Судьба княжеского потомка часть девятая

Павел Быков

Форма: Повесть
Жанр: Просто о жизни
Объём: 16885 знаков с пробелами
Раздел: "Судьба княжеского потомка"

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Судьба одного из потомков княжеского рода.

Часть девятая
Уснул и уснул. Проснулся в натуре, зона. И вся сказочная жизнь детства осталась только в снах и воспоминаниях. А здесь надо выживать, следить за своими словами, своими действиями, что при моем характере очень трудно. Зона усиленного режима, собраны зэки всех мастей. Зона коммерческая, в которой правят бал блатные и где, за каждое неосторожное слово или действие, надо отвечать.
На второй этаж, ко мне в куток, поселили двух бандитов. Один лет сорока, Костя, напыщенный, самоуверенный «зек», имевший несколько ходок, по различным статьям. Второй, молодой, лет тридцать, Николай, грабитель касс и магазинов. Николай действительно со своей бандой, на машинах, на мотоциклах, разъезжал по деревням и мелким поселкам. Там высматривал цель, магазин, колхозную кассу или обменный пункт. Вел наблюдение, и если все подходило к его сценарию, то ночью шли на дело. Действовали вчетвером, иногда подключали мальчишку, одного из сыновей грабителей, чтобы он пролез в окошко или дыру, проделанную ими, и открыл дверной замок изнутри. Чаще фомкой и отмычками. С первым, Костей, у меня не сложились отношения. Меня несколько удивило, что его бандита, имеющего несколько ходок, закинули на второй этаж, а это по меркам зоны не престижно и для бывалого бандита не подходит. А он действительно имел несколько судимостей, за кражи, хулиганство, грабеж. Но по его словам, он сам так захотел. Костя, с первых же дней повел себя со мной нагловато. А, что, человек в возрасте, первый раз в колонии, генеральный директор, и сделал вывод для себя, что я лох и можно распоряжаться и доить. Он сразу по заходу, стал рассказывать о своих подвигах и стал строить из себя, чуть ли не вора в законе. Но я уже был не тот, первоходок, который полгода назад зашел на «Кальварийку». Я быстро, логически вычислил, что он хотя и неоднократно судимый, но здесь в зоне, он никто, иначе его не забросили бы на верхнюю койку. Попробовал со мной тыкать, но я это сразу пресек, только на вы (хотя сам я, конечно, ему тыкал), и запретил ему садиться ко мне на кровать, даже не ему, а им обоим. Это конечно был перебор с моей стороны, сидеть то им все равно где-то надо было. Здесь уже пришлось разбираться «смотрящему» по отряду. Он пришел, сделал мне внушение, что сидеть на кровати может любой, а Косте подсказал, чтобы он не вякал, на счет своих судимостей,
- Мы здесь все про тебя знаем.-
После ухода смотрящего, Костя с нарочитой уверенностью, стал садиться ко мне на кровать. И однажды у нас с ним произошла стычка. Прихожу, днем с локалки, к себе в куток, а Костя демонстративно развалился на моей кровати. Я его согнал и вежливо сказал ему, что он олух царя небесного, раз с первых слов не понимает, что ему говорят. Его это сильно взбесило, почему не знаю, может, то, что я не первый так его называю. Я в это время уже снова пошел в локалку. Он перелетает через койки и оказывается у дверей впереди меня. Налетает с кулаками, но у меня железные нервы, я встал и спокойно говорю,
- Сейчас в лоб врежу и успокоишься.-
Потом на всю хатку, а в ней народу двадцать человек и все бандиты, есть такие, кто пришел сюда со строгого режима и даже с «особого».
- Сейчас я тебя не буду трогать, но как только буду выходить на волю, а это будет скоро, то я тебе голову отшибу.-
Потом, еще громче, работая на публику,
- Сейчас не трону, но в тот день, когда буду выходить, точно, голову тебе отшибу.-
С этого дня, Костю, как подменили. Ласковый, на «вы», « Павел Аркадьевич». Я даже, через неделю спросил его, а что ты такой ласковый, а вы же со мной Павел Аркадьевич ласково и я также. Даже за пачку примы, он мне из фуфайки, сделал жакет, который мне очень пригодился.
