Отрази меня нежно

Юрий Иванов

Форма: Рассказ
Жанр: Фантастика
Объём: 26245 знаков с пробелами
Раздел: "Чудики"

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Миновав поворот на Борисовку, машина прибавила ходу под горку. На второстепенке слева какой-то присаженный вазовский кабыздох нагло подергивался, нарыхая выскочить под мои колеса, но я был опытный джиповод, на провокацию не поддался и величаво, не ускоряясь и не тормозя, проплыл мимо обездоленного умом и нервами кавказского брутала, обдавшего, впрочем, меня оглушительным набором звуков музыкальной композиции для дебилов, а ля «Девушка постой, не спеши домой…» .
Более никогда в жизни, я этого парня не увижу. Таков закон дороги – кто бы тебе не встретился, он неминуемо пропадет сзади. Все ограничится секундами встречи и исчезнет подобно миражу в выхлопном дыму. А если кто-то тебя азартно обогнал, то все равно обида исчезнет, растаяв вдали, и ты с этим торопыгой также никогда не встретишься. Поэтому никогда не надо отвлекать себя на разборки с борзыми, на ответы провоцирующим тебя наглецам, на борьбу с бесчисленными идиотами и на излишние реверансы старухам-самоубийцам и, желающим помереть здоровенькими, фанатам двух велосипедных колес. Поведение твое должно быть средним и предсказуемым. Дорога, которой касаешься ты в данную минуту, не терпит ни любви, ни ненависти.
При приближении к перекрестку с улицей Камской, стало явственно ощущаться – впереди нешуточный затор. Машины, резво выскакивая на Анапку с автострады, с тринадцатого района и из восьмой щели, вяло и неохотно тормозили и вставали гуськом в грустной и какой-то безнадежной пробке. Было попятно, что там впереди, что-то произошло – то ли ДТП, то ли морские пехотинцы затеяли выезд колонны бронетехники из расположения бригады для следования на свой танкодром или, наконец-то, ко всеобщей северо-кавказской радости переполненных тестостероном мачо, в городе разрешили гей-парад. Движение по шоссе напрочь прекратилось. Город встал намертво в ожидании какого-то чуда.
Я бросил мимолетный взгляд в салонное зеркало – за мной выстроилось не менее сотни машин. Мой взгляд не заметил за пределами автомобиля ничего особенного. Но что-то меня слегка встревожило. Какое-то непонятное отсутствие чего-то. Я снова посмотрел назад и снова ничего не понял. Да вроде бы все в порядке – рамка заднего окна с тонкими черточками обогревателей, края подголовников сидений, дворник… За стеклом – только улица и горожане в привычной стихии.
Я пожал плечами, обратил свой взор к приемнику и пощелкал каналами – отовсюду шло шипение – видимо, по случаю понедельника на каналах проводилась профилактика. Пришлось включить фм-модулятор с флешкой, где хранились записи уважаемых мною песен. Из динамика полилось «Закричала ворона белой, бессознательной злой клятвой. Эх, убитое мое тело, все родимые мои пятна…» от Шевчука. Я немного поерзал на сидении, отстегнул ремень и расслабился, прищурив глаза. Постоим, помолчим обо всем, как говорится. И пусть весь мир подождет.
Рядом в левом от меня ряду за рулем розовой праворукой «Тойоты Ками» сидела девушка-брюнетка, похожая, как пуговица, на тысячи других и что-то набирала на сотике. Справа на белом «ку-седьмом», чуть позади меня, грузный дядя-кубаноид лет пятидесяти с ряшкой чиновника департамента городского строительства, на кого-то наезжал по телефону – лицо горбатилось кустистыми бровями – он был явно недоволен позицией своего собеседника на том конце телефонной соты.
Утреннее солнце выскочило из-за нового двадцатиэтажного дома и ударило пробочному народу в глаза. Я тут же опустил козырек и сдвинул со лба вниз солнечные очки. Девушка в авто рядом со мной сморщила личико в кукиш, недовольно оторвалась от телефона и тоже опустила козырек. Потом она достала из сумочки помаду и стала вглядываться в козырек – видимо, там было встроено зеркало. Она долго непонимающе туда пялилась. Я даже устал на это смотреть. Потом козырек пошел вверх, а девочка подняла лицо кверху, повернула его направо и посмотрела на меня с совершенно непонятным выражением. Что ей надо? Я, как собака, вопросительно склонил голову набок и слегка округлил глаза, как бы спрашивая: что случилось? Она не ответила. Молча повернула голову обратно, опустила козырек и снова застыла всматриваясь. Ожидание было бесконечным.
