Авторы онлайн:
Алексей Осидак
Олег Павловский

В Париж во что бы то ни стало!

Андрей Гречко

Форма: Рассказ
Жанр: Ироническая проза
Объём: 33262 знаков с пробелами
Раздел: "Все произведения"

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Из цикла "Похождения Платона Цыплакова". Премьера!

Платон Цыплаков уже второй час возился с замком сейфа, когда услышал тяжелые, неторопливые шаги на лестнице. Видимо, хозяин дома, куда он залез за парочкой бриллиантов весом около ста каратов каждый, подымался к себе в кабинет. «Интересно, какого дьявола его мыкнуло пойти сюда в час ночи», - думал грабитель, суматошно складывая в сумку дрель, пилы и прочие инструменты. Он осветил фонариком всю комнату в поисках места, куда можно было укрыться, дабы не попасться в лапы этой скотине, и не нашел ничего лучше внушительных размеров дубового двухдверного шкафа. К счастью он оказался незапертым: за одной дверцей находились полки с бумагами, коробками и прочей дребеденью, за другой висели пару костюмов и пальто – туда он и сунулся. Едва прикрыв дверку и забившись в угол, Цыплаков услышал, как в комнату вошел толстяк-хозяин.
Ничего не подозревая, этот типичный бельгийский буржуа с красным носом и обвисшими, как у пса-боксера, щеками включил свет, прошел по комнате и расплылся на стуле. Сегодня у него разболелась голова: долбанная мигрень опять заныла, и ему не оставалось ничего кроме как подняться наверх в кабинет, где в бюро лежало лекарство.
За окном заправляла душная антверпенская ночь: в траве горланили насекомые, а где-то подале ухала сова. Цыплаков полез сюда по надежной наводке и дело не представляло из себя особой сложности – типичная халтурка: стащить камни, сплавить их перевозчику, и свалить в свою резиденцию под Амстердамом, чтобы привести себя в порядок. Ведь сегодня, 8 августа, в разгар месяца льва, был день рождения Натали! Вечером из столицы оплота европейского союза – королевств Нидерланды, он вылетал к ней на самолете в Париж – излюбленное гнездышко этой красавицы. Цыплаков улыбнулся своим мыслям и стал ждать, когда сонный лишенец, кряхтевший, словно древняя утка, за столом, отправиться почивать дальше. Однако последний и не думал торопиться. Выпив триптанов, он неожиданно увлекся в свои бумаги.
У Цыплакова затекли ноги, он хотел вытянуться, но боялся пошевелиться; приходилось терпеть и помалкивать. Наконец бельгиец, широко зевнув раз-другой поднялся из-за стола, прошагал к шкафу, открыл обе дверцы и начал возиться в полках. Цыплаков вжался в стенку и не дышал, потея под пальто. «Отличное место и состояние для ингаляций», - пронеслось у него в голове.
Хозяин же, ничего не подозревая, почесал задницу и захлопнул дверки. Досада охватила укрывшегося за кашемировым изделием, когда он услышал звук поварачивающегося в замке ключа. Этого скрягу приспичило запереть шкаф! Через полминуты его шаги утихли; стало тихо, как в склепе.
Цыплаков наконец поднялся на ноги и сделал два приседания. Ну дела! Предстояло решить задачку не менее сложную, чем взламывание сейфа – выбраться из прочнейшего дубового шкафа.
Первым делом он посмотрел на часы – начало третьего, и принялся за дело. Нужно было раздолбать железную крышку замка и снести проклятую задвижку. Орудуя отверткой и пилочкой, с фонариком во рту, он старался производить как можно меньше шума, то и дело, останавливаясь и прислушиваясь - не идет ли кто. Это были механические паузы, зацементированные в сознании и всегда производимые организмом во время сложной, кропотливой, опасной работенки, но абсолютно абсурдные в данной обстановке. Из-за толстых стенок шкафа он все равно бы не смог определить наверняка, насколько слышна его возня в комнате, в коридоре, и слышна ли она вообще?
Так или иначе, около четырех утра этот незаурядный медвежатник победоносно шагнул на ковер в кабинете бельгийского богача и в тот же момент от прямого удара в челюсть влетел обратно в шкаф, цепляясь на лету руками за столь дружественное ему в последние часы пальто.
Дело в том, что как ни старался он работать без шума, один из охранников, совершавших обход по второму этажу дома, заслышал непонятный скрежет из кабинета босса, вошел туда, как мышка, подкрался на цыпочках к источнику непонятных звуков, послушал и на носочках побежал поднимать тревогу. Вот уже полчаса, как он и его коллеги во главе с боссом тихонечко стояли у шкафа, в ожидании явления нежданного гостя.
