Лекции.

Никита Янев

Форма: Очерк
Жанр: Публицистика
Объём: 17084 знаков с пробелами
Раздел: ""

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Они сначала не понимали, почему они делают это, как сынки, а потом, когда становились сами такие, траченные, пожилые, без зуба, понимали, что они больше Гена Янев, чем Гена Янев, как жених и невеста, нервно курили и принимали творенье.

Как на сцене.

Что Бог это не седой дедушка на туче, а вот. Что душа это не духовность и не душевность, а виденье этого вот. Я думал это ясность и кайф. Я ошибался.

Я думал, что алкоголь это наркотик в 10 лет, когда выпил и обжёгся. Вообще-то, алкоголь это наркотик, так же как наркотик.

Надо просто обладать новым языком и зреньем, чтобы объяснить и увидеть, а это не язык и зренье, это поступок.

А поступок это не 1 поступок, это судьба. А судьба это папа и мама, бабушка и дедушка, болгарские и русские, история, цивилизация, природа.

Короче, всё упирается в фанерное небо с дырками и сцену. И как в дырки смотрят глаза, и как ты постепенно начинаешь играть им.

Хоть ты не играешь, а по правде обоссался, обосрался и плачешь, как инопланетянин на морозе.

В 49 я потерял сознанье на острове, на который привозили посвящать подростков невлуенно сколько лет назад. Никто не знает сколько.

Говорят, наука доказала. Но спектральный анализ и ДНК-библиотека – всего лишь 2 % активности мозга, которые приоткрыты для одной цивилизации, которая запуталась.

Поэтому говорить можно лишь про свою частную жизнь. Но даже про свою жизнь много чего можно сказать.

И про данный остров, ведь на этом острове был и раньше в данной жизни. И там странно. Всё время урывал кусок зренья, но никогда не подходил так близко.

Что это не ещё одна возможность, как смерть части мозговых клеток и новые нейронные связи от алкогольного и наркотического опьяненья.

А тошнотворная невозможность продолженья, как стоп-кадр. Поймите меня правильно, нечитатель, это не совсем приём, лукавство, чтобы увидеть, как видят звёзды, если видят.

Это как раз попытка показать, как видят звёзды, потому что они видят не в дырки на небе, не в науку, а в этой мучительной раздвоенности на психику и поступок после тошнотворного обрыва, как на сцене.

Та страна.

Гена Янев сомневался, обладает ли он внешностью. Нет, конечно, в зеркале отражаются какие-то черты и как-то группируются.

Но ведь это больше привычка у социальной активности масс, думать, что Гена Янев что-то делает.

Их мысли не заходят так далеко, что они – Гена Янев, и всё время что-то делают. Это ведь не значит, что они не Гена Янев и не делают всё время что-то.

Это только значит, что им по фигу. Может быть их дети, когда станут индиго и аватарами, а они не смогут, не потому что всё время срутся.

Почему срутся, они работают, выпивают, облагораживают участок перед домом. Просто они заметили, они ведут себя как-то странно, чтобы никого, кроме них не оставалось, а потом тоскуют, что никого, кроме них, нет.

Гена Янев не так, Гена Янев 25 часов в сутки, поссать некогда, транслирует и ретранслирует точке в корне спирали эволюции жизни про точку в кроне спирали и точку на витке спирали.

Короче, транслирует и ретранслирует рожденью про жизнь и смерть. Её ещё называют теорией большого взрыва в квантовой физике, эту точку, а в теогонии – Бог.

Поэтому у них так получается, что Гена Янев без черт, а социальная активность масс - со слишком резкими.

На самом деле, Гена Янев транслирует и ретранслирует на орбиту 42 тыс. км от центра земли. Она называется гестационарная магистраль у специалистов.

Когда спутники выводят на орбиту НАСА и КГБ, то вся телекоммуникация и ретрансляция располагается на этой орбите, потому что скорость зависания полного радиуса – 24 часа.

Так Гена Янев узнал, почему у него 25. Астрал чуть глубже в ведах - 5 измеренье. В данном случае это неважно. Важно, что всё время.

Когда Авраам и Саваоф друг друга касаются пальцем у Микеладжело, они хотят сообщить про трансляцию и ретрансляцию друг другу.

Что Саваоф транслирует, а Авраам ретранслирует, но как-то в процессе, как в спорте, они меняются местами.

И уже всем кажется, что точка сепарации на витке спирали времени, точки рождения в корне спирали времени от точки смерти в кроне спирали времени.

Это не время 24 часа в сутки и не пространство 42 тыс. км от центра земли, а Гена Янев, с личными чертами, пожилой, неинтересный, морщинистый, без зуба, аутист, мизантроп, социопат, трансляция, ретрансляция, лекции, драма, остров.