Я повернул голову вправо и чуть назад, чтобы посмотреть, что же в это время делает мэрское рыло на Ауди и увидел примерно такое же выражение лица. Рыло пялилось в свой опущенный козырек и, приоткрыв рот, недоумевало. Его рука шевелила конструкцию туда сюда, видимо настраивая зеркало, но рот чиновника не закрывался. Мне показалось, что из уголка рта течет струйка слюны и еще я ощутил, что слуга народа подвывает за закрытыми окнами салона.
Девочка в это время уже не смотрела в зеркало – она нервно тыкала пальчиками в смартфон. Мне было хорошо видно, что она выбрала функцию селфи в фото-приложении. Еще мне было хорошо видно, что девушка не может поймать себя в объектив. Она отодвигала его, приближала к глазам, но своего лица не смогла там найти.
У меня были открыты окна и я слышал – в воздухе что-то загудело. Это не было похоже на самолет или звук сирены воздушной тревоги. Гудело как-то особо низко и особо противно. Словно пять миллионов шмелей сорвались с пяти миллионов цветов и полетели на новое пастбище.
Мне стало не совсем по себе. Я мгновенно вспомнил, что какая-то фальшь бытия только что привиделась мне в зеркале заднего вида. Я вытянул голову и заглянул туда повнимательнее – меня там не было. Все было – заднее окно с полосками, дворники, а меня нет. Тогда я схватился за шторку зеркала на козырьке, отодвинул ее и глянул туда – там не было ничего, кроме серого кожаного сидения и такого же подголовника. Меня там не было. Я покрутил зеркало туда-сюда, включил подсветку, но это не помогало. Все было, как всегда, но без меня. Сидение не исчезало, а я не появлялся.
Меня вдруг прошиб холодный пот, стало очень страшно. Виски заломило от зловещего звука и резкой болью неожиданно свело кишки. Я огляделся. Девушки в салоне розовой Ками уже не было, а мужик в Ауди, округлив глаза, что-то орал в телефонную трубку. Он буквально брызгал слюной от страсти и бешенства. Потом он также быстро замолчал, стал стукать телефоном по торпеде машины и, наконец, снова вгляделся в козырек и снова заорал что-то в никуда, потом, открыл дверь и вышел на улицу, с напряжением вглядываясь вперед, как Илья Муромец.
Я ощутил настоящую панику – с высоты сидения было хорошо видно, как из машин впереди меня стали, выскакивать люди и бежать назад. Они бежали повсюду. – по дороге, по тротуару, по газонам… Их было очень много.
Я сделал над собой усилие, чтобы не вылететь вслед за бегущими. Мне удалось сдержаться – сказались давние годы службы в ненормальных условиях, хоть сегодняшнее помутнение было пострашнее любой экстремальной ситуации, в которых мне приходилось участвовать. Ноги мои как-то психически, отдельно от меня, резво притопнули от желания дать стрекача. Но что-то в мозгу воспротивилось столь нервному и столь наивному решению вопроса. Наоборот, я поднял все окна и заблокировал двери. На всякий случай. И сразу неприятный звук значительно утих. Резь в животе и ломота в висках отпустили. Я нащупал салфетки в двери машины, свернул из них подобие кульков и засунул в уши. Стало совсем хорошо. Я обрадовался и глянул в зеркало – вдруг все вернулось на место? Но увы. Меня там как не было раньше, так не было и сейчас. Зеркало не соврало.
Представляю, что чувствовали сейчас себя обычные граждане – абсолютно неподготовленные к подобной жути. Сработал стадный инстинкт – очумевшие от непонятного явления и сопровождающего его инфразвука люди побежали. А другие, едва увидев, как толпы участников движения покидают свои впереди стоящие авто и бегут куда-то сломя голову, побежали тоже. Ничего другого, как последовать за «бегунами» им не оставалось. Паника не спрашивает «зачем?» – паника говорит «спасайся, кто может!». Лица, бегущих мимо меня, были как на подбор – каждый торопливо огибал машины с вытаращенными глазами и открытым ртом. Знакомо. Лица голливудских зомби.
Кто-то из людей, возможно, даже не успел посмотреть в зеркала, чтобы быть напуганным до поноса отсутствием себя в отражении. Звук и паника сотен зомбированных людей доконали и их. Кто их знает, что они думали? Они могли свихнуться от страха из-за того, что на пробку напали грубые, нецивилизованные америкосы-парашютисты. Или, что неумолимое Монстро из одноименного фильма ужасов вышло из подземных лабораторий? Или, что надвигается волна цунами? Или, что Черное море начало извержение, как проснувшийся миллионолетний вулкан?
