Шекспир. Сонеты Теvной Даме
Олег Павловский
|
Форма: Цикл стихов
Жанр: Поэтический перевод Объём: 397 строк Раздел: "Шекспир. 26 сонетов Мэри Фиттон" Понравилось произведение? Расскажите друзьям! |
Рецензии и отзывы
Версия для печати |
|
.
СОНЕТЫ посвященные "ТЕМНОЙ ДАМЕ" Мэри Фиттон _________________________________________________ . ШЕКСПИР. СОНЕТ CXXVII ____________________________________ Казалось, темь волос – ночная мгла, Не тешит взгляд и красотой не блещет. Угодно ли в мечтах и в зеркалах Стать красоте бесцветной и беспечной? Фальшив узор искусственных кудрей И локонов уложенных игриво, – Достойны ли принцесс и королей, Иль траурны, скучны и некрасивы? Как черный жемчуг черные глаза, И бровь чернее ворона крыла. Где золото небес и бирюза, Хор ангелов и неба похвала? Цвет траура и свет ее очей – Прекрасней нет возлюбленной моей! CXXVIII Ты, Муза, музыкой наполнишь клавесин! Благословенны дерево и звуки, И танец пальцев весел и красив – Ласкают душу трепетные руки. Проворству клавишей мне завистью гореть, Но мне ли целовать твои ладони нежно? Несмелых губ пылающая медь И смелых клавиш белые одежды – На этой сцене каждому свои Отведены и роль, и положенье. Пусть танец пальцев с танцами любви Сравним – и губ, и музыки блаженней… Беспечны клавиши и счастливы вполне, Отдай им пальцы, поцелуи – мне! CXXIX Где нет стыда – там духу невтерпеж! От жажды сладости до страсти – только миг. О, сладострастие! Влекущее как ложь – Но груб и отвратителен твой лик. Казалось, наслажденью нет конца? – Презрение умерит гордый нрав Охотника, завистника, творца Безумных грез, те чаянья поправ. Сведет с ума и страждущих, и тех Кто обладает, вознося себя В блаженство снов и призрачных утех, О бескорыстной радости скорбя. Безумен мир в мечте о чудесах – Рай на земле и ад на небесах. CXXX Ее глаза не солнце? Не жалей! Огни коралла губ ее алее. Пушистый снег груди ее белей И волосы неистово чернеют. Дамасских роз и рдение, и свет Напрасно не ищи в ее ланитах – Благоухают розы или нет, Но тело пахнет хлебом и корытом. И голос мил, но музыка сильней Волнует слух и звук томленья полон – Когда богиня ходит по земле Смолкают струны скрипки и виолы. Беспомощна сравнения тщета – Прекрасны и любовь, и красота! CXXXI Повелевай, сегодня ваш черед – Прелестных дам, жестоких и надменных. Безумству сердца не расплавить лед – Как твой брильянт в оправе драгоценной. Тобой любуясь, люди говорят: – Ее лицу не покорить сердец… Недобрый взгляд – всего лишь только взгляд, Душа не лжет, а сердце – не слепец. Солгать не смею, клясться не берусь. И тяжкий стон, как чудный сон лелея – Твое лицо – печаль мою и грусть, И темный локон светлого светлее. Твоя душа светлей твоих кудрей, Когда бы ни злословили о ней! CXXXII Любимых глаз и жалость – похвала! Коль сердце ветреницы мной пренебрегает – Оделось в траур, как ночная мгла – Чарует мучая, смеется, сострадает. Но солнце утреннее красит небеса Румянцем щек пылающих востока! Звезды вечерней гордая краса На западе – грустна и одинока? Ах, как прекрасен траур глаз твоих! И горечь сердца твоего – не горе. Мы траур разделили на двоих В единственном или в последнем споре? Клянусь! И красота твоя черна, Как жалость черная, как эти письмена. CXXXIII Проклятье сердца моего и боль От ран сердечных друга и моих! Ужели мало одного? – Изволь Ответить, кто твой раб из нас двоих? Глаза жестокие украли у меня – Меня и страсть мою, присвоив невзначай Любимых глаз сияние огня И сердце друга, и мою печаль. Пусть сердце узником в груди твоей стальной – Что ж, сердце бедное оплатит счет двойной, И станет стражем, и не пустит на постой Другой души обманутой тобой! Жестокая, быть запертым в тебе Без права выкупа, – угодно ли судьбе? CXXXIV Что ж, признаю… тебе принадлежит Отрада дней моих. В твоей и божьей воле – Мне в одиночестве разлуку пережить Без грез и утешения… – Доколе Ты, алчная, сокрыла от меня Свет юности – души моей отраду? Торгуюсь как последний из менял С ростовщиком бесценнейшего вклада. Твои дары – любовь и красота! Прелестный кредитор, не жди возврата, Нет должников у божьего суда – Сегодня щедр, а завтра небогат ты! Тебе владелице двух душ и двух сердец За все заплачено, уймись, мой милый лжец. CXXXV Желание и воля – вот союз Желания с желанием излишним. Желать твоей любви! – не побоюсь Желанным быть тобой