Столик на троих (Книга 1-я)

Олег Ёлшин

Форма: Роман
Жанр: Психологическая проза
Объём: 203537 знаков с пробелами
Раздел: ""

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

(2-я редакция)

“Тот человек идеален, который среди величайшей тишины и уединения находит самую напряженную деятельность и среди напряженной деятельности находит тишину и уединение пустыни”.
(Свами Вивекананда)

КНИГА 1

Часть 1

Наверху, на одном из высоких этажей, в открытом кафе, сидели двое. Кафе называлось “Небесное”, и, действительно, если с его террасы посмотреть вниз и если голова не начнет кружиться, можно увидеть лишь облака, которые стелились по земле. Это был очень высокий этаж, а наверху только небо и яркое солнце. Один из них был одет в белые штаны и белую просторную рубаху, которая свободно спускалась, прикрывая его красивое молодое тело. Другой был в черной жилетке и черных брюках. Волосатые, мускулистые руки едва помещались на его половинке стола.
- Не жарко? - спросил “белая рубашка”, - на таком-то солнце в черном?
- Иронизируешь? - парировал волосатый, испытующе на него глядя. Его собеседник заметил этот взгляд и отвел глаза.
- Когда же принесут меню? – равнодушно спросил он.
- Как всегда, дружище, как только ты будешь готов! – и громко засмеялся.
- Я?... Ты говоришь о нашем пари?
- Да! И платить снова тебе, - азартно ответил человек в черном. Человек в белом долго на него смотрел, потом уверенно ответил:
- Что ж, посмотрим, - и повернулся к официантке:
- Девушка, милая, мы готовы.
Девушка была то ли в розовом сарафане, то ли вообще без него. Это было не важно, в чем была девушка - на такой высоте и такой жаре. Этих двоих скорее всего мало чем можно было удивить.
- Слушаю вас? – подошла она.
- Пожалуй, мне кофе! Ваш изумительный небесный кофе со сливками, - сказал человек в белом.
- С небесными сливками? - уточнила розовая девушка.
- Конечно! - ответил тот.
- А мне виски оттуда, снизу, - сказал черный, оценивающе разглядывая ее стройную фигурку.
- Не рановато ли? - спросил его компаньон.
- Вполне, - ответил волосатый. Пожалуй, это единственное, что они научились делать хорошо, - и подмигнул официантке.
- Желаете что-нибудь еще? – спросила она, улыбнувшись в ответ.
- Нет! – очнулся человек в черном. Официантка отошла, он проводил ее взглядом, потом в упор уставился на человека в белом.
- Что же, приступим, – сказал белый, не дожидаясь заказа.
- Они мне надоели, – энергично начал черный.
- Мне тоже, – согласился его собеседник. – Везде одно и то же, - на мгновение задумался и тихо повторил, - одно и то же. – Потом спросил:
- Как всегда ставим на последнего?
- Да. Как всегда! Срок! Давай оговорим срок! Даем им ровно год!
- Года мало! Три! – возразил белый.
- Хорошо - два. Идет?
- ОК! – невозмутимо согласился белый, отпивая небесный напиток, который успели перед ним поставить.
- Ты говоришь по-английски? – удивился черный, оценивая аромат виски.
- Чему здесь только не научишься! – пробормотал белый, посмотрев с веранды вниз.
- По рукам! – в нетерпении сказал черный человек. Он протянул бокал с земным напитком, чокнулся о стакан с небесным кофе белого человека, и они выпили.
- Не пожалеешь? – улыбнувшись, спросил черный.
- Никогда и ни о чем, - твердо ответил белый.
- Девушка, милая! – крикнул человек в черном, - запишите это на одного из нас!
- Конечно! Я поняла! Как всегда! – любезно отозвалась она.
- Да! Как всегда! – подтвердил черный.
Облако поднялось до их этажа, и кафе растворилось в голубоватой дымке.

-2-

Сирена гудела уже около минуты, и ему снились недавние учения на объекте. Он попытался отмахнуться от навязчивого видения, проснуться и снова уснуть, пока не понял, что это не сон. От неожиданности открыл глаза и в первое мгновение не знал, что делать. Все системы были недавно проверены и готовы к последней демонстрации и вводу в постоянное действие. Неужели какая-то ошибка? Он вскочил, на ходу соображая, как ему поскорее отключить назойливую сирену. Все происходило накануне последнего тестирования, визита комиссии столичных военных из министерства и тут такой сбой!
Ночь с пятницы на субботу – 2 часа 30 минут утра. Или ночи?
- Черт дернул его вчера задержаться допоздна, а затем остаться здесь ночевать! Будь проклята эта работа, нет покоя ни днем и ни ночью! - ворчал он, соображая, что нужно сделать.
- Как хорошо, что он оказался здесь, иначе в понедельник именно с него снимали бы голову, должность, премию и черт знает что еще.
И сейчас, оглядываясь по сторонам, он оценивал ситуацию.
Система сработала по высшему уровню безопасности. Кроме общей тревоги, начали закрываться жалюзи. (Монолитные, сверхпрочные, пластиковые панели, многократно усиливающие фасад здания.) Значит, уже включилась система герметизации и блокировки входа-выхода, а также открылся лифт, ведущий в подземный тоннель. Он подошел к окну и в свете прожекторов увидел ребят из наружной охраны. Они бежали к объекту, но попасть в здание без его помощи уже не могли. Впрочем, они здесь и не нужны. Теперь это была его проблема, с которой предстояло возиться остаток ночи. Один парень зачем-то снял китель и на бегу размахивал им над головой. Это последнее, что он увидел снаружи, жалюзи закрылись.
Здание представляло собой комплекс гражданской обороны, элитный военный объект, каких в этой стране было немного. (Сколько, точно он не знал.) Элитный объект - для “элитного персонала” на случай войны. В ближайший месяц его должны были сдать комиссии и забыть о нем навсегда. Поэтому ему, человеку, отвечавшему за все службы автоматических систем управления а также за системы наблюдения и контроля охраны комплекса, здесь было сложнее, чем на предыдущих объектах. Постоянные замены кодов допуска, которые курировал не он, вечные дополнения независимых экспертов, не связанных друг с другом и даже не знакомых, делали эту систему абсолютно надежной - со 100% уровнем секретности даже для него. Так думали они - хозяева. Конечно, разобраться во всем не было проблемой - вопрос времени, но все раздражало и иногда затягивало работу. Вот и сейчас нужно было все ЭТО остановить, для чего требовалось вскрыть “сейф”, который сам же вчера закрыл, а затем выбросил ключи. Не впервой.
Он возился уже больше часа, пока не начал понимать, что все идет не так, как обычно. После подбора необходимых паролей и входа в систему компьютер упорно отказывался снимать блокировку с объекта и вводить программу обычного контроля над безопасностью. Он попробовал различные варианты, но на экране все время появлялся отказ командам и предупреждение о критической обстановке. Наконец, удалось замолчать невозможную сирену. Уже легче! Единственное, чем сейчас он мог управлять, был аварийный выход, снабженный сложной системой шлюзов и деактивацией. Неужели сбой в программе? Но это месяцы работы группы классных специалистов, а потом еще недели проверок и доработок! Во всяком случае, если это сбой - исправить до понедельника ему уже точно не удастся.
Пробуем еще раз:
Отключение общей тревоги - отказ!
Отключение блокировки дверей входа - отказ!
Открыть защитные панели - отказ, отказ, отказ!
Компьютер сошел с ума - в верхнем углу монитора мигают показания датчиков - радиация, сейсмическая активность! Ерунда какая-то! Если программа видит такие показатели, автоматически блокируется ручное управление и доступ к большинству опций, а потом запускается “автопилот”. Они долго работали над этой программой чрезвычайной ситуации на случай войны и предусмотрели, пожалуй, все, чтобы участие человека было сведено к минимуму - главное защита объекта… Но для этого нужны реальные данные об изменении внешней обстановки – радиации, показаний сейсмографа и прочего. Прочее – это информация из Центра о начале боевых действий! - размышлял он, - но тогда “автопилот” запускался автоматически! Может быть, это и есть команда из Центра?... Ну, конечно! Шутники! Имея полный доступ, они без предупреждения начали проверять систему! Столичным воякам не спится! В субботу ночью развлекаются. Накрутили показания виртуальных датчиков, создали критическую ситуацию, тревогу первой степени и запечатали его в этом саркофаге! Играют в войнушку. Можно спать дальше - до утра угомонятся… А если полетели датчики?... Сразу все? И радиации и динамические? Надо бы взглянуть.
Это последнее, что захотелось сделать и закончить на сегодня. В конце концов, у него выходной!
Он зевнул. Напряжение спало. Стакан чая с круассаном. Вчера забыл поужинать. Вечером засиделся, потом было поздно выскакивать в ближайший городок, где он любил по пятницам проводить время в небольших ресторанчиках с кружкой пива или стаканом молодого кислого вина и обязательным куском пиццы или моцареллы. А потом - в небольшую уютную квартирку, снимаемую им уже два года в этом же городке.
- Стакан чая, круассан, проверить датчики и спать. Пока дяди в погонах из столичного центра на расстоянии тысячи километров забавляются с новой игрушкой, можно перекусить. Интересно, во что им еще захочется поиграть, - подумал он, - выключить вентиляцию, переустановить спутниковую антенну, отключить системы жизнеобеспечения? Здесь масса игрушек! Надеть противогаз и спать. Хорош он будет!
Круассан был с шоколадом и отвратительно сладок, других булок в баре он не обнаружил, а идти вниз в столовую было лень.

- 3 -

Поедая то, что нашел, машинально включил 15-й музыкальный канал телевидения. Ночная музыка не помешает, хорошо бы джаз - спокойный, любимый, ночной джаз …
Серый экран... Странно. У него круглосуточное вещание. Он переключил канал.
CNN:
“…ответным ударом направили ракеты на города Восточной Европы. Через 15-20 минут произойдут взрывы в Москве, Минске, Киеве, Астане, Ташкенте и в крупных областных центрах Урала и Сибири”.
“Экстренные телефонные переговоры глав государств Америки, Евросоюза и России не принесли результатов…”
3-й Национальный канал:
“Русское правительство подтвердило версию о запуске двух боевых ракет террористической группировкой с территории …, ни одна сторона пока не взяла на себя ответственность, однако данные разведки подтверждают эту версию …”
5-й Национальный канал:
“Папа римский призывает глав государств остановить запуски и немедленно собраться на экстренные переговоры стран Восьмерки, арабских государств, Востока, Латинской Америки, Канады и Австралии. Место встречи - Ватикан…”
1-й Национальный канал
“Северная Корея направила ракеты на Японию и США. КНР ответным ударом атакует Сеул, большой запас боеголовок направлен на США, Канаду и арабские страны. Индия в альянсе с КНР атакует Иран и другие страны Аравийского полуострова”.
“Русские ракеты только что взорвались в Вашингтоне, Нью-Йорке и еще в сорока городах Америки. Москва и Санкт-Петербург уничтожены. Израиль атакует… “
Серый экран...
Серый экран…
Серый экран…
Все национальные каналы прекратили свое вещание.
ВВС:
“… мощным потоком опускается с Японии и Китая в сторону Австралии. Островные государства Индийского океана уже подверглись воздействию гигантского радиоактивного облака. Австралия встретит этот поток через 45-50 часов, если не изменится скорость и направление циклона…”
Канал отключился.
CNN:
“… мы переключаемся на наши региональные запасные станции вещания, но империя CNN уменьшается так же стремительно, как и наша планета, остались лишь немногие регионы, не подвергшиеся нападению. Мы постараемся выполнить долг журналиста до конца. Возможны сбои, но кто жив и слышит нас, будет получать всю информацию…”
Он долго еще переключал с канала на канал. Иногда возникали какие-то картинки, затем исчезали, мелькали обрывки сообщений, фраз, слов, пока все окончательно не исчезло. И тишина…

- 4 –

Наступила тишина, какой еще не знали на планете. Медленно, в оцепенении от ужаса и страха он спустился на нижний этаж и нашел пульт, где были установлены датчики внешнего контроля. Все работало, все было в порядке, и только шкала уровня радиации показывала страшную, незнакомую цифру. Побежал к лифтам и спустился на самое дно убежища. Сотни метров под землей. Было сыро и прохладно.
- Включить систему очистки воздуха, - машинально подумал он. - Зачем? Кому теперь это нужно? - и тут гнетущая картина происходящего отчетливо возникла перед его глазами. Города пожирались ударной волной и огнем. То, что не успевали сделать они, уничтожала радиация. Самолеты несли смертоносный груз, сбрасывали и улетали, падая в океан, - им некуда было возвращаться, когда кончалось топливо. Люди, деревья, зверье – все смешалось, а по ним, как по траве, комкая и сминая все на своем пути, размазывая кровь и плоть, ползло НЕЧТО. Наверное, еще были живы тысячи, может быть, миллионы, и сейчас они гибли, каждый по-своему, каждому своя пытка и своя смерть.
- Чем он лучше остальных, почему он здесь, почему один?
Снова кинулся к лифту и, будь что будет, - поднялся наверх! Потом метался по этажам, забегал в разные помещения, хватал трубки молчащих телефонов, включал потухшие компьютеры, щелкал каналами телевизоров. Это был обезумевший человек, он кричал, бросался на закрытые окна, плакал, рычал, падал, снова куда-то мчался, снова падал…
Очень устал. Пять часов утра и три часа кошмара в его жизни! На спине и плечах висели пудовые мешки нечеловеческой усталости и напряжения, придавливая его к полу, как на планете с другим притяжением. А это и была теперь другая планета. Почему-то очень замерз, свалился на диван в холле, обхватив себя руками, словно защищаясь от холода и ужаса. Долго сидел так, покачиваясь как болванчик, бормоча какую-то бессмыслицу, ерунду.
- Что теперь делать?
- Что делать?
- Нужно что-то делать!
- Я должен что-то сделать…
Вдруг до него дошло: - Может, еще оставался риск и нужно спуститься вниз?
Инструкция предписывала такой сценарий. Но в эту минуту инстинкт самоуничтожения был сильнее. Прошлая его жизнь теперь не имела никакого значения. Он не знал, никогда не задумывался, какой смысл был в ней раньше, просто жил как все. Нет, иногда задумывался, но суета и установленный ритм не давали возможности и времени отвечать на этот вопрос, как, наверное, у каждого нормального человека. Но теперь, когда он был один! В горле стоял ком утраты, горя, жалости к самому себе. Он был совершенно один... Один! А табло мигали предупреждением: “Персоналу срочно спуститься в убежище!”
Вдруг вскочил.
- Какое право он имеет собой рисковать! Он должен выполнять приказы! Теперь, когда только у него были пароли для открытия шлюзов и только он один мог впустить сюда людей, даже если уничтожат верхнюю часть убежища, он поможет им найти входы в запасные тоннели, ведущие вниз. Очнувшись от шока, кинулся к лифту и вновь спустился на дно комплекса в подземную его часть. Здесь он и будет дожидаться людей или приказа снаружи.

- 5 –

Но время шло, и нужно было принимать какое-то решение. Никогда раньше он не испытывал такой беспомощности. Такой ответственности! Теперь непонятно перед кем - перед собой или теми, кто еще мог спастись здесь вместе с ним. Он оцепенел от ужаса и невозможности действовать. Пошел на склад, разыскал бутылку виски, отхлебнул. Потом еще и еще... Стало теплее и легче. Наконец, смог сосредоточиться. Ему нужны люди, хотя бы один уцелевший человек. Нужно искать хоть кого-нибудь за тысячи километров, выжившего, способного говорить, писать электронные письма, отбивать азбуку Морзе, да все что угодно! И если о нем забыли, значит он сам будет кого-то искать.
Всегда труден первый момент принятия решения, дальше дело техники. Техника! Ее было здесь в изобилии. Он вошел в комнату, где стояли компьютеры. С теми средствами связи, которые по случайности оказались у него под рукой, все было выполнимо.
- Конечно, кто-то остался в живых! Кому–то еще можно помочь! – уговаривал он себя. - В конце концов, ради чего они торчали здесь и день, и ночь целых два года!
За компьютером почувствовал себя увереннее - на своем месте. Сначала нужно попытаться связаться с такими же военными объектами, разыскав их координаты. Может быть, в этом районе еще оставались живые, и если он подтвердит центру целостность объекта, их направят сюда. Тогда он спасет кого-нибудь!
Центр не отвечал. Спутник связи работал, но на его запросы не было ответа. Сообщил, где он находится и зашел на другие объекты, но и здесь только молчание. Оставил сообщение везде, где только мог.
- А если все эти центры уничтожены?
Он знал, что этот объект способен выдержать ударную волну на расстоянии трехсот метров. Даже его наружная часть, которая оставалась далеко наверху. При прямом попадании все огромное бомбоубежище, где он сейчас находился, сквозь сотни метров скальных пород было недосягаемым. Рушились только верхние строения, вертикальная шахта герметично перекрывалась на нужной глубине, но сохранялись боковые тоннели, выходившие на поверхности в 1-2 километрах отсюда за горами в различных местах. Он снова повторил попытку установить связь. Нужно ждать, сигнал отправлен - в этом он был абсолютно уверен. Просто нужно ждать!...
Прошел еще час. В комнате отдыха все те же вчерашние круассаны, шоколад, холодный чай и что-то еще. Нужно себя поддерживать, пока оставалась какая-то надежда. Пока есть надежда – есть смысл.
- Какая гадость запивать круассан виски!... А закусывать виски круассаном еще хуже ...
Вдруг подумал: - Еще вчера кто-то выпекал эти сладкие булочки, потом их развозили по окрестностям, люди ели их на завтрак, запивали утренним кофе, разговаривали, собирались беспечно провести выходной день, сходить на футбол или поехать в горы, погулять по окрестностям. Или просто побыть дома с семьей…
- Почему его объект не был взорван?... Он не был закончен, о нем знали, его имели в виду, но по логике противника недостроенный объект использовать не станут. Значит решили, что он “не заселен” и не опасен.
Он беспомощно сидел за компьютером и размышлял:
- Кто поймет стратегов, нажимающих на “кнопки”? Кто поймет террористов, похитивших и запустивших эти чертовы бомбы? Их родные, матери, сестры, их дети уже мертвы. Как понять этих людей?
В детстве ему незнакомо было слово террорист. Это понятие для него появилось позже - к концу столетия, когда газеты и телевидение начали смаковать подробности; корреспонденты, пробираясь тайными тропами в логово “борцов за справедливость”, демонстрировать на весь мир заявления их лидеров, показывая в новостях казни, изуродованные конечности, взорванные небоскребы и прочую атрибутику этого кошмара. Как-то в голову пришла одна простая мысль. Он, далекий от политики человек, сделал для себя простое открытие: если СМИ всех государств объединяться и на год, хотя бы на месяц, перестанут передавать всю эту жуть, терроризм исчезнет навсегда. Но где свобода слова и информации? Наивно? По-детски? Глупо? Но ведь - навсегда! И он знал, что совершенно прав. Это информационная война, а информационный голод уничтожит проблему. Глас, вопиющий в пустыне! Театр без зрителя. Некому аплодировать и некому покупать билеты - это главное! Но где война - там деньги! Значит кому-то это нужно. Кто-то оплачивает эти шоу. И если целые государства берут на себя функции мирового полицейского, а потом ведут себя, как обыкновенные бандиты, что там говорить о каких-то террористах? Где деньги – там война. Абсурд! Они уничтожили целую планету, себя и его жизнь…

- 6 –

Прошло два, потом три часа с момента выхода на связь, вернее попытки. Ответа не было. Они могут быть живы, но потеряли оборудование для связи со спутником. Если это так - они замолчали навсегда. Все компьютеры были подключены к Интернету, но использовать высокоскоростной, оптоволоконный канал было бессмысленно. Он переключился на спутниковую связь. Многие крупные новостные сайты еще загружались, выдавая картинку и информацию, но все новостные ленты американских и европейских ресурсов обрывались и датировались поздней ночью или ранним утром. Провода и спутники, уцелевшие в обрывках этой паутины виртуального хаоса, еще пытались связывать оставшиеся в живых клочки гигантской сети. Кое-где уцелели электростанции, многие серверы еще были доступны, они по инерции отражали прошлую жизнь, но рядом с ними больше не было людей. Биржи не работали. Новости захлебнулись несколькими часами ранее, форумы молчали. Казалось, что он бродил по улицам огромного пустынного города, в котором не было ни души. Дома стояли на месте, фонари горели, светилась реклама магазинов, ресторанов и гостиниц, но приветливый портье не открывал дверей, не брал твоих чемоданов и чаевых, не провожал в номер. Столики летних кафе были пусты, а с кухни не доносился запах готовящейся еды. Двери магазинов были широко открыты, прилавки предлагали любой товар, за который некому было платить, и даже собаки не бегали по улицам. Он отмахнулся от странного видения. Почему-то вспомнил из вчерашних новостей об Австралии - прямого баллистического удара по этой стране не было и лихорадочно начал искать в пока еще живом “yahoo” сайты с доменом .au. Некоторые страницы загружались и, спустя какое-то время, он набрел на форум спортивных фанатов. Там были люди, оттуда шли сообщения!
- … они передают, что в пятидесяти километрах на север еще можно попасть в бомбоубежище на двадцать тысяч персон. Кто знает??? Срочно, поделитесь!
- … новости отрубились час назад. Сначала они говорили – у нас осталось два дня, потом 36 часов, потом заткнулись совсем…
- … я здесь нахожусь – не протолкнуться, ребята, все занято, сюда не впускают, ищите другой вариант. Найдёте, пишите - я со своим мобильником больше ни на один сайт зайти не могу.
- … военные вывесили списки убежищ, но без гарантии свободных мест. Вот ссылка...
- …братская могила – отсидеться неделю, месяц, съесть последнюю крысу и начать пожирать друг друга. Слишком много на севере разбросали ядерного дерьма – радиоактивный фон лет на 200 потянет. Пошли на … стрит. Пошли, ребята, на последнюю тусовку!
- … он прав, я на стадион… ящик пива с собой. На солнышко последний раз взглянуть.
- …нужно попытаться, но по шоссе … пробка – хвост из города торчит, кто знает короткий объезд???...
Наконец он решил вступить в диалог:
- Вот военная карта этого района, но со спутника видно оцепление на подъезде к убежищу – там больше никого не пропускают.
- …у тебя свой спутник? Ты кто такой?
- Не теряйте времени, я вижу другой вариант. Вот координаты…, туда еще можно успеть.
- …Ты откуда со спутником? Может, у тебя подлодка своя в тихой гавани стоит? Так тащи ее сюда!
- …Спасибо за вариант. До встречи!
- …Нет, ты скажешь, кто ты такой! Мы тебя не знаем!
- Я нахожусь в таком же бомбоубежище, но в Европе и могу вам помочь. Торопитесь - по этим дорогам пока еще есть движение.
- …Это подстава, ребята, мало им севера еще и нас решили прихватить. Вали отсюда!!!
- …Вали с нашей площадки, козел.
- …Сионисты! Масоны недобитые! Сидят под колпаком на нас смотрят, играются.
- …Подожди, они нам помочь хотят! Посмотри, какие еще есть живые варианты?
Он снова вступил в переписку:
- Я здесь один и не устраивал войны, я инженер, который случайно оказался на недостроенном объекте, но могу помочь! Вот координаты еще одного убежища…
- …Пошел с нашей площадки, ненавижу козлов, которые нас угробили…
Дальше ругань, ругань… и только один отреагировал:
- …Пришли свой e-mail.
- Вот мой e-mail, но на любые вирусы стоят мощные защиты. Повторяю, я хочу вам помочь!
- Посмотри почту – сейчас тебе напишу, европеец! Не суетись, ты им все сказал - кому нужно, те уже поехали, заходи на “ящик”…
Он ушел с форума и перешел на айсикью - программу прямого диалога. Получив его адрес, вышел на связь.
- Ты кто?
- Я уже говорил, что остался один в бомбоубежище совершенно случайно. А кто ты и почему не воспользовался моими маршрутами, почему не спасаешься?
- Не могу.
- Почему?
- Я тоже один и не могу спастись... А ты действительно остался там один?
- Да, но я не понимаю, почему ты теряешь время на разговоры со мной?
- Ты любишь бейсбол?
- Немного, но причем здесь это?
- Помнишь игрока Крыльев 3 года назад Майкла Х.?
- Да. Говорили, что он получил травму и больше не выступает.
- Травму позвоночника.
- Наверное, я точно не помню... Позвоночника ... Это ты?
- Да.
- Тебе некому помочь?
- Нет, да и не к чему это.
- Почему?
- Все должно быть так, как должно быть.
- Это глупо, может быть, еще осталась надежда.
- Я не смогу снова к ним. Сначала я долго не мог без них, теперь не могу с ними. Но это не важно. Хочу тебе кое-что сказать, не перебивай. Хочу поделиться опытом затворника. Если ты все-таки останешься один, совсем один, знай - тебе повезло. Тебе дан шанс – один на миллионы. Наверное, скоро тебе захочется что-то сделать, понимаешь… Как сказать? … С собой ... В общем…, конечно, это твое право, но ты пока можешь ходить, думать. Голова, руки, ноги на месте. Ты можешь хотя бы попробовать. И еще… помни, это не твое тело – оно дано тебе напрокат. И ты в нем находишься…, как сказать…, в командировке в эту жизнь. Зачем? На этот вопрос каждый должен ответить сам. Многие… почти все не отвечают, даже не задумываются об этом! Но раз выбрали тебя, ты должен использовать этот шанс. Все! Вспомни при случае о том, что я тебе сказал.
- Почему ты мне это говоришь? Зачем тебе это?
- За эти три года успел о многом подумать. Всего не расскажешь. Но, даже не имея возможности ходить и делать многое другое, все равно можно познать капельку счастья. Думаю, мне это удалось, поэтому и говорю тебе об этом - чем ты хуже? Интересно, получится у тебя? К сожалению, я этого не узнаю... Не унывай!... Пока, инженер! Прощай!...
- Подожди, Майкл! Хочешь, я пошлю сигнал в вашу службу спасения? Тебя наверняка подберут. Какой твой адрес?
- Удачи!
Больше он не отвечал.
- Бред какой-то. Он сошел с ума! Командировка… Счастье… Тело…

