Чужая игра.Часть первая. 1

Юрий Леж

Форма: Повесть
Жанр: Фантастика
Объём: 19075 знаков с пробелами
Раздел: ""

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Новая повесть из жизни параллельно-перпендикулярных миров. Нагромоздил почти шесть АЛов. Имеется в ассортименте: немного мистики, работа спецслужб, космические пришельцы, постапокалипсис и многое другое.

Чужая игра.

Часть первая.
1
Во внутреннем кармане пиджака сперва завибрировал, задрожал массивный корпус телефонного аппарата, а следом донеслась приглушенная, кем-то и почему-то названная классической, трель звонка. Крепкая, мужская рука автоматически нырнула в карман, чуть задержалась, извлекая оттуда черный параллелепипед с блеклыми салатовыми цифрами вызывающего номера на маленьком, едва разглядеть, экранчике, притулившемся под солидным, в треть ладони, динамиком.
Нажав кнопку соединения, мужчина приложил трубку к уху, бросив повисшее в воздухе, короткое: «Алло!», и только после этого с легким недоумением огляделся. Как обычно, рестарт был ошеломляюще внезапным, больше похожим на резкое и очень знакомое ощущение пробуждения после затянувшейся не на один день пьянки, чем на некое, как утверждали ничего не понимающие псевдоспециалисты, перемещение между Искажениями Подлинного Мира для вероятностной оценки развития текущих событий в будущем. Впрочем, сейчас мужчине было не до околонаучных философствований и даже не до оценки собственных ощущений – в первые же мгновения рестарта надо было успеть сообразить – где он, кто он и почему именно здесь?
Псевдопутешественник по времени и иным мирам неторопливо, но старательно огляделся. Он стоял возле старинного, обветшалого, но явно жилого дома, одного из многих похожих своей непохожестью друг на друга особняков в узком, сбегающем круто вниз переулке. Рядом, тактично отодвинувшись на шаг, маячил какой-то молодой мужчина в пестром, зелено-сине-белом пиджаке и черных брюках. А вниз по переулку уходила девушка – невысокая, стройненькая, с короткой стрижкой явно крашенных рыжевато-медных волос, одетая в открытые туфельки на высокой шпильке, короткую серо-синюю юбку и блекло-желтую узкую блузку.
– Ну, как же нам теперь быть? – расстроено, с каким-то почти интимным придыханием проворковал в телефонной трубке странно знакомый женский голосок. – Может, вы сами с ними переговорите, а?
– Зачем же мне тогда нужны вы – все? – неожиданно резко, с досадой, выговорил мужчина. – Какой толк от работников, если я буду сам всё делать? Звоните и договаривайтесь, я приеду – расскажите подробности.
– Ну, как же, Феликс, мы же не…
Но мужчина, которого, как оказалось, звали Феликсом, уже прервал связь, чуть суетливо стараясь затолкать аппарат обратно, в карман пиджака, и при этом вглядываясь в спину уходящей девушке. Кажется, он что-то должен был сделать для нее… или с ней… или уже сделал совсем недавно и не так, как надо?
Обычное, нелепое ощущение потерянного прошлого, более похожего на когда-то давно виденный старинный фильм, чем на прошедшую часть собственной жизни, терзало и не давало покоя в первые минут пятнадцать-двадцать после рестарта. И еще – неприятные провалы в памяти, напрочь отрезающие от сознания события последних суток…
Старательно пытаясь не вникать в ситуацию детально, а слушаться интуиции и на первое время положиться полностью на нее и некое «предзнание», Феликс – Феликс Зак, наконец, вспомнилось ему – мельком оглянулся на явно ожидающего окончания телефонного разговора неизвестного – или очень хорошо известного? не понять – молодого человека в пестром пиджаке, досадливо махнул рукой – мол, с тобой потом, когда выберу время… И поспешно зашагал вслед за девушкой.
