Кот и кошки

Наталья Уланова

Форма: Повесть
Жанр: Проза (другие жанры)
Объём: 52561 знаков с пробелами
Раздел: "Про людей"

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

- Мил человек, возьми котёнка. Холодно, подмёрзла я, домой хочется, мочи нет, - жалобно произнесла старушка трескучим голосом.
Этим, ничем не примечательным, промозглым осенним вечером Михаил, нагруженный под самую завязку, возвращался с базара и ни о каких котятах, разумеется, не помышлял. Но бабка говорила так надрывно, что он невольно подле неё остановился. Затем, вроде, как решив передохнуть, пристроил возле ног пакеты, растёр затекшие пальцы, потянулся за сигаретой, прикурил. Проделывая это, он внимательно присматривался к окликнувшей его старушке. Перевязанная большим пуховым платком, та сидела на каком-то плохо сколоченном ящике и, доверчиво всматриваясь снизу вверх, выжидала. А этот невзрачный серый комочек, вжавшись в бабкины огромные варежки, так с ними слился, что Миша его не сразу и заметил. Вот только, приметив, чаще и глубже затягивался теперь сигаретой. Охватившее волнение не поддавалось объяснению. Видимо, что-то растрогало, вытянув на свет какое-то померкнувшее воспоминание, раз он не забрал пакеты и не ушел, а остался стоять, как истукан.
- Возьми, - старушка, верно угадав его замешательство, протянула навстречу руки.
И он, поспешно избавившись от окурка, взял.
- Сынок, рублей десять не пожалей бабушке.
- Да, да, разумеется... - Миша выскреб из кармана всю мелочёвку и всучил старушке. Неожиданно же разверещавшийся комочек он бережно разместил за пазухой и, в смешанных чувствах, отправился домой.
Довольная бабка тоже собрала свои нехитрые пожитки и, чему-то хитровато улыбаясь, пошла в противоположную сторону.
Отныне, пути их разошлись.
А серый пятнистый котенок поселился в квартире сорокалетнего человека, что совсем недавно приехал в этот город и закрутил здесь, как ему показалось, новую жизнь. Старую и неладную он навсегда оставил там, за порогом. Жить собирался один. Но что поделаешь, если планы неожиданно изменились...
В другом городе, городе детства, так и осталась жить его сестрёнка. Вот ей Миша и принялся звонить, как только вошел в квартиру.
- Натульчик, привет!
- Здравствуй, Мишенька, - послышалось на другом конце провода. - А мы только сами собирались тебе звонить. Как дела?
- Натуль, ты не представляешь, что произошло! - восторженно прокричал он в трубку. - Представляешь, был на базаре, а там какая-то бабка всучила мне котёнка. Помнишь, точно, как наша Васька была...
- Ничего себе... А как назовешь?
- Вот потому тебе и звоню! Как считаешь, - Миша замялся на мгновение, - ...может, пусть Мурзик будет?
- Мурзик?.. Может, не надо.
- Нет, надо, надо! Пусть все наши коты Мурзиками будут!
На том и порешили.
Котёнок оказался редким симпатягой. Полосатая, тигриная спинка, а вот животик смешно усеян черными горошинами. Ярко зеленые глаза смотрят зорко и проказливо. Но вот характер... Характер не из покладистых.
Приживался он долго. Человек делал всё возможное, чтобы заслужить уважение нового жильца, но тот был неукротим. Всякую попытку погладить его, приласкать встречал утробным рычанием и незамедлительно бросался в атаку. Крошечные коготки и зубки впивались и безжалостно драли кожу. Миша теперь стеснительно прятал руки, все в глубоких кровянистых царапках. А если кто-то замечал и спрашивал, то он стеснительно отвечал, что это ничего, это скоро заживет, это котёнок...
Теперь, всем и каждому, рассказывал он о своём питомце. Что ест, что пьет, как спит, не замечая, что слушают его скорее из вежливости, нежели из интереса. Ей богу, не замечал... С нетерпением ждал воскресенья, поднимался рано, забыв про свою извечную любовь проспать до полудня, и мчался на рынок, за свежим говяжьим мясцом и печенью. Для Мурзика. От свинины тот воротил нос.
Взращенный на вырезке котик мужал, набирался сил и с возрастом наглел все активнее. Но, надо отдать ему должное, хозяина своего полюбил. Ждал с нетерпением. Учуяв звук приближающихся шагов или бряцанье связки ключей, часовым усаживался у входной двери и встречал с громким урчанием. Обласкивался о протянутый палец и, как по накатке, по джинсам взбирался к хозяину на руки, где прилаживался бочком довольный и счастливый. Казалось, кот улыбается. Миша, уставший, но не менее довольный такой встречей, стоял так и не раздевшийся, в подерганных джинсах, весь в зацепках, и о чем-то с котом ласково беседовал. Затем просил разрешения спустить товарища вниз, чтобы хотя бы разуться и снять куртку. Потом они отправлялись на кухню чем-то там в нетерпении угоститься, после чего нужно было заняться мытьем кошачьего туалета. До себя руки доходили в последнюю очередь. Но эта забота была в радость, в удовольствие. Котик стал тем близким, тёплым, родным и отзывчивым существом, которого ему всегда во взрослой жизни недоставало, и которого он так долго и тщетно искал. И он один, казалось, понимает его иногда.

