Как в посёлке Летуны воздушных змеев запускали...
Светлана Осеева
|
Форма: Роман
Жанр: Детская литература Объём: 24281 знаков с пробелами Раздел: "ИЗ ДЕТСКОГО РОМАНА "ПРИКЛЮЧЕНИЯ ФУТИКА, НЕЗНАЙКИ И ДРУГИХ КОРОТЫШЕК"" Понравилось произведение? Расскажите друзьям! |
Рецензии и отзывы
Версия для печати |
|
(с) Светлана Осеева, Пётр Солодкий ИЗ РОМАНА "ПРИКЛЮЧЕНИЯ НЕЗНАЙКИ, ФУТИКА И ДРУГИХ КОРОТЫШЕК" ___________________________________ ГЛАВА 45 КАК В ПОСЁЛКЕ ЛЕТУНЫ ВОЗДУШНЫХ ЗМЕЕВ ЗАПУСКАЛИ Когда в дом несогласных коротышек вломились оболтусы, Губастик по случайному стечению обстоятельств оказался далеко от места этих бурных событий. Что и говорить, неслыханно повезло ему в этот печальный для несогласных коротышек день! А повезло вот как. С некоторых пор Губастик пристрастился к лесным прогулкам. Главная причина, по которой он так полюбил гулять в лесу, была вот какая: дело в том, что вдали от крикливых коротышек, которые все время с чем-то были не согласны и считали своим долгом громко, во всё горло выражать свой протест против всего, что могло взбрести им в головы, у Губастика лучше получалось не только шевелить мозгами, но делать это с толком. Шевелить мозгами для Губастика стало любимым занятием с тех пор, как он познакомился с Кнопочкой. Чтобы Кнопочка не подумала, что он бестолковый коротышка, который только и знает, что выражать свое несогласие по поводу и без повода, Губастику приходилось обдумывать каждое сказанное слово. А для этого надо было шевелить мозгами не время от времени, а постоянно. Иногда он так увлекался этим занятием, что забывал обо всем на свете. Как-то однажды утром Губастик сидел за столом, подперев голову руками, взлохмаченный и глубокомысленный. Рот его был открыт, а взгляд устремлен в дальний угол комнаты. В голове у Губастика роились самые разные мысли, и его задачей было отделить интересные соображения от неинтересных, а уж тогда записывать эти ценные мысли на бумагу для будущей статьи в газету. Застав его за этим серьезным занятием, Кнопочка окинула неподвижную фигуру своего заместителя придирчивым взглядом и сказала: - Ну и шевелюра у тебя! Не мешало бы тебе подстричься! - Шевелюра? - очнувшись от размышлений, смутился Губастик, так как вспомнил, что сегодня он забыл расчесаться. - Так ведь я только и делаю, что мозгами шевелю, потому и шевелюра! - Да-а-а… Шевелишь-шевелишь, - рассмеялась Кнопочка. - А толку что-то маловато. - Это почему же маловато? - обиделся Губастик. - А потому, что ты думаешь-думаешь, а мысли за тебя на митингах, в основном, я излагаю. Ты бы потренировался, что ли. - Потренируешься тут… - проворчал Губастик. - Только откроешь рот, чтобы сказать что-нибудь дельное, тут тебя сразу несколько коротышек начинают перекрикивать. Так любого можно с толку сбить! - Если у тебя крепкие убеждения, никто тебя с толку не собьёт! - возразила Кнопочка. - Разве я виноват, что статьи писать у меня получается лучше, чем речи говорить? - Конечно. Если что-то не получается, надо потренироваться, и тогда всё получится! Настоящий журналист, а тем более член редакции такой авторитетной газеты, как «Лунные козни», должен не только писать статьи хорошо, но и быть отличным оратором. - Оратором это как? Орать громче, что ли, чтобы никто не перебивал? - Оратор не тот, кто громче всех орёт. Оратор тот, кого слушать настолько интересно, что и перебивать не хочется, - язвительно заметила Кнопочка и развернула новый рулон ватмана, так как на носу был очередной выпуск «Лунных козней». Губастик обиженно промолчал, но решил во что бы то ни стало стать хорошим оратором. С тех пор он каждый день после обеда брал с собой корзинку, в которую клал бутерброд, ручку и блокнот, и уходил в лес, подальше от горлопастых коротышек. В лесу, где его никто не отвлекал, в голову к Губастику приходили самые замечательные мысли, на которые он был способен. Лучше всего, однако, ему думалось возле небольшого озерца со смешным названием «Лягушатное». Здесь водились довольно-таки крупные по лунным меркам жёлтые лягушки. Лягушки, хоть и вели себя как вздумается – то плюхались ни с того ни с сего в воду, то хлопали