Печные печали (Фебелла)

Евгений Пейсахович

Форма: Рассказ
Жанр: Проза (другие жанры)
Объём: 4954 знаков с пробелами
Раздел: "Фебеллистика"

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Ну, не совсем печные – газо-плиточные, скорее. Хотя и пекарные, конечно. Плите, которую я должен бы считать своей, где-то примерно двадцать два годика. Чуть больше половины её жизни мы провели вместе. Я холил ее и лелеял. Менял головы горелок, подгонял чужие так, что они становились своими. Думал, мы никогда не расстанемся. И теперь навязчиво кажется, что не я один так думал. Не знаю, чьи это были козни. Наверно, хомячьи.
Три (в скобках прописью: три) раза я заказывал через интернет плиту, которой не оказывалось в реальности. Два из трёх раз обеспокоенные продавцы разных (в скобках прописью: разных) магазинов звонили, чтобы сказать: этой плиты у нас на складе нет, зато есть Лакаса. Третий тоже звонил, но, слава хомяку, не предлагал ничего взамен. Был угрюм и немногословен. Может, потому что у него Лакасы не было.
Ещё два раза я, прежде чем заказать, звонил и спрашивал: а у вас есть на складе то-то и сё-то? Нет, - отвечали мне, покопавшись в своих компьютерах. – Но у нас есть Лакаса.
Не знаю, кто такая Лакаса, но попадись она мне где-нибудь в тихом месте, где не будет свидетелей, все горелки сверну, разобью стекло, изрежу металл в клочья. Я её ненавижу. Горячо и сильно.
Та плита, с которой мы долго сосуществовали, впала в старческий маразм, и один раз из каждых двух в её духовке что-нибудь подгорало, а другой раз из каждых двух не пропекалось. Что-то там с духовкиными скрепами произошло непоправимое.
Последним немыслимым шедевром, последней каплей в бочке с порохом стал хлеб со сгоревшей коркой и непропеченной мякотью. Я, конечно, пробовал убедить себя в том, что такого не бывает. Ну, утешиться хоть как-то. Отменить реальность. Зачеркнуть всё и начать жизнь с чистого листа. Но такова была сила моего отчаяния, что огласил я окрестности воплями столь горестными, что даже хомяк прослезился. Хотя очень может быть, прослезился он, потому что я сказал, что хрен он теперь когда сыр получит, раз так надо мной издевается.
Не, умом-то я понимаю – человек может помереть в каждую секунду. Сколько секунд есть – столько он может помереть. И нет никакой разницы, какая у него плита с какими порушенными духовкиными скрепками.
От таких мыслей, естественно, хочется назюзюкаться. Назюзюкаться я могу или до состояния пять раз сходить попысать, или до состояния семь раз сходить попысать. Да хоть бы их и десять было – ссаниной горю не поможешь. А мозгам (если они есть, конечно, в чём я уже тоже усомнился) хоть бы хны. Обидно вдвойне.
Но я всё-таки ещё раз пошёл в лес за ёлкой. Заказал газовую плиту через интернет. В два раза дороже прежних. Цена потому что уже не имела значения. Уже экзистенциональные ценности вышли на первый план. А может, хомяк его знает, и трансцендентные.
И получил подтверждение заказа. Сдвинулся куда-то в зыбких сумерках.
Через двое суток звонит приятный мужской баритон и говорит:
- Ты у нас плиту заказывал.
- Ага, - соглашаюсь. И добавляю обреченно, - но у вас её нет, а есть Лакаса.
- Почему нет, есть, - говорит баритон. – А ты хочешь Лакасу?
- Нет, - объясняю, - я просто привык, что все хотят продать мне Лакасу. Я не хочу её. Я её ненавижу.
- У нас есть то, что ты заказал, - баритон прерывается, чтобы громко вздохнуть. – Как твоя фамилия?
- Пейсахович, - усомнился я.
Если б дядька сказал, что Пейсаховичам в Израиле газовые плиты не продают - кроме Лакасы, конечно, - я бы не удивился, потому что сам это заподозрил, ещё три плиты назад. Но он сказал другое, куда более удивительное:
- В кредитной компании говорят, что у владельца карточки другая фамилия.
- Ага, - догадываюсь я, - значит, чтоб купить газовую плиту, мне надо сменить фамилию.
Новая реальность кажется мне причудливой, но, вроде бы, я начинаю в ней ориентироваться хоть как-то.
- Нет, - утешает меня баритон. – Просто пришли мне фотографию удостоверения личности.
Моё изнурённое сознание намекает, что если залпом выпить стакан скотча, то ссаньём не обойдётся, и что надо сделать это срочно, пока крыша совсем не обрушилась.
- Ладно, - соглашаюсь я, - сейчас пришлю.
Полной уверенности в том, что получится прислать баритону фотографию удостоверения личности, у меня нет. Я опасаюсь, что сейчас зайдёт санитар с таблетками и шприцем, погрузит меня в благостный сон, и ничего я никому уже не пошлю. Зато когда проснусь, кошмар развеется. Выяснится, что пекарь в психушкиной пекарне по ошибке насыпал в тесто соду вместо брома. И что уже сегодня всё исправится.
Где-то примерно через полчаса баритон позвонил снова. Сказал, что всё в порядке и что он извиняется. Что в первый раз начал по телефону диктовать мою фамилию по буквам: Пэй кмо панас [Пэй, или Пей, если хотите – буква ивритского алфавита, кмо – как, панас – фонарь].
Девушка из кредитной компании срезала его на первой же букве. Прервала полёт. Дальше не стала слушать. Фамилия владельца карточки другая – не Пейкмопанас.
Смеяться я не мог. Мне сначала надо было остановить икоту.
Зато хомяк получил кусище сыру. Еле за щеки запихал.

© Евгений Пейсахович, 2021
Дата публикации: 07.06.2021 09:16:16
Просмотров: 1707

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.

Рецензии

Лилия Смоляр [2021-06-14 18:31:16]

- Пейсахович, а почему Вы женились на литературе?
- Потому, что меня Ч--т проклял, а Б-г вложил под кипу: "Последней каплей в бочке с порохом стал хлеб".

Дальнейших Вам удач. "Всякая там дамочка из интернета".

Ответить

Евгений Пейсахович [2021-06-14 18:50:43]

насчёт проклятий вопрос интимный, о хлебе-насущном-даждь-нам-днесь у меня на самом деле есть незавидная возможность не особо заботиться, так что имеет место быть художественное преувеличение, а насчёт кипы Вы жестоко заблуждаетесь, к сожалению или счастью, или к wszystko jedno, а в остальном спасибо