Авторы онлайн:
Алексей Осидак
Олег Павловский

Освея ч.1. Ниагарский водопад в Освее, детство

Ольга Рябцева

Форма: Рассказ
Жанр: Просто о жизни
Объём: 16554 знаков с пробелами
Раздел: "Освея"

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Это первая зарисовка об Освее. Текст будет пополняться и корректироваться в зависимости от активизации моей памяти и помощи друзей в этом процессе. Примечание автора.

Ниагарский водопад для меня начинается в Освеи. И эта история об этом.
Люблю Освею и Освейское озеро. Вообще, много чего помню про этот городской посёлок, откуда я родом. И здесь когда-то жила моя мама Эмма Афанасьевна со своей семьёй и мой папа Владимир Арсентьеви со своей семьёй. Деда Арсения Петровича прислала в Освею с Украины партия, поднимать сельское хозяйство, как мне было сказано. Я даже один раз столкнулась с человеком, который знал его. Это участковый дядя Саша, Александр Владимирович Лебедь, милиционер, гроза всех мальчишек и девчонок на колёсах. Ездили мы на велосипедах по-всякому – кто под раму, кто, стоя, переваливаясь с одной стороны на другую, – детских велосипедов не было, ездили на взрослых.

Это уже попозже появились небольшие “Орлёнки”. Как-то раз выписывали мы восьмёрки по центральной улице посёлка, по Советской, и он вдруг появился передо мной и отобрал велосипед. Спрашивает фамилию, а когда я назвала свою фамилию, отпустил, ничего не сказав, просто молча отдал велосипед. Я тогда не знала, что было причиной моего отпущения, думала – чудо. Думала, да я вообще ничего не думала, схватила велосипед и быстрее удирать оттуда. И даже маме ничего не рассказал про это случай, а зря – она бы мне что-нибудь и рассказала ещё. А дядя Саша, видимо, работал с моим дедом и помнил его. Нам тогда казалось, что 10-15 лет назад – это так давно было. Сейчас же мы помним и то, что было 50 лет назад. Он до самой смерти был участковым. Уважали его все. Зря не наказывал, был справедливым. Когда привезли зеков строить торфобрикетный завод, он их быстро призвал к порядку.

Небольшая история. Молодая девушка работала в приёмной секретаря райкома партии Освеи секретаршей – перекладывала бумажки, печатала на машинке. Даже где-то есть чёрно-белая фотография – мама за печатающей машинкой, улыбается. (Я притащила сюда пару килограммов фотографий.) А сын секретаря был молодой военный, офицер, служил в Германии после училища, это было лет 8 спустя после окончания войны, где-то в году 1953-ем. Когда он приехал в отпуск к родителям, зашёл на работу к своему отцу, не знаю уж, с целью или без цели, то увидел эту молоденькую девушку. Вино Кагор и шоколадные конфеты “Озеро Рица”, вот я и не забыла их название, были пущены в дело и вскоре увёз он её в края далёкие, в ГДР, где я и родилась вскоре. Между прочим, жили мы в военном городке Крампнитц, а не в Потсдаме, как указано место моего рождения в моём паспорте.

Про этот городок я узнала подробнее может лет 10 назад, из интернета. Любопытство замучило. Вот что пишут об этом городке – “В 30-ых годах нацистами для размещения кавалерийской школы был построен военный городок Крампнитц (нем. Krampnitz). После войны военный комплекс с казармами, расположенный между Потсдамом и Берлином, заняла Красная армия. До начала девяностых годов его занимала 10 танковая дивизия Группы советских войск в (ГСВГ). Что осталось от военного городка спустя двадцать с лишним лет и как заброшенные казармы выглядят сейчас смотрите ниже...“

У моего отца есть младший брат Анатолий, который живёт на Украине, в Мелитополе. Хочу связаться с ним и попросить рассказать что-то из тех давно минувших дней про Освею, дедушку, бабушку, может ещё про что-то. И это будет ещё одна глава. Он, по-моему, учился в Минске в политехническом и жили они какое-то время под Минском, с тётей Надей, его женой. Вот забыла какой это был город. Мы туда приезжали с мамой, когда были маленькие. Приехали на такси, а она потеряла адрес. Искали-искали, а кругом новостройки, всё одинаковое. Таксисту надоело, он улучшим момент, развернулся и уехал, когда мы были не в машине. Ещё помню фотографию – на ней тётя Надя и подберёзовик у неё в руке. Сейчас связаться легко, по интернету, но у дяди нет компьютера.