Жизнь вроде налаживалась. Правда, жаль было продранного ковра... За этот ковёр они в детстве шутливо перебранивались с сестрой, кому из них он достанется по наследству. Из всех имеющихся в хозяйстве каждому нравился именно этот. Ковёр висел над кроватью сестры и, по её мнению, по праву принадлежал ей. Она отстаивала это право отчаянно. Но ему ведь так нравилось её подзуживать... Потом, когда он здесь обживался, и мама предложила выбрать, сказав, что не с голыми же стенами жить, он, начисто позабыв о детских перепалках, сам не понял почему взял именно этот... Потом неожиданно всё вспомнил, застыдился. И теперь, когда не сберег эту, получается, с серьезной историей вещь, ощутил жуткую неловкость. Дыра оказалась внушительной. И лучше всего ковер с безвозвратно нарушенным орнаментом было скатать и поставить за дверь. Где коту еще удобнее стало точить когти. На увещевания: "Мурзик, фу!" - он реагировал плохо. Наверно, не понимал. По молодости и неразумности он еще пару раз подрал диван, сбросил цветок, после чего наносить урон собственной квартире перестал. Он понял, что есть соседи.
Вот к кому он бегал как заведенный. Соседские бабушки, любившие переговариваться на площадке, завидев пушистого соседа, истошно взвизгивали и захлопывали каждая свою дверь. Но замешкайся бабка, не уследи, как что-то уже стремительно прошуршало между ногами... И начиналось... Мурзик вихрем носился по завоеванной территории, сносил банки, склянки, горшки, комнатные антенны, стягивал занавески, скатёрки, побивал соседских, утративших характер, меланхоличных котов. И, наконец, тяжело дышащий, вырывающийся, под причитания одних и извинения другого, с горящими углями в глазах оказывался дома. Где пару раз всё же ощутимо получил по заднице. И от кого! От того, кто его так любил. Тут впору и обидеться...
Разволновавшись, Мурзик запрыгнул на подоконник, затем на форточку, неуклюже развернулся и, потеряв равновесие, грохнулся вниз. Ни много, ни мало - с шестого этажа. Миша не сразу понял, что произошло. Вроде, как серая тряпка мелькнула за окном. Вот только жалобный мяв испугал и выстудил кровь. Он не помнил, как бросился к лифту, как оказался во дворе. Прямо под окном первого этажа, на кромке тротуара, окруженный зеваками, лежал распластанный кот. Казалось, жизнь остановилась и замерла. Сразу стало нечем дышать. Миша с побелевшим лицом присел на корточки и держался за сердце. А оно выскакивало, тарабанило... Прошло, наверно, минуты две в полном молчании и неподвижности. Наконец, он еле еле унял сердечный сбой и, внутренне содрогнувшись, решил легонько коснуться шерсти. И невольно отдёрнул руку. Некогда гладкая и ухоженная шерстка показалась теперь жесткой, чужой. Миша кожей ощутил её неживую колкость. Но пересилил себя и принялся оглаживать кота, сначала нерешительно, а затем всё активнее и активнее. Для чего он делал это, в тот момент не понимал сам. Но каким-то колдовским образом кот ожил, зашевелился, даже что-то жалобно мяукнул.
- Слава богу, слава богу, - зашептал срывающимся голосом Миша. - Сейчас я тебя возьму... Вот так, осторожно... Потерпи немного... Сейчас домой пойдём...
Каждое своё действо он сопровождал словом. Уже на руках кот приоткрыл в мутной пелене глаза. И, будто реагируя на голос, остекленевший взгляд оживал, становился осознанным. Действительно, слава богу.
Понемногу всё сгладилось, зажило, как на собаке. Вот только напуганный Миша отныне никогда не открывал окон. А случающихся гостей заранее предупреждал и просил не самовольничать.
- Ты что, Миш, жарко же, совсем нечем дышать! - взмаливались люди.
- Нет, нет, не надо. А то вдруг кот опять упадёт...
На злополучную же форточку он всё же приладил железную сетку. Котику же нужно иногда "гулять". Рисковое животное часто взгромождалось туда и, вроде как выверяя свою смелость, сладко засыпало, непонятно как умещаясь на узкой полоске рамы. Со временем сетка прогнулась и выпятилась наружу, приняв удобное для кошачьего тела положение. Так что, башка, лапы и кусочек хвоста были "дома", остальное "на улице". Воздух на момент сна этого господина в комнату не поступал совсем. Махина кот заполнял всё пространство.
Неведомой родословной, внешне напоминающий обычного дворового бандюгу, Мурзик разросся до неприличия и, беззастенчиво превысив размеры среднестатистического кота, действительно смотрелся внушительно и грозно. А зеленый блеск умных, пронизывающих и хищно поблескивающих глаз не сулил ничего хорошего. Кота, от греха подальше, стоило сторониться. Наедине, во всяком случае, с ним ни разу не осталась ни одна Мишина подруга. Женщины быстро выкатывались. Их короткое пребывание не привносило уюта. Квартирка так и оставалась по-холостяцки неопрятной, не оглаженной.

