Первый миллион
Геннадий Дмитриев
|
Форма: Рассказ
Жанр: Просто о жизни Объём: 11037 знаков с пробелами Раздел: "Рассказы" Понравилось произведение? Расскажите друзьям! |
Рецензии и отзывы
Версия для печати |
|
Зима отступала, легкий ветерок доносил запахи весны, вечер, наполненный светом неоновых огней, был чист и спокоен. Василий Васильевич отпустил машину и охрану, и решил пройтись не спеша по вечерним улицам родного города, как в далекие молодые годы, когда самой большой неприятностью казался не сданный экзамен по сопротивлению материалов. В нем, успешном бизнесмене, имеющем все, что только можно желать, вдруг проснулась тоска по той, далекой, простой до килек в томате жизни, по тому состоянию души, которое не могут дать ни деньги, ни уважение и почет, ни прочие материальные и духовные блага. Возможно, это была тоска по молодости, ушедшей навсегда, а возможно, по чему-то другому, по тому, что нельзя выразить словами, что делало жизнь неповторимой, наполненной смыслом, величием и простотой. Он шел по улице, залитой светом фонарей, сквозь толпу спешащих куда-то прохожих, мимо красочных реклам, окон магазинов, кафе и баров, по талому, смешанному с грязью снегу. Остановился он возле подвальчика, знакомого со студенческих лет, когда они с друзьями иногда заваливали туда шумной толпой, чтобы пропустить стаканчик вина за тридцать семь копеек, и закусить тремя шариками мороженого в широкой вазочке на высокой ножке. То время давно прошло, он уже не посещал забегаловок подобного типа, а вальяжно входил в ресторан, где у него с услужливой улыбкой принимали пальто, и официант, изогнувшись в радостном приветствии, спрашивал: «Как всегда?». Но сегодня ему вдруг до боли в груди захотелось зайти никем не узнаваемым, в простое, дешевое заведение, и выпить стаканчик портвейна, такого, какой продавали за тридцать семь копеек во времена его студенческой юности. Семь ступенек из мрамора, вытертого за долгие годы сотнями тысяч ног, привели его в знакомый полуподвал. Обстановка была совсем не та, что в те далекие годы, но несмотря на евроремонт, на Василия Васильевича повеяло знакомым теплом юности, будто старый, забытый кабачок узнал его. Стойка бара располагалась там, где и прежде, но выполнена в форме полукруга, темно-коричневого цвета, рядом стояли три стула на высоких ножках, без спинок, с круглыми вращающимися сидениями. У левой стены разместились пять столиков, у правой – три игральных автомата. Посетителей не было, кроме одного немолодого человека за третьим столом. Василий Васильевич узнал его сразу – это был его давний, хороший друг, Гриша, с которым они с первого класса сидели за одной партой, потом вместе учились в политехническом институте, и получили направление на один и тот же завод. Но вначале девяностых, когда их завод, как и многие другие, прекратил свое существование, они более не встречались – закружили, завертели их буйные девяностые годы, разбросали в разные стороны. После того, как, успешно работавший ранее, завод поделил участь страны, которая вложила в его создание немалые средства, Гриша, а теперь Григорий Антонович, смог организовать свой небольшой бизнес, приносящий ему ощутимый доход. Сборку вычислительной техники, на основе, поставляемых из Таиланда и Китая комплектующих, Григорий Антонович организовал в своем собственном доме, расположенным в прибрежной зоне. Все шло хорошо, но однажды его пригласили в районную администрацию и предложили продать свой бизнес вместе с домом. Обращение в вышестоящие инстанции ничего не дало, хотя никаких претензий со стороны множества служб, от пожарной инспекции до налоговой, к Григорию Антоновичу предъявить не смогли, ему настойчиво предлагали продать свой бизнес. Когда он, проигнорировав эти предложения, продолжал свою деятельность, некие лица пригрозили тем, что