- 7 –

И снова он отправляет запросы в центр по разным адресам. Снова пытается звонить, слать электронные письма, но в ответ лишь тишина. Достал вторую бутылку. Пил и не пьянел. Ходил кругами, ожидая ответа, снова проверял почту, снова пил. Почему-то вспомнил, как впервые его обучали пользоваться спутником. Любимая шутка военных - подглядывать за нудистами на пляжах. И только что с его помощью он пытался найти информацию для австралийцев. Снова сел за компьютер, на этот раз выбрал спутник, который в это мгновение проходил над Европой, нашел координаты нескольких столиц. Куда смотреть?
Лондон. Набрал координаты, оставалось нажать на клавишу и появится картинка. Его передернуло. Он не мог нажать на эту клавишу. Все уже было понятно итак, но все равно не мог. Программа спутникового поиска торопила - сейчас выйдем из зоны наблюдения. Enter!!! Ничего не видно! Приблизил. Снова ничего. Сфокусировал картинку, словно находился на высоте пяти километрах над уровнем поверхности земли. Круги. Несколько кругов, как олимпийские кольца, сплелись там, где еще вчера находилась европейская столица.
Москва. Картинка с высоты километра: Огромный мегаполис, река разделяет районы, петляя по городу, улицы кривыми лекалами прорезают кварталы, и сплошная дымка в огне - город горит. Никакого движения, и только пожарища после нейтронной атаки.
Париж. Огромная воронка, присыпанная, припудренная по краям развалинами домов. Огонь и дым, все замерло, и только Сена медленно заполняет эту яму мутной водой, стекая словно в сточную канаву.
Последние координаты набрал свои. Приблизил. Ближе. Еще ближе. Наверху занималось утро. Полусфера его здания покоилась в небольшом зеленом ущелье посреди скал. Как последнее пристанище, как ковчег после потопа, заброшенный и забытый высоко в горах… Спутник ушел, картинка исчезла, оставив его наедине с пустым экраном. Он погребен здесь один и навсегда.
- Он никогда не выберется отсюда, и никто ему уже не ответит!
Еще виски и еще - теперь уже было все равно. Дальше не помнил почти ничего… Временами казалось, что видит двух незнакомых людей – одного одетого во все белое, другого в черное. Они призрачными тенями мелькали рядом, о чем-то говорили, спорили, проходили сквозь толстые бетонные стены и исчезали, появляясь снова. На него они внимания не обращали. По-видимому, им он был не интересен. Это было наваждением, и тогда он понял, что бредит. А еще помнил, как на экране мелькала игра. Армагеддон. Он летел на корабле, стрелял по вражеским станциям, взрывал ракеты противника. Виски, снова взрывал, снова виски. И наконец - Game ower! Игра окончена! ВЫ УНИЧТОЖЕНЫ! И тишина… Кромешная тишина…

- 8 –

- Game over! Милый друг, я тоже говорю по-английски, хотя это уже не актуально, - воскликнул человек в черном.
- Еще не все кончено, - перебил его белый человек.
- Понимаю, теперь начинается самое интересное!? – обрадовался черный, в нетерпении потирая руки. Они сидели в просторной комнате, уставленной компьютерами. Столик из небесного кафе находился здесь же перед ними, как будто не прошло и минуты с их последней встречи. Девушка в розовом прошла мимо и, посмотрев на них, перевела взгляд на странного клиента, который безвольно поник за компьютером, а голова его лежала на клавиатуре.
- Ему что-нибудь подать? – спросила она.
- Нет, ему, пожалуй, достаточно, - зло сказал человек в белом.
- Фи! - сказала девушка.
- Не твое дело! - оборвал ее парень в черном.
- Фи! – повторила девушка в розовом и удалилась.
- Ему что-нибудь подать? – ерничал парень в черном. Его собеседник промолчал и тогда он продолжил:
- Как здесь хорошо, как тепло! Сыро, глубоко, не палит жаркое солнце! Нужно заглядывать сюда почаще - милейшее местечко!
- И все-таки это не конец, - перебил его белый человек, а одетый во все черное, почесав волосатую грудь, погладив волосатые руки, воскликнул:
- Взгляни на него! Когда он отрезвеет, когда проснется, будет ходить кругами вокруг своего компьютера. Так снова и снова. А когда поймет, что ему не оставили никого, начнет ломаться. Ты знаешь, как это происходит, ты помнишь это, тысячи раз ты это наблюдал. Сначала он не сможет принимать пищу, потеряет сон и только виски будут его спасать. Потом медленно и тихо начнет сходить с ума, а дальше, милый друг… Вообще-то я за медленный процесс, так сказать, за чистоту эксперимента - торопиться некуда - у них годы, у нас мгновения, но мне кажется, что и этот спор тоже мой. Всему есть предел и силам этого ничтожества тоже - все предопределено. И только в нашем кафе можно пить кофе бесконечно долго...
- Нет. Время еще есть. Я слишком много в них вложил. Время еще осталось.
- Время? Пожалуй, это самое страшное, что у него осталось.
Черный парень с удовольствием и брезгливым презрением рассматривал их подопечного:
- О! Проснулся! Заметался! Вот прошло еще несколько часов - он подавлен. Ни от кого нет ответа. Снова бродит без толку. А что ему остается? Это зависимое существо, животное, он привык жить в своем стаде и теперь без него не способен ни на что. Он ничего не может!
- Почему? Сможет! Я оставил ему для жизни все.
- О-о-о! А это еще хуже. Лучше бы ты чего-то не оставлял. Они не могут пройти испытание ВСЕМ. Им даже этого кажется мало, вместо того, чтобы поделиться, получать от жизни удовольствие, они будут продолжать пожирать себя и подобных себе.
- Я дал им все для жизни! – повторил белый.
- Для жизни? Им больше нравится смерть… Не расстраивайся, но мне кажется, что больше тебе удались муравьи. Воистину непобедимая армия тружеников. Пожалуй, этот проект был лучшим.
- Муравьи?! А дельфины?..
- Извини! Конечно же дельфины! И дельфины тоже! - засмеялся черный.
- Но они никогда не напишут картину или стихов, - прошептал белый человек.
- Их напишу тебе я! Может, не будем больше терять времени? Не будем ничего ждать и закончим все прямо сейчас! Согласись, эта сказка тебе удалась… не совсем! И не расстраивайся – на кону лишь чашечка кофе и фужер виски. Пустяки - не обеднеешь.
- Не в этом дело…
- Понимаю. Жаль плоды своего труда.
- Понимаешь? Что ты можешь понять? Ты ничего в своей жизни не создал!
- Да! Я великий скептик! А зачем создавать то, что рано или поздно превратится в тлен?
Человек в белом продолжал задумчиво сидеть за столиком, черный не скрывал радости:
- Прошло еще два дня,… еще три. Теперь он не может засыпать и жить без своих виски. Он ничего не может, только ждет ответа от своих… Три дня - не достаточно? Какие стихи, мой друг, какие картины, он с трудом находит еду там, где ты оставил ее на столетия.
- Прекрати подливать ему виски!
- Ты хочешь ускорить плачевный конец?
- Пожалуй…, - махнул рукой белый человек, вставая. – Уходим!
- Хочешь, я усыплю его пока мы здесь? Так будет гуманнее! – засуетился черный.
- Ты говоришь о гуманности? Не смеши!... Не надо, разберется сам.
Парень в черном дружески обнял белого за плечи.
- Прости, я забыл - ты не любишь подобных сцен, пойдем! И не расстраивайся, придумаешь себе что-нибудь еще. Ты же у нас великий выдумщик! Мечтатель и фантазер! А сюда зайдем через недельку… Или через месяц… Через год! Через тысячу лет! – уже смеялся он.
- Больше здесь делать нечего… Пойдем… Девушка! Возьмите! - и белый человек бросил на маленький поднос пару монет. Та немедленно подошла и удивленно спросила:
- На этот раз так скоро?
- Не твое дело! – осадил ее черный человек.
- Фи! – ответила розовая девушка, забирая деньги.
- И не стоит сюда больше заходить, - добавил белый, - разберется сам…
- Зато твои муравьи...
- Да! Муравьи!... А дельфины?
- И дельфины!... Конечно, дельфины!
Их голоса таяли, а фигуры растворялись вдалеке. Они уходили.

- 9 –

Очнулся от холода. Ледяной кафель больно давил на лоб и руки, а он совершенно голый лежал на дне ванной. Как попал сюда - не помнил, только чувствовал страшную тяжесть в голове, в затылке, спине. Напился до потери сознания и памяти! Если бы. Память сохранила ужас последних дней и была при нем. Она лежала в ванне рядышком и не давала пошевелиться, встать, что-нибудь сделать. Перевернулся на спину. Яркий свет больно ослепил глаза – как в операционной, только без наркоза. На краю раковины заметил недопитую бутылку виски.
- Какая по счету?.. Говорят нужно выпить – станет легче. Кто говорит? Говорить некому.
Раньше никогда в жизни столько не пил, голодным, много и так долго…
- Выпить еще?!!!
Сделал глоток. Виски больно ударили по голове, и на мгновение он провалился в пустоту… Понемногу сознание возвращалось. Стало теплее. Теперь он сидел, безвольно покачиваясь из стороны в строну. Долго так сидел. Зачем-то вспомнил историю о том, как один музыкант, или шоумен, или черт знает кто спасался в Лас-Вегасе от несчастной любви. Проиграв все деньги и решив покончить с собой, он пил беспробудно уже целую неделю с надеждой о скорой кончине от спиртного отравления. Но умереть не успел, познакомился с отличной девчонкой, которая вытащила его и осталась с ним, чему в дальнейшем он был премного благодарен судьбе.
- Какая в голову лезет чушь!
Руки шарили по стене и полкам, ища опоры, ища, за что можно ухватиться.
- Нужно выбираться.
В руках оказался кем-то забытый бритвенный набор.
- Какой хороший одеколон!
Он любил запах хорошего мужского одеколона. Особенно, если тот был терпким и ненавязчивым.
- Новенькая бритва.
В руках предательски блеснуло лезвие. Тонкое лезвие острой бритвы, отражающее неоновым блеском свет ламп...
- Нет, он не способен на это!... Но ведь это так просто. Нужно только наполнить ванну теплой водой, слегка провести по венам. Это совсем не больно! И спокойно уснуть. Закончить кошмар. Просто уснуть! Мы каждую ночь делаем это. Бросаем в постели свое тело, а сами болтаемся где-то. Потом возвращаемся. Каждая ночь - маленькая смерть. Репетиция той последней – большой. Больно не будет. Не будет…
Вода прозрачной тонкой струйкой полилась в ванну.
- А как же страх перед неизвестным? И что там дальше? НИЧЕГО! А ничего - так и бояться нечего. Мы же не боимся засыпать – вдруг не проснемся, проваливаемся в НИЧЕГО, а потом возвращаемся.
Выпил еще. Стало жарко.
- Вот и наркоз! Нет, только не возвращаться! Не к кому!? Лучше в НИЧТО! А если Там что-то есть? А сны? А Фрейд? Как заманчиво блестит это тоненькое лезвие. Как избавление… Он пойдет к ним - к тем, кто бросил его здесь. Он не будет ждать, просто пойдет. Одним больше, одним меньше – никто внимания не обратит, никто и не заметит…
Вода медленно накрывала его ноги мокрым теплым покрывалом. - Голый, каким пришел в этот мир таким и уйдет… Зачем пришел? Чтобы уйти. Не бери в голову – не время. Если до сих пор не ответил на этот вопрос, значит уже не стоит.
Он глотнул еще. Больше не было ощущений отравления, было спокойно, ясно в голове и хорошо. В одной руке он держал лезвие, в другой бутылку и наблюдал за тем, как вода поднимается все выше и выше. Страшно не было...
Вдруг заметил две фигуры, они лежали на поверхности воды, колыхаясь в мелкой ряби, словно отражаясь от нее. Одна фигура напоминала человека в белом, другая в черном. Он где-то уже видел это. Наваждение! Вспомнил, что совсем недавно они являлись в его сознании. Он вздрогнул. Эти двое холодно на него посмотрели. Потом на воде возникло небольшое движение, и две призрачные фигуры помахали ему руками, словно прощаясь. Он поднял глаза к потолку, но там лишь нависал равнодушный белый кафель и больше ничего. Снова перевел взгляд на воду - она была прозрачной и чистой - тени исчезли. Сделал еще глоток, медленно приходя в себя…
Он смотрел на свое тело и ждал. Теперь, когда торопиться было некуда… Смотрел с интересом. Как он устроен: Ноги, колени, руки, кисти рук, фаланги пальцев. Жилки, по которым текла кровь, приводимая в движение мотором в груди, - вечным двигателем. Морщинки на руке, волосы, покрывающие ее, тонкие сильные пальцы, линии на ладони.
- Как все продумано! Гениально! Ничего лишнего, сложно и одновременно просто... Рука!
Он смотрел на нее, как на картину.
- Тело!... Его тело!… Или не его? Этот неизвестный автор – он гений! А кто такой ты? По сути ничтожный человек! Человечек! Что создал в своей жизни столь значительного, чтобы иметь право это уничтожать?
Он еще долго смотрел на руку, не чувствуя, что она принадлежит ему. Это был сторонний предмет, прекрасный, но совсем чужой... Вдруг отшвырнул лезвие, за ним бутылку, порадовавшись грохоту битого стекла.
- Какое право ты имееешь посягать на ЭТО?
Судорога парализовала тело, кровь ударила в голову.
- Это не твое тело, не твои руки. Ты получил все это как дар! Для чего? Какая разница! Не важно! Если сейчас ты не можешь этого понять, это не дает тебе права уничтожать. "Тело – костюм напрокат для командировки в эту жизнь". А там – будь, что будет...
Ванна больно на него давила, выталкивая наружу, больше он ее не интересовал. Он вскочил, включил сильный душ. Как-то яростно и в то же время бережно вымывшись, выбрался наружу. Доплетясь до ближайшей комнаты, провалился то ли в обморок, то ли в сон. Уснул, словно умер - без снов и ощущений. Спал долго, не помня ни себя, ни времени, но с точной надеждой проснуться. Проснуться или воскреснуть! – напоследок мелькнуло в голове. – Зачем? …

- 10 –

Ему было 44. Он и раньше был один - родители остались где-то там, в прошлом веке, друзья тоже были, но в его прошлой жизни - в далекой юности, была жена, с которой они давно расстались, детей она ему не родила. Молодость прошла в одной из стран Восточной Европы. Там он вырос, окончил университет, получил степень. Казалось, ждет блестящее будущее. Дальше пытался работать по специальности, но оказался не нужен. Время было такое. Он уехал. Уехал с надеждой когда-нибудь обязательно вернуться, но ждать десятилетия он не мог, а таких, как он ценили везде. Перелеты, переезды, страны, города теперь выбирал он. Сменив одну, вторую, третью европейскую страну, оказался здесь. Была интересная должность, ему нравился здешний народ: открытый, веселый, немного ленивый, с четырехчасовыми перерывами посреди рабочего дня. И хотя всегда чувствовал себя иностранцем, ему по-настоящему было хорошо и на его новой работе, и после нее – по вечерам. Он часами мог сидеть в каком-нибудь баре или кафе на набережной, слушать музыку, песни, смотреть, как эти люди живут, как отдыхают, веселятся. Здесь было все - море и горы, теплые звездные ночи, реки, в которых он научился ловить форель, всегда лето и солнце, и снова МОРЕ - огромное и прекрасное! Иногда он знакомился с женщинами, но то были мимолетные встречи. Хотелось чего-то большего и только тогда что-то менять в своей жизни, а пока говорил себе – не родилась еще ТА! Так было еще вчера…
Он проснулся и сразу же об этом пожалел, мгновенно вспомнив кошмар последних дней, который стоял перед глазами. Уже не было так больно. Как под наркозом. Были странные ощущения чего-то нового, непонятного, какого-то знания, неизвестного доселе. А еще эта рука, которая его спасла!
Нужно было вставать, что-то делать. Привычка, когда другие решали за тебя все, исчезла навсегда.
- Интересно, что он сделает, когда откроет глаза?
Потолок отражал бессмысленность его взгляда. Белый потолок давил, прижимая к дивану, и он чувствовал эту тяжесть, ощущая сотни метров над головой. Табло больше не светилось предупреждением, на компьютере не мигали сигналы “автопилота”. Отбой тревоги.
Он без сожаления покидал эту глубокую нору, поднимаясь на лифте. Ему повезло – о нем забыли, на него пожалели свои бомбы, иначе он остался бы там, внизу, навсегда. Первое, что он увидел, когда дверцы лифта открылись, было солнце. Его лучи врывались в комнаты, заливая ярким светом все помещения вокруг. А после тех страшных дней и ночей, так похожих друг на друга, как в могиле, под страхом быть уничтоженным, он чувствовал, что снова родился. Просто о нем забыли.
Он подошел к окну. Защитные жалюзи были открыты. Яркое солнце освещало горы, ущелье, растения, словно ничего не произошло. Природа замерла торжественно с видом победителя и была к нему равнодушна. Ей было на него совершенно наплевать. Только теперь он понял, какой кошмар пережил там, внизу. Но здесь светило солнце и снова хотелось жить. В этот момент почувствовал, как он устал, а еще понял, что невероятно голоден. Он еле держался на ногах и теперь мысленно разговаривал сам с собой, словно с больным.
- Все будет хорошо. Просто нужно умыться и переодеться. И найти еду! Жизнь продолжается.
Он прошелся по этажу среди комнат, заставленных столами, компьютерами, какой-то мебелью. Показалось, будто видит все это впервые. Словно не было тех лет, которые он прожил здесь. Все казалось в новом свете, и смотрел он на все другими глазами...
- Еда!
Он умирал от голода после шоколада и виски, круассанов и виски...
Нашел одежду, быстро умылся и спустился на этаж ниже, где находился похожий на гостиничный комплекс кухонный отсек.
Этот дом был воистину произведением искусства. Многие умные головы, и он в том числе, посвятили свой талант этому проекту. Дом был создан для таких как он - временное прибежище. На этом этаже находились буфет-столовая с кухней, комнаты отдыха и даже небольшой спортивный комплекс. Люди, приезжавшие сюда ненадолго, проверяющие или по работе, чувствовали себя не хуже, чем в хорошей гостинице.
- Он должен разыскать еду!
Это была не просто кухня. Кроме множества электрических приборов и приспособлений, находился компьютер, в котором и была заложена информация о всех запасах.
- Отчаянно хотелось есть!
А с помощью этого компьютера можно было запросить нужные запасы с нижнего этажа и на мини-лифте поднять их сюда. Списки продуктов заполняли обширную базу данных:
Мясо, курица, рыба... Выбрал курицу.
Приправы - рекомендуемые.
Раздел “Напитки” – соки, кофе, минералка.
Хлеб! Замороженный хлеб, нарезанный и по мере поступления оттаиваемый до нужной температуры.
- Достаточно! Хватит!
Дальше предлагались рецепты. Слишком навязчиво, много лишней информации для человека, испытывающего такой голод, но одним нажатием клавиши можно стряхнуть все ненужное с экрана и дожидаться посылки. В эту минуту где-то на глубине сотен метров уже обработанный запрос исполнялся за считанные секунды, а в пустоте его желудка уже не было возможности ждать!
Тем временем, огромные контейнеры в холодильниках выделяли нужный продукт, затем формировалась партия, которая по транспортерным лентам попадала в специальный мини-лифт и поднималась сюда.
- Как долго!
Еще две-три минуты - дверца лифта открылась, и продукты оказались перед ним. Он набросился на теплый белый хлеб, а пока курица шипела на гриле, жадно его жевал, одновременно готовя кофе. Вскоре горячая еда лежала на тарелке.
Белые длинные столы, удобные кресла, напротив перегородка из квадратиков зеркала, мягкое освещение. Просторно, уютно и светло. Он так проголодался, что сейчас ничего не видел. Держа в руках большие куски курицы, зубами разрывал их на части, обливался жиром, заглатывая не жуя, и чувствовал, что жизнь возвращается! Больше он не думал ни о чем. Как мало нужно человеку - быть голодным и удовлетворять свой аппетит! Ел, не замечая ничего. Вдруг отражение в зеркале привлекло его внимание. Зрелище было чудовищным - большой небритый человек в мятой одежде, с красными от недосыпания и усталости глазами рвал зубами несчастного цыпленка, забрызгивая себя жиром. Давился, обжигаясь горячим кофе. Компьютерный гений, эстет, человек недурного воспитания и ума. Он ел и продолжал смотреть. Снова и снова рвал зубами мясо на части. Какое-то время упивался этим зрелищем, а зеркало продолжало издеваться:
- Новый образ последнего человека - интеллигентного, дикого, в костюмчике, с курицей в жадных, залитых жиром руках. А еще можно вытереть их о свои волосы или рубашку!
- Нужно будет – вытру! – негодовал он. Не выдержав, вскочил, умылся, снова заглянул в свое отражение. Долго так смотрел, не отводя глаз. Потом отвернулся.
- Какой идиот облицевал все стены зеркалами? – проворчал он.
Но, поправив ворот рубашки и взяв нож и вилку, доел свой обед до конца. Теперь он мог снова повернуться к зеркалу лицом.
- Кому это нужно? Какая теперь разница? – вдруг заорал он.
- Тогда можно поставить перед собой миску и просто лакать, - разумно предложило зеркало.