Короче, его когда пропустили: конь бледный, поле от Франции до Канады с тоской в животе на постапокалиптике, американский спецназ, мусульманское землячество, китайская конница, новоевропейская кинодрама в ту страну.

Он сначала почувствовал тошнотворное ничего, как горловую судорогу тоскливой зевоты и спазм головной боли, как крушенье поезда в голове, словно язык колокола раскачивается.

Бьёт об стенки черепа и разбивает вдребезги, как хрупкое стекло. На полу валяются время и пространство, как ненужные.

Поэтому никаких таких секретов про тошнотворное ничего, зияющее всё и абсурдную ту страну.

Ты можешь плясать хип-хоп, ты можешь всё время качаться, быть добытчиком, наёмником, бомжом, это тебя не отдалит, не приблизит.

Кроме убогой радости, что тебя пропустили, которая, кстати, проходит, если её не усугублять, как схиму, мантру и астрал.

28 часов в сутки – 6 измеренье, 36 часов в сутки – 7 измеренье, и так далее. Здесь приходится говорить лишь гадательно, Гена Янев не настолько продвинут, как аватары, Иисус, Магомет и Будда. От точки в корне спирали до точки в кроне спирали и обратно.

Гена Янев всего лишь условная точка на витке спирали времени, которая узнала секрет про трансляцию и ретрансляцию, когда её один раз пропустили в ту страну.

Ну, представьте, что вы тот портал, через который астрал входит в реал и становится виртуал. И что вы должны всё время рассказывать, как шизофреник, ему про ту страну, до потери сознанья и после потери сознанья.

И уже ничего не знаете, как прохожий на мине, запороли или починили, но для себя знаете, и причитываете, как единственный друг, что та страна это эта страна, как утопия и воплощение.

10000 бодхисатв.

Компенсация и возмездие для молока и сметаны в сепараторе, что они станут маслом и сывороткой, а не эволюцией деревянной кадушки болгарской бабы Лены с палкой в крышке в электрическую машинку из технологий.

Вот почему я 30 лет смотрел в одну точку, как мама после смерти папы и Фёдор Михайлович Достоевский, стоило или не стоило рождаться, и считал это работой, хоть никаких компенсаций и возмездий.

Только 3 женщины-парки, жена, дочка, тёща, Орфеева Эвридика, Марья Родина, Майка Пупкова, которые как папа Карло и русский народ за себя и за того парня в боевом тумане всю дорогу, как десантники в конфликте, идут по ладони с той стороны этого света и этой стороны того света.

Для масла компенсация - сыворотка, для сыворотки возмездие масло. Я ничего не могу поделать с этим, я только могу притащиться, как деревянная кадушка, электрический сепаратор и рассказчик, что законы неизменны и безличны, как карма и прана, и личны, как та страна, 10000 бодхисатв на летающем острове.

Таким образом, летающий остров как-то кровно, как через пупок, связан с рассказчиком, но сам остров уже больше жанр, чем род. В 20 веке, русской апокалиптике, всё скрупулёзней уточнялись данные за это в 3 поколеньях.

Что на зоне спасает община верных, землячество. Что землячество превращается в психушку, и уже спасает более узкая конфессия, мастерская возле жизни, цех. Что потом цех затусовывается гопниками, мажорами и фриками в шоу, и спасает дом в деревне, род.

Род превращается в постапокалиптику, виртуал, интернет, по херу и по херу, что по херу, и спасать будет жанр, чистый виртуал, а не грязный виртуал с попсой и порнухой, очищенный судьбой. Но это дело будущего поколенья и будущего века.

То, что Гена Янев 30 лет трубил. В этом смысле писатель всегда опережает, по крайней мере на поколенье общежитие. У Гены Янева есть практика нон-фикшн. Он берёт героя из жизни, например Орфееву Эвридику, тёщу, женщину-гору. Когда мужчин поубивали, остались женщины, как амазонки, тащить службу.

И делает его героем из жанра. Погружает в себя, в детство, в жизнь предыдущего поколенья, когда воспитался. Тогда герой становится понятен. Орфеева Эвридика из поколения отцов послевоенного, мажорского: психушка и мастерская возле жизни.

Понятна, если посмотреть на неё через детство, поколение дедов: зона и община верных. Она 33 лет службу тащила за себя и за того парня: рано умершего мужа, нерождённого сына, зятя в схиме, и верила телевизору после работы про наших и ненаших, как кошка, как ребёнок.

Марья Родина из поколения детей: шоу и дом в деревне. То же самое, передёргиваем стоп-кадр в жанре нон-фикшн на поколение отцов: психушка и мастерская возле жизни. И видим детство героя, и понимаем всю жизнь героя.

