Две сестры

Галина Тен

Форма: Рассказ
Жанр: Просто о жизни
Объём: 16724 знаков с пробелами
Раздел: "Счастье рядом"

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Мать сидела на хлипком табурете, подперев щеку ладонью. На столе, покрытом белой старомодной скатертью, стояли в рамках две фотографии. С одной, откинувшись то ли на перила, то ли на парапет в объятиях крупного небритого мужчины, на нее смотрела, смеясь и радуясь жизни, старшая дочь. Блудливый ветер разбросал нинкины темные волосы по плечам, щеки горели румянцем, в глазах плясали искры, а за спиной тысячами огней светился огромный ночной город. Матовое марево огней проглатывало звезды, и от того небо над Нинкой казалось черным и мертвым. Мать всегда пугал этот бесконечный океан огней, она не представляла свою жизнь среди них и, с одной стороны, немного беспокоилась за дочь, а с другой, - невероятно ней гордилась. А как же иначе?! Нинка всегда хотела жить в большом городе, танцевать в балете, - теперь у нее все это есть, а еще у Нинки богатый и любящий муж, который заваливает ее цветами и подарками по поводу и без...

Мать перевела взгляд на вторую фотографию. Аненька - бледное худое существо с огромными беспокойными глазами, волосами неопределенного цвета, - держала в руке огромный букет осенних листьев. Яркие оранжевые и желтые пятна почти закрыли лицо младшей дочери, над ними лишь плавали ее бездонные бесцветные глаза. Мать тяжело вздохнула, - как там Аненька? Никогда не напишет ни о себе, ни о муже, лишь два слова на открытке "все хорошо". Видимо не хотела дочь ее волновать, жаловаться на свою горькую, неустроенную жизнь, но это "все хорошо" еще больше беспокоило и расстраивало мать. "Уж лучше бы рассказала, как есть", - думала она, глядя на кричащий букет в руке Аненьки...

Скрипнула дверь, и в хату, оттирая ладонью мокрое от дождя лицо, вошла соседка:
- Здравствуй, мать...
- И тебе не хворать, Степанна... Щас чайку...

Мать задумчиво ковыряла ложечкой янтарную грушу в оранжевом сиропе.
- Хорошее у тебя варенье! - хвалила Степановна, отхлебывая горячий чай.
- Да только кому оно все, - грустно сказала мать, и глаза ее стали влажными. - Умер Коленька...
- Хороший мужик был... - Степановна вздохнула и перекрестилась. - Царство ему небесное...

Помолчали, думая каждая о своем.

- А знаешь что, Макаровна, ты бы съездила к дочкам в гости, что ли, - Степановна кивнула головой на фотографии сестер, - развеялась. Уж сколько лет прошло, а ты все никак отойтить не можешь, - исхудала вся, иссохла, так недолго и вслед за супругом... Ой, чтоб меня... что ж за язык-то такой...
Мать махнула рукой:
- Давно уж я тебя знаю, ты худо никогда не сделаешь, а ежели что сорвется по простоте, так это ничего, - все мы люди... А к дочкам... Да нужна я им что ли? Ниночка работает много, устает, а у Аненьки итак жизнь - не мед… Даже не напишет ничего, - мать всхлипнула, жалея то ли себя, то ли младшую дочь.
- Ну, это ты брось, мать. Поезжай к Нинке – счастливому счастьем поделиться, еще счастливее будет! А потом к Аньке съезди, посмотри, что, да как у нее там, может, поможешь чем, - да хоть советом, и то дело! Вон вы с Николаем-то всю жизнь прожили душа в душу, дурного слова не сказали друг другу ни разу. Вот и научишь молодежь уму разуму!
Вспомнив мужа, мать снова пригорюнилась.
- Ладно, пора уж до хаты. А про девок-то ты подумай, - сказала соседка на прощание и вышла.