если он не пожелает прислушаться к голосу рассудка, то в однажды его дом, вместе со всем оборудованием, может просто сгореть. Деньги, которые ему предложили, были вполне достаточны для того, чтобы приобрести квартиру в престижном районе, и получать стабильный доход от оставшейся суммы, если, разумеется, распорядиться ей с умом. Поняв, что в случае дальнейшего упрямства, он рискует остаться не только без денег, но и без жилья, Григорий Антонович решил выполнить требования тех, кто вообразил себя вершителем судеб города и его жителей. В те бандитские девяностые, когда еще не были распространены повсеместно электронные карточки для безналичного расчета, подобные сделки принято было оплачивать наличными, а именно американскими долларами, которые скромно назвались «условными единицами». Расчет производили тут же, в нотариальной конторе, при оформлении сделки. Чтобы обезопасить себя от того, что называлось простым грубым выражением, «кинуть клиента», Григорий Антонович пригласил на сделку своего начальника охраны, который его и «кинул», исчезнув из помещения нотариальной конторы вместе с деньгами. Разумеется, он обратился в милицию, разумеется, милиция приняла соответствующие меры к розыску бывшего начальника охраны и похищенных им денег, но, разумеется, никого и ничего не нашла. А через три дня труп разыскиваемого был обнаружен на пустыре, возле полуразрушенного здания за домом, в котором располагалась нотариальная контора, денег при нем не было. Так Григорий Антонович стал человеком без определенного места жительства, то есть, бомжем. Нет, он не спился, не стал бродяжничать, скитаясь по подвалам и собирая пустую тару от вина и объедки, он устроился на предприятие теплоснабжения города по своей специальности, и снял комнату в пригородном районе. Увидев старого друга, Василий Васильевич радостно воскликнул, и Григорий Антонович, обернувшись на оклик, тоже его мгновенно узнал. Пожалуй, трудно найти в жизни момент более радостный, чем неожиданная встреча с хорошим старым другом, тем более, что ностальгическое состояние души, охватившее Василия Васильевича, располагало к тому. После выражения взаимной радости, подкрепленной бутылкой благородной внешности, с тремя медалями, и с сомнительным содержимым, явно не соответствующим этикетке и цене, меж старыми друзьями завязался разговор, какие обычно возникают в подобных случаях. Василий Васильевич рассказал о своем нынешнем положении, подчеркнув, что, в отличие от многих своих коллег по бизнесу, работает честно, не обманывая ни государство, ни простых граждан, пользующихся услугами его фирмы, по поводу чего Георгий Антонович заметил: - Не помню, кто сказал, что можно вести бизнес честно, но первый миллион непременно нужно украсть. - Не поверишь, – ответил Василий Васильевич, – но начальный капитал, не миллион, конечно, но весьма значительную сумму, я просто нашел! - Да ну!? – удивленно воскликнул Григорий Антонович. – Быть такого не может! Клад, что ли, обнаружил? - Вот именно, клад! Я тогда на стройке вкалывал, чтобы хоть как-то перебиться, завод-то наш тю-тю, помнишь? - Как не помнить! - Так вот, – Василий Васильевич налил еще по бокалу вина, поднял его, заменив тост кивком, разом опрокинул содержимое в рот, крякнул и продолжал, – Сносили мы старое здание на пустыре, крутой дом там после построили, разбивал я ломом фундамент, как вдруг за кирпичной кладкой «дипломат» с деньгами обнаружил. Что делать? Не класть же его обратно, все равно бетоном зальют, вот и забрал. Дома деньги пересчитал, проверил, вроде настоящие. Сдать в милицию? Нет! Потом неприятностей не оберешься! В общем, годик я выждал, а потом в дело пустил, вот с того бизнес мой и начался. - А мне с бизнесом не повезло, – вздохнул Григорий Антонович, – наехали на меня, заставили продать бизнес вместе с