Фармагеддон.

Сергей Земцов

Форма: Эссе
Жанр: Публицистика
Объём: 31750 знаков с пробелами
Раздел: ""

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Фармагеддон.
Инструкция для желающих вылечиться от шизофрении.

Цель инструкции

В Сети можно легко обнаружить различные сайты по терапии психических заболеваний. Например, есть типичный сайт «доктора Синельникова». Ещё двадцать лет тому назад таких сайтов, форумов, блогов было либо очень мало, либо о них мало кто знал. Теперь же налицо наводнение.
За этими форумами в сети стоят как врачи, так и лица малообразованные, но, главное, это user generated content, то есть то, что пишут больные люди cами. Впечатление от данного вида «творчества» крайне негативное. Я хочу этим людям помочь.
Я хочу обсудить тезис, который звучит резко, но я попытаюсь его обосновать. А именно, то, что единственно правильное отношение к собственной душевной болезни, или к психической аварии, – полное игнорирование медицинского диагноза, установка на то, что диагноз – пустая условность, а в некоторых случаях попытка сознательно ввести в заблуждение самого больного, его родственников и друзей.
То, что я пытаюсь сказать, не имеет никакого смысла для идейных душевнобольных, бомжей в поиске asylum, лиц, закосивших от армии. Другими словами, есть больные, которые не хотят выздоравливать, либо по ряду причин интересуются различными «льготами», считают себя «почти здоровыми», но находят радости и удовольствия в затянувшейся терапии.
В США психиатры выписывают в год примерно двести тридцать миллионов рецептов на антидепрессанты, что превышает число рецептов на другие виды лекарств. Charles Barber написал книгу «Comfortably Numb – How Psychiatry Is Medicating A Nation».

The child is grown,
The dream is gone.
But I have become comfortably numb.
(«Comfortably Numb», working title «The Doctor» , «The Wall». Pink Floyd. 1979)

Не секрет, что психиатрия тесно связана с фармацевтическими концернами, которые сами создают спрос на лекарства, а затем начинают «бег» – rush – удовлетворение этого спроса. Ничего подобного не было ещё в первой половине XX века. Так что антипсихиатрическая тема выходит за рамки медицины – и это предлог поговорить об индивидуализме как о духовной ценности.

Образ малограмотной медсестры

У Кена Кизи есть примечательный образ «старшей медсестры», которая оттеснила на второй план врача, более или менее знакомого с психиатрией, и захватила фактическую власть в отделении Комбината. Именно с такими медицинскими профессионалами чаще всего приходится иметь дело так называемым амбулаторным больным.
Вообще, «амбулаторные больные», или «наши больные», появились после эпохального изобретения в середине XX века нейролептиков. Раньше были характерные сумасшедшие, хорошо описанные в стихах Рильке. С точки зрения биологической реальности никто не может отрицать, что иногда люди сходят с ума, становятся беспомощными, стационарными кататониками, и в этом случае помочь им нельзя.
Но то, что врачи «зря не лечат», – это ложь и вымысел той самой «старшей медсестры». Врачи-психиатры, если кто не знает, ОБЯЗАНЫ начать лечение, как только к этому появился повод. И несмотря на то, что «любой студент медицинского института» знает, что ход этого лечения непредсказуем, врачи ОБЯЗАНЫ в общем случае лечить вас пожизненно. Впрочем, врачи – всё, что могут сделать, – наблюдают за ходом «процесса», а общается с вами вторичный персонал Комбината.
Врачи-психиатры прекрасно осведомлены, что случаи полной ремиссии возможны. Доктор Блейлер называл статистику: 50% случаев выздоровления. Но, к сожалению, медицина никакого отношения к этим случаям не имеет. Если через двадцать лет наблюдения за амбулаторным больным не находят «изменений личности», то никто не отменяет медицинские теории, говорят, что двадцать лет назад диагноз был поставлен неправильно. На самом деле – хитрее, говорят, что нейролептики помогли, но какая-нибудь там «юношеская гебефренная форма» оказалась «приступообразной», – они рады этому. Полная спонтанная ремиссия запрещена «школой», как вечный двигатель.
По поводу нейролептиков можно было бы пересказать всё, что пишут в антипсихиатрических форумах, но это и так хорошо известно – всё про тоталитарные режимы в СССР, в ГДР и на Кубе. Нейролептики назначают после признания факта, что больной не может сам справляться со своими состояниями. Многолетний приём нейролептиков создаёт фон для болезни. Подбор нейролептиков – жёстких, мягких, атипических – означает обход некоторых побочных явлений, поиск компромисса между той или иной формой заторможенности, степенями импотентности, степенями работоспособности, степенями угнетения нормальных сновидений, творческих импульсов. Иногда больные приносят участковому врачу написанные ночью стихи и спрашивают: а это ничего, что я сочинил это? Врач читает и говорит – можно.
С точки зрения химии и биологии, нейролептики – так же, как методы генной инженерии при воздействии на клетку – ВСЛЕПУЮ подавляют те или иные группы сигналов в нейронах мозга. Фармацевтическая промышленность изобретает всё новые и новые препараты, действующие по-разному, но никто не умеет проектировать эти эффекты, всё выясняется методом проб и ошибок. Но для испытания препарата нужно кому-то принимать это лекарство годами.
Конечно, Ницше в последние девять лет его жизни никто не накачивал нейролептикaми. В те времена сумасшедшие были предоставлены самим себе. Правда, буйных тогда сажали на цепь, а теперь с помощью аминазина, после нескольких уколов, любой буйный превращается в кисель. Это наверняка – достижение прогресса своего рода. Другое достижение – видеоролики в Интернете, в которых разжиревшие тёти радостно сообщают, что они больше не слышат голоса и ладят в фитнес-клубе с нормальными соседями, – после того, как психотерапевт продал им патентованные таблетки.
Но, в конце концов, не в таблетках дело: кто-то принимает их, и они не мешают, – пусть попробует заменить на плацебо, на антипсихиатрических форумах утверждают, что тоже действует. Дело в социализации вокруг этого. Санитар может в тихом месте ударить больного, а арт-терапевт объяснит больному, как прекрасно место, где он находится здесь и сейчас.
На протяжении вашего неустойчивого состояния между «сбросом в состояние киселя» и приходом в волевое состояние – лучше всего совершить побег, вас вернут, но отпустят скоро, так как вы уже «не хотите лечиться» – за вами наблюдает та или иная малограмотная Старшая Медсестра, уполномоченная сообщать о ваших настроениях врачу за ширмой, заполняющему на вас документацию. Корректировки вашего поведения – или два кубика реланиума, или два кубика аминазина. Есть варианты – грязная психиатрическая больница в Мухосранске или мажорное Кащенко с Интернет-кафе и его обитателями.

Родственники

Если родственники отсутствуют, да ещё и нет собственного жилья – дело плохо. Вы наверняка станете местным героем. Может быть, не на час, а лет на десять – вспомним «Жену керосинщика». Как правило, родственники объявляются, и вообще говоря, если мать или жена приложит минимальное усилие, вас выпишут через несколько дней. Не всегда родственники хотят вас забрать.
Во-первых, неизвестно, как вы расставались с вашими родственниками... Возможно, они-то вас сюда и сдали, и за дело... Во-вторых, возможно вас ПОКА ещё любят, но так или иначе просчитывают разные варианты, которые описаны в разных источниках жизненного опыта, а также опираются на консультации с врачами. Надо сказать ваша психическая авария – и какая по счёту? – для ваших родственников очень неприятная проблема.
Так что родственников надо жалеть и помогать им.
Кстати, не секрет, что частый исход обострившегося состояния – суицид, это когда врач-психиатр скажет – «жалко». Если у вас есть склонности к этому, то вы не можете не согласиться, что вас спасают от вас же. Лечитесь, пока не успокоитесь. Или... это уже другая тема.
В конце концов, всё же наступит такой момент, что вы и ваши родственники, вы все получите шанс всё начать с начала. Этим моментом надо воспользоваться. И в первую очередь надо действительно НАЧАТЬ. Всё, кошмар кончился, опирайтесь на свои ресурсы, как будто НИЧЕГО НЕ БЫЛО.
Здесь можно было пересказать всё, что пишет Маслоу про самоактуализированных самодостаточных людей. Но, наверное, что-то вы уже слышали похожее. Может быть, вы не знаете ни кто такие социологи, ни кто такие психологи, но одно вы должны знать: ваш участковый врач-психиатр – сволочь. Пусть уж он меня простит...
Ваши родственники не могут думать так же, потому что они не пережили того отчуждения, которое пережили вы, им не выворачивали карманы в приёмном покое, они не «клеили коробочки» под наблюдением добряка арт-терапевта.

Друзья

Даже если вы сниметесь с учёта у психиатров, купите себе «BMW», женитесь в третий раз – друзья ваши будут припоминать то, что у вас был официальный медицинский диагноз. Каждый раз, когда им будет что-то не по вкусу, они будут говорить: ну что взять с сумасшедшего?
Тут уместно задать вопрос: а что такое вообще любовь к ближнему? Если вы хотите иметь друзей, хотите, чтобы вас любили, единственная рекомендация – любите их сами, без ожидания взаимности. Они говорят – сумасшедший, а вы им – братья мои! Пока вам не надоест эта игра.
Как известно, в наше время всё держится на интерпретирующих науках. Какое вам дело до интерпретаций вашей личности? Cообщите друзьям факты о себе и предоставьте им эту возможность – интерпретировать эти факты до конца их жизни. Факты вашей творческой жизни – стихи, прозу, рисунки – сдайте в библиотеки и музеи, пусть их интерпретируют после вашей смерти.
Если вы не будете следовать этим советам, среди ваших друзей найдётся малограмотная Старшая Медсестра и добряк Арт-Терапевт, они будут следить за тем, что вы делаете правильно, а что неправильно – и уже не на территории больницы, а по всей вашей жизни.

Cтрана проживания

На самом деле состояние индивидуальной психики сильно зависит от состояния социума, культуры и страны, где живёт больной. Так сказать, всё общество в целом подвержено процессам расщепления сознания, а далее, состояние общества отражается на людях. Специальные исследования одной контрольной выборки историй болезни показали, что в США и в Англии диагнозы «одинаковых болезней» ставятся по-разному. В США преобладает диагноз «шизофрения», а Англии – «депрессия». Хорошо известно, что в СССР изобретались такие болезни, как «вялотекущая шизофрения» и «хиппи-синдромы». Конечно, были случаи чисто карательных помещений в больницу здоровых людей – например, по звонку из парткома КПСС, с трапа самолёта, по заданию спецслужб, по указанию военкомата и тому подобное, но не так уж часто, как пишет В.И. Новодворская. Тем не менее, верно то, что психиатрия по своей сути – карательный институт, комфортное место для врачей и их affiliates, отрицательно переживающих инакомыслие. Любая личность, устраивающая cебе или своему клану некоторый «отдельно стоящий остров» из своих предрассудков, со склонностью подавлять инакомыслие, охотно делит мир на таких, как сама данная личность, и сумасшедших. Психиатры, как правило, защищают от инакомыслия достаточно большую группу «нормальных» – слой общества, связанный с государством и властью.
Так или иначе, ваше душевное заболевание может полностью исчезнуть при переезде в другую страну. Конечно, не надо всё понимать буквально. Не все могут уехать из страны. Михалков-Кончаловский имеет квартиры в Америке, Европе и России. Вам бы такой образ жизни тоже помог бы. Но дело не в географических перемещениях. Пользуйтесь культурой, даже точнее, культурами. Полезно много читать, смотреть фильмы. Ваш дежурный психиатр отметит, что «наш больной» – с хорошим интеллектом.

Паттерны реальности

Рассуждения по поводу психических болезней – всего лишь преамбула.
Если плодотворно упростить ситуацию, то психиатры – это люди, всего лишь требующие послушания. Правила игры для «больных» – выполнять рекомендации. В психиатрическом госпитале эти правила жёстче, а снаружи – могут быть либеральными, вплоть до поощрения творчества душевнобольных.
Так что имеет смысл обратиться к более широкой теме: о какой реальности заботятся психиатры, и что это за оплот жизни – реальность?
В прошлом веке ещё была в ходу привычка пропагандировать жизнь замечательных людей, великих и гениев. В конце прошлого века появилась мода на успешных людей. Изучать успешных людей начали всерьёз. Маслоу называет их самоактуализированными людьми – людьми, что пышут здоровьем. Психотехнологии НЛП исторически начинались с протоколирования привычек и «магии» успешных людей.
Вся «жёлтая пресса» посвящена успешным людям. Яркое представление об успехе «для масс» можно получить на семинарах «супервизоров herbalife».
Можно, конечно, встать на позицию русских аутсайдеров и связать эти явления с негативным культом денег, Золотого Тельца. Ругать товарообмен можно сколько угодно, но при этом имея какой мотив? С точки зрения прогресса и эволюции человеческой жизни это бесполезно. Всё равно холодильники с встроенными микропроцессорами будут продавать и покупать – они ничего плохого сами по себе не несут людям.
Таким образом, есть реальность чисто физическая и реальность более тонкая. Первая реальность – например, доведённый до совершенства двигатель внутреннего сгорания, или все верят в то, что атомные бомбы могут взорваться реально, как было в Хиросиме. «Настоящие физики», а не какие-нибудь там хлюпики, имеют know how на эту реальность. А хороший пример второй, более тонкой реальности, я встречал в рассказах Александра Куприна: «От, из-звольте. Уся рота, ч-чёрт бы её побрал, идёт не в ногу. Один п-подпоручик идёт в ногу».
Лично я запомнил этого подпоручика с детства, и всё время ловлю себя на подобных психологических состояниях.
Но кому нужна психология, когда для успешных людей процветает социология – психиатрия для здоровых? Точнее для не скомпрометированных медицинским диагнозом. Это моё определение социологии ничем не хуже определения Ленина: дескать, коммунизм – это есть советская власть плюс электрификация колючей проволоки.
В литературе альтернативной («Убить пересмешника») Харпер Ли от имени восьмилетней девочки упоминает «десятичную систему Дьюи» для первоклашек: «...мисс Кэролайн преподаёт по новому способу. Её этому выучили в колледже. Скоро во всех классах так будет. При этом способе по книжкам почти не учатся, вроде как с коровами: если хочешь узнать про корову, надо её подоить, ясно?»
Действие романа происходит в 1935 году, но и семьдесят лет спустя социология занимается тем же самым.
Припоминаю следующий рассказ, говорили, что это пример из реальной жизни. Где-то в Риге, на каком-то бульваре, успешный человек, чемпион мира по шахматам, Михаил Таль обнаружил каких-то пенсионеров, играющих в шахматы. Таль стал играть с одним таким и почему-то проигрывал… В конце концов Таль сказал: «А ты знаешь, кто я такой? Я – Таль, чемпион!» Ему сказали: «Ну и что? Я тебя узнал давно».
Другой пример – ситуация с мутантами. В определённой экологической нише процветает некоторое абсолютное большинство здоровых особей. Но это до поры до времени. В какой-то момент – изменяются условия – большинство вымирает, а мутанты заполняют всю нишу. Так было с динозаврами. Если, конечно, динозавры существовали «реально», кто знает, если Бог сотворил мир за семь дней, шесть тысяч лет назад – что это за кости, что выставлены в музее? Undercover философы, начиная с Декарта, призывают во всём сомневаться.
Также припоминаю рассказ о том, что бывшие жители CCCР, оказавшись в развитых капиталистических странах на постоянном жительстве по-разному воспринимали рыночное изобилие. Мужчины часто страдают ностальгией, в то время как женщинам по душе супермаркеты. Женщины из СССР совсем уж низкого ранга, если верить лживой «жёлтой прессе», просто выносят из супермаркетов продукты, не заплатив. Женщины из СССР высокого ранга пишут диссертации в университетах, то есть делают shopping высших ценностей. Гендерная дихотомия, конечно, условна. Каждый человек немного бисексуален – в женщине живёт мужчина, в мужчине – женщина.
Так или иначе, я привёл паттерны реальности счастливых людей.

Doctor Doctor, what is wrong with me
This supermarket life is getting long
(«Amused to Death», Roger Waters, 1992)

На самом деле Doctor тут совершено ни при чём. Doctor, или вообще иной Ph.D., растерян не меньше, чем «больной». Зачем позволять «лечить себя» годами людям, которые всего лишь своевременно получили свой медицинский membership...

Паттерны подчинения

Можно подумать, что я призываю к бунту. Я всего лишь рационализирую бунт. Очевидно, существуют альтернативы поведения. В детстве всех нас приучали слушаться взрослых, родителей, учителей. Послушание – сознательный выбор многих людей. Даже такой человек как Jimi Hendrix сообщает о себе: «My dad was very strict and taught me I must always respect my elders. I couldn’t speak unless I was spoken to first by grown-ups. So I’ve always been very quiet».
C точки зрения социологии и статистики, большинство населения не просто законопослушно, но и безынициативно. Парадоксом является то, что пассивность сочетается с агрессией, например, при поддержке фашизма и тоталитаризма. Психология ещё поощряет индивидуализм, а социология уже ставит рамки и предлагает правила, регулирует. Социальное страхование распределяет «каждому по закону». Впрочем, законы могут быть не такими уж и плохими. Есть разница между тюрьмой в Амстердаме и тюрьмой в Чите. Впрочем, возможно, везде уже заключённые смотрят телепередачи, а жертвами гомосексуального насилия становятся не зависимо от грубости насильников, а по личной склонности и биологической предрасположенности к подчинению силе. Да и любовь жертвы к насильнику – вполне реальный случай.
Пассивные люди имеют свои ценности и, видимо, также определённые преимущества. Можно восхищаться детьми индиго, но эти дети должны, в первую очередь, научиться держать свои амбиции внутри, быть quiet.
Cальвадор Дали написал автобиографию, в которой утверждает, что мания величия – это его нормальное состояние. Но, конечно, это итог его карьеры. В начале пути необходимо валять дурака, держаться скромнее.
В детстве я не был индиго, а был простым вундеркиндом, и с тех времён сохранил многие предрассудки. Dawid Bowie утверждает то же самое: «My basic outlook is still much the same as it was when I was fourteen». Один из предрассудков заключается в том, что успех в жизни зависит от задатков, способности и, так сказать, таланта. Я хотел заниматься наукой и прилагал какие-то к этому усилия до тех пор, пока надеялся, что у меня могут быть способности к этому, не социально приобретённые, но врождённые – или, так сказать, божий дар. Какие-то признаки одарённости у меня были совсем в юном возрасте, когда я интересовался биологией. Интерес к биологии был подавлен рядом серьёзных обстоятельств, но, как Адpиан Леверкюн – доктор Фаустус Томаса Манна, пошёл изучать теологию и богословие, я пошёл в университет изучать математику, так как казалось, что математика – «универсальный язык науки». На третьем семестре стало ясно, что математических способностей у меня нет. Я сравнивал себя со студентами, которые имели ярко выраженные врождённые способности – и наукой я заниматься не стал. Хотя, впрочем, доучился и получил от этого образования как социального акта максимум того, что соответствовало моей природе. В общем-то, я считаю, что я подчинился требованиям советского общества, как утончённый пассивный гомосексуалист. Особенно это последнее относится к изучению в те годы в СССР обязательных идеологических дисциплин. Я и не пытался бунтовать против идеологии. Мне нужны были привилегии высшего образования.
Можно было пойти дальше, быть умнее. Не изобретать для себя личную религию, в данном случае математику, как метанауку, а заранее вступить в научное сообщество, как в политическую партию. Посмотрим, чeго можно было бы достичь. В южном Техасе обитает ночная птица – tropical nightjar. Некто Mike Wilson, координатор U.S. Nightjar Survey Network, изучает эту птицу двенадцать лет.
Это какое-то сверхтерпение, за которым стоят определённые benefits, привилегии, которые учёный birdwatcher получает, сохраняя за собой социальный статус Координатора Cети. Во всякую работу можно вложить душу.
Недавно я обнаружил разъяснения модной психологической школы – cистемно-векторной психологии – по поводу различия лидеров и вождей.
«Почему мы ошибаемся? Возможно, оттого, что на первых порах не можем понять довольно тонкое отличие между вождём (уретра) и лидером (кожа). А разница в том, что к лидерству стремятся изо всех сил, а вот вождь ни к чему не стремится, он изначально имеет власть, и просто берёт на себя то, что на него возложено от природы».
Я был приглашён на форум «Уретрального вектора» какой-то увлекающейся барышней. И c радостью прочитал там ещё следующее: «без здоровых, ведущих общество вперёд уретральников у нас нет будущего. Системно-векторная психология Юрия Бурлана даёт нам возможность перейти к правильному пониманию их природы». А вы говорите: «без здоровых, ведущих общество вперёд... шизофреников».
У Фреда встречаются ещё более сложные построения, например, в истории маленького мальчика, который выясняет для себя вопрос, откуда берутся дети. Так или иначе, путаница всегда присутствует, более того, удивительно, как удаётся время от времени выпутываться, находить моменты истины.
Кстати, мне встречалось замечание писателя-психиатра, что проблемы личности, которые ведут к прогрессу шизофрении настолько ясны и понятны, что удивительно, как вообще существуют здоровые люди, как им удаётся уцелеть среди шизогенных факторов.