Что подумали люди – они и сами не могли бы теперь объяснить. Они словно стадо обезумевших баранов, бросали свои домики на колесах и бежали в одном направлении не разбирая дороги, – назад. Что-то выгоняло их оттуда. Они пробегали мимо меня и исчезали, не отражаясь в моих зеркалах.
А я сидел на месте – упрямый, как бык, и неверующий, как тот библейский Фома. Сидел и вперив взгляд смотрел, как потихоньку этот бурный поток беженцев иссякает, дождавшись пока последний зомби не пробежал мимо меня. Я заменил временные кульки из салфеток жеванной туалетной бумагой и задраил уши наглухо. Зрение тоже прикрыл темными очками. Еще бы перчатки для полноты образа, да они в багажнике. Потом.
Толпа растаяла и стало еще страшнее. Куда они ушли? Неспособных руководить собственными действиями их засосало в чье-то инопланетное брюхо?
Я открыл люк, выбрался из салона наружу и встал на крышу. Теперь, убежавшие назад, люди стали видны. Остатки толпы разрозненно направлялись на северо-восток, в сторону от поворачивающей влево дороги. Куда это они? Там куда все побежали – ничего не было – только забористый частный сектор, Лента и какие-то офисы и промышленные базы. А дальше высокие каменистые горы. Я вспомнил, что примерно в километре отсюда, чуть в стороне от Ленты, есть незастроенное прямоугольное поле очень больших размеров. Много пустых гектаров – трава, цветочки и больше ничего. Люди звали это полем чудес.
Среди горожан ходили упорные слухи, что эти гектары – собственность бывшего министра, а ныне супер «блатного» депутата в столицах (министр этот, говорят, входил в теплый ближний круг «самого»). И что оно не застраивается потому, что должен пройти некий особый срок давности привлечения к уголовной ответственности этого высокопартийного человека. Известно, что у истинного члена партии срок этот в разы меньше, чем у простого люда. То есть и прокуроры и менты всех мастей не должны торопиться, им надо попривыкнуть к мысли, что это добро (дураково поле) все равно уже спи*жено, но спи*жено достойным человеком, сделавшим для страны массу добрых дел и имеющим много иных заслуг перед вождями нашей Родины. Пусть пока постоит до лучших времен, когда цена на землю в Приморье взлетит немного повыще. Куда торопиться? Все лучшее детям, как говорится. Старичкам-то орденоносцам, чего уж егозить? Сп**дили – и на том спасибо.
Встречная полоса была совсем свободна. Я вернулся за руль и медленно дал задний ход. Машина позади меня, видимо, стояла на нейтралке и от давления легко откатилась, освободив мне место для маневра. Немного задев аркой колеса за пластмассу бампера знакомой розовой тойотки, я вырулил на встречку и поехал обратно. Дорога почти везде была проезжей. Пришлось, правда, заняться слаломом и кое-где даже выехать на обочину, но до поля я добрался очень легко.
Как я и предполагал – весь народ стоял там. Плотной молчаливой толпой, набежавшей, видимо, не только с дороги, а из ближайших домов и микрорайонов. Первомайская демонстрация былых времен без шаров, плакатов и красных знамен. Митинг в поддержку дела мира во всем мире. Манифестация против Пиночета и полпотовской клики. Тысячи протестующих идиотов-зомби со слюной в уголках ртов на Поле чудес в Стране Дураков. Не хватало только транспарантов и скандирования: «Даешь досрочное выполнение плана по сбору плодов чудо-дерева! Лисе и Коту – собачья смерть! Карабас – вор! Папа Карло и столяр Джузеппе – пролетарии всех стран соединяйтесь! С Буратино – в прекрасную эпоху социализма!».
Люди стояли и все. Как подсолнухи – в ровных многочисленных шеренгах. Ничего не говорили, ничего не делали. Просто стояли, опустив руки, и вперив невидящие ничего глаза в затылки соседей. Было ощущение, что они выключены из мира абсолютно. Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу. Законсервированы. Их словно собрали и припасли для чего-то – может быть в качестве будущих солдат для вооруженной борьбы за свободу и счастье всего и вся на окраинах звездной империи, а может статься, и для банального питания. Так сказать, запасы на зиму. Во второе верилось как-то больше.
