Перекресток. Часть третья. Простая история 9

Юрий Леж

Форма: Роман
Жанр: Фантастика
Объём: 24658 знаков с пробелами
Раздел: ""

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Продолжение романа.

31
В это утро Зина появилась на улице позже мужчин и счастливая – чрезвычайно. «Видимо, перепало ей ночью, – подумал Климовский, наблюдая, как морщится, скрывая и свое удовольствие Герд. – Может, и мне пора на станцию сходить?.. подыскать там кого попроще, на разок-другой…» К интимному процессу анархист относился примерно так же, как к спиртному: понимал его пользу и необходимость в определенных случаях жизни, но в остальное время был совершенно равнодушен. Поэтому за все прошедшее с момента очередного возвращения время не искал себе хотя бы временную подругу и не интересовался на полустанке теми, кто наверняка готов был поделиться своим телом с любым мужчиной за вполне умеренную плату… но, кажется, невзирая на психологическое равнодушие Климовского, физиология его организма начинала требовать своего, не обращая внимания на загруженность мелкими хозяйственными делами. Счастливый вид Зины и смущение Герда лишь подстегнули, слегка спровоцировали его.
« Вот живут же люди, как люди, пусть и со своими странностями, – продолжил размышлять анархист, стараясь теперь не смотреть на своих «найденышей». – А тут – как загнанный зверь, вечно тебя ловят, норовят подстрелить, да еще во всякие авантюры, вроде Промзоны, впихивают едва ли не силком…»
О судьбе оставленных в уездном городе инсургентов Климовский не волновался, как не особо его заботила и участь Анаконды, каждый спасается сам с тонущего корабля, кому-то должно было крупно не повезти, тот расстался с жизнью во цвете лет, а кому-то, наверное, не повезло еще больше, им предстоит суд, разбирательство, серьезный срок на северной каторге или – хлеще того, на убийственных радиоактивных рудниках, про которые только-только появились самые зловещие слухи.
За прошедшие с момента разгрома инсургентов почти два месяца Климовский основательно успокоился, утешая себя мыслью, что не такая уж он и значимая фигура в подполье, чтобы на его поимку бросать все силы полиции и особых служб, исчез один из боевиков, пусть и не самых рядовых, без вести – ну, и слава богу. В немалой степени успокоению, обретению душевного равновесия анархистом способствовала и домашняя атмосфера на бензоколонке, и ликеры Герда, и забавное молчание Зины, кулинарившей день ото дня все лучше и лучше.
Не сразу, как-то исподволь, постепенно, за завесой общих разговоров его «маугли» рассказали, что обрели новых знакомых. В полусотне верст от заправки какой-то странный, может быть и подобный самому Климовскому, человек открыл придорожное кафе, в котором тоже мало кто бывает. С ним Герд и Зина познакомились, когда тот заезжал заправить машину и заодно поинтересовался насчет разделения «сфер влияния», потому что тоже хотел поставить рядом с кафе бензоколонку.
– Мы тогда так договорились: пусть ставит, но бензин берет у нас, – рассказывал Герд. – Ему-то это не очень нужно, просто вдруг люди, заехавшие пообедать или поужинать, окажутся без горючего? Не перемещаться же им сюда, за полсотни верст? Пусть на месте и заправятся нашим, считай, бензином…
– У тебя появляется деловая хватка, – засмеялся Климовский. – Это не к добру…
– Почему?.. – принявший слова анархиста за чистую монету, удивился Герд.
– Шутка это, не смущайся, тут никаких особых дел не сделаешь, мертвое место, – пояснил фактический хозяин всего заведения. – Да и не надо тут особых дел делать, мне нравится, когда вокруг тихо и спокойно…
А по ходу дальнейших разговоров выяснилось, что владелец нового кафе на трассе тоже «не от мира сего», потому Герд и Зина почувствовали с ним некое родство душ и стали раз-два в месяц наезжать в гости. Пригласить к себе нового знакомца они даже не подумали, в сравнении с отгроханным двухэтажным капитальным домом, нижний этаж которого был обустроен под кафе, их щитовое, сборное жилище выглядело бомбейскими трущобами. Но не это смущало обитателей бензоколонки, как правильно понимал Климовский, оба его «маугли» вовсе не гнались за особым комфортом в быту, вполне довольствуясь тем, что есть. Но для приема вовсе не самых близких и длительное время знакомых людей, на самом деле, в щитовом домике условий не было, ладно бы летом, устроить шашлыки на природе, используя строение просто как склад продуктов и спиртного, но по осенней погоде первоочередным был вопрос: где спрятаться от дождя?.. А кроме того, оказалось, что в кафе собирались вовсе не двое-трое гостей, а человек по десять-пятнадцать, а через неделю, как припомнил Герд, должны были приехать еще какие-то чудаки, так что грядущая встреча обещала стать самой массовой с момента присоединения к этому странному сообществу лесных знакомцев Климовского.
После плотного, очень сытного и вкусного завтрака Зина отправилась на кухню мыть посуду, а Климовский, выйдя на малюсенькое крылечко и закурив привычную после еды папироску, поинтересовался у Герда:
– А как вы сегодня к своим знакомым попадете? Если на мотороллер рассчитываете, то как бы вам по уши в грязи в гости не приехать, не по сезону транспорт-то… а если пешком, это еще до рассвета выходить надо было, чтобы к позднему обеду поспеть… пятьдесят верст – путь не близкий.
Среди неожиданных для анархиста приобретений, сделанных «найденышами» за время его отсутствия был и маленький, почти детский мотороллер, больше похожий на игрушку, но в сухую теплую погодку значительно облегчающий путь к тому же полустанку на железной дороге. Вот только, в самом деле, ехать на нем по залитой дождем, не просохшей еще под утренним солнышком трассе было бы верхом нелепости.
– Обещали нас захватить, – проинформировал бледнолицый. – Как поедут мимо нас еще гости, завернут сюда…
– А обратно?
– А обратно как-нибудь, – пожал плечами Герд. – Или хозяин подбросит, если дел у него никаких не будет, или кто из таких же гостей, а то и своим ходом, пешком прогуляемся…
– Вот погода испортится, будет вам пешком, – засмеялся Климовский. – Зальет, как всю неделю лило, без аквалангов не дойдете…
По лицу Герда стало сразу ясно, что шутки он не понял, и анархист поспешил перевести разговор на другую тему:
– А чем ваш друг занимается? Кафе – это так, баловство, если я правильно все понимаю, как для меня эта бензоколонка…
– Он… х-м-м-м… он профессор философии, – не очень убедительно сказал Герд, по его тону было понятно, что он не врет, но и сам не очень доверяет сказанному. – Наверное, за философские мысли платят неплохие деньги, если он смог устроиться без забот в таком местечке…
– А чем тебе так нравится это место? – неожиданно спросил анархист.
Он уже не раз, не два заводил разговоры о том, чем его «найденышей» прельщает жизнь в глуши, без особых, наверное, привычных им удобств, и всякий раз натыкался на риторический ответ: всем этим и нравится. И глушью, и отсутствием удобств, и отсутствием множества людей. Но все-таки надежда как-нибудь так – между делом – понять настоящие мотивы Герда и Зины Климовского не покидала.
– Свободой, – также неожиданно, как прозвучал вопрос, ответил бледнолицый.
И не стал продолжать, расшифровывать или комментировать свое единственное слово. Слегка ошеломленный анархист лишь задумчиво покачал головой от такого признания.
– Толля, тебе не трудно будет одному, если вдруг появится какая-нибудь машина? – вежливо поинтересовался Герд, переводя разговор на другую тему. – Все-таки, мы привыкли, а ты бываешь здесь редко…
– Справлюсь как-нибудь, – улыбнулся Климовский, почему-то радуясь искренней заботе о себе. – Все-таки я «от мира сего», мне проще…
– И не забудь, в кухне, на верхней полке, имеется запас табачных изделий для продажи, – продолжил инструктировать анархиста бледнолицый. – А спиртное лучше не продавай никому, у меня тут как-то раз станционные просили – не дал, они обиделись, кажется, но больше никто не приходил…
«Хоть «не от мира сего», но как непрошеных гостей отваживать сразу сообразил», – вновь порадовался Климовский.
– …а я пока схожу, переоденусь, – закончил свой монолог Герд. – Хочется в обществе выглядеть не хуже всех…
«Интересно, что он такого себе приобрел из одежды? – подумал анархист, провожая взглядом бледнолицего в привычной робе и резиновых сапогах, уходящего с крыльца в комнаты. – По одежде, вернее, по тому, что человек считает приличным в одежде, можно о многом сказать, хотя… эти ребята абсолютно непредсказуемые, наверное, тем и интересны, что непредсказуемость их безобидная…»
Вернулся Герд очень быстро, видимо, умел еще в своем загадочном мире не заставлять себя ждать. А праздничной для него одеждой оказался довольно-таки приличный черный костюм, чем-то даже напоминающий фрак. Вот только галстука при нем не оказалось: ни бабочки, ни какого-нибудь модненького цветастого, ни классического, более всего подходящего этому костюму.
