Перекресток. Часть третья. Простая история 3

Юрий Леж

Форма: Роман
Жанр: Фантастика
Объём: 17191 знаков с пробелами
Раздел: ""

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Продолжение романа.

25
– Ох, какие к нам хозяева в гости, – присмотревшись и разглядев в темноте Климовского, ответил Герд. – Здравствуй, Толля! У нас без особых новостей, все хорошо, а что же ты так поздно? Зина спит уже, а я вот засиделся, читаю…
С первых же дней знакомства, состоявшегося чуть больше года назад, бледный, со впалыми, приметными глазами мужчина называл Кудесника только так – сокращенным именем с заметным, нарочитым выделением двух букв «л». Поначалу это звучало странно, но теперь стало неким своеобразным, впрочем, совсем ненужным паролем.
– Как смог – добрался, – сообщил Климовский, проходя в помещение следом за Гердом. – Ты Зину не трогай, пусть отдыхает, я тут немножко посижу, чисто символически, и пойду к себе на чердак…
Мансарда в доме, благодаря архитектурному излишеству в виде узкой, крутой и чрезвычайно скрипучей лестницы, имела отдельный вход. Это очень нравилось анархисту, хотя еще ни разу ему не пришлось пользоваться им в «пожарных» или еще каких не благих целях.
– Да у нас сейчас и посидеть не с чем, – сокрушенно отозвался Герд, располагаясь за маленьким приоконным столиком, за которым, похоже, и сидел перед появлением Климовского, во всяком случае, именно здесь лежала раскрытая книга, и стоял стакан с чем-то пахучим, ароматным. – Все холодное, только спиртного, как всегда, вдосталь, но ты ведь не будешь с дороги на голодный желудок…
– Буду-буду, – успокоил его анархист. – А Зину все равно тревожить незачем, завтра утром ей скажешь, что я приехал. Думаю, вы раньше меня проснетесь, хочу отоспаться, устал в дороге что-то, а пока – давай-ка, плесни мне того же, что у тебя в стакане, а потом я возьму баночку каких-нибудь консервов и пойду к себе, там закушу.
– Конечно-конечно…
Герд метнулся по малюсенькой комнатке к буфетику у противоположной стены, прихватил оттуда чистый стакан, критически оглядел его на свет, решил, что все в порядке, поставил на столик, а следом вытащил из-под трехногого табурета, на котором сидел сам, бутылку без опознавательных знаков, заткнутую, впрочем, отличной пробкой и наполненную прозрачной с легкой синевой жидкостью. Аромат можжевельника, мяты, чабреца, каких-то еще освежающих, бодрящих трав разлился по комнате с новой силой.
– Ты не суетись, - попросил Климовский, принимая стакан из рук Герда. – Садись, давай выпьем…
Спирта в таинственной жидкости было не меньше шестидесяти процентов, он обжигал небо, язык, но тут же эти незначительные ожоги обволакивал легкий привкус летнего луга и можжевельника. Каким образом бледнолицему удавалось не перемешивать ингредиенты в напитке, а доставлять их на вкусовые рецепторы языка каждый в отдельности, для анархиста оставалось вечной загадкой… Впрочем, загадок, связанных с Гердом и Зиной и без спиртного было предостаточно.

