автоматов. Кто выжил, Горыныч на шашлыки пустил. Любит он сытный отдых на природе.

Дед неожиданно вскочил и полез на печь, задернув истерзанную котом занавеску. Все. Вечер сказочных воспоминаний на дедовом сайте закончился.
С волшебно-сказочной кашей в голове мы расходились по домам. Все, как сейчас в виртуальной вселенной, только в нынешней каше маслица доброго меньше, а выражений больше.

***

Все мы, все девять малышей деревни Зеленовки, ненавидели деда Пея, старого еврея-сапожника. Читать мы сами не умели, а слушать сказки очень любили. На все пятьдесят дворов только дед Пей знал неимоверное количество сказок. Знать одно – но он их еще и любил рассказывать. Да оно и понятно. Откуда знает? У него аж три полки в кухонном буфете занимали толстенные книжки с картинками. Тем, кто останется после его пяти сказок, дед обещал дать посмотреть картинки.
Никто пока не выдерживал больше трех. Я вчера после второй убежал – дюже испужался. Сегодня опять с Яриком, старшим братиком, пойдем. Он будет меня за руку держать, чтобы досидеть до картинок. А младшую Юльку больше не возьмем, так как она после дедовых сказок во сне то плачет, то смеется.

- Шурик, ты готов? Пойдем, - это Ярик меня зовет, надо идти.

В саманной халупе деда Пея всегда темно.

- Дедушка, включи лампочку, от твоего ночника ничего не видно, - это трусиха Люська каждый раз просит.

Дед только жует губами и слюнявит толстенную самокрутку из махры. Нет, он ее никогда не курит, только сосет и нюхает, покряхтывая от удовольствия. Нам нюхать не дает, жадюга.

- Ты, Людмила, че, слухат пришла, паты-паты, или гляделками лупать? А раз слухат, так неча свет зазря тратить. У меня пенсия меньше кармана, вся в пистон влазит, паты-паты. Не вводи меня в расход, а то у меня нерьвы уже трещат, слышишь?

А по мне, так это табурет под ним скрипит.

- Дедуль, а про волшебную принцессу сегодня расскажешь? Ну их, этих драконов страхолюдных, которые детишек за проказы жрут, не давятся.
- Не, про принцев с принцессами рано вам еще. Я вам еще про нашу Зеленовку не досказал, паты-паты. Пока доскажу, подрастете, могет, так и до женитьбов дойдем. Слухайте.

Красная хустынка

Дед Пей привстал и затопал подшитыми валенками, которые никогда не снимал, даже во сне. Это он перед каждой сказкой так танцует и поет.

«Как у тетки Акулины
Уродилася малина.
Чтоб пожрать малины всласть,
Надо ягодки украсть.
Только ночи напролет
Акулина стережет.
Из ружжа она стрелят,
Кому в перед, кому в зад.
Стала жадина гадать,
Как малину распродать?
Не поместится ведь в рот,
В огороде вся сгниет».

Дед вынул из кармана нечто, похожее на дырявую портянку, и понюхал. Запах ему явно не понравился, потому как вытер бисеринки пота со лба рукавом некогда белой рубашки.

Отдышавшись после танцев, дед долго сосет и с присвистом нюхает махровую самокрутку.

- А дальше? – не выдерживает вертлявая Люська.
- Погодь, не гони лошадей, паты-паты, особливо ежели у тебя их нет. Так вот. Вы будете смеяться, но таки малина вся в огороде сгнила, а та, что в бочке – закисла. Хитрая Акулина, чтоб знычт, не пропадать добру, решила наделать из него малинового вина.
- Дедушка Пей, а мамка из малинки варенье варит и вкусный компотик. А вино горькое, - из угла подала голос малявка Крыська, младшая Люськина сеструха.
- Где пробовала? – страшным голосом спросил дед.
- Папка дал лизнуть, - Крыська еще дальше забилась в угол.
- А, в воспитальных целях – нужно, - голос деда помягчел. – Дык, знычт, спецом у Акулины замутить бражку, винцо и прочую гадость непотребную, была ее маманя - баба Парашка.
- Это которая бабой Ягой работала и в лесу жила? – Ярик вспомнил подробности прошлых сказок.
- Не скажи, паты-паты. Не все бабки – бабки Ежки. От некоторых еще и польза есть – за детюшками приглядеть, пеленки-распашонки простирнуть, кашкой-малашкой покормить.
Еще раз мыслю перебъешь – сам досказат будешь. Так, об что это я? А, об внучку. У бабы Параши внучка была – Аленка.
- Деда, а куда же она теперь делась? – опять Люська.
- Куды, куды. Туды, куды и вы все скоро сбегете. Выросла, да в город умотала. Ты сказывать дальше будешь? А нет – слухай сюды. Вы будете смеяться, но Акулина повелела дочурке бочку закисшей малины бабке в лес доставить.
- Не верю, она ее не подымет, - Ярик недоверчиво покачал головой.
- Опять ты, Фома? Ты в чем не кумекаешь, паты-паты, не смеши ежа. Это квадратное надо тащить, а круглое – катить надобно, пенек ты дубовый. Ниче, скоро в армию забреют, там тебя быстро люмень от дюраля отличать научат. Вот Акулина повязала Аленке красный галстук на голову и выпроводила за ворота.
- Дедуль, а я в численнике видела пионеров. У них галстук на шее.
- У них – да. Акулина по младости тож его туды вязала, паты-паты. Не пропадать же добру? Нехай Аленка на голове донашивает, может, кака добра идея в мозги перейдет. Дык, знычт, дальше. Покатила Аленка бочку по тропинке в дремучий лес. А ей навстречь – Серый Волчара. Но даже не заметила его девочка – раскатала бочкой в серый блин. И Рыжую Лису раскатала, и Зайку Серого и даже Мишку Косолапого. Но тут перед самой избушкой несокрушимой скалой встал перед ней Гришка Косырь с полосатой палкой.
- Это который гаишником теперь в городе? – все мой Ярик знает.
- Он самый, паты-паты. Орет Гришка нечеловеческим голосом:
- На кого, малявка, бочку катишь? На власть?
Тут и сказке трындец, а Гришка Косырь – молодец.
- А бочка где?
- Про то история умалчивает, но доходили слухи, что вина малинового Акулина так и не попробовала.
- А Гришка?
- Гришку нашли потом в лесу. По звуку.
- Как это? - Крыська нарисовалась прямо перед дедом.
- Не рассчитал он свою силушку молодецкую, паты-паты. Выпил бочку и лопнул. Понеслись клочки по лесным закоулочкам. И я там был, да ниче не добыл. По стволам текло – вниз не упало.
Кому много стакан, кому бочка – мало.

