Берегите сокровище - Из кн. "Между нами деточками"

Светлана Беличенко

Форма: Рассказ
Жанр: Детская литература
Объём: 13841 знаков с пробелами
Раздел: "Проза для детей"

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

У Макара была морская свинка. Даже не свинка, а «свин», если выражаться точнее, – Элвин. Судьба у животного была непростая: с завихрениями, крутыми поворотами, гигантскими водоворотами и глубокими ущельями, которые неизменно встречались на его жизненном пути.
Первые хозяева Элвина были плохо осведомлены о характере содержания морских свинок. Они полагали, что свинка – это почти то же, что и хомячок. А это совсем не так. Их было двое. Мама и дочь-подросток. Мама всё время работала, а дочка потеряла интерес к вновь обретенному домочадцу уже через несколько недель после его вселения. Элвин, которому тогда ещё был месяц от роду, жаждал любви, общения и ласки, а получал лишь крохи внимания и скупую пищу два раза в день. Неудивительно, что малыш надрывно пищал, борясь за свое физическое существование. Для нормального пищеварения и хорошего настроения кормить младенца нужно было постоянно, ведь у морских свинок ускоренный метаболизм. Пища в их маленьких желудочках переваривается быстрее, чем у человека, и организм чаще требует новую порцию. Через какое-то время семья решила отказаться от немного повзрослевшего дитя.
Вторые владельцы были беспечны и в некоторой степени безответственны. Это была семья из трех человек: отец, мать и семилетний сын. Мальчик приглядывался к необычному существу. Внешность Элвина и правда была нестандартной. Во-первых, невероятен был окрас длинношерстного пушистика. Неоднородный, состоящий из множества оттенков цвет жёсткой густой шёрстки был восхитительно красив. Его и словами-то описать весьма непросто. Наверное, такое сочетание можно воспроизвести, смешав красный молотый перец с солью, приправив карри природно-рыжего беличьего оттенка и поместив кое-где тонкие волоски чёрного перца, угля и полоски пепла. За нетипичной внешностью скрывалась не менее своеобразная натура грызуна. Он был невероятно раним и требователен одновременно. Если ему чего-то не хватало, он истошно верещал. Наконец, мать семейства не выдержала:
– Чего он так орет-то? – спрашивала она у сына.
– Не знаю, может кушать хочет, – отвечал тот.
– Кушать? Да у него полная клетка сена, чего ему еще надо! – негодовала женщина.
– Не знаю, мам, по-моему, он не очень-то хочет есть это пересушенное сено.
– Не хочет, а придется. Вот уж избалованный попался! Сухой корм не ест, сено не ест, сухофрукты не ест, яблоки Антоновка – и те не ест!
– Да-а, – согласился с ней сын, – не ест.
– А ты что думаешь? – обратилась женщина к мужу.
– Не знаю. Сами завели, сами и разбирайтесь. Я говорил, что не надо нам никаких животных, – в очередной раз повторил тот.
В середине лета семья собиралась в отпуск. Питомца оставить было не с кем. Решено было его кому-нибудь отдать.
Уже через день после того, как мама подала объявление в газете, появились первые претенденты на роль новых хозяев «свина».
– А почему отдаёте? – спросила стройная живая женщина, пришедшая с двенадцатилетним сыном. Это была мама Макара.
– Да вот, мы все всё время заняты, путешествуем много, в общем, не рассчитали немножко свои силы... А зверёк у нас смирный. Ест немного, спит, с детьми прекрасно ладит, отдаём вместе с клеткой, – ответила дарительница.
– А что ест? – поинтересовалась претендентка.
– Ну, в общем, овощи, может немного яблока съесть, капусту, сена. Я думаю, почитаете ещё о свинках, разберётесь.
– А убирать за ним клетку тяжело, часто это делать нужно? – не отставала новая хозяйка.
– Да что Вы! Один малю-у-у-сенький листик газетки в день. Вечером убрали, новый постелили, и всё. Сухо, чисто и красиво. Никакого запаха, – делилась опытом прежняя хозяйка
– Ну ладно, берём. Это первое домашнее животное у нас. Надеюсь, справимся, – сказала незнакомка и бодро подхватила тяжеленную клетку вместе с её обитателем на руки.
Так и началась у Эла новая жизнь. Семья, которая приняла его, как родного, пыталась как-то наладить с ним контакт. Самое сложное было понять, чего Элвин хочет и, узнав его характер, принять его таким, какой он есть. Довольно скоро было обнаружено, что ухаживать за самолюбивым зверьком не так-то просто. Наутро после первой ночи его пребывания на новом месте, домочадцы обнаружили в клетке огромные залежи отходов его жизнедеятельности, хладнокровно сложенные в весьма объемные увесистые кучки.
– Навалил-то сколько! – удивилась мама. – Может быть, от нервов? Первая ночь на новом месте все-таки.
Но оказалось, что так теперь будет всегда. И убирать клетку приходилось гораздо чаще, чем один раз в день. Когда же семья не справлялась, то многострадальное животное буквально зарастало в горах нечистот, которые были рассыпаны повсюду, смешивались с пищей и запутывались в шерсти.
На третий день мама поняла, что газета – неприемлемый вариант подстилки. В зоомагазине подсказали специальные опилки.
– Ну вот, сказала мама, засыпая небольшие, размером с монпасье, гранулы. И чистота, и красота! А запах какой!
– Как в бане! – подсказал Макар.
Действительно, по всему дому теперь разносился аромат берёзовых веников, приятный, по-деревенски родной.
По своим вкусовым пристрастиям Элвин оказался гурманом. Он неистово требовал свежей, сочной зелени, и не какую-нибудь там китайскую капусту, а натуральную траву, которая произрастала в округе. Её он уминал с невероятной скоростью, нужно сказать, что аппетит у него был, что надо. «А зверь-то оказался со зверским аппетитом», – констатировал Макар. Особенно «свин» обожал одуванчик. Угощение он требовал не из узеньких травинок светлого оттенка, а из широких, более насыщенного травянисто-зелёного цвета. То есть сорт травы имел большое значение. Уважал Эл листья одуванчиков, а вот подорожники не ел совсем. Так же он считал негодным для употребления в пищу краснокочанную капусту, а вот свежайшую цветную разжёвывал с удовольствием. С превеликим наслаждением хрустел огурцами, причём пупырчатые уважал больше, чем гладкие. Из яблок особо выделял Анисовку, вообще предпочитал больше ароматные, с ярко выраженным вкусом кисло-сладкие плоды. От овощей несвежих, старого урожая, брезгливо отворачивался. Свёклу предпочитал очищенную от кожуры, нарезанную тонкой соломкой. В такой же нарезке уминал и морковь, но только сладкую и не импортную. Мягкий хлебушек обходил стороной, а засохшими корками порой похрустывал. Иногда съедал разрезанную на половинки виноградинку, только обязательно зелёную, сладко-кислую, чёрный и красный виноград не переваривал. Иной раз зверёныш не брезговал сочным стебельком сельдерея. От всех сладких фруктов, кроме вышеперечисленных, с кислинкой, воротил мордочку. Особенно обидно было Макару, когда он с трудом отыскал в магазинах наисвежайшую ароматную грушу сорта Дюшес, которая была осквернена – растоптана и размазана по стенам жилища – привередливым вандалом.
Элвин был очень необычной зверушкой. Казалось, внутри него живёт человеческая душа. Понять его иногда было непросто, потому что в основе его поступков лежали не только животные инстинкты, и порой его поведение выглядело вполне осознанным. Макар подолгу смотрел в тёмные бездонные глаза-капельки, но не видел в них ответной реакции. «Маскируется, не хочет, себя обнаружить, а я-то знаю: ты можешь мне ответить, ты понимаешь меня», – размышлял он. Мальчик ждал, вдруг когда-нибудь питомец подмигнёт ему, но, скорее всего, морские свинки, просто не умеют производить подобные манипуляции.
Все привыкли к Элвину, полюбили его и считали безусловным членом семьи. Даже папа частенько разговаривал с ним, ласково называя его «крыс», хоть свинка на крысу совсем не похожа.
– Ну что, крыс, как живешь? – спрашивал папа, подходя к клетке.
– Пппи, пи-пи-пи-пи-пи, – отвечал Элвин.
Это «ппи-пи-пи-пи-пи-пи» всякий раз было разным по эмоциональной окраске: дружелюбный тон сменялся требовательным, требовательный – недовольным, недовольный – озлобленным, озлобленный – агрессивным. Настроение питомца менялось очень быстро в зависимости от степени нарастания голода. Когда клетку привереды наполняли, наконец, дарами природы, тон беседы стремительно менялся в обратном направлении, минуя некоторые стадии. Уже через минуту до этого мучительно страдающий проситель, похрюкивал, попискивал и верещал от блаженства, издавая ненавязчивое «пу-и-уи».
Каждый раз, когда домочадцы уходили из дома, они слышали расстроенное, молящее «пи-и», а когда возвращались – получали громкое приветственное «ППППИ-И-И!», которое, впрочем, на приветственной ноте долго не задерживалось, мигом переходя в состояние дружелюбно-требовательно и далее по вышеописанной цепочке.
– Говорят, свинки, долго не живут, – поделилась однажды мама неприятной новостью с папой.
– Да что ты! Наш-то посмотри, какой живучий попался! Этот всех переживет!
Действительно, в гастрономическом отношении Элвин был аристократ, но что касается выживания... тут его, пожалуй, можно было сравнить с английским чистокровным жеребцом или с человеком из самых низов общества – такой чрезвычайной выносливостью он обладал.
Элвин быстро прирос душой к новой семье. Хочется верить, что это произошло не только на кулинарной почве. Хозяева старались ублажить своего любимого «крыса», хоть мама иногда ворчала:
– Вот ведь прожора, никаких денег не напасешься. Сено не ест, зараза! Огурцы ему зимой покупай! Вот негодник! Сами огурцов не едим. Или пойти ему что ли травы из-под снега повыковыривать?
