Владислав Эстрайх [2008-02-16 23:11:25]
ПОДБОРКИ СТИХОТВОРЕНИЙ. Лонг-лист.

Произведения, вошедшие в лонг-лист конкурса "Осенние Тетради", номинация ПОДБОРКИ СТИХОТВОРЕНИЙ.

Владислав Эстрайх [2008-02-16 23:12:21]

2. Кто ты, ввергнутый в праздную жизнь одиночеством


1.Бедный Йорик…

Кто ты, ввергнутый в праздную жизнь одиночеством,
Данной властью, приближенный к судьбам мирским?
Как назвать тебя, может быть Вашим Высочеством
Или взять, наградить колпаком шутовским?
Что колпак, что корона – лишь дань популярности,
Вожделенная премия в мире людей.
Кто ты, узник не данной судьбою нам данности,
Венценосец, меняющий суть должностей?
Кто даст подданным силу утраченной мудрости,
Путь укажет, что выведет в мир через боль?
Кто прервёт неподсудность неправой подсудности?
Важно ль будет для нас шут ли это, король?
Нас повсюду преследуют чьи-то амбиции.
Нас ведут по торёной тропе на убой.
До сих пор нам ночами кошмарными снится,
Кто нас просто продал, возгордившись собой.
Так кому, нам беспутным, положено клясться,
В немоте прикрывая свою срамоту?
Тянем дружно к кому мы дрожащие пальцы?
К венценосной особе? К проныре шуту?


2.Зазеркалье…

Мы шагали в осеннюю слякоть
Через грозы космических сфер.
Было стыдно прощать или плакать,
Подавая неверный пример.

А за гранью зеркального мира,
Бесконечно от нас далеки,
Уходили иные кумиры
На просторы житейской реки.

Мы венчали добро без печали,
Воспевали земные дела,
Нас кровавые зори качали,
Жилы скорбь мировая рвала.

А на той стороне в скачке дикой,
Закусив жеребцом удила,
Повели на панель Эвридику,
Саддукейка Иуд родила.

Новый идол, разбухший на “дури”,
Разгребает минувшего прах.
Кто же нас так бессовестно дурит?
Боже! Это же мы в зеркалах!


3.Не пролить бы вам масло, Аннушка?

Через скверик, по брусчатке, по пути
Тянет время незатейливую нить.
И не знаешь, то ли просто перейти,
То ли где-нибудь чего-нибудь пролить.

Где-то споры от утра и до утра
Про высокие мотивы и полёт,
Словно сброшенная наземь мишура…
Кто из этих до рассвета доживёт?

Кабы знать бы о величье естества,
О нетленности страдающих в ночи.
Мы от скверны отошли едва-едва,
А уже о чистокровности кричим,

И вершим свои паскудные дела,
И грешим, и кровь с души не отскрести…
Жаль, что Аннушка и нам не пролила
Долю масла на трамвайные пути.

И бушует наш кровавый карнавал -
Ночь темна и петухи не закричат…

Время точно отличает – кто распял,
От того, кто был неправедно распят.


4.Свободная тема

Мир наполнив багряными ливнями,
Золотая пора подошла
И кочует ветрами предзимними,
Вперив в синь два упругих крыла.
Выстилает опавшими перьями
Побелевшие кромки воды,
И в расписанном временем тереме
Мажет охрой последней листы.
Слёзы льёт над горящими весями,
В дом стучится, просясь на постой.
Хмарью выцветший храм занавесила
От людской безнадёги пустой.
И, клеймённые строгими судьями,
Потерявшие свет и права,
Облетают безвестными судьбами
Отболевшие за ночь слова.


5. ***

Через боль продираясь к утраченной сути,
Сквозь затерянный Китеж за светом спешим,
Ловим отблески звёзд в наплывающей мути,
Рвём остатки души
И живём не по лжи.

Пьём лекарство тоски от щедрот одиночеств,
За угасшим мгновением счастья бежим,
Ждём от каждого дня долгожданных пророчеств…
Но над нами в тиши
Немоты миражи.

Но когда-нибудь в этой отчаянной гонке
Мы настигнем невнятные тайны причин,
Свет бессонных ночей встанет радугой звонкой,
И под вздохом свечи
Наша боль замолчит.

Ответить

Владислав Эстрайх [2008-02-16 23:13:31]

3. Кавалькадой всадников безголовых


1.К Виктории. (Песенка пьяного шута)

Кавалькадой всадников безголовых,
с залихватским свистом и звонким гиком,
ворвалась в Гамельну мерзавцев клика...
Слово "ужас" - это пустое слово...

Оставалось только раздвинуть бёдра
и предаться (пускай и насильно) блуду.
Жеребцы окружали тебя повсюду,
но скакала ты и легко, и бодро.

Молодому телу хватало дури -
заедалась цедрой восьмая стопка.
Ты любила скорость, как байкер Урри,
и кричала восторженно:"Кнопка! Кнопка!"

По асфальту, мокрому от налётов
лихачей-пьянчуг на пьянчуг попроще,
нас колёса несли к трёхсосновой роще,
где и знают, и верят, но ждут чего-то...

Срок, принцесса, это когда эпоху
делят двое... трое... ну, в общем, делят
и при этом все бабы – дофину-лоху,
а шуту – все пятницы на неделе,

то есть, кукиш, нелепица, полный аут,
то есть, адская, ангел ты мой, фиеста –
будто Скалли зарезал добряк Маклауд,
а потом нарядил её труп невестой.

Всё равно, мол, когда-то в страну без правил,
без тепла и света, где грязь и морок...
А представь, на двоих нам с тобой сто сорок...
Проноси! Проноси эту чашу, аве!

Катастрофа! Ужас, Принцесса! Бредишь?
Да, тебе! Вылезай, из-под смерда, Вика!
Отвечай, для чего герцогине, Леди,
кувыркаться с челядью в повилике?

Это страшно и в чём-то одно и то же,
что вилять кормою в угоду брюху
и кидаться сукой к ногам прохожих,
позволяя бить и чесать за ухом.

Мне подняться с кровати мешает водка,
что вчера заливал я в себя безбожно,
или впрямь распласталась на мне красотка –
незнакомка, но, с ней, полагаю, можно...

Если взглядом сия одарит девица,
можно целую жизнь пировать на сдачу...
Просыпайся, Вика, давай любиться...
Ты проснулась? Поедем... К тебе на дачу...


2.Отраженье

Оставь сатиры Ювеналу.
С чего душа твоя взяла,
что говорят кому попало
и знают правду зеркала?
Задобри бубликом эпоху,
что расплескалась полыньёй,
гляди сторонним кабыздохом
на сей раёк передвижной.

Печальных песенок не пой мне,
что жизнь чертовски коротка -
как промельк по залитой пойме
несущегося челнока,
что ритуал ежевесенний -
неимоверно хитрый трек,
а небосвод – лишь отраженье
когда-то бывших небом рек.

Крути строку, почаще балуй
таких, чей взгляд и «свеж», и «нов»,
смелее, лектор Ганнибалов,
учи молчанию слонов.
И назовут тебя за это,
читая с трепетом стиши,
душеразгадочным поэтом
большой (загадочной) души.


3.Хаджи-Мурат

"Какая, однако, энергия и сила жизни, - подумал я, вспоминая те
усилия, с которыми я отрывал цветок. - Как он усиленно защищал и дорого
продал свою жизнь"
Л. Н. Толстой «Хаджи-Мурат»

Пускай лихим поминают словом,
бандитом, зверем, бузой-абреком -
громи архангелов двухголовых
за наши горы, за наши реки!
Кавказ гостей привечать умеет,
но смерть тому, что сидит в Тифлисе!
Позор наместнику-лицедею
с улыбкой лисьей!

