Наблюдающий за наблюдающим за наблюденьем.

Никита Янев

Форма: Очерк
Жанр: Публицистика
Объём: 12874 знаков с пробелами
Раздел: ""

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Гена Янев, как ключ активации мяса в портал, будет уходить всё время, как одинокий рейнджер и yellow submarine.

2014.

1.

Происходит сепарация фрикового от юродивого в 2014 годе, и 5 лет финала апокалиптического русского века.

В которые надо прогонять просто выгонку для телепатов, телекинов, телепортов, которых ещё не зачали папа с мамой.

Так, что станешь ими, яяяяяяя, а на самом деле, станешь собой, я, порталом.

2.

Уголовщина, подстава, серые, ещё из 30-х, уткнулись в свою природу, что они могут всё, на хер, похерить.

Но легче им от этого не станет, потому что их нету. За это они и мстили тем, кто есть.

А потом увидели, что они есть: так, что их нет. Вот где жопа, как Чехов.

3.

И у них появился шанец, как у кулёчка и сиськи. Они, конечно, себе не поверят, потому что они себя боятся.

Иметь себя – подставиться страшнее. И здесь всё как в 2014 дембельском годе и в апокалиптическом русском веке.

4.

Только отрывать лишнее, как капуста, стерженёк, кочерыжка, и любоваться на эпизоды, в которых, всё равно, то же самое осталось во всех точках.

Сепарация отрыванья фрикового от юродивого, (Ивана 4 от митрополита Филлипа), мёртвого от живого, дембель века, выгонка для портала.

И видеть: бля, бля, б** – я и яяяяяяя, и как мостик – фрик будет убивать юродивого в тебе и ты будешь видеть.

Наблюдающий за наблюдающим за наблюденьем.

1.

Хотелось отойти, не чтобы шкуру спасти, потому что, что это значит: шкуру спасти, на сколько оболов времени и колов расстояния?

А потом что? Ничего? Это и есть маргинальное мышление, или правительство: часть времени как всё время.

Но это запомним, потому что это апория, тупик, абсурд, точка, пук и яркость, затусованные за время.

2.

Хотелось отойти, чтобы прогнать за год выгонку: 100000007 закланных в жертву, 100000007 рожениц с мокрой кудрявой головкой из лона, что это одни те же 100000007.

Яяяяяяя, для которых ключ активации мяса в портал – я летописца, который выгонку прогоняет в пренотале в анабиозе.

Но об этом молчок, никому ни слова, ни под пытками, ни у стены плача.

3.

И возможно эту часть удалось справить справно, за счёт предыдущей части. 6 лет головой о стенку стучался, в которую всё улетает и ничего не прилетает.

А потом стали прилетать сообщенья, и такие, что лучше заткни язык в жопу.

Отойти от дел и 5 лет снаряжать субмарину, не чтобы спасти шкуру, потому что, что шкура: оболочка, биокомпьютер, который крутит фильмы, железо.

4.

А поле, которое колется на куски поля, как фрик в штатском, начальник, что он привиденье.

Сначала идёт трещинками, как зеркало. А потом скукоживается амальгама, как шагреневая кожа.

И вот стоит в поле мальчик Гена Янев, как ключ активации портала: а был ли мальчик?

5.

Что он та единственная точка, которая самоудостоверит, что после конца света наступило послеконцасвета.

Одни будут грызть кости, есть мясо и пить кровь друг друга, как вампиры. Другие, как зомби с выпуклыми глазами, будут выполнять любые приказы.

Третьи, как фрики, будут биться головой о стену, и колоться, как расколотые.

6.

Гена Янев, как ключ активации мяса в портал, будет уходить всё время, как одинокий рейнджер и yellow submarine.

Потому что, поймите, нечитатель, чтобы не нарваться: все яяяяяяя это психическое субъективное время, которое бежит как угодно - сквозь и параллельно, вперёд и назад, вверх и вниз, вбок и прямо.

И единственная точка совпаденья, как поле, правительство, я - Гена Янев: как он всё время уходит, как начинка, как наблюдающий за наблюдающим за наблюденьем.

7.

А на его месте остаются только язык и дети. Язык как начинка, поле, и дети как нежное железо, жестокий биокомпьютер.

Индейцы, инопланетяне, мутанты, послеконцасветцы, гопники, мажоры, чмошники, юродивые, которые дальше выгонку прогоняют.

А рядом стоит Гена Янев в пренотале и прикидывает хрен к носу, как пук и яркость, минутка перед концом света, во время конца света, после конца света.

Личное начало.

1.

Знаете, на что это похоже? На цветы. Зачем они самоопыляются? Плодоносили бы сразу. Зачем этот разрыв на + и ˗ ? Для поля?

Ответ слишком очевиден. Для фильма, для гимна, почему нас не восхваляют, как говорил один шах в «Волшебной лампе Алладина», фильме из детства.

И сразу следующий пункт, а ля Фёдор Михалыч, возвращаю билет, бунт, слезинка ребёнка, что за извращёнка, расчленёнка, пытать детей, и кто? Пантократор.