Как он 33 лет за себя и за того парня пердячил в боевом тумане схиму, как Григорий Афанасьевич Янев, папа рассказчика, который кололся с дырой в животе, и умер в 38, и как Владимир Леонидович Барбаш, папа героя, который службу тащил, как сталкер, и умер в 38.

Потом берём вообще дочку Майку Пупкову, аватару, из поколения детей детей, из нового века русского экклезиаста, и смотрим на неё через детство, чтобы понять всю её жизнь. Как её всё детство папа и мама, Гена Янев и Марья Родина возили на остров в море.

Словно он не эта страна, а та страна: община верных, мастерская возле жизни, дом в деревне. И даже больше: пьеса на ладони, 10000 бодхисатв на летающем острове. Вот почему у автора-рассказчика не получилось Гену Янева увидеть через детство, что он юродивое чмо несотсюда на острове.

А только через будущее, что он ангел, аватара, на острове 10000 бодхисатв. Поймите нас правильно, нечитатель, чтобы не нарваться, это не комплекс неполноценности и мания величия, как у подростков. Жанр работает как жанр только если он жанр.

Гена Янев это не Гена Янев, сталкер, а Майка Пупкова, аватара. Поэтому Гены Яневу не надо перевоплощаться в образ, типа он беллетрист, аж дым со сраки. Он написал в 94: пошлют строчить в маму в Мелитополе, потому что Шириновский повыпендривался у микрофона: война юге неизбежна.

Через 20 лет послали, не его и не в маму, но это одно и то же, потому что детей, а мама сидит на ветке на кладбище. Потому что фрик красуется не перед микрофоном, а перед зеркалом, и видит, что манипулирует с иррациональным: фашистское шоу – бей фашистов. И ему становится страшно, как раздвоенье сознанья и шизофрения.

И в этом смысле образ не какой-то там беллетристический образ забвенья, а жанр нон-фикшн: кто ты? Сметана, смётанная из сливок? Сливки, слитые из молока? Пахта, спахтанная из простокваши? Простокваша, заквашенная из прокисшего молока? Творог, створенный из откинутой сыворотки? Масло, сбитое из сметаны? Молоко, обезжиренное до сукровицы?

Как в зеркале фрик и зомби с опущенной головой на застывшей дороге. Поднимет голову с пустыми глазницами и вымаранными красным губами. А вообще-то образ это слово, вначале было слово, и слово было у Бога, и слово было Бог.

Русский язык, компенсация, возмездие, сепарация, эволюция, генезис, Гена Янев, автор-рассказчик, 10000 бодхисатв, летающий остров, жанр, виртуал, реал, астрал, портал.

Подводная лодка.

Загробность это ведь не снаружи, это внутри. Снаружи, даже если ренессансен, конгруэнтен и тезоименитен трагическим событьям, как 300 спартанцев, всё равно щемящая тоска внутри, как «Фауст» Гёте, что всё ускользает, как абсурд.

Внутри это точка, что ради тебя, вообще-то, фрики Жутин и Шириновский троллят населенье, чтобы стали зомби и вампиры, и пропустили точку, как ловушка про широкие врата: засада, подстава и обосрались. Пожить для себя полстолька, как старуха и разбитое корыто.

И вот точка – писатель, что не читают, смотрят фильмы, а раньше читали, а потом и фильмы смотреть не будут, будут участвовать в франшизе, как реал в виртуале.

В принципе неважно из чего сейчас точка, из непрерывной устной передачи, как в ведах, сколько тебе 90 лет 100000007 лет до нашей эры, из «Илиады» и «Одиссеи», из фильма «Сталкер».

Она всегда не тут, вот что противно. Пока молодой, можешь верить, как лох и наивный, и стратишься до обложки.

Когда старый понимаешь точку, что она должна себя мочалить всё время об изнанку, чтобы становиться всё больше точкой, как сепарация и генезис.

В юности хотел договориться с другими, уговорить их. В зрелости хотел договорить про главное, а другие как хотят. В старости надо становиться точкой, и начинаешь вести себя странно, как загробность и психушка.

Раз нельзя не уговорить, не выговориться, пусть сами тоскуют, а ты как невеста и приз, с точкой за руку идёшь на гору по горизонту и смеёшься, оказывается, в точке тоже есть отделенья, как на подводной лодке.

1 отделенье, детство и юность, когда как лох и наивный думаешь на точку, что она реал. 2 отделенье, когда, как виртуал, уходишь от себя всё время, как психушка. 3 отделенье, когда как портал, стараешься быть никем с выпавшими зубами, как осенняя роща, и неудобно, что ты ещё есть.