- 11 –

Пообедав, прошелся по столовой, оглядываясь по сторонам, и снова появилось ощущение, будто видит все это впервые. Два года он приходил сюда, прекрасно знал это здание, его оборудование, обстановку. Но тогда все было по-другому. Раньше, он как хирург, который знал своего пациента изнутри, не задумывался и не обращал внимания на его внешность. Встреть позднее - не узнал бы. А теперь словно знакомился заново и смотрел на все со стороны. Со своей стороны. Когда-то они строили этот дом для кого-то, а оказалось, что для него.
- Что ж, пора познакомиться поближе с этим наследием человечества, - подумал он. Тем более, что объект не был сдан и все ли работало нормально, все ли они успели сделать, было неизвестно.
Здание представляло собой три этажа на поверхности скалистой местности высоко в горах - 1200-1400м. над уровнем моря. Всего три этажа, а под ним еще один служебный этаж складского назначения. Туда он и спустился, начав осмотр. Обстановка напоминала склад - масса оборудования, генераторы питания. Сами солнечные батареи были наверху - те самые окна, которыми было облицовано здание. А здесь находилась небольшая подстанция, от которой электричество распределялось по всему зданию. Он продолжал оглядывать помещение:
Системы очистки и вентиляции. Дальше небольшой ангар, в котором стояли вездеходы, снегоходы, какие-то военные самоходные машины. Шкафы с оружием. В дальнем углу виднелся в разборе дельтаплан, оборудованный небольшим мотором.
- Полный набор Джеймса Бонда! – удивился он. Здесь же размещались шлюзы деактивации для выхода наружу, а рядом на стеллажах лежали всевозможные костюмы, в которых можно было долго находиться в зоне заражения. И даже снаряжение альпинистов.
- Выйти наружу? – мелькнуло в голове. - Надеть этот костюм и посмотреть, что происходит там? – но в ужасе отшатнулся, вспомнив картинки со спутника. Да и инструкции запрещали такую самодеятельность.
Он продолжил свой обход. Основные системы жизнеобеспечения находились в подземной части убежища. Бензин здесь не держали, но оттуда, снизу, можно было запросить нужное количество топлива, и из подземных резервуаров получить его для заправки любого аппарата. При воспоминании о том подвале его передернуло. Он не мог больше думать о нем, как и о тех первых днях. Но оглянулся и успокоился. Здесь не было окон, не светило солнце, заливая ярким светом все вокруг, но и не было той глубины и сотен метров, которые словно лежали на плечах, пригибая к бетонному полу… И, наконец, знакомая комната с датчиками и системами контроля. Туда он не пошел...
Вернулся на первый этаж, где недавно обедал. Здесь все было скорее для отдыха - просторная столовая, несколько комнат (гостиничных номеров) и небольшой спортивный зал, куда он раньше почти никогда не заглядывал. А сейчас зашел - бассейн метров пятнадцать, сауна, душевая. Вдоль бассейна ряд тренажеров и маленькая джакузи – небольшой спортклуб.
Второй этаж – кабинеты, комнаты, лаборатории, компьютеры, компьютеры... Здесь была для него привычная среда обитания. А вот и комната его отдела… И везде оставленные вещи людей, которые в прошлую пятницу покинули это здание. Они словно на минуту отошли и скоро вернутся. Нет! Не вернутся! А их вещи по-прежнему оставались здесь, ожидая своих хозяев. Ему неудобно было перед ними, казалось, все эти вещи смотрят на него с укоризной, словно он в чем-то виноват.
Поднялся еще выше. Третий и последний этаж – большая комната-мансарда непонятного назначения. Раньше здесь сидело руководство: стояло несколько столов, стульев, диваны и какие-то незначительные аксессуары обстановки. Просторно и светло. Что здесь должно быть в будущем неизвестно.
- В будущем, - повторил он про себя.
- Вот оно - это будущее. Наступило! И что здесь будет - решать ему одному… Одному… Одному…, - гулким эхом отозвалось в сознании.
Он ходил, и его шаги звенели в пустоте, отражаясь от стен, от потолка, затихали, снова звенели в ушах, нарушая тишину, которую больше нечем было заполнить. Посмотрел наверх. Огромный прозрачный купол накрывал эту мансарду. Само здание представляло собой полусферу, и здесь, на третьем этаже, не было ни единой стены, только лифт одиноко торчал, как телефонная будка. Окна у здания были формы мозаики, состояли они из шестигранников и напоминали соты, поэтому объект иногда называли - улей. Они были сделаны из прочного пластика, который мог менять несколько цветов на выбор. Еще эти окна могли работать как лампы освещения внутренней части, а снаружи как солнечные батареи. А поскольку климат был очень солнечным, эти батареи снабжали электричеством весь комплекс круглый год. Если выпадал снег (а такое редко, но случалось в этих широтах), на окнах автоматически включалась система оттаивания.
И, наконец, основная часть комплекса - подземная, где он провел те страшные дни, но сейчас вспоминать о них не хотел. Она находилась на глубине более двухсот метров, куда вела целая система лифтов. Там было все для жизни тысяч людей, все службы жизнеобеспечения. Помещение было с несколькими выходами наружу в километре отсюда. Огромные резервуары топлива, целое замерзшее озеро питьевой воды, запасы провизии на многие годы для небольшой колонии военных. Системы “на дне” и наверху были совершенно независимы и, как говорят, замкнуты. Огромный космический корабль. Но куда на нем плыть?...
Экскурсия закончилась. Зачем он столько времени рассматривал это? Неизвестно сколько времени он проведет здесь, поэтому нужно было все проверить. Да и торопиться некуда, а что ему делать – он не знал. Находился здесь словно в гостях, а хозяева забыли купить буханку хлеба, оставили его на пару минут и скоро вернутся… Теперь он сидел за длинным столом верхней мансарды и размышлял:
- Здесь есть все для жизни человека. Он абсолютно защищен от внешней радиации. Еды и воздуха хватит на столетия. Только зачем так много? Ужас в том, что ему нечем себя занять. Все работает и без его участия. Некуда идти! Нечего делать! Если обезьяна когда-то сделала усилие, взяв в руки палку, чтобы стать человеком, то ему оставалось отбросить ее за ненадобностью и вернуться на стадию первобытного человека.
Он вспомнил свой завтрак… Потом взял со стола чью-то забытую ручку, повертел ее и… отбросил далеко от себя.
- Отбросить, и все. Зачем она теперь нужна? А что вообще ему нужно?
Ручка ударилась об огромное окно, отскочила и покатилась по полу. Это был единственный звук, который мог нарушить искусственную тишину. Тишину, которая давила на уши и разум, и казалось, можно было получить контузию. А барабанные перепонки разорвутся от безразличия стен и пустоты окружавшей тишины... Вокруг вещи, мебель, какие-то мелочи и еще эта тишина!!!
Он схватил пепельницу и бросил вслед за ручкой. Та, описав полукруг, тоже ударилась о стекло, которое равнодушно, с презрением отразило удар. Оно могло выдерживать давление в тонны, а тут какая-то пепельница, к тому же грязная. Маленький робот-пылесос явился ниоткуда, он безропотно втянул вонючие окурки и исчез, напоследок проворчав:
- Этот человек не понимает бессмысленности своих действий, он потерял чувство реальности и творит глупости.
Но он его не услышал, а предметы уже разлетались во все стороны. Они ударялись о стены-окна, летели в прозрачный потолок и неминуемо заканчивали свой полет на холодном безразличном полу. Стол отлетел в сторону, стулья следом!...
Вдруг посмотрел наверх, сквозь прозрачный купол, сквозь решетки ячеек-сот. Показалось, что солнце на мгновение приостановило беспрерывное движение, застыло на ясном небосклоне, глядя на него с интересом. Он замер и тоже, не отрываясь, смотрел на него. Так они следили друг за другом - один в недоумении, другой в безумном своем порыве. Можно ли было назвать это солнце живым? Оно так явно взирало, что казалось, было тем единственным, настоящим зрителем в этом закрытом аквариуме, в замкнутом мире, который окружал его. Он сел на диван, уставившись в точку перед собой. Его зрачки остановились посреди усталых глаз, они не концентрировали какой-либо предмет или мысль и смотрели в пустоту.
- Раньше в жизни всегда была какая-то цель, план. Теперь непонятен был этот маршрут. Куда? … Зачем? Нет, на этот вопрос он сейчас отвечать не будет. План? Нужен какой-то план, которому он мог бы следовать. В конце концов, можно составить распорядок, хотя бы на ближайшее будущее и соблюдать его. И подчиняться ему! Именно подчиняться! Нужно поучиться у военных! Дисциплина мобилизует! А там будет видно.
Нашел инструкции для военного персонала низшего звена. А сейчас он и был тем низшим звеном. Не военным, но в данной ситуации низшим. Перелистал несколько страниц. Инструкция предписывала: “Строго выполнять эту инструкцию”.
- Какой абсурд, - подумал он, но продолжил чтение: “Оставаться в помещении убежища и не предпринимать действий для выхода наружу без приказа”. Далее шло описание комплекса и как его использовать в военное время: “Все действия персонала только по особому распоряжению… Поддерживать боевой дух!”…
- Как хорошо быть военным! За тебя все решат и никаких сомнений, никакой инициативы без приказа. Ты давал присягу и кончено. Присяги он не давал, но он будет поддерживать боевой дух! И так до особого распоряжения! Итак, расписание.
Он поднял ручку, которая теперь ему была нужна, поставил стол на место, взял лист бумаги и начал писать.
- Подъем в 9.00. Наконец, можно будет выспаться! Час на утренние дела и завтрак. Дальше… Допустим, спортзал.
Он не занимался спортом много лет, при его образе жизни это было невозможно, но сейчас в условиях войны он должен быть в форме! Занятие спортом. И это не один час. Можно изучить разные программы. И не только спорт! Вспомнил, что здесь находилась огромная база данных с множеством информации. Гигабайты и гигабиты наследий науки и культуры, огромное количество кинофильмов, книг, музыки. Словно кто-то специально постарался передать наследие человечества в будущее. Словом, для жизни человека здесь было все!
Он записывал на листе бумаги крупным почерком. Крупным, потому что лист был большим, а его нужно было чем-то заполнить.
- Спорт! В 14.00 обед. Торопиться некуда, поэтому он будет изучать рецепты и научится делать что-нибудь сложнее яичницы. Нужно перепробовать все, что можно получить от этого улья. Поэтому новые для него рецепты и спорт, и любая возможность заняться делом заполнят чертово время и этот лист бумаги. А ко всему он будет относиться как к долгожданному отпуску - наконец появилась возможность отдохнуть!
15.30-17.00 - чтение книг.
17.00-19.00 вечернее посещение спортзала.
19.00 - ужин.
Вечером музыка, кино, книги. В час ночи отбой.
Легко сказать - спать, чтобы спать, нужно уснуть. Те последние дни он был в каком-то оцепенении. Там, внизу, целыми днями бродил по комнатам, хотел заснуть, но не мог, и только виски помогали ненадолго забыться, а потом все сначала. С ужасом подумал, что этим вечером придется ложиться в постель. Он должен этому научиться!
Перечитал расписание - нашлись кое-какие дела, а больше ничего в голову не приходило.
- Небольшой отпуск? Посмотрим, что получится!
Отдыхать он не умел. Какой в этом смысл? Он привык искать во всем чертов смысл, который ранее находил где-то извне. Теперь он находится в этом здании.
- Где?! Нужно сместить акцент, изменить привычки и он найдет его. И зачем расставлять все по своим местам? Проще выполнять военную инструкцию и ни о чем не думать - “до особых распоряжений”. И начинать нужно прямо сегодня. Сейчас! А вечером спать!
Снова вспомнил об этом – “спать”. Почему-то иногда, чувствуя, что не здорова душа, инстинктивно начинаешь лечить тело. Целую неделю он не мог заснуть. Но сейчас твердо решил не прикасаться к спиртному до тех пор, пока не перестанет в нем нуждаться. А засыпать без виски все прошлые ночи он не мог. Военные инструкции предписывали в состоянии стресса принимать таблетки, на этот счет были рекомендации, а в аптечке большой их выбор. Он сразу же это отверг. И к кофе привыкаешь, а к этим наркотикам и подавно. Но как он сегодня уснет?... Говорят - ни с чем несравнимая душевная боль. Сравнимая! Еще как сравнимая! И каждый через это рано или поздно проходил.
Одна наивная, детская история случилась с ним давно и сейчас он почему-то ее вспомнил. Когда-то, в молодости, он познакомился с девушкой и уже спустя несколько месяцев относился к ней очень серьезно, но однажды она ушла с его другом. Он страдал. Не спал. Он не знал, что делать - то ли стихи писать ей вдогонку, то ли вызвать друга на дуэль. По ночам, как Пьеро, бродил по темным улицам, ища свою Коломбину. Возвращался, клал голову на подушку и не мог уснуть. Иногда проваливался в полудрему, но просыпался вновь. Ночь, вторую и третью не мог уснуть. А на четвертую уже действительно не спал. К вечеру у него разболелся зуб. Да так, что он не мог ни лежать, ни стоять. Его воспаленный нерв горячим кинжалом пронзал десну; болело все: и голова, и все тело. Он сидел на краю ванны, покачивался из стороны в сторону, полоща рот травяным раствором, а пойти к врачу можно было только утром. Это была пытка. Перед ним были часы. Часовая стрелка стояла на месте, минутная едва передвигалась, и он считал секунды. Пытка болью, помноженная на секунды. Такого количества секунд боли в его жизни еще не было! Все остальное в этот момент не имело значения... Но досчитал до утра. Выскочил из дома, добежал до врача и удалил зуб. Пришел домой, упал в постель и мгновенно уснул, а вечером, когда проснулся, понял, что избавился не только от своего зуба, но и от нее. Вот так… И сейчас он будет нагружать свои руки, ноги, все свое тело, чтобы оно больше не давало его голове мучить его самого.

- 12 –

Он спустился на первый этаж и открыл двери в зону спортивного отдыха. Первое, что бросилось в глаза - огромный для такого помещения бассейн - метров пятнадцать. Рядом была небольшая ванна-джакузи. Он разделся и прыгнул туда. На бортике была панель с тремя кнопками. Нажал на первую - из стен забили водяные струи. Вторая кнопка - из панели над головой на него свалился водопад. Третья – ударила мощная струя и сбила его с ног. Нет, не струя - множество струй. Он встал, оперся о них и начал массировать спину и плечи, живот, руки, шею. Было немного больно, но приятно. Потом плавал. Скоро стал задыхаться. Не удивительно - плаваньем он занимался двадцать пять лет назад еще в студенческие годы. Вышел из бассейна и открыл кабинку сауны. Выбрал нужный режим, немного подождал и на несколько минут зашел внутрь. Затем выскочил - и в бассейн. Потом снова на все кнопки. Его било и крутило в этом маленьком водовороте и, превозмогая боль, он получил, наверное, первое удовольствие за эти дни. Потом снова в бассейн и снова джакузи, в сауну - и назад. Да, удовольствие! И гори все... Наконец выполз из бассейна и направился к тренажерам. Здесь, как и везде, был компьютер, в котором он без труда нашел разные программы. Пробежал по беговой дорожке, но на пульсе в сто сорок остановился. Сто сорок – очень хорошо! Он снова станет нормальным человеком, он снова будет спать! Потом с остервенением набросился на тренажеры… Все заняло около двух часов. Он был доволен собой, тело ныло от непривычной нагрузки, конечности не слушались. На каждой из них словно висели пудовые гири, и руки тяжелыми плетьми свисали с туловища. Ноги еле передвигались. В изнеможении сел на край бассейна и долго смотрел на воду.
Это был очередной феномен комплекса. Управлялся он автоматически. В нужный момент брался анализ воды и производилась очистка. Вода не менялась никогда, но всегда оставалась чистой. Подводный робот-пылесос в отсутствие людей протирал стенки и дно бассейна. Используя присоски, он ползал по вертикальным поверхностям, а закончив работу, прятался в нишу-норку. Здесь, как и везде, умный дом сам ухаживал за собой. Сауна отключалась автоматически, вентиляция приводила состояние влажности в норму, лишняя влага перерабатывалась, очищалась и снова поступала в бассейн. Подогрев можно было регулировать вручную, как и все остальное, но он пока не хотел ничего трогать. Все здесь было удобно и комфортно. Только чувствовал он себя здесь лишним. Все работало без его участия. Он никому не был нужен, кроме самого себя. А зачем он нужен себе?...
На ужин решил не торопиться, поэтому начал с подробного изучения состава продуктов, имеющихся внизу, заодно проверил их количество. Ведь могли завести их малую часть, комплекс еще не ввели в строй. С замиранием открыл базу данных. Общее количество еды составляло десятки тонн! Подсчитал: если в день он будет съедать килограмм продуктов, хватит на… пятьсот лет. Воды было целое замерзшее озеро и всегда небольшой ее резерв растаявшей и готовой к употреблению. Подавалась она наверх автоматически, как в городских домах насосной станцией, и ему снова не о чем было беспокоиться.
Потом он не спеша исследовал ассортимент продуктов. Для жизни здесь было все - большой выбор разнообразной еды, попадались деликатесы и даже спиртные напитки. Видимо, для военных в такой ситуации это допускалось в обход устава.
- Нет! Эту позицию он пропустит и очень надолго! – подумал он,
на этот раз выбрав готовую еду. Разогрел ее и не спеша принялся есть. Поймал себя на мысли, что тянет время, боится остаться без какого-либо дела наедине со своими мыслями.
- Нет, не тянет и ничего не боится, - уговаривал он себя, - просто заполняет его различными делами… Да, времени много, а дел мало, значит, он придумает их для себя.
День приближался к концу. Скоро снова нужно будет ложиться спать! – мелькнуло в голове. Мелькнуло и погасло последней искоркой глубоко в сознании. Он был сыт, тело его приятно болело, сейчас он пойдет наверх и будет продолжать жить, будет что-то делать. Нет, он не уговаривал себя, не обманывал и не сходил с ума. Просто он должен был отвлечь свои мысли от того, что было за этим окном и за теми днями, неделей раньше и привыкать к своему новому, такому странному образу жизни. Поэтому больше не думал ни о чем, лишь выполнял приказы… Свои приказы…
На третьем этаже просмотрел базу данных кинофильмов и книг. Их были тысячи. Выбрал фильм, который смотрел раньше, но тогда ничего не понял, а сейчас почему-то захотелось посмотреть именно его. Из книг выбрал ту, которую давно хотел перечитать. Наверное, такие книги и стоит читать, которые оставляют для тебя на потом что-то еще.
Он смотрел кино и смеялся, и ходил с этими маленькими людьми по их маленькой стране, упиваясь их "большими" проблемами, снова ничего не понимал, но получал огромное удовольствие и чувствовал, что понимать ничего и не нужно. Потом, устроившись на диване, запоем читал. Поздно вечером соорудил ложе, поставил любимый джаз, улегся и задумался. Он давно не получал такого удовольствия. Он совершенно успокоился и в первый раз за неделю смог расслабиться. Может быть, именно этого ему раньше не хватало - побыть наедине с собой. По-настоящему наедине…
Так прошел первый день его новой жизни. Он потянулся за пультом и выключил светящиеся окна. Стало темно. Огромное небо заполняло все пространство над головой. Звезды светили - они были на месте, как раньше мерцали, успокаивали, желая ему спокойного сна. Так незаметно для самого себя он уснул безмятежно и с удовольствием, не подпуская к себе мыслей оттуда, из "вчера", никаких и ни о чем...

Часть 2

- 13 -

Прошло время. Теперь, просыпаясь, он делал все тщательно и с удовольствием. Долго умывался и брился, долго смотрел на себя в зеркало, что раньше делал лишь мельком и на бегу. Сейчас он как будто выздоравливал, возвращаясь к жизни после долгой и тяжелой болезни. Медленно, но со значением, передвигался в этом маленьком пространстве. Медленно, но с удовольствием, ценя каждое мгновение и любую мелочь. Не спеша одевался, привередливо выбирая одежду. Он интересовал себя. Вернее, теперь он был интересен самому себе - как выглядит, во что одет, что ест, какие книги читает и какую музыку слушает. Много времени проводил в спортивном зале. Он стал очень внимателен к себе и к тому, что его окружало. Прошел месяц с момента, как он здесь вынужденно поселился и, казалось, начинал привыкать к новой жизни. Только одно не давало ему покоя - проходя по комнатам, где стояли компьютеры, по верхнему этажу, заходя на кухню, повсюду видел забытые кем-то вещи, напоминающие о людях, которые еще совсем недавно были здесь:
Вот куртка его приятеля. Вместе они ездили в горы, где на склонах в быстрых холодных речушках ловили рыбу. Тот был заядлый рыбак. И если заглянуть в ящик его стола, можно было обнаружить крючки, поплавки и прочую мелочь. Куртка и сейчас висит на спинке стула. В этой куртке он и отправлялся на рыбалку - одежда на все случаи жизни… ТОГДА был очень жаркий день, и его приятель оставил ее здесь. А в следующие выходные он хотел показать ему новые рыбные места. Хотел надеть эту куртку и отправиться на рыбалку. Уже не покажет… Да и нет там больше никакой рыбы…
На кухне у плиты висел пестрый разрисованный фартук. Не так давно его подарили на день рождения одному инженеру. Здесь же, в стенах комплекса, скромно отметили праздник и вручили имениннику подарок с нескромным рисунком. Тот посмеялся, но домой его забирать не стал - жена была строгих правил. А на фартуке была нарисована обнаженная женщина, которая готовила еду. Фартук так и остался висеть, никого не смущая в мужском коллективе. Но теперь… Смотреть на этот фартук было невыносимо!
Какие-то мелочи – ручки, портфели, одежда, кружки, забытые и оставленные... Они стояли, лежали, висели здесь и повсюду, во всех комнатах, на всех этажах. И куда ни посмотреть, везде эти маленькие напоминания о людях, которые совсем недавно были живы и находились рядом.
Как-то раз, сидя на кухне за одним из десятка расставленных столов и глядя по сторонам, он поймал себя на мысли, что больше не может видеть это. И вообще, не нравится казенная обстановка, которую оставили после себя военные. Раздражала ненужная мебель, ее строгий казарменный стиль. Лишние столы, лишние стулья… Казалось, они ожидали кого-то, а он вместе с ними тоже сидел и ждал. И утром и днем, каждый день, весь этот месяц постоянно ловил себя на мысли, что кто-то должен вернуться! Он войдет сюда, сядет рядом, что-то скажет… Но, никто не возвращался, и тогда он решил все изменить. Начиная с первого этажа, он устроил небольшую перестановку.
- А инструкции? Пожалуй, с военными он договорится! Да и не будет больше военных, и никого не будет, кроме него самого!
Сначала хотел убрать чужие вещи и несколько столов со стульями но, когда закончил, показалось мало. Тогда присел к столу и начертил план своего дома.
Дома! Он никогда не имел своего дома, за исключением детства. Но детство это совсем другое… Какая-то чушь, он так мечтал всю свою жизнь о доме. Своем! Не в аренду, не гостиничном номере, а который наконец купит, расставит там мебель, посадит в небольшом палисаднике деревья, уложит дорожку из розового камня, сделает небольшой дворик, где будет стоять мангал и деревянные скамейки со столом, куда можно будет пригласить друзей… А, может быть, снова появится женщина, которая родит ему ребенка и будет его любить. Как мало ему нужно было в той жизни, но что может быть больше этого? И вот он - его дом - первый и последний. Теперь и дом, и крепость, и палисадник…
- О чем он думает?... И все-таки он выкинет отсюда все!
Конструкция здания создавалась как трансформер (стены можно было передвигать или убирать совсем), этим он и воспользовался. Помещение первого этажа со столовой и спортзалом, где проводил большую часть времени, он превратил в просторную гостиную с кухней, а через стенку находился бассейн. Для увеличения пространства он убрал занимавшие часть этажа комнаты отдыха. В них больше никто не жил, и пустоту этих помещений терпеть больше не хотелось. Стены легко передвигались нажатием кнопок на специальном пульте, и эта работа не составила большого труда. Потом перевез ненужную мебель вниз убежища – кровати, стулья, тумбочки и прочий хлам. Грузовой лифт вмещал в себя и более крупные вещи, а маленький робот-подъемник как послушный и трудолюбивый помощник один справлялся за целую бригаду грузчиков. Но снова и снова находил эти чужие вещи, оставленные кем-то. Сколько времени он так старательно обходил их и не замечал?! Больше так было невыносимо!
Всего за один день он превратил первый этаж в довольно уютное помещение. Получилась просторная светлая гостиная. Мягкую мебель он оставил. Получился уютный уголок с журнальным столиком, торшером, креслами и диваном, где можно было поваляться после спортивного зала. Кухонный угол он почти не тронул, но убрал лишние столы, а на их место перенес найденный на втором этаже огромный стол и застелил его скатертью. Окончив работу и осмотревшись, он остался доволен. Теперь, глядя на эту гостиную, не подумаешь, что находишься в офисном помещении. Вышло уютно и по-домашнему и, что самое главное, по-другому! Обстановка не напоминала больше ни о чем. В спортзале все итак было хорошо. У него оставались еще одно кресло и диван - туда их и перевез, к ним же подставив небольшой столик. Если иногда приходить в этот зал как в баню с бассейном, купив пива, рыбки с чипсами и солеными орешками, нарезать сыр, прочую ерунду и позвать друзей, такой уголок здесь будет очень кстати.
- Сходит с ума? Каких друзей?...
- Нет, не сходит, просто, так будет уютнее.
- Кому уютнее?
- Ему! И точка!...
Откуда в нем открылась тяга к домашнему уюту? – недоумевал он. В нем, еще недавно таком неприхотливом человеке? Почему бы и нет? Здесь ему нравится. Здесь он хозяин, и все будет так, как захочет он. И пора забыть о тех людях, которых больше нет. Он должен сделать это! Но пока еще оставался он - этот он и будет продолжать здесь жить!
Закончив работу, обошел свои новые владения и, поправив на столе скатерть, решил, что чего-то не хватает. Все было на своих местах, было хорошо, по-домашнему, но не хватало одного! Новоселья! Именно праздника не хватало в этом доме, и это будет настоящий праздник! И гори все…
Он прошел на кухню. Потом дотошно рылся в рецептах. Наконец, сделав выбор, долго приготавливал сложный соус из нескольких видов трав, оливкового масла, лимона и других специй. Целый час неторопливо мариновал рыбу.
- Кулинар! – бормотал он себе под нос.
Поднял из подвала бутылку замечательного французского вина. Ведь не зря же у военных были запасы спиртного, в конце концов! Тем более, что уже целый месяц он не прикасался к спиртному. Вино оставил к рыбе и выпил мартини. Аперитив был очень кстати. Он был немного голоден и устал, а легкий напиток быстро поднял настроение и приободрил!
- Сегодня праздник! А значит одеться нужно подобающе.
На днях он нашел много одежды внизу убежища, перенес ее наверх и теперь пошел на второй этаж. Было пять часов вечера, а новоселье назначено на шесть. Неторопливо надел светлые брюки и белую рубашку, поискав хорошую музыку, взял диски и спустился в свою новую гостиную. Из холодильников поднял множество закусок. Сегодня хотелось есть настоящую домашнюю еду, поэтому надел фартук… нет, не тот… другой фартук и принялся резать салат. Никаких полуфабрикатов! Посмотрел на часы – ровно в шесть часов вечера он поставит рыбу на гриль - это украсит церемонию. А пока оставалось немного времени, аккуратно расставил приборы и открыл бутылку. Еще пять минут… Он придирчиво осмотрелся.
- Чего-то не хватает! Чего?... Если нет ключей к новой квартире, значит будет...
Он повязал ленточку поперек гостиной, включил музыку и поднял бокал:
- Находясь в трезвом уме, полном здравии и открывая двери этого дома, я торжественно поздравляю себя и клянусь, что проживу здесь счастливо отведенные мне дни, не буду падать духом и ни о чем жалеть! – и, подумав, добавил: – И спокойно дожидаться приказа!
Ровно в 18.00 перерезал ленточку. Вино было прекрасно, рыба шипела на гриле, Рихтер играл его любимый концерт. Он заглянул в зеркало:
- Снова сходит с ума? Нет! Сегодня он поселился в своем загородном доме с видом на горы, небо и зеленые склоны. Сегодня новоселье!
И вот так, с бокалом вина он подошел к огромному, величиной со всю стену, окну и взор его приковала удивительная картина:
Ветер ласково шевелил деревья. Они, мерно покачиваясь, приветливо помахивали ему листвой. Они продолжали расти и жить, словно знали какую-то тайну. Горы спускались вниз к морю. Облака плыли большой белой стайкой. Словно ничего не случилось, все, что выжило, продолжало жить прежней, глубоко продуманной жизнью. Он посмотрел на свою руку, на ладонь, исчерченную, разрисованную глубокими бороздами линий судьбы и жизни, снова долго глядел в окно и скоро почувствовал себя крошечной частицей окружающего мира, будто слился с кусочком природы за окном. Он стоял крепким стволом, цепкими корнями хватаясь за вершину скалы, плыл по небу вместе с облаками, шелестел легким ветерком, стелился травой, спускаясь мягким зеленым покрывалом вниз ущелья, срывался в бездну водопадом мелких камней. Казалось, сквозь толстые стекла слышал аромат последних цветов осени и желтеющей листвы. Сейчас он ощущал себя маленькой, но такой необходимой частью окружающего мира, песчинкой, атомом, осколком крошечного метеорита, заблудившегося во вселенной, оторванного от гигантской планеты, но продолжавшего свой путь.
- Метеорита!?... Траектория падения или полета?… Да, полета!
И осознание какой-то значимости придавало ему уверенность и силы.
- Все нормально, ничего не случилось, все будет хорошо, все так и должно быть! – уговаривал он себя. Но еще одна мысль мелькнула в голове:
- Только их много, а он один. Они вместе друг с другом - деревья и кустарники, цветы, горы, облака… Как когда-то давно, как и прежде они вместе…
Видение исчезло.
- Но они живут и знают, зачем, и он тоже найдет свою новую жизнь. Праздник продолжается!