За мной, джигиты! Дадим отпор им -
царям, и прочим червям спесивым!
за наши реки, за наши горы
умрём отчаянно и красиво!
Над нами плакать не станут братья -
исполнят танец святой у праха*
страшней, чем гибель на поле рати,
петля и плаха!

Вперёд! Элдар, Гамзало, Ханефи!**
Солдаты неба, мюриды, к бою!***
Пускай запомнят навек аншефы:
орёл собаке не подконвоен!
Пускай узнают шакалы эти,
что горцу воля всего дороже!
За смерть детей, за мечеть в Махкете
карай их, Боже!


*Ритуальный танец-молитва (зикр) в честь умершего
**Элдар, Гамзало, Ханефи. Реальные исторические лица, ближайшие соратники Хаджи-Мурата
*** мюриды – воины, стоящие на защите веры


4.Письмо отцу

Вёсны арабскою вязью сплелись в года.
Линия жизни зияет каменоломней.
Семь с половиною было тогда всего мне,
помнишь решение «мудрого» нарсуда,

мол, эти двое друг другу теперь никто
(будто такое под силу решать кому-то).
После – турне-путешествие по приютам...
Помню, в треухе и в тёплом чужом пальто,

бритый под ноль, ободряемый ребятнёй,
в комнату я залетел, пацанёнок-пуля:
«Папочка... па... ты приехал... не обманули!..»
Как же тогда я мечтал о тебе родной!

Годы-кирпичики выстроились в года -
не полвосьмого уже и не восемнадцать.
Знаешь, отец, ты... я должен тебе признаться -
я ведь почти ненавидел тебя тогда!

Нынче, скользя по предзимнему хрусталю,
я улыбаюсь той радости ноябрёвой...
Как твои дети, отец? Поцелуй их... К слову,
знаешь, отец, я тебя всё равно люблю.


5.Письмо А. Порошину

Ассаламу алейкум, Алёша-халиф,
властелин за буйки заплывающих рифм!
Даже дядюшка Марк не решался сказать за Одессу,
я - в Москве, пусть навряд ли по воле небес
(не иначе, попутал шайтан или бес,
чтоб икалось без продыху космополиту бал-бесу!)
Днесь проснулся, как водится, я не спеша:
тело – в шесть, в полседьмого зевнула душа,
мол, ребятки, чистилище это мне осточертело:
дяди стёпы в метро, «пратакол» (через «а»)
«гость столицы» в лицо и «чурбан» за глаза
не восток, а менты на Руси нынче тонкое дело!
И хотя нам Отчизна по-прежнему мать,
мы бедняжку честить научились на ять –
всё Россию, а не ВВП и не славного мэра,
забывая в трущобах своих городских,
что народ без страны - как без доктора псих,
всё равно, что карьер без песка, генерал без карьеры!
Мы и впрямь под собою не чуем страны,
правда речи слышны, но стране хоть бы хны
и сегодня поэт не такую бы выдал тираду,
мол, расклад здесь всё больше похож на разлад,
а министры трясутся за собственный зад
не «Онегина» больше читая, а «Гаврилиаду»
Пусть эпоха – всего лишь секунды, «тик-так»,
всё болезненней тик и всё чаще «не так»
неужели и время бывает плохим и хорошим!
Это страшно, Алёша, но веришь ли, нет,
нам давно почубайсу что сумрак, что свет
и до партии власти белеет ли в поле пороша....

Ответить

Владислав Эстрайх [2008-02-16 23:15:02]

5. Клоун был нелеп


1.***

Клоун был нелеп. Казалось, смеха
он как подаяния просил.
Паричок на брови жалко съехал,
рот поток острот перекосил.

Он давился анекдотом старым,
он пытался перестать острить,
но улыбка так к лицу пристала –
не сорвать, не срезать, не состричь.

Словно новый фокус представляя,
он улыбку соскоблил ножом,
без улыбки встал из-за стола – и
вновь был рот гримасой искажен.

Рана наподобие улыбки
и какой-то тошнотворный всхлип...
Взгляды уползали, как улитки,
в пепельнцы, в рюмки и в углы...

Улыбался судорожно клоун
в безобразном рыжем парике.
С губ его слетали капли крови
и впивались пятнами в паркет...


2.Зеркало

А ну-ка, свет мой, сознавайся:
кто всех румяней во дворе?
…потом, потом: круженье вальса,
и расставанье на заре,

и перед зеркалом в прихожей –
лихой беретик набекрень,
и «сорок, выгляжу моложе»,
и облетевшая сирень…

Отбросив прядки рыжей челки,
ты строишь замок из песка.
В кармане – острые осколки:
веселых зайчиков пускать!


3.Сказка о Золотой Рыбке (версия)

То ли сказка, то ли быль...
Жил да был один бобыль.
Отродясь у бобыля
не водилось ни рубля,
вечно в доме неуют,
вечно бабы не дают.
Ну, да он не унывал:
шел себе на сеновал,
сладко спал, а на рассвете
шел рыбачить, ставил сети...
Но стряслася с ним беда:
вынул рыбку из пруда,
а она сказала: Чу!
Отпусти – озолочу!
Он в ответ: не надо платы!
Мол, плыви, куда плыла, ты,
я тебя, мол, не держу! –
ну а рыбка: награжу!
Вот пришел мужик домой.
Что он видит! Боже мой!
Отчего труба дымит,
а в избе ухват гремит?
Что за баба у крыльца,
неприветлива с лица?
Молвит: я – твоя награда!
Он: спасибо, мне не надо!
Только в сказках, рад-не рад,
не берут назад наград...

Что там дальше по сюжету?
Ублажая бабу эту,
к рыбке он ходил не раз
(ну, про это – долгий сказ:
начиналось-то с корыта,
ну а после – что добыто,
то и отнято потом...)
Впрочем, сказка не о том.

В общем, наш бобыль женился,
отгулял, остепенился,
на обед – и щи, и квас,
баба пилит всякий раз:
вымой руки, вытри ноги,
ты – в избе, а не в берлоге...
загуляет – скалкой в лоб:
где шатался, остолоп?
почему разит сивухой? –
и повторно скалкой – в ухо...
В общем, счастлив, спору нет!
Доброй рыбке шлет привет.


4.***
«Пять лет назад мы думали об этом?
Не то чтоб да, скорее-таки нет...»
Бахрам Турсунов

Мы будем говорить про это время:
вот в наши дни, я помню, в наше время...
а ведь оно уходит, наше время,
уходят, убегают наши дни,
и кажется тебе: ты пьешь не с теми
и говоришь не то и не по теме...
стучит секундомер, как дятел в темя:
уходит время! время догони!

Уходит поезд! Зайцем, без билета,
на третьей полке, без вещей, «валетом» –
но кажется, что снова на нуле ты
и говоришь не то, не с тем, не так...
Вам сколько лет? Опять – начало лета,
еще одна весна, как в омут, в Лету...
пять лет назад нас волновало это?
А часики: тик-так, тик-так, тик-так...


5.Песенка Мэри.
из старой английской поэии

Знаю: за одну мою улыбку
свой последний хлеб отдаст голодный,
пьяница – вина глоток последний,
оборванец – свой кафтан дырявый.

Знаю: ради глаз моих лукавых
украдет судья у вора деньги,
а богач раздаст свое богатство,
чтобы побежать за мною следом.

Хоть у Джонни моего – ни пенса,
все ему завидуют в округе.
Он владеет тем, чего не купишь:
непокорным сердцем крошки Мэри!