– Мне кажется, черный цвет очень неплохо подойдет для почти официального мероприятия? – спросил бледнолицый, чуть-чуть затаив дыхание, как оказалось, оценка Климовским была для него важна. – Вот только галстука я так и не подобрал на станции, там немного их всего было, но очень уж все… не такие.
– Хороший костюм, – одобрил анархист и заметил, как радостно блеснули глаза Герда. – Строгий, действительно, для официальных мероприятий или для делового ужина. Практически, вечерний. А с галстуком я тебе ничем помочь не могу, иди, пожалуй, так, без него, все равно – хорошо получается… Ну, а Зина?..
– Знаешь, Толля, мне всегда очень приятно, когда ты интересуешься Зиной, – искренне ответил бледнолицый. – Она для меня не просто… женщина, она была со мной в трудные минуты, но сначала я помог ей, вообщем, там была очень запутанная история, не хочу, чтобы ты вникал во всякие детали, но Зина – последнее связующее звено между мной и тем миром, который мы оставили ради мира этого…
– Не мельтеши так, – добродушно попросил Климовский. – Лучше покажи, что вы вместе приготовили для нее…
Смущенная Зина вышла из дома, как на свадебные смотрины, в очень подходящем её плотной, тяжеловатой фигуре костюме из темно-синего, довольно-таки просторного жакета с бледной, голубенькой блузкой под ним и строгой юбки чуть выше колен. Смотрелась она после вечных стареньких мужских брюк и потрепанных рубашек с закатанными рукавами почти королевой. Примерно так и высказался Климовский, ничуть не кривя душой, чем ввел женщину в еще большее смущение. Похоже было, что ей в диковинку находиться в центре внимания именно, как женщине. «Странные они все-таки люди», – в очередной раз подумал Климовский, примечая как-то сразу не бросившееся в глаза несоответствие во внешнем облике Зины, о котором можно было бы и промолчать, но…
– Вот только сапоги бы сменить на туфли, – все-таки добавил вынужденную «ложку дегтя» в общее великолепное настроение анархист.
– Да ты что, Толля, это она просто сейчас сюда, в грязь, вышла в сапогах, – почти испуганно оправдался Герд. – Туфли для Зины, хорошие ботинки для меня мы с собой возьмем, я понимаю, что такое обувь…
Он не досказал до конца фразу, но Климовский понял её смысл: в любом обществе, в этом мире или другом, обувь должно соответствовать общему стилю туалета, и бледнолицый вовсе не забыл об этом, да и назвать его не понимающим приличий и условностей, этикета и этики было бы сложновато.
Заново переодевшись в привычное, Герд и Зина немного засуетились, уже собираясь в дорогу, видимо, времени оставалось немного, и бледнолицый зазвенел в комнатах своими заветными бутылочками, подбирая те из своих творений, что непременно должны были поразить и самых изысканных знатоков спиртных напитков, а Зина, кажется, привычно хозяйничала на кухне. «Не иначе, мне обед готовит, – с неожиданно теплотой подумал Климовский. – Заботится, чтобы я не сдох тут от сухомятки…» Он продолжал сидеть на крылечке, радуясь раннему осеннему солнышку, тому, что, наконец-то, за последние три дня дождь прекратился, и теперь по улице можно пройтись без надоевшего дождевика.
…Кажется, дальше все получилось одновременно: на трассе, рукой подать от домика, появился старенький, побитый, но ухоженный микроавтобус, а за спиной анархиста из дома вышли Герд и Зина. Водитель авто подал длинный, раскатисто прозвучавший сигнал, совсем не вязавшийся с обликом его транспортного средства. Такой гудок, солидный, голосистый, уважающий себя, мог подать какой-нибудь заграничный роллс-ройс в черном лаке, блистающий хромом и шофером в ливрее. В ответ бледнолицый что-то выкрикнул, и Климовский спиной ощутил, как он машет руками, приветствуя прильнувших к окошкам автобуса своих новых друзей-приятелей. А вот Зина по-прежнему было сдержанной на эмоции и абсолютно молчаливой.