- Так, так, так, вот кто тут у нас, - довольно замурлыкал хозяин, когда его подчиненные вытащили из шкафа грабителя. – Сам Цыплаков! Заблудшая душонка! Позарился на мои камешки, сопляк?!
Толстячок отвесил ему пощечину и тут же ахнул от боли, пронзившей кисть, не привыкшую к подобным упражнениям. Потряся ручонкой и подув на нее, он продолжал:
- Ну что любезный, попался? Видимо, спрятался сюда, когда услышал, что я поднимаюсь в кабинет, да вот никак не ждал, что я закрою шкаф. Что ж бывает.
А ты все молчишь? Ну будет. Я знаю, кто тебя точно разговорит. Думаешь, я сдам тебя легавым? Ошибаешься. Я знаю, кто жаждет заполучить тебя посильнее любого копа. Брутон, которого ты обчистил месяц назад! Он хоть и последний подонок, но я сдам тебя ему из принципа, чтобы не повадно было впредь лазать ко мне в дом! А с тобой он будет разговаривать по другому, сам знаешь!
Цыплаков не проронил ни слова во время торжества бельгийца, с кошачьим спокойствием рассматривая свое положение под разными углами. Вообще подобные проколы случались в его практике не чаще, чем оргазм у фригидной женщины, но в данном случае его несколько смущала дата. Вот уже 4 часа как наступил день рождения Натали, и у него оставалось 20 часов, чтобы выпутаться из этой передряги и как полагается поздравить главную львицу на земле. Задача усложнялась прямо пропорционально течению времени, ибо уже через несколько минут его с мешком на голове бесцеремонно запихнули в автомобиль и повезли черти знает куда. Больше всего в этой жизни он боялся только одного – опорофиниться перед самим собой. Сесть в лужу, не взять заданную высоту, не выдержать темпа, просчитаться, как школьник, выставить свою мнимую крутизну в реально глупом свете. Это исключено! У него есть все необходимое: навыки, опыт, интеллект, подготовка, и сегодня вечером он будет в Париже!
Примерно через час езды Цыплакова выволокли из салона авто и провели в загородную виллу. Там, наконец, сняли мешок с головы и заперли в одной из комнат на первом этаже, предварительно обшарив и изъяв все содержимое его карманов. Синтетическую сумочку, с двойным шнурком, дающим возможность использовать ее, как рюкзачок, он не видел со времен «отсидки» в шкафу. В небытие ушли 3 пилы, набор ключей, парочка отмычек, гидравлические ножницы, дрель, сверла, коробок с порохом, 200 грамм бензина, фонарик, компас, расписание международных поездов и рейсовых автобусов Eurolines, спички. Что ж, бывает.
Цыплаков огляделся. Типичная комнатка для гостей: кровать, немного мебели, решетки на окнах.
- Идиоты, закрыть домушника в обычной комнате, - пробурчал он и вынул из под манжеты рубашки металлический крючок. Затем повозился руками за воротником и отцепил оттуда пару проволочек. Примитивный набор для взлома простых замков был при нем. Осмотрев дверь, он с удовлетворенным видом уселся на стул, завел на 7 утра будильник на ручных часах, которые по счастливой случайности у него не отняли, и с мыслями о Натали уснул с улыбкой на лице. Суматошная и динамичная жизнь Цыплакова научила его использовать максимально рационально каждую минуту этой жизни – если выпадала возможность поспать часок-другой - необходимо воспользоваться ей. Ранним утром, когда часовой будет клевать носом, выбраться отсюда не составит труда.
В заданное время часы пропиликали, Цыплаков вскочил со стула, с видом проспавшего смену крупье, мгновенно вспомнил весь расклад, потянулся и принялся выбираться из очередной ловушки. Через пару минут замок щелкнул, и Цыплаков с величайшей осторожностью стал приоткрывать дверь. Едва образовалась крохотная щелочка, как дверь во что-то уперлась. Определив, что это стул, на котором мирно посапывал часовой, Цыплаков отошел к окну, прикинул в голове схематический план дома и со всей скорости понесся на приоткрытую дверь. Здоровяк кубарем покатился со стула в другой конец коридора, врезался в стенку и пару секунд сидел с разинутым ртом, будучи впервые в жизни разбуженный подобным образом. Цыплаков же уже хлопал дверьми в поисках выхода во двор, пока наконец не наткнулся на кухню и не юркнул туда. Сбив с ног раскудахтавшуюся кухарку, он выскочил на улицу и огляделся по сторонам. Солнце приветливо улыбалось из-за самых высоких деревьев темного леса, расположенного прямо за забором участка, где-то вдалеке прокричал петух, а гораздо ближе зазвучала отборная ругань и собачий лай.
