Слово
Глеб Диков
|
Форма: Рассказ
Жанр: Просто о жизни Объём: 13332 знаков с пробелами Раздел: "Все произведения" Понравилось произведение? Расскажите друзьям! |
Рецензии и отзывы
Версия для печати |
|
Говорите, рукописи не горят? Врешь, Михаил Афанасьевич, еще как горят! Заметить не успеешь, а вот, они уже почернели, края осыпались, и остался лишь маленький кусочек, черно серого цвета, на котором еще можно прочитать слово. Оно выделяется коллоидным рубцом, написанное моим далеко не каллиграфическим почерком, как будто не хочет расставаться с этим миром, но вскоре, то ли под воздействием тяги в трубе, то ли от жара, оно рассыплется пеплом, и несколько оранжевых мотыльков исчезнут в жерле дымохода. Какая странная символика! Именно это слово продержалось дольше остальных! На хрупком, обгоревшем листе, когда то бывшим бумагой, оно держалось так долго, как будто хотело навечно оставить отпечаток в моей памяти, и как после долгого взгляда на яркое пламя, когда я закрываю глаза, оно пылает в темноте опущенных век, это слово, ушедшее последним. Глядя на его останки, я подумал: как часто мы говорим его? Как часто мы обманываем себя, и тех, кому посвящаем свою жизнь. Мы, как недозревший сорванный плод, дозреваем слишком долго, и когда зрелость наступает, понимаем, как тяжело покинуть корзину, в которую нас собрали. Отпечаток слова на сетчатке моего глаза, и я помню! Я обещал себе забыть о написанном, но, как и твой Мастер, я помню каждую строчку, каждую страницу, вытерпевшую мои каракули, кое-где протертую росчерками. Именно они исчезли первыми, превратившись в пепел. За ними все остальное, и только одно слово, цепляясь за жизнь из последних сил, покидало этот мир мучительно долго. В конце концов, ушло и оно! - Поехали со мной! – говорил я, держа тебя за руку. Вокруг было шумно. Вокзал гудел, как встревоженный улей. Ты плакала, тихо, беззвучно, не искажая лица. Просто вытирала слезы ладонью. Конечно, я понимал, что ты не поедешь. До отправления поезда всего несколько минут. В моей руке твои фотографии. Ты подарила их мне, на прощание, а прощались мы навсегда. - Я не могу! – сказала ты. - Молодой человек! – кричит проводница - Заходите в вагон! Отправляемся! Я отпускаю твою руку, и спешу в купе, чтобы в последний раз увидеть тебя через окно, стоящей на перроне. Ты не махала мне рукой, и не ждала отправления состава, а просто ушла. Сквозь грязное стекло, я смотрел вслед твоей сгорбившейся фигурке, поезд качнуло, и, набирая обороты, он повез меня в мою новую жизнь. Жизнь без тебя! - Жена? – спросил мой сосед по купе, заметив твои фотографии. - Да! – соврал я, не желая ничего объяснять. - Красивая! – одобрил он, и зашуршал фольгой, разворачивая жареную курицу. Жена, но не моя! В этом вся сложность! Сначала перестали приходить письма, а твои ответы, в телефонных разговорах, стали односложными. Тогда я и решил приехать за тобой, где-то внутри понимая - наши чувства не прошли проверку расстоянием. Я понимал это, но не хотел верить, до самого конца, пока ты не сказала мне «Прости!». Мне было двадцать два, а тебе двадцать. Это было так давно, но я помню, как срывался дождик мелкими каплями, мельче твоих слез. Конечно, я простил тебе! Простил, и закрыл последнюю страницу этой книги. Я не знал, как ты жила все это время. Изредка, по праздникам, я позволял себе отправить открытку на твой адрес, не зная, живешь ли ты там до сих пор, и не надеясь на ответную телеграмму. Вскоре я решил оставить тебя в покое, и исчез из твоей жизни. Глядя на пламя, пожирающее страницы, я думаю: Скольким женщинам я признавался в любви, пряча тебя в глубине сердца? Я не могу вспомнить. Я даже был женат, и, конечно же, шептал