Ключи
Маргарита Крымская
|
Форма: Поэма
Жанр: Поэзия (другие жанры) Объём: 604 строк Раздел: "Не от мира сего" Понравилось произведение? Расскажите друзьям! |
Рецензии и отзывы
Версия для печати |
|
«О сколько нам открытий чудных Готовят просвещенья дух И опыт, сын ошибок трудных, И гений, парадоксов друг...» А.С. Пушкин «Это Любовь гениальна, что держит всё сверху и снизу...» М. Крымская 1 - Лижет Небо мне чело, а Земля кусает пятки! Здесь – не держит ничего... И взлетаю без оглядки в беспробудный чудный сон, где условий груз никчёмный зависает, невесом, и вздыхает облегчённо; где Любви слепящий свет, боль незрячую пронзая, тьму обид и бед на нет сводит трепетным лобзаньем... Лижет Небо мне чело, а Земля кусает пятки... - Ты безумна! - Началось... - С бытиём играешь в прятки! - Да. Так с детства повелось: мне в подлунной клетке тесно. - Но вне клетки той, небось, нет познаний интересных... - Как же нет? А ты? Такой, коим в зеркале не виден: весь – божественный покой, светел, мудр и необыден... - Ты придумала меня. Для поэзии, не боле! А любовь твоя, дразня, восседает на престоле и хохочет, что есть сил, надо мной... кто больше слова! Бог из крови замесил да из слёз меня, земного! - Но вначале было... - Да! Слово было, и о Боге, кто, желанья людям дав, жизнь реальную в итоге оправдал. И я хочу быть любимым и желанным не словами!.. По плечу? Иль не входит счастье в планы? - Счастье, милый, всё внутри. И другого мне не надо. Лучше в зеркало смотри! Что ты видишь? Перепады настроенья, крики, брань, нарциссизм, упрямство, лживость, эгоизм... Ну, в общем... дрянь. - Да? И всё? - Ещё плешивость... - Ах ты... Всё! Довольно! Брысь! На себя взгляни, крутая! - Вот поэтому я ввысь лишь с душой твоей взлетаю. А душа твоя – нежна, и любить умеет тоже... - Но хочу... - А что она хочет? Иль хотеть не может? - Может! - Тише, не кричи. - Ей нужны... к Тебе ключи. 2 - Есть ключи. Их семь. И ключик, тонкий, небольшой. От поэта – ключ получен. И давно. Душой. - Кто ж на очереди? - Леди! - Женщин – я люблю! - А железных любишь вредин? - Якорь – кораблю? - Я такой гигантский якорь – плаванье забудь! И не может быть двоякой никакая суть! Если ты со мной – то всё, что было до, – на дно! - То бишь, спрятать? - Что несёшь ты?! Утопить! - Но... - Но??? У-то-пить! - Но есть же вещи... - Нет вещей!.. Любовь! Вот тот штиль, что стать зловещим может в миг любой. - А... Я понял. На замочке рот всегда держать. - Точно так! - А в одиночку можно возражать? - Нет, конечно! - Нда... Кораблик... Не бумажный? - Нет! - Я уж думал – те же грабли... - Леди – не поэт! Я – железная царица! Не согнуть в дугу! Хочешь быть со мной – смириться должен! - И в долгу жить всю жизнь – за что, не зная... - Да за то хотя б, что задача непростая – уберечь от баб! - Что от них беречь, когда мне счастье – ты одна? - Да, пока романчик давний не всплывёт со дна! - Вот фантазия больная! Кто ж пойдёт на смерть? А вот с берега... Не знаю, могут и посметь. Виден с берега едва ли якорь за бортом... - Всех убью! Чтоб не всплывали! - Вот и я о том... - И не смели чтоб! Запомни! Разнесу в куски! И тебя! Хоть стать потом мне ржавой от тоски! - Тщетно с логикой «железной» спорить, и смешно. Как смешно и бесполезно оживлять бревно. - Что??? - Есть опыт... - Рот закрой свой! - Знаешь... Этот ключ мне не нужен. Лишь расстройство от него. - Не мучь никого из нас тогда ты! Уплывай! Скорей! - Может, ключ мне дашь когда-то от других дверей? 