Ответить

Владислав Эстрайх [2008-02-16 23:15:33]

16. Улыбайся, друг мой Генрих


1. Шико

Улыбайся, друг мой Генрих,
Улыбайся всем вокруг.
Посмотри, как много верных
У тебя вассалов, слуг!

Как хранят твою корону,
С нею – голову твою…
Как толпятся возле трона –
Прямо агнцы в раю!

Ты счастливчик, Генрих, право!
Мне не веришь? Убедись:
Глянь налево, глянь направо,
Только сильно не вертись…

У тебя, конечно, много
Самых преданных друзей.
Что же гложет? Как?! Тревога?
Мол, король – и без детей…

Нет наследников престола…
Это, право, ерунда!
Твой престол всегда готовы
Взять вот эти господа.

Хочешь – братец, хочешь – Гизы,
Лотарингские «дрозды».
Наши «лилии», приятель,
Этим принцам до звезды.

А пока – пируй и кайся,
Только помни: эта роль,
Как ты тут не зарекайся
До поры, о мой король.

Видишь, вот какая штука…
Всех мудрей – дурак и плут.
Но зато моя наука –
Всех вернее. Друг твой шут.


2. Прага 45-15

Весенняя Прага. Зелёное море садов.
Сирени цветы. Черепичные красные крыши.
Чертовская мельница. Влтава. Гранит берегов.
Покой Вышеграда. Ольшанское кладбище. Тише…

На братской могиле цветы – память тем, кто ушёл.
Шум города меркнет. Ты медленно робко подходишь.
Второй Украинский… Отдельная рота… Нашёл.
Читаешь, шепча. Ты не видел. Но знаешь. И помнишь.

Последний бросок. Пыль дорог и бессонные ночи.
На запад. Осталось немного. Браток, потерпи.
А в спины нам – майский рассвет. Жить, как хочется, очень…
Ведь скоро победа. Смотри – прямо там, у реки.

Весенняя Прага. Восьмое. И тот сорок пятый.
Все семьдесят лет – как единый могучий поток.
Не видел. Но знаешь. И помнишь. Расскажешь ребятам…
Своим сыновьям. Чтобы знали. Расскажешь, внучок?


3. Дело чести
(по мотивам А. Перес-Реверте «Дело чести»)

Я иду не спеша
В полусумраке мутном рассвета.
Чуть пружинящий шаг
И чужая наваха в руке.
Мрачно смотрит в глаза
Дула чёрный провал пистолета.
Предрешённость судьбы.
Не дойти. И упасть на песке.

Но пока я иду.
Со щелчком оживает в ладони,
Хищной рыбкой стальной
Встрепенулся отобранный нож.
Дело чести, малыш.
Хотя пулю он вряд ли обгонит,
Но иначе нельзя.
Так бывает. Я знаю, поймёшь

Я живу этот миг,
Потому что мой страх умирает.
Прочь уносит его
Накативший на берег прибой.
Жаль, конечно, малыш,
То, что в жизни чудес не бывает.
Я бы рад был ещё
Хоть минуту остаться с тобой.

Я иду не спеша
В полусумраке мутном рассвета.
Чуть пружинящий шаг
И чужая наваха в руке.
Я упрямо гляжу
В дула чёрный провал пистолета.
Потому что есть ты –
Позади, босиком на песке…


4. 1917

Шаги хрустели в воздухе морозном,
У старой церковки, крестясь, стоял народ.
Под карканье ворон в сиянье звёздном
Неслышной поступью шагал кровавый год…

Чернели ветки в тёмном чистом небе,
Пел батюшка и хор вторил ему,
А где-то в синагоге старый ребе
По-своему молился своему…

На фронте, в мёрзлых глиняных окопах,
Дремал осунувшийся маленький солдат,
И видел дом, детей в родимых окнах,
Жену обнял – и сжал во сне приклад…

В своей гостиной, в дыме папиросном,
Князь, хмуря брови, сумрачно глядел
Перед собой в предчувствии тревожном,
Предвидя скорый срок и свой удел…

А снег хрустел бесстрастно под ногами –
Тот самый снег, немного погодя,
Затопчут, смесят жадно сапогами,
Забыв Россию, веру и себя…


5. Разговор по душам

Легко говорить: «Будь честным и смелым!»
Легко на словах расправляться с врагом.
А в жизни – попробуй, найди королеву.
А если найдёшь – станешь ли королём?

Мечтать очень просто – сложней воплощенье
Мечты в этой жизни, что часто клянём.
Ругать очень просто – сложнее прощенья
Просить за слова, за дела – день за днём.

Пойди-ка, попробуй! Преград не бояться,
Всё время вперёд, задыхаться – но жить.
В глаза заглянуть, удержать – и расстаться.
Любя – расставаться, оставшись – любить.

Не так-то и просто, приятель. Боишься?
Всё верно: лишь глупых не мучает страх.
Но знаешь, быть может: боясь – не смиришься,
Чтоб страха в Её не увидеть глазах…

Ответить

Владислав Эстрайх [2008-02-16 23:15:59]

19. Как говорил мужик один, Шекспир


1. Тень шута

Бедный Йорик!..."
Шекспир

Как говорил мужик один, Шекспир,
"Мы все шуты у времени и страха",
Тень Йорика, восставшая из праха,
Навеки покорила этот мир.
Да, прав был этот, как его, Шекспир.
Мы клоуны и в жизни, и в любви,
Проводим век на надоевшей сцене
И как быки в Толедо на арене
Танцуем смертный танец на крови.
А говорим о Боге и любви.
Счастливый Йорик! Ты отжил своё
Лежишь себе спокойно, отдыхая,
Ни горя, ни усталости не зная,
Не ведаешь про наше бытиё.
Но... велико могущество твоё.


2.

Сегодня вечер колдовства
Пропитан воздух снежной пылью,
Пора чудес и волшебства,
Часы меж небылью и былью.

В уснувшем доме тишина,
Свеча на столике мерцает,
Девчонка, сидя у окна,
На картах стареньких гадает.

Огонь свечи в стекле дрожит
Всё так таинственно и странно,
И выплывают миражи
Из зазеркального тумана.

Снежинки за окном кружат,
Стучатся в форточки и двери…
Да, все девчонки ворожат.
И в чудеса наивно верят.


3.Про мужика и генералов

Говорил мужик устало:
- Прогнила вся жизнь насквозь,
Слишком много генералов
В этом мире развелось!
- Надоела мне работа,
Всех кормить - не хватит сил,
Раньше я домой хоть что-то
Раз в неделю приносил.
- А сейчас дадут две тыщи
И не знаешь, что купить,
То ли взять немного пищи,
То ли с кем-нибудь пропить?
- Раньше нам жилось неплохо,
Но прошли те времена,
Возвращается эпоха
Салтыкова - Щедрина...
Поглядел мужик устало:
- Дай немного подымить,-
Знаешь, наших генералов
Мне уже не прокормить.
- Вон, гляди, набухли вены
И года уже не те,
Скоро я сойду со сцены
И подохну в нищете.
Нас - крестьян, осталось мало,
Мы давно уже не класс...
Господа и генералы
Кто ж тогда прокормит вас?


4.

Что вспоминать, как это было,
Час расставания пробил,
Я знаю – ты меня любила,
Ты знаешь – я тебя любил.

Но всё кончается когда-то
И был наказан я судьбой,
За то, в чём ты не виновата, -
За счастье, данное тобой.

Как быстро мы перегорели,
Как быстро кончились они,
Короткой сладостной метели
Незабываемые дни.