своими ртами, ловя комаров, или деловито копошились на берегу, - нисколько не мешали Губастику. И хоть многие малышки и малыши считали их противными, Губастик был не согласен с этим глупым мнением. Он полагал, что лягушки ни капельки не противные, и даже наоборот - покладистые и внимательные. Лягушки ведь не то, что коротышки! Лягушки вредные только понарошку… Обычно он садился на какой-нибудь пенёк у самой воды и принимался думать, затем доставал блокнот и записывал туда все самые замечательные с его точки зрения мысли, которые на свежем воздухе приходили ему в голову. А потом, убедившись, что где-нибудь рядышком вылезла на берег какая-нибудь любопытная пучеглазая лягушка, Губастик читал написанное вслух, с выражением. Иногда лягушек собиралось сразу несколько штук. Выпучив глаза, они сидели и внимали голосу Губастика, одобрительно поквакивая. Лягушки для Губастика были незаменимыми слушателями, не то что коротышки: они не перебивали, не задавали неудобных, а то и вовсе глупых вопросов, не подсмеивались над ним. Поэтому Губастик чувствовал себя настоящим оратором! Подчас лягушек собиралось так много, что они затевали самый настоящий лягушачий хор, который Губастик воспринимал как гул одобрения. «Ур-р-ра-а-а! Ур-р-р-р-р-а-а-а-а-а!» - чудилось ему. И тогда к Губастику приходило настоящее вдохновение. Мысли становились быстрыми, ясными и понятными, слова вескими, а речь убедительной. Ну, а уж перед дождем, когда лягушачий хор превращался в самую настоящую хоровую капеллу, неутомимый оратор чувствовал себя на вершине успеха. Его речи становились зажигательными, просто таки пламенными. Он прикладывал руку к груди, раскланивался и расплывался в признательной улыбке, как будто перед ним и впрямь находилась не масса обычных лягушек, а толпа настоящих коротышек. Так Губастик тренировал свои ораторские способности почти каждый день. А чтобы его лесные прогулки ни у кого не вызывали вопросов, по пути он набирал целую корзину грибов на обед и лунных ягод для варенья, которое очень вкусно готовила Косичка. Однажды Губастик так увлекся ораторством, что не заметил, как наступили сумерки. Спохватившись, он стал собираться домой, но впопыхах перепутал тропинки и свернул не туда, куда надо. Пока он пытался сообразить, куда же он свернул, и как вернуться на нужную тропинку, стало совсем темно. Безуспешно пытаясь найти дорогу в темноте, Губастик плутал в поисках секретного дома, в котором жили несогласные коротышки, пока не обнаружил, что вместо мягкой лесной тропинки под ногами у него твердый асфальт. Однако вокруг было так темно, что просто хоть глаз выколи. «Присяду-ка я прямо здесь, - подумал Губастик и, усевшись на шершавый асфальт, закрыл глаза, так как ему давно хотелось подремать. «Когда рассветёт, разберусь, что это за дорога и куда она ведёт…» - подумал он и задремал. Вскоре действительно стало светать. Губастик приоткрыл один глаз. Обнаружив, что находится прямо посреди широкой деревенской улицы, он открыл и второй глаз. Перед ним расстилалась дорога, по обеим сторонам которой располагались аккуратные деревянные избушки с красными черепичными крышами. Над каждой избушкой, на самой макушке крыши, красовались резные деревянные фигуры - петушки, собачки, кошки и звёзды. По всему было видно, что коротышки в этом посёлке обожают что-нибудь мастерить и никогда не сидят сложа руки. Каждая избушка была огорожена смешным заборчиком. Смешными эти заборы Губастику показались не потому, что в них было что-то не так, а потому, что он просто таких никогда не видел. Они представляли собой вбитые в землю вертикальные колышки, которые соединялись между собой гнутыми горизонтальными прутьями. Прутья переплетали колышки и переплетались между собой, поэтому напомнили Губастику вязаные носки и плетёную корзину одновременно. На колышках там и сям примостились разноцветные горшки, на которых были нарисованы цветы, птички и разные незатейливые узоры. Тут же висели странные тапки и шлёпанцы, сплетённые из соломы. «Интересно, зачем на заборах горшки торчат? Наверное, это коротышки так друг перед дружкой хвастаются, у кого горшок красивее