С Николаем, у меня сложились другие отношения. Он, хотя и грабитель, но по натуре был мелкий пакостник. Как он командовал бандой непонятно. Меня он побаивался. На него действовал мой титул «Генерального директора» и мои знания. Все, что он хотел, это поймать меня на том, что, что-нибудь, да я не знаю. Когда однажды, ко мне пришел один из зэков, и я случайно ошибся, но тут же поправился (а, Николай, когда ко мне приходят клиенты, всегда свисал со своей койки, второго этажа, прислушивался, смотрел за моими расчетами), то вся зона в тот же день узнала, что Павел Аркадьевич ошибся. А как я об этом узнал, да просто. Сижу один, как всегда на лавочке, в локалке, ко мне садится человек и говорит, ну что Аркадьевич (кликуху доктор к тому времени убрали и все ко мне обращались по отчеству),
- говорят, Вы ошиблись, и не правильно подсчитали сроки-
. Через некоторое время, вечером , на вечерней проверке, тоже мне об этом сказали. То есть они все считали, что я не могу и не должен ошибаться. После этого, я старался свой авторитет поддерживать и более тщательно рассматривал дела и более внимательно писал касатки и жалобы.
Я, правда, иногда гонял его излишне, забывая, что здесь не воля, а тюрьма. Раз захожу к себе в куток, сидят на моей койке несколько человек, парни с Колиной банды (они все здесь сидели, только в разных отрядах). А, я запретил садиться на мою кровать. Захожу, сидят. Я им,
- Ну-ка! Встаньте с койки и пи--дуйте отсюда, какого хера расселись здесь. –
Коля, молча, встал со своей командой, и они быстренько утопали. В кутке, мне за эти слова, мне ни кто даже слова не сказал. Потом до меня дошло, что я не на воле и здесь, за каждое слово, отвечать надо. Дойдет до «смотрящего» и будет разборка, могут и мне в лоб настучать. Через некоторое время пришел Николай и жалобным, просящим тоном,
- Павел Аркадьевич, ну что же вы так, при моих ребятах!-
Я уже понял свою ошибку и что ее нужно исправлять, говорю,
- Да, ладно Коля, садись, давай чай попьем, а то мне одному не в стремя пить, на конфетку, угостись.-
Угостил его чаем, леденцами и все забылось. В другой раз он привел ко мне на консультацию, какого-то бандита, весь разрисованный, в наколках. Тот с порога, мне,
Ну, давай, черкни писульку, что там надо писать.-
Немного опешив от такой наглости, сразу говорю,
- А, ты, что здороваться не умеешь, что в школу не ходил или там не научили, что надо здороваться, когда приходишь к кому-то. И что к старшим на вы надо обращаться. Иди, сначала научись здороваться, потом приходи. –
- А, ты Коля, если кого приводишь, подскажи или научи вежливости человека. Что сначала при входе с людьми здороваются.-
Тот «зек», сразу ушел, а Коля виновато поглядев на меня, еще и ругнулся в его сторону. После этого, все кто ко мне приходил, в первую очередь здоровались.
Так, вроде спокойно - напряженно и текла моя жизнь в зоне. Пробыв, вернее просидев, где-то месяц, я заметил, что часть зэков ходит в красивых, цивильных костюмах и выглядят, как на параде. Но абсолютное большинство и в том числе я, ходили в казенных робах и казенных ботах. И естественно отношение к таким парадникам, со стороны администрации зоны, да, и со стороны зэков, было более уважительно. Я расспросил Сашу, почему часть зэков ходит в гражданской одежде. Он и рассказал, что здесь в зоне, это разрешается, лишь бы темное было. Я написал жене, чтобы срочно выслала мне черный костюм, черную рубашку и кроссовки. Мне это все было выслано. Новенький черный костюм, черная атласная рубашки и красивые кроссовки. Кроссовки в зоне запрещены, но я туфли терпеть не могу, поэтому попросил их выслать. Приоделся, стал выглядеть, как английский денди. И сразу почувствовал к себе другое отношение, как со стороны администрации зоны, особенно с медицинской частью, так и со стороны зэков. Мне больше импонировало, отношение со стороны медицинской. Там работали, служили, молоденькие симпатичные медсестрички, с