Цыплаков устремился прямиком на двухметровый забор, а за пятки его уже вот-вот готов был сцапать огроменный доберман. Находясь в превосходной спортивной форме, Цыплаков без труда одолел препятствие и почесал прямиком в лес, опрометчиво удаляясь в противоположную сторону от дороги. Спустя десяток-другой минут он остановился, чтобы перевести дух и понял, что забрел в самую глушь этого леска. Поразмыслив так и этак, в какую сторону от Антверпена его могли завезти эти паразиты, он почему-то решил следовать на север и затрусил в заданном направлении. Нужно было во что бы то ни было добраться до города, а там уж будет легче. Одно он знал твердо: сегодня он будет в Париже на дне рождении у Натали, по-другому и не может быть. Это было на грани невозможного, crush-тест для мозга, все что угодно, но если он не поздравит ее сегодня лично, достоин ли он ее вообще?
Рассуждая подобным образом, Цыплаков почти час бегал по лесу, преимущественно по кругу, пока окончательно не запыхавшись, не присел отдохнуть на бревно. Тут же он заслышал юношеские голоса, раздавшиеся как будто бы совсем неподалеку и моментально почувствовав прилив сил, направился в их сторону. Вскоре он набрел на площадку лесного паркура: по канатам, сеткам, подвесным мостам и лестницам, с дерева на дерево, словно нахимиченные обезьянки перебирались молодые ребята, сопровождая свои действия громкими воплями. Цыплаков понаблюдал за ними с пару минут, заприметил сваленные под одним из деревьев велосипеды и решил прокатиться до Антверпена на двухколесном друге.
- Эй! Ты кто?! Положь велик! – завизжала мелюзга, когда Цыплаков оседлав одну из железных лошадок, закрутил педали прочь.
Угонщик, прыгая по кочкам и маневрируя среди сосен, лишь прибавил газу. Было вполне ожидаемо, что мальчишки не оставят его просто так в покое, а снарядят погоню, что и произошло. Цыплаков, то и дело оборачиваясь назад, дооборачивался до того, что врезался в внезапно выросшее на его пути дерево, но к счастью не улетел далеко от велосипеда. Взобравшись обратно на сиденье со скоростью одевающихся подростков, без двух минут застуканных родителями за первыми нагими ласками, он стал отрываться от преследователей, благо начался небольшой спуск. Он то и сыграл злую шутку. Проскочив выводящую на шоссе тропинку, Цыплаков с ветерком несся под все увеличивающийся откос, не осмеливаясь притормозить. Оглянувшись в последний раз и с удовлетворением осознав, что велосипед угнан вполне удачно, через мгновение он вынужден был разувериться в принятом решении. Протаранив невысокие, колючие кусты дикого терновника, он вдруг увидел перед собой громадное пространство пустоты и лишь где-то впереди обрывистый желтый берег с куцыми сосенками. В 10 утра 8 августа – главного дня в году для Цыплакова, в день рождения единственной настоящей, по его убеждению, леди, достойной таковой именоваться, он на угнанном раздолбанном велосипеде взмыл над затерянной в лесах Бельгии речушкой, и на тысячную долю секунды замер, озаряемый лучами поднимавшегося все выше солнца. Он даже не успел не то что бы спроецировать себя со стороны, как обычно автоматически выделывал его мозг в подобных экстремальных или затруднительных ситуациях, как то под дулом пистолета или же перед несущимся на сумасшедешей скорости автомобилем, когда была секунда-другая простебаться с себя, перед тем как полностью отдаться очередному капризу свой очаровательной судьбы-затейницы, но даже подумать что-либо, как уже стремительно падал в реку с высоты в 50 метров. Спустя минуту, барахтаясь в воде и без труда продвигаясь в сторону противоположного берега, ибо течение было несильным, он забавлялся, утешая себя мыслью, что к счастью нынче не декабрь месяц и река – не озеро, не замерзнет.
Выскочив на берег, Цыплаков чуть было не запаниковал, но благо дрожь, пронявшая его с головы до пят, не оставляла времени на подобные глупости, и он тут же потрусил вдоль берега в поисках сносного подъема. В этот момент он понятия не имел как в мокрой одежде, без денег, без карты и компаса выбраться из этой глуши в цивилизацию, да еще успеть попасть сегодня на островок Сен-Луи – сердце буржуйского Парижа, ведь именно там справляла праздник его неземная Натали, но не терял присутствия духа. В конце концов, он выбирался и не из таких переделок. Узнать бы лишь какая деревушка находится поблизости, а там он что-нибудь да придумает.