Не знаю я, что с нами сталось,
Что изменилось вдруг в судьбе.
Вот только боль в душе осталась
Да равнодушие к себе.


5.Кубанская ночь

Надо мною небо
Тёмно - голубое,
Серебристой пылью
Блещет Млечный Путь,
В этот тихий вечер
Хочется покоя,
Хочется забыться
Просто отдохнуть.

Ветерок весенний
Гладит листья сада,
Обостряет чувства,
Студит жар в крови,
Как для счастья мало
Человеку надо:
Чуточку покоя,
Чуточку любви.

Да ещё встречать бы
Алые рассветы,
Слышать шум прибоя
Хоть издалека…
Разве не об этом
Грезили поэты
Летними ночами
Долгие века?

В бесконечном мире
Вечного покоя
Серебрятся звёзды –
Божьи письмена.
Как прекрасно небо
Тёмно – голубое,
Как неизмерима
Ночи глубина!

Ответить

Владислав Эстрайх [2008-02-16 23:18:28]

27. Глотками смакую чай, и ни капельки не спешу


1.Пока…

Глотками смакую чай, и ни капельки не спешу.
Не то чтобы нету дел, нет, мне просто банально лень…
В карминовый цвет одет, и, гримасничая, как шут,
Звеня бубенцом луны, штору ночи задернет день…
О, город…неон и шум., и стучащийся в окна дождь,
Бродящий вокруг сквозняк шевелит на столе листок…
…А ты веришь лишь себе, и наивно чего-то ждешь,
Но снова в твоих руках те же кружка и кипяток…
Все просто – всегда один…я тебе только снюсь, пока
беззвучно целует ночь губы с горечью табака…


2.Предутреннее

Будем долго мешать полуправду и ложь.
отражая друг друга. Забава? Игра?..
Мир прохладней, чем летний сорвавшийся дождь,
что – вот-вот, и закончится. И до утра
мы опять просидим за столом, говоря
о размере и ритме крадущихся строк
(а какой в этом толк - никакого…но зря
останавливать, зря!), пусть ползет за порог
незаметное пламя сорвавшихся слов
и расплесканных чувств недовыпитый хмель,
оставляя на смятой бумаге улов,
почудесней, чем щуки известных емель,
тот, что выпьешь, и – ах! – задохнуться бы, да
шаг до края, куда не ступала нога…
И расходится в небе живая вода
от упавшего солнца.
-Ложимся?..
-Ага…


3.Монолог золотой рыбки
«Ничего не сказала рыбка,
Лишь хвостом по воде плеснула
И ушла в глубокое море.»
(«Сказка о рыбаке и рыбке» А.Пушкин)

Старик, старик…ну что же ты молчишь,
Раз нечего сказать - хоть что-то сделай!
Тоскливая обманчивая тишь
Ленивых волн песок оближет белый
Но им ли знать, что чувствую! Когда-то
Ты был иным, я помню…сколько лет
Назад - неважно, толку в этих датах!..
Тогда в твоих зрачках искрился свет,
Ты не бросал – ласкал руками сеть,
Я от нее, играя, уплывала –
И солнечных лучей витая плеть
Разбрызгивала каплями металла
По морю блики – призраки сокровищ.
Я медленно терялась в глубине,
Глуша в себе безумный голос крови –
Остаться рядом! Только - «на войне
Как на войне…» И снова, как всегда,
Ты возвращался к той, другой. Привычной.
Удобной. Согревавшей в холода.
Навязчиво-заботливой. Обычной.
Земной - до жути. До крючков под кожей!
Мы непохожи, да, она - не я…
Вот только для тебя всего дороже
Священное понятие «семья».
И все. Хоть расшибись. Ни взгляд, ни крик…
А мне б – один намек, что «мы могли бы…»
Но ты молчишь. Ну что ж.
Старик, старик…
И я - молчу.
Как рыба.
Я же - рыба…


4.***

Оплачет дождь прошедшего себя,
От сих до сих - всего лишь пара капель,
И облаков небеленая бязь
Окажется белее пуха цапель.
Долой зевоту, выкрики и дрожь
Сомнений и неверия в иное!
Смотри - лучей рассыпанная рожь
Легла на пол и сладко дышит зноем…
Ты- спишь. И твоему дыханью в такт
Пульсирует все то, что – будет? Было?
Осталось?
Я - с тобой.
Да будет так.
Вот только- дай, Господь, немного силы…


5.К…

Молчу. Не то чтоб нечего сказать,
А - просто ничего не говорится...
И даже дней потерянные лица
Не помнят, как позвать тебя назад,
Но ты уже теряешься в себе,
Как пассажир на странном полустанке,
И сиплый хрип заезженной шарманки
Тебя уводит – с компасом ли, без -
Куда-то сквозь невиданные дали,
За те невероятные миры,
Что часть себя по правилам игры
желавшим причаститься раздавали…

Хотелось столько выплеснуть.. а ночь
меня не слышит. И слова теряю –
звонками заплутавшего трамвая,
который улетел куда-то прочь,
по отблескам неоновых реклам
искать пути затерянного лета -
хотя совсем я, в общем, не про это…
Хоть будь умнее, хоть упейся в хлам –
Хоть кринолин смени на эполеты –
Когда покоя нету - все не впрок!
…Прими лекарством эту горстку строк
От маленького глупого поэта…

Ответить

Владислав Эстрайх [2008-02-16 23:19:13]

35. Шуту не положен отпуск.


Пять карт

1.Валет

Веки уставшие сном припорошены,
И замерзает тушь.
В небе буксует кораблик заброшенный
На холостом лету.
Ночь - луноликая тень безмятежности -
Спит на его крыле.
Здравствуй, дитя моей умершей нежности,
Маленький мой валет.

Я не носил, не кормил и не пестовал,
Не поднимал лица,
Не понимал торжества неуместного
И не винил гонца.
Не отрицал, что причастен деянием,
Деепричастен днём.
Не повторял: "Не суди, Судия. Не я
Так отражаюсь в нём."

Что моя вера - минутна и прожита,
Что мой кусок стены?
С пятого класса глаза обезвожены,
С пятого курса - сны.
Режет сугроб языка индевелого
Голоса санный след.
Я отпускаю тебя – неумелого,
Маленький мой валет.

Время на скорую руку заштопано,
Дыры мозолят взгляд.
Скоро мне станет понятно, за что по нам
Из-за кустов палят.
Мелкими бесами рядятся попусту
Духи разрыв-травы.
Хочется выть, не по-волчьи, а попросту,
По-человечьи выть.

Не долетят до последних небес дары
Наших дурацких слов.
Сентиментальны пророки и бездари,
Пагубен их улов.
Только увидев, что силы не выть ищу
В очередном нуле,
Руку протянет и, может быть, вытащит
Маленький мой валет.

Жизни ли трещина, яви ль окраина,
Сна ли воздушный шар.
Мне до сих пор недоступна игра его
И непонятен шаг.
Но без него, как дойти до излучины,
Не расплескав горсти?

В небе кораблик ругается с тучами,
Тучи молчат: "прости".


2.Дама

Не бывает любви, недостойной чужого горя.
Так слезинка ребёнка снежинкой сгорает в боге.
Разбуди меня ночью - огнём, небесами, морем,
Нарисуй мои звёзды на белом своём пороге.
Если вечер поймёт, он сумеет уйти от плена,
Но скорбит петушок о беспутном своём Додоне.
Моя тень, словно гость, покидает чужие стены.
Моя линия жизни бежит по твоей ладони.