К лету обещалась приехать сестра. И приехала. Чтобы не обидеть, коротко, но переслащёно похвалила холостяцкое жилище. Миша, весь напряжённый, ждал чего-то ещё. Она посмотрела на него и поняла... Спохватилась и, изо всех сил стараясь быть максимально искренней, долго нахваливала кота. По лицу брата растеклось довольство.
...Потом они ели удивительной вкусноты борщ. Ложка в нём стояла и едва проворачивалась, столько там было мяса и всего остального.
- Миша, какой борщ вкусный! - восхитилась сестра. - Кто тебя научил такой готовить?! Еще хочу! - на её памяти брат себе куска хлеба сам не отрезал, а тут такое роскошество. Что поделаешь, годы разлуки берут своё. И здорово, когда кто-то меняется в лучшую сторону!
- Как кто? Папа конечно. А я его только еще больше увкуснил. Ещё? - обрадовался Миша и, скромно показав глазами на большую сковороду, продолжил. - А у меня там еще отбивные с картошкой...тебя ждут.
- Тоже сам?!
- Угу. И тортик в холодильнике.
- Ух, ты! Спасибо...
Миша, высокий и худой, сам всю жизнь ел мало и неохотно, но вот сестричка отсутствием аппетита не страдала никогда. Застолье обещало быть долгим и приятным. Мурзик участвовал тоже. Он в какой-то несуразной позе едва умещался у хозяина на коленях, создавая тому страшные неудобства, и довольно щурился. Толстый хвост изредка, но каждый раз неожиданно, рассекал воздух.
Сестре кот совершенно не понравился. Окрас да, любимый. Но вот мордой, ведь настоящий хулиган! Но Миша так трепетно к нему относится... Ей очень хотелось угодить брату, и потому стоило переступить через своё мнение. Надо суметь и самой увидеть то, что он в нём нашел. Она сказала себе, что обязательно подружится с этим зверем. Во всяком случае, постарается заслужить его расположение. Тут, самое главное, не бояться. Ну, хотя бы вести себя так, чтобы тот не учуял страха.
- Может, его тоже чем-то угостим?
- Да он не будет. Он так, за компанию здесь сидит. А борщ, ты думаешь, простой? Не а, он фирменный! Научить?
- Ой, можно подумать я не умею борщ готовить, тоже мне еще, - рассмеялась сестра.
- Такой не умеешь.
Надо же, она тут же с ним согласилась.
- Пока я добрый, слушай. Берешь хорошую грудинку, кусочек вырезки, окорок копченый обязательно понадобится, и еще я туда кучу разных специй бросаю, - Миша приоткрыл дверцу шкафчика и продемонстрировал множественные надорванные пакетики. - Овощи тушу отдельно... И кинзу, кинзу обязательно!
"Да уж! Столько всего, конечно будет вкусно!" - уважительно отметила сестра.
Миша долго и увлеченно рассказывал, разъяснял, делился секретами. Не только из кулинарии. А перекормленную, разморенную сестренку клонило в сон...
- Ой, Натульчик, ты совсем спишь. Сейчас я тебе постелю. Идём, ляжешь. Как раз опробуешь новый диван! Потом скажешь, как спалось. Ты знаешь, я так на нём здорово высыпаюсь. Очень удобный.
- Ага, я тоже на нём как сейчас посплю-ю-ю... - она вытянулась под одеялом, прочувствовала, как лежится, и только собралась с толком, с чувством, с расстановкой понежиться, как провалилась в сон.
Миша ушёл на рассвете, не стал её тревожить. Он лишь сильно нервничал по поводу, как оставит их вдвоём. Это вчера Мурзик вёл себя гостеприимно, а сегодня, мало ли, что ему вздумается. Не дай бог бросится на спящую и раздерёт... Едва добравшись до проходной он, нервный и накрутивший себя, взялся названивать домой, упустив, что утро-то раннее. Сестра долго не подходила. Чего он только не передумал за это время! Наконец, она отозвалась.
- Ты чего так долго? - спросил он недовольно.
- Да я телефон еле нашла, - ответила она сонным голосом. - Ты чего его за дверь повесил? Да еще за ковром запрятал...
- От Мурзика, - сказал он коротко и кротко. - Натуль, я еще тебе не сказал...он ковёр сильно порвал... - Миша как-то не вовремя решил признаться. Тем более, что по телефону это как-то всегда полегче.
- А это какой ковёр, - вдруг настороженно спросила сестра, - мой?..
- ...Да... ...Мне мама его отдала...
- ...
- Да я вообще ничего брать не хотел, но ты же знаешь...
- Да, да, понимаю, - справившись с той маленькой собственницей, что, оказывается, всё еще сидела внутри, она говорила теперь спокойно, безо всякой глупой обиды. - Мишенька, я тебе просто не говорила...тот ковёр, который был твой, мне всегда больше нравился. Но я же знала, что ты его никогда не отдашь, - придумав на ходу историю, она развеселилась. И смеялась теперь в голос.
- Ты серьезно?
- Ну, да!
- Э-э-э, если б я знал. Всё настроение испортила, - Миша выдохнул и теперь радостно посмеивался над своей, получается, одураченностью и напрасным волнением..
- А ты чего так рано звонишь?
- Кот что делает? - он спросил как-то затаённо и до смешного серьезно.
- Кот?.. - Наташа выглянула из-за двери, разыскивая взглядом Мурзика. - Кот спит. На твоём диване. Ух ты, мы вместе, значит, спали.
- Спит?.. - всё так же опасливо уточнил брат. Затем, будто стесняясь, предостерег. - Ты там осторожнее с ним. А то он броситься может...
- Кто? Мурзик? - недоверчиво переспросила она. -Хороший такой кот и бросаться будет? Чего-то не верится...
- Ну, ладно, всё равно поосторожней, пожалуйста. У него характер, а то... В общем, я работать пойду, потом еще позвоню.
- Ага, звони... - мысленно она уже была в постели. И подумать не могла, насколько часто брат будет это делать...
За хлопотами, направленными на маломальское облагораживание холостяцкой квартиры, день промелькнул незаметно. Кот непонятно где околачивался. Во всяком случае, видно его не было. Лишь однажды, Наташа, услышав, как грохнула чашка кошачьего туалета, выглянула из кухни в коридор. Кот тенью промелькнул в комнату.
"Не хочет знакомиться. Ну и подумаешь... Я тоже не особенно хочу".
Но за котом тут же прибрала. Выходя из ванной, она почувствовала, как внимательно следят за ней два зелёных глаза.
- Давай, иди уже сюда, чего там сидеть...
Она прошла на кухню, где вновь принялась за никак не поддающуюся отмывке пепельницу. Курилка её братец, конечно же, отчаянный... Пепел и смола, соединившись в черную однородную массу, оставили на днище неопрятные разводы. Да и квартиру не мешало б проветрить. Она настежь открыла окно.
Тут неожиданно появился Мурзик. Пришел неслышно. Весь такой независимый и отстраненный. Казалось, он выждал положенное время, чтобы не создалось впечатления, что он поддался зову. А пришел, потому что сам захотел. Может же он, в конце концов, проголодаться.
В сторону предложенного кусочка мяса кот не повернулся, а с печальным видом взялся за свои кошачьи хрустики. Вроде как, посмотрите все, до какой жизни я дошел. Чем приходится питаться. Потом долго и жадно пил воду. Больше расплескал по полу. И, будто извиняясь за свою мужицкую неопрятностью, попятился от чашки с низко опушенной башкой.
Наташе показалась, что сейчас или уже никогда, она сможет его погладить. Мурзик вздрогнул, нехорошо посмотрел, но выдержал нежданную ласку. Вежливо вывернувшись из-под руки, он заторопился уйти. Шкура брезгливо завибрировала. Хвост ходил ходуном. Казалось, он никак не сориентируется, как правильно себя вести.
- Ладно, не буду тебя больше трогать, - она решила больше не вытягивать из него милость. Нашел с кем тягаться независимостью! Тоже мне еще...
Кот забился под диван. Его нахождение там выдавал выглядывающий кусочек хвоста.
Вечером Мишу, выскочив каждый из своего угла, встречали вместе. Еще не разувшись, Миша, будто увидев что-то страшное, с перекошенным лицом бросился на кухню.
- Что ты наделала!!!
- Что? - до смерти перепугалась сестра.
- Ни в коем случае не открывай окна! Ни в коем случае!
- Миша, а почему нельзя? Ведь дышать нечем!
- В комнате форточка открыта. Хватит. Мурзик, не дай бог, снова упадёт... - последние слова он, тяжело сглотнув, еле проговорил.
- Ага, мы теперь должны страдать из-за какого-то кота!
Брат как-то затравленно на неё посмотрел. И этот невыносимо больной взгляд, пронзив насквозь, ясно прояснил, кем ему приходится этот Мурзик. Больно кольнуло в груди. Она поняла, что кот - это ребёнок. Потерянный сын. Когда-то, давным-давно... Нет, нет, лучше не вспоминать! ...И сегодня, вся скопившаяся и нерастраченная любовь выплёскивается на это странное существо.
Ей стало жутко от этого понимания...
А тут еще Мурзик жался к брату, как дитя малое, которое долго и насильно отлучали от родителя, но затем неожиданно возвратили.
- Ты его не обижала? - спросил он с большим подозрением.
- Чего это я буду его обижать? ...А что?
- Да нет, ничего... - потерянно ответил Миша. - Просто он как-то странно себя ведет... Я думал, он бросаться будет... Он такой невоспитанный, - этой характеристике питомцу, как порицанию себе самому, он улыбнулся.
Дальше каждый подумал о своём, но о мыслях промолчали оба.