- Вот это уже ближе к сути, - пробормотал Цыплаков, выбравшись наконец на шоссе и шагая по обочине. – Может кто подкинет? Нет, не подкинут, - заключил он, осмотрев свою мокрую грязную одёжу, и стал пристально глядеть по сторонам. Пшеничное поле с одной стороны, лес с другой, а вот километрах в двух что-то виднеется: размытое белое пятно, простирающееся вдоль дороги. Микро мысль тут же вспыхнула в его голове, показалась ему достаточно весомой, и он тихонько затрусил в сторону белого пятна. Тут Цыплаков впервые почувствовал голод – он резанул как тесаком по животу, и побежал быстрее, дабы отогнать это дряное чувство.
Как он и предпологал его целью оказалась масса белых фургончиков, в которых вольно разъезжали по европейским просторам, беззаботно жили и лихо размножались цыгане с Восточной Европы. У Цыплакова забрезжила надежда, ибо он знал подход к этим людям. При удачном стечении обстоятельств тут можно было кое-чем расжиться.
В таборе царил обыкновенный, свойственный подобным зарисовкам бедлам – этакий ежедневный последний день Помпеи (да простите за калабмур!), и на потрепанного бродягу, внимательно вычислявшего, кто тут будет побогаче, мало кто обращал внимание. Наконец, он постучал в дверь одного фургона, показавшегося ему как раз тем, что нужно, и не дожидаясь ответа, вломился внутрь. Под ногами ползал ребенок, из шкафа выглядывал другой, а еще парочка ребятишек пробежала мимо него. Цыплаков схватил одного пацана за руку и спросил по-румынски, где его отец. Юнец предпринял тщетные попытки вывернуться, и вынужден был указать свободной рукой на комнату. Незванный гость прошагал туда.
- Кто такой, что надо? - с полдюжины лютых цыган сидели за столом и пили брагу.
- Нужна одежда, - Цыплаков начал с главного. – Упал в реку, вымок.
- Что, есть золото? – сразу же осведомился один усач, видимо, хозяин.
Цыплаков уважал этих людей за рациональный подход к делу и разговоры по существу.
- Только часы. Сметнем банчишко? – он знал их слабое место. – Что положишь против?
- Стефан, принеси-ка костюм.
Один из молодчиков сидевших за столом, поднялся и через минуту вернулся с черным спортивным костюмом, весьма добротного на вид качества.
- Совсем новый, - заверил хозяин.
Цыплакова не волновало ни его происхождение, ни фирма-производитель, главное было переодеться. Он, в свою очередь, дал заценить часы и уверенно расселся на стуле, напротив усача.
- Накинь тридцатку сверху, часы подороже будут.
Цыган понимающе кивнул и достал банкноту в 10 евро. Цыплаков разачарованно поглядел на него, но ничего не сказал.
- Во что сыграем? – его глаза загорелись безумным пламенем, когда ему вручили колоду карт. – Покер, двадцать одно, преферанс, вист, может быть балуетесь бриджем? Сека, блэкджек, макао? Или ограничимся показом фокуса и я мирно сольюсь восвояси с костюмчиком, а?
Цыган отобрал карты и объявил, что они будут играть в белот до ста одного очка. Цыплаков скорчил мину, не имяя ничего против.
Через несколько раздач он окончательно убедился, что хозяин бессовестно мухлюет самым наглым образом, и в отместку собрал один за другим четыре дамы, четыре туза и, напоследок, четыре вальта, обеспечив себе выигрыш.
- Еще! - пробухал цыган, ошалевший от такого поражения.
- Костюм и деньги на бочку! – парировал Цыплаков, зная, что уступать нельзя ибо это конец.
- Я сказал еще! – последовал удар кулачищем по столу.
- А я сказал, что договор был на одну партию!
Надвигалась гроза. Две пары глаз, наглых и уверенных, смотрели друг на друга в жуткой тишине. Примолкли даже сосунки, ползавшие под ногами.
«Впечатают в забор и забьют дубинками, - подумалось победителю, - или...». Этого следовало ожидать. Последовала типичная реакция попавших впросак цыган: дети и бабы завыли навзрыд, трое начали ругаться между собой, а остальные во главе с хозяином напирать на Цыплакова.