- 14 –

Шло время, дни, недели, прошло несколько месяцев, уже почти полгода. Он был совсем один, но до сих пор не привык к этому состоянию. Спутники молчали, все средства связи безмолвствовали, и он перестал обращать на них внимание. Больше он не выполнял приказы, потому что приказывать было некому. И если затерявшиеся Робинзоны имели небольшой лучик света, надежду дождаться случайного корабля или самим выбраться из плена, ему надеяться было не на что. Старался не думать, но эти мысли всегда оставались рядом. Последнее время начал разговаривать сам с собой громко и вслух. Это было состояние неустойчивого равновесия, состояние вечного движения по наклонной скользкой поверхности. Стоит остановиться - начнешь сползать куда-то вниз. Но туда он оглядываться не хотел, не любил высоты, поэтому постоянно должен был трудиться, чем-то себя занимая. Но снова и снова мысли одолевали его.
- Такое с людьми бывало раньше, но они жили и выживали, - думал он. Как-то раз вспомнил репортаж одного журналиста:
Где-то в глубинке, в лесу, на берегу озера или реки, в сотнях километров от людей жил старик. И вот, один репортер разыскивает его и берет интервью. Старик уже двадцать лет, как ушел от городской жизни. Где-то осталась квартира, работа, городская жизнь – такая же, как у всех. У него не было проблем с законом и семьи не было, ничего и никого, что удерживало бы его там или заставляло бежать. Но что он делает столько времени в этой глуши?! Наверное, одиночество в окружении тысяч людей в городе переносил тяжелее, нежели здесь. Такая обстановка соответствовала состоянию его души. Если человек один - он должен быть один! И уже ни за что не променял бы жизнь эту на ту - прошлую. Построил небольшую землянку, соорудил огород, научился ставить силки и капканы на мелкую дичь, и только спички, семена и кое-какую одежду взял сюда из прошлой жизни… Зачем он вспомнил эту историю?
- А как же люди, ушедшие в монастыри - религиозные отшельники? Как жили они? Что у них было - добрая воля вести такую жизнь, был смысл, а главное, шанс в любой момент вернуться назад. У него его не было. Даже не было возможности бороться за выживание - добывать еду, спасаться от диких зверей, холода и прочих невзгод. У него было все, но у него не было никого! И он не хотел оставаться один, в конце концов!!! В этом месте он оказался, как муха, случайно залетевшая на борт самолета, откуда назад дороги нет.
Иногда он думал об этом и не мог не помнить о своем положении. Одно знал точно - ему постоянно нужно иметь какое-то дело, не важно какое, но занимать себя, пока не поймет главного - почему его заперли здесь? Почему именно он? Чего от него хотят?
В Бога не верил. И напрасно! Было бы легче. Вера помогает держаться, она спасает. Но слишком долго он жил в стране, где вера была уничтожена почти полностью. Это позже вернулась возможность ходить безнаказанно в церковь и верить в Бога, снова начали строить Храмы и замаливать грехи. Он пробовал, но без наставника или без крещения, которое впитывают со святой водой в серебряной купели, мог оставаться лишь таким, каким был. Формально делать это не хотел, а по-настоящему не мог. Наверное, нужно время или что-то еще, чтобы найти и поверить в своего Бога. Зато был честен перед собой, от чего становилось только хуже.

- 15 -

В первые дни с момента, как он составил распорядок и начал истязать себя спортом, все тело с непривычки болело. Для начала он выбрал самую легкую программу и усложнял ее по мере сил:
Беговая дорожка. Шаг и еще, сотня, другая. Тысяча! Ноги уверенно отсчитывают равномерные шаги. Ноги не дают остановиться, ведут по жизни, которая теперь помещается на равнодушном клочке черной ленты, шуршащей внизу. Смотреть на нее не хочется. Она бесконечна, потому что замкнута, и путь твой тоже бесконечен, и не видно ему конца. Никто тебя не встретит на финише, ничто не порадует в пути. Шаг и еще, сотня другая…, тысяча…
- Нет, не так! Так можно сойти с ума!
Смотрим в окно. Медленно шагаем по ровной долине. Тропинка петляет среди редких деревьев и ухабов. Но вот поднимаемся на холм, взбираемся на самую его вершину, и сердце выскакивает из груди. Ровная площадка, теперь не спеша идем, отдыхаем, потрясающий вид на горы и море. Дышим глубоко, открытым ртом жадно хватая горный воздух, потом направляемся по склону к морю и кубарем скатываемся на пляж… Чуть не сбиваем мальчишку. Тот с другими детьми бежит по горячему песку, а над головами следом гонится летающий змей. Под ноги попадает мяч, неловко отбитый детской ногой. Так же неловко его пинаешь, он летит прямиком в море и прыгает по волнам…
- Стоп!
Соскакиваем с беговой дорожки и садимся на велосипед. Теперь едем по мокрому песку вдоль кромки воды. Небольшие волны касаются колес, смывая песок. Скорость небольшая. Но въехали на асфальтированную набережную и с радостью легко вращаем педали. Быстрее! Еще быстрее! Уже задыхаемся, открывается второе дыхание! За поворотом уклон и с сумасшедшей скоростью скатываемся на пляж…
А мяч все прыгает и играет с волнами. Только некому его подобрать, потому что никого нет… Никого!...
- Стоп!
Бросаем велотренажер, стаскиваем с себя надоевшую одежду и бросаемся в море... Вернее в джакузи. Бьем себя сильными струями, вода нещадно колотит, не дает дышать, лупит по всему телу и помогает не думать ни о чем! Слава Богу – ни о чем! Выбираемся на берег бодрым и полным сил. Завтра нужно бы изменить маршрут. Можно пробежать высоко в горах или прокатиться на велотренажере вокруг горного озера. Там будет видно...
Но и на озере, и в горах, и у моря – везде эти люди. Они бегают, загорают, купаются, катаются на водных велосипедах, едят мороженое. Живут!...
- Стоп!!!
Маленький уголок, где стоят тренажеры. Их ровно шесть! Целых шесть причин какое-то время не думать ни о чем! Нужно сосредоточиться, заняться телом, мышцами. Только телом и забыть обо всем!!! И уже нагружаем себя килограммами и центнерами, обливаясь потом. В голове цифры – считаем горы холодного металла, которые равнодушно качаются вверх вниз… Вверх вниз! Вверх вниз! Размеренный скрип пружин. Ты снова и снова повторяешь эти движения. Ты раскачиваешься, словно маятник. Вверх вниз! Считаешь! Сегодня ты поднял 7200 кг. Семь тонн за пару часов – неплохо! Через месяц - 9800кг. Еще через месяц – 40 тонн! А дальше?... Что дальше?!!! Не важно, что будет дальше, главное не думать ни о чем.
Но что потом? Потом снова в бассейн или в море - куда угодно – куда забросит фантазия. А пока только усталость и тишина. Кромешная тишина…
Он не сдается. Теперь во время своих занятий он слушает музыку – выбирает песни старых любимых времен. Он заглушает ненавистную тишину! Специально сделал подборку, чтобы песни были быстрыми и ритмичными, и включает звук на полную мощность. Полюбил итальянцев. Почему? Черт его знает – почему! Наверное столько моря, солнца и соленой воды вмещает в себя только их музыка.
Это все, что у него было в тренажерном зале, но очень скоро заметил, как начали появляться небольшие, но упругие мышцы. Тело менялось на глазах. Тело удивляло, оно спасало его, и он чувствовал себя моложе и бодрее! Именно здесь в спортивном зале ему было проще отвлечься от мыслей и ненужных воспоминаний. Когда-то эта рука выдернула его из ванны и выкинула острую бритву, а теперь тело уводило подальше от него самого. И только здесь ему удавалось забыться, правда, ненадолго. Не навсегда…
Но нельзя же вечно жить на беговой дорожке! И однажды он это очень хорошо понял. Как-то раз не очень удачно повернулся на одном тренажере. А на нем вообще не нужно было поворачиваться. Наверное, что-то отвлекло… Что? Не важно!
Острая боль пронзила руку. Потом стало лучше – ничего страшного - потянул мышцу, но заниматься в зале он пока не мог. Обычное дело. Обычное, но не для человека, у которого кроме спорта ничего нет. Наверное, так чувствуют себя молодые спортсмены, которые больше ничего не умеют, а врачи запрещают тренироваться. И тут начался кошмар. Он пытался спасаться, слушал музыку, читал книги. Он смотрел кино. Но теперь, когда не мог заниматься, он не мог уже ничего. И снова ходит кругами, готовя надоевшую еду, от которой уже тошнит. Его отпуск затянулся, он хотел трудиться, хотел что-то делать. А эти люди окружали его, они не давали ему покоя, ходили по дорожкам за окном, заглядывая сюда, уже находились рядом, сидели с ним за одним столом. Они преследовали, засыпали с ним в одной постели и даже были в его снах! Он выкинул их вещи, надеялся, что и воспоминания о них, но ничего не получилось! И если пытаешься прогнать какую-то навязчивую мысль, она еще более настойчиво начинает ломиться в уголки сознания. А когда тебя догоняют, когда дышат в спину - нужно остановиться и посмотреть врагу прямо в лицо.
- Зачем они тебе? Ты и в той жизни мог с ними жить нормально только на расстоянии, а теперь ты не можешь без них? Что они дали тебе?
Он снова вспоминал:
Когда-то была жена, с которой давно расстались, детей она ему не родила и вообще... Так бывает. Сначала месяцы эйфории, потом годы терпения. Каждый в своей комнате смотрит телевизор. На праздник он дарит ей сковородку, она в отместку пылесос. И вот уже эти двое медленно начинают отплывать куда-то в бессмысленную старость. А хотелось любимого, родного человечка и всегда рядом. Маленького живого комочка тепла - тогда все просто, легко, и ничего не страшно, горы можно свернуть! Наверное, слишком многого хотел - не получилось. Слава Богу - вовремя спохватились.
- А что было после твоей учебы?
Молодость прошла в одной из стран Восточной Европы. Там вырос, окончил университет, получил степень. Казалось, дальше ждало блестящее будущее. Пытался работать по специальности, но наступил период, когда ученые и инженеры стали не нужны. Теперь все стояли у прилавка. Страна, где еще недавно люди, получая отличное образование, могли работать, делать свое любимое дело. Где была передовая наука, высокое искусство, были писатели и композиторы, которых читали и играли во всем мире. Все закончилось внезапно. Страна раскололась вдребезги. Основой стали деньги. Деньги – это хорошо, особенно если граждане совсем недавно зарабатывали почти все одинаково мало. Но страну отдали в один день и час на растерзание: - Бери сколько возьмешь! Что будет, если с высокой башни на площади начать разбрасывать деньги? Одни недоуменно пройдут мимо, впоследствии об этом пожалев, другие, расталкивая остальных, станут набивать карманы, начнется паника, хаос и победят сильнейшие - Элита! Но скоро окажется, что волшебные купюры расхватали - у кого-то их слишком много, а у кого-то совсем ничего. И не важно, кем ты был в прошлой жизни – сейчас ты никто. Деньги закончились, и люди стали их перераспределять. Одни усеяли собою кладбища, другие тюрьмы, третьи получили все. Третьи – элита, которая активно участвовала в этом процессе, занимаясь лишь сохранением своих капиталов. Теперь они и были хозяевами жизни. Правила изменились:
Преступность – поражающая мир, упадок и разруха. Закрывались заводы, библиотеки, театры. А подрастало новое поколение, для которых на дьявольской кухне успели приготовить новую стряпню - детективы в книгах, кинофильмах, в прессе, новые пророки и кумиры и, конечно же, дешевое спиртное рекой на прилавках магазинов. Новости дня – сводки боевых действий и хроника преступлений. В мире не осталось любви и красоты? Людей нового сообщества старательно приучали к новой жизни. Это была государственная политика. Политика на экспорт, которую раньше наши заморские друзья уже опробовали во многих отсталых странах мира. Кнопка была захвачена и те, кто нажимал на нее, знали, что делали! На новых законах и воспитали целое поколение, а в перерывах этого шоу мелькала реклама, в которой изредка снимались великие мастера недавнего прошлого, а теперь нищие служители нового театра абсурда! Кто это сделал, кому это было нужно – он не понимал. И не только он.
До последнего продолжал работать на кафедре университета, где пока еще остатки Старой Гвардии пытались заниматься никому не нужной наукой. Да и они уже были никому не нужны. И тогда он решил уехать…
- Тебе этого не хватает? Тебя заставили покинуть страну, где ты родился и вырос. Но там ты был своим, а здесь чужим! Чужим! Ты об этом жалеешь? Здесь тебя ценили, но использовали, как дешевую рабочую силу! Чего же ты хочешь от них, чего тебе не хватает? У тебя за этим окном не было никого!
Но от этих мыслей легче не становилось. С этим нужно было как-то справляться и делать это немедленно, прямо сейчас. Вакуум, поселившийся в душе, превращался в огромный шар, который пустотой заполнял пространство вокруг, притягивал, манил, а он находился в самом его центре… Навязчивая идея, черная дыра! Кто-то сказал – чтобы не быть маньяком желания, нужно его удовлетворить. Как?!!!
- Найди себе любое дело, займись чем угодно и не думай ни о чем!
- Легко сказать!
И все-таки пора было что-то изменить. И тут ему в голову пришла новая мысль:
- Ты хочешь людей? Хочешь к ним? Будут тебе люди! Будет много людей!
Так он и придумал себе новую забаву.

- 16 –

Теперь он снова занимался привычным делом, сидя у компьютера.
- Почему бы не устроить кинофестиваль? Грандиозное шоу! Времени у него хватало. И это время было ненавистно ему. А материал - хранилище кинофильмов всех времен и народов - находился в базе данных. Мировой фестиваль фильмов, лучших за столетие! В голове завертелось, проснулся азарт. И не важно, куда он заведет, главное вперед!
Он долго готовился, писал программу, которая утром поднимала его с постели анонсом на сегодняшний день. Все телевизоры громко вещали единую информацию. В любом уголке можно было следить за событиями сегодняшнего дня. Фильмы знали свой черед, в хронологической последовательности появляясь с экрана. А главное – те люди за окном больше его не беспокоили, не преследовали, они оставили его в покое, лишь смотрели с экранов телевизоров и жили своей жизнью. Теперь он мог спокойно засыпать, смотреть в окно, любоваться рассветом, горами, облаками. Как он хотел остаться наедине с собой! Наконец ему это удалось!
Он решил просмотреть все работы, получившие призы Фильма года мировых фестивалей за последние полвека. Получилось около ста картин. В день три просмотра - целых два месяца он будет занят делом! Два месяца он сможет не думать ни о чем и у него будет масса дел! Он изберет три лучшие картины и присудит им призовые места. Компьютер управлял расписанием действия, и ему оставалось лишь следовать программе, не отвлекаясь ни на что.
- “Доброе утро! Сегодня ... день нашего кинофестиваля. В программе две американские ленты и одна английская киноверсия. Пока вы просыпаетесь и принимаете душ - небольшой анонс... потом показ первой картины. На экране ленты 77-78 годов... В полдень вторая и вечером третья… Желаем провести незабываемый день. Во время завтрака и обеда вас ожидает променад по набережной Круазет и в салонах Нового Света. А если показ застанет вас на пляже, не расстраивайтесь - наши огромные экраны не дадут пропустить мгновения замечательных кинолент... Приятного дня и справедливого судейства”.
Он решил выбрать три лучших кинофильма. Он и судил, и спорил, и голосовал. Два месяца новой жизни - он и зритель и жюри в одном лице. Все это время старался не изменять привычкам - забегал в спортзал, успевал слушать музыку и даже читать, но главное - ленты великих мастеров, которые когда-то время поставило на первые места. На всех этажах работали телевизоры и, не отрываясь от своих дел, он смотрел репортажи знаменитостей, которые поднимались по ковровым дорожкам, дефилируя на публике. Променад великих звезд не прекращался, пока он находился на беговой дорожке или в бассейне. Во всех уголках убежища громко звучала музыка, шли великие мира кино с интервью и приглашениями на лучший фильм! Здание грохотало, вибрировало, оно было слишком велико для него одного, но теперь все его свободные уголки были заполнены голосами, музыкой, шумом, срывающимся с мощных динамиков. И этот рокот не давил на уши и мозги, придавая осмысленность его жизни. Сами картины он смотрел от начала и до конца не в сауне, а перед экраном в своем салоне или наверху, не отходя и не отвлекаясь, но оставшееся время жил, как на кинофестивале, в атмосфере шоу.
Шло время - калейдоскоп вращался, не прерываясь с утра до вечера, с понедельника по пятницу, неделя за неделей. Шестидесятые - время надежд и любви. Семидесятые - потерянное поколение. Их сменяли восьмидесятые – и снова любовь и страдания. Девяностые - войны, любовь и жизнь. Перевалило столетие, стали жестче проблемы - войны, катастрофы и снова любовь. Каждый день для него был откровением. Не раз, просматривая кинофильм, он испытывал удивительное чувство очищения, словно смывал с себя боль или вину за кого-то или грехи! А темы менялись, уходя от людей к политикам, к их войнам, к насилию и разрушению. Так продолжалось два месяца. Конечно, сроки сместились - попадались длинные киноленты, и Крестного Отца он смотрел несколько дней. А после некоторых фильмов ему нужен был перерыв, пауза. Те настолько потрясали, что после них можно было лишь босыми ногами ходить по мокрой от росы траве, любоваться закатом, но не смотреть следующий фильм. Травы здесь не было, но компьютеру этого не объяснишь, поэтому, наверное, впервые он не смог написать универсальную программу, которая учитывала бы все. А бесконечная кинолента продолжала вращаться…
Случилось непредвиденное. Однажды, просматривая какой-то фильм, он словно оцепенел, и голова начала кружиться, как будто снова оказался в том подвале. Стало мучительно больно. В первый раз за эти два месяца он нажал на кнопку пульта, и тишина ударила по ушам. Задумался - может быть, это фильм такой? Но включает программу снова и с ужасом понимает, что это та дорога, которая привела всех к концу. Оставалось всего несколько картин, а потом подвал, темный и сырой! Сотни метров над головой, он будет один в бункере, где только голос мертвенным эхом отражается от стен и кошмар на глубине бетонного склепа!
Он беспомощно огляделся. Он не знал, что делать! Вдруг заметил чью-то тень. Нет, показалось – мираж, видение, никого нет. Но что это? Человек! Их уже двое! Один одет во все черное, другой в белое. Две призрачные тени возникли ниоткуда и устроились в креслах неподалеку. Снова эти люди-тени! Два месяца они не тревожили его, и он мог спокойно жить.
- Проклятие! Оно будет преследовать его вечно... Нужно включить кино! Нажать на кнопку и сделать громкость на полную мощность, разорвать барабанные перепонки вместе с мозгами!
Он схватил пульт, и изо всех динамиков ворвались звуки, заполнившие пространство вокруг. Планета рушилась, горели города, взрывались ракеты, унося на призрачную высоту жизни людей и осколки цивилизации, все то, что жило, ползало, произрастало миллиарды лет, и только мертвые города черными остовами, скелетами домов щерились на ярком солнце, покрываясь радиоактивной пылью. Все было обречено, все было кончено…
Эти двое оставались на месте. Черный человек сидел, размеренно покачиваясь в кресле, с удовольствием следя за происходящим, его компаньон презрительно взирал на экран, иногда поворачивая голову к нашему затворнику. Эти два призрака были словно настоящими, живыми. Иногда казалось, что он различает цвет их глаз, чувствует их, понимает. В голове помутилось. Он с ужасом смотрел на них, наконец, невероятным усилием воли заставил себя перевести взгляд на экран телевизора. Стало легче.
- Он снова сходит с ума! Два месяца он жил спокойно. Все это время с упоением отдавался новому занятию, но теперь…
Снова уставился в телевизор. Там были люди, они мчались, спасая жизни. Больше он не сострадал им. Он ненавидел этих людей, которые уничтожали свою жизнь и его тоже. А они все продолжали играть свои роли.