которыми мне приходилось непосредственно общаться. Здесь в зоне, даже если ты Генеральный директор, но выглядишь, как босяк, то и отношение к тебе будет босяцкое. Правда, грех говорить, но ко мне и в костюме зэка, отношение было другое, более благоприятное. Я с первых дней не позволял садиться мне на голову. Я всю жизнь считал себя неплохим психологом. Этот дар мне здесь пригодился. Я с первого-второго раза вычислял больных на голову зэков и старался от них отходить либо их отшивал от себя. А, здесь их немало. Постарался добиться небольших привилегий. Во первых, я пробил себе пропуск, на самостоятельное хождение по зоне, а это огромный плюс к авторитету зэка. Таких были единицы, на все четырех тысячное население зоны. У меня даже был интересный случай. Иду по зоне, навстречу идет «отрядник», начальник соседнего отряда (через некоторое время он перешел в наш отряд). Остановил меня,
- Вы, почему ходите один-
Я ему,
- а, как еще должен ходить Генеральный директор._
Он,
- А, Вы, что Генеральный.-
Я,
-Да,-
Он,
- Тогда конечно, идите.-
Я, довольный, с улыбкой, пошел дальше. Очевидно, это был недавно принятый на работу, еще не освоивший в зоне, не понявший, что здесь все зэки одинаковы. Дополнительный банный день (по которому я ходил, через день). Нижняя койка, которую я оборудовал, как шатер. У "шнырей", в прачечной, наменял простыней, у зэков, уходящих на вольную, одеяло. Один из зэков, нанес мне с зоны красивой бронзовой проволоки, медных крючков и я сделал так, что шатер с помощью нехитрого приспособления, закрывался и открывался. Кроме того, что ко мне приходили писать касатки, жалобы, то стали приходить еще доморощенные поэты. Притаскивали стихи, просили оценить, подсказать. Рецензию дать. Поэты, люди обидчивые, попробуй критику наведи. Немало я испортил судеб, этим поэтам, давая им хвалебные рецензии. А, поэтов там ползоны. Но это умильная картина, но не надо забывать, это зона усиленного режима. Да, еще, как бы приходят сюда, по облегчению, со строго режима и даже "особики", а это уже совсем другой контингент. Нервы негодные, могут и заточкой, да и ножом (это тоже, не смотря ни на какие шмоны, было). Сидел в соседнем отряде и людоед. Сам минчанин. Рассказывает,
- Сидим дома, ни кого не трогаем, празднуем. Но праздник проходил скучновато. Выпивка есть, закуски нет. Телевизор не работает. Решили вызвать телемастера. Приехал, отремонтировал, посадили за стол, выпили. Он и скажи, а где закуска, да еще посмеялся,- беднота, темнота. Мы его и завалили. Сын и предложил, а вот, она, закуска. Мы его распотрошили, печенку зажарили, ни чего, «съедобна».-
Но на проверку мы должны выходить строиться, в своих зэковских робах. Ну, это и лучше было. Я старался костюм беречь, чтобы он выглядел чистым и не мятым. Гладить здесь негде. Рубашку тоже старался беречь.
Все это хорошо, но мне еще предстояло разобраться с мошенником. Можно конечно и забыть это дело, но только не я. Характер отвратительный, за что и сел сюда. Другой бы человек, забыл это дело. Но я решил поймать его и наказать. Он жил в другом отряде, так, называемым "хутор". К ним так просто не пройдешь. Но столовая, то одна. Я решил его там ловить. Он уже знал, что я прибыл и естественно прятался от меня. Столовая огромная, как Казанский вокзал, в Москве. Отряды питались, по очереди, посменно. Я все ни как не попадал на его смену. Хотя многих предупредил, чтобы мне сказали, если он появится. А, зэки это такой народ, что родного брата сдадут, лишь бы тому хуже стало. И вот, как-то захожу в столовую, и ко мне подходит зэк, и тихонько сообщает, вот его стол и сейчас он придет. Заходит его отряд и идет и мой мошенник, я его тихонько за шиворот и в сторону. Бить нельзя, хватать нельзя. Здесь же находятся офицеры, начальники отрядов и их замы. Ударь и статья или БУР, что для меня не лучше. Я состроил страшную морду и говорю,
- Так что за деньги, я тебе сучонок должен?