Догнать её не составляло труда, но по пути Феликс, стараясь делать это незаметно, оглядел себя. Длиннополый светлый пиджак, расчерченный черными и буро-рыжими узкими полосками в крупную клетку, черные строгие брюки, остроносые ботинки, зачем-то украшенные металлическими бляхами, на голове что-то легкое – то ли бейсболка, то ли канотье, волосы длинные, черные с легкой проседью, а руки длиннопалые, сильные, с чуть пожелтевшими от табака кончиками пальцев. Знакомые руки.
Во втором внутреннем кармане пиджака Феликс Зак ощутил тяжесть то ли бумажника, то ли кошелька, успел на ходу, мельком, подумать: «Интересно, много ли там денег?» и следом за девушкой свернул с разбитого миллионами ног тротуара в маленький, показавшийся со стороны таким уютным, дворик у высокого особняка, едва втиснувшегося между двухэтажными домиками, беспорядочно загромождающими переулок.
Преследуемая с трудно объяснимой настойчивостью девушка уже успела пристроиться на затертой, давно не крашенной лавочке и поднести к губам объемистую жестянку с каким-то, похоже, слабоалкогольным коктейльчиком, когда Феликс, наконец, догнал её и, остановившись напротив, спросил, будто продолжая давно начатый разговор:
– Опять поперли с работы?
– Ну, да, а ты как догадался? – ответ прозвучал в меру зло, ведь в неприятностях девушки прямой вины Феликса не было, но при этом давая понять, что сыпать соль на свежую рану не стоило. – Теперь вот жду – сейчас подруга мои вещи принесет, которые там остались.
– Ты где всю ночь была, Мирабель? – сменил тему Зак, именуя девушку любимым ею сценическим псевдонимом.
Но и этот мелкий подхалимаж не помог исправить утреннее депрессивное настроение, усугубляемое спиртным.
– Можно подумать, ты меня искал, – повторила глоток коктейля девушка, но все-таки, будто признавая невиновность Зака в её неприятностях, ответила и по существу: – Заглянула на огонек к одному…
– Пили до рассвета, – как бы самому себе, сказал Феликс, с легкой рассеянностью пошарив по карманам и доставая пачку сигарет.
– И не только пили, – вызывающе отозвалась Мирабель, но тут же «сбросила» тон: – Но, вообще-то, конечно, больше пили. Поэтому все остальное, можно сказать, было только имитацией.
В утренней тишине пустынного переулка громко хлопнула высокая, резная дверь особняка, и во дворик бойко выскочила девчушка лет восемнадцати – ненакрашенная, слегка заспанная, в какой-то помятой юбчонке и совершенно пижамной блузке – застиранной, байковой, с едва проглядывающимися аппликационными котятами. Совершенно неожиданными и лишними на ней показались громоздкие туфли на высоченной полупрозрачной платформе, более подходящие на сцене стриптиз-клуба, а не на замусоренном песочке двора. Моментально сориентировавшись и быстро подскочив к скамейке, девчушка плюхнула рядом с Мирабель пару объемных пластиковых пакетов, набитых, похоже, женскими тряпками, обувью и косметикой, и вместо приветствия сказала:
– А платье твое, то, синее с блесками, он не отдал, сказал – не отработала…
Но потом все-таки спохватилась, смерив близоруким взглядом стоящего рядом со скамейкой мужчину, и взмахнула рукой:
– Привет, Феликс, как жизнь?
– А я ща зайду и разберусь, кто кому еще должен, – агрессивно произнесла Мирабель, не давая спутнику ответить на приветствие и тяжело, хмельно подымаясь со скамейки.
– Сиди уж, – одернул её Феликс, слегка толкнув в плечо, заставляя опуститься обратно на лавочку, и обратился к юной подружке: – Мари, сбегай до ларька, возьми для нее что-нибудь не очень крепкое… «антиквара» какого или «фиесты»…
Он протянул девчушке, не глядя извлеченную из кармана брюк, купюру, и оживившаяся Мари, которую большинство знакомых звали просто Машкой, моментально, будто только этого и ждала, рванулась вверх по переулку, туда, где ярко-голубым боком пластиковой обивки маячила палаточка с табачными и легкими спиртными изделиями.
