Вещий сон

Людмила Рогочая

Форма: Рассказ
Жанр: Просто о жизни
Объём: 7837 знаков с пробелами
Раздел: "Все произведения"

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Чем старше становишься, тем ярче всплывают в памяти картины дет¬ства. Наверное, это свойство человеческой природы: спираль жизни за¬вершает виток, и отправная точка сближается с конечной. Недаром в на¬роде говорят: «Что старый – что малый».
А может быть, опыт прожитых лет высвечивает эти воспоминания и даёт материал к обобщению – формирует мудрость.
Отчётливо помню: мне четыре года, после тяжёлой болезни я в ту¬беркулёзном санатории одна, без мамы и папы.
Я вижу море, тихое и ласковое, такое, как нарисовано в любимой книжке: голубая с белыми барашками вода и белый парус вдалеке. Я ни¬когда не была на море, но смело вступаю в тёплую прозрачную воду. Она обнимает меня со всех сторон. Мне легко и спокойно. И вдруг раз¬даётся резкий неприятный крик:
– Встань! Опять постель мокрая, дрянь ты этакая!
Преодолевая сон, я опускаю ноги на стылый каменный пол и нехотя встаю. Сердечко дрожит от страха. А «Селёдка», так большие дети назы¬вают старшую медсестру, тощую и злобную, продолжает кричать:
– Мерзавка! Вот заставлю всю ночь простоять на ногах, будешь знать, как сс-ся! А тебе сколько раз говорить, чтоб высаживала детей на горшки, свинья старая! – Селёдка переключается на няньку с толстым розовым лицом и поросячьими глазками. Её жирный подбородок жалко трясётся в такт словам медсестры. – Только и знаешь, что жрать да дрыхнуть, – продолжает та, – дети киснут на клеёнках, а ей хоть бы что. Заменить постель!
Пока нянька вытирает клеёнку и меняет бельё, я стою на холодном полу в мокрой рубашке и коченею. Несмотря на то, что на улице мороз, все форточки в палате открыты. Это называется лечебное закаливание. Наконец, меня переодевают в сухое и разрешают лечь. Медсестра ухо¬дит, ворча себе под нос:
– Вот я с вами разберусь, сволочи!
Мне непонятно, кто сволочи, дети или няньки? Кутаюсь в одеяло, ста¬раясь согреться. Зубы громко стучат, комок подступает к горлу: «Я ма¬ленькая девочка, мне одиноко и холодно. Меня не любят. Злая медсе¬стра, вредная нянька, противные дети». От жалости к себе я заливаюсь слезами и незаметно засыпаю.
Утром всех детей повели на завтрак, а меня наказали. Селёдка яви¬лась в палату и объявила:
– Дети! Лизунова Люда сегодня наказана. – И ко мне: – Одевайся и стой у кровати, сыкуха! Руки по швам!
Я стою между двумя рядами железных с продавленными сетками коек на тонкой нитяной дорожке, в конце которой возвышаются два огромных мраморных истукана на столбах вместо ног. Это дедушка Ленин и де¬душка Сталин. Дедушка Ленин – остробородый старик с хитренькими бе¬лыми глазками, а дедушка Сталин – сердитый, с толстыми бровями и длинными усами. В санатории некоторые дети их боятся, особенно но¬чью, многие даже не встают на горшок, но я не боюсь, потому что они не¬живые. Между дедушками одиноко торчит узкая напольная ваза с бумаж¬ными цветами, у которых почти не осталось лепестков: самые смелые мальчики подбегают к вазе и срывают лепестки.
Мне Селёдка приказала держать руки по швам. Я понимаю это бук¬вально и пальцами нащупываю швы на казённом байковом платьице.
Вдруг дедушки покачали головами, затуманились, я почувствовала, как ноги подгибаются и я падаю на каменный пол.
Когда я открыла глаза, то поняла, что лежу в постели и надо мной склонился доктор Айболит, молодой и добрый. Он долго меня слушал трубкой и прижимал холодную руку ко лбу. Потом испугался какого-то ре¬цидива и объявил мне постельный режим. Нянька принесла манной каши и кружку горячего молока. Я есть не стала, а зарыдала, причитая в полный голос:
– И что же все про меня забыли! И мама не едет, и папа не едет, и ба¬бушка не едет, и никто не едет. Бросили меня тут, домой хочу-у!..
Айболит погладил меня по голове и весело сказал:
– А вот мы скоро поправимся и поедем домой. Ведь ты хочешь домой?
– Угу, – всхлипнула я.
– Замечательно! Значит, надо хорошо кушать. Кушай кашу!
Его хитрость удалась: я быстро управилась с кашей и уснула.