И сразу следующий пункт, ты хоть сам понял, что сказал, говорилка? Не он пытает. Его пытают, потому что его нету, он скрылся, как Бог в коме в голливудской «Догме».

Он в детях, всех, ∞∞ яяяяяяя, параллельных, субъективных психических вселенных с ДНК-библиотекой, самодостаточностью, самоуничтоженьем.

На его месте стоишь ты, как обдолбанный, как следующий пункт, как Гена Янев, и прикидываешь хрен к носу в пренотале: бля, правительство замурцевало время.

Что время это всё время, а не чуть-чуть. И что тебе делать? Бля-бля-бля, что делать? И тут следующий пункт: пук и яркость, как припадок, как минутка, как секс.

Как ещё одно время, как подарок от папы с мамой, и ты, такой, стоишь рядом, как Гена Янев, как субмарина, и спасаешь, как восхищенье.

И перетаскиваешь из концлагеря в реанимацию. А те, такие, стоят рядом, как дети, и головой трясут с вопросом, за что? В голове, как на минном поле.

2.

Тут ведь последний пункт, который нас интересует – гарантия личного спасенья. И если у нас нет этого впечатленья – выноси святых и туши свет.

Но тут я вас ничем не могу утешить, если у вас нет этого впечатленья, а фриковый аффект, что вы не различаете фашиста и антифашиста, террориста и антитеррориста, как зомби.

Для этого нам и понадобился Гена Янев, как точка совпаденья, пук и яркость, минутка, поле, связка я и яяяяяяя, + и ˗, железо и начинка, язык и дети, пантократор и надрочка.

И вы светитесь точками в тумане, как Бог в коме. А Гена Янев, а что Гена Янев, Гена Янев один раз ведь. Потом другие Гены Яневы будут, которые этому Гены Яневу вообще как-то перпендикулярно, как параллепипед.

Итак, путём долгих вычислений последовательностей числовых рядов: 2042 ˗ 2014 = 28, 49 + 28 = 77, нам удалось выйти на дату.

Когда Лев Толстой в 83 года ушёл из дома, как маленький мальчик, начать новую жизнь, а баба Поля в 87 плакала слезливыми слезами, что это она виновата, что мир такой получился.

А рядом стоял Гена Янев, и вбирал, как губка, и декодировал, как Гамлет. Что в 77 Гена Янев окажется в аналогичном положенье, на спине рыбы, которая несётся, как ключ активации портала из пункта А в пункт Б.

И упадёт на спину на рыбалке. А рядом будут стоять 2 парки, а 3 парка будет бежать по горизонту, как нимфа, а 4 парка будет с ребёночком на груди плакать.

А Гена Янев будет подглядывать в щёлку, как клиническая смерть и личное начало, что нормально получилось, посмотрим, выйдет ли у них лучше.

Посмотрим? Вот ключевое слово для личного начала, выселенного на бобы по жизни. Будет ли он смотреть лично из своего кусочка неба, как звезда в тумане.

Как с эпилептического бочку жизни, всё такие вопросы, как в неадеквате скрупулёзности жизни: умри ты сегодня, я завтра, на зоне все должны расписаться на трупе, чтобы выжить, луё-моё, по-русски не понимаю, трёшкамицубисидачаницца, все всё знают, Гена Янев.

Имелась в виду эта точка от папы с мамой, а никакая другая. Единственное время, личное начало, ключ активации мяса в портал, как я в яяяяяяя, что 100000007 закланных в жертву и 100000007 рожениц с мокрой кудрявой головкой из лона это одни и те же 100000007.

А они - что белые, чёрные, жёлтые, красные это наши и ненаши, а не стороны света. Как тут договориться? Единственный выход – уходить всё время, как время, и бросаться на пол, как труп.

Обстоятельства образа действия.

1.

Я долго думал, 33 лет, кто будет нападать третьим в русском ренессансе на последнюю империю, после Наполеона и Гитлера, и вдруг наткнулся – Жутин, и аж прилуел.

Объяснимся. Америки 2. Америка – последняя империя, величиной с шар, в поперечнике 42 тыс. километров. Америка – Техас себе на уме.

Ясно, на какую Америку напал следующий аффектированный фрик. Нам баки забивают про Ротшильдов и Розенкрейцеров, Гонконг и Сити.

Типа от этого можно уйти, если глаз сделаешь выпуклым, как у зомби, что ничего не чувствуешь, а сам чувствуешь, как техасец, что – жопа.

Поэтому уход Гены Янева – не совсем уход, в смысле эмиграции. Куда кулак уйдёт от раскулачивания, если по периметру вышки? Только в портал: бляхамухажопа.

Это даже не внутренняя эмиграция, в смысле самиздата и интернета, такой тусовки, после которой, рокеры становятся орденоносцами, а зомби хлопают в ладоши на пытки.