Вернулась подруга так же быстро, как ушла, Мирабель даже не успела высказать Феликсу свои пьяно-привычные претензии по поводу его вмешательства в обустройство её личной жизни и рабочих взаимоотношений. Впрочем, увидев жестянку со смесью коньяка с чем-то шоколадно-коричневым, от разговоров девушка мгновенно отказалась в пользу облегчающего её утреннее состояние напитка.
– Ладно, спасибо тебе, Мари, за заботу, мы сейчас пойдем, – сказал Феликс подруге, чуть повернувшись к ней и стараясь, чтобы присосавшаяся к баночке с живительной влагой Мирабель не услышала его слов.
Мари, отлично знающая пьяную вздорность не то, чтобы подруги – просто хорошей знакомой, с явным облегчением резво убежала от скамейки, громко прихлопывая платформой туфель по песку, и так же демонстративно хлопнув дверью подъезда, как и при выходе.
Сказать «пойдем» было легче, чем осуществить движение уже изрядно опьяневшей – на старые дрожжи легло практически мгновенно – девушки. Мирабель, сопротивляясь неизбежному, порывалась то допить до конца баночку сидя, то покурить еще по одной «на дорожку», но в какой-то момент Феликс стал решительным, твердым и неумолимым, кое-как оторвав девушку от скамейки и с заметным усилием дотащив ее до проезжей части.
Как успел приметить Зак, по узкому, неудобному переулочку автомобили проезжали редко, видимо, предпочитая этим ранним утром соседние, более современные просторные магистрали города, но все же Феликсу и его спутнице повезло. Стоило им кое-как остановиться на обочине, как откуда-то сверху буквально свалился, резко затормозив рядом с ними, старенький, но на вид вполне еще надежный автомобиль с плохо выбритым, невыспавшимся и оттого, видимо, угрюмым человеком за рулем.
Ни слова не говоря водителю, Феликс деловито распахнул дверцу и забросил на заднее сидение сначала оба объемистых пакета с вещами, а следом и саму Мирабель, цепко сжимающую в руке жестянку с облегчающим жизнь напитком. Лишь после этого, слегка обрадованный отсутствием серьезного сопротивления со стороны девушки, усевшись на переднее сидение, Зак коротко глянул на хозяина автомобиля и со вздохом облегчения скомандовал:
– Давай к телецентру.
– Далеко, – не трогаясь с места, резонно возразил водитель. – Да и через центр – пробки одни, придется по окраинам продираться, а это дольше раза в два.
Но испортить своими претензиями стремительно улучшающееся настроение Феликса уже было невозможно. Слегка покачав головой, будто говоря сам себе и окружающим, что жадность людская не знает границ, Зак выудил из внутреннего кармана пухлое портмоне, набитое визитными карточками, клочками бумаги с чьими-то адресами и телефонами, купюрами самого разного достоинства. Достав из пестрой пачки наиболее крупную по номиналу, Феликс демонстративно положил её сверху на приборную панель, впрочем, ближе к себе, чем к водителю, и повторил:
– К телецентру.
Водитель, изобразив на лице крайнее неудовольствие слегка разбавленное безысходностью, но тем не менее алчно покосившись на деньги, с заунывным вздохом двинул рукой, со скрежетом втыкая первую передачу. Машина, плавно набирая ход, покатилась под горку, а Феликс уставился в окно на проплывающие мимо старинные особнячки причудливой архитектуры. Ему совершенно не хотелось общаться с неприятным шофером, приглядывать за развалившейся на заднем сидении Мирабелью, но более всего – необходимо было как бы заново опознать знакомый город, в котором он очнулся в состоянии рестарта.
И тут Феликсу в очередной раз за это утро повезло. Девушка, временами громко прихлебывая из баночки смесь коньяка с чем-то неудобоваримым, внимания к себе совершенно не требовала, наверное, переживая очередное изгнание с очередной работы самостоятельно, без привлечения окружающих; водитель упорно смотрел прямо перед собой, с уверенной небрежностью профессионала ведя автомобиль и стараясь демонстративно не обращать внимания на своих нежеланных, но очень выгодных пассажиров, а город… город вдруг стал знакомым не по виденным когда-то фильмам и сувенирным открыткам, а по собственным воспоминаниям – похоже было, что Феликс Зак окончательно возвращался в себя.
