Дыхание Красного Дракона. Часть 1 гл. 3

Сергей Вершинин

Форма: Роман
Жанр: Историческая проза
Объём: 18011 знаков с пробелами
Раздел: "Тетралогия "Степной рубеж" Кн.III."

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

— Эх вы, сани залетные, — удалые, поворотные!.. Садись - не страшись, господа-кавалеры! На коньках игральных, коньках катальных, с ветерком к реке вниз помчусь. На ледяной стезе подпрыгну, по сколькой дороге шмыгну, пару раз перевернусь, лишь тогда остановлюсь. Распрекрасные бока не помну, ничего не сломаю, а девицам усладу-наслажденье немалую доставлю.
— Ну как, девчата?!! Доверим усачу места свои мягкие да сладкие, — смехом, спросила Анна.

«Дыхание Красного Дракона» третья книга из тетралогии «Степной рубеж». Первую «Полуденной Азии Врата», и вторую «Между двух империй», смотрите на моей странице.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ЕЛИЗАВЕТЫ ВТОРЯ РАЗВЛЕЧЕНИЯМ

Глава третья.

Сырная неделя проходила в крепости разгульно и празднично. Соорудив на речном льду снежный городок, драгуны Олонецкого полка штурмовали гарнизон потешной крепости с весельем и азартом. Облитый водой обрывистый берег под Нагорным бастионом превратился в большую горку. В цитадели не было человека, которого бы миновал снежок, прицельно пущенный озорными бабами в надетых к празднику цветастых платках.
В офицерских домах и драгунских казармах было чисто убрано и пахло опарой. На русских белощеких печах, в раскаленном коровьем масле скворчали ярко-желтые, ноздреватые блины. Пузатые глиняные крынки полнились пенистым ягодным киселем красно-янтарного цвета. Невзирая на чины, люди при встрече обнимались и радостно выкрикивали: «Масленица приехала, приехала Масленица!».
Управившись с немногими делами, сделав в штаб-палате необходимые распоряжения на вторую половину дня и праздничного вечера, Анна зашла домой и, оглядев себя в зеркало, направилась к сундуку. Открыв его, она вынула новенький капитанский мундир и мужские панталоны. Сгорая от любопытства, Дарья юркнула за штору. В сундуке было много красивых вещей, и она обожала, те редкие моменты, когда он открывался, по высочайшей воле ее милостивой опекунши.
Анна попросила девушку сходить за свечами и посветить. Та по-детски кивнула, и быстро принесла трехпалый подсвечник с одной горевшей свечой. Держа его над Анной Матвеевной, Дарья устремила взор в сокровищницу Капитанши. С одного угла глубокого и объемного сундука были аккуратно уложены четыре роскошных платья из богатых французских материй разного цвета. С другой, покоились гарнитуровые юбки и к ним два тафтяных кафтана с атласными обшлагами, филигранного позумента по борту. Посередине сундука притаились три пары туфлей и несколько пар ажурных чулок, ласкающих женский глаз гладью тончайшего шелка. Всевозможные ленты, банты, мушки, заколки с маленькими, блестящими камушками на концах, громоздились по одежде. Малахитовая шкатулка с нитками шейных и нагрудных украшений, кольцо с брильянтом в табакерке покойного мужа, и другие мелочи, эффектно дополняющие дамский туалет, лежали в незанятых одеждой нишах.
— Праздник, Дарья! Масленица ныне. Маскарад. Наряжаться будем! — произнесла Шустова, вынимая из сундука свое богатство. — Амурное, — платья, туфли да ленты, на вечер прибережем, а мужское - сейчас наденем. Тебя казачком обрядим. Меня же в капитаны произведем.
— Казачком! Зачем казачком? — спросила девушка, с трудом отрывая глаза от сокровищницы Анны.
— При капитане ординарец для посыла должен быть?! Вот, Дарья, ты и будешь при мне казачком.
Еще осенью Анна задумала на Масленичный маскарад облачиться капитаном и покорить сердце поручика. Стройной Капитанше очень шел мужской костюм, выгодно выказывая ее красивые округлости. Зная о том, она решила очаровать Андрея, но задуманную бабью хитрость пришлось отложить до Сырной недели. Несмотря на то, что при дворе Елизаветы мужские платья на особах женского пола были весьма модны, в крепости Святого Петра комендант не разделял современных взглядов столицы и строго следил за тем, чтобы женщина оставалась женщиной, а не солдатом. Только сейчас — в Масленицу, Анна могла безбоязненно щеголять в офицерском мундире не вызывая отеческих нареканий от Акима Ивановича и осуждений со стороны батюшки Иллариона.
Понизу потянуло холодом. Заскрипев, хлопнула входная дверь.
— Акулина? — спросила Анна, разглаживая пошитый по последней моде офицерский мундир, купленный на меновом дворе у казанского купца Ахмета.
— Я, Анна Матвеевна. Солнышко сегодня прямо, как летом греет! — ответила Акулина, сбрасывая с плеч овчинную шубу, весело вытряхиваясь из нее.
— Сапожки принесла?
— Принесла. Спиридон под вашу ножку перешил. С высоким каблучком, как просили.
— Дарья, покуда Акулина меня обряжать будет, ты воду из сеней занеси. Да в печь поставь. Чтобы к вечеру теплая была. Для завивки и прочего обихода.
Непривыкшая задавать лишних вопросов, Дарья вышла в сени. Помогая барыне снять платье, Акулина принялась расшнуровывать корсет... Уже через полчаса, красуясь, у большого зеркала стоял бравый капитан. Ожидая, когда Акулина обрядит Дарью казачком, он со всех сторон оглядывал себя, стуча тросточкой по голенищу сапога.
Белого цвета мундир со стоячим зеленым воротничком и изумрудными, разрезными обшлагами, хорошо подчеркивал фигуру офицера. Обтягивая стройные ноги, панталоны выходили из сапог несколько расширялись в бедрах и снова сужались в затянутом на узкой талии поясе. Украшенная позументом петель с продетыми в них кисточками, высокая грудь, покатые плечи и убранный под треуголку из белого атласа пышный волос, с двумя кокетливо закрученными прядями вдоль очаровательного безусого лица, красноречиво говорили о чарующей молодой женщине в мужском обличии.
— Вот и Дарья, барыня! — проговорила Акулина, выводя из-за шторы стройного немного смущенного казачка.
Оглядев воспитанницу, Анна осталась довольна работой мастерицы Акулины. Не по уставу украшенное бантами и лентами одеяние казачка сидело на девушке как влитое. Свисавший из-под папахи на грудь заплетенный в русскую косу волос придавал ей особое очарование. Привыкшая к штанам Дарья, в отличии Капитанши, в мужском одеянии держалась свободно и уверенно, угольки ее черных глаз шаловливо искрились. Сама Акулина была надета девушкой из гаремов Востока. Облачившись в старые одеяния Дарьи, она походила на «разрушительницу городов». Поступь ее была мягкой и застенчивой. Шелковая ткань закрывала лицо, подведенные сажей глаза лукаво смеялись.
Уступая Дарье и Акулине место у зеркала, капитан топнул ножкой и воскликнул:
— Ой, девки, красивы да ряжены! Пошли на Ишим-реку в мужиков снежки кидать. Черным глазом пленять и маскарад-нарядом завораживать!..
На улице немного посмурнело, на солнышко набежали мохнатые тучки, и пошел мягкий пушистый снег. Миновав крепостные ворота, ряженые барышни подошли к крутому спуску у Нагорного бастиона. Все небольшое население крепости Святого Петра, кроме караула и дозора, было уже на реке. Внизу, на растянутом от берега до берега снежном городке, происходила веселая возня, летали снежки, слышался барабанный бой, смех, командные выкрики офицеров и солдатское громогласное: «Ура».
Завидев женщин, Спиридон лихо засвистел и, управляя деревянными конями на лично смастеренных санях для катания, громко позвал, сыпля скороговоркой:
— Эх вы, сани залетные, — удалые, поворотные!.. Садись - не страшись, господа-кавалеры! На коньках игральных, коньках катальных, с ветерком к реке вниз помчусь. На ледяной стезе подпрыгну, по сколькой дороге шмыгну, пару раз перевернусь, лишь тогда остановлюсь. Распрекрасные бока не помну, ничего не сломаю, а девицам усладу-наслажденье немалую доставлю.
— Ну как, девчата?!! Доверим усачу места свои мягкие да сладкие, — смехом, спросила Анна.
— Доверим!!! — хором ответили Акулина с Дарьей.
— Ну, тогда капитанова свита! В сани дружно садись, да за усы возницы крепко держись!
Забравшись в легкие, катальные сани, они с визгом и смехом оттолкнулись. Головки коньков на высоко поднятых кверху полозах ретиво устремились вниз. Делая крутой вираж по гладко-мерзлому спуску, сани вылетели на лед Ишим-реки и докатились почти до самого снежного городка...
Слепленная из снега цитадель, с двумя бастионами и крепостной стеной между ними, походила на фортецию Святого Петра в миниатюре. Ворота крепости из утрамбованного и облитого водой снега с искусно вырезанными створами драгуны рушили заостренным бревном. Ударяя им в твердый как железо снег, они пытались снести ледяные ворота. Сверху, со стен и бастионов потешной фортеции, в нападающих летели незлобные шутки и снежки-снаряды. Над фортецией развивался штандарт Ишимского нерегулярного полка. Большая, выточенная из-за льда и установленная над воротами «Царь-пушка», сбрасывала на противника огромные ядра, катаемые пушкарями из снега за крепостной стеной.
Немного в стороне от основных действий за ходом потешной баталии наблюдал главнокомандующий Аким Иванович. Направляя оптическое око подзорной трубы на снежную крепость, он подмечал умелую оборону бутафорской твердыни, восхищался храбростью и ловкостью ее коменданта Евграфа Евграфовича.
Подгоняя пушкарей азартными криками, инженер Тренин метко пускал снежки в драгун, во что бы то ни стало стремившихся влезть на скользкие стены. Подстреленный снарядом инженера рыжий балагур Кирьян соскользнул вниз со снежного правобережного бастиона, почти взятого драгунами. Взмахом руки Евграф Евграфович перебросил туда дополнительные силы с левого бастиона. После недолгого рукопашного боя, с большими потерями в виде падений со стены в стан врага, башня все же была отвоевана, и над ней опять взвился малый штандарт не сдающейся фортеции. Защитники ледяной крепости переместили снежный «огонь» на осаждавших ворота драгун.
Со стороны драгун потешной баталией руководил поручик Самойлов. Находясь в центе, у знамени Олонецкого полка в распахнутом камзоле без треуголки, он отбивал вражеские снаряды саблей в ножнах и подбадривал штурмующих фортецию солдат.
— Вдарим, братцы! — кричал Андрей. — Еще разок и рухнет преграда. Не посрамим звание драгун Ее Императорского Величества матушки Елизаветы!
Но вдарить по воротам драгунам не пришлось. Сверху обрушился большой ком снега, погребая выбитое из рук нападавших осадное бревно. Очередная бравая атака Олонецкого полка захлебнулась. Евграф Евграфович торжествовал, его орлиный нос гордо реял над снежной крепостью, подобно Российскому штандарту.
Выйдя из саней, Анна Шустова направилась к Тюменеву. Опуская подзорную трубу, Аким Иванович повернулся, чтобы поприветствовать идущего к нему офицера. Прищурив один глаз, подполковник пригляделся и удивленно воскликнул:
— Аннушка? Красавица! Голубка ты наша! Ну, истинно, капитан! Я уж грешным делом подумал: кого это к нам в праздник занесло?
— Разрешите представиться, Аким Иванович? — щелкнув каблучками ушитых сапожек, смеясь, спросила Шустова.
— Нет уж, матушка! — целуя ручки Анне, ответил Тюменев. — Позволь мне старику представиться столь красивому кавалеру да поухаживать.
— Позволяю, господин подполковник! И прошу вас: остановите баталию.
— Сие, Аннушка, зачем?
— Хочу поучаствовать, Аким Иванович!
— Голубушка ненаглядная!.. Посиди лучше со мной да посмотри со сторонки. Я тебе подзорную трубу дам… В нее все и узреешь.
— Аким Иванович! Смотреть баталию рядом с главнокомандующим не по мне. Неужто, я не офицер?! Сами же, батенька, сказали: «истинно капитан». Хочется, в сражении за крепость снежную участвовать. На стороне полка Ишимского свою руку к потешной виктории приложить.
— Почему ж не Олонецкого? Им сейчас помощь в самую пору. Поручик второй раз откатывается. – Тюменев протянул Капитанше подзорную трубу, предлагая взглянуть.
— А у Евграфа Евграфовича резерва нет! — осмотрев происходящую баталию, ответила Анна.
— Ишь ты, самую суть узрела, егоза! — удивился Тюменев, бросив взгляд на подошедших к командному биваку Дарью и Акулину, он добавил: — Считай, Анюта, что капитан со свитой и есть мой самый заглавный резерв!
— Когда же в бой?
— А то уж мне, Анна Матвеевна, решать. Командующему всей баталией.
— Батюшка Аким Иванович, ведь скоро закончится сия забава! — взмолилась Анна, обвораживая старика дымчатой поволокой своих масленых очей.
— Забава то она забава. А коль снежок в глаз попадет или ножка поскользнется? Я ж тогда сам себе не прощу, дочка, что разрешил подурачиться!
— Глаз не беда! Снежок пушистый да мягкий. А ножки у меня, Аким Иванович, с детства прыткие, не на один снежный городок покорили. Господин подполковник, дайте войскам команду! Пора последний воинский резерв в дело пускать.
— Ох, Анюта, разобьешь ты мне сердце, коли беда случиться, — проворчал Тюменев и приказал капралу Андрееву поднять над ставкой белый флаг, временно останавливая потешную баталию.
По знаку главнокомандующего сражение прекратилось. Под стук барабанов Самойлов отвел драгун для перегруппировки и определения решающего удара. Инженер Тренин повелел гренадерам, срочно латать снегом местами разрушенные бастионы.
После короткого выяснения причин затишья с ледяной крепости была сброшена веревочная лестница. Поблагодарив Тюменева за оказанную ей любезность, Анна побежала к снежной стене. Ухватив за концы, Крутиков натянул лестницу и хотел помочь Капитанше, но она вежливо отказалась от услуги гренадера и стала подниматься сама. Спиридон последовал за ней. Быстро вскарабкиваясь наверх, Шустова остановилась на середине пути и оглянулась.
Андрей наблюдал за величественным восхождением капитана на фортецию лишь одним глазом, но в нем женщина прочла неумело скрытое восхищение. Почти влюбленный взгляд поручика придал Анне еще больше сил, и остаток пути она просто пролетела на маленьких крыльях сорванца эроса. Попав в дружески-распростертые, жилистые руки Евграф Евграфовича, Капитанша искренне удивилась столь скорому окончанию высокой и скользкой стены.
Дарья с Акулиной не последовали за барыней, предпочли остаться на биваке Акима Ивановича. Большая, розоволицая Катька, - еще более красная от долгого стояния у печи, с двумя помощницами принесла на Ишим-реку горячие блины и кисель. Накрыв белой скатертью вынесенный прямо на лед большой дубовый стол, женщины стали почивать ими подполковника Тюменева, его адъютанта капрала Андреева и выбывших из потешной баталии гренадер с драгунами.
Короткое перемирие закончилось. Снова дробью застучали барабаны, и драгуны Олонецкого полка пошли на решающий штурм потешной крепости.
На этот раз Андрей не ограничился командами, а сам повел свое войско в бой. Нанося главный удар по более слабой стороне — полуразрушенному правобережному бастиону, он оказался наверху в первых рядах олонецких драгун. Попытка контратаки для гарнизона потешной крепости закончилась неудачей, фактически поражением. Потеряв половину гренадер в ближнем бою, Евграф Евграфович велел бить отход к левобережному бастиону.
В жестоком сражении за ворота Анну прикрывали определенные к ней Трениным Спиридон и Остап. Из-за их широких спин Капитанша вполне безнаказанно кидала снежки в драгун. Но вскоре, схватившись с противником врукопашную, Остап улетел вниз, а Спиридона оттеснили в сторону. Драгуны вошли в такой воинский азарт, что позабыли о принадлежности капитана к прекрасному полу и осыпали добрым количеством снежков.
