Яйценосец (из повести, пасхальный рассказ - жизнеописание)

Джон Мили

Форма: Рассказ
Жанр: Просто о жизни
Объём: 9235 знаков с пробелами
Раздел: ""

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

«...хиппи - это интересно!»
(из их старого анекдота)

Правоверие в качестве официальной религии этой страны, естественно, не могло не привлечь моего внимания. Я ходил в храмы, смотрел и внимательно слушал. Золотые с синим маковки куполов; чернющие старухи, смешные юродивые; благолепное нищенство папертей, гнойные, напоказ, обрубки и язвы.
В одной из церквей познакомился с интересным человеком по имени Лев. После вместе мылись в бане, и могу засвидельствовать: чистая правда! да, это так! Будь он чуть-чуть поумнее, и, главное, находись на Западе, непременно сделал бы себе состояние. Гиннес, и прочее - обеспечено. Кроме того, не до конца, видно, обращенный ихний туземец-фантазер; от его фантазий я получал истинное наслаждение. Вот запись одной из них, самой, на мой взгляд, гениальной. Еще и с постскриптумом, что меня уже окончательно покорило. Дружим и переписываемся до сих пор.

Я родился в правоверной религиозной семье. Ничем особенным среди окружающих меня людей не выделялся. Правда, согласно желанию отца, принял, в частном порядке, светский обет безбрачия. Иначе, дал обещание отцу никогда не жениться и не вступать в половые отношения с женщиной. Чем-то отец мой, похоже, помогал мне в этом трудном обете, может, в пищу чего подсыпал. Во всяком случае, я никогда не безумствовал, и даже не страдал, как другие юноши во время полового созревания. Страдания этого рода всегда были мне не очень понятны.
Я вырос довольно хилым молодым человеком, служил по разным конторам. Единственным моим горячим желанием было посетить святые места, поклониться им и пройти дорогой Христа. Наконец, скопил нужную сумму, отец подкинул немного... Желание мое осуществилось.
Вместе с кучей паломников бродил я от святыни к святыне. Все впитывал, дышал святым воздухом, молился. На местах сотворения христовых чудес
ставил свечки, и сам страстно мечтал о чуде. Оно совершилось тотчас, как
я вернулся.

Тот, кто знал меня до того моего путешествия, уважал, без сомнения. Но и подсмеивался надо мной, специально рассказывая в подробностях о своих победах над женщинами. Те же, кто побывал со мной в бане, как раз на пасху, уже не смеялись. По всему городу мгновенно распространились слухи о моей, якобы, неимоверной, мужской силе. Женщины не давали проходу, чередой поступали самые интересные предложения. Все, конечно, было не так. Но мои объяснения никто не хотел слушать. И тогда вдруг я понял, что Господь сподобил меня на воистину великое дело. Иначе, я понял свое предназначение.

Как тонкий психолог, я хорошо изучил человеческую натуру. Человеку нужен
предмет поклонения. Большой предмет. Очень большой. Чтобы поразить его
воображение. Чтобы пал ниц, и сказал: боже, так не бывает! Вот когда он вспоминает о боге. И я - обладатель такого предмета. Он дарован мне Им только сейчас, после святого Иерусалима, дабы с его помощью вновь привести заблудшее стадо к Хозяину.

Я все продумал, я знал уже точно, что делать. И ждал только знамения божьего, чтобы начать. Я ждал подтверждения сверху, и был абсолютно уверен, что получу. Так оно и случилось. Правда, знамение оказалось несколько иным, чем я ожидал. В пасхальную ночь следующего за путешествием года, ровно в двенадцать часов пополуночи, ушел внутрь организма - самым чудеснейшим образом - мой детородный отросток, предмет неоправданных дамских вожделений. Зато мои яйца резко укрупнились в размерах и сильно потяжелели.
Напрягшись и поразмыслив, я хорошо понял существо знамения. Яйцо – символ жизни. Омытое жертвенной кровью Христа - спасибо, святая Мария Магдалина! - символ христианской эпохи. Мои, необыкновенно большие теперь яйца - ну просто нечеловеческие! - символизируют начало усиления христианства в мире.
Стоя на коленях, я возблагодарил Господа за ясность и четкость указаний. Внести коррективы в ранее намеченное не составляло труда. К утру на моем столе лежали дополнения к основным положениям учения Христа. Собственно говоря, было только одно дополнение: введение в него института Яйцепоклонников. Себя, как учредителя нового института и носителя символа веры, я положил называть Яйценосец. Предстояло разработать обрядность и завести учеников. А дальше - в народ! В гущу народную, в массы!