домом моим, да и кинули на деньги. - Это как? - Да, – Григорий Антонович махнул рукой, – когда сделку оформляли, я предполагал, что кинуть могут, деньги реальные предлагали, вот я и взял с собой на сделку начальника охраны своего и двух охранников. Вроде все предусмотрели, он деньги проверил детектором, сложил в «дипломат», пристегнул его браслетом к руке, ключ мне отдал. При выходе из нотариальной конторы, в туалет он захотел. Охранники зашли, туалет проверили – никого, окно решеткой забрано, и у двери стали, пока он там свои надобности справлял. Но что-то долго не выходил, мы дверь открыли – ни его, ни «дипломата», и решетка с окна так аккуратненько на полу лежит – подпилена была заранее. За окошком пустырь, и все – ищи ветра в поле. - Вот гад! – Василий Васильевич стукнул кулаком по столу. Нашел бы – убил бы скотину! - Именно так кто-то и сделал, труп его на пустыре через три дня нашли, а деньги так и пропали. В разговоре наступила неловкая пауза, в голове Василия Васильевича возникла страшная догадка – а не эти ли деньги он нашел там, в фундаменте старого дома? Перед пустырем стоял жилой дом, а в нем, в четвертом подъезде, – нотариальная контора. Уж, не та ли самая? - А когда, ты говоришь, тебя кинули? – поинтересовался он у друга и, получив ответ, пробормотал. – Так-так. Григорий Антонович молчал, те же мысли роились и в его голове, он даже не сомневался, что именно его деньги, спрятанные начальником охраны, который не захотел делиться с заказчиками, за что и пострадал, нашел в фундаменте старого дома его лучший друг, Вася. Но высказывать свои соображения он не спешил, понимая, что Василий Васильевич думает сейчас о том же. Проанализировав события, Василий Васильевич пришел к выводу, что деньги, найденные им, были именно теми, которые похитил покойный начальник охраны. Неприятная, до тошноты, мысль о том, что деньги другу надо бы вернуть, настойчиво вертелась в его, слегка затуманенном алкоголем, мозгу. Он даже открыл, было, рот, чтобы произнести фразу: «Гриня, друг! Гадом буду! Деньги верну!», но вовремя одумался, понимая, что так дела не делаются. Нужно на трезвую голову все продумать, взвесить, не просто так, сразу, этакую сумму из дела вынуть. Но закрывать рот, не произнеся ни слова, было уже поздно, и он бесцветным, отрешенным голосом спросил: - А, как, это… жена, дети? - Да, нормально все, Вася, жена со мной в теплосетях работает, дочка в университете учится, вот только с жильем хреново, на квартире живем. Дальнейший разговор проистекал в полном разногласии слов и мыслей, и вскоре стал в тягость обоим собеседникам. - Может еще вина взять? – робко предложил Василий Васильевич, когда Григорий Антонович разливал по бокалам последние капли напитка, отдаленно напоминающего портвейн. - Нет, не стоит, – ответил Григорий Антонович, – что-то голова разболелась от этого вина. - Ну и ладно, давай еще раз за встречу. Чокнулись они вяло, без прежнего энтузиазма, и выпили. После чего поднялись и вышли на улицу. - Ну, ты забегай, звони, не забывай старого друга, – сказал на прощание Василий Васильевич, пожимая руку Григорию Антоновичу. Но Григорий Антонович знал – больше они никогда не встретятся, ни адресами, ни телефонами они не обменялись. Сегодня он потерял нечто гораздо большее, чем деньги, с потерей которых давно смирился, и гораздо большее, чем дружбу, он потерял веру в то, что когда-то, в старые времена, считалось дороже самой жизни, то ради чего стрелялись на дуэлях или пускали себе пулю в висок, то, что когда-то называлось красивыми, ныне утратившими значение словами: совесть, достоинство, честь. Одесса - 2011 © Геннадий Дмитриев, 2017 Дата публикации: 03.02.2017 20:28:01 Просмотров: 1302 Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь. Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель. |
|