Паттерны борьбы

Главный большевик Ленин упоминал экономическую и политическую борьбу. Вялотекущую борьбу профсоюзов и терроризм. Удачные реформы могут привести к построению неплохого земного рая. Однако в самом начале «другого пути» можно задуматься об основаниях и рассмотреть условия радикального изменения существующей реальности. Это паттерны Борьбы с большой буквы, или Большая Игра. Знаменитая классовая борьба, или «обострение классовой борьбы» – это, скорее, тенденциозный концепт или базис спекуляций. Этому концепту соответствует какое-то значение, исторический смысл, но предназначен он для специальной ориентации сознания.
С другой стороны, борьба за выживание, борьба за место под солнцем, в частности, борьба биологическая, за продолжение рода, за корм, – признак здоровья. Душевнобольным свойственно регрессивное поведение – вплоть до того, что некоторые годами лежат на кровати, свернувшись калачиком, что соответствует безмятежному положению плода в утробе.
Многочисленные голливудские фильмы для подростков – сплошь и рядом программирование борьбы. На эгоизм героев фильмов в той или иной степени дозировано можно добавлять патриотизм, национализм, эстетизм. Когда я учился в школе, мне добавляли в литературу «партийность» и Пушкина, в музыку – «классику», Баха и Чайковского. Только прожив сорок лет, я встретил людей, которые прямо и открыто признаются, что не хотят слушать классическую музыку. Меня же, в провинциальном городке в СССР, как всех детей, определяли на курс фортепиано и на бальные танцы. А также почему-то считалось престижным изучать английский язык в «английской» школе, что оказалось миной в благонадёжности, противоречием между русским национальным тщеславием и здравым интернациональным смыслом. В четырнадцать лет музыка, рок-н-ролл, заменили алкоголизм и наркотики. «Music is a safe kind of High», – замечал Jimi Hendrix. Впрочем, в те мои времена в моём провинциальном городе ещё не было панк-рока, психонавтов с их химической реальностью. Может быть, продвинутые уже нюхали клей и бензин, но я с ними – тогда – знаком не был. Впрочем, портвейны различного качества я застал.
В школе нам преподавали пример опустившегося человека, русского помещика Ильи Обломова. Но затем появились сомнения: а так ли уж плох этот добрый человек по сравнению с деловым и энергичным борцом Андреем Штольцом?
Жена Станислава Грофа, Кристина Гроф, написала серьёзную книгу в защиту наркоманов. Эта книга, конечно, – следствие какой-то должности в центре реабилитации. Но, так или иначе, наркоманы могут выглядеть не как жертвы кайфа, a как люди, пытавшиеся сопротивляться и бороться.
Так что бороться необходимо, это признак здоровья, но контекст деятельности настолько широк, что совпадает со всякой деятельностью. На практике к борьбе призывают разные лидеры с разными программами, политическими или харизматическими. Jim Morrison сказал: «Think of us as erotic politicians».
Он же, Jim Morrison, говорил следующее: «I’m interested in anything about revolt, disorder, chaos, especially activity that seems to have no meaning».
Так называемая нормальная наука, или shopping диссертациями, отрицает спонтанную биологическую борьбу и предлагает организованность – всякая борьба, якобы, требует предварительно создать лобби. Так было и с марксизмом в начале XX века, когда группа лиц решила опереться на аутентичные книги – чего стоит третий том «Капитала», в котором вариации на тему Гегеля записаны автором в перерывах между приступами невыносимой головной боли. Эта книга призвана была заменить Библию. В течение семидесяти лет каждая библиотека России обязана была иметь копию сочинений.
Хайдеггер сформулировал точно: «everything gained by the struggle becomes just something to be manipulated». Видимо, это закон. Человеческая природа такова, что, получив любые привилегии, люди становятся эгоистами. Поэтому на Востоке существует «активное неделание».
Возникает вопрос: а есть ли различие между empowerment и liberation? «Empowering people», – пишет фирма «Acer» на заставках к своим компьютерам. Любая социальная программа – или фонд – так или иначе полезна для людей. Например, при психиатрических больницах студия творчества – empowerment, не простая трудотерапия, клейка коробочек или натягивание плёнки на колбасу, а небольшое промывание мозгов, наставление, как надо жить.
Liberation – определённая активность или деятельность, направление, более тесно связанное с индивидуализмом. Liberation существенно иррационально, отметим дзен-буддизм на Востоке. Классическая музыка почти религиозна, нужно получить воспитание в музыкальной семье, и посещение концертов напоминает посещение церкви. Современной музыке присущ code of the street. В этот code входит шум, децибелы – но не всю свою жизнь все слушают одно и то же. Из шума извлекают messages – термин, который употреблял John Lennon. Эти сообщения, messages, могут стимулировать самостоятельное индивидуальное мышление. Для Запада они могут быть аналогичны восточным коанам. «At my concerts most of the chicks are looking for liberation, they think I’m gonna show ‘em how to do it», – это цитата из Janis Joplin.
Борьба – столь широкое понятие, поскольку имеет смысл survival, борьбы за существование. В узком смысле это может быть очень частная программа, связанная с очень частными интересами.

