Вы ещё не с нами? Зарегистрируйтесь!

Вы наш автор? Представьтесь:

Забыли пароль?





Во едином часе

Александр Кобзев

Форма: Рассказ
Жанр: Психологическая проза
Объём: 8028 знаков с пробелами
Раздел: "Жизнь по правде"

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Рецензии и отзывы
Версия для печати


Вы когда-нибудь были на похоронах живого человека?


Мимо этого особняка в стиле средневекового замка я проходил с чувством невольной робости. Здесь жил крупный партийный деятель. Однажды я был в этом доме по неотложным служебным делам. Была суббота, поэтому он встретил меня крайне неприязненно. Быть может, к людям моего положения он не только в выходные так относится?

Лишь чудный мальчик оставил светлое, хоть и грустное, впечатление об этом доме. На ладошке он протягивал мне маленький крестик. «Я нашёл в ограде. Спрячь у себя, а то деда увидит — страшно ругаться будет», — мальчонка приложил пальчик к своим губам и оглянулся на дом.

Сегодня около чёрных металлических ворот стояло с десяток иномарок. К серой стене замка была привалена крышка гроба — маленькая, на детский гробик, украшенная разнообразными финтифлюшками, но без креста. Неужели умер тот милый ребёнок? Я даже имени не спросил…

Я живо представил себе светловолосого мальчика и чуть не зарыдал. Кто осудит, если зайду попрощаться?

Когда я открыл тяжёлые ворота, то увидел мальчонку сидящим на скамейке.

— Кто умер? — спросил я мальчика с необычайным облегчением.

Малыш ничего не отвечал, лишь недоуменно показывал пальчиком в раскрытую дверь.

Шикарную комнату освещали два десятка свечей. Родственники и разные начальники сидели на стульях и в креслах. Крупная женщина склонилась над гробиком, закрывая собой лицо покойного. Выходит, ещё один ребёнок был?

Но в гробу оказался достаточно крупный старый человек. Складки на лбу говорили о тяжких страданиях. Ах, да это тот самый партийный чиновник…

В комнате было всё как обычно — искусственные и живые цветы, венки, ленты с пожеланиями вечной памяти, слёзы родственников. Но лицо шевелилось! Я жутко испугался.

— Смотрите — он живой! — вскрикнул я.

Усталые родственники утвердительно закивали.

— Но почему он лежит в гробу?

— Три дня тому назад ему по пьянке поездом отрезало ноги. Он не хочет калекой жить.

— Разве законом разрешено хоронить живого человека? — спросил я, когда смятение несколько утихло.

— Нет, но мы создадим прецедент. Эвтаназия не разрешена. Мы будем хоронить живого человека. Мы юристы опытные, деньги есть, уж как-нибудь уладим дело.

Старик стоически терпел боль. Лишь губы прикусывал, а из покрасневших глаз катились крупные слёзы.

— Может, нужно терпеть боль не стоически, а по-христиански — надеясь через страдания стяжать жизнь в Боге? — я говорил это, искренно жалея несчастного.

— Он не верит в Бога. И терпит страдания лишь надеясь на скорую смерть от удушья в заколоченном гробу. Он сам повелел похоронить его не сразу, а на третий день — для приличия, чтобы было всё, как у людей.

Когда я заговорил о церкви, живой мертвец, доселе молча лежавший в гробу, разразился потоком грязных ругательств.

— Потушите живо свечи! — брызгая слюной, закричал старик. — А то этот идиот решит, что мы верующие.

— А как же приличие? Свечи должны гореть, — заискивающе запорхали вокруг родственники.

— В помойку приличие! Я не позволю надругаться над собой!

Старая женщина отвела меня в сторону и тихо произнесла:

— Молодой человек, вам лучше уйти побыстрее. Он не успокоится, пока вы здесь. Всю жизнь он боролся с религией. Хочет и смертью своей доказать торжество атеизма. А нам-то каково выслушивать. При жизни наслушались. Простите его.

— Да ладно, — я направился к выходу. — Приятных похорон!

— Разве зря столько страданий я вытерпел? — превозмогая боль, отчитывал старик близких. — А про пьянку кому ещё скажете — так я из могилы вас достану. Всех за собой затяну! — последние слова он говорил с нескрываемой злобой.

После мрака богато обставленных комнат я подивился синеве неба и зелени весенней листвы. Мальчик доверчиво подошёл ко мне.

— Я буду за дедушку молиться, — тихо-тихо сказал малыш и шепотом добавил: — деда ругаться будет, но я всё равно помолюсь за него.