...Потом, или мама заболела, или подошло время отпуска, за давностью лет сложно припомнить, какое именно обстоятельство собрало Мишу в дорогу. Пришлось срочно пристраивать кота. Вызвалась помочь старушка из квартиры напротив. Договорились, что она будет ухаживать за этим разбойником. Что именно приключилось за время ухаживания, Мурзик рассказать не мог, а вот соседка встретила Миша с бранными жалобами и причитаниями. За время отсутствия хозяина компания бабок-соседок задумала животное перевоспитать и вернуть, как говорится, шелковым. О мерах и методах воздействия старушка умолчала, а вот Миша получил кота безвозвратно глухим. Сказали - баловался, пришлось шваброй утихомиривать.
С глухотой резко изменился нрав животного. Свирепая зверушка добрела на глазах. А Миша всё больше и больше привязывался к нему... Казалось, куда уж больше. Но, получается, забота, волнение, любовь имеют множество пронзительных оттенков. Если ты к ним готов, разумеется.
С тех пор в поездки они отправлялись вместе. Боже мой, какой была предварительная подготовка, и как оголялись у хозяина нервы...
Памперс Мурзик, если его все же удавалось надеть, разрывал в клочья. Тут же. А чтобы вколоть коту снотворное, собиралась целая команда. Миша, если получалось, выкупал для них всё купе. Ну, а если не получалось, но это была не дорога, а настоящий ад. В первый раз Мурзик проснулся на полпути... На - разорвать сумку и выбраться наружу - понадобились минуты. ...Весь свой отпуск Миша дергался, рисуя в красках их путь домой. Кот не реагировал на двойную дозу снотворного, тройную... Он не засыпал совсем. Напротив, взбудораженный "коктейлем" полностью выходил из-под контроля. А в его будничные безобразия привносилась карнавальная разнузданность. По всей видимости, в этот момент он представлял себя грозным тигром на охоте или завоевателем. Которого, поди - останови... Попутчики реагировали по-разному. Не раз доходило до вызова начальника поездка. Не раз поднимался вопрос о высадке этих пассажиров на полпути.

...Потом Миша, как юноша, влюбился. В попутчицу. Она оказалась родом из города детства, и это обстоятельство сыграло немаловажную роль в налаживании и упрочении отношений. Жена привела свою кошку - черную Масю, уменьшенную копию пантеры. Двум своенравным животным в одной квартире было не ужиться. И судьба Мурзика, несмотря на его теперь удивительную покладистость, была решена. Еще при первом знакомстве, он забился под диван и наотрез отказывался вылезать. Всегда такой смелый, тут он повёл себя как трусишка. Вскоре Мурзик уехал в деревню. Но счастье великовозрастных молодых оказалось недолгим. Земля, даже если она родная, родит разное. Жена исчезла, Мася осталась. Кошка же не виновата. Пусть живёт.

...Потом мама осталась одна. Настырно геройствовала неполный год. И даже тяжело болея, отказывалась уезжать из своего дома. Уговоры, увещевания, слезы, даже скандал - всё впустую. Здравомыслие уступало упорству. Еще в марте к дому прибился черный в белую крапинку котёнок. Поначалу близко не подходил, часами терпеливо высиживал на старой собачьей будке, смотрел прямо в самые глаза. Мама стала его подкармливать, всё ближе и ближе бросала еду. Мурзик, которого она звала Васей, тоже против ласкового котёнка не возражал. Не заметили сами, как стали жить втроём. Кошечка ластилась к хозяйке, незаметно трепала старого кота. А тот стелился перед ней, стелился... Возвращаясь с ночного выгула, если не видел сразу, волнительно вопил, а та подкрадывалась незаметно и ждала, когда кот обнаружит её сам. Мурзик теперь приятно урчал, часто улыбался во сне. Да и спал как-то затейливо, высоко задрав задние лапы на стену. По всей видимости, кот влюбился. Мама тоже в кошечке души не чаяла. Она внушила себе, что именно с её появлением пошла на поправку. С удовольствием уступала своё кресло, угощала лучшими кусочками. В то время как кота держала в ежовых рукавицах - выше пола никуда и хлебушком с маслицем обойдётся. Это Мурзик-то, взращенный на... Да-а-а, детство у него было счастливое. Кот теперь стал всеяден. Особенно радовался свининке, а если с жирком, то вообще за уши не оттянешь. Это Мурзик-то!
...Потом, ничего особенного не произошло. Если этим особенным не считать мамино неожиданное согласие - ехать. И на этот раз не обошлось, правда, без увещеваний, слёз, даже скандала. Знамо, что в холостую. ...Её "да" прозвучало так неожиданно, что дети до последнего в него не верили.
...Потом, будто кто-то невидимый помогал им. За что ни брались, получалось сразу, без усилий. Заступорка возникла в кошачьем вопросе. Мама настаивала на своей кошечке. Миша брал Мурзика. Но дома ведь бешеная Мася... Разорвёт всех в клочья. Женщины осторожно предложили вернуть её хозяйке.
- Да выбросит она её. Жалко... Хорошая стала кошка...
- Но куда их всех??? О чём вы думаете, не понимаю... Миша, может ...Мурзика здесь оставишь? - опасливо произнесла сестра.
- Ты что!!! Я его ни за что не оставлю!!!
- Тогда оставьте кошку.
Мама напугано и выразительно посмотрела на сына. Ждала поддержку.
- Нет, Наташ, ты что... У мамы кошка лечебная...
- Тогда надо думать - куда девать Масю...
- Некуда её девать.
- Ну, эти двое объединятся и задерут её. Что будете делать?.. - добавила мама.
- Не знаю, вы, как хотите, а я бы взяла одного Мурзика. Он хозяин квартиры, его и надо брать, - жестко заявила Наташа.
Воцарилась тишина.
После долгих и безрезультатных споров решено было брать и оставлять всех. Война будет. Война.

Накануне не спали. В пять должна подойти машина. Но водитель приехал раньше, торопил, чтобы по прохладе ехать, да постовых с утра меньше. Как всегда, не хватало каких-то минут, чтобы успеть всё. Напослёдок носились, мельтешили...
Мурзик спал в траве, свернувшись, как большой калач.
- Может, возьмешь его?.. - в который уж раз настаивал Миша.
- Нет, нет, нет! Миша, я и так нервничаю, а ты меня еще больше заводишь! Не знаю, как с мамой доедем. Еще кошка эта, как себя поведет... Сам с вещами его привезешь.
- ... ... ...

...Мама уезжала все дальше, дальше - от жизни, что была, к той, что будет...