- 17 –

И вдруг по экрану поползли черные линии, словно пленка оборвалась, и на мгновение возникла темнота. Пленка!? Все записано в цифровом формате!!! Но вот изображение появилось вновь. Теперь он видел каких-то людей, которые сидели в креслах, расставленных в просторной гостиной. Горели свечи, повсюду была дорогая обстановка, на стенах картины. Он удивился. Это был другой фильм. Хотел было остановить программу, но что-то заставило его смотреть дальше. Люди о чем-то говорили, спорили, смеялись. Он прислушался…
- …Сегодня мы собрались здесь, чтобы окончательно решить план наших действий, - продолжал докладывать господин почтенного возраста.
- За последние десятилетия мы успешно претворили в жизнь гуманный проект по сокращению лишнего населения на планете. Было потрачено много сил и средств…
- Не стоит говорить о деньгах, - в нетерпении, небрежно перебил его какой-то господин, - давайте по существу!
- Что же… По существу, - продолжил докладчик, – постараюсь быть кратким…
И, немного помолчав, продолжил, заглядывая в бумагу, лежащую перед ним. Что было удивительно, эти люди сидели за столом, который большим кругом опоясывал почтенное собрание. Только кресла были повернуты не к центру, а наоборот, наружу, так, чтобы собравшиеся не могли видеть друг друга. Они утопали в мягких спинках, словно прячась в них. В таком положении они могли только слышать друг друга. Какой в этом был смысл – было не понятно.
- За последние тридцать лет нами успешно проведены в действие проекты по внедрению демократизации во многих странах.
- Чего-чего? – вдруг раздался хриплый возглас пожилой дамы. Докладчик на мгновение замер, но уже громче повторил: - Демократизации! – потом продолжил:
- Теория поддержания управляемого хаоса принесла свои плоды. Больше не нужно разбрасывать бомбы, устраивать масштабные вторжения - стоит поднести спичку и костер разгорается сам. Они сами себя уничтожат, продолжая делать это и по сей день… Дальше… Что у нас дальше? – пробормотал он. - В странах третьего мира с низким уровнем жизни и слабым развитием информационного поля удалось провести тотальную вакцинацию препаратами наших подконтрольных институтов, что позволило ограничить рождаемость, стерилизовать десятки миллионов молодых особей женского пола и повысить смертность детей. Продолжительность среднего возраста жизни так же была успешно сокращена. Следующим удачным проектом можно считать внедрение практически на все континенты новых образцов еды. Она пока не поддается лабораторному анализу, но на генетическом уровне приносит значимые результаты. Один-другой десяток лет, и мы сможем наблюдать необратимые мутации.
- Десяток лет! – воскликнул какой-то пожилой господин. – Через десяток лет мне будет…
- Это не важно, сколько вам будет, уважаемый, - перебил его сосед по креслу. – С новыми препаратами, которые разработаны под нашим контролем, жизни членов наших семейств удлиняются на десятилетия!... Поиграем еще в гольф! Поиграем, дружище! – и засмеялся. Но кто-то ему возразил:
- Десять лет! Это слишком много! Не пора ли поставить точку?
В просторной зале возникло оживление, и многие повторили:
- Много.
- Десять лет!
- Это слишком долго!
Докладчик опять взял слово.
- Для этого мы и собрались. Давайте подведем итог: Сегодня наша организация контролирует правительства почти всех государств на планете. Все деньги мира сосредоточены в наших руках. Пришло время принимать решение! Как вы знаете, план “контролируемого хаоса” оказался наиболее продуктивным. Им можно управлять, локальные войны будут с поразительной скоростью сокращать население на земле, не выходя за рамки государств - это их проблемы. Никто не будет говорить о Третьей мировой. Тем более что борьба там идет за демократию и права граждан! А значит священная борьба.
- Какая? – снова ворвался старушечий голос.
- Священная! – громко повторил докладчик.
Тут один господин прошептал своему соседу, зная, что дама его не услышит:
- Старуха сбрендила! А ведь ей нет еще и девяноста! Совсем плохая стала. А какая была красотка!
- Да, уж, - отозвался его сосед, - никакие препараты не помогают.
- Господа! Я могу продолжить? – тактично воскликнул ведущий и снова заговорил:
- Так…, демократия,… права граждан!... - бормотал он, - священная борьба… Вот! Но… Как вам об этом сказать?… Возникла небольшая проблема.
- Какая? – зароптали в зале.
- Как называется эта проблема?
- Россия?
- Да! – громко ответил докладчик. И это проблема, которую сегодня нужно решать.
- Что такого с этой страной и чем она отличается от прочих?
- Ничем! И по нашему плану там должно было произойти то же, что в остальных государствах. А план этот разрабатывался и проверялся не одно десятилетие. Мы внедряли туда своих людей, с пеленок готовили новых политиков, выращивали новое поколение, наши средства массовой информации делали свое благородное дело.
- Какое дело? – вновь заскрипела старушка.
- Благородное! – хором ответили ей сразу несколько голосов. А ведущий продолжил:
- Работали киностудии, проводилась реформа образования, писалась новая литература. Новая музыка! Новая еда! Все работало на изменение сознания и воспитание населения. На изменение отношения к деньгам и власти, к свободе и демократии! Переписывались учебники истории! И все должно было пройти по сценарию, как и в других точках на планете, принеся свои результаты. Массы должны были выйти на площади, сметая все на своем пути, черт возьми! Но…
- Что?!
- Возникла небольшая проблема…
- Какая?!
- Проблемка! – повторил докладчик. – Русские не хотят убивать русских! – выдохнул и замолчал. Потом тихо добавил: – Абсурд!
В просторной зале повисла долгая тишина. Наконец кто-то удивленно воскликнул:
- Разве такое возможно?
- Как такое может быть?
- В этот проект вложены миллиарды!
Теперь все начали говорить хором, перебивая друг друга. Наконец кто-то внятно спросил:
- А что же те, кому мы платили и кто находится там? Которых мы кормили не один год? Что говорят они? Эти господа взяли наши деньги!!! Мы обещали им еще больше, обещали любые преференции, власть!
- Они говорят, что…
- Что? Что они говорят? – зароптали люди.
- …говорят, что… не получилось…, - выдохнул ведущий.
- И все?
- Нет, не все! – продолжал он, - просят денег еще.
- Какая наглость! Никаких правил ведения бизнеса. Беспредел!
- Мягко говоря, контингент, с которым приходилось работать, - своеобразный. Эксклюзивный! На каждого есть компромат. Сами понимаете, не только деньги решают все - нужно иметь и более весомые аргументы. А эти… Как мы их называем – мальчики с порочными лицами… Говорить с такими людьми о честности сложно.
- Но почему с такими же мальчиками в других странах все проходило успешно?
- Не знаю…, - он помолчал и снова уверенно заговорил:
- Но! За последний год мы усилили влияние, на территории нескольких сопредельных государств на национальной почве мы создали локальные конфликты и обвинили во всем русских. Мы провели там демократические перевороты…
- Что? – дряблым эхом повис в воздухе вопрос старой дамы.
- Реформы – я хотел сказать. Реформы! Наши люди полностью контролируют там ситуацию. Затем наши новостные каналы провели мощную информационную войну и выиграли ее. А, как известно, медиа-кнопка на планете давно находится в наших руках. Теперь все убеждены, что русские хотят захватить мир, а их президент возомнил себя мессией! На следующем этапе, как это обычно и бывает, мы ввели справедливые санкции…
- Какие? – ворвалась старушка, но ей не ответили.
- …составили списки десятков уважаемых русских, которым запретили въезд в западные страны.
- И это не возымело действия?
- Не совсем. Они открыли сайт в Интернете, куда внесли наш список и в него же начали добавлять всех желающих. Таковых оказалось миллионы! Миллионы русских готовы не ездить на Запад, не хранить там сбережения, не покупать виллы и машины! Абсурд! Они забрали свои деньги из наших банков и привезли их в Россию! Мы продолжили работу - ввели эмбарго на торговлю. Теперь мы не покупаем у них нефть и газ, не продаем технологии, не поставляем оборудование и еду. Нашу еду! Мы замкнули круг. Это называется блокада!
- Как они выживают?
- Обнаглели до того, что начали кормить себя сами. Развивать научные технологии, строить заводы. Даже выращивать хлеб! Они самодостаточны.
- Наши действия?
Докладчик сделал паузу, вытер платком лысину и со значением продолжил:
- Тогда мы пошли на крайние меры и нанесли решающий удар.
Он замолчал и внимательно оглядел спинки кресел, повернутые в разные стороны. Торжественная минута затянулась. Наконец заговорил:
- Мы закрыли всеми любимые рестораны фастфуда, где выпекались восхитительные булочки и пирожки, перекрыли поставки уникальной газированной воды (вы знаете, о чем я говорю!) и, наконец, перестали снабжать их кинотеатры великими кинофильмами нашего производства.
- Ну, это уже перебор, - проворчал какой-то господин. – Слишком жестокий удар.
- Я бы сказал - бесчеловечный! – добавил другой.
- И этого оказалось недостаточно? – послышался чей-то голос.
- Что же русские? Как они реагировали? Как погасили народный гнев?
- Нет на планете народа, который в состоянии выдержать подобные санкции!
- Русские? – пробормотал докладчик. – Русские обнаглели до того, что начали выпекать свои булки, называя их пирогами, они достали старые рецепты воды под странным названием Квас и уверяют, что она ничем не хуже нашей и, наконец, вспомнили, что умеют снимать кино.
- И уверяют, что оно лучше? – засмеялся кто-то.
- Не знаю, - проворчал докладчик. – Этого я не знаю. Но знаю, что в ответ на наши санкции они проводят Олимпиаду и побеждают, летают в космос и строят города. Их министр иностранных дел с радостью пожимает нам руки и улыбается. Ведет он себя странно – этот человек абсолютно вежлив! Не выказывает раздражения и тени смущения, не поддается на провокации и называет нас партнерами и друзьями. А многие наши банки после того, как русские забрали оттуда свои деньги, обанкротились. А их министр улыбается. И президент их тоже улыбается, называя свой народ “вежливыми людьми”.
- Они издеваются!?
- По-моему, да! – тихо закончил ведущий, и на какое-то время в зале стало тихо.
- Значит нужно заплатить намного больше нашим людям, которые работают там. Какая разница - сколько платить? Напечатаем столько – сколько нужно! Деньги должны работать, они должны приносить результаты. Русские должны провести демократический переворот и уничтожить свою страну! Больше с ними не справится никто!
- Деньги те люди возьмут, но опять ничего не сделают.
- Почему?!!!
- Жулье!
- А как же футбольные фанаты? Ультра-с! Это же хорошо обученная армия. Во многих странах мира они не раз решали подобные проблемы.
- Фанаты смотрят футбол.
- И все?
- Да.
- А национальный вопрос - он может взорвать целую планету!?
- Только не Россию. Русские до идиотизма любят всех.
- А войны религий, а уважаемое сектантство!?...
- Нет.
- Молодежь? Где свободолюбивая молодежь?
- Начала учиться.
- Нужно ввести миротворческие войска. Нужно остановить агрессора, который захватывает все новые государства. Мы выиграли информационную войну, вы сами об этом говорили. Теперь все убеждены, что они хотят мирового господства! Уничтожить изгоя! Ввести войска – нас за это не осудит никто.
- Они стали слишком сильны, у них есть, чем себя защищать, - снова заговорил ведущий. - Аналитики исследовали этот вопрос. Наши армии сегодня не в лучшей форме - мы не воевали многие годы. Имеем лишь банды наемников – цепных псов. Но этих десятки тысяч, а их миллионы. Миллионы! И они пойдут до конца! Вы хотите, чтобы велись боевые действия на территориях ваших стран? Вы готовы к этому?
- Чьих стран? – снова прошелестел дряблый старческий голос дамы.
- НАШИХ! – четко по слогам повторил он и замолчал. Молчали и остальные, не обратив внимания на реплику надоевшей старушки. Пауза затянулась…
- О каких это “наших” странах вы говорите, уважаемый? – внезапно трезвым голосом спросила она. – Мне наплевать на эти страны, скоро не будет ни границ, ни государств. Но не наплевать на нашу организацию и наши семьи. Об этом и извольте говорить! Демократия? Справедливые войны? Хватит нести всякую чушь! Здесь все свои – научитесь излагать свои мысли четко и по-существу. Санкции, газировка, булочки!? Вы издеваетесь, господа!? – заводилась она все больше. – Засуньте свои булочки в одно место и залейте их вонючей газировкой! Туда же отправьте свои “великие” фильмы! Санкции! Старуха сбрендила? Кто-то из вас так изволил обо мне отозваться!? Сдала!? Не надейтесь! Старуха еще станцует Жигу на ваших похоронах. Хватит бряцать никчемными банкнотами, хватит заниматься ерундой!
- Тогда что же делать, ваше сиятельство? – учтиво спросил ее какой-то господин.
- Что делать? – перехватил слово ведущий. - Для этого члены уважаемых семейств сегодня здесь и собрались...
- Что делать? А вы не знаете? – перебила его она. - План X!
Ропот прошелся по зале.
- Нора?
- Забираться под землю?
- На сколько лет?
- Да, нора! – продолжала она. - Это наиболее разумный вариант. Продолжайте! – бросила она ведущему, и тот, учтиво подхватив слово, заговорил:
- Благодарю, ваше сиятельство. Мы устраиваем 3-ю мировую. На планете должны остаться всего 19 миллионов. Талантливых, умных, сильных, богатых и могущественных. Мы очистим землю от лишнего биологического мусора. С радостью хочу сообщить, что нами уже подготовлены подземные комплексы-убежища, которые вмещают в себя именно такое количество людей. ЛЮДЕЙ, а не мусора! А остальные… Все произойдет быстро - в один день. Максимум неделя. Да - это правда. Какое-то время нам придется провести внизу. Нами построены комфортабельные подземные города, где есть улицы и магазины, скверы и парки, шикарные отели с озерами, лесами и лужайками для гольфа, прочей инфраструктурой! Но очень скоро мы выберемся наружу и будем жить в лучшем мире. Есть настоящую еду, смотреть настоящее кино, заниматься наукой, искусством. Созидать! Несколько тысяч элиты, а остальные миллионы – наша свита, так сказать! В этом и состоит наша миссия, господа!
- А почему именно 19 миллионов? – выкрикнул кто-то.
- Столько вмещают в себя убежища.
- Но раньше мы планировали сохранить 25 миллионов! Куда делись еще шесть? – не унимался он.
- Какая разница! Миллионом меньше, миллионом больше. Не мелочитесь, дружище!
- Но как же так? Это же лучшие специалисты!
- Не веди себя, как бухгалтер! – воскликнул кто-то. - Речь идет не о деньгах! Успокойся!
После этих слов все радостно рассмеялись, напряжение спало, люди приходили в себя.
- А поэтому план X! – закончила пожилая дама.
Тишина надолго заполнила помещение. Люди размышляли. Кто-то, очнувшись, спросил:
- Когда и как это произойдет?
- Просто. Очень просто и очень скоро - через месяц, - ответил докладчик. - Нашими людьми уже перевезен комплекс Земля-Воздух, естественно русского производства, на территорию сопредельного с ними государства, где сейчас неспокойно. Там же подготовлены две ракеты с атомными боеголовками, а дальше… Стоит сделать всего один выстрел.
- Все банально и просто, а главное быстро, - снова не выдержала дама, а ведущий завершил свою речь:
- Итак, слово за вами, господа. Здесь всего 12 кресел. 12 человек - такое количество способно договориться. Судьба нашей любимой планеты в ваших руках. Вы, как 12 апостолов сделаете великий выбор и скажете свое “Да”. И это слово должно исходить от каждого из вас. Думайте, господа, решайте.
- Что, прямо сейчас?
- Да!
Свечи ярко горели, трепетно покачиваясь на легком ветру, шедшего из открытого окна. Издалека доносился шум прибоя. Волны мерно накатывали на берег и растворялись в песке. Со стен из позолоченных рам сурово и торжественно взирали лица господ в старинных одеждах. Это были великие мира сего, которые давно почили, но их дела теперь продолжали сидящие здесь. Все замерло, все застыло в оцепенении. Сейчас решалась судьба целой планеты волей двенадцати великих людей, которые своей жизнью и судьбой, по-видимому, заслужили такое право и теперь готовились сказать свое слово…
- Да!
- Да!
- Да!...
Словно гигантский колокол набатом тяжело и зыбко отбивал их слова, которые разносились в округе. Словно 12 часов завершали свой день, 12 месяцев венчали год жизни, а 12 поясов опоясывали маленькую планету, судьба которой решалась здесь и сейчас.
- Да!
- Да!
- Да!...

- 18 –

- Что ты здесь делаешь? – спросил человек в белом. Эти двое расположились в креслах и теперь смотрели на экран. Человек в черном промолчал.
- Мы же договорились не возвращаться! – снова произнес белый.
- Так! Проходил мимо, дружище, решил заглянуть, - уклончиво ответил он. – Кстати, как твои дела? Как новые проекты? Чем ты занят сейчас?
- Пока ничем, - отмахнулся белый.
- Почему? – удивился черный человек. Его собеседник не ответил и снова задал вопрос, глядя на экран:
- Твоих рук дело? Это ты ему показал?
- Да.
- Зачем?
- Пусть знает, кого ему так не хватает. Пусть знает о них все.
- Но зачем?
- Затем, что когда поймет и освободится от них, не сможет оставаться один. Для этого он слишком слаб. Он всего лишь один из них.
- Ты так думаешь? – пробормотал белый, но черный человек не ответил. - На самом деле я удивлен. Думал, что с ним давно покончено.
- Ему помочь?
- Нет! – громко ответил белый человек. – Это его жизнь, его судьба. Он имеет на нее право, ему и решать, как поступить с ней дальше.
- Ты на что-то надеешься? – засмеялся человек в черном.
- Не знаю… Но он еще жив…
- Пока жив! – поправил человек в черном, - агония затянулась. А дальше…
Теперь эти двое какое-то время молчали, не глядя друг на друга, думая каждый о своем.
- Что будет дальше? – очнулся человек в белом. – Мы знаем будущее, но впервые не можем его предвидеть, когда это касается человека. Муравьи, дельфины, трава, камни на склоне гор – мы знаем о них все, но о нем не знаем ничего. Поэтому мне и был интересен этот проект. Тебе не кажется, что пари не окончено?
- Преувеличиваешь, дружище!? – засмеялся человек в черном. – Это всего лишь агония и не более того. Ты дал им тело, душу, высокий дух. Дал разум, способность абстрактно мыслить, творить, а они… Только ползают по земле. Зачем создавать человека, если он ведет себя как низменное существо. Даже животные ведут более осмысленный образ жизни. Твои муравьи лучше. Намного лучше.
- И все-таки я загляну сюда еще.
- Изволь, если я окажусь неправ – с меня чашка твоего любимого кофе. Не люблю долгов!
- Вернешь еще мелочь за виски! – мрачно пошутил белый.
- Да, конечно! Верну, - засмеялся черный.
- Пойдем! – ответил человек в белом. – Не будем ему мешать.
- Пойдем! – согласился черный, и они встали с кресел, направляясь к огромному окну, сквозь которое сияло солнце.
- Кстати, нужно посмотреть, что с теми кротами! – вспомнил белый человек.
- С кучкой параноиков, которые зарылись в подземных городах?
- Да! Я хочу взглянуть на них.
- Я их…
- Что?
- Уничтожил.
- Но это был мой проект!
- Да! Уничтожил, дружище. По-другому было бы несправедливо! Они стерли с лица земли население целой планеты.
- Ты говоришь о справедливости? Не смеши...
Черный человек засмеялся. Они уходили. Их голоса таяли вдалеке, пока не растворились совсем...

Он очнулся, бросился к компьютеру. Проверил базу данных, которую сам же создавал два месяца назад и где собрал файлы с сотней кинофильмов. Последний был поврежден, а к нему были присоединены еще два. Они имели статус. Он присмотрелся - помечены они были надписью – совершенно секретно. Откуда они появились – было непонятно. Один файл он только что просмотрел, теперь лихорадочно открывал второй. На экране снова возникли белое пятно и черные точки – словно старенькую киноленту вставили в проектор. Наконец появилась картинка:
Огромные тоннели, высокие потолки, целые озера и парки, повсюду диковинные растения и животные. По ухоженным дорожкам ходили люди. Они ездили на маленьких машинах, заходили в магазины, гуляли, возвращались в свои дома. Здесь находился целый мир, придуманный кем-то, только не было одного – солнца. Вместо его ярких лучей светили прожектора, слепя глаза. А еще не было неба - только высокий свод, по которому плыли нарисованные облака. Вдруг все заходило ходуном. Мощные колонны начали рушиться, сверху сыпаться песок, падать огромные куски бетона. Строения, еще недавно так надежно стоящие, начали складываться, как карточные домики. Люди в панике метались из стороны в сторону. Но вот мощными потоками хлынула вода, и потолок с нарисованными облаками рухнул, придавливая всей массой и людей, и редких животных, и весь этот уютный подземный мир, который в мгновение превратился в прах, в готовую могилу для последних, выживших на земле… И снова только черный экран…

- Их уже нет! В живых не осталось никого – лицедеев и режиссеров - авторов страшного кино. Популяция, которой он принадлежал, исчезла навсегда!
И тут он понял, что не сможет и никогда не будет смотреть кино. И книги читать не будет. Нужно забыть о них навсегда, уйти в свой лес, на озеро, куда угодно, только не видеть их, не замечать, не помнить! Он не историк и не станет изучать тупиковую ветвь особей, пожравших друг друга и самих себя. Кнопку пора отключить, остановить программу и остаться наедине с собой. Дурацкие, бесполезные два месяца жизни.
Тишина заполнила комнату. Две тени, два призрака растворились в ярком свете, оставив его одного. Слава Богу – одного…
И снова спасительный спортзал, бессмысленное истязание тела. Шаг за шагом, тонна за тонной, километр за километром отдаются болью в натруженных мышцах. Его тело послушно, оно с ним, оно выполняет все прихоти, уводя далеко по беговой дорожке от людей, их времени и самого себя... Только где он - этот Сам?...

- 19 -

Выпал снег. В южных широтах это редкость - полежит и завтра растает. Поэтому растения за окном не позаботились сбросить с себя зеленый убор, не поспешили замерзнуть. Лишь некоторые, видимо, самые умные, наученные прошлой жизнью стояли голенькие, терпеливо дожидаясь скорого весеннего тепла и солнца. Вот и он не зачерствел от этой зимы, не отморозил память. Какое было бы счастье выпить таблетку и забыть обо всем. Почему люди не создали такое лекарство? Лекарство от памяти, амнезия по рецепту! Наверное, каждый второй воспользовался бы им, а, может быть, и каждый первый…
И наконец, случайность подарила ему новое дело. Случайности иной раз преподносят такие сюрпризы, которые поворачивают ход событий всей нашей жизни. И уже кажется, что ничего закономерней и быть не могло. Видимо есть глаз, наблюдающий сверху, есть сила, подбрасывающая в нужный момент самое необходимое, и тогда тебя берут за руку, выводят из лабиринта или наоборот подталкивают туда.
Как-то проснувшись и, лежа в кровати, почувствовал, что забыл о чем-то важном. О чем? Лежал так, глядя сквозь прозрачный потолок и размышлял. А снег все падал, словно хотел ему напомнить о чем-то дорогом, знакомом с самого детства. И наконец прозрел! День рождения! Завтра у него день рождения – праздник, который он всегда считал главным в своей жизни, а теперь о нем чуть не забыл! Как в его далеком детстве это было удивительно и хорошо! Родители устраивали настоящий, незабываемый праздник. Множество подарков, гостей, друзей. За сутки до знакового дня из кухни доносились такие запахи, которые потом он вспоминал целый год. Спасибо родителям. Но сейчас пожалел, что вспомнил и уже не хотел предаваться этим воспоминаниям. Память снова мучила его. Как-то нужно было обойти этот день, который наступит завтра. Но как? Этого он не знал…
Раньше он помнил этот день, и сейчас тот снова находился рядом, заглянув в его странную жизнь, где время остановилось, а события, годовщины и даты больше не имели никакого значения.
- А что имело?
Начинался день, потом приближался вечер, за ним наступала ночь. Завтра еще один день и все сначала. Эти дни были похожи друг на друга, как две капли воды, как две слезы, и разбавить их было нечем… Да и незачем… А снег за окном все падал и падал, как когда-то давно…
Он смотрел в окно, вспоминая детство, настоящую зиму, каток во дворе, Новый год, елку. Скоро весна, распустятся полевые цветы, и у природы тоже начнется свой Новый год. Жизнь продолжается…
- Но почему?! Почему снег каждый год выпадает именно в зимнее время, потом весна встречает свой час веселой капелью, а за ней лето?… Во всем таится великий, глубоко продуманный смысл…, потом осень, снова зима и так до бесконечности. Этот мир отсчитывает годы и тысячелетия, а он хочет обойти, забыть? Тогда зачем все это? И зачем ему завтрашний день рождения? Зачем память о нем? Если он хочет забыть о нем, зачем явился на этот свет? Этот день дан ему откуда-то свыше, и не помнить о нем нельзя!...
Больше он не думал ни о чем. Вскочил с постели, помчался вниз и, следуя старой традиции, начал неугомонно готовиться к празднику. И сделает он его таким, каким помнил с самого детства!…
Теперь он вспоминал. Салаты, закуски. На второе он будет есть любимую курицу, запеченную с картошкой. Сложнее было с главным блюдом - тортом и свечами. Свечей в этом месте найти было невозможно, а вот с тортом помучился, найдя в рецептах то, что хотел. Когда-то он помогал маме взбивать вкусный крем. Делал это вручную, (никаких миксеров тогда не было), и стоило ей отвернуться, окунал палец в миску и облизывал. Незабываемо вкусное свинство. И сейчас, пользуясь рецептом и обрывками воспоминаний, он испек похожий торт.
Время приближалось к полуночи. Как он устал! Спину ломило, разогнуться не было сил. Это не в тренажерном зале тонны металла ворочать! Он снял фартук, убрал еду в холодильник и отправился наверх, поближе к своим звездам, и, погасив свет, долго смотрел на небо. Это был волшебный вечер. Наверное, подготовка к празднику - важнее самого праздника. Превозмогая приятную усталость, он начинал это понимать только теперь. Прелюдия, ожидание чего-то – вот само совершенство! А что из этого получится... то и получится, - подумал он и уснул.
Утром проснулся и долго нежился в постели. Солнце ярко слепило глаза, от вчерашнего снегопада не осталось и следа, и только последние белые мокрые комочки на ветвях деревьев устроили настоящую весеннюю капель.
- Сегодня день рождения!
Он долго принимал душ, долго выбирал одежду и, наконец, спустился вниз.
- Праздничный завтрак!
Он положил на тарелку немного любимых салатов и выпил кофе. Основной стол решил накрыть наверху в его спальне или в гостиной, или в кабинете (можно называть как угодно, в зависимости от настроения). Все подготовив, спустился в спортивный зал. Делал он сегодня все как-то по-другому, со значением, чувствуя этот день. Немного пробежав по дорожке, прошел на кухню, где с вечера приготовил напитки. Коньяк, виски, мартини, шампанское, вино.
- Что он желает? Время - полдень. Первая праздничная рюмка не помешает. Мартини!
Он взял напиток, добавил апельсинового сока и вновь отправился к бассейну. Глоток коктейля и клубника. И не важно, что еще вчера она была замороженной и казалась невзрачным куском льда.
- Клубника со взбитыми сливками! Что может быть вкуснее!
Свесив ноги в бассейн, сидел и смотрел на воду. И ел. Сегодня впервые за многие годы он не будет звать гостей - об этом он заранее договорился сам с собой. И думать об этом тоже не будет.
Он давно не пил спиртного, и в голове появилось легкое приятное кружение. Поднял бокал.
- Я поздравляю себя с любимым праздником и приглашаю в ресторан под купол мира! Ура! - выпил и бросился в бассейн. В сауне поставил любимого Элвиса, какое-то время наслаждаясь под его блюз. Потом долго резвился, как ребенок, заскакивая то в джакузи, то в бассейн, перемежая эти занятия глотком коктейля... После пары бокалов решил, что пора остановиться, иначе не доберется до праздничного стола.
- Что у нас по расписанию дальше?! Сегодня все будет по-праздничному, сегодня все не как всегда!
Решил поиграть на компьютере и за гонками не заметил, как пролетело время.
- Чуть не опоздал! Наверх! К столу!
На лифте поднял готовые блюда, оделся и включил музыку. Шампанское выстрелило, забрызгав праздничный стол.
- На счастье! – громко выкрикнул он. Потом задумался и медленно, тихо заговорил:
- Итак, находясь в этом райском уголке, мы торжественно поднимаем бокал за здоровье и счастье именинника... Желаем ему в этом замечательном месте долгих лет жизни и трудовых побед… Что он несет?... Нет, не так!... С сегодняшнего дня мы отправляем его на заслуженный отдых и назначаем пенсию в размере всего того, что он сможет для себя найти! Выпили!
Положил в тарелку праздничной еды и налил коньяк.
- А где подарки? Согласен без гостей, но без подарков!? Все хорошо, вкусно, все по-настоящему, как в детстве, но… Еще рюмку коньяка? А как же с подарками?
Он смотрел на изобилие, которое вчера приготовил, и понимал, что есть уже не может. Он давно не ел больше, чем это было необходимо, и вел аскетический образ жизни.
- Что дальше? Что там было в тосте? Подарки! “То, что он здесь найдет!” Хорошая идея! Нужно искать! Это сюрприз! Обожаю сюрпризы, - импровизировал он.
Без сожаления оторвался от еды, на которую уже смотрел с недоумением.
- Будем разыскивать подарки!
Наверху он знал каждую мелочь, поэтому отправился на самое дно убежища, прихватив с собой бутылку вина, хотя был уже слегка навеселе. Нетвердой походкой шатался по комнатам и коридорам, но ничто не будоражило воображение. Да и какие подарки могли оставить ему военные, кроме своего оружия, техники и еды?
- Значит нужно найти что-нибудь полезное! – думал он, медленно передвигаясь в длинном лабиринте. Снова всяких хлам - холодильники, одежда, масса всякого оборудования и мелочей на все случаи жизни. Не интересно. Все это, безусловно, нужные вещи, но не интересно. Пошел на второй круг. Снова запасы еды, холодильники, контейнеры. Целые комнаты, забитые непортящимися продуктами. В одной из них неожиданно нашел мешки с землей. Остановился.
- Зачем земля?
Допил бутылку вина.
- Можно из этой земли сделать у бассейна пляж! – рассуждал он. - А потом месить эту грязь ногами?… Зачем земля?
Ткнул ногой какую-то коробку, которая внезапно упала и раскрылась.
- Семена! Томаты, огурцы, баклажаны, редиска. Дыня, арбуз!!! Вот! Это то, что он так долго искал! Земля! – ликовал он, - а на ней растут растения. Здесь, под куполом, оторванным от всего мира, он сделает зеленый островок! Оазис!
Он энергично принялся за работу. На пару с его приятелем-роботом загрузил лифт до краев. Наверху в одной из комнат на этаже, где стояли компьютеры, распаковал ящики и долго рассматривал огромное количество семян.
- Вот это подарок!
Уже не терпелось! В одной из коробок обнаружил пластиковые лоточки. Взял несколько штук, столько же пакетиков семян и потащил все это на мансарду.
- Подарок! – ворчал он себе под нос. Прямо на праздничном столе начал раскладывать лотки, заполняя их землей. И наконец наступил торжественный момент – пора было сажать семена. Он достал какой-то пакетик и разорвал его. Содержимое высыпал в чистую тарелку. Хотел было начать закапывать их в землю. Уже взял столовый нож с намерением делать маленькие лунки, но почему-то остановился.
Он замер и теперь сосредоточенно смотрел. Смотрел внимательно, не понимая, что с ним происходит. Перед ним лежала рассыпь огуречных семян. Самых обыкновенных семян, которые видишь, когда разрезаешь овощ. Обыкновенных? Он никогда раньше этого не замечал. Он не думал об этом! Это были готовые к началу жизни стойкие оловянные солдатики. Он долго их разглядывал, не в силах оторваться. В этих семенах заключалась какая-то таинственная сила, скрытая внутри! Из маленького создания природы скоро возникнет настоящая жизнь. Он не верил, но чувствовал это. Словно видел, как зернышко раскрывается, и из него появляется крошечный росток. Потом он поднимается и набирает силу. И вот уже распускаются цветы, а вслед за ними на свет появляются крепкие зеленые плоды… И вдруг на какое-то мгновение ему показалось, что это семечко - маленькое живое существо. Галлюцинация! Оно живое! Оно светится огоньками жизни. И находится оно здесь, рядом с ним! Он был потрясен!...
И уже совсем поздно, сидя за праздничным столом, где тарелки с закусками и прочей снедью стояли вперемежку с лотками, полными земли, и где были посажены семена, он приклеивал скотчем пакетики с названиями растений. Главное потом не запутаться! Закончив эту важную работу, он разрезал торт, зажег импровизированные свечки, сделанные из картонных фитилей и поднял бокал шампанского!
- День рождения! Таких подарков мне еще не делал никто и никогда! У нас гости!? Что же - добро пожаловать! С праздником, дорогой! Больше ты не будешь один!