3 - Открыта дверь, голубоглазый... Входи! Но выхода здесь нет. Мои причуды и проказы в тебе такой оставят след, что будешь вечно гнаться – следом! – за чародейкою – за мной, и падать в ноги, веря слепо, что нет на всей Земле иной... - Колдунья, нет такой в помине, как ты! И знаешь ли, скажи, что ты – родник в моей пустыне, а все иные – миражи? - Ах, мне ль не знать, голубоглазый, что... нет в пустыне родника! Мои прельщенья и экстазы – мираж в ночи, наверняка! Но, поутру открыв глаза, ты, всё той же жаждою томим, поверишь в то, что сном внезапным ты свой родник отдал другим... - Колдунья, полно! Я не верю твоим пугающим речам! И ключ просил от этой двери не для того, чтоб по ночам с тобой беседовать жеманно о роднике, о мираже... Ужель не видишь, как желанно мне то, что... Отдано? Уже?.. Кто этот дьявол?!! Отвечай мне! - Мужчина. Вроде бы. Добёр. - Добёр? Ха-ха! Не добр, случайно? Иль он бобёр? Попёр! Допёр! И подкопался! И плотину состряпал, мерзостная тварь! На роднике! Моём! Скотина!.. А что же ты, поэт, словарь не навещаешь? А, бобрунья? Иль нет того, кто был бы добр? - Я не поэт сейчас – колдунья! А муж мой – не бобёр, а бобр! Сгрызает – всё! Сгрызёт и ногу, и... то, что рядом! - Что за вздор! Как пошло! Глупо! Как, ей-богу, ты немудра! - А ты мудёр? - Да я стократ тебя мудёрей!... Тьфу!.. Что ты юбку задрала?.. Колдунья... я, конечно, в споре сильней... но... ножка... так бела... Не ножка это – счастья кубок, любви покрытый белизной... И верю слепо... Верят губы, что нет на всей Земле иной... Позволь, колдунья роковая, напиться... пусть хоть миражом! Ещё, ещё приоткрывая... что ножки – выше этажом!.. В глазах темнеет... Или это... О, наслаждение!.. Дана мне эта ночь белейшим светом... Как жаль, однако, что одна... Ведь завтра – в путь, увы... И дело, и... люди ждут... Но все дела – ничто в сравненье с ножкой белой... Колдунья... - Да. Она бела. И нить бела, голубоглазый, что жизни чёрное сукно необходимостью отказов, увы, расшила, и давно... - Но... - Странник! Есть знаменье свыше! На чёрном небе – карандаш, изогнут в месяц белый, пишет: «Не родники, а ты – мираж!» 4 - Ну, нет! Ты издеваешься! Смеёшься надо мной! И смехом прикрываешься! - Конечно, мой родной. Ведь смех – моё убежище. Спасительный подвал – от слёз и боли режущей, что ты мне даровал! Уход, приход обратно и опять уход, опять... То жёны, то развратные... - Да ты сама как... Ладь! Сама с собой! Ты мечешься – а я в том виноват! Калечишься – «колечишься» который раз подряд?! - Колечки – не уздечки мне. - Так что ж ты мне – про боль? Страдает – сука течкою, в любви – страданий ноль, когда она божественна... Не ты ль сказала так? - Не я. Поэт, естественно. А он, поэт, – дурак! Лежит себе на печке и бредятину несёт: «Страдает – сука течкою, любовь – течёт и всё!» Куда течёт? Не в Лету ли, божественная? Нет? Рукой-то к пистолету и к петле всё льнёт поэт! - Не знал... - А знать тут нечего! Забудь. Всё ерунда. Пойдём сегодня вечером куда-нибудь? - Куда? - Ну... ты – к жене-красавице, а я – к мужьям. - Чужим? - Мне б со своими справиться! Смотри, каков режим: один, второй, позавтракать на третьем, и обед с четвёртым... - Дать по заднику тебе б, да силы нет – ушла на безобразие да глупое враньё! - На чьё? - Не ясно разве нам? Конечно, на твоё! - Не врушка – хохотушка я! Мне клавиши – мужья! - И паспортный – игрушкою? - Скорей, курком ружья. - Всегда на взводе, видно, он... - Об этом не хочу! Я, если что обидное стреляет, – хохочу! - Я думал, беспричинно ты, лишь палец покажи... - Те пальцы – перочинные судьбы моей ножи! Но мне – всё фиолетово! Сама себе – ничто! Поэту вот – поэтово: сознанья решето. Зачем, и вправду, весь ему реальной жизни сор? А мне с тем сором – весело! И мы живём без ссор. Ничто с Ничем не ссорится. А ты... завяз в войне! С ничтожною бессонницей, что шепчет обо мне! - О дуре, что не лечится! - А разве я больна? Ведь дурость схожа с нечистью – не понята она! - Тут