***

Столица встретила мать неуютным серым туманом и такими же серыми перронами. Безликие люди вокруг суетились, спешили, изредка толкали ее, не глядя на нее, извинялись и тут же снова растворялись в толпе. Она медленно шла к зданию вокзала, держа в одной руке старый потертый чемоданчик, а в другой – конверт с адресом дочери. «Такси, такси», - шелестели сонными голосами извозчики то там, то здесь. Вдруг из толпы перед ней вынырнул бойкий рыжий парень.
- Мать, такси. Куда едем?
Она растерялась и протянула ему конверт. Он подхватил чемодан:
- Сейчас я тебя мигом!
Она едва поспевала за ним. Они прошли сквозь вокзал, наполненный дорожными запахами, суетой и гулом тысяч голосов, и вышли в город. Город был таким, каким и представляла себе мать, - огромным, серым и пугающим. «Такой же, как и люди, которые тут живут, - подумалось ей. – А вдруг и Нинка стала такой же?..» Парень суетился, укладывая чемодан в багажник старенького красного автомобиля. «А парнишка совсем даже ничего», - подумала мать и даже слегка повеселела.

- Садись, садись, мать, - он рывком распахнул дверь, - а то конкуренты увидят – голову мне открутят.
- Это как же так? – удивилась она.
- Так вот…
Автомобиль заурчал, рванул с места и плавно влился в поток машин.
- …нельзя мне тут. Я свою мать провожал, да приметил тебя и подумал, - обдерут ведь тебя как липку. А тебя что же никто не встречает?
Мать пригорюнилась:
- Да и не знает никто, что я приехала…
- Сюрприз, значит? – парень весело засмеялся.
- Вроде того, - согласилась мать.

Центр с яркими рекламными плакатами, неоновыми вывесками и огромными зданиями остался далеко позади, а красная машина все мчалась и мчалась вперед.

- Долго едем, - заметила мать.
- А ты ни разу не была здесь?

Мать отрицательно качнула головой.

- Здесь везде ехать долго, - философски заметил парень.
- Дочь говорила, - в центре живет, - неуверенно сказала мать.
Он засмеялся:
- Какой же это центр?! Самая, что ни на есть окраина.

Наконец автомобиль мягко вкатился в большой двор спального района и остановился напротив многоэтажки.

- Здесь, - улыбнувшись, сказал водитель.

Огромная вывеска гласила: «Гостиница «Колос».

- Как же это… - растерялась мать. – Написано «гостиница».
- Адрес этот? – парень указал матери на табличку с названием улицы и номером строения.
- Да, - помедлив, ответила она и зачем-то добавила, – я к дочери приехала.
- Дочь твоя, наверное, в гостинице живет. Ты пойди, узнай, а если что, я тебя обратно отвезу…

Мать мгновение подумала, а потом сказала:

- Нет, ты поезжай, спасибо тебе.
- Ну, как знаешь, - парень всучил ей чемодан, отпихнул протянутую руку с купюрой и запрыгнул в машину. – Бывай, мать!
Машина заурчала, а мать пошла к парадному.

- Эй, мать!
Она оглянулась. Рыжий парень подошел к ней:
- На вот тебе конверт твой, - забыла.
- Спасибо.
- Я там тебе свой телефон на всякий случай написал. Ну, мало ли что…

«Мало ли что, мало ли что», - билось у нее в мозгу, пока она шла к дверям гостиницы.

***

- Комната 909. Девятый этаж. Посещения до 22.00, потом покидаем гостиницу или оплачиваем номер, - продекламировала девица со стеклянным взглядом.
- Я оплачу… - торопливо начала мать, но девица уже скрылась за высокой стойкой.

