И Вознесение будет

Аркадий Маргулис

Форма: Миниатюра
Жанр: Историческая проза
Объём: 8948 знаков с пробелами
Раздел: "Прозарий: рассказы и повести"

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

"Особенно почитается мусульманами
однодневный праздник ид аль-мирадж,
отмечаемый как праздник вознесения"

О. Герасимов

В ночь на двадцать седьмой день месяца Раджаба спустился к пророку Мухаммеду ангел Джебраил, преклонил колени у ложа его и сказал: "Аллах призывает тебя, о пророк! Ты должен явиться к нему до первого утреннего намаза". И, превратившись в лазурное сияние, вознёсся к гонимому ветром облаку.
Поднялся Мухаммед с постели и, покидая царственные покои, опрокинул у порога кувшин с водой. За горизонтом только зажигалось розовое зарево просыпающегося дня. Едва брезжило над Иерусалимом, над иудейскими и мусульманскими святынями, над крышами домов, над ветвями смоковниц. И люди спали в этот час, и звери. Даже ночные хищники, насытившись кровью растерзанных жертв, мирно отдыхали там, где их застал рассвет. Взошёл пророк на святую гору Мирадж, взнуздал белое существо Бурак и поспешил с ним к Луноликому Миродержцу. Нетерпение мучило Мухаммеда, ибо никогда ранее не призывал его в такое время вездесущий ангел. Вычислил пророк путь свой по звёздам, померкшим на небосводе, и властно направил Бурак туда, где по его мнению должен был находиться Аллах. В последнее тысячелетие Луноликий часто менял места пребываний своих, и правоверные с молитвой и благодарностью и трепетом ожидали его таинств в смиренной тишине обители. Но своеобразно жил пророк. Превзойдя все науки, он стал покорным и ясновидящим и ревностно исполнял волю Аллаха в Его извечных повседневных заботах. Задумавшись, он так круто пришпорил Бурак, что белое существо ударило оземь сразу всеми своими восьмью ногами, отчего заштормило Мёртвое море, а в горах Синджара, как чёрное эхо, прогремело землетрясение.

*

Бродяга Бенадам отдыхал в своей тесной хижине. Испариной покрылся его лоб, и он в беспредельном смятении вскочил на дрожащие ноги. Он принадлежал к клану священников, был одним из них, но, усомнившись в справедливости Истин, ушёл в горы и с тех пор влачил голодное, дикое, полное невзгод и лишённое смысла существование. Одиночество так иссушило его, что потерял он потребность мыслить и разговаривать - даже с самим собой, уподобляясь всё более и более бессловесной твари, обречённой злым роком к вечному изгнанию из родной стаи. Вышел Бродяга Бенадам, и глазам его предстало видение, которого не зрил он и в лучшие дни. У его лачуги стояла прелестная простоволосая дева. Её дерзкая красота рвалась на волю из-под свободного платья, скреплённого на смуглой шее маленькой золотой застёжкой в виде сомкнутой пасти дракона. Она молчала, а он смотрел на неё и чувствовал, как где-то в самых укромных тайниках его памяти просыпаются бурные оползни забытых страстей и страданий.
- Кто ты? - пролились хрустальным звоном её слова.

*

Пророк Мухаммед остановил Бурак у огромной скалы, привязал к ввинченному в неё тяжёлому медному кольцу и, прежде, чем вознестись на небо, сотворил молитву, положа руку на камень. Когда же он встал, скала поднялась вровень с ним, но повинуясь его жесту, опустилась наземь, обнажив вход - и пророк вошёл в пещеру. Многовековая отрешённость зелёным мхом покрывала стены, смыкающиеся очень далеко, в самом углу Бытия, и Аллах, Снисходительный и Благосклонный, устало восседал там на расшитых золотом подушках, принявший образ Несравненно Прекрасного Отрока. Движения рук его были так плавны, так быстры, что, казалось, он жестикулирует несколькими парами рук. И Мухаммед не мог ни уловить, ни постичь величия Его Истинной Реальности.
- Хвала Аллаху! Славлю тебя, Луноликий, Господь миров, Одолевающий всё! Поведай, Наивысший - почему ты лишил меня приятности приветствовать Тебя на небесах?
- Здравствуй и ты, славный Мухаммед. Промедление гасит пыл, как влага пожирает огонь. Оттого я сам поторопился навстречу тебе. Присядь и выслушай меня.
- Я весь внимание, Господин.
- Узнай, мой пророк, что девять дней и ночей я пребывал в размышлениях моих и ещё сорок дней и ночей трудился без устали - взвешивал грехи и добрые деяния смертных, менял местами Луну и Солнце, швырял во Вселенную звёзды, как игрок кости на стол. Скажи мне, Мухаммед, скажи мне, увидишь ли ты за Мгновением - Нечто? Не поглотит ли тебя, пророка, суетная бездна, и не погрузишься ли на дно покоя из добытых лавров во тьме освещаемого истинами неведения?
Задумался Мухаммед.
- Что ответить Тебе, Сущий и Вечный - не знаю! С тех пор, как создал Ты Землю - пристанище смертных и пролил в Большой ночи реку их жизней - Млечный путь, я всегда умел быть Твоим другом и советчиком и верным слугой - видеть то, что другим не ведомо, слышать то, что давно уже не звучит. Искусился я в судьбах людских, и в игре событий научился угадывать желания Твои, но сейчас не пойму, Всемогущий - что же Тебе желательно. Мне ли предвидеть то, что известно одному Аллаху!
Так говорил пророк.
- Ах Мухаммед, Мухаммед, - покачал головой Миродержец, принявший теперь образ претерпевшего муки страдальца, - случилось мне жить на земле жизнью Одного из сыновей человеческих, а прожив, я вспомнил, почему веет тленом из Вечности. Вот говоришь ты - искусился в судьбах людских. Жить бы и жить им, смертным в благости, доверясь славе моей и чаяниям. Но нет, вольны они стали в поступках, множа беспечные деяния свои. Чернее тьмы прегрешения человеческие. Испепелю отступников мщением своим, и низвергнутся души их в ад!
- О Всемогущий! И жизнь человека и смерть - едины в воле Аллаха! Но как примирить людей, если спорят народы! Велик Аллах, а у неверных - свои боги. Но Царь во Вселенной один - Ты, Милостивый в день суда и Милосердный.
Аллах воплотился в нищего бедуина и потянул в Себя ароматный дым кальяна. В пещере запахло благовониями.
- Нет меры сути моей, как непостижимо пространство. Мне неугодны распри людей. Смертным известны сущность моя, и все имена мои, и чтят они Книгу мою - каждый по-своему, но все вместе, а истины кованы прочно. Посмотри, Мухаммед на скалы Синджара. Обрати взор свой на ветхую лачугу. Видишь ты их, Мухаммед, видишь двух грешников на тропе скитаний?
- Да, Луноликий, я их вижу. Это мужчина и женщина.