– Да какая там трава-то? Пожухлая, выцветшая вся, как это сено. Не будет он её есть! – логически рассуждал папа. – Главное, как-то до весны продержаться, зиму как-то пережить.
– Да не до весны, а до середины мая, как минимум. Сочная травка раньше никак не появится! – сокрушалась, мама.
– Ну что ж сделать, животина такая, – успокаивал папа, – ему тоже, как и человеку, качество жизни подавай.
Элвин тем временем дурачился в клетке: носился из угла в угол, расплющивался, вытягиваясь в длинющую полоску в два с половиной раза больше его обычной длины. Таким, цилиндрической формы брусочком, он полеживал то на одном боку, то на другом. Потом вдруг снова становился шарообразным, похожим на дыню Шаранте, обильно поросшую волосатым мхом. «Ишь, какой гимнаст», – отмечал папа.
В выходные Элвин выматывал пищанием всю семью. Особенно неудобно было это папе, который за работой засиживался допоздна и в выходные просто мечтал отоспаться.
– Тихо, тихо, Элвин! Да покормите его кто-нибудь уже! – кричал отец.
– Да иду, иду! – возмущался заспанный Макар.
– Потише можно! Я сплю – сердилась мама.
В общем, не всегда отменно кормили длинношерстика, иногда он и манной небесной подкармливался, то есть хрумкал гранулированную подстилку, подножий корм, так сказать.
Один раз семье пришлось на время расстаться с Элвином. Отдавали его в семью, где была собака породы такса. Небольшая собачонка, но все же довольно воинственная.
– А не съест Дина нашего Элвина?
– Да что ты! Во-первых, он в клетке. А во-вторых, он сам кого хочешь съест!
Так и получилось. Вернули изрядно похудевшего «крыса» в целости и невредимости, а вот у таксы от его укуса навсегда шрам на носу остался.
– Ух, смельчак, на таксу полез, не побоялся! – хвалил Эла папа.
– Полезешь тут! Он жизнь свою защищал! Зачем они вообще из клетки его доставали, не пойму? – отвечала мама.
Однажды крыса свозили на природу. Как говорится: если трава не идет к травоеду, тогда травоед идет к ней. Приехали. Поставили палатки, а Элвина привязали к берёзе на шлейке, аккурат на травку. Ох, и раздолье! Выедал Элвин травяные кочки и травяные полянки одну за другой. Целых две недели длилась сказка. Потом вернулись домой, и сыто-ленивый Элвин вновь стал превращаться в непоседливого недоедайку, надрывно кричащего «Пи-пи-пи-пи, меня покорми-и!». Так и жили.
Один раз Макар пришел из школы и увидел замершего, лежащего на боку в неестественной позе, питомца. Казалось, тот не дышал.
– Элвин! Элвин! – взволнованно позвал мальчик, но ответа не последовало, –
Эл, Эл! – умолял юноша – и ничего, полная мертвецки-холодная тишина. Мальчик судорожно схватил телефон, начал звонить родителям. Те были очень заняты и совершенно не обеспокоились состоянием Элвина.
– У меня аврал, не могу говорить, может, он спит, покорми его потом, когда он проснется, – молниеносно посоветовала мама и положила трубку.
– Да что с ним может случиться? – удивился папа, – живучий, как медуза.
Младшая сестренка Настя, которая нещадно лупила и мучила беднягу, беспрестанно тиская его и пережимая в своих объятиях, была в детском саду.
Макар волновался: «Элвин ведь предупреждал меня о том, что что-то не так, о том, что что-то должно случиться, когда сегодня утром пищал надрывнее, чем обычно. Это я, я забыл покормить его, я... убил его, я виноват». Он схватил полуживого питомца и побежал в ветеринарную клинику, которая, к счастью, недавно открылась в здании напротив. Парень сбивчиво объяснил суть проблемы. Его попросили подождать. Через пятнадцать минут вышел доктор. Макар был готов услышать самое худшее.
– Устал ваш дедок, должно быть. Ведь ему пять лет с небольшим, как Вы сказали. Это, молодой человек, называется старость. Вам, конечно, трудно понять, но всё же попытайтесь. Рекомендации: покой и уход. Ну, и кормить правильно: овощи посочнее, а то у него зубы уже изрядно сточены, тяжело слишком твердое пережёвывать. Маленькие дети в семье есть?
– Да.
– Приглядывайте, чтоб сильно не заигрывали животинку. В его возрасте для него это лишний ненужный стресс.
– Хорошо, – выдохнул Макар.
После того случая, все старались получше следить за любимцем и за проказницей-Настей. Так он и прожил в семье ещё около семи лет.
Макару уже исполнилось двадцать два года. Он собирался переезжать в другой город. Все было собрано. Молодой человек обнял родных, подхватил чемодан, шагнул за порог и... остановился. Быстрыми шагами он направился на кухню, заглянул в клетку. Старичок мирно посапывал, но внезапно содрогнулся, пошевелил правым ушком. «До свидания, друг!» – прошептал Макар, а к семье обратился громко: «Мам, пап, Насть, сокровище наше берегите!»

© Светлана Беличенко, 2016
Дата публикации: 12.07.2016 22:24:10
Просмотров: 2404

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.