Праздничный день. Двенадцатое июня. Время - полдень. Солнце выжигает улицы...
Терпение подводило. Хотелось, чтобы они уже скорее приехали. Грузчики жались в пустой комнате. Они напились воды, переоделись, и теперь не знали, куда себя деть. Потекли выделенные им для работы два часа. Время выйдет, они уйдут.
- Мы на улице подождем, - наконец, предложил один из них.
- Да для чего?..
- Покурим...
- Ну, ладно, я буду с балкона смотреть.
И только она вышла на балкон, как подняли шлагбаум, и во двор въехала груженая "Газель".
- Миша, Миша!!! - заорала обрадованная сестра, сама не понимая, откуда взялось столько эмоций. Она, действительно, не осекла себя, не одёрнула, а орала и радовалась, как в детстве. К забытым ощущениям, видимо, добавилось осознание того, что всё у них получилось. И вот он, последний этап. Сейчас они выгрузят вещи, и вновь заживут, как когда-то умели жить.
- Миша!!! Мне спуститься?!
Брат задрал голову и, увидев её, замахал весело и приветственно.
- Давай, иди.
Наташа пулей слетела с этажей, выскочила во двор, обнялась с ним, расцеловалась. Затем, поспешно отстранившись, вновь нетерпеливо и эмоционально застрекотала:
- Кот где? Кота давай мне! Давай, я скорее его возьму.
Терпения не осталось совсем.
Миша, весь разморенный, вымотанный жарой, утренней погрузкой и дорогой, действовал, как в замедленном кино.
- Он в кузове... я сейчас...
Водитель тем временем расстегивал брезентовые ремни. Наташе хотелось, чтобы он делал это как-нибудь побыстрее... Ну же...
...И вот, Миша взобрался в кузов и довольный уже протягивает ей сумку с кошачьим путешественником. Дальше, получилось сумбурно и необъяснимо. В мгновенье настроение поменялось. Оно резко стало мрачным, настороженным, предчувствующим. Теперь, ей отчего-то, совсем не хочется брать эту сумку... В полуденную жару, когда хорошо под пятьдесят, нутро пробивает выстуживающий кровь озноб. Она потерянно смотрит на брата, зависшего с вытянутой рукой, и через "не могу" безвольно принимает сумку. И дальше, не понимает, почему произносит это...
- Миша, он умер.
- Что ты такое говоришь? - Миша нахмурился и поспешно спрыгнул.
- Миша, кот умер.
Повторив еще раз эти страшные слова, она положила сумку на землю так осторожно, будто в ней находилось что-то хрупкое. И тут же, вся содрогнувшаяся, отошла на несколько шагов и, закрыв лицо руками, отвернулась. Она не могла видеть того, что вот-вот предстояло...
Миша стремительно склонился над сумкой, долго дергал молнию.
- Не открывай, не открывай, я боюсь!!! - сестра вновь оказалась рядом.
Кружком столпились грузчики, водитель, подошли соседи. Все стояли какие-то разом притихшие. Этот пятачок накрыла зловещая тишина. А ведь минуту назад тут обнимались, улыбались, перешучивались... Боже мой, до чего же лукава эта жизнь.
Миша наконец справился с замком. Он судорожно вытянул первое, что попалось под руку, сбившуюся в комок тряпку.
- Это я её ему положил, - как бы оправдываясь, сказал он.
Затем, поспешнее положенного, он прямо за шкуру вытянул на свет кота. Животное, скрюченное в позу эмбриона, было мертво. И мертво не первый час. Застывшее чучелко...
- Задохнулся, - отметил водитель. Он очнулся первым. И, обреченно махнув рукой, пошел к кабине.
- Как же так...как же так... - шептал сгорбившийся на корточках Миша. Он сначала побелел, как смерть. Потом резко почернел. Голубые глаза поблекли и почти слились с белком.
Он сунул кота обратно в сумку, застегнул молнию, поднялся. Поискал глазами сестру, но её нигде не было. Она в это время глухо, в себя, рыдала в подъезде. Ей хотелось куда-то деться, убежать, исчезнуть, наконец, чтобы не знать этой правды, чтобы стереть из памяти эту страшную картину. Почему, почему, когда они решили, что, наконец, счастливы, так громыхнуло над головой? За что? Почему, почему именно сегодня и вот так... должен был умереть этот старый, глухой кот? За что? Боже мой, как хотелось вернуть утро, когда он еще был жив! Как хотелось вернуть! Она кляла себя, что какие-то три дня назад не взяла его сама!!! Тогда бы всё было не так. Совсем не так. Она бы довезла кота живым. Чего бы ей это не стоило! Наташа стояла перед дверью в квартиру. Там, в комнате, в кресле сидела мама. Ждала свою мебель, вещи. Маму нельзя расстраивать, она и так еле дышит, но сейчас, понимая всё это, как никогда прежде, она не смогла сдержать порыва. Не смогла оставить эту боль только себе.
Рыдая, она, вся горячая, вбежала в комнату, включила кондиционер, который не включали из-за мамы. Тяжело вдыхая холодный воздух, которого не хватило старику коту, и совершенно не щадя мать, выдавила.
- Мурзик умер.
Сказав это, она больше не могла там находиться, выскочила на улицу.
На улице курили грузчики и лениво переговаривались с каким-то дряхлым старичком. Видимо, соседом. Они, чему-то поддакивая, вяло кивали головами. Старик же, сотрясал палкой и, как оказалось, заезженной пластинкой, непрестанно изрекал одну и ту же фразу.
- Мне, дай бог здоровья, девяноста пятый годок, а я вон каков!
Водитель ходил вокруг машины, что-то в ней проверял.
На вопрос, где мой брат, никто Наташе не ответил.
- Ушел куда-то...
- Куда ушел?
- Не знаем, в ту сторону.
Как раз с той стороны шел сосед Сергей. Человек и так по жизни смущающийся, а тут он совсем не хотел смотреть в глаза.
- ...это, как его...Наташ, Миша сейчас придет...
- Серёж, куда он пошёл?!
Сергей не ответил, а пошёл к машине, разгружаться. Худощавый человек, он в одиночку принялся ворочать самые тяжелые вещи.
Время бежало. Работать грузчикам оставалось меньше часа. Им уже звонили с новых объектов. Торопили. Удивительное дело, но эти товарищи и совершенно не торопились начинать тут. А что, ведь по договору, они в любом случае получат полную сумму. Наташа запаниковала. Вещей много. Миша куда-то исчез. Да и в таком состоянии, какой он работник... На одного Сергея взваливать это всё - свинство полнейшее. Беда бедой, но дело не ждёт.
И она подключилась к Сергею. Тот уж сделал несколько ходок и вновь ходил, как заведенный.
- Серёжа, не убивай так себя. Тут есть кому таскать.
Но он вновь молча прошел мимо.
Водитель посматривал на часы. Ему ведь еще ехать обратно. Грузчики же, вытащив шкаф, кресло и несколько ящиков, курили и вновь переговаривались по телефону, делая вид, что страшно заняты. Это уже ни в какие ворота не лезло.
- Так, ребята, - Наташа, внутренне стесняясь, что приходится это говорить, полным стального возмущения голосом обратилась к ним, - работать начинаем? Время-то идёт.
- Да, да, - поспешно отозвались они. - Тут срочные звонки были...
- Давайте работать.
Тут появился Миша. Она шел к ним своими большими шагами и, не отрываясь, пронзительно и беззащитно смотрел в глаза, искал поддержку. Увидев брата, внутри у неё будто прогремел взрыв. Она не могла сейчас его видеть, выносить этот взгляд. С его возвращением, временная передышка закончилась, и вновь нахлынуло осознание приключившегося с ними. Наташа схватила первую попавшуюся коробку и бросилась в подъезд. Дома, в большом кресле, разом уменьшившаяся, плакала мама... Вновь вернулись горячие слезы и страшное желание куда-то бежать. Хотя бы вниз по лестнице. На узком проходе лестничной клетки, не успев подавить в себе панику, она столкнулась с братом. Вернее, вновь с его глазами... В которые невозможно было смотреть. Лицо, покрытое пятнами, тоже нельзя было назвать живым.
И вместе с новым взрывом, изнутри полезла неудержимая злость. Боже мой, она никогда подумать не могла, что может быть такой беспощадной.
- Натульчик...
- Это всё из-за тебя!!! Зачем ты замуровал его в этой сумке?! - она бросилась в атаку. Но, выплеснув первый ушат, вдруг осознала, что творит... И, поспешно спускаясь вниз, уже кляла себя на чем свет стоит, но всё же, шептала себе под нос. - Себя бы так засунул... я бы на тебя посмотрела... в кабине ему было жарко, а... тьфу...что же за гадство такое!!!
Дикая энергия требовала выхода. И он нашёлся. Сердце выпрыгивало, ноги подгибались, не шли, но она носилась и носилась взад-вперед. Физических сил не было, а внутренний завод никак не заканчивался.
Грузчики дивились работоспособности нежданной помощницы. Не заметили как, принялись стараться тоже. В итоге закончили на полчаса раньше срока. Прощаясь, один из них подошел к Наташе и стеснительно спросил:
- А вы кем работаете?
- Я? ...А что?
Грузчик усмехнулся.
- Мы вот подумали, может, вы к нам в бригаду пойдёте?.. Хорошо работаете.
- Что? - Наташа опешила. Потом до неё дошло, как её психоз выглядел со стороны... Невольно улыбнулась. - Понравилось? Ну, так я не только здесь хорошо работаю! - продолжила она задорно. Теперь она давилась смехом, изо всех сил стараясь быть серьезной. Очень захотелось оправдать себя. - Ребят, да ладно, вы же должны понять... Это я обезболивающего напилась накануне. Сейчас приду, свалюсь.
- Да, да, понимаем...
Казалось, все переживают неловкость. Хотелось расстаться, да так, чтобы не увидеться больше никогда. Как оказалось, можно понять, что движет людьми так яро, порой, жаждущими избавиться от свидетелей той или иной ситуации в их жизни.
...Итак, с выгрузкой вещей было покончено. Одна комната оказалась полностью забаррикадирована. Теперь, никому не уединиться, быть на виду, маячить друг у друга перед глазами... Как же всё плохо. А ведь день задумывался праздничным. На кухне столько всего вкусного. Скоро придет жена Сергея. Она чем виновата в случившемся?.. Для чего портить человеку день?
Сергей, потрудившийся на славу, тоже не знал куда себя деть в этой обстановке. Он раздумывал, уйти к себе или остаться. Слова, даже самые простые, куда-то запропастились. Наконец, он нашел повод. Его сетчатую майку и шорты было хоть выжимай. С волос текло за шиворот, с усов по губам. Надо бы переодеться, вымыться...
- Мы потом с Ирой поднимемся...
Он тихо, незаметно вышел.
Миша, безучастно откинувшись в кресле, здесь с ними в данный момент не присутствовал. Разило валокордином. Он перематывал плёнку ушедшего безвозвратно сегодняшнего утра. Тогда еще всё было иначе.
Все дни он волновался, что кот загуляет и не придёт к пяти утра. И потому, Миша ночью почти не спал, нервничал дополнительно, как пройдёт погрузка, как будет в дороге... Часто выходил курить.
Мурзик пришёл спозаранку. О своём приходе он, как обычно, возвестил пронзительно-продолжительным возгласом. На человечьем, видимо, это звучало, как: "Поторопитесь открыть! Я пришёл. Голодный!"
Миша обрадовался, обласкал кота и скормил ему двойную порцию сухого корма. Дорога дальняя. Не проголодался бы...
Пока таскали вещи, Мурзик дисциплинированно сидел во дворе, наблюдал. Затем, что не случалось ранее никогда, по своей воле забрался в свою дорожную сумку. Он готов был ехать!
Миша просто обалдел от неожиданности. Волшебство какое-то! Как же всё удачно складывается!!! Тьфу-тьфу-тьфу - не сглазить.
Он еще раз проверил, как уложены вещи. Остался доволен. Машина заполнена под завязку. Правда, в правом углу небольшая пустота. Миша еще раз обошел дом. Вроде взял всё, что запланировали. В коридоре взглядом наткнулся на старую стиральную машину "Рига". Её сказали не брать. Не брать... Но ведь стиралка впишется в пустоту, и неплохо бы посадить этого характерного товарища внутрь. Дорогу он переносит плохо. Будет вопить и вырываться. Эти когти разорвут сумку в два счёта. Еще выпрыгнет...
И потому, поместив сумку с котом в металлическом корпусе, он для надежности еще накрыл машинку крышкой и замотал по краям проволокой. Мурзик еще через сетчатую боковину так жалобно на него посмотрел. Ехать четыре часа. Авось, с божьей помощью доедем!
Несмотря на ранний час, солнце начало припекать сразу же. Лучи свои оно направило на правую сторону. Водитель пока сидел в тени. Миша изнывал всю дорогу. Не знал куда пристроить свои длинные ноги. Они болезненно затекли. Вдобавок укачало на ухабах. Он всё думал, как там кот, порывался остановить машину, но так и не решился. Вроде всё спокойно.
...Вот и двор. Слава богу, приехали...
Вот и сестра, как всегда позорит, кричит на весь дом. Слава богу, приехали...
...Капли не помогли. Сердце не отпускало. И картинки не отпускали тоже. Крутились калейдоскопом... "Ведь он сам зашел, сам..."
- ...Ведь он сам зашел, сам... я сумку держу, а он сам...
Что-то из дум прорывалось вслух.
Мама сидела рядом, притихшая, потерянная. Что-то говорила. Ведь этот кот и ей стал родным. Три года прожил. Как она выхаживала этого бедолагу прошлым летом...
Неделю кот не приходил. Вроде не весна, чтобы так загулять. Миша без конца спрашивает. Не выдержала, сказала. Волновались теперь вместе. И вот он явился. Худой, живот до полу, ухо разорвано, и прячет морду. Посмотрела и ахнула. Лапы передние обожжены, рот разворочен, продавлен, весь черный, дальних зубов будто нет, и страшный оскал. Чудовище. Что-то пытается промяукать, но не может. Клонится и клонится до земли.
Каким это надо быть извергом, чтобы так поступить?..
Этот подобревший на старости лет кот, размерами не уменьшился, а еще больше заматерел. Внешностью и взглядом обладал грозными. Вот и нашелся желающий с ним расправиться. Видимо, сунули палку в рот, привязали лапы и подожгли. Как он высвободился, уму непостижимо.
Неделю мама отпаивала Мурзика молоком с пипетки. Выходила. Со временем даже шерсть отросла, и морда оправилась. Хотя, есть ему теперь стало очень трудно.
Теперь его нет.