Я достал маленький крестик:

— Возьми. Я всегда его с собой носил. И о тебе вспоминал.

Мальчик оглянулся и совсем шепотом:

— Тише! Сейчас нельзя, я сильно-сильно деду боюсь. Но потом я обязательно возьму. Ты придёшь к нам?

Я всё ещё с трудом верил в реальность зелёных листьев и весёлых воробьёв. Но этот малыш был несомненным доказательством Божией милости к нам, грешным.

— Обязательно приду, — не скрывая слёз, ответил я мальчику.

Я закрыл за собой тяжёлые ворота и остановился, не зная — верить ли своему рассудку. Но крышка для маленького гроба с финтифлюшками из чёрной ткани зримо-реально выделялась на фоне серой стены. Может, всё же приснилось, в замок я не заходил, и в некой странной мечтательности созерцал жуткое наваждение? Но реальность мерзкой смерти не менее вещественна, чем осязаемость зелени деревьев и праздничность цветущих яблонь.

Остановить! Что-то предпринять! Легонько стукать по каждой машине, чтобы вызвать хор сигнализаций — сбегутся родственники. Взять булыжник и крушить стёкла у машин — а что дальше? Ворваться в полумрак гостиной и бездарно стыдить бессердечных-безвольных родичей?

Или просто уйти, сделать вид, будто ничего не произошло? Так наблюдали за расстрелом боевых товарищей пленные солдаты, бессильные что-либо предпринять.

И я бежал.

После моего бегства я так и не мог найти успокоения. Со странным чувством я бесцельно слонялся почти всё свободное время и что-то вполголоса доказывал. Человек имеет ли право распорядиться своей жизнью? И как я сам — бывший безбожник — смею судить других атеистов?

Порой родственники-юристы, и даже мальчик, представлялись мне этакими жуткими бессердечными монстрами, и дед становился воплощением невинного страдания. Иногда дед вырастал до неимоверных размеров ужасов всех войн. Но когда я представлял его последние вздохи под глухие шлёпающие удары падающей на заколоченный гроб земли, когда я сам задыхался в удушливой влажной жаре мизерного пространства, я готов был простить все преступления всех преступников мира. Я не знал, чем могу помочь несчастным смертным людям, что вообще в таких случаях делается.

Оставалось лишь молиться, чтобы самому не стать воплощением зла. Я каждый день заходил в церковь, чтобы поставить свечу за упокой, но мысленным взором я видел деда только живым. Я представлял, что он, спустя столько дней после похорон, до сих пор живёт в своём гробовом пространстве, отщипывает обломанными ногтями волокна древесины от гробовой крышки и подвывает от жуткой боли и безысходности. Быть может, таков ад — бездушное и безсветное место в бесконечной дали от веры и упования.

Я ставил свечу перед иконой Спасителя и заказывал акафисты Иисусу Христу и Богородице, чтобы утешали страдальца и вселяли в него надежду на Жизнь Вечную.

Лишь через месяц я решился пройти по той улице. Несколько раз я останавливался, чтобы повернуть назад, но каждый раз заставлял себя идти к странному замку.

… Возле цветущего шиповника на траве сидел маленький старичок. Нет, не сидел — просто он был без ног. Одной рукой старик обнимал мальчика. Дед читал: «И сказал разбойник Иисусу: помяни меня, Господи, когда придешь в Царствие Твое! И сказал ему Иисус: ныне же будешь со Мною в раю».

Я отворил тяжёлые ворота. Мальчик подбежал, взял меня за руку и повёл к своему деду. Мне казалось, что безногий калека от радости встанет и пойдёт мне навстречу — так светилось счастьем старческое лицо.

Что произошло? Может, иномарки и странные похороны лишь привиделись? Или в некий страшный миг, когда причитающие родственники готовы были приколотить гробовую крышку, умер некий человек, чтобы возродиться к другой жизни — бесхитростной, простой, к новой жизни! Так Господь во едином часе сподобил рая благоразумного разбойника.

Я сидел на траве рядом с безногим человеком. Что-то среди травы рассматривал мальчишка. Мы молчали, нам было просто и хорошо, как никогда раньше. Я понимал, что дед испытывает огромную боль и скрывает свои мучения. Смогу ли утешить я, не испытавший и доли таких страданий? Но всем своим видом меня утешал он. Так мы сидели на залитой солнечным светом траве и смотрели на зелёную листву и редкие облака, что проплывали над нами.


© Александр Кобзев, 2019
Дата публикации: 21.10.2019 06:44:45
Просмотров: 2278

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.

Ваше имя:

Ваш отзыв:

Для защиты от спама прибавьте к числу 19 число 88: