Пескари

Александр Кобзев

Форма: Рассказ
Жанр: Детская литература
Объём: 18623 знаков с пробелами
Раздел: "Бесконечность... родная и близкая"

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Плохо быть новеньким, к тому же замухрышкой… Но если вдруг сказка становится жизнью…

— Замухрышка! Замухрышка! — слышу позади.

Я не оборачиваюсь, но затылком вижу: мальчишки берут глиняные комки, чтобы запустить мне в спину.

Ничего поделать не могу! Я — новенький, я — замухрышка. У меня нет друзей-старшеклассников — здоровых и сильных. Нет поблизости старшего брата, который защитит от всех обидчиков.

Мои друзья — первоклашки, на два-три года младше меня. Они любят меня за то, что я им даю книжки про животных с чудными цветными картинками. Бегемоты и слоны, необычные разноцветные рыбы, огромные бабочки и радужные колибри — такой чудный мир. Он где-то там, далеко на юге. А здесь… Здесь мы только мечтаем, как однажды вырастем да поплывём в амазонские джунгли, будем продираться сквозь непроходимые сплетения лиан, искать заросли орхидей, где порхают сверкающие колибри, а попугаи ара декламируют: “У лукоморья дуб зелёный…”

Первый камень упал возле моих ног. Я не стал дожидаться, когда следующий камень попадёт мне в спину, и побежал.

— Трус! Замухрышка трус! — в три голоса звучали обидные слова.

Я не трус. Просто самый маленький в классе. Поэтому боюсь драться с тремя пятиклассниками сразу.

Я забрался в кусты возле нашего дома и заплакал.

Вот раньше, — вспоминал я, когда обида немного прошла, — я жил в Новосибирске. Меня защищал старший брат Андрей. Но он прошлым летом поступил в университет и остался в городе.

А мы в конце апреля переехали жить в Маслянино. Я сразу окунулся в недружелюбную атмосферу: как же — новенький, замухрышка, да к тому же отличник! Пятиклассники, пользуясь тем, что за меня некому заступиться, выгребали из моих карманов мелочь, приготовленную на обед. В нашем четвёртом “б” классе учились несколько мальчишек из местного детдома, и они постоянно держали меня в центре нездорового внимания за то, что я не понимал их странных законов.

Друзей пока было совсем немного. Это были соседи, на год-другой младше меня. Самым лучшим другом я считал соседа — второклассника Женьку. Я помогал ему делать уроки по математике. А он показывал мне все мальчишечьи тайны в округе.

Наступления лета я ждал, как праздника. Ещё бы: целых три месяца не нужно ходить в эту недружелюбную школу!

С первого же дня каникул Женька стал для меня проводником по местным достопримечательностям. Первым делом он показал огороженное зелёным деревянным забором хозяйство с огромными таинственными складами. Мы пролезли через дыру в заборе и оказались возле старого трактора с треснувшим лобовым стеклом.

— Садись за руль! — распорядился Женька. — Я сколько угодно нарулился, даже надоело.

Я забрался на сиденье и только задумал повернуть трактор-бронетанк в гущу врагов, как увидел идущего в нашу сторону деда.

— Сторож идёт! Бежим! — горячо зашептал я.

— Не боись. Ничего он нам не сделает. Это деда Петя, наш родственник.

Сторож оказался добродушным старичком. Он не только нас не прогонял, но и угостил пряниками, которые брал себе на обед.

Мы пили духмяный травяной чай, а дед Петя рассказывал, как рыбачил на Тихом океане. Я воображал: вот он сильными руками закидывает большущие сети прямо в глубину, потом с огромным усилием тащит на берег сети, полные бурно плещущих здоровенных рыбин.

На следующий день Женя позвал меня на речку. Дорога проходила мимо маслозаводских очистных. От огороженного проволокой земляного бункера вытекала грязно-белая вода — отходы нашего маслозавода.

До реки в тот день мы не дошли. На полпути показалась заброшенная деревня: десяток крепких домов. Избы выглядели, как жилые, даже стёкла в окнах были почти целые. Я очень хотел поискать несчастных домовых, скучающих в оплетенных паутиной комнатах. Мы спрятали удочки в кустах и ступили на таинственные древние ступеньки.

В домах хранилось нечто от прежних хозяев, и ЭТО заставляло нас трепетать от первобытного страха. Поэтому куда как лучше развести в пустом огороде костёр, разыскать не выкопанное осенью гнездо картошки и испечь в горячей золе несколько крупных картофелин. А в заброшенный дом — только в гости, благоговейно внимая тихому шороху и скрипу ставней.

На другой день мы прямо-таки заставили себя пройти мимо заброшенных домов и добрались до реки. Женька привёл меня к тому месту, где в реку впадал мутный ручей с заводских очистных. По ручью плыли крыски — неуклюжие толстые личинки с длинным-длинным тонким хвостом. Противный ручей впадал в Бердь, белёсым грязным шлейфом замутняя реку ниже по течению. Запах молоканки и длиннохвостые личинки отбивали охоту здесь рыбачить. Но крыски привлекали в это место рыбу, и здесь была сама успешная рыбалка. По крайней мере, туда закидывали удочки несколько мальчишек, поминутно вытаскивая из воды чебаков и пескарей.

Женька нацепил на крючок червя и закинул удочку в самую муть. Через полминуты в его руках трепыхался первый чебак. Мне было противно даже смотреть на эту грязь, поэтому я отошёл выше по течению, закинул удочку в светлый омуток и стал ждать.

Я просидел минут двадцать, но поплавок ни разу не нырнул радостно под воду. Он лишь судорожно трепыхался, когда его подхватывало мелководное течение.

Наконец, я пересилил себя и, краснея от стыда, забросил крючок недалеко от грязной воды. Течение как бы невзначай втолкнуло мой поплавок в мутный круговорот. Мне казалось, все так и смотрят с усмешкой на меня. Поэтому я, стиснув зубы, сделал вид, что мне всё это совершенно безразлично.

Я был в самом центре буйного рыбацкого везения: все мальчишки так и выдёргивали чебаков прямо у меня из-под носа. Мой же поплавок равнодушно застыл на конце натянутой лески. Я проверил крючок, но червяк был на месте. Тем временем Женька вытянул крупного пескаря. Я тут же закинул удочку на место, где только что вслед за поплавком вынырнул пескарь. И опять мой поплавок благополучно успокоился. Женька уже прицеливался удочкой в неведомую цель, и через пять секунд в стеклянной банке трепыхался ещё один пескарь.

Теперь было уже не до брезгливости. Я сам зашёл по колено в мутную воду, желая доказать, что я не просто рыбак, но рыболов, знающий из книжек секреты рыбной ловли.

Целый час я безуспешно пытался поймать хоть одну рыбку. Забрасывал удочку туда, где какой-нибудь салага только что вылавливал крупного чебака. Закидывал и в мутную, и в прозрачную воду, в спокойные струи и в водовороты, шептал над крючком разные слова. Но, хоть тресни, даже ни разу не клюнуло.

Тогда я решил попробовать, как другие мальчишки, ловить на крысок. В ручье они казались омерзительными. Насадив их на крючок с десяток раз, я не испытывал к ним такой неприязни. Но рыба, похоже, объявила мне полный бойкот.

— А ещё биолог! — съехидничал низкорослый сопливый мальчишка, перед которым я накануне похвастал, кем хочу стать.

Тогда я не выдержал, бросил удочку в заросли тальника и побежал купаться. На песчаной отмели выше по течению резвились в воде мальчишки и девчонки. Но я выбрал неглубокий омут и стал выписывать в воде самые виртуозные фигуры, какие только умел, надеясь хоть этим вызвать внимание к своей персоне.

— Семидырка, — завизжали вдруг девчонки, заорали мальчишки и дружно бросились из воды. Выскочили из речки и рыбаки с Женькой во главе.

Мне захотелось непременно посмотреть, что за страшное существо наделало столько шума. Я пошёл в то место, где только что кипело веселье, а теперь солнце плескалось в гладкой воде. Долго искать не пришлось: по поверхности реки, извиваясь, неторопливо плыла минога. Я раньше миногу видел только на картинках, но сразу узнал её по змеевидному телу и боковым “дыркам”-жабрам. Я знал, что если переверну её, то увижу круглый уродливый рот, усеянный мелкими зубами.

— Это же минога, ничего страшного в ней нет, — пытался я убедить малышей.

Все дружно доказывали, что семидырка страшнее змеи:

— Я сам видел, как корова пила воду, а ОНА — ка-ак выскочит! — и прямо к морде присосалась!

— Я сама видела, как пьяный дядька утонул — это ОНА его ядовитым зубом ужалила!

— А если дырками присосётся, то всю кровь выпить может! Я сам видел: утопленник совсем белый по речке плыл, ни капли крови в нём не осталось!

Гвалт был настолько убедительным, что я чуть не поверил в эту чушь.

Превозмогая холодок жути, я всех успокаивал, что “дырки” — это всего лишь жабры, что минога не присасывается, кровь не пьёт, даже поймал её и, холодея от ужаса и омерзения, прижал жабрами в своему животу. И всё же целых полчаса дети боялись подойти к воде.

Зато в глазах салаг я стал самым настоящим героем. Но пескарям на это было наплевать: они ловились на любую приманку, на самую задрипанную удочку. Но только не на мою!

Не поймал я ни одной рыбки и во второй день, и в третий, когда я привёл на речку своего отца.

Лишь на четвёртый день я поймал своего первого чебака. С тех пор я стал самым удачливым рыболовом. Даже теперь, много лет спустя, я не могу объяснить причину полного невезения, а после — непременной удачи. Мой улов был даже больше, чем у отца. А мой папа с военного детства был самым везучим рыбаком.

Но перед этим со мною произошли необычные события.

Утром мы с близняшками Игорем и Олегом сидели возле нашего дома и смотрели книгу о тропической природе. Это была большая книга с цветными фотографиями. Мы мечтали, как будем путешествовать по Амазонке, бороться с анакондами, ловить в Ориноко самых красивых рыбок для нашего аквариума.

Издалека я увидел своих родителей.

— Саша, встречай нас! — они загадочно улыбались.

Я понял, что сейчас может случиться чудо.

Так и оказалось: родители купили полный водолазный набор: ласты, маску и дыхательную трубку. Мне не терпелось опробовать новое снаряжение, поэтому я не стал дожидаться Женьку, которого родители заставили идти с ними “по магазинам”.

Чтобы сократить путь к реке, я решил не обходить по дорожке лесочек, а пройти напрямик. Я так решил потому, что сегодня шёл один. Всего сотню метров нужно пройти по зарослям — и река. Но через несколько шагов я окунулся в густые, почти непроходимые сплетения деревьев и кустарников, густо скреплённых сетями хмеля. Идти было почти невозможно. Спуски и подъёмы, полусгнившие стволы… Я сильно исцарапался о сухие ветви. Крапива довершала все мои несчастья.

— Настоящие таёжные джунгли! — несмотря на заливающий глаза пот и полученные ссадины, я был в восторге от приключения. Я был готов сам страдать от цепких ветвей и крапивы сколь угодно, но водолазное снаряжение бережно прикрывал своим телом.

Наконец, я вышел к реке. Было достаточно рано, на речке было тихо и безлюдно. Это была почти та же река Бердь. Но, пройдя через непролазные заросли, я был почти уверен, что попал в совершенно иной мир: мир тропической жары и амазонских джунглей, океанских лагун и сказочных животных.

Я нетерпеливо нацепил на себя “водолазное” снаряжение и окунулся в волшебный подводный мир. Там не было крабов, медуз и актиний, радужных рыб, волшебных подводных цветов и удивительных перламутровых моллюсков, каких я видел в книгах. По илистому дну ползали лишь тихоходы-беззубки. Но всё было намного интереснее, потому что я сам был участником подводной жизни.

Но главное — впереди! На мелководье я увидел перед собой стайку пескарей, которые искали на илистом дне нечто неведомое. К моей безмерной радости, они не уплыли от меня, а спокойно продолжали двигаться в мою сторону. Они приблизились к моим рукам и даже начали пощипывать мои пальцы. Было немного щекотно, но я заворожено смотрел на них и старался не шевелиться.

У самого крупного и смелого пескаря было поврежден плавник. Верно, он самоотверженно защищал своих деток, чуть не погиб, но в жестокой схватке потерял полплавника. Я сразу проникся уважением к новому другу.

— Как тебя зовут? — я спросил его молча, потому что рыбы говорят беззвучно.

— По пескариному ты не услышишь, но на человеческий язык это можно перевести как “мужественный защитник”, — также молча ответил он.

— По-нашему, по-человечьему — Александр?! Значит, мы тёзки! — обрадовался я.

— Ты молодец, что пришёл сюда по зарослям. За это я открою тебе много тайн.

— Каких?

— Не всё сразу. Первая тайна: ты взаправду попал на Амазонку, только об этом никому нельзя рассказывать!

Пескарь замолчал. Я решил, что не буду досаждать ему вопросами. Всему своё время: тайны открывают, лишь если проверят верность в малом. Но он сам решил открыть мне и второй секрет:

— Ты всегда должен неизменно хранить терпение. Тогда тебе откроется множество тайн.

С тех пор с удочками мы с Женькой или с отцом подходили к реке по дороге. Ловили много пескарей и чебаков, купались в реке и возвращались домой.

Но с подводным снаряжением я всегда в одиночестве шёл через джунгли. Я знал: возле мутного ручья живут другие пескари — глупые и жадные, готовые схватить чуть ли не голый крючок. А здесь — в протоке Амазонки — другие рыбы, иные законы. Сейчас засуха, Амазонка пересохла, зато весной река разливается на десятки километров вширь. Амазонские миноги реально присасываются своими присосками к телу и пьют кровь. И пескари здесь говорящие. К тому же они знают все тайны моря.

Когда я, обожженный крапивой, вываливался из джунглей на амазонский берег, меня окружали местные индейские дети: во-он тот мальчик, что семидырок не боится! Я по очереди давал им подышать под водой в дыхательную трубку и посмотреть сквозь стекло на амазонских моллюсков. Потом сам погружался в искрящиеся струи мелководья и стучал камушком о камень — этакий условный знак. Мои друзья, амазонские пескари, мигом приплывали, радостно приветствуя меня. Они неизменно пощипывали мои руки и благодарно брали с моих ладоней хлебные крошки, рассказывали последние амазонские новости и открывали мне самые глубинные тайны океанов.

Я никому не раскрывал моих секретов. Даже Женьке говорил о подводных одиссеях очень расплывчато: Так, ил да беззубки — ничего интересного. Частенько мы брали маску и ласты на рыбалку, по очереди плавая вблизи грязного ручья. Иногда я нехотя на весь день давал другу снаряжение, которое он вечером возвращал, взахлёб рассказывая о чудесах подводного мира. Но Женька был реалистом: видел только то, что зримо и реально. Наверное, потому, что ходил по протоптанной тропинке… А, может, Женя потому и не говорил мне о своих приключениях на Амазонке, что старый пескарь не позволил ему рассказывать о раскрытых тайнах…

— Жень, когда плавал под водой, ты видел пескарей? — осторожно, чтобы ненароком не выдать себя, спрашивал я.

— Нет. Только беззубок да всякие ветки.

— Я тоже.

Я оставался в ещё большем неведении, посвящён мой друг в тайны подводного мира или нет.

В тот жаркий июльский день клёва у меня почему-то снова не было — как в первый день. У других уже по десятку-другому пескарей, а у меня — ни одного. Я был даже в большем отчаянии, чем в первые безрыбные дни.

Наконец, поплавок уверенно пошёл под воду. Вытащив пескаря, я не успел даже обра… это же тот пескарь, с оборванным плавником!

— Эх ты, предатель! Я-то думал… ты не будешь в этой мути искать противных крысок. Но я буду великодушным — отпущу тебя, — и я осторожно выпустил его в чистую воду. Пескарь вильнул хвостом и мгновенно скрылся в глубине.

Для меня разом рухнул целый мир. Я свернул удочки и понуро сидел в тени деревьев.

— Что случилось? — забеспокоился Женя.

— Так, настроения нет да голова болит. Ты рыбачь, а я домой пойду.

В ужасном унынии я плёлся домой через берёзовый лес, мимо заброшенной деревни, очистных и мутного ручья…

— Почему ты оказался таким, как все? Предатель! Я больше никогда не пойду на Амазонку через джунгли! Потому что Амазонки — НЕТ! — громко крикнул я.

Когда я почти дошёл до дома, то вдруг понял: это ради меня мой друг пескарь приплыл из своей Амазонки через два океана в нашу Бердь — чтобы утешить. Ради меня он решил пожертвовать своей жизнью — лишь бы я не огорчался!

Я бросил посреди комнаты удочку, схватил ласты и маску и со слезами побежал к реке — напрямую. Я никогда раньше не бегал через заросли крапивы и хмеля так быстро. Я отчаянно вырывался из жутких объятий тропических лиан, перелетал через покрытые столетним мхом прогнившие брёвна. Я желал искупить свою вину перед моим другом — Мужественным защитником.

Погрузившись в воду, я долго искал моих пескарей. Я много раз стучал камешком о камень. Но так никто и не приплыл.

Наконец, я увидел стайку пескарей. Среди них, как ни в чём не бывало, плыл мой добрый старый друг. Сегодня рыбок было даже больше, чем обычно.

Они принимали из моих рук угощение и благодарили меня.

— Простите меня, добрые пескарики! Особенно ты, Мужественный защитник… ты ради меня был готов пожертвовать своей жизнью, — и я высыпал на руку лакомства, которые я для них припас: крошки от торта, червей, оставшихся от сегодняшней рыбалки и даже карамельку, на которую они не обратили внимания.

— Правильно! Конфеты есть вредно, — похвалил я, глядя, как пескари подбирают червей и крошки.

Я тем временем смотрел на пескаря с повреждённым плавником и искал следы сегодняшнего крючка. Но раны не видел…

Много лет спустя я всё думаю — может, это другой, похожий пескарь: мало ли рыб плавает с повреждёнными плавниками. Просто нужно было лучше приглядеться. Нет! это был именно он — кто же ещё так быстро приплывёт на условный звук?

Всего год мы прожили в Маслянино. Больше ни разу не довелось мне там побывать. Иногда в суете бытовых хлопот вдруг какая-то тоска нахлынет, так захочется оставить повседневные заботы и отправиться в паломничество по местам детства, где верил в сказку и воочию видел чудо. В маленькую деревню, где я родился. Мне было лишь два года, когда мы уехали из Вдовино. От этой деревни на севере Новосибирской области остался лишь десяток домов, но я в ней видел целую вселенную. Поехать в Маслянино и пройти с ластами и маской через непроходимые заросли черёмухи, хмеля и крапивы, чтобы сквозь листву смородины увидеть блики солнца на воде.

Вдруг это взаправдишные джунгли и настоящая Амазонка, и тот самоотверженный пескарь с повреждённым плавником всё ещё жив. А когда я постучу камешком о камень… он приплывёт со своей дружной стайкой, приведёт с собою всех своих деток и внуков… Потом по секрету откроет ещё одну, самую великую, тайну мироздания. Но для этого я должен буду забыть хотя бы на час всяческую суету. Забыть, сколько заработал за этот месяц, что из этого предстоит потратить на развлечения и безделушки. Перестать сердиться на тех мальчишек, теперь уже взрослых дядечек, которые работают шофёрами или директорами корпораций, отцов семейств, которые тридцать лет назад обзывали меня замухрышкой и швыряли комья глины в мою… Да ладно, не сержусь…

Потому что старый пескарь раскрыл мне тайну Мироздания… по великому секрету. И даже позволил чуточку приоткрыть этот секрет тебе, читатель.

© Александр Кобзев, 2015
Дата публикации: 26.01.2015 06:29:03
Просмотров: 3037

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.

Рецензии

Владислав Эстрайх [2015-01-26 20:25:17]

Вполне приятная детская проза. Кассиля напомнило...

Ответить

Александр Кобзев [2015-01-27 06:07:30]

Добрый день, Владислав!
Спасибо за добрые слова.
А насчёт прозы Льва Кассиля… Со школьных лет ничего не читал у этого писателя. Обязательно найду и почитаю!
С уважением, Александр

Владислав Эстрайх [2015-01-27 10:31:18]

У меня он ассоциируется исключительно с "Кондуитом и Швамбранией"

Собственно, её и имел в виду.