Не бывает любви, недостойной чужого счастья.
Так неловкости ложь всё равно обернётся зверем.
Разбуди меня там, между первым и третьим часом,
Разорви мою цепь за секунду до звона звеньев.
На весеннюю улицу выйдут, рыдая, пары,
Возлагая цветы к веслорукой своей мадонне.
Но, пускай моя бухта искрится рядами палуб,
Моя линия жизни идёт по твоей ладони.

Не бывает любви. Никогда. Никакой. И точка.
И томление духа всего лишь причуда тела.
Но, дурные вампиры, мы живы, и живы только
Отражаясь друг в друге и тем сохраняя тени.
Наша хлипкая нить не замена привычным тросам,
Ведь она и горит, и в воде, понимаешь, тонет.
Просто всё это то, что случится не с нами. Просто
Моя линия жизни лежит на твоей ладони.


3.Король

Заливался в лесу соловей, словно в ухо яд.
Это просто престол. На престоле - всего лишь я.

Это просто мой век непривычен на цвет и вкус.
В нём грешно умирать. И, как минимум, странно жить.
Мы уже научились швырять о помост тоску
И молиться мечу и доспеху, презрев ножи.
Мы уже научились отделке звериных шкур,
Но ещё не привыкли к естественной смене кож.
Короли не должны и на нашем больном веку
Доживать до маразма, грехами шлифуя ложь.

Я любил этот век, но, законы его поправ,
На мгновение вышел за рамки привычных пут.
Я боролся за трон, на жену не имея прав,
На змеиный язык примеряя чужой типун.
Но жена или трон - всё одно - забираться вверх,
Обжираясь ли властью, любовью ли пасть набив.
Я - усталый политик, предавший свой верный век,
Хохотавший в кулак, предавая его на бис.

А народ благоденствует. В прошлом - война и мор,
За убитым ушли, к королевской припав ноге.
Я провёл этот год, выгребая его дерьмо,
Ненавидим двором и наследником - принцем Г.
Показания призрака - чушь, сумасшедший бред,
Но рачительный дьявол не прячет расчётный лист.
Отпечатками пальцев на смрадном его пере
Театральные жесты в дешёвую явь вплелись.

Это пальцы впились в деревянную плоть стола.
Это сердце стучит и пытается выйти вон.
Королева, которая годы меня ждала,
Тоже смотрит на сцену. А я смотрю на него.
Наконец-то ты вырос, мой принц, ученик шута.
Мой подосланный призрак порвал беспорочный круг.
Ты сумел осознать - королём невозможно стать,
Не ломая себя. И ещё, не марая рук.

Так сыграй в моей смерти почётную роль косы,
Мой достойный наследник. Который, возможно, сын.


4.Туз

Ни один из грехов не приходит сам
Без одной из небесных кар.
Ты подобна стреле на моих весах,
Я подобен колоде карт.
Пустословие чисел, тиски игры,
Равновластие двух цветов.
И, конечно, четвёрка умильных рыл
Похотливых моих вальтов.
А у дам с королями надменный лик -
В нём и мощь, и краса, и власть.
Но под каждым из ликов живёт двойник -
Та же сила и та же масть.
Мы боимся взглянуть двойнику в глаза,
Страх в напыщенной позе карт.
Потому-то нет карты сильней туза -
На него не нашлось зеркал.

Голоса у людей, что глаза у лиц -
То кричащих, то лиц-тихонь.
У тебя не нашлось для меня улик,
У меня - для тебя стихов.
Но не тянутся руки сплестись в кольцо,
И бежать не пора, пока
Ни единой ухмылкой не лжёт лицо,
Зазеркального двойника.
Я у зеркала жду, я уже привык
Не сводить воспалённых глаз.
Я пожму тебе руку - держись, старик, -
Правой левую - в самый раз.
Улыбнись на мгновение, спой, спляши,
Отрази мой смешной азарт.
Отыщи в зазеркалье моей души
Одного моего туза.

Отражается всё: от стрелы до слов,
Точка в точку. И все над "ё".
Ты почти отгадала моё число,
Я ещё не забыл твоё.
После смерти вальту обеспечен залп,
Плачет дама, хандрит король.
А тузы собирают огромный зал,
А потом забывают роль.
Потому что не ищут зеркальных пар,
Потому что привыкли врозь.
Отражения вертятся в сонных па,
Намотавшись на ту же ось,
Что и я, одинаковый здесь и там.
Но на этой оси-мосту,
В рукаве, на изломе реки-листа
Притаился козырный туз.


5.Джокер

Шуту не положен отпуск. Ни на день нельзя, ни на два.
Иные отвоевались, а он и дошёл, и дожил.
Иного ломает обыск, а им унывать не надо,
Ведь те, кто не унывает, живут на неделю дольше.

Иного арест ломает. Земля под ногами площе,
Сдают адреса и нервы, когда ожидаешь камер.
Шута же искус не манит - ему выходить на площадь,
Ему становиться первым, кто кинет тот самый камень.

Иная вода - застынет, но нам бы ходить по этой.
Пророки бредут, зевая, за плугами лучшей доли.
О мире грустят акыны, о вечном грустят поэты,
А те, кто не унывает, живут на неделю дольше.

Навылет пробиты уши, заклеены рты и стёкла,
Не бросил бы пляса мальчик, когда бы не эти раны.
Шуту и беда - кликуша, и голод - родная тётка.
За то и паёк их смачен, за то их щадят тираны.

Картинное наше счастье не выдержит их объятий,
Судьба их сторожевая глаза опустила долу.
Но кто бы в дверь ни стучался, не смей унывать, приятель,
Ведь те, кто не унывает, живут на неделю дольше.

Как хочется взять перо и об этой мечтать неделе,
Как шут, что подолом задран на платье любого строя.
Но семь городов-героев причастность свою не делят,
И семь деревень назавтра забудут его гастроли.

В пропитанной водкой кухне один завершает опись,
Другой коньяк допивает под запах лимонной дольки.
А шут в коридоре курит. Шуту не положен отпуск.
Ведь те, кто не унывает, живут на неделю дольше.

Ответить

Владислав Эстрайх [2008-02-16 23:19:47]

42. Жизнь – игра


1.

Жизнь – игра. Не правда ли, милый джокер?
Почему вдруг вспомнил – не понимаю.
Мы обсудим это немного позже:
Нам еще встречаться потом, за краем.

Жизнь случилась. Мы миновали росстань,
И дороги наши свело печалью.
Вот пришла, которая листья носит.
Ничего ей нынче не обещаю.

Жизнь дала. Чуть больше, чем можно было.
Мы решали сказки в координатах,
А она любила. Потом забыла.
Ей немного, собственно, было надо.

…не пора остаться в ветряном крае
Меж времен, которым не все едино.
Берегись! Мы встретимся там, за раем.
…растерял слова. Ты уж мне найди их.


2.

Палым листом по воде
Скольжу я по глади мира,
Не отражаясь.


3.

Как из нашего оконца
Вышло краденое солнце,
Как из нашего окна
Вышла новая луна.
Солнце греет, месяц светит:
Где теперь мечты о лете?

Как из нашей из квартиры
Вышли прошлые кумиры.
Как из наших из дверей
Вышел сказочник-злодей.
...мы сидим и глушим водку:
Нам пора составить сводку.

Как из нашего окошка
Вышли сало и картошка,
А из нашего вина
Вышли злые времена.
Что теперь поделать с этим?
Над дорогой серый ветер.


4.

Слишком многого не прошу. На безветрии задыхаюсь. На безверии не дышу. Не дышу и тобой – сознаюсь. Ты не лорд и не господин, не владыка, не суть стихии. Ты один, ты всегда один, и глаза на ветру сухие. Не судим и не стал судьей. Стал запретной добычей сказки. Ты прости мне мое нытье. Мы опять говорим о разном.
Слишком многого не прошу. Мне уже не нужна награда. Не поверю, но не спрошу. Мне и крыльев твоих – не надо.


