выздоровел

Владимир Ремаренко

Форма: Рассказ
Жанр: Детская литература
Объём: 6405 знаков с пробелами
Раздел: ""

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Заболел

Помню желтые листья за окном, серое небо и сонных мух, значит была осень, когда я неожиданно заболел.
А болел, скажу вам по секрету, я очень капризно.
Для меня вся жизнь моя сразу рисовалась одной большой таблеткой на койке, которую приходит навещать огромный шприц.
Вот и в тот раз я захворал неизвестной хворью с насморком и кашлем.
Лежу, стону. Как минимум разведчик, с поля боя вынесли с двумя ранениями и контузией. Мама рядом. Лоб мой трогает охает, медом с ложечки кормит – красота! А я – стону. Слышу – замок щелкнул, и по квартире полетели теплые слова:
- Эге-ге! Есть кто дома? Папа пришел, объятия принес! Налетай, разбирай!
Мне бы встать да и побежать, а нет.. я же болею. Мама конечно, ложечку отложила, к папе вышла. Слышу говорит:
- Приболел наш сыночка.
- Сопли?
- И кашель, - подтвердила мама.
- Нормальный набор, - отец заглянул в комнату, осмотрел меня, улыбнулся, - Сопли и кашель? Гм.. оригинально! - сказал и ушел куда-то.
Я лежу. Грустно. Ною, вою, стону. Это несправедливо, - возмущаюсь я на всех тихо, так тихо, что некоторые свои слова сам у себя же и переспрашивал: не слышал: «Оставили меня одного на кровати скучать. Вопиющая несправедливость!» - решил я, и кричу:
- Папа, мама, плохо мне! Ах мне плохо!
И тут у меня начинается праздник: в комнату вошел папа. Присел рядом.
- Ну, и чего орешь, как гудок паровозный? Температура есть? Сколько? Тридцать семь и восемь? Ну ты сын даешь! Разлегся. Плохо мне… плохо. А это же идеальная температура для помывки полов в квартире! - папа замолчал, пошевелили левым ухом, поймал рукой, ловко, как жаба, беззаботно пролетающую мимо муху. Выпустил её в окно. Присел, улыбнулся, и начал рассказывать:
- В моем счастливом детстве, со мною рядом жил великий доктор – мой брат! Он мог за вечер излечить меня от любой болезни.
- Труд, и еще раз труд! – говорил он, и добавлял: - Трут и еще раз трут полы все с температурой 37, 8. Так что, Вовчик, вставай. Надо вымыть пол на кухне. Не носить же грязь в комнату из кухни, а на кухню из коридора. Да что я тебе говорю, ты и сам понимаешь. Чистый коридор – чистая кухня, и нет никаких бактерий в комнате!
При этом он обычно делал такое грустное, сочувствующее лицо, что не оставалось и капли сомнения в том, что кухня и коридор страдают от грязи сильнее, чем я от болезни.

- Вот так я и выздоравливал. Но однажды я захворал какой-то хитрой хворью: чувствую себя хорошо, а вот стоять не могу – сразу голова, как на карусели, кружится начинает, а ноги, словно ватой набитые – гнутся так смешно! И я падаю. А в остальном, - без особых изменений, только, сын мой, поставили мне градусник под мышку, и ртуть так резво вверх пошла, что мне даже щекотно стало. Взглянул на градусник, мама дорогая! 45 градусов! И я скорее, чтобы не пугать маму, стряхнул градусник и протягиваю:
- Мамы, держите, - и улыбаюсь.
Мамы внимательно посмотрели на градусник, после – на меня, и как хором скажут:
- Это невозможно! – потрогали мой лоб.
И представляешь, обожгли свои руки.
- Бабушка?
- Да твоя бабушка, но мне их виделось четыре. Я был такой счастливый. У меня тогда сразу стало четыре одинаковые мамы! Да, твоя бабушка получила ожог. Вскрикнула. В комнату вбежал брат, только хотел коснуться моего лба, как мама его остановила:
- Не трогай! Он горячий, до ожогов!
- Правда? – обрадовались братья, их тоже было четверо, и тут же умчались на кухню.
Через минуту братья вбежали в комнату: в одной руке они держали по сковороде, в другой – по три куриных яйца.
- Сейчас будем жарить яичницу! – сказали они, и поставили сковороды на мой лоб. Масло заурчало. Раздались звуки разбитых яиц, и комната наполнилась запахом яичницы.
Я лежал не шевелился. Мне тоже захотелось пожарить у братьев на головах яичницу и съесть! Но сейчас я был плитой.
- Я тоже хочу, - прошипел я утюгом; потому что слюна попала на губу и зашипела.
- Тебе нельзя варенное и жаренное, - тут же ответили братья.
- Почему?
- Потому что при твоей замечательной температуре тебе надо есть все сырое, и оно у тебя внутри само все сварится. А сейчас, давай, мой дорогой, чай нам вскипяти, - и он принес бокал с водой, сунул в него мой указательный палец. Сел рядом и стал внимательно наблюдать за нагревом воды.
В этот момент в комнату вошла мама, увидела мой палец в бокале, и удивлено спросила брата:
- Старшой, ты что над младшим издеваешься?
- Я чай грею.
- Чай? – изумилась мама. Подошла, потрогала воду. – Нагревается. Идея. –Улыбнулась она: - Поставь чайник, а то скоро доктор приедет. Угостим.

Папа замолчал. Сидел и улыбался кому-то далекому, невидимому.
- И что было дальше? – прервал я его мечтания.
- А дальше? Дальше приехала тетя доктор, но их тоже оказалось четверо. Потрогали мой лоб. Обожглись. Охнули, ахнули и поставили мне на лоб шприцы кипятить в железной баночке.
- А чайник? Чайник-то вскипел?
- Не успел. Врачи рано приехали. Добрые, достали каждая по шприцу и сделали мне по уколу- злюке! И я уснул. А когда проснулся – рядом сидела одна мама, молилась. Рядом стоял горячий чай. Заметила меня, что я проснулся. Склонилась, потрогала губами мой лоб, улыбнулась:
- Ну вот, Слава Богу, и сбежала от тебя болезнь.
Я смотрел на маму, внимательно – внимательно.
- Ты чего это сынок меня так разглядываешь?
- Мам, а тебя у меня вчера было четыре. И Лешек тоже было четыре. И докторов четыре. И шприца четыре.
- Ужас. Какой ужас, бедненький ты мой, бедненький.
- Конечно ужас, никто конфету не протянул. А то бы и их было четыре!

- Вот, сын, и такая бывая полезная болезнь: не можешь пол мыть – грей воду жаром и яичницу жарь. Ну что, пол мыть будем? – спросил меня папа.
Я – замер. Ведь понимал, что папа не шутит, и что тряпка с ведром стоит в коридоре, и все же сказал:
- Будем!

И скажу вам, с таким удовольствием я больше никогда полы не мыл, может от того, что мы за время помывки полов успели сыграть в шашки три партии, две партии в шахматы, провели две атаки и два боя двумя непобедимыми армиями, три раза теряли половые тряпки, и с каждым поиском находили на одну тряпку больше. Так что, мы завершили мыть полы уже не двумя тряпками, а… Сосчитайте сами. И все же, главная радость в помывке полов была в том, что я слез с кровати. Болезнь не любит трудиться. Она любит понежиться под одеялком. Это я уже знаю точно! Сразу после помывки полов я выздоровел, но кашель и сопли еще неделю прыгали в носовые

© Владимир Ремаренко, 2015
Дата публикации: 29.11.2015 19:59:12
Просмотров: 2020

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.