Минут двадцать довольно быстрой езды прошли в сосредоточенном молчании, лишь когда автомобиль вывернул из узенького переулочка к небольшой, заставленной по периметру десятками машинами площади перед квадратным, серым, угрюмо-бетонным зданием в полдесятка этажей, Феликс как будто слегка оживился и скомандовал:
– Вправо, к служебному входу…
Перед центральным, строгим, застекленным вестибюлем на широких и низких ступеньках, длиной едва ли не во весь фасад здания, размахивали самодельными транспарантами, руками, кепками портфельчиками и сумками, громко что-то выкрикивая, подпрыгивали на месте и бесновались несколько сотен довольно молодых людей в пестрой, явно не бедной одежде.
– Чего это они? – подозрительно покосился на демонстрантов водитель, аккуратно подгоняя машину к боковому, малоприметному входу.
– Протестуют, значит, – равнодушно пожал плечами Феликс, оглядываясь.
Происходящее перед зданием телецентра его мало волновало, а вот Мирабель, окончательно затихшая еще четверть часа назад, разморенная бурной ночью, утренней дозой спиртного и монотонностью поездки, спала, запрокинув голову на спинку сидения, но при этом продолжая крепко сжимать в руках жестянку с недопитым коктейлем.
«Вот еще проблема», – с досадой подумал Феликс, размашисто открывая дверцу автомобиля.
– А это? – обеспокоенно кивнул на заднее сидение водитель, наблюдая, как пассажир покидает машину, бросая в ней свою спутницу.
– Подожди, её сейчас заберут, и тогда уедешь, – пообещал Зак, взглядом демонстративно указывая на купюру, вольготно и с огромным чувством собственного достоинства возлегающую на приборной панели, будто намекая, что спящая на заднем сидении девушка и неожиданная задержка в точке доставки включены в щедрую оплату.
– Только недолго, – все-таки решился выразить свое неудовольствие шофер, но Феликс уже не слушал его, только пожал плечами, мол, как получится, подходя к плотно закрытой, почти не выделяющейся на фоне бетонной стены, металлической двери служебного, мало кому известного, входа в телецентр.
Из-за дверей Зака, видимо, приметили еще в тот момент, как он выбирался из автомобиля, потому ни стучать, ни звонить Феликсу не пришлось. Металлическая створка бесшумно приоткрылась ровно настолько, чтобы пропустить внутрь человека, и тут же с пневматическим вздохом мощно, надежно захлопнулась за его спиной.
Феликс оглядел встревоженного, но отнюдь не напуганного сержанта полиции и его напарника, дежурящих у служебного входа, отметил, что кроме обычных дубинок и наручников стражи закона и порядка экипированы табельным огнестрелом и внушительными баллончиками с газом. Видимо, сегодняшняя демонстрация у телецентра выходила за рамки привычных протестов кого-то против чего-то.
– Вот что, – кивнул он в ответ на приветствие охранников. – Не в службу, а за деньги…
Это была Феликса любимая приговорка в отношениях со стоящими ниже его на социальной лестнице по чину, должности, происхождению или влиянию. В чем-то, наверное, обидная, но тем не менее, справедливая – господин Зак не был жадным.
– …заберите из машины девчонку и два пакета с её вещами…
– И куда её? – деловито уточнил старший полицейский, привыкший исполнять иной раз и гораздо более странные прихоти законных обитателей телецентра. – К вам наверх или…
– Лучше оставьте у себя, в дежурке, в комнате отдыха, что ли, – задумчиво, будто на ходу решая дальнейшую судьбу Мирабели, попросил Феликс. – А немного проспится – гоните ко всем нечистым, только вежливо, ладно?
Сержант понимающе кивнул и привычно, ловко принял из рук требовательного просителя некрупную, но и не самую мелкую купюру. Уже удаляясь по широкому, приземистому и совершенно пустому коридору, Феликс услышал за спиной команду:
– Возьми Левчика, вместе перетащите сюда эту деваху, поаккуратнее только, смотрите там у меня…
Оказывая мелкие и не очень любезности служащим телецентра, полицейский сержант отнюдь не забывал о своих прямых обязанностях и нарушать инструкцию, предписывающую одному из дежурных находится постоянно у дверей внутри помещения, не собирался.