Люди словно чего-то ждали. Я подъехал к началу их строя – там ничего не было. Никаких инопланетных кораблей, пульсирующих экранов и качающихся локаторов. Просто высокий бетонный забор, за которым спряталась старая строительная техника и ржавый козловой кран. Первая шеренга смотрела, однако, не в забор, а выше его – на тот самый кран. Там я разглядел что-то похожее на радиоточку, а ля сталинская тарелочка, и серебристый громкоговоритель с советской пожарной машины.
Я очень хотел понять, что происходит и поэтому быстро вынул из правого уха подсохшую пробку из жеванной бумаги. На секундочку. Любопытство мое было жестоко наказано. Визг, дикий визг циркулярной пилы. Голову мигом прорезала страшнейшая боль. Цепенеющей рукой, я все же успел заткнуть ухо обратно и, гонимый сумасшедшей паникой, резко нажал на педаль газа улепетывая от этой, говорящей с людьми на языке пытки, ржавой конструкции. Завернув за здание Ленты, я почувствовал, что боль уходит. Дыхание мое было тяжким и прерывистым, одежда промокла от пота, а в глаза словно насыпали песка. Повторять свой подвиг мне более не хотелось.
Я понял – уши предали человечество, всосав чужую боевую парализацию через неимоверную боль. Человеческий организм не смог справиться с этим. Именно звук стал самым опасным оружием для людей.
Сколько в этом лесу людей-деревьев? Тысяч пять-семь-десять? Как их спасти? Я ума не представлял, что делать дальше. Людям надо было как-то помочь. Не оставлять же все это так, как есть? Это было совсем неправильно. Людей я не любил, но и без людей было никак нельзя. Как говорил товарищ Сухов: «Мертвому оно, конечно, спокойней, но уж больно скушно».
Надо было как-то укрепить свои уши и я забежал в совершенно пустой гипермаркет. Там в отделе парфюмерии и косметики схватил несколько пачек беруш, а в отделе радиотехники нашел хорошо прилегающие к голове наушники. Взял воды и еды – кто его знает, сколько мне тут жить одному? Под конец на кассе набрал побольше жвачки – меня осенила идея заклеивать уши жвачкой. Нужно было оружие, хотя я не знал с кем и как мне придется сразиться. Нашлась сверкающая штыковая лопата, дорогущий топорик (всегда хотел такой купить, но жаба душила), фонарь, спички, а также бутылочки розжига для мангалов (их я взял побольше – опыт кинематографических партизанских войн). В отделе одежды нашел широкий пояс, высокие военные ботинки и огромную жилетку рыбака с миллионом карманов, распихав по ним все добро, как в армейской разгрузке.
Я заткнул уши берушами и прилепил их к ушным раковинам жвачкой. Потом надел наушники и сверху обмотал бинтом, чтобы не сваливались. Теперь, если я даже начну активно шевелить головой и даже зацеплюсь за какие-нибудь препятствия – уши мои останутся целы. Я боялся, что враг в рукопашной сможет сорвать наушники с моей головы и ударить по мозгам визжащей болью. Тогда прощай моя идея спасти этот практически погибший мир.
На улице, у погрузочного служебного входа лежала оранжевая строительная каска – видимо рабочие-грузчики бросили ее, убегая. Я водрузил ее на голову поверх конструкции с наушниками и воинственно потряс над головой своей лопатой – стало совсем хорошо. Сим победим! Или победиша? Короче, берегись, «ацкий сотона» – я иду!
Базу, на которой располагался подозрительный козловой кран, я обошел с другой стороны, через распахнутые настежь ворота. На столбе красовалась табличка ООО «Коломбина плюс». Во дворе припарковались две полицейские машины и скорая помощь. Менты – предатели? Врачи – убийцы?
Пригибаясь и взяв лопату наперевес я, как заправский диверсант, вбежал в маленькое двухэтажное знание конторы и остолбенел – прямо на меня из дальнего кабинета по коридору плыл гаишник-лейтенант в кепке и салатовой жилетке. Он держал в руках какой-то хрупкий прибор из кристаллов и металлических проволочек. Лицо у гаишника было неестественно лиловым. Впрочем, у гаишников такие лица… Никогда не знаешь, что для них естественно, а что нет. Инопланетная лиловость, тем не менее, укрепила меня в остром желании долбануть по ненавистной серой кепке лопатой. И я таки рубанул пришельца. Сходу. Как давно мечтал. Мент даже не успел опомниться и потянуться к кобуре. Рухнул, как подкошенный, прямо на свою хлипкую конструкцию. Адская машинка в одночасье лопнула и все детали весело раскатились по полу.
