Загадки евангелий. Глава 5. «Встав же Мария… с поспешностью пошла в нагорную страну» (Лука 1:39).

Ирина Хотина

Форма: Монография
Жанр: Размышления
Объём: 19833 знаков с пробелами
Раздел: "Критические заметки на полях Нового завета."

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Рецензии и отзывы
Версия для печати

ГЛАВА 5. «ВСТАВ ЖЕ МАРИЯ … С ПОCПЕШНОСТЬЮ ПОШЛА В НАГОРНУЮ СТРАНУ» (Лука 1:39).

Следующим важным рассказом, описывающим события до рождения Иисуса, является сюжет евангелия от Луки о приходе Марии в Иерусалим и ее встрече с Елисаветой. Забегая вперед скажу, что эпизод этот настолько важен для понимания мотивации слов и поступков главных действующих лиц Нового завета, что мы будем возвращаться к его рассмотрению вновь и вновь по мере того, как наше исследование будет вскрывать малоизвестные исторические обстоятельства, оставшиеся за рамками евангелий. Однако, вне всяких сомнений, главные действующие лица не просто существовали в окружавшей их действительности, но и весьма активно в ней участвовали. Но прежде, нужно детально разобраться в клубке противоречий, из которых буквально соткан этот эпизод.
Итак, Лука рассказывает, что после того как Мария узнала о беременности, или по словам евангелиста «ангел возвестил» о ее положении, она заспешила в Иерусалим. «Встав же Мария во дни сии, с поспешностью пошла в нагорную страну, в город Иудин, и вошла в дом Захарии, и приветствовала Елисавету» (Лука 1:39-40).
Несколько ранее евангелист устами все того же ангела, сообщил о родственных связях между Марией и Елисаветой: «Вот и Елисавета, родственница твоя» (Лука 1:36). Поэтому в желании Марии навестить своих близких на первый взгляд нет ничего странного. Однако в этих строках скрыто первое противоречие этого эпизода.
Если допустить, что обе женщины состоят в кровном родстве, больше того -- христианская традиция считает их сестрами, следовательно, Мария должна происходить из священнического рода, т.е. принадлежать к касте коэнов, как и Елисавета, о которой евангелист сообщает точные сведенья: «жена его из рода Ааронова, имя ей Елисавета» (Лука 1:5). Значит, по иудейским законам при рождении мальчика-первенца муж Марии, если он сам не принадлежит к сословию коэнов и левитов, должен быть освобожден от уплаты выкупа за ребенка, вследствие священнического происхождения своей жены. Однако несколько позже все тот же Лука подробно рассказывает, что за Иисуса, как за первенца, был уплачен выкуп. И эта важная деталь полностью отметает версию о родстве обеих женщин. Лука, как мы будем в дальнейшем неоднократно отмечать, был плохо знаком с иудейским Законом, писаниями и традициями, поэтому сочинить такую подробность, как выкуп за мальчика-первенца, просто не мог.
Другое дело, родство Марии и Елисаветы. Многие исследователи Нового завета предполагают, что Лука выдумал родство между ними, чтобы усилить связь между их сыновьями -- Иисусом и Иоанном. Как правило, обоснованием таких предположений являются ссылки на отсутствие у других евангелистов каких-либо указаний на этот счет. Однако с помощью знаний Закона, можно эти предположения не только подтвердить, но и дать однозначный ответ: Мария не происходила из священнического рода. Следовательно, кровного родства между ней и Елисаветой не существовало. Версия Луки ошибочна, а христианская традиция считать их сестрами, не выдерживает никакой критики, так как основана либо на незнании законов иудаизма, либо на намеренном их искажении.
Но если Мария и Елисавета не родственницы, возникает вопрос, почему и для чего молоденькая галилейская провинциалка Мария оказалась в Иерусалиме в доме коэна Захарии и его жены Елисаветы? Вопрос этот отнюдь не праздный, и ответ на него совсем не прост, так как потребует глубоких исторических исследований, как ситуации в Иудее на тот момент, так и судеб самих новозаветных персонажей.

Следующая фраза евангелиста, где он передает ответное приветствие Елисаветы, буквально соткано из противоречий. Напомню, что Елисавета сама ждет ребенка, будучи на шестом месяце беременности. «Когда Елисавета услышала приветствие Марии, взыграл младенец во чреве ее; и Елисавета исполнилась Святаго Духа, и воскликнула громким голосом, и сказала: благословенна Ты между женами, и благословен плод чрева Твоего!» (Лука 1:41-42).
Первое, что обращает на себя внимание, отсутствие у Елисаветы какого-либо дискомфорта по поводу беременности Марии, якобы имеющей статус только обрученной невесты. Наоборот, беременность Марии ее очень и очень радует. Почему так важно отметить такое отношение Елисаветы к своей гостье? Потому что при упоминании Елисаветы здесь и в дальнейшем нужно прежде всего иметь в виду важнейшую деталь, в полной мере характеризующую ее взгляды, образ мыслей и поведение: она не простая обывательница, а жена коэна. Следовательно, исполнение ею Закона не стоит на уровне «хочу - не хочу». Это ее прямой долг и обязанность.
Кстати, и сама Мария нисколько не смущается своей беременности. Наоборот, она вместе с принимающей ее хозяйкой дома возбуждена от радости этим обстоятельством. Вряд ли обе женщины выражали бы столько счастья, будь беременность Марии плодом ее греха.
Подтверждением того, что Мария находится в положении, естественном для молодой замужней женщины, являются слова Елисаветы: «Благословенна Ты между женами». Женами, а не девами! Это не оговорка или общепринятое уважительное обращение, которым бы жена коэна решила прикрыть грех своей гостьи. Будь Мария беременна до свадьбы, ее вообще бы не приняли в этом доме, даже если поверить версии евангелиста о родстве между ними. А уж ссылки на зачатие от «святого духа» рассматривались бы не иначе как откровенное богохульство. Подобные сказки хороши для язычников!
Тогда почему евангелист сам себе противоречит, сначала рассказывая о непорочном зачатии, а потом заявляет от лица Елисаветы, что благославенна Мария между женами, а не между девами? Прежде всего потому, что Лука – добросовестный переписчик попавших в его руки рассказов. И это его ценнейшее качество мы будем отмечать в дальнейшем неоднократно, так как именно добросовестность Луки поможет во многих случаях понять истинную подоплеку событий.
Если допустить, что автором рассказов о непорочном зачатии является сам Лука, а не последующий редактор, то в подтверждении своей версии он, наверное, постарался бы как-то исправить слова, сказанные Елисаветой. Не так уж сложно заменить «между женами» на «между девами». Но дело в том, что Лука излагает версию своего учителя и наставника Павла о рождении мессии, для которого не требовались сверхъестественные силы, а потому переписывает слова Елисаветы из имеющегося у него рассказа без каких-либо изменений.
На наше счастье последующие компиляторы, немало потрудившиеся над текстами всех синоптических евангелий, не заметили в этой строке Луки никакого противоречия и не отредактировали ее согласно своим взглядам. Поэтому мы можем смело констатировать, что интересное положение Марии было воспринято Елисаветой, как совершенно естественное событие в жизни молодой замужней женщины.

А вот дальше начинаются не просто противоречия, а странности. Елисавета произносит слова, никоим образом не соответствующие ее статусу жены коэна: «И откуда это мне, что пришла Матерь Господа моего ко мне? Ибо когда голос приветствия Твоего дошел до слуха моего, взыграл младенец радостно во чреве моем» (Лука 1:43-44).
Прием Елисаветы, в самом деле, несколько удивляет своей эмоциональностью, причина которой мало понятна. А слова, якобы сказанные ею в адрес Марии, как о «матери Господа», ничего кроме недоумения вызвать не могут. С трудом верится, или точнее, совсем не верится, чтобы религиозная еврейская женщина, как говорит о ней сам евангелист «праведная пред Богом, поступающая по всем заповедям и уставам Господним беспорочно», вдруг стала бы нести несусветную ересь, как последняя язычница.
Даже если представить, что Елисавета вдруг, ни с того, ни с сего, отступилась бы от своего Бога, то есть от веры своих отцов, и приняла бы Марию за «матерь господа», то давайте разберемся, о каком «господе» идет речь? Об Иисусе? Но странный ангел, пусть даже выдуманный на языческий манер, сообщал о рождении «Сына Божьего», а не «Господа». Да и Лука, прекрасный беллетрист, украсивший свою благую весть описанием разнообразный нюансов, хоть много напутал в географии и хронологии событий, все же автор осторожный, прибегающий к таким приемам, как ссылки на других: «считается», «говорили». А тут прямо, в лоб – «матерь господа»!
К тому же во времена Луки вопрос о божественном происхождении Иисуса не стоял на повестке дня. Он возникнет и окончательно сформируется в сознании христиан только в конце 2-го века. Поэтому можно смело утверждать, что перед нами поздняя грубая компиляция, автор которой не понимает, что вложил в уста еврейской женщины, жены коэна, для которой ее вера является смыслом жизни, свои собственные языческие представления.
В отличие от компилятора, да и самого Луки, мы не должны забывать, что и Мария и Елисавета глубоко и искренне верят Бога. Но в Бога своего, иудейского, заповеданного им их религией. А это значит: все события своей жизни они, богобоязненные еврейские женщины, рассматривают через призму личного участия в их судьбе этого Бога. Поэтому в ответных словах Марии, славящих Бога, нет ничего странного, хотя немного высокопарно: «И сказала Мария: величит душа Моя Господа, и возрадовался дух Мой о Боге, Спасителе Моем, что призрел Он на смирение Рабы Своей» (Лука 1:46-48).
Если вчитаться в этот помпезный, велеречивый монолог, то можно в нем выделить ключевые слова, отражающие суть благодарственного, радостного обращения к Богу молодой женщины: «И возрадовался дух Мой о Боге… что призрел Он на смирение Рабы Своей».
Что могут означать эти слова в устах той, что переполнена счастьем от своей первой беременности? Христиане, верящие в наивные сказки о непорочном зачатии, считают, что Мария благодарит Бога именно за оказанную ей, не побоюсь этого слова, сомнительную честь, тем самым навлекая на чистую и честную еврейскую женщину подозрение в грехопадении у всех здравомыслящих людей. Однако в словах Марии, переданных евангелистом, нет ни малейшего намека на якобы совершенный ею грех. Иначе лейтмотивом бы в них звучали слова раскаянья. Как нет, и не может быть, в ее словах благодарности за «зачатие от святого духа». Ей, еврейской женщине, и в голову не могла прийти такая нелепая мысль. Беременность ее, конечно же, радует и волнует. И все же, она переполнена счастьем от других ощущений.
Иными словами, она благодарит Бога за что-то иное. Давайте подумаем, каким образом Бог может призреть свою «смиренную рабу»? Конечно же, тем, о чем мечтает любая девушка во все времена у всех народов – дать ей достойного мужа, который и будет отцом ее детей.

Но на этом слова благодарности Марии Богу не закончились. Такое ощущение, что ее вдруг «прорвало». Вместо того чтобы скромно потупить счастливые глаза, она стала вещать собеседнице о своем великом будущем: «ибо отныне будут ублажать Меня все роды; что сотворил Мне величие Сильный, и свято имя Его; и милость Его в роды родов к боящимся Его» (Лука 1:48-50).
Во как! Оказывается скромная, богобоязненная Мария, о которой в дальнейшем в четырех евангелиях будет сказано всего несколько слов, полна честолюбивых замыслов? Она мечтает о преклонении перед ней?! О своем собственном величии, которое сотворил ей «Сильный»?! И только потому «свято имя Его» для нее?! Да уж, это точно не разговор двух сестер.
Если здесь поработал компилятор, то он явно перестарался. А если эти страстные слова произнесены самой Марией, то, по какому поводу? Если она возлагает грандиозные надежды на будущего сына, в котором уже сейчас видит мессию, как уверено христианство, то почему в ее словах нет даже намека на беременность? Или Марию повторно посетил «святой дух», сделав ее не только беременной, но и пророчицей, подобно Елисавете с ее сомнительными заявлениями о «матери господа»?
К слову сказать, даже великие иудейские пророки обуславливали свои предсказания определенными условиями. В случае же Марии, с ее якобы предвиденьем своего величия, рождение мальчика является необходимым условием. Ведь при рождении девочки ее «пророчества» ничего не стоят. Но разве могла молодая женщина, находясь только на первом месяце беременности, быть стопроцентно уверена, что родит сына?