Медленно преодолевая, ступенька за ступенькой, грязную лестницу, которой давным-давно уже не только не пользовались, но, видимо и не убирали, мать монотонно повторяла «как же так, как же так, как же так…» Красивая счастливая Ниночка – известная балерина и вдруг в гостинице, в грязной убогой гостинице на задворках города… «Как же так, как же так…» Развевающие волосы, огни большого города, богатый любящий муж… «Как же так, как же так…»

На пошарпанной двери чем-то острым накарябали «909». Мать остановилась, пытаясь унять бешеное биение сердца. Постояв минуту, она робко стукнула. Дверь медленно открылась, обнажая крохотную прихожую. Первое, что бросилось ей в глаза - выцветший красный ковролин с грязными залысинами, а уже потом – потертые пожелтевшие обои, заляпанные то ли кровью, то ли вином. Помещение хранило запахи бурной ночи – и сигаретного дыма, и перегара, и кисловатый запах рвоты. У матери закружилась голова, и она сделала шаг назад. Постояв еще минуту в пустом коридоре, мать вошла в номер и плотно закрыла за собой дверь.

Нинка спала на полуразвалившейся кровати, раскинув руки и ноги и приоткрыв рот, из которого на каждом выдохе вырывался смачный мужицкий храп. Убранство комнаты дополнял большой стол и два стула с прожженной красной обивкой в цвет ковролина в прихожей. На столе были разбросаны пластиковые стаканчики и тарелки с недоеденной пищей, засыхали лужи жидкостей разного цвета. Несколько стаканов валялись под столом. Мать прикрыла Нинку грязной простыней, а потом опустилась на стул и тихо заплакала, шепотом, как мантру, повторяя «как же так, как же так, как же так…»

***

Присутствие матери, казалось, нисколько не удивило Нинку и не вызвало у нее никакой неловкости.

- Здравствуй, Нина, - прервала молчание мать.
- А ты что думала? – ядовито усмехнулась Нинка, не отвечая на приветствие.
Мать мгновение помолчала, а потом спросила:
- А где же муж, дочь?
Нинка вскочила и яростно заорала:
- Нет у меня никакого мужа, нет, и никогда не было! Понятно? Тебе все понятно?
Но матери не было понятно.
- Не понятно, - честно призналась она. – А как же твои письма, фотографии?..
- Не муж он мне, - устало опускаясь на кровать, сказала Нинка. – Так… трахал меня иногда…
- Что делал?
Нинка махнула рукой:
- Ладно, проехали. Не муж и все.
Мать согласно кивнула головой.
- А балет?
- И балета тоже нет…
- Но ты же училась. Мы с отцом деньги…
- Вот только не нужно меня деньгами попрекать, - снова взбесилась Нинка. – Вы с отцом виноваты в том, что я докатилась до такой жизни. Ты и отец! Нужно было не отпускать меня, запретить мне приезжать сюда. Я была молода и глупа и ничего не понимала в жизни и теперь вот, видишь…
Во время этой тирады в душе матери внезапно возникло новое чувство, оно росло и крепло с каждым брошенным Нинкой словом – чувство обиды. Чувство обиды не за себя, а за покойного мужа, который всю жизнь старался, чтобы его дети прожили свою жизнь лучше, чем прожил ее он со своей женой. Это обида сделала мать, за всю свою жизнь ни разу не сказавшую слова поперек ни мужу, ни дочерям, жесткой и смелой.
- Замолчи! – резко сказала она и даже немного испугалась своего изменившегося голоса. – Замолчи и никогда не смей говорить об отце плохо!
Нинка осеклась.
- Собирайся, поедем домой. Устроишься на работу, найдешь себе хорошего парня…
Громкий смех прервал речь матери, - Нинка корчилась на кровати от хохота, схватившись за живот.
- Хорошего парня… ой, не могу! Колхозника от сохи?! Нет уж, уволь…
И так же резко перестав смеяться, она сказала:
- Мой дом здесь, никуда я не поеду.