и пред Всевышним. Твои мечты пространны и легки – Так спрячь меня в своем желанье смелом! Чужим мечтам рассудку вопреки Ты внемлешь, а моя осиротела. Так море не гнушается дождем – Вода с водой сольются воедино. Что чуждого в желание моем Для чуда жизни и ее картины? Будь милостива – кто бы ни просил. Я весь в твоем Едином. Твой Уилл… CXXXVI Когда б не слепота твоей души! Поведай ей, что я – твое желанье, Твоя любовь, – об этом расскажи, Мои не отвергая притязанья К тебе одной… Cокровищнице грез Твоих я завещаю страсть и строчек Звучащих струны, – сердце бы принес! Певца любви, поэта одиночеств… Пусть буду незаметен я другим Твоим желаниям – мечтам твоим безмерным, Я твой «никто»! И все-таки любим Как милый сон несбывшийся, но верный. Любимым именем того, кто так любил – Любуйся милая, люби… my name is «Will»... CXXXVII Любовь, шутя, меня лишила глаз – Смотрю не видя, вижу не смотря. И красоте – в плену её проказ – О худшем, как о лучшем говоря. Будь беспристрастен – взгляду говоря, На берегу средь слуг и верховых, В той бухте, где прикован к якорям, Как сердце цепью выдумок твоих. Иль островок измученной души В бездонном мире лжи и сладких грёз, Лукавым взглядам сдаться поспешил, А не сиянью дня и свету звёзд? Свет истины, и заблужденья тьма. Блеск чистоты – и хитрости чума. CXXXVIII Ты клясться в верности готова без конца! И ложь твоя милее праздных слов, Как сон для простодушного юнца В фальшивейшем и ловком из миров. Мы юности и веры должники, И лучших дней. С беспечностью факиров Смешали грим, плащи и парики Под маской нарисованного мира! Все справедливо – искренность и ложь. И я не стар – стары мои одежды. Ты веришь в чудо, да и я похож На юношу в мечтах и взглядах прежних. На брачном ложе – возрасты равны. И собственным обманом польщены. CXXXIX О. не проси оправдывать твоей Жестокости – у сердца моего! Скажи, солги! Но взглядом пожалей, А смерть не означает ничего. Люби других – ведь я не враг любви, Люби чужих, но свой лукавый взгляд Мне подари, мой милый визави, Как блеск волны, как пение наяд. Готов простить и друга, и врага. Мои глаза исполнены любви. Твой взгляд сожжет, сметет как ураган, Но и его, молю, – не отними! Что медлишь ты – ведь я почти убит? Не мучит боль – не будет и обид. CXL Нет мудрости во зле – так будь мудра, Не презирай смиренья моего. Моя печаль – безмолвная игра Души с душой, и боли торжество. Благоразумна или холодна? Любовь моя, молю тебя – солги мне! До смертных мук, до тления, до дна Я упаду, но сердце – не погибнет! Блажен, кто от любви сойдет с ума Блажен в отчаянье, страданиях, в проклятьях. В безумных снах – безумные слова, Безумство мира и его объятья. Пусть ясный взгляд не терпит клеветы. Взгляни: нас только двое – я и ты! CXLI Как верить мне тем пристальным глазам, Что замечают тысячу изъянов? Лишь сердце открывает чудеса – И свет небес, и тайны океанов. Твой голос не чарует красотой – Для чувств моих довольно и молчанья. Но сладок плод и запахов настой – Пир тайной встречи или ожиданья? И всех моих надежд, сомнений, бед – Всех тайных чувств смятение и горечь – Не достает для бегства от тенет Моей любви, а с сердцем не поспоришь! Любовь и грех – но призрачна картина, Как счастья золотая паутина. ШЕКСПИР. СОНЕТ CXLII Моя любовь грешна, но будь добра Не отврати огня ее до срока. Пусть в озаренье твоего костра Зардеет свет и моего порока. И осудив – не оскверни души! Орнамент губ не покриви наветом, Фальшивым обещанием лишив Чужой букет и свежести, и цвета. Будь холодна к сиянию одежд, Будь сожжена моим огнем и взглядом И жалостью – последней из надежд Заслужишь жалость – большего не надо. Посеяв верность, обретешь и ты И щедрость осени, и поздние цветы. CXLIII Заботливой хозяйке не мешай – Поймать цыпленка глупого спешит! Ребенка бросит, бросится, спеша, За курицей, не ведая души. Пусть брошено дитя – ей все не впрок! И не найдется в сердце уголок Моей любви. Что ей любовный жар Младенца или верного пажа? Моя любовь в печали без тебя, Младенец твой в слезах и кличет мать. Жестокая! Дитя свое, любя, Не уберечь тебе, не приласкать! Стенаю и молю, что было сил – И плачу как младенец. Твой Уилл… ШЕКСПИР. СОНЕТ CXLIV Печалью или радостью томим? Два рока, две любви и две отрады: Мужчина – белокур как херувим, И женщина – черна, как призрак Ада. Она, шалунья, в Ад меня