- Черт с вами! Отдавайте хотя бы костюм! – он схватил не то что бы честно, поскольку сам был первоклассным шулером, но все-таки выигранный приз, перевернул стол и выскочил на улицу. Сразу же кинулся за фургон, огляделся и припустил прочь из этого местечка. Пробегая мимо одного фургончика, он запутался в вывешенных сушиться тряпках и растянулся на песке. Вскочив на ноги, он опешил и замер, поскольку прямо перед ним стоял пацаненок с пистолетом в руках.
- А ну-ка, оборвыш, - пришел в себя Цыплаков и отобрал у малого пушку. – Ты смотри, самая настоящая Беретта-92, только без патронов. Признавайся, где взял? Спер у отца? Поищи-ка патроны по карманам. Нету. Ну что ж сойдет и так…
Разговаривая подобным образом скорее сам с собой, он принялся наматывать на руку бельевую веревку и за этим занятием поймал себя на мысли, что вот она – крайняя стадия достижения цели, граничащая с бандитизмом и низжими из человеческих воплощений. Складывавшаяся все тяжелее дорога в Париж вынуждала не гнушаться никакими методами: выглядивший вполне грозно пистолет и веревка могли пригодиться в ближайшем будущем.
Логично полагая, что эти кадры должны были обосноваться недалеко от населенного пункта, Цыплаков устремился дальше по дороге.
* * *
В час дня, молодой человек в черном облегающем спортивном костюме читал расписание междугородных поездов на железнодорожной станции городишка Брехт. Его охватили раздумья, в какую сторону двигаться дальше. Придя к выводу, что ехать в Амстердам нет смысла, ибо на самолет он никак не успеет, он остановился на направлении Антверпен. Стоит заметить, что его совершенно не интересовало, каким образом он туда доберется. В конце концов, проехаться без билета из такого захолустья не представлялась сложной задачей. Гораздо существеннее было провести время в дороге с максимальной пользой, ведь для дальнейшего путешествия в столицу Франции нужны были кое-какие средства, и он, в данный момент не видел никаких других возможностей их раздобыть без применения, пускай и легких, но насильственных методов. Сейчас было не до морали, время поджимало!
Цыплаков сходил в туалет, с завистью посмотрел на уплетавших пищу посетителей привокзального кафе и, как ни в чем не бывало, забрался в крайний вагон первого же поезда, следовавшего в Антверпен. Вместе с ним на этой станции сели еще несколько десятков пассажиров и вскоре поезд тронулся. Цыплаков устроил засаду в туалете и через узенькую щелку в двери ждал появления кондуктора. Безобидный малый в фуражке, с сумкой на перевес, вышел из кабины и моментально был утащен в туалет с закрытым ладонью ртом. Там ему надавали пару тумаков, все время тыча в спину холодным как губы утопленницы стволом, заставили раздеться, связали, напихали в рот туалетной бумаги и усадили на унитаз. Затем Цыплаков преспокойно переоделся, вышел из уборной, запер дверь на ключ, и отправился отлавливать зайцев по поезду.
Таковые в скором времени были обнаружены в лице парочки негров, по их словам, спортсменов, отставших от своей команды. Невозмутительно содрав с парней по тридцатке, Цыплаков переоделся обратно в свой костюм, без каких-либо потрясений доехал до Антверпена, и заправски соскочил на перрон на ходу, не забыв перед этим отпереть туалет и закинуть бедолаге кондуктору его пожитки.
В половине пятого поезд международного сообщения Антверпен-Париж тронулся с места, и умиротворенный Цыплаков откинулся в кресле, имея на этот раз законный билет в кармане. Через 2 часа он прибудет на Северный Вокзал Парижа, а там до несравненной Натали рукой подать.
Кондуктор прокомпостировал билет, и Цыплаков отправился в туалет побриться. Бритву он добыл, утащив сумочку с банными принадлежностями у какой-то красотки, когда слонялся на вокзале в ожидании отправления поезда; мыло было на месте. Все, теперь он практически был готов к визиту в столицу! Можно было расслабиться и наслаждаться путешествием.
Вернувшись на свое место, он улыбнулся бабушке-соседке, поболтал с ней о погоде и преимуществах современных поездов, осведомился о здравии внуков и собрался было на боковую, но вдруг ощутил, что его что-то смущает. За окном проплывали прелестные пейзажи Нор-Па-Де-Кале, поезд неторопливо отстукивал ритм. Вот в чем было дело! Вместо положенных трехсот километров в час этот скоростной экспресс тащился явно вдвое медленнее положенного. Минут через двадцать, остановившись на какой-то незначительной станции он и вовсе более не тронулся с места.