Возвращаюсь к продолжению истории. Через год после моего рождения мы вернулись назад в Освею, где и родился мой брат Вовка. Мама так захотела. Кто знает, будет ли эта ГДР - говорила она. В Освеи мы с братом проводили летние школьные каникулы очень часто. Помню, мне было лет одиннадцать, мы приехали в гости к бабушке, из ГДР. В первый день по приезде я вышла походить по Садовой, дошла до клуба. Назад меня сопровождал хвост мальчишек – кто на велосипеде, кто так, пешком. Подхожу к калитке - а бабушка Анна с прутиком стоит, калитку открыла – заходи, мол, коза. Ситуация не поддавалась моей логике.

Весь 1969 и половину1970 мы жили непрерывно в Освеи, по стечению жизненных обстоятельств. Если кто помнит ввод войск Варшавского договора в Чехословакию, также известный как операция «Дунай», начавшийся 21 августа 1968 года. Эти события затронули жизнь военных семей и в ГДР. Войска уходили из военных городков, а семьи оставались в своих домах, и только один часовой на проходной и один автомат на всех. Было страшно, вот мы и уехали к бабушке и дедушке. В то время мы уже жили в городе Йена. Папа два раза служил в ГДР с перерывом в 5 лет.

Мне повезло провести своё детство частично на берегу такого красивого и величественного водоёма, как Освейское озеро, на берегу которого и раскинулась Освея. Это озеро второе по величине в Беларуси. По середине озера огромный остров - Ду, раньше там была начальная школа и существовал целый колхоз. После четвёртого класса дети с острова учились в Освеи и жили в интернате при школе, или добирались в школу по озеру на лодке. Некоторым везло больше - жили у кого-то из родственников.

Летом на озере мы проводили всё своё свободное время, не было и дня без озера. Загорали, купались, играли с мячом. Я даже получила воспаление среднего уха, потому что плавала всё время правым стороной в воде. Покупала борную кислоту и заливала в ухо. Говорить про это было некому. Мои перебрались уже в Полоцк, а бабушка лежала в больнице.

В озеро уходила такая длинная купальня – столбы и настил из досок. Доски от воды и солнца были гладкие и рассохшиеся, даже белобрысые ворсинки были заметны. Дойдёшь до конца купальни и прыгнешь в воду. Страшновато, а всё равно прыгаешь. Было одно печальное событие, связанное с этой купальней. По весне мальчишки решили закаляться. И прыгали прямо в ледяную воду.

Закрываю глаза и чувствую запах озёрного берега, заросшего аиром и камышом, который у самой воды или в травяных ямках, как губка – наступишь, и чвяк-чвяк;

запах просмоленных досок – многие имеют лодки в Освеи, и они лежат, перевёрнутые вверх дном на траве, прикованные цепью к какому-нибудь столбику или просто на воде колышутся;

запах сохнущего белья – мы тут же и стирали, и сушили на верёвочках, протянутых между лодками или между какими-нибудь колышками;

а какая вода в озере была вечером или после летнего дождя! Просто парное молоко... А волосы... я до сих пор стараюсь мыть голову озерной водой. Да и летом раньше в баню никто не ходил - если только попариться. Окунёшься в озёрную воду, и она смывала всю усталость и весь негатив.