Я быстро нагнулся и вытащил из ментовской кобуры ПМ и запасную обойму. Хотел сделать контрольный в голову, но понял, что зря – лопата сделала свое дело. Кепка была вмята в башку мента глубоко и обильно намокала желтым. С потолка посыпалась пыль – на втором этаже явно был кто-то еще.
С пистолетом наперевес я бросился туда и заскочил в довольно большую комнату-бухгалтерию, где вокруг столов сновали еще три таких же лиловых мусора-марсианина. Один старлей и два майора. Менты, не обращая на меня внимания, что-то деловито строили посреди комнаты – явно какую-то машину. Проволока, хрустальные штыри, колесики, шестеренки и огоньки… Посреди композиции белел матовый полуметровый шар. Губы их шевелились – они явно переговаривались между собой. Ученые – моченые…
Гаишники-мутанты были, впрочем, довольно медлительны. Видимо, сказывалась повышенная земная гравитация. Старлей тяжело поднял на меня лиловое лицо. Глаза его округлились и я с удовольствием выстрелил. Два раза. Мозги (или что там у них у ментов в башках) весело взлетели на потолок, образовав на побелке прелестную желтую розу.
Тем временем, один из майоров попытался «выстрелить» в меня из непонятной блестящей морской раковины, но был немедленно укокошен следующим выстрелом. Его кровью был забрызган третий лиловый гуманоид, но этого я решил взять живьем. Монстр смотрел на меня, быстро моргал и тянулся рукой к этой «ракушке». Сведя губы в трубочку, он пытался то ли свистнуть, то ли показать мне язык. Я понял, что он пытается меня гипнотизировать и зомбировать, но глаза и уши мои были защищены. Хрен тебе, вражеская гнида!
Я взял лопату обеими руками, поднял ее высоко в воздух и плашмя жахнул майора по фуражке. Он неохотно опал, но продолжал механически двигать руками и ногами, как перевернутый жук. Моргать и манипулировать губами лже-ментяра прекратил. Что-то сломалось внутри него – это было понятно сразу. Я хотел допросить гуманоида, но освобождать свои уши от закупорки побоялся. Оставлю его на потом. Наручниками, найденными у полицейских, я приковал монстра к трубе отопления, а рот заткнул кляпом из носка его мертвого товарища и еще замотал лицо поверху широким бухгалтерским скотчем для верности.
Я не стал разрушать собранную ментами галактическую конструкцию, просто вытащил из нее стеклянный шар. Огоньки внутри «машины времени» немедленно погасли. Шар оказался на удивление тяжелым и я перекатил его в другую комнату, запрятав под столом. Кто знает, что это? Может вершина галактической мысли – новое знание, новая технология, новые горизонты, новый источник энергии… Короче, пусть полежит до лучших времен и лучших, чем мой, умов.
Четверо полицейских мною ликвидированы. А где врачи? Где эти поборники хлорки, взяток, капельниц и клизм? Где эти благородные рыцари печального образа, любящие платных пациентов через каналы (анналы?) опустошения их кошельков. Где эти неравнодушные к людским болячкам и иным лишаям процедурные принцессы голубой крови в белых плащах непорочных божьих невест? Если они тоже лиловые – моя лопата их найдет и излечит.
На полу валялся предмет-оружие в виде раковины, которым первый майор хотел меня укокошить. Я повертел его в руках. Небольшая изящная вещь. Формой он напоминал удлиненную ракушку без отверстия из похожего на титан сплава. Легкий. Снизу посередине три дырочки разных диаметров, как на дудочке. Я легонько тронул самую маленькую и ничего не произошло. Я побоялся нажимать еще. Оружие не сработало и принцип его поражения так и остался мне неизвестен. Но предмет я прихватил, засунув в один из карманов своей супер-жилетки до лучших времен. Потом разберемся.
Я занялся осмотром всего здания – никого в нем больше не было. Из окна мне хорошо было видно всю территорию и злополучный кран. Пусто. Ни врачей, ни лиловых ментов – никого. Я вышел из здания и проверил ремонтную зону. Тоже пусто. Но когда я завернул к дверям металлического полукруглого склада, то охотничья радость моя была вознаграждена – ворота на склад были распахнуты и там что-то происходило. Тихонько заглянув внутрь я увидел, как три фигуры с лиловыми лицами, в синих костюмах сотрудников «скорой», склонились к деревянному помосту на козлах. На столе кто-то лежал. И этот кто-то явно был молодой женщиной – хорошо просматривалось короткое платьишко и голые ноги в босоножках. Рядом подрагивали огоньки и проблескивали кристаллы какой-то новой сатанинской машины, главным составляющим которой было огромное полукруглое зеркало. Зеркало было живым. Его явно подключили к аппарату, заставляя пространство перед ним слегка подрагивать.