Из чистого любопытства, даже не вставая с места, анархист, в эти мгновения превратившись из Климовского в Кудесника, внимательно вгляделся в пассажиров автобуса и… что-то чужое, совсем-совсем иное, холодное и равнодушное будто полоснуло по всему существу человека. Если бы Кудесник уделял на досуге должное внимание современной фантастике, он сказал бы, что в простеньком микроавтобусе, остановившемся на пустынной трассе возле бензоколонки, сидят пришельцы с Марса или какой иной планеты, невероятным образом перевоплотившиеся в людей и сейчас спокойно разъезжающие по заброшенной трассе на самом земном транспортном средстве. Но от фантастических романов Кудесник был далек и ощутил только присутствие чего-то или кого-то иного.
«Может быть, Сумеречный город так балует? – с внезапной тревогой подумал Кудесник. – Хотя – далеко до него, и в эти места никогда он свои щупальца не протягивал… но ведь все когда-то случается впервые… не нравится мне эта компания…» Но никакой угрозы, скрываемой опасности, предвестницы неприятностей для него лично, анархист, как ни напрягался, не ощутил.
Его «найденыши» уже садились в машину, и слышно было, как Герд обменивается с кем-то приветствиями, звонко шлепают ладони одна о другую… и ощущалось, как Зина молчаливо кивает в ответ… Хлопнула дверца, зафыркал двигатель, заведенный, что называется, с пол-оборота, микроавтобус двинулся дальше по трассе, а Кудесник все еще неподвижно сидел на крылечке, будто замороженный чужим внезапным присутствием.
«К чертям думать, надо посмотреть…» – неторопливо, но уже срываясь с места, все-таки решил Кудесник.
…бензина в мотороллере должно было хватить на сто верст, в оба конца, но предусмотрительный анархист наполнил в запас канистру, притянул её к маленькому багажнику веревкой, извлек из тайничка только-только, на днях, смазанный и обихоженный пистолет, сунул его деловито за пояс, на спину, хорошо, что ходит по привычке в рабочей спецовке, можно не беспокоиться о масляных пятнах, и вывел маленького железного «конька-горбунка» на чистый после дождя, почти просохший асфальт трассы…
Несмотря на хорошую погоду, ласковое солнышко и легкий, почти незаметный ветерок, полтора часа на маленьком, игрушечном мотороллере превратили Климовского в подобного транспортному средству игрушечного монстра, с ног до головы заляпанного грязью – трехдневный дождь, даже завершившись минувшей ночью, оставил на земле и асфальте свои следы.
…Судя по спидометру, то место, куда отправились Герд и Зина, должно было вот-вот появится в сторонке от трассы, и Кудесник сбросил и без того мизерную скорость своего «конька-горбунка» почти до пешеходной…
Дом под красной, нарядной черепицей он увидел почти за полторы версты, удивился: «Каким же ненормальным надо быть, чтобы здесь организовывать нечто подобное… да и денег, небось, в ремонт и обустройство бывшей заброшенной халупы потрачено было немеряно…» Иногда, впрочем, совсем редко, Кудеснику казалось, что на такие чудачества, как содержание никому не нужной бензоколонки со странными «найденышами» в качестве персонала, способен только он.
Загнав подальше в придорожные кусты мотороллер, по возможности прикрыв его ветками от посторонних глаз – хотя, какие тут глаза? за все утро, кроме микроавтобуса со странными товарищами Герда и Зины, по трассе не прошло ни единой машины, да и вчера, помнится, проскользнула за пеленой дождя черная тень какого-то авто высокого класса и все, – Кудесник двинулся к дому, обходя его по дуге, чтобы зайти со стороны каких-то, кажется, совершенно не функционирующих хозяйственных построек у опушки подступающего леса.
Может быть, анархист и пробрался бы поближе, к самому дому, постарался подслушать, о чем таком необычном говорят собравшиеся на первом этаже, в зальчике небольшого кафе, но на пути Кудесник буквально наткнулся на некую эфемерную преграду, остановившую его. Никаких угроз, ничего опасного он не почувствовал, но даже не шестым – седьмым, восьмым или девятым чувством ощутил нечто… пожалуй, больше всего из привычного ему напоминающее сигнализацию. И это остановило движение анархиста буквально на полушаге.