Миша смотрел на постоянно мельтешащую перед глазами сестру. Ему так нужна была её поддержка, именно её. А она...что сказала она! Боже мой, какой же она стала...
- Всё, Миша, всё! Нам всем надо успокоиться... Давайте считать, что Мурзик нас всех уберег от какой-то беды. Принял удар на себя... Иначе, мы все свихнемся. - Наташа подсела на край кресла. - Миша, твоей вины нет. Нет, понимаешь... Он был старый, не выдержал дороги... Смотри какая жара.
- Нет, нет, это я виноват! Если бы я не сунул его туда... Как, как вернуть это утро!
- Ты не виноват. Он от старости умер. Много ему лет было...
- Говорил тебе - возьми его сама! Говорил! С тобой бы он доехал...
- Как бы я его взяла... Мама, кошка, телевизор... Как бы я его взяла... Ты что говоришь.
В дверь позвонили. Пришли Сергей с женой. Ира всегда принимала живое участие в любом их деле. А уж тем более сейчас, когда узнала, выглядела расстроенней, печальней всех. Она тоже нетерпеливо ждала этого кота, о котором столько слышала. Периодически подталкивая в бок мужа, думая, что неслышно спрашивает, засыпала вопросами.
- Ну хоть какой он был? Ты же видел. Чего молчишь?
Сергей, пытаясь унять любопытство и призывая помолчать, ответно подталкивал жену в бок. Поняв, что это не закончится никогда, поставил последнюю точку.
- Да обычный, серый. Как все кошки. Только большой немного.
...
Каждый из сидевших за столом в тот день делал всё возможное, чтобы создать настроение.
Поднялись затемно, всё о чем-то говорили, вспоминали. Миша щелкал фотки в мобильном. Изображения Мурзика занимали практически всю память телефона.
Начали убирали со стола. Сергей встал к раковине и, не подпуская никого, перемыл всю посуду. Пока не привели всё в порядок, с кухни не ушел.
Когда люди разошлись, Наташа всё же решилась спросить.
- А ты куда его отнёс?
- На мусорке, за баками сумку оставил.
- Надо пойти похоронить.
- Надо...
От нервов, усталости валились с ног. Принялись спорить, кому и где спать. Каждый старался найти для другого место поудобнее. Чтобы быстрее разрешить ситуацию, Наташа постелила себе на полу и действительно - рухнула. Миша будил её, просил перелечь. Бесполезно.
Ночью к ней пришла спать Мася. Запуганное животное, сиротливо примостившееся сбоку, жалко было тревожить. Болело тело, но нога заявляла о себе впечатлительнее. Скорее наглотаться таблеток...
В неловкой позе брат спал в разложенном кресле. Мама оказалась на кухне.
- Всю ночь не спали. Рыдал. Рыдал навзрыд, - первые слова, с которых она начала сегодняшний разговор.
- ... ... ...
- Но ты смотри - молчи, я тебе ничего не говорила.
- Хорошо. Проснётся, надо по максимуму вещи начать разбирать, по местам раскладывать.
- А мне что делать?
- Ты будешь на диване сидеть, смотреть: куда я что кладу.
- Дожила... - мама одним словом могла высказаться довольно красноречиво. - Нет, ты видела, он тот шкаф так и не взял! Ты посмотри - какая вредность!
- Да не нужен он...
- Да как это не нужен!
- Ну, всё уже, не взяли. Зачем об этом говорить. Столько всего оставили, а ты именно этот шкаф вспоминаешь?
- Да, правильно.
Подошел недовольный заспанный Миша.
- Что там у вас?
- Да нет, думаем, как...
- Мам, шкаф этот не помещался уже.
- Да ладно, не помещался... - она махнула рукой.
В общем, не дети у неё, а расточители добра. До слов "конечно, не сами же покупали" - оставалось чуть-чуть.
- Давайте быстро завтракать, дел полно. Когда всё успеем?
Мимо заставленной комнаты страшно было даже проходить. За что там вперед браться - уму непостижимо!
Мама деловито уселась на диване. Она к работе была готова. Миша взялся за установку новой стиральной машины. Наташа принялась разбирать коробки с посудой. Освобожденные она набрасывала в коридор. Вскоре входную дверь за этой грудой видно не стало.
- Ты что натворила?
- Что?
Брат пригласил её в коридор.
- Не могла сразу сворачивать их?
- Не могла, - с обидой произнесла сестра. Ей хотелось указать на неравносильность выполненных работ. Но не стала, вчера уже наговорила достаточно... - Не отвлекай меня!
В заваленной комнате показался первый просвет.
- Миша-а-а-а!
- Что? - из ванной выскочил перепуганный брат.
- Кто сюда поднял это?!
У стены стояла зловещая "Рига".
- Не знаю,.. - потерянно отозвался Миша. - Наверно, кто-то из грузчиков...
- Убери! Отдай кому-то, я её видеть не могу!!!
- Сейчас, сейчас, успокойся. Я позвоню. У нас на работе есть один кадр, он берет всё. - Он взял телефон.
Человек отозвался сразу. Договорились на вечер.
- Дети, может, поедим чего? Хватит уже, падаете ведь...
Только сейчас Наташа почувствовала дрожь в руках и радугу перед глазами.
- Мам, подожди, сейчас стиралку опробуем.
Она послушно кивала. Но посматривала ожидающе.
Вчерашний день время от времени всплывал в мыслях, но так, чтобы исчезнуть из памяти совсем - не получалось ни на минуту...
Миша, как заведенный, перестирал всё, что можно было перестирать. Наташа разбила чашку из старого неприкасаемого сервиза. Посуда не умещалась, многое пришлось громоздить, позабыв о вкусе и изяществе. Вот на любовно уложенные чашечки и шлёпнулся сливочник... Пронзённая своей трудно поправимой глупостью, она растерялась. Начало звенеть в голове. Показалось - сейчас заплачет. Но в голосе слезы не угадывались. Да, неловко, стыдно, обидно, но что такое чашка на фоне общего настроения. Тем более, посуда на счастье бьётся.
В ночь Наташа уезжала. Оставалось собрать вещи, да выйти за гостинцами. Она всё выжидала момент, когда выпадет возможность исчезнуть незаметно от брата. Опять будет за всё платить. Хватит! Соратник Ира уехала на дачу, заскакивала днём попрощаться. Так что, никакого прикрытия... Тут, очень вовремя позвонили в дверь - явился сослуживец брата за вещами. Одеться, это ведь минутное дело!
- Так, ты куда собираешься? - бдительный брат приметил поспешные сборы. Нахмурился.
- Да я в магазин быстренько выбегу... Конфеток куплю.
- Подожди, потом вместе пойдём.
- Да для чего? Я быстро!
- Подожди меня. - В голосе сталь.
- Миша, за килограммом конфет вместе ходить будем? Занимайся с людьми. Я - честно - быстро!
- Деньги тогда возьми.
Глаза у него сегодня тёмные, непрозрачные. Воистину, глаза, как книга.