запах лохматого мокрого осота, похожего на морскую капусту, и добытого со дна озера специальными вилами с загнутыми зубьями, сложенного кучками на берегу – хороший корм для свиней и кур;

А чего только стоят закаты над озером?

Дом дедушки Афанаса и бабушки Анны стоит на перекрёстке улиц Фрунзе и Садовая. Откуда ни пойди с нашего перекрёстка, везде озеро. По Садовой вниз, на север, – озеро, купальня. По Фрунзе на восток – парк, берег, где хранили рыбаки лёд. По Фрунзе на запад – упираешься в баню на берегу озера. Но вот на юг по Садовой мы ходили в школу, в клуб, на почту, в больницу и встречать коров.

Да, в Освеи была баня на берегу озера, такой небольшой домик, не далеко и не близко от нас, и мы туда ходили каждую неделю. Вода в баню забиралась прямо из озера, она была светлая, может быть слабого чайного цвета, иногда с кусочками аира, а иногда попадали в таз мальки из крана. У меня были такие шикарные волосы после этой аировой воды. Кстати, про волосы, но чуть позже. Идёшь после бани домой по улице, и так легко дышится, ноги просто несут тебя и тело скрипит.

Сейчас я тоже живу на берегу большого озера, индейцы называют это озеро Озером Сияющих вод, а на карте Северной Америки это озеро Онтарио. Это самое нижнее и самое маленькое озеро в системе Великих озёр. Красота неописуемая, но совсем другая. Но это тема другого моего рассказа. Обязательно вернусь к ней, когда буду на пенсии, после 65.

В Освеи красивый старинный парк с разрушенным дворцом, построен ещё до революции – мы лазили по этим кирпичным руинам некогда величественного дворца Гильзенов и Шадурских, раня свои коленки и расцарапывая до крови локти. Этот разрушенный дворец до сих пор генерирует в воображении всякие разные образы из прошлого. Разрушен он был ещё во время Первой мировой войны, а потом восстанавливать было некому. Партизаны ещё взорвали в отечественную, потому что там был штаб немцев.

Парк, помимо дворца и усадебно-паркового ансамбля, включал в себя здание костёла, монастырь миссионеров, вместе с госпиталем, и пейзажный парк с прудами и оранжереями.

А от замка шло два подземных хода. Один вел к монастырю, его завалили после того, как кто-то досужий из детей залез туда и чуть не потерялся. Начинался он на бугре, недалеко от родника. А второй ход, по слухам, вел к острову под водой, под озером.

И еще есть гора с солнечными часами, там посажены лиственницы. Меня очень занимали эти лиственницы, что летом, что зимой. Они явно привезённые откуда-то. Это не типичные деревья для Беларуси. И есть еще так называемая Чертова яма и гора Лыска, которую насыпали по велению пана.

Вдоль Садовой с правой стороны, если идти к озеру, были посажены огромные тополя. И один такой тополь рос на бугре, наклонившись в сторону нашего дома. Помню, однажды приезжаю в гости, ещё в школе училась, в Полоцке, тополь лежит, поверженный и расчленённый на огромные куски, которые даже не смогли растащить, такие огромные. На чём их вывезешь? Да ещё и погрузить надо. Говорили, что столько вороньих гнёзд грохнулось при падении этого дерева. Теперь в этом доме живёт брат Анатолий со своей семьёй.

А чего только стоили игры в выбивалы на нашей улице вечером после того, как коров встретим с поля и домой пригоним.

Коров всегда ходили встречать с большой ржаной горбушкой хлеба. Сидишь на заборе, ждёшь своих овец и коровушку-бурёнушку, и к тому моменту, когда на дороге появляется облако пыли из-под копыт первых бегущих домой кормилиц, от этой горбушки уже мало чего оставалось. Такая была судьба у нашей коровы Зорьки – доедать за нами горбушки. Но она всё равно была благодарна. Да, и овцы были благодарны тоже, не привередливые.