что-нибудь поймёшь в тебе! При чём тут силы зла? И Бог – не понят. Что ж теперь, похож он на осла? - Неглупое животное! Упрямое, и всё. И Бог упрям. - Так вот оно! Божественный осёл! - Ха! Правду безотчётно ты про суть свою изрёк! - А ты... ослиха чёртова! Ослятины кусок! - Ха-ха! Поешь ослятины! Смотри, не подавись! - Тошнит! Уже! От вмятины в мозгах твоих! - Катись! К жене своей! Разумнице! Без вмятин! Без греха! Всего не образуется из ничего! - Ха-ха! - Смеёшься? Ты? Ну, надо же! Комедия! - Смешно, что мне казалось радужным бесцветное... кино! - Ха-ха! Смешно! Воистину! Бесспорно! Как «прощай»! - Прощай. - Ха-ха! Катись ты на... И ключ мне возвращай!.. ...Ключа коснулся этого и – в дальние края... А мне – всё семицветово!!! Эх, дура... Дура я... 5 - Играем дальше, милая? - Играем. Спасибо, что вернулся. Наконец. А этот ключ, возможно, – ключ от рая, где умным нам – не бегать от сердец... - Во что ж играем, милая? - Пожалуй, нам в логику сыграть давно пора. Рассмотрим факт: детей я нарожала, от всяческих мужей, и от пера... - Стихи отбросим, милая. - Покамест. Но, бог мой, ты не знаешь, как перу я отдаюсь в ночи! Какая гадость – в чернилах просыпаться поутру! - Ты... фигурально, милая? - Буквально! Представь хоть на минутку: ночь, постель, но я не сплю, всё думаю... а в спальню перо вдруг пробирается сквозь щель... - И что же дальше, милая? - Вдруг вижу: скрипучее, как старые мозги, перо в кровать влезает и бесстыже проскальзывает... в ног моих тиски! - Фу, это слишком, милая! - Так точно! И я его, за кончик хилый, – хвать! «Ты что ж, гадёныш, думаешь, что ночью доступна всем подряд моя кровать?» - Ну, может, хватит, милая? - «Да хватит бревном тут притворяться! – мне в ответ. – Неужто есть какой-то толк в кровати, где места для чудес желанных нет?» - Ну, просто мультик, милая! - Пока я пытаюсь аргумент сыскать, перо – чик-чик-чирик, меж ног-то... Дрянь такая. И прочь бежит, развратник-фигаро! - А ты – в чернилах, милая? - В чудесных! Наутро, в основном... когда рожать необходимо: чуду слишком тесно в межляжечной чернильнице лежать! - Какая мерзость, милая! - Ещё бы! Влетаю в кабинет, и – чёрт возьми! – что вижу? Спит насильник истощённый! И лыбится! И стол слюнявит! Змий! - И ты – наотмашь, милая? - К чему же? Храпящее перо беру за зад и... носом в расчудеснейшую лужу! – «Плати теперь стихами за разврат!» - И много платит, милая? - Томами! И всё не образумится перо: как ночь – так шмыг в кровать! Но, между нами, такое худо – лучше, чем добро! - Пером тем стать бы, милая... - Ни слова! Мы в логику играем нынче. Да? А то, что изменить мы не готовы, – логично не тревожить... Никогда. 6 - Давай, подруга... выпьем, что ль? - Давай, мой друг! Давай! - За жизнь, в которой смех и боль – единый каравай! (Дзынь!) - За то, чтоб поровну куски делились на двоих – с приправой счастья и тоски, питающей мой стих! (Дзынь!) - За то, чтоб не были стихи единственным мостом меж горько-сладких двух стихий: «когда-то» и «потом»! (Дзынь!) - Чтоб не сводил времён замес земных укусов яд и яд лобзающих небес – в безумья аромат! (Дзынь!) - За то, чтоб, пахнущий землёй и небом, наш союз развеял крошевом-золой обманов жгущий груз! (Дзынь!) - Чтоб не был дымом-миражом от искренности ключ, что от мужей укрыл и жён реальное «Люблю»... - Ччч! (Дзынь!) - За то... - Чтоб утром ты, трезва, припомнила точь-в-точь, какие вкусные слова спекли мы в эту ночь... (Дзынь!) 