«Уважаемые дамы и господа, по техническим причинам наш поезд вынужден задержаться на этой станции. Примерное время опоздания в Париж составит 2 часа», - объявил машинист.
2 часа! Цыплаков застопорился. Под ребрами безжалостно закололо; усталость сковывала члены; он бы многое дал за кружку пива и сон. Поспать хотя бы полчасика, собраться с мыслями, взбодриться. У него не было времени на это, черт побери! 2 часа – это значит, что он прибудет в Париж не раньше половины девятого, а ведь еще нужно добраться до места торжества. Праздник начинался в 6 вечера и Натали просила его непременно явиться не позднее 9 часов – на это время было запланировано что-то особенное. Из-за возникших задержек он не сможет выполнить ее просьбу.
Голод полностью парализовал мозг. Цыплаков вспомнил, что еще ничего не ел сегодня и вышел из поезда. Купил шаверму и пиво и присел на скамейку подкрепиться. Нарисовалась новая головоломка и к ее разрешению он собирался приступить, окончив трапезу.
Между тем, вскоре всех пассажиров попросили занять свои места и поезд даже немного проехал, но затем опять остановился. Цыплаков решил действовать. Он направился в сторону кабины и по пути, между очередными вагонами, выловив начальника поезда, тут же прижал его к стенке.
- Так, приятель, что тут у вас происходит?
- Эй, что вы себе позволяете? Отпустите меня!
Однако Цыплаков прижал его еще крепче.
- Докладывай, почему стоим.
- Вам же сказали...
- Оставь эти сказки для пенсионеров и бездельников! Я хочу знать, почему поезд международного сообщения опаздывает! У меня, между прочим, важные дела под срывом.
- Ладно, ладно, я все объясню. Только, уберите свои руки!
Цыплаков ослабил хватку.
- Дело в том, что на основной ветке произошла авария и сразу несколько поездов перекинули на ту, по которой сейчас едем мы. Мы вынуждены пропустить два поезда из Голландии в Париж, и один в встречном направлении, и только потом сможем проехать сами. Таковы указания.
- То есть где-то впереди на нашу ветку должны выйти другие поезда, проехать определенный отрезок по ней и затем уйти обратно на свои пути?
- Совершенно точно. Сейчас, в пятидесяти километрах отсюда на нее вышел поезд из Роттердама. Как только он съедет с этой ветки, нам на встречу тронется товарный состав, следующий из Парижа. Мы стоим здесь потому что место, где он свернет в своем направлении совсем поблизости.
Цыплаков нахмурился и задумался, затем спросил:
- Какова протяженность этого отрезка на нашем пути, по которому будут следовать другие поезда.
- Порядка 50 км.
- Во сколько тот товарный поезд выйдет на него?
- Без десяти шесть.
Цыпалков посмотрел на часы – половина шестого. Осталось мало.
- Черти что! – вдруг затороторил он. – Отдавать предпочтение товарному составу по сравнению с людьми, у которых рушатся все планы. Ваша компания выплатит неустойку за это. Я буду требовать возврата денег за билет и компенсацию за моральный ущерб мне и моей соседке! Тоже выдумали тут! Все! Вы свободны. Кстати, а что везет тот товарный поезд?
- Без понятия, но кажется взрывоопасные вещества.
- Да-а-а? – протянул Цыплаков и лицо его приняло странный нездоровый вид. Он маниакально улыбнулся. – Тогда я вас больше не задерживаю.
Начальник поезда пожал плечами и убежал дальше по своим делам, а безумец в спортивном костюме целеустремленно направился в кабину машиниста.
При нормальной скорости они преодолеют 100 километров за 20 минут и не нужно будет никого ждать и пропускать. Они прибудут в Париж с незначительным опозданием и он будет на празднике вовремя. Главное не терять ни секунды и запустить этот состав во всю скорость. Придется опять импровизировать.
- Не оборачивайтесь, поезд захвачен, - Цыплаков ткнул машиниста пистолетом в бок. – Где тут у вас ключи? Так, отлично. Давайте закроемся, чтобы нам никто не мешал... Вот так вот. А теперь, парень, жми во всю. Я хочу чтобы ты преодолел ближайшую сотню километров за 20 минут.
- Это невозможно! – залепетал перепуганный машинист. – Мы должны пропустить встречный поезд, иначе мы столкнемся с ним!