Наши соседи через забор – Пудовы. C Сашей мы в одном классе учились. Интересная штука жизнь - потом и соседями были в Могилёве, в соседних домах жили и встретились на детской площадке, когда гуляли с детьми. С Галей я общалась мало, она старше нас была, уже в Могилёв уехала, а Юра, наоборот, младше был. Вот однажды мы с братом получили на харчи, когда ночью убежали к ним на сеновал, оставив дом открытым. Да и вечером нас загоняли рано домой, бабушка рано вставала доить корову.

Напротив нашего дома - дом Волесов. Между их домом и школой был небольшой участок, засаженный репсом. Но нам он не нравился – не вкусный. Николай Степанович был учителем математики и завучем. А в 1974 уже стал директором школы. Я помню, как они в этот дом вселялись, это была большая новость для всех нас. Предыдущих хозяев не помню, а их помню. Я иногда наблюдала за ними из окна, но, конечно, так, чтобы моя макушка не торчала над подоконником, ещё, чего доброго, заметят, страшно, завуч всё-таки.

Лёля и её младшая сестрёнка Реня жили с ними через забор, если в сторону парка, тоже на противоположной стороне улицы Фрунзе. У Лёли были тёмные волосы и большие синие глаза, и длинная коса ниже пояса. Как-то играли на улице. И Саша смотрит на неё и говорит – у женщин волос длинный, а ум короткий, ещё и палец поднял вверх. Надо было полагать, что это был комплемент. А потом посмотрел на меня – и комплимента я не дождалась. У Рени волосы были светлые и немного вились. Они не похожи были друг на друга, разные. Мама у девчонок умерла рано, мы, наверно, в шестом классе были. Это было тяжело. Плакали.

Еще недалеко жили Ерёменки. Славик из “А” класса, средняя сестрёнка Наташа и младший Саша. Наташа была такая худенькая девчушка с веснушками на загорелом носу и тоже с почти белыми волосами - так могут выгорать только русые волосы, она тогда носила длинный хвостик, сейчас она Наталья Васильевна, со стрижкой. Она всегда улыбалась. Их мама Валентина Андреевна была заведующей библиотеки, она очень любила стихи. Наизусть знала много – Фета, Пушкина, Есенина, Маяковского, Ахматову, Фёдорова, Доризо… всех не перечесть. Я её помню, сидящую за столом, сзади книжные шкафы. Я частенько забегала в библиотеку.

Они жили по Садовой, за Марточкой, так называла старушку-соседку, свою подружку, моя бабушка Анна. Она иногда ходила к ней в гости.
Как-то так получилось, что много ребят на нашей улице были с одного года, и ходили в один класс, кажется, в “Б. А Славик и Игорь ходили в “А”.

Игорь Демьянов, сын учительницы английского языка - они жили наискосок через перекрёсток. Из окон нашего дома был виден их дом, и я всегда определяла по Игорю, опаздываю я в школу или нет. Если он только вышел из калитки, значит успеваю, если он степенно шёл с папкой под мышкой уже по Садовой – значит, я уже опоздала. Татьяна Фёдоровна была отличным учителем, она давала хорошие знания английского, мне, сидя за партой и слушая о чём они говорят, со стороны оставалось только завидовать. А потом у меня был персональный урок немецкого, несколько минут на перемене – она отмечала мне что надо подготовить к следующему разу. В школе преподавался только английский.

Помню, что практически каждый раз у меня было тяжёлое сердце после таких пятиминуток. Я даже плакала дома после её замечаний. А дело в гору не шло. Да и у моего брата тоже. Наверно это был знак – учи английский.

У Демьяновых в хозяйстве, наверно, и была одна скотинка только - кролики. Их втроём – Игоря, Зою и маму - почти каждый вечер можно было где-то встретить за работой - они подкашивали траву для кроликов то в парке, то около школы, то ещё где-то и возили её в мешке на велосипеде. Косу они привязывали к раме, а велосипед вели за руль, по очереди.