Всё это 100000007 раз было и 100000007 раз будет. Это надрочка. Уход в этом смысле – смысл – для чего надрочка; сепарация, пантократор.

А поступок – просто реал в виртуале. По нему видно, пока не набегут фрики и троллинг, и не замурцуют, как небесная сотня, подводная лодка и госканалы.

Так вы увидите, как дауншифтинг и экстремальный туризм: ушли вы или не ушли. В смысле: пришли вы или не пришли вы. В смысле: на вас всё или вас потащило.

В смысле конфессий: гопников, мажоров, чмошников, юродивых, индейцев, инопланетян, мутантов, послеконцасветцев.

Умри ты сегодня, я – завтра. Все должны расписаться на трупе, чтобы выжить. Луё-моё, по-русски не понимаю. Все всё знают.

Ну вот, и лули? Если на вас всё, и вы всё знаете. Стоите, как сердце Бонивура. И стараетесь, как в гостях у сказки, пока одни хлопают в ладоши за трёшкумицубисидачуниццу, а другие под себя мочатся на пытке.

И здесь уже: слезинка ребёнка и «почему нас не восхваляют?» – единственная реальность и почти одно и то же. Тот, кто увидел, Гена Янев, наблюдающий за наблюдающим за наблюденьем.

И Бог выходит из комы на 1/3 мгновенья, чисто фрактально на спирали, как просьба: пожалуйстаспасибо. Поэтому мы и заговорили про годы.

А не то что: полвремени и всё время. Так легче в аффекте: потом я буду мыться, потом включу стиральную машину, потом - смотреть фильмы, потом - показывать фильмы.

Потом всё всем станет ясно про Наполеона, Кутузова, Гитлера и русский народ, как просветленье. Потом опять захлопают в ладоши, как Бог в коме.

Тут важно поставить точку. Какая вы точка, как мегапиксель. Что вы видите, короче. И сможете ли вы 33 лет головой о стенку стучаться, в которую всё улетает и ничего не прилетает, как папа и мама.

И держать всё время клюв открытым, а вдруг звуки начнут литься? И многое другое.
2.
Ещё какой-то пункт остаётся. Пожить для себя, что ли? Нежное белое тело, созерцательность, ягода морошка? Не совсем так.
Компенсация? Иона в чреве китове? Иов? Бог дал, Бог взял, да будет благословенно имя Господне?
Не то, так же. А, понял! Вначале было слово, и слово было у Бога, и слово было Бог. И под пытками и у стены плача.
(1 + 1 = 1) – (1=1=1) = (∞ ˗ 40 = ∞: яяяяяяя, я, Гена Янев. Вот на что обиделся Сатанаил, и почему аффект у фрика.
Какой-то подёнке, фуцеру, фуку - честь вывести Бога из комы, а они – надрочка. Обидно, да? Как проиграть в финале Лиги Чемпионов по пенальти.

33 романа.
Всех жалко: тех, кого избивают перед строем, чмошных. Тех, кто избивают перед строем, сержантов. Тех, для кого избивают перед строем, строй.
И если вы это жалко той пчёлки, на глазу у которой мир как фасетка, то вот вам заданье: с эпилептического бочку жизни, на пенсии по инвалидности на острове Соловки в Белом море.
Разговаривать с руками 33 года, по дороге на озеро Светлое Орлово на узкоколейке. Уже меньше осталось, минус 6 лет, ничего, я и тут так делал, в одной нычке в Мытищах.
6 романов. «Демобилизация». «Этимология». «1+1=1». «Яяяяяяя». И т. д. Итак, в чём заданье центра смерти на периферии жизни?

Заданье простое. 33 романа. Все расслабятся и 6 лет прибавят, как Толстому, как бонус, это я так торгуюсь.

Жизнь, смерть. Что там у нас со смертью? Разве эта царапина не черкает по сердцу всю дорогу, как папа и мама?

Пока выпуклый – не обращаешь вниманья, как луп. Но чем больше траченный становишься, замечаешь, что с самого начала был юродивый, как баба Поля, которая в 87 плакала, что это она виновата, что мир такой получился.

Вы понимаете, конечно, к чему я веду, талантливый нечитатель, чтобы не нарваться. 33 романа, смерть всю дорогу.

Какая, луй, разница, на каком носителе, на бумаге, на флешке или в таблетке - наблюдающий за наблюдающим за наблюденьем, жалко и фасетка.

Как неподвижная точка, на которой жизнь после смерти разместилась, как личное начало. У Бога много обителей, и всё такое.

Ясно, что это отраженье, как слово. Но это уже нюансы. Нам ведь было важно - личное начало, которое: луё-моё, по-русски не понимаю, замурцовывало всю дорогу личное начало, как фрики и троллинг, как аффект личного начала.

Не продраться сквозь мурцу, короче. Про это репортаж, вообще-то: не про жизнь, не про смерть, а про жизнь после смерти, 33 романа, личное начало.

Май 2014.

© Никита Янев, 2014
Дата публикации: 24.08.2014 13:31:35
Просмотров: 2197

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.