7 - Убаюкай хмельную девочку... Поцелуй меня в лоб, да в темечко, покачай на руках, о судьбе мне напой, да пусти в облака, за судьбой... - Кто б меня убаюкал, пьяного да измученного изъянами в партитуре судьбы, что я сам написал, испросить позабыв Небеса... - Коли песня твоя неправедна, мимо нот и ключей неправильных ты пройди, отыскав то, что Небом дано, да что пела тоска, заодно... - Ах ты, глупый ребёнок, маленький... Ты не знаешь: судьба – не паинька! Непокорна, вредна, и, как память рубца, неизменна она, до конца... - Не хочу больше спать! Не стану я! Переставлю я всё местами да партитуру твою изорву, истопчу! И судьбу пропою – как хочу! - Не игрушка – судьба, пойми же ты! И не крики, гортанью выжаты. Не заглушишь, рукой не сомнёшь, не порвёшь, не убьёшь, и другой не найдёшь... - Что ж за горюшко несказанное... Ну, давай посмеёмся заново! Или просто – вдвоём, о судьбе позабыв, на руках мы уснём у судьбы! - Посмеялись с тобой довольно мы над невзгодами да неволями... И судьба мне – уснуть не с тобою. Прости. Не обманешь свой путь. Отпусти... - Ты обманщик! А я поверила! Этот ключ я к судьбе примерила... Я зарежусь! Ключом! Разведу им мосты... Не судьба – палачом... Только ты... - Ах ты, глупый ребёнок... Разве я так жесток, что от безобразия не сберёг твой очаг? Там ведь – счастье рекой... Там тебя по ночам ждёт другой... - Партитуру судьбы... придумали... Я прильнула к другому, – дура ли? – чтобы петь, а не меч дать Любви, что, мирской став, могла бы... рассечь твой покой! - Что ж... Спасибо, хмельная девочка... Поцелую... и в лоб, и в темечко... Да пойду... Не реви. Что мешает Любви – истопчи, изорви! И живи... 7 с половиной - Легко уходить, наверно, когда ты уверен: прав! – Навек, от звериной скверны, ногами её поправ... «Живи...» Это слово оземь ты костью швыряешь. Мне. Пусть им поживится осень! Грызёт! До крови в десне! И злобно крушит, на части – со смехом – его дробя! Кусками бросает в пасть и... изжёвывает – тебя!.. Но осень – не я, волчонок, что съёжился от дождя, потупившись обречённо, ни в жизнь и ни в смерть нейдя. Ранимый зверёк, и тоже упрямый – с тобою схож... Но выпрыгну всё ж из кожи, из тысячи волчьих кож! Чтоб только ты шёл навстречу... Чтоб только не смерть, а жизнь... Прошу тебя, человече! Пожалуйста, покажись! Ну, где же ты? Где?.. Молчишь ты. Боишься моих клыков... Ты, может, ещё мальчишка, хоть вырос до облаков? А впрочем, стары мы. Оба. Я – в том, что желаю жить, а ты – в том, что видишь злобу в отчаянных звуках лжи – поэта, железной леди, колдуньи и прочих дам... Но, слушай, есть ключ последний – малюсенький... Брось к чертям все связки словес колючих, и выброси все ключи, оставив лишь этот ключик... Пожалуйста, приручи! Я буду стараться, очень, звериных кровей дитя, задавливать злобу волчью, доверье приобретя! Не веришь... Прости за то, что природой – рождён твой страх, а воем моим истошным – безмолвья удары в пах... Прости, что, от боли корчась, клыками держусь за край земли, для которой кончусь вот-вот я... Но не карай надежду! Взгляни мне в очи – в них мокрого неба дрожь и нежность, совсем не волчья... Пожалуйста, обнадёжь! И выжить возьми – под крышу! Какую-нибудь, прошу... Ну, будь человеком! Слышишь? Я, честно, не укушу! А страшно – в цепях я буду. И глубже стократ, чем тишь, я буду молчать, покуда ты сам не заговоришь. Я буду тебе чем скажешь: подушкой, ковром, звонком, фонариком, или даже набитым трухой щенком! А мне... Мне почти не нужно ответных твоих даров... Хочу, чтоб с собою дружно и с миром ты жил, здоров, чтоб быть мне легчайшей кладью, как будто меня и нет, чтоб ты – иногда – погладил звериного сердца свет... И буду, инстинкт отторгнув, добрейшей Любви дитя, лизать тебе лоб, с восторгом, и пятки кусать, шутя... --------------- Ноябрь 2012 © Маргарита Крымская, 2015 Дата публикации: 03.09.2015 07:55:30 Просмотров: 2189 Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь. Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель. |
|