Наверное, я долго спала, потому что, когда открыла глаза, в палате было темно. В окно за мной подсматривало круглое лицо луны; я отвела голову в сторону, но оно настойчиво переместилось вслед за мной. Все дети спали и не видели, как дедушка Ленин вдруг сдвинулся со своего места и направился в мою сторону. Я замерла от страха, а он всё при¬ближался с гулким топотом: «Топ-топ».
Потом он неожиданно повернулся к дедушке Сталину и, назвав его странным именем «Коба», сердито поторопил:
– Иди за мной!
Дедушка Сталин покачался на своей тумбе, будто раздумывая, и тоже двинулся к выходу. Когда дедушка Ленин поравнялся со мной, он остано¬вился и глухим голосом, словно издалека, прошептал:
– Пойдём с нами, Людочка! Тебе будет хорошо.
Я, трясясь от страха, накрылась одеялом и дождалась, пока дедушки протопают мимо меня.
Несколько дней я не вставала с постели. На родительский день прие¬хала мама. Увидев меня больную, она что-то резкое сказала врачам, по¬том сняла с себя платок, свитер и даже лыжные штаны, обмотала меня с ног до головы и, схватив, как маленькую ляльку, обеими руками, понесла на улицу. Ей что-то кричали вслед насчет расписки, но мама бежала, прижимая меня к груди, прямо к автобусной остановке.
Через несколько часов мы были дома, а вечером я купалась в любви и нежности. Бабушки наперебой меня обнимали, целовали и охали.
– Якась худэсэнька та блэднэсэнька, – вздыхала бабушка Наташа.
– Совсем дитё залечили, – вторила ей бабушка Рая.
А папа говорил:
– А ну, дайте мне мою дочку, – и, обнимая, щекотал меня усами.
– Як же ты там була? – жалостно спросила бабушка Наташа.
Мне не хотелось портить им настроение рассказом о Селёдке, нянь¬ках, вечной каше, зато с замиранием сердца я поведала о том, как меня звал с собой дедушка Ленин. У всех вытянулись лица, я думала, от удив¬ления, но нет. Мама схватила меня на руки и начала целовать, приговар¬ивая:
– Долго жить, дочка, будешь, долго жить.
Бабушка Наташа перекрестилась и сказала:
– Скоро Господь приберёт его. Дошли до Бога наши молитвы.
Мама, испуганно озираясь, зашептала:
– Замолчите, мама.
– Да, мамаша, лучше уж не говорите про это, – поддержал её папа, – от греха подальше.
– Может, Людочка насочиняла всё? Она такая выдумщица, – засомне¬валась бабушка Рая.
– Нет, такого выдумать ребёнок не мог, – подытожил папа.
Они ещё долго вполголоса препирались, но я тогда ничего не поняла. На другой день тарелка радио, висевшая в зале над столом, всегда весёлая и шумная, заговорила вдруг таким грубым и печальным голо¬сом, что я заплакала. Прибежала из кухни мама и тоже заплакала. По¬том она долго всхлипывала и повторяла:
– Как мы будем жить без него? Как?
Бабушка её успокаивала:
– Даст Бог, лучше, чем при нём.
– Бабушка! Бабушка! – волновалась я. – Что случилось?
– Умер Сталин! – торжественно проговорила бабушка Рая.
Долго мне было страшно, потом несколько лет мучили сомнения и я не верила сусальным рассказам Зои Воскресенской о Ленине. В моей памяти он остался хитрым и злым. Я искренне радовалась, когда сноси¬ли памятники Сталину, так как они напоминали мне о детских пережива¬ниях.
Позже акценты сместились и важным стал не «вещий сон», а реакция моих родных на него и сами они, такие разные и одинаково любимые.
Бабушка Наташа, так и не признавшая советскую власть: она до конца жизни осталась не то что монархисткой, а рьяной казачкой со светлой верой в Бога, царя и Отечество.
Бабушка Рая, ушедшая в веру; она находила в Евангелии объяснение всем событиям реальной жизни. Ленин и Сталин для неё были послан¬цами Сатаны.
Мама, воспитанная советской властью и без памяти любившая товари¬ща Сталина.
Отец, переживший раскулачивание, голод 33-го года, две войны. В 1943 году он вступил в партию, и я знаю, как трудно ему было сохранять цельность своей мятущейся натуры.
Теперь, когда они почти все ушли из жизни, я понимаю их больше, чем когда бы то ни было, и благодарю судьбу за то, что принадлежу к своему казачьему роду.

© Людмила Рогочая, 2009
Дата публикации: 29.03.2009 16:06:20
Просмотров: 3219

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.

Рецензии

Александра Егорова [2009-04-23 21:31:17]

Потрясающая трогательная история! Очень интересно читается.
Всех вам благ!

Ответить

Христина Либенсон [2009-03-30 18:45:53]

Очень яркое описание и санатория и родственников. Живые люди. И сама история впечатляющая. Спасибо Вам!

Ответить