Сука! Опыты. Они творят над нами опыты. Препарируя и расчленяя нас то ли в угоду своей любознательности, то ли в угоду своей извращенности. Или? Я похолодел от догадки. Или, может, они жрут эту девушку? Людоеды? Воспаленное сознание нарисовало мне картины абсолютно апокалиптические. В три шага я стремительно, как молния, пересек склад и любимой лопатой начал крушить эти лиловые башки медлительных каннибалов направо и налево. Через полминуты все было кончено – «врачи-убийцы» валялись на полу, как тряпки, конвульсивно подергивая конечностями.
Девушка, однако, оставалась совершенно цела. Ничто не было отрезано или отгрызено. Только платье чем-то аккуратно распорото от шеи до пупа. Кожа гладкая, грудь небольшая, фигурка очень пропорциональная и не тощенькая. Неплохая девушка. И самое главное, она была моей девушкой – той самой соседкой – стандартной, как пуговица, брюнеткой из розовой «Тойоты Ками».
Я ударил ее по щеке и потряс за плечи. Она не пошевелилась. Женщина была явно из числа зомби-человечества, стоявшего за забором. Зрачки ее закатились, белки глаз были широко раскрыты, а из уголка рта подтекала слюна. Я посмотрел на дрожащее пространство перед зеркалом – оно не отражало ни меня ни девушку. Только корчащихся дохлых докторов-убийц. От какой-то, враз поднявшейся во мне, ненависти, я сильно пнул по конструкции за зеркалом ногой и все вмиг повалилось, разбиваясь на осколки и взлетая в воздух мелкими запчастями. Я пинал остатки аппарата еще и еще, а потом долго топтал это месиво своими новыми супер-ботинками.
Ненавижу! Где мое отражение, гребаные суки! Куда вы меня дели, уроды?! Где я?!!
Я бросил взгляд на уцелевшее зеркало – после разрушения аппарата, оно словно загустело и отвердело, более не давая дрожащего марева. И в нем… (о боже!) отразилось, как со стола поднималась моя девушка-пуговка. Отражение уселось на помост и теперь, болтая ногами, непонимающе озиралось по сторонам. Словно бы втыкалось взглядом в углы и пространства и отскакивало от них.
Фигуры инопланетян сдулись, как дырявые матрасы, и под столом теперь валялась какая-то бесформенная груда одежды. Я подошел к зеркалу поближе – там отразилась моя смешная мешковатая фигура в безразмерной рыбацкой камуфляжной жилетке, набитой бутылочками с жидкостью для розжига, и в оранжевой каске с наушниками. Истребитель лиловых гуманоидов. Охотник за марсианами. Смехота! Но как приятно снова отразиться.
Зеркало отразило мою глупую улыбку. Я боялся поверить, что все кончено – мы снова в зеркалах, мы снова отражаемся и отражаем свои жизни. И значит этот зомбирующий инфразвук долбанных лиловых гуманоидов пропал. И сами гуманоиды исчезли словно их и не было – ведь я разрушил их научные чары, насланные на нас их зомбирующими машинами. И уверен, что теперь мы вышибем их с нашей планеты, если они сами уже не поняли, что проиграли бой и сами не убрались восвояси. А то моя лопата всегда при мне.
Я снял с головы каску, стащил наушники и отколупал прилипшие беруши. Звука не было. Ничто более не визжало, ничто не пилило мозг нестерпимой гипнотической болью. Лишь приятный шум живой тишины и оттенок шуршания жизни. Я слышу мир, я отражаюсь в нем – значит я существую. Если не отражаться, то как понять, что ты живой?
Девушка все никак не могла сосредоточиться на этом мире. Я подошел к ней пощелкал перед лицом пальцами и она подняла на меня необычайной красоты глаза. В них было небо любви и море нежности – наверное, тот, кого видишь после воскрешения первым и становится твоим божеством.
Или может, пойти пощелкать пальцами перед тысячами воскресающих зомби на дураковом поле? Может быть, такой человек, словно цыпленок, вылупившийся из яйца, признает за любимую маму первого, кого увидит. И уже не сможет не полюбить воскресившего его. И весь мир тогда будет – любовь и любовь эта будет именно ко мне?
Или, ну его на хрен? Упаси мя, господи!
Слава богу, что я никогда не воскресал.