Оглядевшись, Кудесник выбрал для себя местечко в полусотне саженей от стен домика, на небольшом взгорке, который даже холмиком язык не поворачивался назвать, прилег на удачно здесь оказавшуюся кучку хвороста и решил понаблюдать за происходящим сначала издалека. «Не будут же гости в такую погоду весь день сидеть в помещении, – рассудил Кудесник. – Обязательно потянутся на солнышко, может, просто так, может, покурить и погреться… тогда хоть что-то можно будет понять или, для начала, разглядеть друзей Герда и Зины не в окошке автобуса, а своих ногах, в движении…»
Какое-то время вообще ничего не происходило, просто сияло солнышко, ласкал кожу ветерок, подсушивая на ней брызги грязи, иногда пробегали по небу легкие облачка, впрочем, солнышка не задевая, шелестели упавшие листья, даже, кажется, где-то очень далеко чирикала пташка… как долго это продолжалось, Кудесник не мог сказать, сейчас он полностью абстрагировался от времени, чтобы превратить ожидание из нудного и тягучего занятия в простое, бессмысленное лежание на кучке хвороста.
Но вдруг в маленьком дворике кафе рядом со стоянкой, на которой виднелся уже знакомый микроавтобус, роскошная гоночная машина из каких-то импортных, редко встречаемых на дорогах Империи и старенький, но крепкий еще местный автомобиль не для богатых, мелькнули чем-то очень знакомые фигуры… Сначала Кудесник даже не поверил собственным глазам, слишком неожиданными, лишними, ненужными были здесь эти люди, но… От трассы через дворик ко входу в кафе уверенно, как-то даже по-хозяйски прошли знаменитая Ника, которую первый раз живьем анархист увидел в прошлом году, в Столице, и её не менее известный друг, литератор Карев. И тут же воскресло, ожило в памяти, казалось, погребенное навсегда… ведь именно они должны были находиться в том самом номере уездной гостиницы, где его и еще одного мальчишку из инсургентов встретила на пороге – Серая Тень…
«Что здесь за сборище такое? – с невольным, подсознательным страхом подумал Кудесник. – И почему это они пришли пешком, а не приехали на машине?.. Может, я не заметил? Нет, себя-то не обманешь, никто не проезжал по трассе...» Впрочем, через какое-то время, когда Ника и Карев скрылись в помещении кафе, до анархиста дошла и спасительная, вернувшая его в относительно нормальное состояние мысль, что танцовщица и романист могли приехать сюда раньше и теперь просто возвращались с прогулки, на которую вышли в ожидании остальных гостей. Но эта мысль показалась Кудеснику похожей на откровенное, боязливое самоуспокоение.
А еще через полчасика наблюдения на крылечке кафе появились всё те же персонажи, но теперь в сопровождении – Тени. Вот это уже напоминало безумие, странную фобию, паранойю… но пока анархист перечислял про себя известные ему психические заболевания, следом за Никой, Каревым и Тенью на улице появились Герд и Зина.
Тяжело вздохнув, Кудесник решил, что просто видит чудовищный в своей правдивости сон. Ну, никак, ни за что и ни почему не могли эти люди собраться вместе… да еще здесь, неподалеку от Сумеречного города, в странном, нелепом кафе на пустынной, давно неиспользуемой трассе.
После короткого, неслышного издали разговора, Тень деловито, по-хозяйски, пригласил всю странную компанию за маленький, на четверых-пятерых и рассчитанный столик, притулившийся у глухой, без окон, стены дома. Там они просидели долго, очень долго, временами пуская по кругу знаменитую фляжку писателя и, похоже, выслушивая историю жизни Герда, которую тот излагал, судя по жестам и выражению лица, достаточно эмоционально. При этом Кудесник заметил, что и равнодушная, молчаливая Зина нервничает, откровенно чувствует себя не в своей тарелке… впрочем, к концу этого разговора настроение его «найденышей» заметно улучшилось, и Герд стал чаще улыбаться, правда, почти сквозь слезы, и спина Зины, казалось, одеревеневшая в своей прямоте, расслабилась, успокоилась…
Потом сперва Карев, а за ним и все остальные поднялись из-за столика, двинулись, вроде бы, ко входу в кафе, продолжая разговор, частенько останавливаясь на полушаге… вот только – и как этого Кудесник не заметил сразу? – Серая Тень куда-то исчезла… может быть, его и не было вовсе…
Но тут, совершенно, как в дурном сне, анархист услышал позади себя голос, деловитый, сухой и шелестящий, как опадающая листва:
– Не делай резких движений… где твое оружие?..