Мать растерялась, - ну никак не могла она понять, как можно называть домом этот грязный притон с выцветшим ковролином, с пятнами крови на стенах…
- Нина, дочь, послушай меня, в деревне тебе будет хорошо…
- У тебя деньги есть? – оборвала ее Нинка.
- Да вот… везла тебе и Аненьке немного. Ты же знаешь, пенсия у меня…
- Обойдется Анька. У нее огород свой, все есть, а мне луковицу и ту приходится покупать!
Мать еще раз окинула взглядом стол.
- А зачем тебе луковица, Нина? – с горечью спросила она.
- А на закуску! – парировала Нинка. – Давай деньги.
- Ниночка, может, я поживу тут пару денечков, может, ты передумаешь…
- Не нужно тут жить, никуда я не поеду, ко мне люди приличные приезжают… Все, иди-иди, мне помыться и прибраться нужно. Аньке привет.
С этими словами Нинка отвернулась к стене, и через мгновение мать услышала ее ровное дыхание. «Заснула… как же так?!»

***

Красный автомобиль ласково лизнул мать, стоящую под стеной гостиницы, лучами фар.

- Ну что, нашла дочь?
- Нашла, - вздохнула мать и отвернулась к окну.

Всю дорогу до вокзала они ехали молча. На вокзале, подавая матери чемодан, рыжий паренек сказал:
- Прости ее, мать, и тебе станет легче. Жизнь – она, понимаешь, не простая штука…

Она долго смотрела вслед старенькому красному автомобилю, ползущему в стройной колонне других машин, а потом вошла в здание вокзала. Изучая расписание поездов, мать думала о Нинке; о «приличных людях», которые приходят к ней и оставляют лужи на столе и следы крови на обоях; о ее муже, который, оказывается, никогда не был ей мужем; о балете; о грязной простыни… Мысли ее переключились на собственную жизнь, она вспоминала, как жили они с мужем, как строили дом, растили Ниночку, работали в колхозе, ухаживали за собственным хозяйством, потом появилась Аненька… «Господи, Аненька! Я же к Аненьке еще собиралась!» - вспомнила мать и испугалась. Жизнь старшей дочери шокировала и расстроила ее, - ей казалось, что это ее собственная жизнь прошла впустую среди грязи, бутылок и блевотины. Мать боялась, что еще одного подобного удара она не перенесет. «С другой стороны, - подумала мать, - хуже уже некуда. Если все так плохо, что ж, значит, мы были плохими родителями и наша жизнь прожита зря. Господи, хорошо, что Коленька об этом не узнал! Царство тебе небесное…»

***

Аненька, закончив восьмилетку, отправилась учиться на продавца в небольшой областной центр. В училище она познакомилась со своим будущим мужем, вышла замуж и осела в одном из городишек этой области. Мать видела мужа Аненьки лишь на свадьбе, ни до, ни после он не приезжал к ним. Аненька и сама была не частой гостьей, - она объясняла это нехваткой денег, а на вопросы матери, почему муж не приехал, неизменно отвечала, что он работает. Постепенно в душу матери закрались подозрения, что не все гладко в семейной жизни Аненьки. Младшая дочь всегда была скрытной и, встав взрослой, ничуть не изменилась. На вопросы отвечала уклончиво, писем не присылала, лишь открытки с подписью «все хорошо».

***

Грунтовую дорогу, указанную ей кем-то из местных жителей, совсем доконали осенние дожди, превратив в огромное болото. Поздний октябрь швырял охапки листьев, они тонули в этом болоте, но некоторые умудрялись плавать в липкой жиже, сохранив свои яркие живые оттенки. Мать шла, наклонив голову, смотрела на них и думала: «Такие же, как у Аненьки на фотографии…» По обеим сторонам дороги располагались новостройки – огромные кирпичные дома с черепичными крышами или не слишком большие, но добротные из кирпича. Мать всегда хотела жить в кирпичном доме, но у них с мужем не хватило на такой дом денег – почти все деньги они отправляли Нинке в столицу, то на учебу, то на конкурсные костюмы, то на жилье. Коленька поставил добротный сруб – сам лес подбирал, сам бревна шкурил и дом весь, считай, сам поставил, да отделал…