эти признания в брачном ложе. И я не надеялся, что увижу тебя когда-нибудь, стараясь забыть. И, знаешь? У меня почти получилось. И получилось бы, если б не ты! - Хорошо же ты спрятался! – сказал в телефонной трубке незнакомый мне голос. - Кто это? – осторожно спросил я. - Не узнал? – удивилась ты. Я не узнал. Это был голос женщины! Он не принадлежал той девочке, которую я знал. Интонация, тембр изменились, окрашивая твой образ в совершенно другие цвета, и у тебя появился акцент. Хотя, чему удивляться? Последний раз я слышал тебя двадцать лет назад! - Что же ты молчишь? – нарочно обиженным голосом спросила ты – Не виделись столько лет, а тебе и сказать нечего? А я, и правда, не знал, что сказать. Почему то, в голове крутилось глупое, «Как я рад тебя слышать!». Затем сменилось на грубое, «Как ты меня нашла?». Ни то, ни другое я не хотел говорить. - Давай встретимся? – помогла мне ты – Если жена отпустит! - Я не женат – почему то торопливо вставил я, и смутился. От того, как быстро я сказал, это стало больше похоже на ложь. Мы договорились встретиться в моем любимом кафе. Из него был чудесный вид на море. Была весна, и яхтсмены проверяли свои прогулочные яхты, готовя их к курортному сезону. Ничего романтичней я придумать не смог. Кроме того, в этом кафе привыкли к моим причудам, и всегда держали для меня столик в тихом углу, откуда был замечательный вид, и где никто не мешал мне читать. Ты сидела на моем любимом месте. Официант, заметив меня, извинительно развел руками, и сделал шаг в твою сторону, с предложением занять более комфортное место, но я остановил его жестом. На тебе была огромная шляпа, и большие круглые солнцезащитные очки. Кажется, такие были модными в шестидесятых. - Ты похожа на итальянскую Донну! – сказал я. - А ты, в этом костюме, на американского мафиози. Итальянского происхождения! – засмеялась ты. Ты совсем не изменилась. Только глаза… Кажется глаза стали другими. В них появилась глубина прожитых лет. За столько времени я отвык смотреть в эти глаза, а потому, уставившись в чашку, я стал рисовать ложечкой карту мира из кофейной пены. - Как ты жил? – спросила ты. Я задумался. Что тебе ответить? Мои дни проходили так же, как проходят у многих. Я часто смеялся, и не реже был грустен, вокруг меня было много людей, и все-таки я оставался один. Так же, как у многих. И потому я не нашел лучшего ответа, чем: - Я жил хорошо. - Почему ты не женат? – спросила ты. - На твоем пальце я тоже не вижу кольца! – ответил я. - Ой! Знаешь? Кольцо, в такую жару! – и засмеялась. - Где ты остановилась? - Я сняла комнатку в местном отеле. Здесь недалеко. У вас довольно приличные гостиницы! Зачем ты приехала? Что ты ищешь в этом захолустном городишке, оживающим только летом? И почему у меня давно забытые ощущения, как тогда на вокзале? Тогда я очень не хотел оставлять тебя, но ты выходила замуж. - Ты развелась? - Нет, хотя счастливым наш брак не назовешь! - Дети? - Сын! - Сколько ему? - Шестнадцать! Я вспомнил, как ты прошептала мне: «Я хочу от тебя ребенка!». Я не могу вспомнить своей реакции на это! Я стараюсь, но не вспоминаю. Только фразу! - Взрослый! – говорю, разделяя северную Америку с южной. А вот здесь будет Куба. - Да! Он напоминает тебя! – и я, вздрогнув, нарушаю архитектуру Карибского бассейна – Нет, нет! Он не твой сын, но удивительно похож. - Ты надолго? - На несколько дней. Рассчитывала на три. - Ты рано приехала! – говорю я – Здесь очень хорошо летом. Можно снять домик у самого моря. - Я хотела увидеть тебя! Знаешь? Я тебя именно так и представляла! Вот только костюм… Не знала, что ты их носишь! Тебе очень шли джинсы. - Точнее я шел в них! - Ну, наконец, ты приходишь в