– Эгей, мужик! Ты чего заснул что ли?
От стука и этого мерзкого, как циркулярка, голоса, я пробудился и приподнялся на сидении. Пробка рассасывалась, машины сигналя изо всех сил, объезжали мой джип со всех сторон и водители, выпучив глаза, крутили пальцами у висков в открытые окна. Некоторые кричали – явно что-то нецензурное. Шоссе бурлило и пульс мира, только что такого пустого и мертвого, снова забился, словно ничего и не было.
Не было? Или было?
– Просыпайтесь, мужчина! Употребляли сегодня? – по стеклу моего старенького авто справа стучал палкой гаишник-майор. Он был в фуражке, в жилете и с жетоном на груди, как и подобает быть гаишнику. Но на щеке его предательски расползалось огромное родимое пятно лилового цвета.
Замаскировался, сука марсианская? Это тот самый, от батареи. Видимо, как-то вырвался. Ничего, разберемся. От меня не уйдешь.
Я вздохнул и, не торопясь, пошел из машины. Надо открыть багажник – из салона мою волшебную лопату достать, ну, совсем нереально.

***

© Юрий Иванов, 2018
Дата публикации: 23.08.2018 14:36:01
Просмотров: 1641

Нож можно назвать главным кухонным атрибутом. Выбрав испанский нож марки Arcos на сайте http://posuda-super.ru/nozhi-arcos-ispanija.html, можно сэкономить не только время, но и нервы. В конце концов, даже настроение повара напрямую зависит от остроты и удобства его основного рабочего инструмента, а настроение повара просто не может не влиять на вкус его блюд.

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.

Рецензии

Евгений Пейсахович [2018-08-23 19:06:15]

Спасибо, Юра, что ожил. Я, признаться, советуя старому товарищу почитать твои рассказы, в особенности классику - Велосипед, Дуськин баран, - оговорился, что не знаю, жив ли автор. Слезу был готов уронить.
Текст порадовал - силён ты картины рисовать. Но - поскольку народ излишне добр (читай: глуп) - придётся мне сказать тебе горькую правду: исправь беруши (береги уши - через Е).
*кстати, рассказы твои моему товарищу понравились весьма. в какой только возможно степени. во всяком случае, вышеназванные. классно - так он отписался.

Ответить

Юрий Иванов [2018-08-23 21:19:21]

Привет, Женя! Спасибо, что еще помнишь меня. За "Е" бла-годарность! За товарища и за похвалы отдельное Е.))) Жив пока. Тут было совсем как то посинел, но отпустило. Что есть синева? Неба утреннего стяг, в жизни важен каждый шаг. Или то первый?