На все - про все ушла неделя. Учеников, в составе двенадцати человек, подобрал из среды прихожан моего родного прихода, куда я ходил еще мальчиком и где меня хорошо знали и любили. Все они были мужчины. Им одним я позволил удивляться, щупать и любоваться во всякое время. Так что это было легко. Обряды же были совсем простые. Главную трудность составляло то, что я называл индивидуальным подходом к человеку, независимо, верующему или нет. Художник в душе, я отлично знал, какую важную функцию выполняет в человеческой жизни цвет. Как могут цвета, а также их сочетания, воздействовать на людскую психику, побуждая к тому иль иному поступку. Поэтому готовился: перед походом в конкретный дом подбирал нужную гамму, тщательно наносил легкосмываемые краски, обучая попутно учеников этому искусству.

Мы ходили из дома в дом. Принимали подобострастно. Кормили, поили, внимательно слушали и молились. Смиренно просили потом об одном: показать, прикоснуться. Я видел, как женщины закатывали глаза, как падали в обморок, очищаясь. Я видел мужчин, ненавидящих меня заранее и обожавших к концу визита. Я видел закоренелых грешников, светлеющих ликом при церемонии лобызания.

Известность моя росла.И скоро толпы ходили за мной по городам и весям. Не могу сказать, чтобы это был легкий труд. Яйца мои тяжелели и тяжелели, что было понятно - соответственно повышению уровня святости. Стало трудно передвигаться. Тогда ученики соорудили носилки, обили их изнутри алым бархатом, положили подушки. Колыхаясь среди моря людских голов, я думал о важности деящегося и о глобальности предстоящего.

Начальный период богоугодной просветительской деятельности был закончен. Теперь я выступал только на больших - огромных! - площадках, под шум и рукоплескания дясятитысячных толп яйцепоклонников со всей страны. Так сказать, переплюнул Христа с его пятью тысячами паломников. Я проповедовал людям суетность жизни и величие бога, я говорил в микрофон о праведности и воздержании, о смысле и содержании заповедей Христовых. В молчании слушали и внимали. Но к концу выступления я всегда ощущал нарастание некоего внутреннего напряжения. И вот, он наступал, момент апофеоза - предметный показ символа веры. Я вставал на носилках, я приподнимал край
своего балахона. Дружный вопль сотрясал пространство, уходил в небеса. Мы еще раз вместе молились, громко, хором, пели сочиненный мною торжественный гимн. (Следует текст, который я не запомнил. – Автор).

И вновь во мне поселилось ожидание чуда. Я знал: что-то будет. И случилось, произошло: на очередную пасху из реликвий моих проклюнулись… птенчики, два белых пушистых комочка, весело запищали. Я глазам своим не поверил. Вот уж чудо, так чудо! Как стало известно о сем, понаехали епископы с архимандритами, потом сам архипастырь Святой Правоверной отец Пафнутий пожаловали. Деваться им дальше было некуда: признали официально. И без лишних теперь разговоров причислили к лику святых. При жизни для человека - громадная честь!

Папа Римский бесился в своем Ватикане. Католицизм угасал.

Во мне зрели силы. Я требовал знака. И был, разумеется, знак, что пора.
На Пасху, при небывалом стечении народа (пятьсот двадцать три задавленных насмерть, из них сто шестнадцать беременных женщин), золотыми ножницами, освященными патриархом, мне отрезали оба яйца. Боже, как пищали птенцы!..
Ровно через год, на том же самом месте, я демонстрировал собравшимся - числом вдвое - вновь отросшие, с вновь проклюнувшимися, щебечущими.
После этого чудесного события процедура была узаконена специальным решением Святого Синода, и все главные правоверные храмы страны и мира в приказном порядке оснащались моими яйцами. В красивых футлярах, расшитых золотыми и серебряными нитями, они помещались вблизи аналоя и выносились во время крестного хода наравне со Святыми Дарами.

Не забывая о развитии богословской науки, ежегодно собирал я международный Конгресс ученых-теологов под неизменным моим председательством. Тема Конгресса всегда одна: "Яйцепоклонничество как важная составная часть христианского вероучения". Выступал, конечно, с Отчетным докладом учрежденного мною же Яичного Общества.

Да, много я сделал! И скоро уж смерть. Ноют, болят мои новые яйца. Но прожил не зря, могу себя похвалить! Хорошо приготовился, обо всем подумал. Изложил основное в своей Книге Наследия. Написал Завещание.
Посмертную пару яиц завещал Храму Гроба Господня, что в Иерусалиме, в греческую его часть. Почему в греческую?.. сам не пойму! Лучше было армянам, поприличнее что ли. Дары богатые от паломников моих - и злато, и серебро - обязал раздать бедным. Нижайше просил патриарха Всея по смерти моей в столице, на Преображенке, храм построить, и там упокоить навечно. И назвать его Храм Яйца св. Льва Яйценосца-мученика.

P.S. «... и приговаривается писака сей к смерти без снисхождения. А после смерти гореть ему в адском пламени, в серном дыму и копоти. Вариться в котлах смоляных. Навечно душою в когтях Сатаны.
(Из приговора церковного Суда ихней столичной общины)

© Джон Мили, 2014
Дата публикации: 10.04.2014 22:55:07
Просмотров: 2296

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.