5.

Письма пишут в сумерки, и – недаром.
Наш «зеленый шум» обойден пожаром,
Это время явно не будет красным,
Что на удивленье разнообразно,

Для последних лет. Я, имен не помня,
Все рискую жить – от утра до полдня,
А потом с полудня до самой ночи.
Ты так тоже можешь, когда захочешь.

О тебе я думаю чаще даже,
Чем о колких, больных своих пропажах,
Твои книги спят на священной полке,
Если я не пытаюсь собрать осколки.

Я тебе писал – но не больше раза.
Если вспомнить, какая ты был зараза,
То ответа нет, он исчез мгновенно.
Я пока не мыслю столь откровенно.

То есть, я не успел и не смог, а впрочем,
Все хранится где-то, и многоточий
Я уже не спускаю с цепи, а значит:
Я отлично понял цель и задачу.

Ответить

Владислав Эстрайх [2008-02-16 23:20:47]

43. Жесток прищур


1.Вступление

Жесток прищур, ухмылкой рот кривя,
Скрыть черноту своей души стараюсь...
Ты не пугайся, право! Просто... я
Из зеркала кривого улыбаюсь.


2.В амальгаме (монолог шута)

В амальгамной глубине
Жизнь пульсирует неспешно –
Зыбкий радующий свет,
Всё красиво, не всерьёз…

Я – за гранью. Я – вовне,
Как пародия, насмешка,
Как неправильный ответ
На бессмысленный вопрос…

Я – больная кривизна,
Искажённая реальность.
Правят миром силы зла,
Право-лево поменяв…

Оттого мне так нужна
Высшей истины сакральность –
Тянут бездной зеркала,
Чашу знаний накреня…


3.Кай

Мир крутится вокруг своей оси,
Но… эта ось – не я. А было б славно
Брать от судьбы – чего ни попроси!
Но нет. Я – не прошу… тружусь исправно –
Как чёрный раб средь сахарных снегов,
На смыслы слов перемножая числа,
Реальность поверяю вязью снов,
Холодным знаньем согреваю мысли!

Но рвутся сети, потеряв улов,
И культею саднит души увечность…
Я хаос жизни превращу в любовь –
Я выложу из льдинок слово ВЕЧНОСТЬ!!!


4.Творец

Он спал в очках, чтоб лучше видеть сны…
Свободным вихрем, будто мерин в шорах,
Носился по дорогам монитора –
Счастливый житель сетевой страны!
Плевал на быт… и зарастал в грязи –
Но… чистил виртуальное пространство
С занудливым, маньячным постоянством.

Клавиатуру обласкав в горсти,
Под утро понимал – живёт не зря,
Чудесный мир, как полубог, творя…


5.Эпилог

Солнышко, солнышко – освети!
Солнышко, солнышко – обогрей!..

…Душе застывшей незаметна боль –
Чему болеть на омертвелом поле?
Бессилие – отчаянней безволья!..
Где были слёзы – каменеет соль.
И только память устремляет в детство –
В игривость солнца, ласковость лучей…
Я, в общем, тот же… просто… ритм сердца
Сбоит под наблюдением врачей.

Конец пути. Уснувшие аллеи,
Последний лист под сапогом шуршит…
Назло судьбе себя преодолею!
И я, конечно, буду… буду жить!!!..

Солнышко, солнышко – освети…
Солнышко, солнышко – обогрей…

Ответить

Владислав Эстрайх [2008-02-16 23:21:15]

45. Все повторится – в этом суть


1. Шут

Все повторится – в этом суть:
Жизнь и слова, дела, гробницы,
И взглянет шут какой-нибудь
В мои безглазые глазницы.

Забыв и мужество и страх,
Безжизненно, давно бездушно,
Я у него в живых руках
Лежу спокойно, равнодушно.

Как он умен, как он смешон...
Как счастлив он, как он страдает...
Я знаю то, что знает он,
И то, чего еще не знает.

Дорожки кладбища темны,
В них ночь рисует лунным мелом,
И его мысли мне ясны,
Как строки черные на белом.

Не поднимая вверх лица,
Он думает, как думал часто,
О странной гибели отца,
Канатоходца и гимнаста,

Что, всем законам вопреки,
Мать свадьбу новую сыграла,
Не износивши башмаки,
В которых мужа провожала.

А сам он – раб и царь царей,
На круглой, как Земля, арене,
Пугает и смешит людей,
Наедине один со всеми.

Колпак, бубенчиков кайма...
Беспечным притворяясь, шумным,
Сошедшим со смеху с ума
Весельчаком полубезумным.

Не катаньем, так хоть мытьем...
Аплодисменты, крик и свисты...
Мир – это цирк, а в цирке, в нем
Все люди – зрители, артисты.

И мир смеется шуткам: “Бис!”
“Вот это клоун!”, “Вот умора!”
И хлопает из-за кулис
Его любовь – сестра жонглера.

Кричат: “Вон сын наш! Каково!
Другие рядом с ним – подтирка!”, –
Царица танца – мать его,
И новый муж – владелец цирка,

А также смотрят из глубин
Рабочих сцены тихих двое,
С розаном на кресте – один,
Другой – с звездою золотою.

Круг завершается орбит
Земли, Вселенной, мира, сцены,
И гаснет солнечный софит
Над плоскостью его арены.

Лежит забытое манто,
Уснул медведь вдвоем со львицей,
Мир мертв – распято шапито
На перекрестке плащаницей.

Цирк отошел и в цирке спят
Полубогини, полубоги,
А он – куда глаза глядят
Идет, куда шагают ноги.

Вот поворот - один, другой,
Там у ограды цикламены.
Там рядом с цирковой стеной
Стоят кладбищенские стены.

Здесь декорации висят
Последней бесконечной пьесы,
Тут – принцы мертвые лежат,
Там – похоронены принцессы.

Давным-давно мертвым-мертвы
Массовка, зрители, солисты,
И укротители и львы,
Жонглеры и эквилибристы.

Одна всем, равная цена
Наград, предательств и возмездий,
И светит в этот цирк луна
Средь вечных зрителей-созвездий.

Жизнь – это сон, смерть – это сон,
И все на свете повторится,
И поднимает череп он,
И смотрит он в мои глазницы.

Спокойно попирая прах
Моих костей в смердящей гнили,
Сидит у смерти он в гостях,
Одной ногой в моей могиле.

Шут, клоун, рыцарь без герба,
Он размышляет, он не знает,
Что час его, его судьба
Исчислена и истекает,

Что мойры ножницы острят,
Что нить натянута богами,
Что лопнет в вышине канат
Над сценой, под его ногами…

И все. Подошвами стуча,
Сюда, где черви и где слизни,
Четыре стащат силача
Его со сцены и из жизни...

А он сидит, а он глядит
В оскал гнилой, оскал мой адский,
И, усмехаясь, говорит:
“О бедный Гамлет, о принц Датский”...


2.Зеркало

Вот звери, люди. Нимфы и сатиры.
Земля под солнцем. Море под луной.
Стекло Земли бесхитростного мира
В руках богов повисло пеленой.

Кристалл простой, неискаженной сути –
Спокойствие без зла и без добра –
Бог покрывает амальгамой ртути,
Бог покрывает пленкой серебра.

И мир исчез. Исчезло узнаванье,
Когда, единство множеством дробя,
Зеркальная поверхность мирозданья
Замкнулась отражением себя.