Приняв на великолепный мундир гору снега, Капитанша поспешила укрыться в левом бастионе и спрятаться за инженер-поручика.
— Что туго, братцы? — спросил Тренин оставшихся гренадер, скопившихся в бастионе. — Ну, ничего мы им напоследок кое-чего приготовили!
— Евграф Евграфович, может, сдадимся на милость победителя? — спросила Анна, наблюдая, как, собирая драгун для удара по последнему оплоту крепости, Андрей сноровисто идет по сколькой стене.
— Не пристало воину сдаваться, Анна Матвеевна! — ответил Тренин, глаза его были серьезные. — Мы еще повоюем. Спиридон, пошли со мной.
Казалось, инженер совсем забыл, что это была всего лишь потеха, что, по ту строну потешной баталии, врага не было. Там были драгуны под началом друга, с которым всю зиму они дели маленькую комнату. Капитанша задумчиво пожала плечами и, не зная ответа, предпочла промолчать. Мужчины — большие дети, у них никогда не поймешь, где заканчивается игра, и начинаются дела серьезные. Да и заканчивается ли она? Что касается Анны, она бы с радостью отдалась на волю победителя — красавца-поручика, как ей показалось, отважно штурмующего ее, а не фортецию.
Инженер с Крутиковым спустились с бастиона по вырубленным в снегу ступеням и затерялись внизу, по другую сторону крепостной стены…
Первым в снеговой бастион ворвался поручик. Размахивая саблей в ножнах, он огляделся, ища глазами прекрасного капитана. Анна хотела пустить в него заготовленный снежок, но передумала. В пылу потешного сражения походивший на бога войны Марса Андрей очаровал Анну. Ноги отказались ей подчиняться, и Капитанше захотелось пасть в руки грозного победителя.
Радостные крики драгун: «Виват. Виктория» заглушил взрыв. Так и не поверженные нападавшими, снежные ворота рассыпались на бесформенные глыбы снега. Снежная крепость стала медленно разъезжаться вдоль замершей реки. Устоял лишь левобережный бастион, одиноко возвышаясь над Ишимом осколком порушенной потешной фортеции.
Оказавшись на краю бастиона, Андрей покачнулся, но Анна ухватила его за расстегнутый кафтан. Только когда неимоверным усилием поручик благополучно переместился в безопасное от падения место, она выпустила его из своих цепких ручек. Пытаясь спрятать смущенный взор от горевших восторгом очей Самойлова, Анна попала в плен крепких мужских объятий и, почувствовав на губах поцелуй, замерла от охватившего ее счастья…
Наблюдая, как рушится потешная крепость, Аким Иванович соскочил со стула, и, махая недоеденным блином, словно белым флагом, закричал:
— Мать вашу! Позабавились, господа! Прекратить баталию! Тренина ко мне!
Капрал Андреев подбежал к Тюменеву и доложил:
— Виват, Аким Иванович! Господин подполковник, полная виктория за господином инженер-поручиком Евграф Евграфовичем случилась!
— Я ему покажу викторию! В кордегардию молодца, на десять дён! Исполнять, капрал! — закричал Тюменев, обрушивая гнев на крынку с киселем.
Акулина метнулась к столу, загибать скатерть, чтобы разливающийся кисель не пролился на парадный мундир мечущего молнии подполковника.
— Тебе-то чего? — в пылу охватившего гнева, спросил он. — Отойди Акулька!.. Разве не видишь, какое лихо приключилось!
— Так кисель же течет! — ответила Акулина, пытаясь хоть немного отодвинуть коменданта от стола.
— Какой еще кисель, дуреха?!
— Ягодный. С клюквой.
— Тьфу ты, Господи! Изрядная забава вышла!
В сердцах Аким Иванович разразился троекратным матом — смачно по-мужицки, и с силой ударил ладонью по столу, орошая себя и Акулину брызгами густого ягодного киселя с клюквой.

© Сергей Вершинин, 2010
Дата публикации: 06.06.2010 19:36:05
Просмотров: 3573

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.