Чтобы понять мотив этих необычных слов, нужно вернуться к тексту евангелия и внимательно почитать всю продолжительную тираду Марии: «И сказала Мария: величит душа Моя Господа, и возрадовался дух Мой о Боге, Спасителе Моем, что призрел Он на смирение Рабы Своей, ибо отныне будут ублажать Меня все роды; что сотворил Мне величие Сильный, и свято имя Его; и милость Его в роды родов к боящимся Его; явил силу мышцы Своей; рассеял надменных помышлениями сердца их; низложил сильных с престолов, и вознес смиренных; алчущих исполнил благ, и богатящихся отпустил ни с чем; воспринял Израиля, отрока Своего, воспомянув милость, как говорил отцам нашим, к Аврааму и семени его до века» (Лука 1:46-55).
Обратите внимание, Мария рассказывает своей собеседнице о великих деяниях Бога, за которыми по ее убеждению последует ее собственное величие, как о событиях настоящего времени, а не далекого туманного будущего. Она уверена, что Всевышний уже «воспринял Израиля, отрока Своего, воспомянув милость, как говорил отцам нашим, к Аврааму и семени его до века» (Лука 1:54-55). А для этого «явил силу мышцы Своей; рассеял надменных помышлениями сердца их; низложил сильных с престолов, и вознес смиренных; алчущих исполнил благ, и богатящихся отпустил ни с чем» (Лука 1: 51-53).
Если бы эти слова были вставлены в текст компилятором, то ему бы не составляло труда придать им будущее время в соответствии с христианским представлением о пророчестве Марии своего почитания как «богоматери».
Не представляло большого труда отредактировать текст и самому Луке, изменив прошедшее время на будущее. Но он оставил все как есть, как минимум по двум причинам. Во-первых, благодаря своей добросовестности. Во-вторых, в силу своей абсолютной уверенности, что передает «провидческие» слова Марии о своем великом будущем, которое принесет ей величие сына. Правда, в дальнейшем евангелист, противореча этой идее, сам же в своей благой вести приводит целый ряд ярких эпизодов, где Мария не верит ни в особые качества Иисуса, ни в его мессианское предназначение.
Тогда, о чем она пророчествует и пророчествует ли?
Ответ, как всегда, следует искать все в тех же текстах, помня главное условие, необходимое для объективного исследования Нового завета: евангелия – это искусно скомпонованные конгломераты реальных сюжетов, составленных евангелистами по своему усмотрению, усердно сдобренные сказками об ангелах, а затем нашпигованные многочисленными правками и компиляциями более поздних редакторов. Расшифровать первоначальный смысл слов и поступков главных героев не так уж и сложно, если… Если применить правильный код. В силу того, что главным и единственным критерием нашего исследования является приверженность к исторической действительности времени и места, то код может быть один: все действующие лица Нового завета – евреи, не помышляющие о создании новой религии. Ее создадут другие, создадут сообразно своим нееврейским представлениям, в лучшем случае снабдив благие вести своими комментариями, или насочиняют свои собственные евангелия, в худшем – внесут изменения прямо в тексты, что мы наблюдали уже в достаточном количестве, и с чем будем постоянно сталкиваться в дальнейшем.