Дорога круто взяла влево. Пейзаж изменился – дома, по-прежнему, были новые, но участки уже более ухоженные. «Эти раньше строили, - догадалась мать. – Вон уже и беседка виноградная у кого-то, и яблоньки молодые, но крепенькие – через год-другой урожай будет…» Вот и первый дом по левой стороне. Мать остановилась перед небольшим кирпичным домиком с открытой террасой, увитой плющом. Все здесь дышало спокойствием и безмятежностью. И вспомнилось матери, как муж Коленька, строгая бревна, говорил: «А придет старость, сядем мы с тобой, мать, на террасе, будем чаек с грушевым вареньем пить и природой любоваться».
- Не дожил ты, Коленька, - прошептала мать и смахнула слезу.
Она подошла ближе к ограде. «Неужто Аненькин это дом? - удивлялась мать. – Может, напутал чего черт-прохожий?» В это время дверь отворилась, и на террасу вышел молодой мужчина. Увидев мать, он направился к ней.
- Ищете кого? – спросил он, улыбнувшись и кивнув вместо приветствия.
- Да я к дочери приехала…
Мужчина, слегка наклонив голову, присмотрелся к матери.
- Да это теща пожаловала! – радостно воскликнул он. – Что же ты, мать, стоишь? Аннушка, ты посмотри, кто к нам приехал…

***

Показывая свои владения, Аненька как будто светилась. Ее острые некрасивые черты стали мягче и приобрели ту привлекательность, которая свойственна лишь женщинам, познавшим настоящее счастье. Она рассказывала матери о каждом кустике на своем участке, о каждом кирпичике своего дома, - все это они делали вместе с мужем, и у всего была своя история…

- А вот это клен, - указала Аненька на большое дерево за домом. – Жаль было его пилить, - у него такие красивые листья осенью.
Аненька подняла большой оранжевый лист и подала матери.
- Такой же, как на фотографии, - машинально сказала мать, беря лист.
Аненька засмеялась.
- Практически тот же самый!.. Я тебе не писала, мам, времени не слишком много. Хотелось быстрее построиться и жить нормально, да и тебе одной там тяжело. Хотели к зиме за тобой ехать, а ты вот сама приехала. Хорошо хоть комнату твою уже отделали, так что стройка наша не особенно будет тебя беспокоить… - говорила Аненька.
- …жить нормально, - повторила мать и вдруг выпалила. – Я у Нинки была…
- Я знаю, мама, - Аненька положила ей руку на плечо. – Нина мне звонила, извинялась, что деньги, которые ты мне везла, забрала.
Аненька снова засмеялась.
- Ты не понимаешь, - грустно сказала мать. – То, как она живет…
- Нет, мам, не понимаю, но это ее выбор. Я много раз звала ее к себе, но она счастлива там, в своей жизни. А разве этого мало?
- Ты все знала? – удивилась мать.
- Знала, конечно. Но Нина просила меня не говорить тебе об этом, боялась, что ты ее не поймешь. Она просила меня, чтобы я извинилась за нее… Прости ее, мама. Жизнь – не простая штука…
- Да, мне об этом уже говорил один очень хороший человек, - задумчиво сказала мать.

© Галина Тен, 2011
Дата публикации: 23.11.2011 23:23:46
Просмотров: 2848

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.

Отзывы незарегистрированных читателей

Гость [2015-11-24 12:55:07]

Хороший рассказ, но водитель лучше бы взял деньги за проезд с вокзала или вообще не писать о них, т.к. сначала он говорит о конкуренции - "а то конкуренты увидят – голову мне открутят", т.е. предполагает заработать, а потом денег не берет - слишком много щедрости получается, не правдоподобно...
А в целом впечатление хорошее, легкий стиль. Спасибо. Удачи!

Ответить

Галина Тен [2015-11-25 13:52:02]

Спасибо за рецензию. Перечитала снова, замечание верное. Вероятно, когда я писала подразумевала, что водителю стало жаль старую женщину, поэтому он решил не брать с нее денег. Но я не смогла это внятно передать в рассказе. Еще раз, спасибо.