*

Мужчина и женщина стояли рядом. Мужчина протянул к женщине руку и осторожно коснулся её волос. И она ступила к нему, словно ища благословения, доверчиво и грациозно.
- Я - путник, Бродяга Бенадам, - ответил он наконец, - а кто ты и откуда, скиталица, прекрасная, как дыхание жизни. Я спал, и сон мой прервался грохотом скал, но увидев тебя, я сызнова выучился говорить.
- Родители дали мне имя Лейла. Мой дом остался по ту сторону перевала. Не уберегла я достоинств своих, и захотели братья выдать меня замуж за сына дяди. Но прежде, чем выполнить волю братьев, решила я попасть к самой крайней мечети Иерусалима, окрестности которой мы благословили. Пророк Мухаммед примирил мой народ с иудеями: по обетованию Господа праотец наш - также их праотец. И я ещё хотела поклониться Каабе - главному храму Ислама, обратя лицо своё к благословенной Мекке. Хотела воздать хвалу Аллаху, чтобы вёл меня по дороге тех, кого облагодетельствовал. Но по воле Его очутилась здесь.
- Велик Господь, - вскричал Бенадам, - направивший стопы твои в эти горы, а ты смелая женщина, ибо взяла на плечи то, что посильно мужчине.

*

- Вот видишь, видишь, - говорил в это время Мухаммед, - безбожник, не помнящий родства и не познавшая расплаты блудница - и они воздают хвалу Миродержцу. О Всеведущий! Услышь молитву смиренного раба твоего! Вот две души, уязвлённые прахом! И нет согласия между их родами! О Повелитель, Обладающий всем! Яви им милость Свою, сделай так, чтобы жизнь их была безоблачной и долгой!
- Да будет так, Мухаммед, - отвечал Всевышний, - и в прежние времена сбывалось предначертанное свыше.
В неспешной беседе сказал Властелин своему пророку ровно девяносто девять тысяч слов, и последними из них, когда солнце близилось к закату, были слова:
- Посмотри, Мухаммед, что они делают там, среди скал Синджара, эти двое смертных.
- Они славят Тебя, Всемогущий, их невестка родила им первого внука.
Ничего больше не сказал Аллах – Сотворивший всё из ничего, и поспешил к своему Престолу. В пещере пахло мхом и тленом. Стены в многовековой отрешённости стремились сойтись в углу Бытия, но никак не могли сомкнуться, чтобы в бесконечном продлении обозначить Вечность. Мухаммед зажёг в пещере огонь в память о встрече с Аллахом, вышел и по лестнице, спускавшейся с каждого из семи небесных сводов, стал подыматься к Его Престолу - чтобы воздать хвалу Господу миров милостивому, милосердному царю в день суда. Спустившись же через время на землю, он не торопясь отвязал белое существо Бурак и отправился в обратный путь к дому. Возвратясь, пророк с удивлением отметил, что хоть и прошло на земле за время его отсутствия ровно восемьдесят четыре года, вода из кувшина, опрокинутого им на пороге, не успела вылиться вся, а постель, которую он покинул утром, двадцать седьмого дня месяца Раджаба, всё ещё оставалась тёплой.

© Аркадий Маргулис, 2013
Дата публикации: 04.01.2013 03:48:54
Просмотров: 2466

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.