Мир вечный, или призрачный, иль тленный –
Сатир и нимфа, человек и зверь –
Что было первосозданной Вселенной,
Лишь Зеркало бесстрастное теперь.

А бог, проснувшись, к миру повернулся,
На отраженье в Зеркале взглянул.
Подумал чуть. И странно улыбнулся.
И вниз ногою Зеркало столкнул.

Вселенная, с самой собой сливаясь,
Мир замкнутый пространства и веков,
Летит в себя, в самом себе вращаясь,
И колется на тысячу кусков.

А люди, мы, в себя с собой играя,
Горя огнем и превращаясь в дым,
Живя, любя, рождаясь, умирая –
Себе ежесекундно говорим:

“Я человек. В космическом эфире,
В надире ночи и в зените дня,
Живу в прозрачном, объективном Мире
Его частицей. Мир же вне меня”.

И мы не зрим, не чувствуем, не знаем,
Что нашим чувствам, знаньям вопреки –
Все то, что мы Вселенной называем –
Лишь Зеркала осколки и куски.

Мы поднимаем взгляды к небосводу,
Где солнце жжет, даруя и слепя,
И видим там не мир, не свет, не бога,
Не рай, не высь. А только лишь себя.

Нас вниз ведет земное тяготенье –
Вот ад, вот огнь, вот сера, вот скала...
Но, как всегда, свое лишь отраженье
На нас глядит с зеркального стекла.

Мы ищем постоянно, без сомненья,
Всю жизнь свою. И самое найдя
Нам лестное стекло и отраженье,
Мы говорим – “вот, я нашел себя”.


2.Страна чудес

Где-то в старой Англии, в Девóне,
Осенью, средь медленных улиток,
Женщина сидит на теплом склоне
И плетет венок из маргариток.

Книжка рядом, мнет собой травинки,
В ней знакомо все, и так все пресно.
Разговоры в ней, одни картинки...
Только детям это интересно!

Завтра она едет, коли стужа,
На поля не грянет, на посевы,
Поиграть в крокет с сестрою мужа,
С герцогиней, в замке королевы.

Танцы будут там под звуки свинга,
Кукольный театр с Шалтай-Болтаем,
Там есть настоящие фламинго,
Там ежей семейство под сараем.

Послезавтра все должно быть чисто
У нее в гостиной как в музее, –
Шляпника, модистку и стилиста
Пригласила чаю выпить с нею.

Женнщина хихикает, находит
Для веночка крепкую травинку:
“Как стилист на зайца мой походит,
А модистка – на морскую свинку!”

Не забыть сегодня из Чешира
Заказать, купить, доставить снова
К завтраку того полфунта сыра
В виде головы кота смешного.

Прошлый сыр был съеден – уши с носом.
От кота единственная малость,
На лице на бывшем, на раскосом,
Сырная улыбка лишь осталась.

А сегодня по реке далекой
Вверх плывет далекая байдарка...
Небо с облаками-поволокой...
Как же скучно... Боже, как же жарко...

И момент пришел, момент прихлынул:
Вдруг через её лужок-поляну
Кролик пробежал, и кролик вынул
Что-то из жилетного кармана.

Падает венок и книжка мнется,
Через лес из дуба и из тиса,
Позабыв про все, вдогон несется
Тридцатитрехлетняя Алиса...

***
“Дорогой, смеяться ты до колик
Будешь над рассказом вот над этим:
Приблазнился мне сегодня кролик,
Представляешь? – в бархатном жилете!

Я – за ним, девчонке только впору
Бегать так, сама теперь не рада,
И нашла под деревом я нору,
У восточной парковой ограды.

Мне немного было страшновато, –
В этой части парка, в эту глину,
Схоронила я в гробу когда-то
Свою кошку, умершую Дину.

Я – стыжусь сама – была готова
Следовать за кроликом сначала,
В нору лезть, безумная корова...
Но потом одумалась, не стала.

Постояла пять минут над нею.
Завалить её, я полагаю...
Кто-нибудь еще сломает шею!
Сделаешь?” – “Конечно, дорогая”.


4.Сфинкс

Сфинкс –судия. Земля - его арена.
Он возлежит у мира на краю
У пирамид Хеопса и Хефрена
В таких, как он, невидимом строю.

Закутан сном и зáклят вечным бденьем,
Дрожит в пересечении миров
Зеркальным и трехмерным отраженьем
Невыразимых чудищ и богов.

Возможно, счастлив. Кажется, печален,
Секрет чего-то так давно храня,
Неколебим и не вполне реален,
Он смотрит вниз. Он смотрит на меня.

Глаза слепы, всевидящи, раскосы.
И я, стряхнув заклятье немоты,
Шепчу хрестоматийные вопросы:
Скажи, кто я? Скажи, кто бог? Кто ты?

Безмолвен идол миллионотонный…
И что я верил в это волшебство?
Сейчас уйду, уйду непросветленный,
Как все ушли, кто спрашивал его.

И пусть. Не надо. Без его ответа,
Под ветром, градом, солнцем и дождем,
Я буду сам последним чудом света,
Неизречен в безмолвии своём.

Не буду я сидеть и ждать прилива,
Я буду Слово, буду я Число...
И дрогнула, сместилась перспектива.
Исчезла жизнь, бессмертие вошло.

Гляжу я вниз как божество с киота,
Теперь я царь, теперь уже не раб,
На человека, ждущего чего-то
Меж каменных моих гигантских лап.

Иллюзий растеряв свои остатки,
Вздохнув, уходит, сам себя кляня,
Не отгадав моей простой загадки,
Как все ушли, кто спрашивал меня…


5.Проверка

Мы всего лишь на вздох отстоим ото сна благодати,
И приходит Гипнос со спокойным безглазым лицом,
Мякнет тело на вдруг потерявшей размеры кровати,
И смыкаются веки, придавлены мягким свинцом.

Отодвинув за скобки поэзию, Бога и беса,
Субъективное чувство я с жизнью решил сочленить:
Если сон создает на глазах ощущение веса,
То попробую весом обратную связь повторить.

Если лечь на кровать и, закрывши глаза, постепенно
Тяжелить чем-то веки, создав ощущения фон,
То цепною реакцией – так я расчел – несомненно,
Погружу организм я в искусственно созданный сон.

И я крохотных два сотворил из бумаги корытца,
С нижней формою вогнутой точно под выпуклость глаз,
И достал с антресолей мешочек двухслойного ситца,
Содержащий во чреве слежавшейся дроби запас.

За окошком полудень. Лежу на кровати в одеждах,
Совершенно без сна, как вампир полуночных гробниц,
И закрыты глаза. И корытца на сомкнутых веждах
Чуть дрожат и шуршат, повторяя дрожанье ресниц.

Не дышу, как не дышит во время причастия инок,
И как клали когда-то дракона клыки в борозду,
Шевеля лишь руками, щепотки свинцовых дробинок
Я в бумагу на каждый из глаз постепенно кладу.

Тяжелеют глаза, отступают мои ощущенья,
Изменяется время, и вот, за собою маня,
Ощущение сна, увеличенного тяготенья,
Обнимает меня, увлекает, уносит меня.

Я снимаю корытца, собой же придуманный морок,
Не сронив и дробинки, несу к расчехленным весам,
И кладу на весы. И выходит на каждое сорок
Полновесных, спокойных, ни с чем не увязанных грамм.

А потом я узнал, я прочел, что священным монетам,
Тем, что платой Харону лежали на веках людей,
Сорок грамм весить было приказано древним заветом,
Сопрягая два царства: полночных и вечных теней.