Поэтому, отбросив недопустимые для еврейской женщины вымыслы о сексуальных связях со «святым духом» и непорочном зачатии, давайте еще раз проанализируем ситуацию и слова Марии, но с учетом ранее высказанных замечаний и предположений. Итак, Мария приходит из Галилеи в Иерусалим, в дом храмового жреца Захарии, где ее встречает жена коэна, Елисавета. Ей, молодой провинциальной женщине, оказывают почтительный и восторженный прием, а уж известие о ее беременности приводит хозяйку дома в неописуемый экстаз.
Вся эта сцена кажется удивительной только потому, что мы ничего не знаем о муже молодой гостьи, ни о его положении, ни о его статусе. В то время как Мария открыто признается – она счастлива от того, что Бог сделал ее избранницей необыкновенного человека. Посмотрите, с каким восхищением она говорит: «величит душа Моя Господа, и возрадовался дух Мой о Боге, Спасителе Моем, что призрел Он на смирение Рабы Своей» (Лука 1:46-48).
В отличии от нас, читающих благую весть Луки, Елисавета хорошо знает мужа своей гостьи, поэтому с такой радостью принимает Марию, оказывая ей внимание и почет, поэтому так ликует, узнав о ее беременности. Более того, Елисавету ни в коей мере не удивляют и слова гостьи о предстоящем величии: если муж будет занимать положение, достойное, например, иудейского престола, то, разумеется, и жену будут почитать, или как говорит Мария, «ублажать все роды». Какое же это пророчество?
Такой подход к рассмотрению сложного и противоречивого эпизода дает возможность ответить на вопрос, почему так разволновалась Елисавета, что «взыграл младенец во чреве ее»? Ведь мужчина, о котором идет речь, настолько известен, грандиозен и масштабен, что она согласна с той высокой оценкой, что дала ему его молодая жена. Не о каждом человеке жене в пору сказать, что в его лице Господь «воспринял Израиля, отрока Своего, воспомянув милость, как говорил отцам нашим, к Аврааму и семени его до века» (Лука 1:54-55).
Для обеих женщин муж Марии - тот человек, через которого Господь Бог «явил силу мышцы своей; рассеял надменных помышлениями сердца их; низложил сильных с престолов, и вознес смиренных; алчущих исполнил благ, и богатящихся отпустил ни с чем» (Лука 1:51-53). Если учесть, что в это самое время в разных областях Иудеи идут кровопролитные восстания, руководители которых претендуют на иудейский престол, а потому называют себя царями, то можно предположить, что Мария была замужем за одним из таких претендентов.
Да и тот высокий пиетет, которым говорит Мария, свидетельствует о том, что к этому мужчине она испытывает не только любовь, но и глубочайшее уважение, переходящее почти в преклонение. Конечно же, этим человеком не мог быть плотник Иосиф.
По ходу нашего исследования мы обязательно установим время появления Иосифа в судьбе Марии, как и назовем имя настоящего отца Иисуса. Пока же остановимся на констатации того факта, что на протяжении всего времени существования христианства, многих людей смущала его главная догма – непорочное зачатие, а также интересовал вопрос о реальном отце Иисуса. Иосифу в этом качестве христианством было отказало изначально, а пустота незнания была заполнена традиционным языческим сюжетом о рождении божественного существа непорочной девой. Однако, как и любая легенда, новозаветная сказка о том, что невеста Иосифа была беременна до свадьбы, по всей видимости, имеет реальную основу.
А что если отойти от традиционной, но, как мы убедились, полностью надуманной концепции о престарелом Иосифе, вступающем в повторный брак, и предположить, что сама Мария повторно выходит замуж? Сделав столь важный шаг в своих рассуждениях, сделаем и второй: вышедшая замуж за Иосифа Мария -- молодая вдова, ожидающая ребенка.
Странно, что не такой уж редкий житейский вариант не рассматривался последователями галилейского учителя, хотя намеками на его настоящего отца пронизаны многочисленные сюжеты Евангелий, связанные с рождением Иисуса.
И если рассматривать всю описанную коллизию под таким углом, то становится понятным, почему так спокойно воспринял беременность своей невесты Иосиф, сама Мария, и их родственники. Ни в одном из Евангелий нет и намека на осуждение Марии другими людьми. К тому же, находит свое объяснение и имя, данное ребенку.
Давайте снова обратимся к эпизоду встречи Марии с Елисаветой. По всей видимости, он имел место в реальности, но в хронологии событий состоялся значительно раньше, когда был жив первый муж Марии. Характер разговора женщин, их радость по поводу беременности гостьи, дает возможность предположить, что приезд Марии в Иерусалим произошел в самое счастливое время для нее время – вскоре после свадьбы.

© Ирина Хотина, 2011
Дата публикации: 10.12.2011 18:04:55
Просмотров: 3924

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.