Чуть больше года назад, прогуливаясь от нечего делать по окрестным лесам во время очередной отсидки «на дне», Климовский, не находя нужного решения, мучительно размышлял, кому бы из своих знакомых, но абсолютно не причастных к инсургентскому движению, доверить практическое беспокойство о маленькой бензоколонке, прозябающей на краю света, на пользующейся дурной славой трассе ведущей в Сумеречный город. Бывший номинальный хозяин, странный, но бодренький еще старичок, помер в начале лета, на его похороны анархист не успел, да и неважно это было, они не дружили при его жизни, и Климовский числился здесь кем-то вроде друга дальних родственников, иногда наведывающегося отдохнуть от городской суеты и дел в глуши.
В лесу Климовский и встретил странную парочку – мужчину и женщину – исхудавших, явно оголодавших и даже слегка одичавших, одетых в чудные, безразмерные, серые хламиды с таинственными буквами и цифрами над левым нагрудным карманчиком. «Герд Залов и з… Зина», – представился за себя и промолчавшую женщину бледнолицый, несмотря на летнюю пору и давнее шатание по лесу мужчина. То, как он замялся, называя свою спутницу, от внимания анархиста не ускользнуло, но поначалу он решил, что пришелец ниоткуда просто не знал, как лучше назвать её: полным ли именем или сокращенным. А потом эта странность первой встречи исчезла под нагромождением других…
Неожиданно расщедрившийся на добрые поступки Климовский вывел из леса, по их собственному признанию, заплутавшуюся парочку, пригласил в дом, накормил чем-то консервированным, для себя готовить каждый день ему было лениво, дал переодеться в старые дедовы тряпки. Ничего женского, естественно, у покойного старичка не нашлось, и Зина выглядела презабавнейше в оказавшихся ей в пору мужских штанах моды прошлого века, в тесной для её груди клетчатой рубашке, но и её спутник смотрелся не лучше в меньших по размеру обносках, больше напоминая в них огородное пугало, чем нормального человека. При этом свои вещи, вплоть до нижнего белья, почти одинакового у обоих, странная парочка не стала стирать, а как-то даже торжественно сожгла за домом, возле небольшого сарайчика. Климовскому тогда показалось, что таким образом они символически избавляются от своего прошлого… Но выглядело это в чем-то немножко забавно…
На утро анархист еще раз убедился в том, что вытащенные из леса люди не просто странные, а очень странные, но не стал ломать над этим голову. У каждого между ушами полным-полно тараканов и прочих мелких зверушек. И если человек не умеет пользоваться водопроводной колонкой, электрической плиткой, телевизором – то это еще ни о чем не говорит, тем более, человек этот заранее предупредил: «Мы не от мира сего…» Напыщенные поначалу слова с каждой проведенной в обществе странных лесных обитателей минутой подтверждались все ярче и нагляднее.
«Да и ладно, – подумалось тогда Климовскому. – Подумаешь, из психушки сбежали… Люди они, кажется, не буйные, по-своему разумные, а всяких заскоков и отскоков у каждого хватает, разбери только его поведение под микроскопом…» Невольно ему вспомнилась Анаконда, в те времена еще не прямая его руководительница по совершаемой акции, но уже давно – легенда инсургентского движения, которая ни под каким предлогом, никогда в жизни не позволила бы себе одеть ничего розового, даже никем не видимого нижнего белья. «А эти просто от современной техники шарахаются, – продолжил размышление анархист. – Бывает, кто-то голым по пляжам разгуливает, кто-то защищает права бездомных собак, разве это менее странно?»
Подумав вечер, полночи и утро, пораскинув мозгами и так, и этак, Климовский решил поселить Герда и Зину в своем «схороне», сделать их официальными хозяевами лежки. И почему-то его предложение было принято ими с бурным, хотя и тихим в проявлении эмоций восторгом. Оформление всякого рода бумаг на передачу собственности влетело анархисту в кругленькую сумму, да еще и затребовало уйму времени, но и того, и другого на тот момент у Климовского было вдосталь, и он с удовольствием занимался поездками к нотариусу, визитами в городской архив, встречами с полицейскими чинами, заведующими бумагами и порядком в этом районе. Самым сложным оказалось выправить документы самим «маугли», появившимися ниоткуда, но и эту для простых людей неразрешимую проблему с помощью прикормленных заранее чиновников удалось решить без особых затруднений.
Тем временем Герд и Зина обживались в явно непривычной для них среде обитания. От наблюдательного глаза Климовского не ускользнуло, что, будучи совершенно беспомощными в большинстве рядовых, бытовых ситуаций, эта парочка, особенно Герд, отличаются острым умом, дальновидностью и интеллектом. А вот Зина, к счастью для анархиста, оказалась молчуньей, совсем не похожей на современных женщин, умеющих болтать часами и – ни о чем. Впрочем, по сравнению со своим мужчиной, она гораздо быстрее адаптировалась к быту и уже через недельку ловко стряпала что-то на маленькой кухоньке в доме при бензозаправке.
Устроив незваных, но оказавшихся такими нужным в нужное время и в нужном месте гостей в трех комнатках первого этажа, сам Климовский перебрался в мансарду, соорудив там, на полудесятке квадратных саженей, гибрид спальни и рабочего кабинета. Хотя, сказать по совести, никакого особого кабинета ему не было нужно, даже письменный стол, затащенный наверх с помощью Герда, а еще большей – Зины, оказавшейся значительно сильнее физически своего мужчины, чаще служил обеденным или был завален множеством ненужных анархисту газет.
Раз в два-три дня Климовский совершал пешие прогулки к небольшому полустанку на железнодорожной ветке, ведущей в Сумеречный город. Там можно было раздобыть пяток-другой свежих изданий совершенно разной направленности, среди которых бывала и нужная анархисту газетка, через объявления в которой его обычно приглашали на очередную акцию. Но брать, на всякий случай, приходилось все, чтобы не бросалось в глаза именно это издание, и теперь газетами был полностью завален стол на маленьком чердаке дома.