…–…за поясом, – севшим от самого настоящего страха, пробившего всё существо анархиста, хрипловатым голосом честно ответил Кудесник. – На спине…
И слегка, чуть-чуть, кашлянул, пытаясь прочистить горло.
– Пусть там и остается, – сакраментально посоветовал Серый. – Руки держи на виду. Будешь вести себя правильно, останешься жив. Или отправишься к драбантам Анаконды…
– А что с ними? – спросил первое пришедшее на ум Кудесник.
– Подносят дрова к адским котлам, – любезно пояснил Мишель. – Другую работу, думаю, им и там не доверят.
– А она сама?.. – зачем-то задал совершенно его не интересующий вопрос анархист.
– У Сербского Владимира Петровича, говорят, сам профессор ею сильно заинтересовался, – бездушно проинформировал собеседника Мишель. – Загадочный случай с полной сил и здоровья молодой женщиной…
– Я сейчас обосрусь, – честно признался Кудесник, испытывая на самом деле сильнейшие позывы к этому.
– Потерпи, недолго, – попросил Серый.
Каким чудом после этих слов анархист сдержал рвущееся из него дерьмо, сказать, наверное, может только бог, хотя в такой ситуации поминать его имя кощунственно вдвойне.
– Что здесь делаешь, кого отслеживаешь? – поинтересовался Мишель деловито.
– Своих… – с трудом подавив невольный кашель, слабенько заперхал горлом Кудесник. – Своих постояльцев…
– Каких-таких постояльцев? – искренне удивился Мишель, ожидая от встречи со старым знакомым гораздо худшего, например того, что инсургенты все-таки добрались до инопланетных мигрантов и хотят использовать их знания в своих, сугубо корыстных и совсем неспокойных целях.
Коротко, немного бессвязно, сумбурно Кудесник пересказал историю своей встречи с Гердом и Зиной, их благоустройства на своей лежке, их знакомства со странными людьми и поездки сегодня утром в гости.
– …дернула меня нелегкая, – признался в конце рассказа уже чуток осмелевший, пришедший себя анархист. – Сидел бы сейчас на крылечке, покуривал… решил все-таки понять – кто они такие, зачем…
– Любопытство сгубило кошку, – задумчиво ответил старой сентенцией Мишель.
«В то, что инсургент ни на секунду не задержится здесь и больше никогда не появится на этой лежке, отпусти я его живым, не сомневаюсь, – размышлял тем временем поверенный. – И что же тогда будет с инопланетниками? Он же их содержит, обеспечивает всем… эта бензиновая лавочка и четверти расходов не окупает… куда после исчезновения Кудесника денутся Герд и Зина?.. заставить его платить им пожизненную пенсию?.. не заставишь, не такой это человек, чтобы отдавать деньги просто так, за случайное знакомство в лесу…»
Окончательно осмелев во время раздумий Мишеля от фатальной неизбежности собственного окончания в этом мире, но все-таки из вечного человеческого любопытства желая узнать теперь совершенно ненужное ему, Кудесник спросил:
– Сейчас-то уже все равно можно… скажи, а они… вот эти… из Сумеречного города? Или как-то с ним связаны?
«Почему же все равно?» – хмыкнул едва слышно Мишель и неопределенно ответил:
– И да, и нет…
«Не может сказать прямо даже без минуты покойнику», – почему-то с обидой подумал анархист.
– Ты забудь про то, что видел, – спокойно сообщил Кудеснику Серый. – Совсем забудь. И – иди.
– Что? – едва сдержался, чтобы не вскинуться со своей сучковатой лежанки навстречу обязательной в таком случае пуле, инсургент.
– Уходи, но помни – в бою пощады не будет, – повторил, как заклинание Мишель.
И веря, и не веря одновременно – Серые живых не выпускают, но Серые никому ничего и не обещают – Кудесник извернулся на животе, стараясь не смотреть в сторону Тени, ведь так не хочется смотреть на собственную смерть, прополз пяток саженей, лихорадочно отталкиваясь от земли локтями и коленями, приподнялся, все еще усилием воли держа взгляд прямо перед собой, и пошел прочь от странного места, теперь уже не торопясь, чуть ссутулившись, старательно глядя себе под ноги…

© Юрий Леж, 2012
Дата публикации: 19.02.2012 12:27:33
Просмотров: 2159

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.