Cубкультуры маргиналов

Некоторые абсолютно здоровые люди готовы отказаться от правил, которые навязывает им общество. Некоторые законы только для того и существуют, чтобы их нарушать, например, шестьсот с лишним заповедей классического иудаизма. Для христиан сделали всего семь заповедей.
Но некоторые законы, например, закон сохранения энергии, нужно обходить более тонко – этот закон регулирует другие законы. Если вы желаете что-то нарушить и приспособиться жить по-своему, нужно учесть как свои интересы, так и интересы тех, кто заплатит за это. В результате получается душевный баланс.
Как известно, в развитых странах социализм построен: людей, которые не хотят работать, изолируют от людей, занятых бизнесом, тем, что им платят достаточно welfare, чтобы они НЕ МЕШАЛИ.
Вред, причиняемый маргиналами, может быть разнообразный: начиная от революций и бунта и заканчивая пробками на шоссе. Любой мелкий работодатель хочет не просто делать деньги, а продавать счастье, иметь своих happy customers. С точки зрения покупателей счастья, продавец – всего лишь корова, которая даёт молоко. Когда-то экономисты прикидывали, сколько колбасы и водки нужно обеспечить наёмному рабочему в качестве прожиточного минимума. Сейчас ситуация уже не та, что была в начале прошлого века. Они научились гибкому менеджменту корзины потребления. Сейчас в корзину, как заметил также и писатель Пелевин, входит автомобиль и дом – «Toyota Camry» и mortgage.
В книге «Кризис современного мира» Рено Генон пишет: «…современный Запад не выносит людей, которые заведомо согласны были бы меньше работать и скромнее жить, и поскольку в расчёт принимается только количество, а всё, что не воспринимается органами чувств, считается просто несуществующим, то всякий человек, не пребывающий в состоянии ажитации и не производящий материальных предметов, с неизбежностью квалифицируется как лентяй и бездельник».
Некоторые хорошо известные субкультуры 60-х годов XX века на Западном Побережье Америки: субкультура профессоров из Калифорнии, экспериментирующих с ЛСД, хиппи, панки – закончили свои циклы. По крайней мере, это так, если рассматривать их как социальные явления. В библиотеках, музыкальных магазинах это всё осталось – сборники стихов Джима Моррисона, полное собрание сочинений Jefferson Airplane. «Пыль Панка» – punk dust – нельзя проигнорировать, так как эти люди, отказавшись от какой-либо музыкальной культуры, всё-таки создали свою реальность свободы.

Что такое дискриминация и расизм?

В такой стране, как Канада, дискриминации и расизма нет по определению. То есть, юристы придумали, сконструировали некоторое определение, и того, что это определение определяет, – нет. Что-то («в Датском королевстве») есть другое – нечто близкое к расизму и дискриминации, но что это – наука пока не определила. Just business, nothing personal.
Я не берусь манипулировать сырыми фактами, по крайней мере, сейчас, вот так сразу. Литература, музыка, искусство делают это, но без каких-то обозначений законности – на свой риск.
Почему некоторые формы психических заболеваний неизлечимы? Всегда ли вы готовы отказаться? То есть следовать реальности того сорта, который считается почему-то высшим сортом?
Для Джима Моррисона obeying было равносильно смерти. Впрочем, он умер, когда ему было двадцать семь лет. Долгая счастливая жизнь предполагает душевный баланс. А лучший душевный баланс – Библия. В наши дни, может быть, и не Библия, но какая-то платформа, получившая солидные рекомендации.
Признаком нашего времени является светское нерелигиозное сознание. Простая политическая благонадёжность для вышеупомянутой стандартной корзины потребления. Предполагается, что есть что-то, такое, что «не нужно покупать». Это «бяка». Как у Войновича: нечто из «стран третьей каки».

«And did we tell you the name of the game, boy,
We call it Riding the Gravy Trail».
(«Welcome To The Machine», «Wish You Were Here», Pink Floyd.1975)

«Riding the Gravy Trail». This phrase is generally used interchangeably with terms like «sitting pretty» or «living on Easy Street». It means your life looks good and seems to be pretty easy, as far as the other person is concerned.

Дети индиго

Пора заканчивать. И хочется обратиться ко всем «детям индиго». Но есть ли в этом смысл, когда «индиго» сам обращается ко всем с собственными идеями. Ну, тогда напомню обитателям сайта доктора Синельникова и творческим людям из арт-студии при психиатрической больнице: ваши благодетели и инструктора вас обманывают по определению. Если то, что определяет определение – тот самый framework, который хотя бы частично отвечает вашим потребностям... Как там у Тарковского? Хорошее снотворное... надо брать!
Если попытаться обобщить диагноз шизофрении можно далеко зайти, хотя я и попытался это сделать. Лучшее, что я читал про шизофреников, – «Больница Преображения» у Станислава Лема. «Дела идут неплохо», но тут приходят эсэсовцы и всех больных расстреливают. Главный врач пытается вспомнить, где у него припрятан цианистый калий. Жалко и больных, и главного врача.

© Сергей Земцов, 2015
Дата публикации: 07.07.2015 04:38:44
Просмотров: 1969

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.