разрисован! Ну, а тапки-то зачем выставлены на широкое обозрение? Странные, однако, коротышки здесь обитают!» - подумал он. Затем Губастик подметил ещё некоторые странности. Дело в том, что посёлок, который был перед его глазами, был строго симметричным. Каждая избушка была как бы отражением другой избушки на противоположной стороне улицы. Невдалеке Губастик заметил колодец, сложенный из брёвен, а над колодцем - навес в виде ажурной деревянной беседки с острым шпилем наверху. Он перевёл взгляд на противоположную сторону улицы, и увидел там точь-в-точь такой же колодец, только вместо шпиля на вершине беседки красовался деревянный шарик. Губастик опустил глаза на дорогу и обнаружил, что она разделена напополам белой линией. Подойдя поближе, он осторожно потрогал линию пальцем. Она была нарисована обыкновенной извёсткой и пачкалась. - Эй, ты туда или сюда? - раздался голос слева, за спиной Губастика. - Ты с этой стороны или с той? Губастик оглянулся. У одной из избушек, опершись на калитку, стоял кареглазый крепыш с задорным кудрявым чубом и пышными рыжими усами. На нем была просторная рубаха с узорчатой вышивкой и широченные ярко-синие штаны. - А мне всё равно, я здесь никого не знаю! Заблудился я! Меня, между прочим, Губастиком зовут. А вас как? - дружелюбно сообщил Губастик. - А меня Мастерок. Только ты не увиливай! Выбирай, на какой ты стороне улицы. Лучше на этой, где я стою. - Да чем же на этой стороне лучше, чем на той? - А тем, что это правильная сторона. - А почему та сторона неправильная? - Потому, что неправильная! Так что ты давай пошевеливайся, выбирай побыстрее! - Зачем это? - удивился Губастик. - А затем, что каждый нормальный коротышка должен знать, на которой он стороне. А если некоторым будет всё равно, с какой стороны улицы болтаться без дела, то выйдет путаница. - Никакой путаницы не вижу, - возразил Губастик, в котором заговорило несогласие с тем, что ему указывают, на какой стороне стоять, а на какой не стоять. Кроме того, о том, что правильно и что не правильно, Губастик предпочитал судить самостоятельно. А если что-то ему было непонятно, то он советовался с умной Кнопочкой, она почти всегда знала, что является правильным, а что нет. И почти никогда не ошибалась. Тут на противоположной стороне улицы скрипнула калитка, из неё выскользнул на улицу другой крепыш, в плетёной соломенной шляпе, и с пшеничными усами под носом. Одет он был приблизительно так же, как и Мастерок, только вместо ярко-синих штанов у него были ярко-зелёные. - Эй! - крикнул он. - Ты кто? Что ты делаешь посреди дороги? А ну-ка давай дуй на эту сторону улицы! - Я Губастик. А почему это мне дуть на эту, а не на ту сторону? - окончательно возмутился Губастик. - Потому, что на той стороне улицы живут неграмотные коротышки. А меня, между прочим, Родничок зовут. - А с чего это вы, Родничок, взяли, что на вашей стороне улицы коротышки грамотнее других? - А с того! - веско возразил тот в ответ. - А если я не согласен? - поинтересовался Губастик. - Ну и проваливай на ту сторону, - добродушно отмахнулся от него пшеничноусый и, всем своим видом выражая независимость, надвинул шляпу прямо на нос. - А вот и не стану я никуда проваливать! - рассердился Губастик и уселся прямо на белую линию посреди дороги. - Э-э, нет. Так дело не пойдёт! - в один голос возразили оба крепыша и угрожающе стали приближаться к Губастику с обеих сторон. - Да вы хоть объясните, в чём дело! - потребовал Губастик. Родничок и Мастерок уселись на корточки по обеим сторонам от Губастика, переглянулись и разом указали пальцами в разные стороны: - Видишь? Губастик повертел головой и обнаружил нечто интересное. На обеих сторонах улицы красовались столбы с большими табличками. Надпись на обеих табличках гласила: «ПЛЕТУНЫ», причем буква «е» была перечеркнута. Стрелки над обеими табличками указывали одно и то же направление. - Что это за абракадабра? - пожал плечами Губастик и вопросительно взглянул сначала на одного, затем на другого. - Никакой абракадабры. С тех пор, как наш посёлок переименовали, у нас несогласие вышло. Видишь ли, раньше здесь посёлок Плетуны находился. А потом понаехали эти… ну, обалдуи с оболтусами, сказали, что название неприличное и надо переименовать. Великий Всезнайка распорядился. - Да не великий, а уважаемый Всезнайка! - поправил Губастик. - Какая разница! Если коротышка уважаемый, значит, он большой. Не чета нам. А уж если он может запросто любой город или посёлок переименовать - значит, это самый большой коротышка, то есть великий. - Ну, приехали они, и что потом было? - Приехали и сказали: все неприличные названия нужно заменить. Великий Всезнайка ведь все города и городишки переименовал. И показалось ему, что Плетуны - название подозрительное. Мол, плетут что-то, а что плетут? Интриги, может, какие… - А почему ваш посёлок назывался Плетуны? Что плели-то? - А всё, что ни попадя. Лапти, то есть тапки такие. Корзинки. Авоськи. Даже целые заборы! Плетни называются. - А ещё… - тут Родничок засмущался. - Малышки наши посплетничать ой как любят! Как начнут сплетни плести! Забудешь с кем-то поздороваться с утра, а к вечеру все уже бегут с этим кем-нибудь тебя мирить. - А, что там сплетни! - подхватил Мастерок. - Если язык без костей, большого ума не надо. Мы ещё плели леталки, их воздушными змеями называют. Я вот недавно со своим соседом сплёл… Огромная такая леталка. Летает сама по себе. Только ветер был бы, да несколько коротышек сразу, чтобы хорошенько разогнаться! Вобщем, приказали нам стереть букву «е», а вписать какую-то непонятную загогулину - на бумажке показали. То ли «ю», то ли «о» - не разберешь. Мы-то сначала и не заметили. А потом во Всезнайслав письмо всем посёлком сочинили. Ответ, правда, пришёл. Пообещали разобраться с этой путаницей, да так и не приехали больше. Беспорядков нет, отъявленных коротышек тоже нет. Что они у нас забыли? - И как же получилось, что вместо одних Плетунов получилось два - Плотуны и Плютуны? Тут крепыши моментально взъерошились и заговорили вразнобой: - Плотуны - это от слова «плот», а Плютуны это что? Чепуха какая-то неграмотная! - горячился Мастерок. - Да у нас не то что плота, а и речки отродясь не было! А Плютуны это от слова «плюнуть». У нас коротышки, знаешь, как плюются? Иногда даже соревнования устраивают, кто дальше плюнет! Я несколько раз побеждал! - похвастался Родничок. - Ну и развлечения! - фыркнул Губастик. - Кто кого переплюнет! И какая вам разница, уж написали бы что-то одно и не спорили бы по пустякам. - Понимаешь, какая штука, ведь название - это очень важная вещь. Не зря ведь великий Всезнайка столько трудился, все городишки переименовывал. Сам посуди. Если ты живешь в посёлке, который называется… ну, Грязевка, например. Захочется тебе умываться каждый день? А тем более уши чистить? Так и будешь с немытыми ушами ходить, это как пить дать! - авторитетно заявил Родничок. - Вот мы и стали спорить, как посёлок назвать. Через несколько дней у нас окончательное общее собрание в последний раз проводиться будет – уже в пятый раз! И тогда станет ясно, как называется наш посёлок. - А как же вы это выясните? - Голосовать будем. За какое название больше коротышек проголосует, такое и будет. Только вот беда: уже пять раз голосовали, а всё поровну получается. - А если опять поровну? Так и будете голосовать без конца? - Не-е! Тогда мы разделимся насовсем. Одни коротышки будут жить в Плютунах, а другие в Плотунах. - Как же вы разделитесь, если всю жизнь в одном посёлке прожили бок о бок? - остолбенел Губастик. - А вот так. И разделимся, и как пить дать, поссоримся. Понимаешь теперь, как нам важен любой коротышка, и как важно, по какой стороне посёлка он гуляет?.. - подытожил Мастерок и печально вздохнул. - Надо же, какая замечательная ерунда! - вдруг обрадовался Губастик, так как почувствовал, как у него сами собой зашевелились мозги. Однако, как ни пытался он ухватить мысль за хвостик, она пока ещё ускользала от него. - Послушай, ты тут про большую леталку что-то рассказывал! Покажи! – попросил он Мастерка. - Я-то покажу, только для этого надо ко мне во двор пойти. А Родничок на той стороне улицы, где Плютуны, живёт. - Ну и пойдем! - А Родничок обидится, что ты на мою сторону сперва пошел, а не на