Почитывая газетки, прогуливаясь привычно по лесу и отдыхая, Климовский присматривался к своим новым знакомцам, с одобрением замечая, что бытовые их странности потихоньку исчезают, уступая место странностям духовным, если так можно было выразиться. Во-первых, взаимоотношения мужчины и женщины мало напоминали семейные или даже отношения любовников, давно притертых друг к другу. Молчаливая Зина практически ни никогда не называла Герда по имени, и даже если ей требовалось от него какая-то помощь или надо было позвать того на обед, женщина предпочитала пройти через дворик к бензоколонкам или сарайчику и тронуть своего мужчину за плечо, чем крикнуть короткое: «Герд, ты мне нужен!» или просто «Иди обедать!» И хотя спали они вместе, но ложились всегда врозь, чаще всего первой – Зина, а часом-другим спустя и Герд. Интимные отношения случались за все время пребывания с ними анархиста пару-тройку раз, и это было настолько очевидно по утреннему сияющему виду Зины и смущенному – Герда, что всегда вводило Климовского в легкий ступор: счастье женщины он еще понимал и воспринимал нормально, но вот смущение мужчины, будто застигнутого за чем-то постыдным, нелицеприятным, на манер юношеского онанизма, – не мог.
Когда анархисту настало время покидать уютный домик и забавную, странную парочку, чудные «маугли» уже совсем освоились на новом месте, и Климовский уехал на очередную акцию с легким сердцем: заправить раз в сутки, а то и в двое, автомобиль, случайно оказавшийся на пустынной трассе, принять раз в месяц горючее с бензовоза, прикупить на полустанке продуктов, обиходить себя и не дать в обиду возможным, но невероятным в такой глуши жуликам и хулиганам его новые знакомцы уже вполне могли. Правда, по части защиты анархист больше надежд возлагал на Зину, чем на Герда, пару раз убедившись в недюжинной физической силе и решимости женщины.
Так сложилось, что вернуться в свои лесные бензиновые владения Климовский смог только в середине осени, ни разу не позвонив, не написав, не послав телеграммы, чтобы не раскрывать заветный «схорон» даже перед соратниками. Однако, как ни странно, душа у него за прирученных «маугли» не томилась и не волновалась. В процессе подготовки к акции и во время исполнения, честно говоря, было не до каких-то посторонних мыслей, а уже потом, когда горячка схлынула, и он отлеживался на конспиративной квартире в Столице, анархист неожиданно почувствовал, что с его знакомцами просто все хорошо. Бывали у него иной раз такие вот «приливы» туманного ясновидения.
А вернувшись на бензоколонку, Климовский убедился в который уже раз в жизни, что интуиция его не обманула: у Герда и Зины все было не просто хорошо, а очень хорошо.
В маленьком сарайчике за домом анархист обнаружил настоящее химическое производство: большой перегонный куб, нечто, напоминающее миниатюрные ректификационные колонны, множество змеевиков, труб, кранов и краников. Все это хозяйство было собрано в сарайчике не для захламления свободного места или коллекции, это все работало, кипело, плюхало, выпуская пар через клапаны, капало и собиралось в самые разнообразные бутылки.
– Это я от скуки, – честно признался Герд. – Заняться больше нечем, а старые знания и навыки хоть куда-то приложить хочется… вот и сотворил…
Назвать его творение самогонным аппаратом язык не поворачивался. Это было самое настоящее, заводское, правда, в миниатюре, производство спирта высшего качества, причем, в количествах вовсе не промышленных, продажных. Пара-другая литров в месяц – вот и весь выход мини-фабрики, но далее вступали в действие очередные таланты Герда. Из доморощенного спирта, колодезной воды и всевозможных трав и фруктов он творил ликеры, настойки, наливки, водки изумительного вкуса.
В жизни к спиртному относящийся равнодушно, но признающий положительные качества ста граммов перед боем или стакана водки с устатку, Климовский был просто ошеломлен предложенной ему за обедом вкусовой гаммой напитков, да и сам обед в исполнении Зины был просто выше всяческих похвал.
– Да ты ведь, однако, химик от бога, – похвалил Герда анархист, когда они вышли на свежий воздух после еды.
– Это так, пустяки и любительщина, – отозвался бледнолицый, но было заметно, как приятна ему похвала.
На какие-то доли секунды Климовский задумался, не обратить ли странного человека в свою «веру», не сделать ли из него химика-взрывника, способного из питьевой соды, уксуса и медного купороса соорудить взрывное устройство, но тут же отмел эти мысли. Взрывчатки и исполнителей в подполье было достаточно, и химики среди инсургентов имелись очень неплохие, а вот расставаться с тщательно оборудованным гнездом-лежкой было бы просто неразумно, особенно если учесть все те старания, что анархист приложил для легализации своих «маугли». Пусть уж лучше почует своими ликерами и наливками одного Климовского, живет в полной безопасности и неведении и обеспечивает лишь фактом своего существования при бензоколонке спокойный, безмятежный отдых временами изнуренному на акциях инсургенту. Правда, именно после этого случая Климовский аккуратно, через абсолютно проверенных людей, поинтересовался, не случалось ли весной или в начале лета побегов из психушек помещенных туда ученых-химиков, не обязательно с какими-то громкими, известными именами, а хотя бы просто хороших, крепких прикладников… И выяснилась презабавная вещь – в психбольницы практически не попадали химики, кроме доморощенных отравителей или явных шизофреников, вообразившихся себя Менделеевыми. Ну, а кроме того, никаких побегов из больниц, да еще сразу двоих пациентов ни весной, ни летом не было зафиксировано. Но головной боли Климовскому это не прибавило, он уже доверял своим знакомцам из леса, проверив их самым простым и действенным способом – временем.
Это время все и расставило на свои места. Разыскиваемый всеми полицейскими и особыми силами Империи, дерзкий, предусмотрительный, авторитетный, но старающийся изо всех сил оставаться в тени лидеров анархист стал все чаще и чаще, без особой на то нужды, заглядывать на бензоколонку не только, чтобы отдохнуть, но и просто попить ликеров и водок собственноручного изготовления странного бледнолицего мужчины, поговорить с ним о всяких отстраненных материях или о конкретных хозяйственных делах…