себя! – улыбнулась ты – Начал шутить! Не бойся меня! Я приехала не для того, чтобы вредить тебе. Я люблю вечер над морем. Особенно когда тихая, безветренная погода. Старожилы по цвету заката безошибочно угадывают погоду, и сегодня он ровного, красного цвета. Художники разворачивают свои мольберты, усыпав набережную дружными стайками. А море отражает алое полушарие солнца, повисшее над водой, дробя его на миллионы белых пятнышек. Если меня спросят, что было всегда, и что можно назвать вечностью, я покажу купленную когда то картину неизвестного художника, на которой точно такой же закат. Мы смотрим на море, и теперь наши руки почти касаются друг друга. Кофе совсем остыло, и мои материки и континенты растворились в темноте напитка. - Скажи! – говоришь ты – Что, по-твоему, счастье? - Я не могу ответить односложно! – отвечаю я. - Ответь не односложно! - Я не знаю… Сейчас я счастлив! Наверное, счастливее, чем когда-либо. - Почему? – не унимаешься ты. - Когда-то, давно, я был опечален. Мне казалось, что я потерял любовь. Мне стало все равно, с кем жить, и как! Во мне умер романтик, и я перестал делать глупости. А теперь, когда я вижу, что ты помнила и думала обо мне, я понял что ошибся! Кажется, это называется переоценкой ценностей. И поэтому мне так хорошо. - Теперь ты можешь совершать глупости, когда захочешь! – улыбнулась ты – Можешь говорить глупости, абсолютно не задумываясь! - О, нет! – отвечаю я, и улыбаюсь – Я всегда крепко думаю, прежде, чем сказать какую-нибудь глупость! Такой хороший вечер. Мы гуляем с тобой по набережной. Уже слишком темно для художников, и в будний день здесь не много прохожих. Мы говорим о разных вещах, и ты держишь меня под руку. - Знаешь? Я соврала! – сказала ты – Тебе очень идет костюм. Ты стал такой серьезный! - А ты не изменилась! – ответил я. - Ну! – протянула кокетливо, и спрятала улыбку, отвернувшись к морю –Так красиво! Вечерами поверхность моря становится совсем гладкой. Мы с тобой родились на побережье другого моря, и когда я приехал сюда, я видел разницу между ними. Сейчас эта разница не заметна. Может потому, что ты рядом? Может потому, что мы, как и раньше, гуляем по набережной, иногда заглядывая в черноту воды? - Смотри! – ты неожиданно схватила меня за руку, привлекая внимание – Там рыба! Всегда удивлялся твоей способности видеть в темноте. - Почему ты хочешь, чтобы мы шли в гостиницу, а не к тебе? – спросила ты с хитрым прищуром. - Я не хочу, чтобы ты видела торопливость моих сборов! – отвечаю я с улыбкой – Я волновался! Это свидание, как первое! - И так же, как на первое, ты пришел без цветов! – сказала в ответ, и улыбнулась - Пусть будет не так много света! – и я убрал руку от выключателя. Наверное, мне есть о чем задуматься, но это потом. А сейчас, я не хочу задавать вопросы. Не сегодня. Мы лежим рядом, и мое сердце колотится в ритме чикагского блюза. Если б ты знала, как мне не хватало тебя рядом все это время! Если бы я знал, чего мне не хватало!!! Я слышу твое мерное дыхание, оно обжигает мне шею. В такое время обычно я сплю, но сейчас в моих глазах нет ни капли усталости. Ты прижимаешься ко мне тесно, тесно, и целуешь меня в шею. Теперь уже нечему гореть, и я подкидываю в камин несколько поленьев. В нем слишком сильная тяга, и даже толстое полено сгорает довольно быстро. Что уже говорить о пачке истерзанной бумаги!? Утро принесло мне страх. Неужели все это было сном? Ее нет рядом, и подтверждением о вчерашнем чуде является только то, что я проснулся не дома. Ты сидишь у открытого окна. В твоей руке сигарета. - Ты начала курить? – спросил я, и ты вздрогнула – Извини, я не хотел напугать! – и целую в подставленную щеку. Этот жест-предвестник