Вся мелюзга съежилась и, прикрыв глаза, пыталась представить взрыв в натуре. Крыська тоненько заплакала. Дед посадил ее на колено.
- Ты чего, Крысенька, не спужалась ли?
- Не-е, хустынку жалко.
- Какую?
- Красную, она же теперь малиновой будет.

***

Дедушка Пей, рассказав сказку про красную хустынку и внучку Аленку, долго кашлял и вздыхал. Вся деревенская малышня томилась ожиданьем, но торопить деда никто не решался.
- Расстроили вы меня своими вопросами, детушки. Свою внучку вспомнил, Аннушку, как она из лесу, паты-паты, котеночка принесла, да бабе Акулине придарила. Та дюже живность разную любила, полон двор уток да кур держала. А котеночек, паты-паты, один был, но какой! Вырос в настоящего Илью Муромца, великана.
- Деда, а ты не врешь? – мой старший брат Ярик один не боялся с дедом спорить. – Как из кота человек мог вырасти?
- Я тебе ж говорю, Фома неверущий, не человек – великан вырос. Нет, чтоб дослушать, паты-паты, сказ умного человека, так нет! Каждая шмакодявка начинает деда учить, чем кот, паты-паты, от человека отличается. Чем, чем… Свободой! Ходит сам по себе, паты-паты, потому и…
- Деда, ладно. Ври… это, сказывай дальше, - Ярик как бы извинился перед сказочником.

Дедушка Пей с обидой долго нюхал мазровую самокрутку, потом, уже без обиды, начал сказку про кота.

Про Жмурика

Дед топал валенками, поднимая пыль с земляного, вечно прохладного, пола, на котором кружком сидели девять малят, все ребячье население Зеленовки, деревушки в пятьдесят дворов.
Пританцовывая, он, наконец, запел.

Как у бабки Акулины
Было множество скотины,
Триста гусок, коль не врет,
И один всего лишь кот.

Но зато был этот кот
Выше бабкиных ворот.
Не боялся никого.
Звали Жмуриком его.

Вместо крыс ловил овец,
Шаловливый молодец.
Жмурился вовсю потом,
Оттого и был Жмуром.

Бабку кот не обижал,
Шкурки от овец давал.
Кабана припер, хитрец,
К празднику на холодец.

Весь народ вокруг дрожал,
Когда с бабкой кот бежал
За малиной на варенье,
Было б бабкино хотенье.

Отер дед Пей вспотевший лоб краем черной занавески и долго не мог отдышаться, хрипло кашляя.
- А дальше? – малявка Крыся забралась на дедово колено. – А какие у него котятки были? Беленькие?

- Про котяток не скажу, не было, паты-паты, никаких у него котяток. Потому и сбежал, наверное.
Вот и сказке трындец, а хто слушал – молодец.
- Как это конец? – вскочил Ярик. – Ты же только начал сказывать.
- А в том и сказка, что кот, паты-паты, вырос большой-большой. А дальше у него другая жизнь началась, другая, паты-паты, сказка. Все как у людей. Чтоб вы знали, малявки, все сказки про человеков или, паты-паты, котов заканчиваются, когда они женихами и невестами становятся. Пошла невеста под венец – вот и сказке конец.
- Деда, я что, тоже умру, когда невестой стану? – у Крыси на глазки навернулись две слезинки.
- Ну, не совсем так. Детство твое, паты-паты, кончится. И жизнь твоя уже не будет сказкой.
- А чем?
- Может, романом, если повезет, а чаще, паты-паты, – повестью.
- А я хочу – сказкой, - Крыся заплакала.
- Для этого, деточка, - дедушка Пей тяжело вздохнул. – Для того, чтобы вся жизнь, паты-паты, была сказкой, надо родиться сказочной принцессой в сказочном дворце, а не так как ты – в саманной избе, паты-паты, под соломенной крышей, да еще с красным галстуком вместо хустынки.

© Влад Галущенко, 2013
Дата публикации: 20.04.2013 14:04:41
Просмотров: 2219

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.