Наверное, обо всем этом успел подумать Климовский, выпивая полстакана крепкой настойки со вкусом можжевельника, мяты и чабреца.
– Хорошо тут, спокойно, – признался неожиданно анархист, отставляя стакан на столик. – Электричества вот не хватает, может, при случае, генератор прикупить?.. не дело это – сидеть при керосинке-то… не прошлый век на дворе. Все равно топливо свое, жги – не хочу…
– Мне и при керосиновой лампе нравится, – поспешил отреагировать Герд. – А топливо, ну… не знаю, Толля, как ты концы с концами сводишь, только ведь не покупают почти ничего… я неделю назад от бензина отказался, заливать некуда, емкости полны с прошлого месяца.
– Не во всем прибыль должна быть, – ответил Климовский, думая, что такие вот мысли любому другому человеку, не Герду, должны были придти в голову давным-давно. – Я просто могу себе позволить содержать этот дом, бензоколонку, невзирая на затраты. Прибыль можно сделать и на другом. Ладно, не ночной это разговор, Герд, пойду я наверх… там все, как обычно?..
– А что может измениться в твое отсутствие? – даже, казалось, удивился бледнолицый. – Зина там пыль стирала, вот и всё.
Он еще разок обратился к буфетику, пошарив теперь где-то в нижней его части и, скорее на ощупь, чем на взгляд, вытянув оттуда две консервные банки: фасоль в томате и какую-то странную, похоже, импортную ветчину.
– Сейчас еще хлеба принесу, на кухне он, – шагнул к дверям Герд и на ходу спросил, глядя, как анархист рассовывает по карманам консервы и маленький специальный ножик для их открывания: - Может, и бутылку с собой захватишь?
– А – давай, – согласился Климовский. – Перед сном полезно, а стаканом в такой темноте тащить – только разливать…
Бледнолицый, через секунду принеся хлеб, ведь кухонька располагалась рядом, за соседней дверью и была, пожалуй, еще меньше по размерам, чем занимаемая Гердом комната, подсвечивая «летучей мышью», проводил почетного гостя-хозяина с консервами в карманах, с хлебом и бутылкой настойки в руках до лестницы, ведущей с противоположной стороны домика на мансарду, и подсказал:
– Там лампа слева от входа висит, на гвозде, а спички, полный коробок, на столе лежит…
– Найду, не беспокойся, – кивнул в благодарность за заботу Климовский. – Все-таки здесь – я дома…

© Юрий Леж, 2012
Дата публикации: 13.02.2012 13:11:28
Просмотров: 2203

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.