4 отделенье, загробность, когда, как астрал, есть во всех точках сразу лишь постольку, поскольку сумел уговорить, выговориться и не быть, как точка. 5 отделенье, с именем и судьбою, как аватара и бодхисатва, туда-сюда гуляешь, как пчела, сота и мёд. 6 отделенье, сама точка, как капитанская рубка, как только себя увидит, как стержень, уже от себя ускользнула, как фрик.

7 отделенье, как память, как подводная лодка, которая утонула, как заложники, которых отравили, как дома, которые взорвали, как дети, которых спасли террористы и антитеррористы, как девочки, нецелочки, недочки, зэки, в которых все плюются, что они за всех заступились, как рота десантников, которая заблудилась, как подводная лодка в степях Украины.

7 доказательство.

Я вообще-то человек примитивный, злачный, как зона, и принимаю только экстатику, чтобы только работать.

Например, раз не надо, то и не надо, пусть всё будет ровно, как на воде, зато на дне я буду копиться, как жемчужина и жерло вулкана.

Дело в том, что вопрос поколенья, собравший в себе век, собравший в себе эон, собравший в себе ойкумену, это вопрос рода, а не цеха или землячества. А это слишком серьёзно.

Это вопрос перелома: предапокалиптика, апокалиптика, постапокалиптика. Так совершается любая история и жизнь. Например, жизнь человека: детство, зрелость, старость. Например, минутка: 1+1=1, 1=1=1, ∞-40=∞. Например, жизнь будущего века: телепатия, телекинез, телепортация.

Если бы это можно было представить в виртуальной, игровой реальности, то выглядело бы это так: запускаются все и всякие конструкции, цифровые и буквенные, с взаимоотношением частей и целого и их значеньем. И сама игровая реальность – большой знак вопроса, кто её видит, как целость?

И здесь встреча вдохнувшего душу и духа, Бога и аватара. В метафоре сравнивается не более известная реальность с менее известной, как рифма, чтобы вылущить значенье.

Это как в фильме «Ностальгия», бьюик проезжает сначала на заднем плане, потом за кадром, потом въезжает на передний план и останавливается. Это классы, даже не режиссёрские, а операторские. ПланЫ сравниваются для плана.

Если вы зарифмуете террористическую и антитеррористическую деятельность Америки и России в начале века, там будет полная рифма, как предапокалиптика и постапокалиптика, цель которых – тотальный контроль.

Но нас ведь интересует апокалиптика – тотальная невозможность что-либо контролировать, как 7 доказательство в «Мастере и Маргарите».

Тот самый абсолютный план, для которого в экстатике всё и делается: пророки идут на муку, функционеры лжесвидетельствуют, население приносится в жертву.

Потому что золотой залог всё равно в банке и нужно чтобы он себя украл, как жених невесту.

Русская предапокалиптика: 3 поколенья, романтики, позитивисты, нигилисты. Русская апокалиптика: 3 поколенья, землячество, цех, род. Русская постапокалиптика: 3 поколенья, телепатия, телекинез, телепортация.

Можно было бы сказать, что в этом значенье всякого микро и макро, минутки и эпохи. Но это начётничество, нас в нашей экстатике заворожил приз, 7 доказательство: до обрыва и после обрыва, как видят сота и мёд, целое и часть, та и эта стороны света.

И мы этим 25 лет вместе с парками занимались, как серебряная свадьба, и 33 лет с папой и мамой, как выслуга лет, и исписали луеву тучу писчей бумаги во всяких жанрах: элегии, трактаты, романы, драмы.

Майка Пупкова, аватара, Сталкеровы Мартышки, недевочки, недочки, зэки, глухонемой Платон Каратаев, новый русский Тихон Щербатый, Саам, Ирокез, Гены Яневы-2,3,4, Лены Яневы.

Внутри себя держали образ постапокалиптики: ∞-40=∞, и когда налагали его на всякое сущее, как пантократор и надрочка, то получали искомое 7 доказательсто бытия Божья – виденье короны, как солнечное затменье.

Гена Янев заранее это увидел, это был подарок от 3 апокалиптических поколений: зона, психушка, шоу. И понял свою работу: прогонять выгонку, за 30 лет, за год, за 5 лет: экшн, франшиза, космоопера, артхауз, поссать некогда, как эффект сотой обезьяны.

Они сначала не понимали, почему они делают это, как сынки, а потом, когда становились сами такие, траченные, пожилые, без зуба, понимали, что они больше Гена Янев, чем Гена Янев, как жених и невеста, нервно курили и принимали творенье.

Сентябрь 2014.

© Никита Янев, 2014
Дата публикации: 17.11.2014 08:46:07
Просмотров: 2360

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.