Коридор, по которому двигался Феликс, заканчивался в том самом обширном, светлом вестибюле, с наружной, уличной стороны которого толпились довольно агрессивные демонстранты, но Зак свернул, не доходя нескольких шагов до гулкого мраморного пола, квадратных колонн, поддерживающих современный фальшпотолок, и пальм в кадках, в небольшую нишу, прячущую двери особого, «директорского» лифта телецентра. И хотя не только одним из директоров местных телеканалов Феликс не был, но и в целом имел к телевидению достаточно опосредствованное отношение, но про этот негласный лифт знал отлично, ибо пользовался им едва ли не каждый день. Господин Зак был одним из самых известных и популярных, но при этом – чрезвычайно таинственным и загадочным антрепренером, среди множества иных театральных, актерских и прочих агентов арендующих в административной части телецентра помещения для своих мизерных иной раз конторок. И всю свою значимость в определенных кругах, густую пелену таинственности, иной раз искусственно и сознательно создаваемую им самим, Феликс почему-то вспомнил-осознал только сейчас, за те недолгие секунды, что подымался в просторном, украшенном зеркалами и декоративными накладками из литой бронзы лифте на четвертый этаж.
В узком, отделанном в рост человека панелями под «дерево», застеленном ковролином коридорчике антрепренер быстро прошел от блеснувших вслед никелем неторопливо закрывающихся дверей лифта до невзрачного, стандартного прямоугольника белесого цвета, без каких бы то ни было опознавательных знаков, так любимых всякого рода начальством. За дверью собственной конторы он ожидал увидеть привычное милое, в легкой косметике, лицо блондинки-секретарши, с уверенностью автомата сообщающей всем позвонившим на местный городской телефон: «Кто его спрашивает?» и «Что передать?», но неожиданно в компании с ней – настороженной и какой-то, будто воробушек перед дождем, нахохлившейся – застал громоздкого молодого человека, хотя и одетого во вполне приличный, даже солидный костюм и белую рубашку со скромным, однотонным галстуком, но все равно – больше подходящего для городской подворотни в темное время суток, чем для тесной, квадратной приемной перед кабинетом антрепренера Зака.
Нарочито демонстрируя, что ничего необычного в присутствии явного боевика-телохранителя, чьей-то «торпеды», возле своей секретарши он не видит, Феликс приветливо помахал девушке рукой и, избегая ненужных сейчас вопросов и сообщений о том, кто и когда звонил, в два шага оказался за дверью своего кабинета – такого же небольшого, как и приемная. Впрочем, приученная за пару лет совместной работы ко всякого рода странностям и необычным посетителям своего начальника, блондинка не особенно и рвалась с докладом, с едва заметным вздохом покосившись на неподвижную фигуру охранника, так мешающего ей привести в порядок ногти и заняться, наконец, обзвоном подружек для сбора свежих городских сплетен.
За столом Феликса – с чистейшей, не изуродованной всяческими канцелярскими принадлежностями, как показателями близости к бюрократической или властной элите, поверхностью, занятой всего лишь одним, современного дизайна, телефонным аппаратом – сидел в строгой позе, не касаясь спинки стула, положив перед собой на столешницу руки с сцепленными в замок пальцами, немолодой, но очень хорошо для своего возраста выглядящий мужчина в официальном темно-сером костюме, синей сорочке и с белой, платиновой заколкой на темном галстуке.
– Ну, вот, наконец-то, и сам господин Зак, – усмехнувшись, своеобразно поздоровался с Феликсом гость, не двигаясь с места, чтобы хоть символически изобразить приветственное движение, необязательное, но крайне желательное при встрече равных. – Хорошо, что вы хотя бы не забыли о назначенной встрече и… – короткий демонстративный взгляд на наручные часы в массивном золотом корпусе, – почти не опоздали.

© Юрий Леж, 2012
Дата публикации: 05.06.2012 11:56:11
Просмотров: 2300

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.