- Мы столкнемся с ним, если ты сейчас же не поедешь во всю мощь, идиот! Живо! - Цыплаков надавил на него пушкой. – Передай всем своим по рации, что получил новые указания! Если мы будем в Париже позднее семи часов, ты будешь впредь водить только паровозы для детей на аттракционах!
Его указания были выполнены. Состав набирал обороты, в кабину то и дело стучали, Платон Цыплаков захватил международный поезд Антверпен-Париж при помощи незаряженного пистолета, отобранного у малолетнего балканского бродяги где-то в бельгийских полях.
Через десять минут они влетели в участок X, в другом конце которого еще шел нидерландский поезд. Цыплаков одной рукой держал машиниста за предплечье, другой то и дело тыкал в него пистолетом. Взгляды обоих были устремленны только вперед. Они не вписывались в график.
- Не успеем, - прозвучал испуганный голос.
- Молчать! – твердо отрезал другой.
Было без семнадцати минут шесть, они приближались к развилке, где на их путь должен был перейти состав из шестнадцати вагонов, под завязку наполненных жидкими горючими веществами.
- Матерь божья, там же наверное бензин.
- Да хоть скипидар! Мы можем еще прибавить?
- Нет, на пределе.
- Ладно.
В нескольких километрах от точки пересечения дорога шла по дуге, огибая озеро.
- Отлично! У пожарников будет меньше работы, - Цыплаков дивился в окно видами. Неожиданно резко, как будто в каких-то ста метрах от места встречи показался шедший пусть и с гораздо меньшей скоростью грузовой поезд. Цыплаков застыл, намертво держа своего пленника.
- Уверенней, уверенней, парень, - шептал он.
Напряжение зашкаливало. Бешено стучало в висках, пот градом катился по лбу. Цыплаков почувствовал озноб. Его тошнило от всего этого.
- Сколько у нас вагонов? – неожиданно громыхнул он.
- Шесть, - проводник зажмурился и отдался судьбе.
Они проскочили экстремальную точку, но это была только кабина. Цыплаков бросился к боковому окну.
- ... два, три, четыре..., - считал он вагоны.
Как только задняя кабина миновала разъезд, на освободившийся путь вломился отчаянно тормозивший все это время грузовой состав.
- Неужели успели, - неуверенно бормотал машинист.
- Конечно успели! – раздался победоносный голос. – Вы если бы использовали возможности такого славного паровозика по полной, то не морочили бы людям голову в течение часа. Так, успокой-ка свою команду, а то они своим шумом только нарушали нашу с тобой идиллию. Э-гей! Бодрее, парень! У вас тут нет шампанского, открыть по случаю?
Машинист впервые осмелился обернуться и обалдел. Перед ним стоял сияющий человек. Да, он именно сиял. Его улыбка ослепляла, в глаза генерировали уверенность. А Цыплаков думал лишь о Натали, кроме нее для него никогда никого не существовало…
В начале восьмого поезд прибыл на Северный Вокзал французской столицы.
- Ах, Париж, Париж, - расчувствовался Цыплаков и проделкамировал из авторского: – Пускай желан ты половиной мира, тебя я нахожу постылым и унылым.
Он поспешно выскочил из кабины и зашагал в строну эсколатора, увозящего в метро.
Париж встречал величайшего проходимца современности десятками иностранных языков и наречий, звучавших отовсюду, марроканцами в солдатской форме, патрулирующими периметр с автоматами наперевес, сломанным табло, напрочь отказавшимся показывать расписание поездов, и, вообще, самым разношерстным сбродом, который только можно себе представить, ведь любой вокзал, будь он таковым хоть в самом романтичном городе на планете, хоть в Бухаресте– излюбленное место аферистов мелкого пошиба, ротозеев и пьянчуг.
Цыплаков спустился в метро, забился в угол вагончика и стал обдумывать родившуюся по пути идейку. Окончательно убедившись в ее адекватности, он посмотрел по карте, где они находятся, и сошел на следующей же станции. Ему нужен был соответсвующий уровню мероприятия костюм и он знал как его достать. В принципе он мог заявиться на тусовку и в спортивной одежде, ведь у его подруги отменное чувство юмора, но, черт побери, проделав такой путь с поистине дикими для сознания рядового обывателя приключениями, разве сложно было организовать последний чисто эстетический штришок?