И снова наша черно-белая парочка. Как в старом кино, где нет ни одного лишнего цвета. На голове у черного бандана. Он достает из большого черного кушака, повязанного на поясе, горсти черных семян и, как заправский крестьянин, широко сеет их по этажу.
- Тебе не кажется, что он спятил? – наконец спросил он.
- Любое действие должно быть целесообразным. Мне кажется, он вполне нормален, - ответил белый человек.
- Если бы ему показать такого самого себя еще год назад, он был бы со мной согласен.
- Смотри на все своими глазами, - разумно ответил белый.
- Но он пытается видеть в ничтожных семенах жизнь.
- Некоторые способны даже в камне узнавать жизнь.
- Он во всем хочет видеть живое…
- И это неплохо.
- Да. Но эта жизнь закончится, когда он вырастит и съест этот огурец, - засмеялся черный. - А что будет дальше?
- Дальше он найдет себе что-то еще.
- Я понимаю, о чем ты говоришь. Но этот… Ты готовишь себе новое разочарование.
- Посмотрим! Кстати, что ты здесь делаешь?
- Сею.
- Сеешь. У таких, как ты, не вырастает ничего. Найди-ка ты себе другое место и не трогай его.
- Ты еще надеешься на что-то?… Понимаю.
- Он продержался, многие ломались намного раньше. Думаю, что этот спор будет моим.
- Что же, посмотрим, - улыбнулся черный человек.

- 20 -

Иногда в жизни случается, когда что-то начинаешь делать впервые. Сколько бы тебе ни было лет, каким бы ни был твой жизненный путь, но если ты открыт ко всему новому - вновь проявляется способность к обучению. Какое блаженство снова оказаться ребенком! А в благодарность за внимание и усидчивость - твой жизненный опыт все равно поможет это новое сделать лучше, чем когда-то, каким бы необычным ни казалось это занятие сегодня. Но если ты скептик и сноб, а гордость твоя не позволяет признаться самому себе в том, что чего-то не умеешь - тогда стены, окружающие тебя, будут без дверей, а в склепе настырности будет темно и скучно. И только отдаваясь, мы обретаем, да и то лишь потом.
Он не стал торопить события и начал все с тщательного изучения. Посадив семена, у него еще оставалось приблизительно две недели до появления первых всходов. Так было сказано в аннотациях. И, как отец большого будущего семейства, он принялся обустраивать этот детский сад с любовью и терпением. Кроме литературы, которую он успел изучить, нужно было придумать новое место. Тогда и пригодился второй этаж убежища. До этого он гордился своим первым этажом. Спал на третьем – в мансарде, а второй этаж не замечал, пробегая мимо. Наконец дошли руки и до него.
Здание было полукруглым, и он выбрал сектор, где солнце с утра вставало и проходило дальше, скользя по прозрачной стене, освещая и отдавая тепло этой стороне дома. Конечно, здание спокойно обходилось и без этого тепла. Разве понять равнодушному куску бетона и пластика, что такое настоящее солнечное тепло и свет. Другое дело его огород. Растения смогут оценить это место по достоинству. Все комнаты вдоль освещенного полушария он безжалостно уничтожил, раздвинув стены. Барахло – компьютеры, технику, мебель – задвинул в дальние помещения на темную сторону, и закрыл туда двери, чтобы они не портили вид. Как меняется человек! Еще недавно эти приборы были источником его бесперебойного питания и вдохновения, были смыслом его жизни, а теперь на их место пришли грядки с овощами. Но обсуждать этот вопрос он не хотел и смотреть на себя со стороны тоже. Теперь он делал только то, что хотел, и это ХОЧУ заменяло ему все приказы. В той прошлой жизни, наверное, тоже были люди, которые жили так, как хотели, но по его убеждению они были или преступниками или гениями. А может быть, просто сумасшедшими. Остальные же выполняли обязанности, что, безусловно, считалось нормальным и необходимым. И все-таки теперь он делал только то, что ХОТЕЛ. Но принесет ли ему это счастье?
Из бетона и арматуры вдоль округлой стены он залил бортики для будущего парника. Высота конструкции составляла полметра. А поскольку стена была прозрачной, все напомнило огромный аквариум. Посередине выложил плиткой тропинку - получились две длинные полукруглые грядки. Рядом с огородом расставил столы для будущих работ. Много времени ушло на подведение полива. Длинными шлангами он опоясал сооружение, а с помощью медицинских капельниц сделал наконечники, откуда и будет поступать к растениям вода. И, наконец, он засыпал все землей. Снова был благодарен военным - и земли хватило и прочие вещи, так нужные ему, без труда нашлись. Он трудился, как заведенный, изменил свой график, лишь вечером забегал на первый этаж поплавать и принять душ. А перед сном непременно заглядывал на второй этаж проверить – ничего ли не забыл? Наконец его сооружение было готово! Так прошли две недели.
Однажды он проснулся и подошел к лоточкам с рассадой. А они так и оставались наверху, где он спал. Как всегда – только земля и больше ничего. Лишь одна черная земля. Но, присмотрелся. Крошечные зеленые точки усеивали дно лотков! Растения он посадил разные, но сейчас их маленькие всходы были абсолютно одинаковыми и напоминали детей, только что появившихся на свет. А эти два крошечных лепестка! Словно две детские ладошки тянулись от каждого стебелька к утреннему солнцу. Он почувствовал себя Гулливером, а Лилипуты стройными рядами выбирались из темноты и просили пить. ПИТЬ! Так появилась новая обязанность - сначала напои растения, потом корми себя.
Прошли две недели с момента посадки, а потом еще две до того дня, когда можно было пересаживать окрепшую поросль. К этому времени он восстановил свой режим, и теперь вечернее время после спортзала и обеда проводил здесь, рядом со своими растениями. Жизнь его обрела новый смысл. Если раньше он лишь созерцал, наблюдая за жизнью других людей в кино и в книгах, теперь приходил сюда, пусть на небольшой, но рабочий день. В такие минуты он чувствовал, как меняется сам. Теперь он находился рядом с живыми существами. Каждый день замечал, как они растут, как взрослеют на глазах. Конечно, они не могли ему отвечать, но он разговаривал с ними, мог часами просиживать рядом, разглядывая. Иногда он смотрел в огромное окно, словно замечая, как кусочек живого мира переместился в его дом. Ему безумно нравилось все!
И все-таки он допустил ошибку. Забегая вперед, можно рассказать, что получилось у него из этого предприятия. От большой любви и желания он не учел одного. Вернее, он просто закрыл на это глаза, что было простительно, поскольку делал все впервые. Его растения получали слишком много воды. Он читал и знал, что все они требуют разное ее количество. Но из лучших побуждений, по самым высоким соображениям решил не экономить и поливал их ежедневно, а иногда даже по два раза в день. Порой мы так балуем своих детей, заваливая их игрушками, позволяем все, откармливаем самым вкусным по любому капризу и в сумасшедших количествах. Пусть маленький радуется! Но с годами все возвращается - это закон, и от него никуда не уйти. А научив любимое чадо только брать и ничего не отдавать - к старости стакана воды иной раз не допросишься. Инфантильный переросток взирает на тебя с высоты своей двухметровой тупости и эгоизма. Смотрит без интереса - с тебя больше нечего взять.
Детей у него не было, но как он мог поступить так со своими растениями, когда сам строго соблюдал аскетический, разумный образ жизни? Результат заставил себя ждать всего три месяца. Его баклажаны, вернее, их кусты сгнили. Китайская капуста превратилась в огромные высокие растения с большими белыми цветами, но без намека на саму капусту. Эти цветы глупо на него смотрели, будто говорили - это все, на что мы способны. А особенно огорчили помидоры, вернее, то, что из них получилось. За эти три месяца выросли кусты высотой в несколько метров. Они достигли потолка и, как лианы, нахально начали клониться вниз. В инструкции были нарисованы милые, изящные кустики, с которых гроздьями свисало множество сочных плодов. У него же выросли глупые цветы, которые тупо на него смотрели. Потом и они отвалились, а кусты начали ломаться и сгнивать. Как он ни старался, как ни подвязывал, ни поливал – все было тщетно. Их сила ушла в бесполезные и никому не нужные стебли. Как насмешка - вырос один единственный очень большой зеленый помидор. Он был, как на картинке - круглый и сочный. Но, не успев покраснеть, однажды отвалился и упал к его ногам, когда он только собирался его полить. Он подобрал его и на подоконнике доращивал в лучах уже горячего летнего солнца. В конце концов, тот покраснел, но на вкус оказался горьким и противным.
Но это забегая вперед. А сейчас он бережно переносил рассаду на свои места, прикапывая с большими расстояниями между кустиками, чтобы было каждому много и солнца и воздуха.
Для начала он выбрал несколько культур. Помидоры, огурцы, китайскую капусту, баклажаны. За ними следовали ряды зеленого лука и укропа. Отдельно, на большой площади, он посеял картофель.
- Эх! Вареная картошечка да с укропом, смазанная кусочком сливочного масла, и нарезка исландской селедочки в винном соусе! Размечтался! Еще не скоро. Но как интересно!
Потом шел длинный ряд клубники, три куста черной смородины, три куста ежевики. И, наконец, небольшая бахча с десятком арбузов. Еще у него оставалось много разных пакетиков с другими видами овощей и фруктов и даже цветов.
- Цветы?! Странно, зачем военным нужны цветы?
Но решил дождаться первого урожая и уже потом сажать другие растения. Каждый день, два или три часа после обеда он проводил рядом с растениями. Чем он там столько времени занимался – было неизвестно, но дел хватало всегда. А кроме прополки он успевал пообщаться почти с каждым растением. Это был его живой уголок. И если в спортзале он совершенствовал тело, то здесь выращивал сотни живых существ. Иногда казалось, что больше он не один, просто они не умеют разговаривать. Наверное, тот старик, который сбежал на озеро, жил так же и был счастлив, не был одинок, как оставшиеся в далеких городах, откуда он бежал. В любом случае, этот труд придавал смысл его одинокой жизни. И если первые полгода он отбывал вынужденный отпуск на курорте, не зная чем себя занять, то теперь снова работал не покладая рук и не жалея сил. Он отдавал всю свою любовь и старания этому делу, и результаты сказались. Не считая первых неудач, которые неминуемы в любом деле, через три месяца он собрал первый урожай. Особенно порадовала клубника. Он с детства любил ее и теперь с удовольствием ползал вокруг маленьких кустиков, в которых прятались сладкие красные ягоды. Смородина подошла к этому же дню. И вот наступил день сбора первого урожая.
Собрав ягоды, он рассыпал их по столу и внимательно на них смотрел. Вспомнил, как когда-то любовался обыкновенными семенами. А теперь перед ним были ягоды! Долго сидел так и смотрел. Но никаких образов не рождалось, никаких галлюцинаций, только очень вкусные и спелые ягоды. Впрочем, что еще требовалось от них?
Он с удовольствием ел и чувствовал себя человеком. Это были не просто плоды, а плоды его труда. Несколькими днями позже уже заправлял салаты свежим укропом и зеленым луком. А еще позже сварил первый молодой картофель. Разве можно сравнить размороженную картофельную стружку вкуса чипсов или резины со вкусом настоящего молодого картофеля? Как надоели военные запасы. Теперь у него всегда будут свежие овощи и фрукты, и он вырастит еще много всего другого.
Он понимал, что работы теперь будет много, нужно подготовиться к следующему урожаю и продумать все. Режим дня у него теперь был следующий: Завтрак, потом пара часов в спортивном зале, час-два на огороде. Обед. Час отдыха. Снова на огород. И перед ужином еще час спорта. Вечером музыка, подготовка к завтрашнему дню - нужно многое продумать и прочитать. Сон.
Его занятия спортом уже давно стали частью жизни. И редко, когда он не спускался в спортзал. Даже если уставал, все равно проплыть несколько бассейнов и зайти в сауну было делом повседневным. Иногда заглядывал в зеркало. Теперь его тело не имело ни грамма лишнего веса. Частенько он загорал на солнце в углу спортзала, где несколько оконных панелей пропускали ультрафиолетовые лучи. Это было сделано специально, и давало возможность получать естественный загар, не пользуясь вредным солярием, которого, впрочем, здесь и не было. Панели были настолько универсальные, что ими можно было регулировать интенсивность солнечного излучения. Он ставил шезлонг к окну, ложился и слушал музыку. Он любил это делать - самое ленивое, но все-таки занятие. Иногда засыпал, если уставал, и тогда, спустя какое-то время, умные панели меняли интенсивность солнечного света, не давая ему обгореть. (Еще одно чудо убежища.) Он стал подтянутым, загорелым, сильным человеком.
Его хозяйство ждала большая переделка. Одни овощи погибли, другие выросли, но все сразу, и он не знал, что с ними делать. Спускать в холодильник? Смешно - еды там хватало на пятьсот лет! Теперь все нужно делать по-другому. И снова он подходит к компьютеру, снова пишет программу. Нужно создать такую систему, которая будет распознавать каждое растение и правильно его поливать. Он разделил огород на независимые секторы и к каждому сделал отдельный подвод воды. Потом составил базу данных, куда внес все культуры и режим полива. И теперь система работала без его участия. А каждое растение высаживалось постепенно, с некоторыми интервалами, что давало возможность постоянно иметь и огурцы, и помидоры, и все остальное. Одни уже созревали, другие только зацветали, а третьи еще пребывали в младенческом состоянии. В любой момент программа по его запросу могла дать информацию о любом растении - когда посажено, когда зацвело, и сколько осталось до созревания. Так же оценивался будущий урожай на интересующий его период и рекомендации по срокам и количеству новых посевов.
Все-таки миром движет лень! Все открытия и изобретения делаются лишь для того, чтобы облегчить труд человека. И не важно, что ради этой лени уходит целая жизнь, уходят годы тяжелейшего труда, все равно конечная цель - ленивое существование, где за тебя все сделают машины. Абсурд! Животные как добывали пищу, так и будут это делать миллионы лет, а человек без устали будет совершенствовать жизнь, тратя все силы на то, чтобы когда-нибудь лениво отдохнуть. Но конца этому не будет никогда.
Целый месяц он перестраивал огород и писал программу. Когда все было готово, ему оставалось только ухаживать за растениями и снимать урожай, досаживая новые семена. Остальное делал компьютер. Когда-то в этом месте он для военных построил умный дом, теперь уже для себя - умный огород. Но достигнутая цель не радует так, как сам труд на пути к ней. Теперь он мог вырастить на втором этаже все что угодно, но больше этажей у него не было…

- 21 -

Он уже год занимался спортом. Делал это каждый день, начинал с простых программ, постепенно увеличивая нагрузки. Сначала после пробега жалкой сотни метров его сердце бешено колотилось, он совершенно не был готов к такому, представляя собой аморфное кабинетное существо, способное лишь шевелить мозгами. Но постепенно его тело закалилось, он окреп и теперь чувствовал себя значительно моложе. С легкостью занимался в зале, работал, засыпал как младенец. Наверное спорт помог ему пережить это время, хотя нагрузок при желании можно было избежать. Теперь он был в хорошей форме, ощущал внутреннюю силу и был уверен в себе. Но оценить это могли лишь зеркало и он сам.
Однажды произошло событие, которое заставило его задуматься о многом. Как-то раз, занимаясь в зале, он почувствовал состояние, которое не испытывал никогда прежде. Это была не легкость или сила в движениях, но какая-то удивительная свобода, неизвестная доселе. Как будто Он - это нечто другое, отдельное от его тела. И этот ОН спокойно управлял его телом, словно оно было роботом или машиной на радиоуправлении. Теперь этот истинный ОН был сгустком материи, энергии, невидимой в зеркале, но осязаемой им самим. Тело абсолютно слушалось, оно выполняло любые его приказы, но почему-то появилось удивительное желание сказать ему ТЫ! В это мгновение его новое тело принадлежало всему, что окружало. Вокруг какие-то предметы - деревья за окном, камни и скалы, ягоды в вазочке, а вместе с ними Оно - тело, которое находилось рядом.
Он сел и уставился на руку. Она была мускулистой, сильной и абсолютно послушной - красивое божественное создание, но совсем чужое. И эта рука жила помимо его воли, словно внешняя часть его существа. Он чувствовал это ТЫ, ощущая себя чем-то другим, совершенно независимым. И удивительное чувство свободы, неведомое ранее, словно приподняло его кверху. Это было неповторимое, потрясающее состояние. Чувство свободы! Он снова провел в воздухе рукой - она послушно выполнила приказ, но оставалась где-то рядом. И удивительная сила родилась в душе.
На мгновение показалось, что подобное он уже испытал когда-то. И вспомнил! Как-то раз, еще в студенческие годы он уехал на заработки далеко от дома - в место, которое находилось в сотнях километрах от цивилизации и куда их забросили на вертолете. Здесь они должны были строить железную дорогу, но пока, куда ни посмотреть, лишь густой лес, вечная мерзлота, медведи, никогда не видевшие людей, и комары. И еще они - небольшая бригада рабочих и геологов. А впереди тысячи километров пути, где они будут делать съемку местности для будущей трассы.
Однажды он отстал от своей группы, а те уже успели уйти далеко вперед, скрывшись за опушкой леса. Теперь он находился на небольшой вытянутой сопке, которую природа превратила в абсолютно ровное плато, вытянутое вдоль зарослей леса по обеим его сторонам. В таком месте - вдали от городов и людей, на вершине, где только ветер гуляет, а сверху жаркое солнце, он был совершенно один! Огляделся, глубоко вздохнул. И вдруг случилось невероятное – он почувствовал удивительную легкость, словно оторвался от земли и воспарил в воздухе, летя над самим собой. Но возвращается на землю, и опять наверх. Как будто не стало притяжения, и он, легко касаясь поверхности земли, снова и снова взмывает в вышину. А, возвращаясь, чувствует, как вращается планета, и не потому, что ей так хочется, а потому что это он шагает по ней, толкая и вращая ее своими ногами. И тогда, одиноко стоя на этой горе, в который раз опустившись на землю, он закричал мощно и дико: - А-а-а-а!!! И этот нечеловеческий дикий крик освободил его от всего!
Он снова посмотрел на свою руку. Она послушно лежала и ждала приказа. Что это было, он не понимал, но теперь знал точно, он способен на большее. На что-то очень и очень большое!

Часть 3
- 21-

Так подошел к концу его первый год пребывания в этом доме, отрезанном, от внешнего мира и надежно защищавшим его. Эту годовщину он отмечать не стал. Просто констатировал этот факт. Прошел год. Он выжил, стал другим, нашел себе дело, наладил жизнь в месте полного одиночества. Вроде бы остался человеком. Он не сошел с ума, не заболел, не покончил с собой. И, наверное, должен был быть всем доволен. Но ему все еще чего-то не хватало. Того, что случилось с ним на днях и что почувствовал, он объяснить и понять не мог. А как человек четкого ума и здравого смысла пытался отмести от себя и забыть. Но стоило посмотреть на свою руку, начать двигаться по беговой дорожке или просто резать хлеб, возвращалась удивительная легкость, и он словно парил над своим телом, легко управляя им.
Как-то раз он сидел на краю бассейна и играл с роботом-пылесосом, бросая в воду кусочек пенопласта и наблюдая, как робот выбирается из своей ниши и, проверив, что никого нет, двигается к постороннему предмету с намерением выбросить его. У робота была четкая инструкция - убирать бассейн только в отсутствии людей. Но стоило ему приблизиться к пенопласту, а человеку опустить в бассейн ногу, моментально ретировался в свою нишу. И так много раз.
- Тупая железка! Ну! Давай же! Наплюй на все! Плыви сюда! … Нет, он выполняет свою программу и будет это делать бесконечно!
Он плескался ногами в бассейне и размышлял. Сейчас он будет плавать, потом пойдет обедать, затем на свой огород выращивать овощи, а потом их же будет есть. Работать - чтобы есть и есть - чтобы работать и так снова и снова. Чем он отличался от робота. Мог немного изменить свою программу? Но как? Его окружали огород, машины, музыка, кем-то написанная. А что дальше? Если бы робот был живым, ему было бы легче - он делал эту работу для кого-то. Ему же, - человеку - оставалось только все делать для самого себя, вернее, для своего тела - кормить его, одевать, тренировать. Но растения за его окном и на огороде словно говорили ему:
- Это прекрасно, этого вполне достаточно – расти и жить.
И тело его соглашалось с этим:
– Нужно жить и совершенствовать себя.
- Но себя – это только тебя? – отвечал он ему, а душа просила чего-то еще. И это его новое тело, которое он ощущал и которое все время стремилось куда-то, оно изводило и не давало ему покоя. Наверное, об этом же говорила музыка, которую он слушал по вечерам. Отказаться и от музыки? Выращивать картошку, съедать ее, снова возиться на огороде и так по кругу? Зачем? Когда-то тихо закончить этот круг, а роботы приберут уже никому не нужное тело и за ненадобностью выбросят его в мусор. И уже никому он не сможет помочь. Никогда и никому. Тогда зачем все это?
- Вот когда он задал себе этот вопрос! А нужно ли?
Он и его тело сидели рядышком на краю бассейна и теперь вдвоем не знали - что им делать. И тогда ОН подумал:
- К черту все!
Ему стало невыносимо в этом месте с машинами и помидорами. Он безумно захотел взглянуть хотя бы раз на море, на городок, где когда-то жили люди! Просто выйти отсюда хотя бы один единственный раз!
- Сумасшествие! Нельзя выходить! Так написано во всех инструкциях! Он погибнет! Это не разумно!
Да разве может понять этот разум, что нужно ему самому? Он не сможет больше только лелеять свое тело. К черту все!
- Нет, - говорил его здравый смысл. - Это глупо!
- Нет, - разумно ворчал робот, - ты не сможешь, ты слабее нас!
- Нет, - шептало здание, приютившее и уже так привыкшее к нему. - Теперь ты способен жить только здесь.
- Нет, - говорили растения, - мы не сможем без тебя.
- Нет, - говорило тело, – ты погибнешь и погубишь нас обоих. - Твоя любимая музыка звучит только в этих стенах, твои звезды сверкают лишь сквозь окна мансарды, только здесь ты здоров и сыт и ни в чем не нуждаешься...
- ДА! - отвечало Я! И уже ничто не могло его переубедить.
Он не знал, что хотел увидеть за этим окном, но ему стало невыносимо тесно. Он должен отсюда выйти! Больше он не раздумывал ни секунды…

- 22 -

Первый раз за последнее время он долго ворочался и не мог уснуть. Нужно было все продумать. Он всего на несколько часов выйдет наружу, а потом вернется. Доедет до моря и назад!
Несколько дней он был занят подготовкой к опасному путешествию. На нижнем этаже его дожидались те самые вещи, которые, наконец, пригодились ему. Прежде всего он распечатал пакет со снаряжением. Это был легкий, прочный, с защитным слоем от воздействия радиации, снабженный кислородными баллонами пластиковый костюм. По инструкции он долго мог находиться в нем в зоне заражения без риска получить опасную дозу радиации. Кстати о радиации. Он зашел в комнату, где находились датчики, сверил показание счетчика и сравнил с характеристиками защитного костюма. Его приятно удивила цифра. Она стала существенно меньше, чем год назад. Ветер и дождь делали свое дело, постепенно смывя эту дрянь. Пройдет какое-то время, и радиация исчезнет совсем! Только чем это исчисляется - годами или тысячелетиями?! Нужно рассчитать период распада, - подумал он.
– Нет, не сейчас! Этим он займется потом… Если вернется.
- Хватит себе под руку наговаривать! Он все решил!
Потом начал выбирать аппарат, на котором поедет. Ему понравился небольшой вездеход. Тот управлялся как обычный автомобиль, оставалось его заправить, зарядить аккумулятор, и можно было двигаться в путь. Баллонов с кислородом должно хватить на три часа, но он положил запасные. Все было запечатано в специальные пакеты, и стоит их хоть раз использовать, придется перед возвращением выбрасывать. Поэтому лишнего брать не хотелось. Собственно, и этот вездеход сюда уже не вернется. Дальше нужно было найти пароли для выхода наружу и за внешнюю ограду.
Все это он подготовил за короткий срок. К полудню третьего дня все было готово! Уже не терпелось! Но поборов соблазн, решил отправляться в путь завтра утром. И вот, оставалось заснуть, проснуться - и можно ехать. Легко сказать заснуть!
Он долго лежал в кровати и размышлял. И все-таки ему было здесь хорошо. Сейчас, оглядываясь на год, проведенный в этом месте, он с удовольствием вспоминал и день рожденья, и музыкальные вечера. Вспоминал растения на грядках. На днях он съел настоящий арбуз. Только теперь он почувствовал, как полюбил этот дом и теперь было жалко расставаться с ним пусть даже не надолго. Но нет! Он не успокоится, пока не выйдет отсюда всего на несколько часов.
- Пора спать!
Наутро, проверив все в последний раз, он вкатил вездеход в шлюз для выхода техники наружу, ввел пароли и напоследок оглянулся. В последний раз он заходил в это здание через дверь, и на нем были надеты джинсы и рубашка. Теперь он напоминал космонавта.
- С богом!
Солнце сквозь толстые стекла шлема ярко ослепило глаза, и пока он привыкал к непривычному блеску, не мог сдвинуться с места. Его вездеход в нетерпении урчал, приглашая отправиться в путь. Он оглянулся. Шлюз закрылся, прочная зеркальная стена надежно отделяла его от убежища. Стоило забыть пароли или что-то сработает не так - у него останется шесть часов. На столько хватит воздуха.
- Вперед! - звал маленький вездеход. – Итак, уже засиделись!
- Настоящий вояка! – подумал он.
Он без труда проехал по двору и, открыв внешние ворота, выехал за пределы. Как здесь хорошо! Только теперь он понял, что целый год сидел взаперти. Он медленно спускался по асфальтированной дорожке, которая петляла в горах. Когда-то он так любил ездить по ней на работу. Открывались красивейшие виды на горы и море. Разве можно сквозь окна убежища почувствовать то, что он испытывал в эту минуту? Сначала он заедет в ближайший городок, который находится в 15 километрах невысоко в горах, а потом спустится к морю. Торопиться нельзя - неизвестно, какие препятствия могут встретиться на дороге. Но пока трасса была свободной, и он легко преодолевал первые километры пути. Дорога была в пыли, временами сливаясь с грунтом рыжей обочины. Повсюду виднелось много растительности, даже здесь - на дороге. Асфальт потрескался и семена растений, наносимые ветром, попадая в эти трещинки, буйно разрастались, все больше его разрушая. Пройдет год или два - и здесь будут сплошные заросли, – подумал он. - Как интересно природа стирает с себя остатки прошлой жизни и возвращает первозданный вид!
Пару раз резко затормозил, объезжая молодые, но уже крепкие деревца. Вскоре показался городок. По дороге он не встретил на обочине ни одной машины. Тогда все случилось ночью - в выходной день, и, по-видимому, никто так и не успел узнать о произошедшем. Большой город находился в тридцати километрах западнее. Его по логике противника и должны были атаковать. Все случилось мгновенно – вспышка - и конец.
Он въехал в город. Повсюду все та же пыль, трава, все те же растения. Они уже оплетали целые здания. Стекла многих окон были разбиты и тишина, мертвая тишина. Городок был маленький - всего две или три улочки, а теперь, когда по дороге не ездили машины и не сновали люди, казался и вовсе игрушечным, словно на картинке. А вон дом, где он два года снимал квартиру.
Он выбрался из вездехода и пошел по улице. Сел на веранде летнего кафе, где раньше часто ужинал. Внутрь заходить не хотел. На стеллаже для прессы заметил свежие, непрочитанные газеты. Им повезло - стеллаж был с пластиковой крышкой и пыль с песком туда не попадали. Достал одну из газет. Новенькая, нечитанная. Казалось, спустя год, еще пахла типографской краской, и если бы не его шлем, он почувствовал бы этот запах. Можно было как когда-то посидеть, выпить кофе, прочитать свежие новости:
“Завтра воскресенье - праздник Святого ... состоится небольшое шествие”. Люди оденутся в пестрые костюмы и пройдут по улицам городка. Будет весело. Непонятно, что они будут изображать, но все равно будет интересно. Он любил наблюдать за праздниками, которых в этой стране было великое множество и которые объединяли всех на этой земле…
“…если послезавтра команда... проиграет матч, то о путевке на чемпионат ей можно забыть”. А это значит, что послезавтра вечером во всех кафе будут вынесены на улицу телевизоры, все замрет на два часа, и только иногда слышны крики болельщиков, и официанты разносящие напитки и еду. Будет теплый вечер. И он тоже будет сидеть здесь и смотреть футбол. ...
- Уже не будет. Ни праздника не будет, ни понедельника… И чего им не хватало?
Он дочитал газету. Жалко, что нельзя забрать ее с собой. Все заражено. Даже нельзя забрать свои вещи, которые остались вон за тем разбитым окном. Тогда была жаркая ночь, и люди оставляли окна открытыми. По-видимому, он тоже забыл закрыть его в своей квартире, а потом ветер сделал свое дело. Он встал и прошел улочку до конца, обходя кучи битого стекла. Он смотрел на эти окна и понимал, что за ними находились квартиры, ставшие теперь могилами для каждой семьи, жившей когда-то здесь. А природа хладнокровно хоронила останки бессмысленной цивилизации, покрывая ее толстым слоем пыли и земли, укрывая одеялом зелени, и некому было взять в руки тряпку, смыть эту пыль и сбрить зеленую щетину.
Стало не по себе. Он снова забрался в вездеход, в последний раз оглянулся на окно своей квартиры и выехал из города, спускаясь все дальше по дороге, ведущей к морю. Но еще долго его не покидало гнетущее впечатление.
А через несколько минут уже открывалась потрясающая картина. Он нажал на педаль, рванул вперед и больше не думал о возможных препятствиях. Его сердце, как в детстве, учащенно забилось. К такому привыкнуть нельзя. И сколько ему не будет лет, наверное, вот так всегда, с трепетом, он будет встречать это чудо. Вот куда он так стремился и без чего не мог! Никакой бассейн не мог заменить любимого бескрайнего моря! Он подъехал к пляжу. Вокруг ничто не напоминало о случившемся. Море! Огромное, бесконечное море! Он выскочил из вездехода и с замиранием подбежал к воде. Как давно втайне от самого себя он этого хотел! Но, словно наказанный ребенок, скрывал желание, зная что все равно не позволят. Теперь он пристально смотрел, не в силах отвести глаз.
На море был полный штиль - ни ветерка, никакого движения, только бесконечная водная гладь распласталась под ногами. Словно поверженная, она не шелохнулась - прозрачная и голубая. На дне был виден песок, ни водорослей, ни стайки маленьких заблудившихся рыб, только замершая в оцепенении вода и песок. Мертвое море!… На небе ни единого облачка, а жаркое солнце нещадно палило, бесстыже взирая на него с высоты. Он поднял глаза кверху. И вдруг ему показалось, что эта бездонная небесная громада спустилась на землю и придавила его к ровной, как стол, морской поверхности и к песку, словно лежало на берегу, на воде и его плечах. Расстояние между небом и землей исчезло. Теперь все сливалось воедино, и он стоял, не в силах пошевельнуться. Словно пространство трех измерений потеряло одну из координат и превратилось в плоскость. Это страшное небо, как каток, расплющивало его по земле и воде, и ему стало невыносимо на стыке двух мертвых стихий. Он начал задыхаться. На виски давила непонятная сила, а другая сила, уже изнутри, разрывала его на части. Казалось, если он откроет рот, то не сможет соединить челюсти. Он сходил с ума! Клаустрофобия. В таком открытом месте? Как он стремился сюда! Как хотел, пусть даже сквозь плотный костюм, через шлем вздохнуть чистый, морской воздух, замочить ноги сквозь пластиковые сапоги в ласковых волнах! А теперь он в панике отступал все дальше. Куда?! В вездеход, который увезет его отсюда. Вернет домой к его растениям и музыке, к нему самому.
Он с трудом забрался в машину и как можно быстрее старался ехать, не глядя по сторонам. Бежать!!! Все выше и выше в горы, все ближе к убежищу. Не помня себя, он мчался по серпантину подальше от чудовищного зрелища и, наконец, добрался до своей скалы. Уже не мог дышать! Он задыхался! Если он потеряет сознание, ему уже не поможет никто. Кровь приливала к голове, его разрывало на части - какая-то странная кессонная болезнь без погружения. Он терял сознание. Еще немного! Нужно держаться! Вот прошел ворота, уже руками оперся о стену дома, оставалось пройти внутрь! С трудом ввел код и заполз в шлюз... Упал… Все!...
Дальше он не помнил ничего. Не помнил, как прошел деактивацию, как его костюм полоскало струями раствора, только после этого сектор дверей повернулся, и он ввалился внутрь помещения. Потом долго приходил в себя – наконец, сорвал с головы шлем и, вздохнув свободно, лежал так, ничего не соображая. Сердце бешено колотилось, как после нечеловеческого бега без воздуха и воды, без дороги. Свобода! Он жив! Кошмар позади. Вряд ли когда-нибудь еще он захочет выйти в тот страшный мир, в тесную нору, где нечем было дышать.
Спустя какое-то время, он встал и прошел по этажам. Сначала боялся, потом все же заглянул в окно. Снова появился объем. Снова прекрасные горы уходили в небо, вдалеке у их подножия любимое море плескалось у дивного пляжа, а солнце жарко и трепетно освещало волшебную панораму. Как хорошо, что все осталось там, за этим окном. Он жив, он свободен, он может дышать! Он счастлив! Наконец, смог расслабиться и закрыть глаза. Какое счастье жить! Он снова родился – случись с ним что-нибудь в дороге – сюда он не вернулся бы никогда. Он бежал из уничтоженного, униженного мира, где сожгли все живое, и где ему было не место. Вернулся в его мир и теперь чувствовал, как он бесконечен, потому что этот мир помещался внутри убежища и даже внутри его самого. И этот бездонный океан был больше всех морей там за окном…

- 23 -

- Это не по правилам. Ты помог ему! – воскликнул черный человек.
- Немного пнул коленом, он же не мог сюда забраться. Оставался всего какой-то метр или два!
Наша парочка спорщиков снова появилась, расположившись в мансарде. Один пил сок, другой курил огромную черную сигару. Черный человек был в черном защитном шлеме, что, впрочем, не мешало ему затягиваться и выпускать кольцами черный дым.
- Так нельзя, ты нарушил правила. Это бега. А мы только зрители.
- Когда-то я промолчал, глядя на то, как ты запихнул слабого старика в бочку, - возразил человек в белом.
- Но ты сам хотел, чтобы его философские мысли были услышаны всеми. Это был пиар-ход и не более того.
- Молчал, когда ты поджарил несчастного Джордано.
- Зато ты угробил несчастную Жанну. Чем тебе помешала эта славная девушка?
- Неправда! Первым начал ты, когда в Париже подсадил ее на крепостную стену – там ей было не место. Я понимаю твою любовь к маленьким девочкам...
- К тому же девственницам.
- Тем более к девственницам. Но я знал, какая диктатура начнется потом, не сбрось я ее оттуда. Женщина у власти, к тому же девственница! Инквизиторы показались бы детьми малыми рядом с ней. Теперь мы квиты.
- Хорошо. Но у этого парня все равно шансов нет. Ты понимаешь, что это агония? И она затянулась. Отупеет или сойдет с ума. Он не сможет один отвечать за твой неудавшийся эксперимент.
- А мне он начинает нравиться!... Хотя мои дельфины намного интереснее и созданы они воистину для любви… Но, посмотрим...
- Ну-ну! – ответил черный и обратился к розовой официантке: - Детка, мы еще посидим какое-то время. Можешь нам повторить…

- 24 –

Он долго сидел на крыше мира своего ковчега, смотрел в окно, а музыка Шопена уносила его сквозь потолок, и голубое небо поднималось на призрачную высоту. Потом купался в бассейне. Не занимался, а именно купался - его режим все равно в последние дни полетел ко всем чертям.
- Ну и хорошо!
Он плавал и получал сказочное удовольствие. А Шопен продолжал звучать в его голове - эта божественная эпическая музыка. Он долго плескался, но что-то не давало ему покоя. Нет, не его недавняя поездка в мертвый мир. Казалось, то впечатление он смыл с себя навсегда. Теперь ему не давала покоя музыка, которую он только что слышал. Потом обедал, а прекрасная мелодия снова и снова являлась, напоминая ему о чем-то важном. После обеда пошел наверх, разыскал видеозапись концерта одного великого музыканта и сел перед экраном. Тот играл его любимую сонату. Пальцы летали по клавишам, древний старец творил чудеса. Как мог человек его возраста делать такое? Его жизнь держится на волоске старости - нет на струнах рояля или на струнах души, того, что он творит. В какие-то моменты казалось, что этот древний старик сильнее его. Это был не человек, но комок гения, нервов, воли. Вот что поддерживало его жизнь в немощном теле. Он был потрясен!
Не осознавая, интуитивно пошел за смутным воспоминанием и спустился в подземное убежище. Еще в день своего рождения он видел там нечто ценное, но тогда не обратил внимания, и теперь искал, не зная, что ему нужно. Холодильники, озеро, казармы, столовая, арсенал. Может быть, здесь? Заглянул в одну из комнат. Там находился небольшой тир. Он вскрыл коробку патронов, взял в руки небольшую винтовку, выбрал мишени – фигурки людей, замерших с нарисованным оружием, направленным на тебя.
- Все правильно! Или ты их, или они тебя - третьего не дано.
Отстрелял коробку патронов и снова посмотрел на мишени, на глаза нарисованных людей и оружие в их руках.
- Люди - тупиковая ветвь. Еще живут, но уже готовятся убивать или умереть сами. Только люди с таким упорством уничтожают себе подобных, а их история – это история войн.
Снова зарядил оружие, с остервенением расстреляв оставшиеся мишени.
- Не интересно, глупо, даже растения ведут более осмысленный образ жизни.
Он бросил на пол винтовку и пошел по длинному коридору дальше.
Комната отдыха… Шахматы, нарды, теннисные столы. Он любил теннис, но играть здесь было не с кем.
Игровые приставки... В свое время в юности он любил играть. Одно время даже подрабатывал на создании несложных игрушек - тогда все только начиналось. Но однажды почувствовал идиотское привыкание. А потом встречал кое-кого из друзей, которые уже начали подменять человеческое общение на времяпрепровождение за компьютером. А поскольку на работе он проводил за этим ящиком слишком много времени - решил больше себя не травить. В конце каждой игры появлялось раздражение, а потом пустота… Почему? Наверное, имеет смысл побеждать или проигрывать в жизни. И только трусы тратят жизнь на битву с компьютером - не так страшно проиграть. Нет, он не зануда, он не против игр - много интересного, но это не для него. А еще когда-то заметил, что эта индустрия создавалась для детей и использовалась она для их же отупения, впрочем, как и дешевые боевики в кино или детективы в книгах. Игромания - оружие для воздействия на мозги целого поколения. А если проследить, где производились эти игры и в какие страны третьего мира продавались с пометкой – “для использования вне страны производителя”, – становилось понятно, как все это работает и для чего это нужно. Деградация поколения – значит в будущем слабая нация, а значит слабый противник. Опять противоборство и война. Все во благо победы любыми способами.
Он шел по коридору дальше. Увидел Клуб - небольшую комнату в конце коридора. Включил свет. На полу лежали покрытые целлофаном музыкальные инструменты. Здесь были ударная установка, гитары, маленький синтезатор и даже саксофон! Он любил джаз. Жалко, что он не умеет на нем играть. В детстве он учился играть на пианино, но это было так давно. Хотел было закрыть дверь и отправиться дальше, но вдруг остановился! В сознании промелькнуло: - То, что он ищет, находится именно здесь. Он замер и огляделся по сторонам. Уверенно пройдя в дальний угол комнаты и откинув чехол, обнаружил то, чего так не хватало ему наверху. Это был небольшой черный рояль с надписью STEINWAY. Бережно провел рукой по его крышке, открыл ее и нажал на клавиши. Рояль приветливо отозвался звонким аккордом.
Он был в восторге! Он был рад видеть его именно здесь - как воспоминание о детстве, как нового друга в его одиноком мире. Взял еще несколько аккордов. Звуки не вязались с обстановкой - словно их здесь заживо похоронили.
- Добро пожаловать наверх! К новой жизни, милый друг!
Призвал на помощь своего приятеля-робота, который легко и бережно перекатив инструмент в лифт, а затем на верхний этаж в мансарду, поставил его на самом почетном месте. И на мгновение ему показалось, что теперь у него есть все…

- 25 –

Именно рояля здесь не хватало, теперь комната приобретала новый вид и смысл. И не важно, что он так давно не играл и разучился это делать. Теперь у него был рояль… Потом, как говорится на языке музыки, наступила пауза. Несколько дней он лишь любовался новым предметом обстановки, стирал с него пыль, которой здесь не было вовсе, и немного придвинул его к окну. Ему показалось это место наиболее удачным. Спускался к своему огороду, шел в столовую, занимался в тренажерном зале, но снова и снова поднимался наверх. Этот черный, новенький, отливающий лаком STEINWAY, притягивал его и не давал покоя. Иногда он открывал крышку и брал аккорд, инструмент безупречно отвечал на его прикосновение. Для рояля это были игры несмышленого ребенка. Он уверенно, как у себя дома, занимал место посреди комнаты у огромного окна и снисходительно ждал. Снисходительно, потому что это был не кто иной, как STEINWAY!
Когда-то он играл на пианино с другим названием, то был старенький инструмент, и было это лет тридцать назад, а теперь ему было неловко перед этим прекрасным роялем. А может быть, он слишком сентиментален и через неделю будет лущить орехи крышкой этого инструмента? Но сегодня хотелось надеть фрак, подходя к нему. И, наконец, спустя несколько дней, распечатав на принтере любимые произведения, он подошел к нему, поставил на пюпитр ноты и тут же понял, что забыл абсолютно все. Конечно, он помнил пару октав, но остальные регистры нужно было рассчитывать.
- Значит, начнем все с самого начала!
Он играл, разбирая знакомую пьесу, медленно подбирая ноты, - вспоминая, как в детстве ненавидел это занятие. Но теперь его никто не заставлял. Сейчас он ХОТЕЛ, он стремился познать, а ноты все увереннее ложились на клавиатуру с нотного листа. Пальцы его вспоминали и вскоре с пятого, с десятого раза медленно и коряво он добрался до конца. Бережно закрыл крышку и с удовольствием на него посмотрел. Инструмент принял его. Так состоялось их знакомство.
Он ухаживал за ним, как за женщиной. Нет! Как за молоденькой девушкой, уже искушенной, а он еще только этого хочет. И поэтому делал все аккуратно и красиво - пусть она не думает, что он очень плох. А он и был очень плох. Если его тело было абсолютно готово к физическим нагрузкам, то пальцы закостенели окончательно и не могли ничего. И все же он выбрал несколько пьес, любимых им и невероятно сложных. Это были великие произведения, что придавало максимум азарта и сил. Он решил начать не с начала, а с конца - с самого сложного. Ну что же - на все его воля. Хотя казалось, эта фраза должна была звучать несколько иначе, но остановить его было невозможно. Да и зачем? Нота за нотой, такт за тактом он разучивал произведения, свыкаясь с наукой нотной грамоты. И, наконец, пальцы начали ему подсказывать, вспоминая вещи, которые он когда-то играл. Вот уже разобрал одну пьесу, потом вторую. Он играет! Ноты струятся между пальцев, а волшебные звуки заполняют все пространство вокруг!
Но! … Почему бывает это но! Почему бы не пройти чему-нибудь гладко, тем более, что придаешь этому столько значения! Пальцы опередили смысл и движение в его музыке. Он “заиграл” одну вещь. И уже не важно, в каком исполнении слышал ее раньше, насколько она была любима, его пальцы заплетались в самых ответственных местах и портили все. Особенно четвертый и пятый - их как будто склеили между собой. Он негодовал, он ненавидел себя, начинал с начала, но все повторялось снова и снова. Теперь он ненавидел этот рояль, хлопал крышкой, обижался, готов был снова выращивать помидоры, хотя они прекрасно росли и без него. Но поняв, что нужно прерваться и спокойно подумать, закрыл крышку, спустился вниз и долго ходил по своей тропинке на огороде. Нужна была пауза… Приделал там деревянную скамейку – получилось, как в саду…
- Кстати, почему он не выращивает цветы? Это так красиво!
Потом он занимался в спортзале. Здесь все было по-прежнему, здесь ему удавалось все. Так прошли несколько дней. И однажды, сидя в солярии, он понял - не может пустое физическое действие опережать мысль и само действие. Нужно играть не то, что написано в нотах, а то, что находится между ними, а для этого нужна техника, чтобы уже не думать о ней потом.
И снова он открывает крышку рояля. А тот словно усмехается. Он дразнит его:
- На мне могли бы играть великие мастера!
Но, не тут-то было! Теперь не пьесы, а гаммы, упражнения, этюды. Ненавистное занятие в далеком детстве! И ни одной бессмысленной ноты. Каждая последующая рождается из предыдущей. Как в спортзале, где только осмысленно можно бежать по беговой дорожке. STEINWAY понял его и принял. Теперь можно было начинать все с самого начала!
Так прошли полгода. Их не было жалко - пальцы его окрепли и больше не ходили пьяными слониками по клавиатуре. Теперь любой гаммой он мог сыграть и рассвет, и закат, и звездное небо. Все должно быть в движении - тогда и рождаются образы. Каждая мысль, а значит и чувство, теперь опережали звуки, что придавало смысл движению пальцев, а не наоборот. Все должно быть последовательно!
Эти полгода принесли ему не только прекрасный урожай овощей. В один из дней, когда у него ничего не получалось и он готов был снова поссориться со своим роялем, он… посадил цветы. Много цветов. И не нужны были никакие программы - он просто их сажал и поливал, а красоты много не бывает. И теперь его третий этаж представлял собой дивный сад, а прекрасный рояль в окружении волшебных цветов был островком его счастья.
Он играл по три или по четыре часа ежедневно. Бывали дни, когда он чувствовал, что устал, и, ощущая себя совершенно пустым, не подходил к роялю, не касался клавиш, а терпеливо ждал. Он был бережен и аккуратен к своему новому делу. Но после коротких перерывов его снова неотвратимо тянуло к упражнениям и нотам. И только спустя шесть месяцев он позволил себе вновь вернуться к любимым пьесам, но все равно каждый раз непременно начинал с небольшой разминки, и только, когда пальцы становились теплыми, даже горячими - ставил на пюпитр ноты.
Ноты! Волшебные свитки! Он открывал их, любуясь сложными пассажами, мелко прописанными на листах бумаги. Эти точки черным бисером рассыпались перед глазами, поражая сложностью. Они будоражили воображение. Эти черные точки на белом листе! Очень скоро он сыграет их! Непременно сыграет! Так медленно, фраза за фразой, он продвигался вперед, связывая эти кусочки воедино - в одну стремительную линию. Сначала придумывал смысл или видел историю, и только потом начинал играть.
- Почему люди называли это игрой?
Он не был согласен с таким определением. Это был тяжелый труд и для рук и для души, но с удовольствием каторжанина он выполнял эту работу. Когда уставал – опускал руки и думал:
- Мазохизм. Все равно ему не сыграть так, как это делали великие мастера… Да и не для кого…
Когда думал об этом, опять попадал в круг, который замыкал он сам. И снова возникала пауза, а с ней тишина…
Как-то раз он оглядел третий этаж своей большой квартиры. Здесь было просторно – у окна стоял рояль, в стороне большой диван, на котором он спал, столик, пара кресел. И еще было много цветов. Из вещей, найденных внизу, недавно он соорудил клумбы, большие и маленькие, розарии. На деревянных и пластиковых перголах, которые сделал сам, висели кашпо с вьющимися растениями.
- Выставка цветов! Перенести бы сюда бассейн! – однажды подумал он. - Нет не бассейн! Озеро! Небольшой пруд!
И снова в свои музыкальные перерывы он таскает песок и цемент, подводит воду. Он строит большую, неровную чашу. Узкое место, как поясок на халате будет связывать небольшой полукруглый мостик, на который можно будет сесть, свесив ноги. А вся конструкция будет заканчиваться маленьким водопадом, из которого небольшими фонтанами вода каскадами будет струиться по декоративным камням, спадая вниз. Небольшие насосы, замурованные в бетон, будут неслышно приводить всю массу воды в движение. И, наконец - подсветка. Специальные лампы нужно будет разместить на самом дне, создавая причудливый рисунок света. А если к лампам подключить светомузыку - место это превратится в прекрасный музыкальный салон. Это занятие стало его хобби на многие месяцы. Он был и дизайнером, и скульптором. Грубую работу сделал всего за один месяц, а потом строил и лепил, и украшал. Наконец, пустил воду и теперь учился под ее шум засыпать. Можно было на ночь ее отключать, но он не хотел.

- 26 –

За этими занятиями пролетели еще несколько месяцев. Прошла зима, потом весна. Он отметил второй Новый Год и день своего рождения. Ему не нужно было ставить зарубки на дереве или делать чернила. Перед ним всегда были электронные часы, которые отсчитывали время. А еще у него был рояль, который, казалось, отбирал все силы, но в благодарность за труд с уважением отдавал прекрасные звуки. Больше его не смущало, что слышит их только он один. Почему-то стало этого достаточно. Может быть, привык или смирился, а музыка, отвлекая от всего, заполняла время без остатка.
Пришло лето. Однажды он стоял у окна и смотрел на горы, на далекое море. Все что спало зимой, давно расцвело, и природа во всей своей дикой красе жила всему вопреки. Но его больше не тянуло туда. Теперь у него был свой оазис, который он так долго поливал и выращивал, пусть даже для самого себя. Его тело жило на первом этаже, где его кормили и не давали стареть. Его душа поселилась среди цветов и воды наверху. Эти двое, словно договорились и больше не мучили друг друга. А сам он, соединяя их в единое целое, сидел за роялем, где первый ничего не значил без второго. Был ли он счастлив?...
И наконец, спустя еще три месяца исполнился новый, уже второй год его пребывания здесь. Печальная дата. Теперь он готов был ее отметить. Нет - помянуть. Он круто изменил за это время свою жизнь. Сделал ее не такой, как планировали военные для людей, которые пересиживают войну. Он не ждал - он жил. Когда-то он изменил свой первый этаж, сделав его уютным уголком, где все было для жизни. Второй этаж засадил растениями на месте никому ненужных компьютеров и прочей техники. Вырастил райский сад наверху среди водопадов и прекрасной музыки. Иногда он гулял по этажам и, глядя на все это, чувствовал, как изменился сам. Жизнь - та предыдущая больше не имела никакого значения. Когда-то он сам работал на военных и их войну. И дети, рождавшиеся в той жизни - были будущими солдатами. Любое мирное дело в итоге создавалось для разрушения. А инженер, строящий мост, проектировал в нем нишу для размещения заряда на уничтожение, потому что это был не только мост - а стратегический объект. (Интересно, что он чувствовал?) И только здесь он попытался смахнуть все эти аксессуары войны глубже в подвал.
- Неужели человек, только оставаясь один, способен быть человеком?
Итак, сегодня исполнялись ровно два года с той роковой даты. Последнее время он часто вспоминал об этом и позволял себе ненадолго заглядывать в прошлое. Ему уже не было так больно, видимо, привык. И сегодня он решил не учиться, не репетировать - а играть, и посвятить этот маленький концерт тому скорбному дню.
Утром он размял пальцы и дальше спокойно провел день в ожидании и некотором волнении. Вечером, закончив нехитрые дела, поднялся наверх - к своему роялю. Он по-настоящему волновался, и разве можно подходить к этому инструменту без трепета? Всегда, если ты любишь, волнение будет преследовать тебя и возвышать. А он любил! Он отключил в водоеме воду, последние капли еще продолжали капать, стекая с камней, и этот плеск оттенял тишину, которая его окружала. Тишина, поудобнее уселась в кресло поближе к роялю, затаилась и не понимала, что ее ожидает. Все замерло...
Наконец, он робко взял первый аккорд…, потом второй, потом еще и еще, смелее и дальше. Музыка настаивала и торопила, уводя его за собой. И вот уже от тишины не осталось и следа, он взрывал ее, отбрасывая на километры настойчивыми аккордами. Больше он не думал о пальцах, о технике, о душе. Просто в какой-то момент, спустя месяцы и годы тяжелого труда, можно, наконец, забыть все, перемешать в голове и просто играть! Тогда и рождается настоящая музыка! Только теперь он понимал - почему это называли - ИГРА! Он играл, творил, а музыка легко и стремительно срывалась с клавиш. И сейчас впервые за два года он повернулся лицом к своему прошлому, о котором так старался забыть. Вот прошла мама, вот отец, они что-то говорят, улыбаются. Вот его друг. Вот первая нежная и светлая любовь. Хорошо, что не закончилась ничем - потому и осталась навсегда светлой. Господи, как хорошо было в той жизни! Как много незабываемых мгновений. Его друзья! Вокруг какие-то незнакомые люди. Они улыбаются, все куда-то спешат. Потом перелеты, страны, города. А это море - удивительное открытие в его жизни! Эти горы. Снова какие-то люди...
В это мгновение тело сливалось с инструментом, и рождались, и вибрировали звуки, которые поднимали его на высоту, унося отсюда прочь. И вот он уже летит над разрушенными городами, реками и холмами, поднимаясь все выше и выше, устремляясь куда-то в неизвестность.
Он летел над этой голубой планетой, а космос открывал ему таинственные объятия! Он был счастлив! Счастлив впервые за всю свою жизнь! Ради этого мига, наверное, стоило родиться и жить! Вот оказывается - ЗАЧЕМ все это! И БОГ! Его БОГ, он существовал, он был рядом, и был в нем самом! И не важно, что его не слышит никто, потому что сейчас его слышал весь космос и целая вселенная! И эта музыка останется там навсегда и обязательно зажжет маленькую, но яркую звезду!!!...
Снова пронзительная тишина и только капает вода:
- Кап! Кап! Кап! …
Он устал. В душе вновь поселилась пустота. Только на самом ее дне тлел огонек одинокого счастья, но на конце этого фитиля ничего не было и нового взрыва не будет. Не будет, потому что он безмерно устал. Он забрался слишком высоко! Казалось, выше невозможно, а отсюда вдалеке открывались еще более прекрасные вершины. Но для того чтобы подняться на них - нужно было долго спускаться и идти вниз. Таков закон! Он забрался слишком высоко. Но одинок он не был, и это поражало! Когда-то он сливался с облаками и горами за большим окном, потом освобождал душу от своего тела, а теперь его свободная душа прикоснулась к сокровенному и больше одинокой не была! Сейчас его тело было маленькой голубой планетой, а душа - бесконечным космосом!

- 27 –

Эти двое расположились на мансарде в музыкальном салоне. Один засучил до колен черные брюки и сидел на мостике, свесив в воду ноги. В руках он держал удочку. Другой все в том же белом одеянии сидел за роялем и бесцельно нажимал на клавиши. Для них все произошло так быстро, что они даже не успели переодеться. И только черный нацепил на себя от солнца соломенную шляпу.
- Не шуми, ты распугаешь всю рыбу.
- Тебе снова жарко? - спросил человек в белом, указывая ему на шляпу.
- Нет. Очень яркое солнце. Ты выбираешь для встреч слишком светлые места.
- А ты не темни, что задумал? Я все вижу, я знаю тебя миллионы лет.
Человек в черном отложил удочку.
- А знаешь что, отдай-ка его мне?
- Зачем? Сейчас, когда столько сделано? Нет!
Человек в черном помолчал. Взял с подмостков бутылку и подлил виски. Выпил.
- Да и зачем он тебе? – снова заговорил белый человек. - Ты быстро его испортишь.
- Почему? Иногда я буду давать ему некоторые поручения. Мы поставим ему третий стул к нашему столику. Он заслуживает этого. Будет с кем выпить. А то - сок да сок. Кофе да кофе.
- Небесный кофе.
- Ах, прости. Конечно.
Снова небольшая пауза. Черный отхлебнул еще глоток.
- Это не правило, а скорее исключение из твоих правил. Это сейчас он человек. Но стоит вернуться ему к своим, все начнется сначала, - наконец, произнес черный.
- Нет! Я все решил. Я дам им еще один шанс.
- Как знаешь! - ответил черный человек и вытащил из воды большую золотую рыбку.
- Хочешь, я оставлю ее здесь? Она будет плавать, и ему не будет так скучно.
- Мне не нужен сумасшедший, это не моя тема, – возразил человек в белом.
- Какой ты несговорчивый. Ну, что же посмотрим. Все еще впереди, - ответил черный и засунул трепыхающуюся рыбу в большой карман своих черных брюк.

- 28 -

Закончилось лето жарким и таким памятным для него месяцем, потом незаметная осень как долгое продолжение нескончаемого лета. Словно ничего не изменилось там снаружи, но как много изменилось внутри. Снова наступила зима – уже третья. У него было масса планов и дел. В спортивном зале он, пролетая над бассейном, едва касался воды. Теперь он начал плавать на время. Нет, ему не нужны были рекорды, но чем старше или старее он становился, тем был сильнее и увереннее в себе. А время, на которое он плавал, и бегал, и ездил, не давало ему отставать от самого себя. Он вырастил еще два урожая - теперь ему удавалось все. Он изучил язык своих растений, и они, какими бы ни были разными, с молчаливой благодарностью за любовь и труд дружно отдавали щедрый урожай. Там, наверху, он составил серьезную программу и постепенно, щепетильно ее осваивал. Он сумел разыскать в базе данных минусовки крупных произведений, то есть сопровождение оркестра для игры на рояле, и теперь мог осваивать целые концерты. Недосягаемые ранее Чайковский, и Григ, и Рахманинов теперь охотно составляли ему компанию, а великие оркестры аккомпанировали. Здесь, наверху, выполнялись самые сокровенные его желания. И никакие слова не смогли бы передать тех чувств, которые иногда он испытывал, сидя за роялем. А за это он готов был отдать все!

-29-

Второй день падал снег. Впервые за эти годы здесь был такой снегопад, что даже оттаиватели на окнах не справлялись. К концу второго дня округлый купол крыши превратился в гигантский сугроб, освещаемый изнутри ярким светом. Наверное потрясающее зрелище, если посмотреть снаружи. Но здесь было тихо, уютно и тепло. Как всегда он провел вечер, поиграв на рояле. Потом долго лежал в постели, смотрел на белый потолок и слушал джаз. Снег пушистым, теплым одеянием укрывал крышу. Было спокойно и таинственно, словно в сказке со счастливым концом. И так, под плеск воды в его маленьком озере он уснул безмятежным сном.
Наутро яркие лучи, заиграв на подушке, разбудили его. Буран закончился. Сказка вместе со снегом под горячими лучами солнца быстро таяла, и только небольшие сугробы причудливой формы еще сопротивлялись. Он с восторгом следил за ними, не в силах отвести взгляд. Вот фигурка, похожая на большое белое яблоко, а там, словно гигантская рыба плыла по наклонной крыше, меняя форму, превращаясь то в воздушный шар, то в зверюшку. Все напоминало облака. Эти белые клочки снега стекали по мокрой прозрачной крыше, отмывая ее от пыли и открывая огромное голубое небо.
Вдруг он подскочил, будто кровать подбросила его к потолку. Потом сел на корточки, встал на ноги, продолжая смотреть наверх.
- Птица!
Огромная белая птица, распластав крылья, лежала на крыше и не двигалась! Она не хотела таять! Тень от нее оставляла фигуру еще больших размеров перед кроватью на полу. Это был не сугроб снега, это была птица. Большая белая птица! Она не шевелилась и, по-видимому, была мертва.
- Откуда? Этого не может быть!
Он босиком побежал на самый низ к пульту наружных датчиков. Радиация снаружи была такая, что ничего выжить не могло. Снова поднялся наверх. Птица никуда не исчезла и находилась на своем месте.
- Как она могла долететь сюда? Откуда?!
По виду это была чайка. Чайки живут на море, но море было рядом, и там не осталось жизни. Значит, она прилетела издалека! Прилетела оттуда, где была жизнь. На юге находились острова, но они были в 200-300 километрах - вряд ли птица могла столько пролететь. На востоке и на западе большие города, а значит, там погибло все. Остается север, где на сотни километров только горы, за ними уже другое море и больше ничего. Только оттуда она могла прилететь, чтобы ценой жизни рассказать ему обо всем. Там осталась жизнь, а значит и люди. Сейчас он был в этом абсолютно уверен!...
Годы борьбы с самим собой, годы мучений, сил, чтобы убедить себя в том, что он один, и выхода отсюда нет и не будет! Годы безумной ломки, привыкания и смирения и, наконец, победы над собой, а теперь всего секунды, после долгой и мучительной борьбы. Секунды на то, чтобы принять решение. Видимо, желание увидеть людей никогда не умирало, да и могло ли быть иначе. Он спрятал это чувство глубоко, но сейчас оно снова вырывалось наружу. Что ему нужно делать, больше он ни капли не сомневался:
- Он уедет отсюда! Он опять будет среди людей!
И снова готовит снаряжение, но уже для очень серьезной поездки и без возврата сюда – в эту тюрьму. Ему нужен новый вездеход! Старый остался снаружи и тратить на него время он не хотел. Он истратил годы на заточение в одиночной камере и больше не желал терять ни секунды. Подумал, что нужно поискать со спутника возможные стоянки людей.
- И почему он не сделал этого раньше?
Побежал на второй этаж.
- Где эти чертовы компьютеры? Куда он их спрятал от самого себя?
Чтобы сократить путь, перепрыгнул через стенку огорода, затоптал кусты клубники, какого-то укропа...
- Чертовы растения, только мешаются под ногами!
И дальше прямиком следил грязными ступнями в комнату с оборудованием…. Все работало, все было на своих местах. Но спутник мертво болтался в вышине и молчал.
- Этого и следовало ожидать! Все равно, нужно идти на север - больше некуда!
И снова по дурацким грядкам, не разбирая дороги, но сокращая путь. Внизу распаковал костюм. Он был нового образца - для альпинистов. Альпинист из него никакой. Он и высоты-то боялся, но сейчас такое снаряжение могло пригодиться. На нем была масса приспособлений и инструментов. Взял пару контейнеров с едой, которую можно есть, не снимая защитный шлем. Подключаешь этот ящик специальными трубками к клапанам на костюме и ешь незараженную еду - как в космосе. Забросил в вездеход несколько баллонов с кислородом - сколько туда поместилось, а основное место багажника занял здоровенный снегоход. Помимо него туда больше не влезло ничего. Он никогда на нем не ездил. Но был январь, снегу в горах навалило по пояс, а значит, придется осваивать этот аппарат прямо на ходу. Заправил бензином вездеход и скутер, зарядил аккумуляторы, разместил под сиденьями еще несколько канистр с бензином. Вроде бы все. Пока он занимался этим - ел на ходу, прямо на ящиках с оборудованием. Приносил с кухни какие-то сандвичи, круассаны и здесь же их уничтожал. Круасссаны были с шоколадом и отвратительно сладкими.
- Ничего! – ворчал он, давясь едой. - Некогда ресторан устраивать! Утром выезжаем!
Потом лихорадочно соображал.
- Что еще. Что нужно сделать, о чем не забыть?
Возвращаться в эту надоевшую нору он больше не хотел!!! Оказавшись на своем огороде, зачем-то перекрыл полив воды.
- Только драгоценную воду переводил! - подумал он.
За этими делами не заметил, как пришла ночь. Оставалось хорошо выспаться. Он лег и в последний раз стал обдумывать все. Но снова вскочил, отключил дурацкую воду в фонтане, которая противно журчала, раздражая его, и не давала уснуть.
- Теперь все!
Наутро он проснулся очень рано - скоро рассветет, и он отсюда уедет! На ходу съел невкусный круассан и запил его холодным чаем. Потом в последний раз все проверил и отправился одеваться. И везде, где он не находился, с каким-то удовольствием и трепетом смотрел на улицу сквозь окна, где уже зарождалось зимнее утро. Наконец, собрался и пошел вниз. Проходя мимо рояля, на какое-то мгновение приоткрыл его крышку, на долю секунды о чем-то задумался, но быстро захлопнув ее, побежал дальше. Теперь его глаза смотрели куда-то вдаль. А вездеход ждал его команды! Тому не терпелось размять подшипники и проверить себя на деле. Человек забрался в него, нажал на кнопку, открыл шлюз и, без сожаления выехав наружу, отправился в неизвестность.
- На север! Прочь отсюда и навсегда!

- 30 –

Сначала он ехал по дороге, которую хорошо знал, а метровой высоты снег не скрывал от него просеку, очерчивающую путь. Дальше нужно было искать дорогу, уходящую в горы. Он много раз ездил по ней кататься на лыжах. Полчаса или час - и ближайшие горнолыжные курорты были досягаемы. Теперь он не мог даже найти нужный съезд. Наконец, знак поворота, по горло заваленный снегом, указал ему нужный поворот. Колеса вездехода вязли в снегу, но продолжали тащить его на север...
Не проехав и километра, он все-таки утонул в снегу и не мог сдвинуться с места. Его вездеход упрямо рычал, крутился на месте, но толку никакого.
- Ну, давай же, дурацкая колымага! Ни черта эти военные не могут!
Он бегал кругом, ища, что подложить под утонувшие колеса. Но вокруг был только снег. Он ругался, кричал, и не знал, что в ангаре его дома стоял крошечный, легкий вездеход. А его гусеницы были созданы для езды по таким сугробам. Да и откуда ему было это знать! Оставалось два варианта - назад, чего он не хотел и вперед.
- Вперед! Но тогда придется бросить вездеход и пересесть на снегоход.
- Только вперед!
Но придется оставить и кислород, и бензин, и еду!
- Значит, он бросит все!
Дальше ехал по крутым склонам по направлению на север. Это было ужасно! Иногда казалось, что его скутер вот-вот перевернется, кувырком покатится вниз и утащит и его за собой, но иного выхода не было. Скорость теперь была маленькая, а кислорода оставалось всего на два часа. Один час он уже истратил на первые километры пути.
- Как медленно!
Еще полчаса ему понадобилось, чтобы понять – скоро наступит точка “невозврата”. У него не останется воздуха, чтобы вернуться назад, а до цели может не хватить и кислорода и топлива, чтобы выехать из зоны заражения. А закончится ли она, эта зона - он не знал.
- Что делать?
Наверное, с самого начала нужно было спускаться на вездеходе, объезжая горный массив по долине - но это был крюк километров двести. Поэтому и решил идти напролом. Тем более, что там внизу когда-то были города, а что было сейчас - он мог только догадываться – и вспомнил картинку со спутника. Посмотрел на счетчик радиации. Она значительно снизилась, а значит, направление было выбрано правильно! Успеет ли? И вдруг его скутер соскочил с огромного валуна и повалился на бок. Через какое-то время он пришел в себя. Ничего страшного не случилось, он ничего себе не сломал, но дальше ехать смысла не было.
Он был в ярости. Не повезло! Он терпеть не мог возвращаться, да и кто это любит! А вдалеке открывалась желанная, зовущая даль - занесенная, заснеженная колея, по которой он мог уйти отсюда. Уйти навсегда! Неужели возвращаться? Неужели он не сделает ЭТО?... Но рисковать не было смысла. Он в последний раз оглянулся на расщелину в горах.
- Нет! Сегодня был не его день!
Потом поставил снегоход на полозья и повернул назад. Возвращался по старым следам. По дороге попрощался с увязшим в снегу вездеходом и уже без приключений добрался домой.

- 31 –

- Домой? Чертова тюрьма!
А она смотрела на него, словно приглашая войти и сдаться. Она издевалась над ним! Он бросил на улице бесполезный снегоход и вошел в здание. Как он был взбешен! Какая неудача! Теперь придется ждать дни, может быть, недели, пока этот чертов снег растает. А зима как назло была снежная. Это была самая снежная зима за три года его пребывания здесь.
- Проклятое убежище его не отпускает!
Он снова ходил по этажам, с ненавистью на все взирая.
- Какие-то грядки!... Тренажерный зал!... Цветы!... Санаторий для душевно - больных!
Он носился по этажам, пинал ногами ни в чем невинные клумбы. Они падали, земля сыпалась на пол, цветы ломались. Топтал никчемные кусты. Оказавшись наверху, увидел рояль. Захотелось взять в руки топор, но что-то его остановило. Наконец, успокоился, вернее, смирился, упал на диван и долго смотрел на небо. Смотрел сквозь прозрачные соты, словно сквозь решетку на заходящее солнце, на вершины гор…
- Как он был близок к побегу! Остается только ждать.
Птица по-прежнему лежала на крыше, а огромные ее крылья распластались по поверхности.
– Вот бы ему такие! Она прилетела на них сюда, а он улетел бы отсюда! Сбежал бы навсегда! Но где их взять?
И снова удивительный дом радовал его. Снова он делал ему подарок!
- У него есть крылья!
Он вспомнил, что внизу находился огромный ящик с дельтапланом. Он три года там стоял и ждал его! Именно его сейчас так не хватало! Это было чудо!... Но это безумие! Он всего несколько раз в жизни пробовал летать, да и то с инструктором. И делал это над морем, а здесь были горы и снег! Но остановить его было уже невозможно.
Спустившись вниз, распаковал коробку с летательным аппаратом. Долго изучал инструкцию. Ничего нового - модель, похожая на ту, на которой он летал раньше. “Легко управляется”. “Бензина хватит на пятьдесят километров”. Еще он возьмет небольшую канистру. Больше ничего не нужно, только запас бензина и все! “Летать можно при умеренном ветре”. А за окном был полный штиль. Теперь он готовил его к полету. Саму раму он соберет на улице, и завтра будет новая попытка, теперь уже окончательная, с одним билетом и только в один конец!

- 32 -

Начинался замечательный, солнечный день. Ни дуновения, ни ветерка. Сегодня все было для него – для человека с его безумной идеей. Здание аккуратно выпустило его на улицу, не задело своими шлюзами длинные хрупкие крылья, посмотрело, не забыл ли чего этот безумец, все ли продумал, и аккуратно закрыло за ним дверь. Потом погасило свет, отключило теперь уже ненужное оборудование, и только где-то внизу работали холодильники, а на верхних этажах иногда включалась вентиляция.
- Вдруг Он вернется, вдруг прилетит и будет голодным? У него снова будет еда и ему будет, чем дышать.
Растоптанные кусты клубники и зеленого лука поднимались с земли, словно отряхивались:
– Он так любил нас. Он скоро приедет.
А цветы шептали:
– Он польет нас, и мы снова распустимся для него.
И только рояль, его черный прекрасный рояль, одиноко и гордо молчал.
Эх, человек, человек! И почему не умеешь ценить то, что имеешь? И чего тебе не хватает для счастья? И есть ли оно вообще? …
Шаг, два, три! Большие крылья легко оторвали его от земли, поднимая к небу - огромному и голубому, которое он так любил! Его стеклянное убежище быстро уменьшалось в размерах и вскоре превратилось в маленький шарик. Блестящий, игрушечный шарик, заброшенный на вершины заснеженных гор. Он сверкал и переливался, пока не скрылся совсем за верхушкой горы.
Он слишком высоко поднялся, и теперь нужно было спускаться ниже и облетать эти горы. Мотор четко урчал и успокаивал, крылья слушались малейших движений его рук и легко выполняли повороты. Постепенно он свыкся с управлением и почувствовал себя уверенней. Уже получал удовольствие!
Какой восторг - брать новую высоту! Делать то - на что не способен человек, иначе ему даны были бы крылья. Какое счастье - новая высота! Так бывает всегда, пока не упадешь. И пока не упадешь – восторг! И есть только два пути – лететь или не лететь. Если полетишь – неизвестно, вернешься ли, но если останешься - ничего не увидишь! Даже если свалишься, переломаешь кости, разобьешься вдребезги, все равно в последнюю секунду сможешь себе сказать – я ЛЕТАЛ! И если кометы светятся только потому что летят, почему бы не попробовать хотя бы ненадолго жить со скоростью падающей кометы! А кто сказал, что они падают? Летят себе – и не знают когда этому придет конец!
Он оторвался от фантастического вида и взглянул на счетчик. Радиации не было! Он летел всего двадцать минут и за это время успел выскочить из зоны заражения. Здесь был чистый воздух! Была жизнь! А значит, столько времени он жил на расстоянии каких-то двух десятков километров от чистой земли.
Ветер обдувал его костюм от радиации, которую он нес за собой. А он летел над планетой, где больше не было войны, не было радиации! Летел к людям! Оставалось только их найти…
Заканчивалась гряда высоких гор, а вдалеке открывалась большая горная долина. Он хорошо знал это место – сюда он часто ездил кататься на лыжах. Скоро внизу появится горнолыжная стоянка и подъемники. Вот поворот, а вон и долина. Он еще раз взглянул на счетчик – все было в порядке!
И тут резкий порыв ветра швырнул дельтаплан в сторону. Позади горы защищали его от этого ветра, а здесь он, уже не стесняясь, начал трепать и рвать на части его крылья. Нужно было срочно приземляться. Пятьдесят метров, тридцать, десять до земли. Ноги начинают цепляться за кромку твердого снега. Снова подбросило наверх и снова вниз. И тут резкий порыв, как большая волна, накрыла его с головой и, перевернув, бросила вниз. А он спиной, лежа на крыльях, начинает скользить с крутой горы. Сам аппарат с мотором были поверх него. Он быстро расстегнул лямки на груди. Теперь его бросало из стороны в сторону. Все было вперемешку – крылья, мотор, человек. Они катились вниз, ударяясь о камни. И вдруг он почувствовал, что под ним ничего нет!
Человек успевает за что-то ухватиться и повисает в воздухе, а дельтаплан под тяжестью своего веса летит в расщелину, куда он не может взглянуть. Наконец удалось повернуть голову. Он висел на отвесной стене, цепляясь кончиками пальцев за край обледеневшего камня. Спустя несколько секунд дельтаплан с грохотом нашел дно расщелины. А значит до низа горы были десятки метров. Он не мог посмотреть вниз – мешал шлем на голове. А сверху ледяной откос - совершенно гладкий и зацепиться было не за что.
Неужели эта гора ждала его всю жизнь и не давала погибнуть даже там? А теперь внизу этой расщелины ему приготовлена готовая могила. Одна рука соскользнула, и только несколько пальцев продолжали цепляться за жизнь. Сколько секунд осталось? Сколько секунд смогут пальцы подарить его жизни? Неужели это конец?
И тут что-то мелькнуло в глубине сознания: Мрачный подвал, из которого он так долго выбирался. Мучительное одиночество. Его сильное тело, бегущее по дорожке, залитой солнцем, где громко играет музыка. Крохотные ростки тянутся ладошками к яркому солнцу. И вода мощным потоком падает из водопадов куда-то вниз. А его душа уже вырывается из постылого тела и стремится, и зовет за собой. А эти цветы. Их много! Очень много! Целые поляны прекрасных цветов. А его музыка! Прекрасная музыка вместе с его свободной душой поднимается и летит над войной, над разрушенными городами, маленькой голубой планетой, туда в космос!
- И как он мог предать все это?
Он думал, что идет к людям, но бросал любимый дом и, уходя, – бежал от самого себя.
- Неужели это конец?
Но тут его тело, собрав все силы, которые так долго копились в нем - как струна, как прочная тетива изогнулось, а потом, опираясь лишь на кончики пальцев, резко выпрямилось и подбросило его куда-то наверх! Наверное, все эти годы оно готовилось именно к этому прыжку…

Он лежал на краю горы, обнимал ее и плакал... Он обнимал снег, эту гору, а взгляд его был устремлен на дно горной долины, куда он не успел долететь. А далеко внизу по самому ее дну, вереницей, небольшим караваном на лыжах шли люди, а собаки следом везли на санях их ношу. Человек встал, хотел, было бежать к ним, но почему-то остановился. И снова прозрел! Снова он увидел свой ковчег - его любимый, родной дом, где он был так счастлив! Единственный на земле дом, который теперь оставался вдалеке и ждал его! Дом, который он снова и снова достраивал и украшал, а тот в благодарность спасал его и защищал от всего, и от этих людей тоже!
Человек стоял на самой вершине горы, солнце слепило глаза, и он, защищаясь от безжалостного света, тянул руки к солнцу и к тем горам. А руки ладонями кверху поднимались, будто спрашивали о чем-то у неба. В этот миг человек был похож на весы, которые искали ответ и мучительно взвешивали, выбирая путь. Вдруг вскочил и побежал. Он бежал туда, к себе! И уже все равно - радиация там или нет, успеет он или задохнется. Сейчас ему было все равно - даже если погибнет в этих горах!...
Но человек забрался слишком ВЫСОКО! И теперь, чтобы покорить новую вершину, ему снова нужно было долго спускаться и идти вниз. Таков закон! Он остановился, долго еще стоял и смотрел на свои горы. Все стоял так и смотрел, не в силах оторвать взгляд, проститься с той удивительной жизнью… Потом повернулся и медленно пошел вниз - к ним, к людям, к этим маленьким черным точкам на белом снегу…

Ноябрь 2009.

© Олег Ёлшин, 2014
Дата публикации: 15.10.2014 21:49:51
Просмотров: 1671

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.