сведет! И ангел мой, ее соблазнам вторя, Безумствуя, витийствуя – сожжет Цвет чистоты во мраке лжи и горя. Ты ангела в сатира превратишь? О, женщина! Сомненью нет предела! И ангелам во власти нувориш Гореть в Аду душой своей и телом. Я буду жить в сомнениях моих – Кто ангел, кто сам чёрт из вас двоих? CXLV Те губы, что Любовью созданы, Сказали мне лукаво: «Ненавижу»! Я был тоской повержен и недвижим, Как мрамор или камень холодны Мои слова: – Будь милосердна ты, Пусть твой язык как прежде станет нежен, Твой приговор – разбитые мечты Моей души и тщетные надежды. Будь милосердна сердцу вопреки, Как светлый день вослед за мраком ночи. У Злого духа помыслы легки – Лишь тьму небес и Ад они пророчат. Скажи мне, не лукавя и любя: – Мой друг, я ненавижу не тебя! CXLVI Душе мятущейся среди земных грехов Мятежных сил не сбросить облаченье. Не внемля Свету и Любви богов Ты раздарил себя на украшенья. Цена безмерна – жизни краток срок, Твой дом сгорел, твой тлен – червям утеха Пред ликом смерти родовой порог Не стоит ни величия, ни смеха. Живи душа, коль нет уже слуги Твоих причуд – мечтам твоим под стать! Пусть пальцы вышивальщицы ловки – Пустой душе богатой не бывать. Пусть смерть поныне кормится людьми – Живи душа и смерти не зови. CXLVII Как рана мучает, как лихорадка жжет – Моя любовь одной лишь боли просит! И кормится от призрачных щедрот – Безмерна страсть и беспощадна осень Моей души. Мой врач – рассудок мой Свиреп как Цербер у худого одра. Я твой слуга, Любовь, и твой изгой, А древо страсти тленно и бесплодно. И не излечит разум от Любви Безумца и ничтожного раба – Безумного, мой милый визави, Безумен мир, но такова Судьба Я клялся: – Ты прекрасна и умна! А ты как ночь кромешная темна. CXLVIII Пусть взгляд Любви обманчив, а глаза Мне льстят и превозносят образ Твой. Прекрасен день и неба бирюза, Но я пленен Единственной – тобой. Мир обожанья, мир безумных грез! Но мир суров, а твой слуга – беспечен. Глаза любви – глаза далеких звезд, Безумен взгляд их, или человечен? Поверить ли безумью глаз своих? Слезами жгучими, горючими стихами Измученных? И умолкает стих, И солнца свет незрим за облаками. Любовь коварна – слезы застят взоры! – Не видно им ни пятнышка, ни сора,.. CXLIX Ты говоришь, любовь моя скудна? – Я враг себе и прочен твой редут. Забыть себя до капельки, до дна! Я побежден, и помощи не жду. Я не люблю нелюбящих Тебя, Не преклонюсь перед твоим врагом. Твой взгляд суров и грозен? Или я Повержен и отчаяньем влеком? Чем я богат, – тебе одной служить? Какой удел мне небом предназначен? Пороком как святыней дорожить Твоих очей и глаз моих незрячих? Любимая, будь верной до конца Насмешкам зрячих и любви слепца! CL Нет силы выше немощи моей! Ты овладела сердцем твоего Слуги, ослепшего средь света и теней, Чей день не освещает ничего. Меня околдовала чаша бед – Твоих капризов, выдумок, обид. Твой друг, забыв про честь свою и свет, Лишь тьму твоих причуд боготворит? Ужель ты научилась колдовать, И мне у шалостей твоих в плену – Любить шалунью или презирать? – Я твой корабль, тоскующий по дну. Твои грехи мне радости милей – Знать я достоин милости твоей! CLI Любовь и совесть, вам я отдаю И плоть мою, и сердца вешний свет – Обманщице, которую люблю – Виновнице грехов моих и бед. Прельстить ли тело сладостью греха? – Предай лишь тело, душу не зови В тенеты страсти! – Похоти оскал Ничтожен пред улыбкою Любви. При имени Твоем встаю с колен – Величьем воина и верностью пажа – Под сенью горних, средь высоких стен Служить тебе, пленяться, обожать? И совесть, и любовь в одном строю – То ниц паду, то на ноги встаю. CLII Отступник я, иль пасынок любви Злой мачехи, что мне в любви клялась? Где страсть, где клятвы верности твои? Причудам новой страсти отдалась Ты телом и душой. Все клятвы – прочь. Не я ли проклял двадцать клятв моих? – Твоя любовь кромешна словно ночь – И гибнет вера, погибает стих! Все двадцать клятв душевной доброте – Любви твоей и верности. Но мне Глаза слепца даны, но лишь затем Чтоб видеть свет – твой свет в кромешной тьме. Я клялся: – Ты прекрасна и светла! Но ложь темна, все поглотила мгла. _________ & _________ © Олег Павловский, 2024 Дата публикации: 16.01.2024 18:48:35 Просмотров: 900 Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь. Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель. |
|