Он, заюлил, пошел в непонятки,
- Жена ваша меня не поняла, я не так сказал -
- Короче так, гони мне десять пачек примы. Помнишь, я тебя как друга угощал шоколадкой. А ты меня, за мою доброту решил наколоть. И попробуй не отдай, голову отверну.-
Он понял, что я шутить с ним не буду и сказал, что отдаст. Я довольный его испугом, отпустил его. Меня даже заинтриговало, а где он возьмет. Десять пачек "Примы", это для зоны много. Зарплата рабочего, на "промзоне", за целый месяц работы. Скорее всего, надо кого-то обмануть, выцыганить. Но дело принципа, а это зона, здесь моментом поймут, что ты лох. А последствия будут чреваты для меня. Весь авторитет улетит. Во всяком случае, на "Вы", со мной ни кто разговаривать не станет. На этом расстались. Здесь не воля, где я бы по быстрому набил морду и на этом сквитались. После этого, он еще долго избегал меня, даже в столовую не ходил. Я знал, что десять пачек примы, здесь не просто достать, но принцип дороже. В отряд к нему я не мог зайти, а по зоне он не ходил. Многие уже знали, что я его ловлю и однажды прямо ко мне в отряд пришли и сообщили, что он идет на досрочное освобождение и сейчас он будет у начальника колонии, на комиссии по рассмотрению зэков, идущих на условно-досрочное освобождение.
Солнечный день, настроение боевое. Я одеваюсь и по-быстрому топаю до конторы администрации. С всякими уловками, прошел все входы и выходы. У дверей администрации, стоит, переминается толпа. Собралось много народу желающих уйти на досрочное, так называемое УДО, «Условно-досрочное освобождение» и тут же находился отряд из карантина. Новенькие, приведенные на распределение по отрядам. В большой, тесной толпе, уже не разберешь, кто, с какого отряда. Я, как битый зэк (ни когда в жизни не подумал бы на себя, что я среди зэков, могу быть таким уверенным), деловито потолкавшись в толпе, здесь, его и выловил. Опять за шиворот, и матом при всех. Ты, что п----ц, такой-сякой решил наколоть меня, да, я тебя сучонка, такого-сякого пришибу, здесь останешься, здесь, навсегда. Я прекрасно знал, что в этой толпе, среди зеков, начальства нет. Начальство либо на комиссии, либо у начальника колонии, распределяют по своим отрядам новеньких. Он заерзал, заюлил, как? - матом в зоне, - при всех зэках, это ударчик, я вам скажу. Это конец любого авторитета. А, он здесь, как мошенник, считался в авторитете. Он испугался, что если я ему вмажу при всех, ему до конца срока (а это два три дня), трудно придется доживать. Народ стоит, любуется зрелищем, а я, работая на публику, особенно на новеньких, матом его крою и угрожаю лоб раскроить. Он испуганно дергает меня, пытаясь заткнуть мою речугу, хватает меня за руку и ведет в ремонтные мастерские, находящиеся рядом с конторой. Там у кого - то занял и отдал мне все десять пачек.
- Ну, что дружище, думал, на лоха налетел, скажи спасибо, что не на воле, мозги бы тебе там стряс.-
На этом мы расстались. Я удовлетворил свое самолюбие, он чистым, вернее как говорят, «с чистой совестью», вышел на свободу. Конечно, опять, это могло мне выйти боком. Без соответствующей санкции смотрящего, я не имел права его трогать, а тем более матом крыть. Здесь за каждое слово надо отвечать. Тем более за «сучонка», которым я его назвал. «Смотрящий» по зоне, здесь бы мою сторону не взял. Мошенничество, в зоне, не грех. Но, он к «смотрящему» не пошел, а авторитет мой сильно возрос. Во всяком случае, Николай с Костей стали меня побаиваться, да и другие тоже. Через день я в этом убедился. Прихожу утром к телевизору. Там шел мой любимый сериал. Английский юмор. Его и на воле редко кто смотрит, юмор у англичан тонкий, не всем понятный, ну а зэкам тем боле. Им надо, чтобы кого – то убивали, грабили, на худой конец, даже сыщики, кого-нибудь мочили и побеждали. Утром в комнате, так называемая «культпросвет комната», или по старому, Ленинская комната, мало зэков. Убийства совершаются и показываются вечером, либо ночью. Я зашел, там еще было несколько зэков. Была там и одна молодая «шестерка». Я переключил на свой канал и стал смотреть. Все отошли на задние скамейки, фильм не стали смотреть. Разговаривает между собой. Только шестерка подскакивает и хочет переключить. Я его остановил. Он становится в боксерскую стойку.
Я ему,
- а если я тебе в глаз засвечу. И ты не успеешь защититься.-
Я понимал, что это шестерка, то есть, приблатненный, понимал, что могут быть последствия, но все же настоял на своем.
- Досмотрю фильм, и смотри что хочешь, он долго не идет.-
Он отступил. И я посмотрел, что хотел.
Продолжение следует.

© Павел Быков, 2010
Дата публикации: 13.11.2010 01:48:53
Просмотров: 2604

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.