его. - И обижусь, - подтвердил Родничок. - Тогда тащи свою летающую штуковину сюда, на дорогу. - Непорядок! - заметил Мастерок. - Ага, непорядок! - подтвердил Родничок. - К тому же леталка эта очень большая. Ему одному не справиться. - А втроём? - Ну, втроем, я думаю, притащим. - Так, может быть, плюнем тихонечко на ваши порядки? Тем более, все спят ещё. - Ага, спят! Я утром к Мастерку во двор загляну, а вечером коротышки скажут, что я на ту сторону улицы переехал. - А ты плюнь, как следует, на то, что они болтать будут! Из Плютунов ты или нет? - подсказал Губастик. - Из Плютунов. - Тогда плюй поскорее и пошли за воздушным змеем! - За леталкой… - поправил Мастерок. И все трое решительно направились к избушке Мастерка. Только Родничок всё дорогу беспокойно оглядывался, как бы его не уличили в том, что он изменил принципу и перешел на другую сторону улицы. Воздушный змей и впрямь оказался удивительным сооружением очень больших размеров. Его купол был сплетён из прутьев лозы, на которые был натянут тонкий, но прочный ярко-жёлтый шелк. К нему была прицеплена красиво сплетённая корзинка-кресло, выкрашенная в ярко-голубой цвет. А к корзинке была привязана оранжевая котомочка. - А это зачем? - спросил Губастик. - На воздушном змее никаких корзин быть не должно! - Так то ж на обычных, а это - необычный. Вернее, необычная. Леталка! Усовершенствованная. Если правильно её запустить, то в кресло можно посадить самого смелого коротышку, и он полетит над землёй, как птица. - Так у птицы крылья есть! А у коротышек крыльев нет! - Ну и что? А мозги коротышке зачем? А смекалка на что? Голова, между прочим, у коротышек и крылья, и хвосты может заменить, - деловито засуетился вокруг своего изобретения Мастерок. - Зато есть рычажки, руль. А вот, - он указал на котомку, которая болталась, свисая с корзины. - Парашют. Самый настоящий. Собственноручного плетения. Главное, чтобы коротышка смелый нашёлся. - А ты? Сам не пробовал? - Не-а. Побаиваюсь. - Придумал! - подпрыгнул на месте Губастик, наконец, ухватив мысль как следует. - Придумал, что делать с вашим посёлком. Зачем спорить, если можно просто стереть первую букву, а букву «е» оставить в целости и сохранности. - Ну, и что из этого получится? - Название! Отличное название для посёлка: Ле-ту-ны! - Летуны?! - в один голос радостно воскликнули Родничок и Мастерок. Через несколько минут, вооружившись кисточками, красками и тряпками, новые друзья старательно вытерли ненужные и вывели нужные буквы на табличках при въезде в посёлок. - Обалдуи не поймут, в чём дело, а если нагрянут оболтусы, скажем, так и было! - сказал Мастерок, вытирая пот со лба. - Да они и не заметят ничего! Название уж больно хорошее… - Но наши-то коротышки заметят! - тихо сказал Родничок. - Мы ж уйму времени потратили на споры. - А давайте организуем всё так, чтобы они не только заметили, что посёлок теперь называется Летуны, но и похвалили нас за то, что он теперь так называется, - предложил Губастик. - А что для этого надо сделать? - спросил Мастерок и засучил рукава. - Нужно устроить праздничные соревнования по запуску воздушных змеев. А в конце запустить самую огромную леталку. Летуны ведь, а не какие-то Плютуны или Плотуны. - Да-а-а! - удовлетворённо согласился Родничок. - Воздушных змеев запускать - это не плеваться! Через несколько дней в посёлке Летуны состоялись самые настоящие состязания. Кнопочка с Губастиком подготовили целый ворох газет «Лунные козни», где освещалось это событие, а заодно была написана правда об инкубаторе доктора Пиля. Губастик отправился в посёлок заранее, накануне вечером, чтобы всё подготовить, как следует, а все остальные коротышки должны были приехать в посёлок завтра утром. Едва рассвело, как на главной и единственной улице посёлка появились его жители с огромными подносами, на которых красовались булочки, кренделя, сладкие фрукты и соки. Все были в нарядных расшитых рубашках и разноцветных штанах и юбках. В руках у многих малышек были букеты цветов. А на обоих указателях, где теперь красовалось одно и то же название «Летуны», висели разноцветные ленты. Ленты предназначались