Да, ещё в классе учился Витя, по фамилии Рейнгольд. С немецкого на слух это чистое золото, а с английского языка на слух это золотой дождь. А вообще, Рейн (нем. Rhein [ʀaɪ̯n]) – это река в Германии, и меня это всё путало. Ещё и пишется по-разному.

За Пудовыми, ближе к парку, жил Саша Аржаник, почему-то мы его звали Клёпа. А с ним приходили играть Лёша с Аликом, Червинские.

Кроме брата Толика у меня ещё есть две двоюродные сестрички - Люба и Оля. Люба старшая, она училась в одном классе с Вовкой. Я не знаю почему, но мы редко собирались вместе. После школы они сразу шли домой, хотя мы жили около школы, и они могли бы зайти. Помню только один случай, когда мы все вместе сушили сено для их хозяйства. Но хочу рассказать о другом. У дяди было несколько мотоциклов, и Люба лихо водила эту технику по бездорожью. Наверно я очень просила, и однажды она дала мне порулить, на поле, за домами. Это мне было лет 13, а ей 12. И на мою беду на тропке лежал длинный кусок дерева, кривой такой. Вместо того, чтобы проехать посередине, я решила его объехать и проехалась по концу. Кто ж знал? Повредила проводку. Видимо, Любе влетело. И мотоцикл она мне больше не давала. Но всё равно спасибо ей за это и, Люба, извини, если тебе влетело. Уж очень хотелось порулить.

Говорят же, что мечта – это мысль, а мысли материализуются. Я к этому отношусь скептически, но только не в этом конкретном случае. Это сбылось! Как сейчас помню – урок географии в седьмом классе, преподаватель Екатерина Николаевна, Зинкевич. Тема урока - Северная Америка. И вдруг, со страницы учебника я вижу рёв водопада, не слышу, а вижу. Так Ниагарский водопад и ворвался в мою жизнь, с рёвом. Картинки в учебнике были чёрно-белые, но эту я почему-то вижу цветной. Такое чудо могло случиться только в Освеи, на берегу большого голубого озера.

Теперь я часто езжу на Ниагарский водопад. Дорога занимает всего полтора часа, это около 150 километров. Можно на машине или на автобусе. Могу смотреть на низвергающуюся воду сколько хочу и летом, и зимой. Водопад частично замерзает. И это зрелище надо видеть.

Продолжение следует.

© Ольга Рябцева, 2019
Дата публикации: 08.05.2019 18:04:31
Просмотров: 1991

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.

Отзывы незарегистрированных читателей

Tatjana [2019-05-19 07:03:28]

Olga, you are morning star!

Ответить

ВЛАДИМИР [2019-05-09 19:29:54]

Как- то в середине 70-х прошлого века, мой отец – тогда еще майор одной из авиационных частей в знойной Грузии, просматривал дела молодых офицеров, поступивших в его подчинение. Одна из фамилий показалась знакомой : Пудов… Леонид. Прочитал далее – родом из Освеи! Земляк! Надобно сказать, что родители мои происходят из одной маленькой деревеньки Селище, это в полутора километрах от Стрелков и в 10 км от Освеи. Мама с отцом и учились в освейской школе… Родители дружили с Пудовыми семьями, друг к другу в гости ходили…Жена Леонида – Люба, в девичестве – Вербицкая..тоже родом из Освеи. Мир тесен, господа!

Ответить

Ольга Рябцева [2019-05-15 08:06:42]

Да, интересно. Пудовых в Освее 4 семейства было и между собой даже не родственники. И это, вроде, не мои соседи тоже.
Мир тесен, так и есть!

АЛЕКСАНДР [2019-05-08 21:40:53]

ИНТЕРЕСНО НАПИСАНО.ПРОЧИТАЛ, И СТАЛ ВСПОМИНАТЬ СВОЁ ДЕТСТВО...

Ответить

Ваагн Карапетян [2019-05-08 21:52:24]

Согласен, вызвало ностальгические воспоминания. И написано хорошо.