Он вышел в город, нашел жилой квартал попроще и стал подбирать подходящий дом. Заприметив, наконец, такой, он без проблем прошмыгнул в парадную, позвонил в дверь первой попавшейся квартиры, быстро поднялся на этаж выше и прислушался. Дверь открыли, тихонько выругались, и закрыли обратно. Тогда Цыплаков проделал тоже самое с другой квартирой, потом еще с другой, потом еще и еще несколько раз и везде кто-нибудь обязательно был дома, поскольку это был не самый удачный час для его задумки. Наконец, в одной квартирке с простой дверью никто не отозвался, и поковырявшись с пять минут в замке, взломщик пробрался внутрь. Там действительно никого не было, и не найдя в прихожей сигнализации, Цыплаков первым же делом бросился к платяному шкафу. Лишь бы хозяин не был толсятком или здоровенной махиной. Нет, скромный костюмчик темно-синего цвета был как будто бы точно впору.
Не осмелясь лезть в душ, поскольку мог не услышать возвращения хозяев, Цыплаков подмылся под краном, почистил зубы указательным пальцем, побрызгался одекалоном, принарядился, одолжив в том числе и рубашку, и покинул столь радушную обитель. Насвистывая «Елисейские поля» Джо Дэсэна, он спускался по ступенькам и уже на выходе из подъезда столкнулся с худеньким мужичком, возвращавшимся с прогулки с безобразным бульдогом на поводке.
- Прошу прощения, - ответил Цыплаков на недоумевающий взгляд мужчины и тут же припустил, что было духу, потому что понял, кто это был такой!
- Джеки, фас! – закричал потерпевший и спустил пса.
«Второй раз за день!! – возмущался про себя Цыплаков, выворачивая из дворика на улицу. – Лишь бы не порвала штаны».
Пес настигал беглеца и уже готов был схватить его зубами за ногу, но тот, перебежав с тротуара на проезжую часть, в последний момент запрыгнул на подножку как раз разгонявшегося фургона. Помахав псу на прощание, Цыплаков прочел надпись на задних дверях спасительной машины: «Цветочник Жан-Пьера».
- Вовремя, - проговорил он, на ходу взломал замочек и пролез в фургончик.
Теплым летним парижским вечером, когда милые продавщицы закрывали бутики с чулками, металлами и лакоочистителями, горожане возвращались домой с пробежки, негры дружно шагали на сходку, многочисленные туристы тянулись в кафе и рестораны, желая вмазать по пиву после дневных экскурсий, на одном из перекрестков столицы, в районе Площади Республики, из служебного грузовичка крупнейшей цветочной компании Франции вылез молодой человек в аккуратном синем костюме с букетом из 25-ти красивейших белых роз в руке и прошагал к стоявшему невдалеке такси.
***

В половине девятого на террасе одного из роскошных особняков, расположенных на островке Сен-Луи, стояла Натали и задумчиво глядела, на спокойную, властную, умиротворяющую Сену. За ее спиной не смолкая звучал громкий смех и возгласы – веселье было в разгаре. Она не была ни утомлена, ни расстроена, ни недовольна, но немного напряжена, что знающий ее человек без проблем бы прочитал по ее лицу.
Впрочем, причина беспокойства была абсурдна, и напомнив себе от этом, она оторвала взгляд от завораживающей воды и посмотрела на часы. Или все-таки не абсурдна? Нет! Это невозможно! Он ни разу не дал повода в себе усомниться!
На ней было то же самое белое платье, как в день их знакомства: легкое, летнее, в черный горошек. Совсем немного макияжа на лице; из украшений лишь серьги да колечко. Она не нуждалась в бесмысленном и порой безрассудном тюнинге, которым злоупотребляли другие женщины. Она была свежа и хороша, прямо как в 18 лет.
Натали почувствовала его приближение. Она не могла себе объяснить как, но когда он коснулся ее плеча, улыбка уже украшала ее личико. Она повернулась.
- Я поздравление писал для Вас годами./ Сегодня все цветы, улыбки и признанья перед Вами! – читал Цыплаков, с лукавым прищуром смотря на нее.
- Какой симпатичный костюмчик, - отвечала Натали, продолжая улыбаться. Она вновь была собой: в меру язвительной, надменной и могущественной. – Здорово сидит на тебе.
- Да, попался хороший портной, - потер нос Цыплаков и протянул ей шикарный букет роз. – Это тебе.
Утопая в ее обьятьях, он моментально позабыл обо всех событиях сегодняшнего дня.

© Андрей Гречко, 2010
Дата публикации: 04.09.2010 22:07:33
Просмотров: 3018

Если вы плывёте на кораблике, и ветер развевает волосы, то ваша жизнь в принципе уже удалась. Если же этот кораблик в Париже и плывёт по Сене, то ваша жизнь удалась без каких-либо оговорок. Не теряйте времени.

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.