Во дворе Наташа тяжело выдохнула. Неторопливо, рассматривая каждую крупинку под ногами, направилась к магазину. Он был недалеко, под горку пройти два дома, затем повернуть направо, а там рукой подать. Быстро вечерело. Странно, обычно она любила нижний магазин, называемый в народе "Желтый", а тут ноги сами повели. Ладно уж, зато обратно с горочки будет.
Так она шла себе, шла...пока не остановилась, как вкопанная. На цементной площадке перед четырьмя зелёными мусорными баками раздутый, как воздушный шар, широко воздев лапы к небу, лежал Мурзик и ясно смотрел зелёными стеклянными глазами. Смотрел отчаянно, в упор. Первая мысль, что пробила голову - куда делась его сумка? Кому она, такая, могла понадобиться?! Кто, почему, зачем...
- Мурзик... Мурзенька...
Престранное ощущение - пустая голова. Она не рождает верных мыслей. Но вот страх захватывает всё естество. Наташа как будто приняла какое-то решение. Подошла ближе, но сразу отпрянула. "Нет, не могу! Не смогу даже коснуться!" Она ненавидела себя за трусость, нерешительность, за осознание своей слабости и малодушия. Вот она наглядная ситуация для поступка. Так почему же ты идешь в магазин, и там - судорожно набиваешь корзинку конфетными пакетиками, а не...
Женщина, отвечающая за порядок в этом отделе, удивленно уставилась на странную покупательницу. Та набрала полную корзину конфет одного сорта и теперь, как вкопанная, стояла перед опустевшей полкой.
- А вам для чего столько? - она вежливо поинтересовалась.
- Мне?.. Для подарка.
- Для подарка?..
Контролёрша не сдержала недоумения в голосе. Наташа будто очнулась. Она разом почувствовала рукой тяжесть. Увидела что держит, застеснялась.
- Ой... Ну, не для подарка... А так, угостить. На стол. На стол гостям...
- А-а-а, понятно. А посмотрите, тут и другие сорта есть... Может, выберете. Вот эти, например, их хорошо берут.
- Ага, давайте, я тоже возьму. Разных.
Она вымученно улыбнулась и, думая, что незаметно, опустошила корзинку. Но вскоре вновь заполнила её пакетиками. Разными. Вновь очнулась на кассе, подумала куда столько набрала. Затем, когда эту тяжесть несла, думала, что скажет дома. Как с голодного края, ей богу... Ладно, ведь так многих нужно угостить. Пригодятся!
И еще одна мысль - только бы не узнал брат!!! Только бы всего этого не увидел брат!!! Он не перенесёт...
До страшного места оставалось немного. Можно еще раз смалодушничать, пройти через кусты, а ночью уехать и всё - забыть, забыть... Но разве это по-человечески...
Она подошла вплотную, но так, чтобы не видеть глаз. Беззащитный живот с черными смешными шариками, которого непозволительно было касаться. Который она порывалась погладить, пользуясь глубоким сном глухого кота. Но каждый раз он вовремя просыпался, каждый раз! Спросонья подавался к ней, утыкался усами в руку... Иди и коснись теперь!
"...Мурзик, прости ты нас всех... Прости... я не смогу, не смо-гууууууу......."