не только для красоты. Как только они зашевелились, коротышки поняли, что пора начинать соревнования, так как подул ветер. Тотчас в небо взметнулись пёстрые воздушные змеи, сплетённые из лёгкой соломки, разноцветных ниток и бумажных полосок, разукрашенных во все цвета радуги. И только Губастик был сам не свой. Никто из несогласных коротышек так и не приехал. Поэтому он не стал дожидаться окончания этого замечательного зрелища, сел на самокат и с тяжёлым сердцем отправился домой, думая: «Вот бессовестные! Разве так можно опаздывать? Разве можно так меня подводить? Возьму и напишу об этом возмутительном случае неорганизованности в «Лунные козни». Пусть читают и умирают со стыда!» Он подъехал к дому и крикнул: «Эй!» Однако кругом царило непонятное безмолвие. Только кусты шелестели от ветра. Губастику стало не по себе. Пройдя по комнатам и не обнаружив ничего подозрительного, кроме неубранных постелей, разбросанных кукол и невыключенного телевизора, Губастик не на шутку распереживался. Отломив кусочек сладкой пастилы, он сел на стул, запихнул пастилу в рот и принялся думать, что могло случиться. Может, он разминулся с ними, беспокоится, а они вовсю веселятся на празднике? И тут из динамика телевизора раздался бодрый голос диктора: - Через несколько часов на острове Согласия начинается футбольный матч! Трибуны переполнены зрителями. В левом секторе приготовлены места для членов правительства Страны Сознательных Коротышек. Вот они, коротышки, которыми мы гордимся: уважаемые Всезнайка и доктор Пиль, а также… - Бу-бу-бу! – проворчал Губастик и показал козу диктору телевидения. – Знаем мы, какие они уважаемые! Ка-а-ак же! Но коротышка в телевизоре не обратил на кривляние Губастика ни малейшего внимания и продолжал: - Сегодня утром в санаторий доктора Пиля пополнился целой группой коротышек, которые решили встать на правильный путь и изменить свою жизнь! Не веря своим глазам, Губастик увидел, как на экране замелькали растерянные знакомые рожицы. Тогда он сполз со стула на пол и заплакал. Поплакав некоторое время, Губастик вскочил, решительно помчался в комнату Кнопочки и, увидев, что пачка новеньких газет лежит нетронутая, перемотал ее бечёвкой, погрузил на самокат и поехал обратно в Летуны. В Летунах праздник близился к концу. - Ну, где же ты?! - набросились на него Мастерок с Родничком. - Мы тебя ищем, с ног сбились! А может, ты струсил? Не хочешь нашу леталку испытывать? - Нет, я готов лететь, - серьёзно сказал Губастик, слезая с самоката. - Только я с собой хочу кое-что захватить. - Ого! Сколько газет! А вдруг она не взлетит с этим грузом? - Попробуем! - ответил Губастик. Родничок взял в руки мегафон и громко в него крикнул: - А теперь в небо взлетит наш самый большой воздушный змей под названием… - Великая Леталка! - выхватил у друга мегафон Мастерок. Губастик уселся в корзину на стопку газет. Родничок с Мастерком прицепили к нему парашют, сплетённый из толстых шерстяных ниток и шёлка. Группа коротышек подхватили воздушного змея за длинную тесьму и гурьбой побежали по широкой дороге вдоль белой полосы. «Полетит или не полетит?» - галдели коротышки, задыхаясь от бега. В ушах у Губастика свистел ветер, он крепко уцепился за руль и закрыл глаза. «Эх! Только бы леталка взлетела! Только бы долетела туда, куда надо!» - думал он. Наконец, змей тяжело оторвался от дороги и, подхваченный ветром, медленно поднялся в воздух. Губастик открыл глаза. Сердце у него бешено стучало в груди, но руки крепко держали руль. Под ним проносились избушки и деревья, а впереди блестела гладь Лунного моря. «Лети-и-ит! Ур-р-ра-а-а!» - хором закричали коротышки, но были уже так далеко внизу, что их крики показались Губастику кваканьем обычных лягушек. Губастик вздохнул и, отыскав на широкой морской глади далекую точку, решительно повернул руль в её сторону. На Луне каждый коротышка знал, что остров Согласия - единственный остров во всём Лунном море. © Светлана Осеева, 2009 Дата публикации: 01.03.2009 02:25:23 Просмотров: 3336 Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь. Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель. |
|