беды. Точно так же я целовал жену когда-то, и сейчас не хватает только утренней газеты, и чашки мерзкого какао. - Я должна уехать! – говоришь ты. - Почему? Ты же говорила три дня! - Я думаю, это было ошибкой! – и торопливо взяв меня за руку, добавила - Я совершила ошибку! - Не казни себя! Я не смею обвинять тебя, и не буду уговаривать остаться со мной! Ты смотришь на меня снизу вверх, и у тебя немного удивленный вид. - Я допускаю, - продолжаю я – что ты любила своего мужа. Любила настолько, что родила с ним ребенка. Вас с ним многое связывает, а я всего лишь приятное воспоминание. Я не смогу заменить эти годы, которые ты прожила с ним. Поэтому, мне не в чем тебя винить! - Я очень скучала по тебе! – сказала ты, но я прервал тебя. - Не надо признаний! Ты здесь, и мне хочется, чтобы это счастье продлилось еще два обещанных мне дня! Эти три дня мы не расставались. На работе я сказался больным, и при случайной встрече, нагло пялился в глаза удивленных сослуживцев. Но их удивление не было постоянным. Рядом со мной шла красивая женщина, сегодня без шляпы, но в тех же модных очках. Странно, но мы не вспоминали. Мы много говорили, но не о тех временах, когда мы были рядом. И уж конечно не про тот день на вокзале. И возвращаясь в номер, мы любили друг друга еще сильнее, чем тогда, и кажется, я знаю почему. У нас было всего три дня на то, чтобы прожить нашу с тобой жизнь, только нашу, и ни часу больше! - Девушка! – кричит проводница – Заходите в вагон! Отправляемся! - Смотри, как все поменялось! – улыбаешься ты – Теперь ты провожаешь меня! В твоих глазах уже нет слез. Только глубина прожитых лет. Ты отпускаешь мою руку, торопливо целуешь в щеку, и исчезаешь в вагоне, а я ухожу. Я иду по опустевшему перрону, и мне очень любопытно, смотришь ли ты в грязное, запыленное окно, провожая меня взглядом. Но я не позволяю себе обернуться. Мы прожили нашу с тобой жизнь, и, слава Богу, что все было именно так! Я сидел у камина, и смотрел, как жухнут и изгибаются под действием огня мои мысли и суждения. Как у ходит в дымоход мой жизненный опыт. Как превращаются в искры мои эмоции. Горят они, милейший Михаил Афанасьевич! Еще как горят! И только последнее слово, своим упорством и стремлением жить, удивило меня, и заставило сомневаться. Сколько еще мне читать его в своей памяти? Так и хочется сказать: -И было слово, и слово было «любовь»… © Глеб Диков, 2009 Дата публикации: 13.02.2009 09:50:42 Просмотров: 3217 Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь. Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель. |
|
РецензииВладислав Эстрайх [2009-02-14 15:56:53]
Прочёл рассказы, опубликованные Вами в последние дни: темы вечные, а написано - согласен с Михаилом Леонидовичем - тонко и проникновенно.
Яркое начало рассказа. "в этом захалустном городишке" захОлустном. "Отпечаток слова на сетчатке моего глаза, и я помню! Я давал себе слово забыть о написанном" Т.к. Вы активно используете образ слова, то здесь выражение "давал слово" выглядит избыточным. Лучше было бы, например, "обещал себе". Ответить Михаил Лезинский [2009-02-14 01:29:16]
Виктор Борисов [2009-02-13 14:40:19]
Я сейчас выскажу, наверное, неожидаемую вами мысль.
Взрослый рассказ, написан взрослым, состоявшимся человеком, в котором полностью отсутствует ребёнок, желающий во всём показать свою взрослость. В рассказе нет мальчишеской бравады мудростью. Такое нечасто бывает. Обычно так и читается между строк: вот какой я знаток, вот какие высоты человеческой психологии мне подвластны. Получил большое удовольствие от чтения. ЗЫ: Мне показалось, что Булгаков ваш писатель. 
Ответить |
|
Отзывы незарегистрированных читателейЛилит [2009-07-30 13:27:22]
|
|