Миша курил у подъезда.
- Наконец! Ты куда делась? Я за тобой вышел. Слушай, этот кадр еще и матрац забрал, тряпки разные, кастрюли. Всё берет, всё подряд. Сам в развалюхе живет, без воды и газа. Но машинку взял. Говорят у них в доме столько хлама, жить негде.
- Слава богу, избавились. Я её видеть не могла.
Миша взвесил на руке пакет, качнул головой, но ничего не сказал.
- Давай собирайся иди, может, часа два поспать получится.
- Да не буду я спать...
- Совсем устала?
- Угу...
- Ты ушла, кошки так драться начали.
- Опять?..
- Мася вообще с ума сошла... А эта мамина, тебе не кажется, вроде беременная.
- Да, странно сидит. Но она же котёнок!
- Но вроде беременный, - Миша улыбнулся. - Если это от Мурзика, и будет на него похож, я оставлю. Обязательно оставлю!
Поднялись домой.
Мама, вытянув перед собой ноги, сидела на диване... Увидев детей, тяжело поднялась и прошла с дочкой на кухню. Туда же пришли кошки. Сразу две. Они хмуро посматривали друг на друга, но та, что "котёнок", отводя от соперницы морду, смотрела мило и ласково. Ну просто ангел во плоти. Мася же искренне выходила из себя. Скандалистка, не иначе. Что ж, в этой жизни кто как может создаёт о себе впечатление...
- Смотри-ка, у твоего котёнка учиться надо, как себя правильно вести... - перехватило горло.
Мама почуяла в голосе неладное.
- Что?.. - она безнадёжно выдохнула.
- Он там лежит, на мусорке. Прямо на дороге. Кто-то его из сумки вытряхнул и прямо так бросил.
- Да что же это такое... Наточка, надо что-то делать... Надо убрать его. - Мама засуетилась.
- Я не смогу.
- Но как же так можно... Я же не смогу даже спуститься...
- Представляешь, что будет, если Миша увидит?
- Ой, не дай бог!
- Что мне делать?
- Возьми что-нибудь, хоть накрой пойди...
- Он мне сейчас даст куда-то уйти?
- Нет.

- Миша, меня проводишь, завтра целый день спи, отдыхай. Тем более, что на работу не надо. Устали же невозможно. ...И...я такая суеверная стала... Очень тебя прошу, пока я не доеду, не позвоню...мусор не выбрасывай. Ладно? Очень плохая примета.
- Да, я знаю.
- Вот пусть тут в сторонке лежит, никому же не мешает.
- Хорошо, понял я.
- И завтра вообще не выходи, отдыхай... Покупать ничего не надо, всё есть.
- Да что ты меня наставляешь. Мы найдем, чем заняться...

Много долгих дней спустя Наташа изводилась вопросом, видел ли что-то брат... С мамой тоже никак не удавалось об этом поговорить. Наконец, она сама подгадала момент и волнительно произнесла.
- Нет, нет, он не видел.
Выдохнули обе. Одна, что сказала. Вторая, что услышала.

А восемнадцатого июля Наташа получила сообщение: "Котёнок сегодня под ванной кого-то родил... Кого и сколько не знаем".

Теперь все терзались вопросом - родился ли новый Мурзик?

Как-то утром из-под ванны показались четыре маленькие башки.

...Миша радостно кричал в трубку.
- Ты не представляешь! Ты не представляешь! Один, самый большой и сильный - копия твой кишиневский Мурзик!!!
- Как так может быть?..
- Не знаю, как-то отозвалось...
- А?.. - сестра запнулась.
- А на Мурзика тоже один похож. Немного... Самый маленький, дохленький, с большим животом. Спит, где хочет... Всех оставляю!!!
- Миша-а-а-а, можно иметь столько котов???
- Можно.

© Наталья Уланова, 2009
Дата публикации: 03.09.2009 20:03:07
Просмотров: 3037

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.