Ответить

Владислав Эстрайх [2008-02-16 23:22:35]

54. Когда вокруг плодятся клоны


1.Шуты

Когда вокруг плодятся клоны
И слов и платьев повторения,
Мы – словно белые вороны,
Последним отзвуком творения.

В своей похожей непохожести
И записной импровизации
Мы все еще по бездорожию
Влечем арбу цивилизации.

Средь балаганов сельских ярмарок,
В Венецианских карнавалах ли,
Мы повторяем сказки старые,
И были в жизни не бывалые:

О доброте, что побеждает зло,
О чистоте, средь грязи выросшей,
О простоте, которой повезло,
О мудрости, соблазны вынесшей.

Мы не прельщаемся столицами,
Смешим и плачем одинаково -
Шуты с раскрашеными лицами,
Мартышек Дельфские Оракулы.

Мы те же, что назад столетия,
И – так же все в веках останется,
И наших масок разноцветие
Дорожкой по воде протянется.


2.Отражения

Небо купается в глади озера.
Вечер, в воздухе дрожание электрическое,
Парит. Закат вдалеке, чуть розовый
Навевает размышления философические...

Если добро отразить, то получится то же?
Если добро отразить, то получится то ли?
Или, только очень на добро похоже,
Но, по сути, только источник боли?

Если зло отразить, то тогда – Победа?
Тогда - праздник, конец Иродам?
Или, только все кажется это,
И победители теперь – сироты?

Выстрел – это всегда отдача,
Пуля – мишени, стрелку – прикладом,
Все – поровну, а это значит,
Что, в общем-то, и жалеть не надо.

Больно всем. Ну, некоторым, чуть больнее.
Но, это тоже вопрос отражения.
В лентах газетных не всякий сумеет
Понять сложность чужого положения.

Хотя пресса, конечно, зеркало
Событий, текущих на планете этой.
Особенно это ценится клерками,
В курилке обсуждающими разные предметы.

Почему-то, «зеркально» - почти что «правильно»,
Полы зеркальные, штиблеты начищены,
В зеркальных стеклах видны печальные,
Снаружи стоящие всякие нищие.

Им же, снаружи, видно отражение
Только их собственного бездействия,
Вдоль тротуаров и улиц движение,
А также - приближение полицейского.

Если поменять плюсы на минусы,
Если назвать ложное правильным,
Может быть, горы к Магомету придвинутся,
Но станут ли короче пути дальние?

Если перекрасить в белое черное,
Ночью будет шагаться свободнее,
Но, поднимаясь дорогами горними,
Можно добраться до дна преисподнего.

Собственно, это то, где мы начали,
Спуск – всего лишь отраженье подъёма,
И разница между этими двумя задачами
Заключается в чисто технических приёмах.

...Вот же и небо отражается в озере,
Но где там небо, а где – озеро
Между облака восходящими космами
И дождика серого мелкими слезами?


3.Квартет

Проказница Мартышка,
Осел, Козел да косолапый Мишка
(Не те, что у Крылова, вовсе нет)
Задумали сыграть Квартет.

Здесь, собственно, вопрос стоял иначе.
Нормальный бизнес: Мишка бабки тащит,
Козел находит лабухов, Мартышка –
На телевиденьи поет без передышки
Ну а Осел, хотя и недалекий,
Берет логистику, договора и сроки.

Собрались все в пансионате «Липки».
В приватном баре. Томно пели скрипки.
Козел, из всех интеллигентный самый,
На свой лаптоп стал набирать программу:

«А если нам тут раскрутить, к примеру
Ремейк Битлов. Хотя бы под фанеру.
Или провезти по пост-СССРу
Живьем саму Кристину Агилеру.
Или, напротив, в сенокоса пору,
Продасться может и Филипп Киркоров...»

Имен надыбал дюжины четыре,
Раскрученных поуже и пошире,
Тушил, волнуясь, в рюмке папиросы,
Но, в целом, так и не закрыл вопроса.

«Постойте, братцы, надобно заранее
Согласовать концертов расписание.
Куда поедем, цены за билеты
Где будем есть, где спать – про все про это
Мы в договоре типовом напишем...»

Осел ревел, хоть и старался тише,
Привык он дело брать в свои копыта,
Но стер весь список, после трех попыток.

«Все это – лажа, не на том висите,
Тут нужен, для начала, паблисити,
Реклама в общем, если бросить шутки,
А что и как – решим после раскрутки.
Реклама делает из ежика – павлина,
Тут нам нельзя платить наполовину,
Давайте бабки, я в прайм тайм их двину...»

Мартышка ловко изогнула спину,
И рожу скорчила, возможно сексуальней,
Не для Осла с Козлом, Медведь – реальней.

Медведь их выслушал и почесал затылок,
Допил свой кофе, час назад остылый,
Зачем-то начал шарить по карманам,
Сконфузился, что выглядело странно.

«Забыл я где-то чековую книжку,
Не одолжишь ли мне хоть сто рублей, Мартышка».

И начал счет читать, как лист газетный,
Ворча, что цены по сравненью с летом
Заметно выросли, процентов на пятнадцать,
Что бизнесом не просто заниматься,
И что на кофе у него есть два купона,
И что он с легкостью найдет два миллиона.

Случилось Соловью в том баре ошиваться.
Он вторсырья толкнул вагонов двадцать,
И ждал наутро новых поступлений,
И наблюдал Квартет с привычной ленью.

И вот, когда охранники-бульдоги
Всем четверым скрутили руки-ноги,
И стали резко требовать оплаты,
Он подошел, и произнес:

«Ребяты,
Чтоб бизнесменом быть, так надобно уменье
И мозги, ваших поумней.
А вы, друзья, как ни трудитесь,
Едва на чучела годитесь».

***
Ну что сказать тут в качестве морали?
Красивы те, что грамотно украли.
Так было, есть, и вероятно, будет.
Ведь победителей - не судят!


4.Время

Время идет из вчера в непонятное завтра.
Завтра – бежит впереди непонятно куда.
Если все время шагать в направленьи заката,
Можно закат сохранить для себя навсегда.

Вчера – исчезает скорее, чем нам бы хотелось,
Хоть кажется, вот оно, в памяти, вечным огнем.
Но - разноцветие дней превращается в серость,
И, очень скоро, совсем забываем о нем.

Что же мы видим в прогнозе? И что же мы помним?
Собственно, только одно – то, что живо пока.
В завтрашних днях мы, увы, с постоянством упорным
Ищем сегодняшних сказок златые века.

В прошлом, напротив, мы ищем свои оправданья
И доказательства веры в пришествие лучшей судьбы.
Мы создаем, словно дети, песчаные зданья
Крепким фундаментом сиюминутной борьбы.

Что ж остается в остатке? Немного... Сегодня.
Это мгновенье. Дыханье. Чужие глаза.
Мокрый причал, тишина, опустевшие сходни,
Отзвуки фразы, что кто-то тебе не сказал.

Белый туман за кормой. Крики чаек в тумане.
Пение крепких снастей в предрассветной тиши.
Путь от причала к другому. Куда же пристанет
Этот корабль отплыващий? Время решит.

Время всегда все решает. Решает, как может.
С планом, без плана – решение, в общем, одно.
Кто-то дешевле заплатит, а кто-то – дороже
В этом вся разница. И выбирать – не дано.

Или, точнее, нам кажется, выбор за нами,
Воля свободна, и - духом окрепнем в борьбе.
Руль и ветрила в руках - так поспорим с волнами,
Дерзко нарушив их периодический бег.

Но паруса обрывает порывистый ветер,
Не принимает корабль указаний руля,
Мчится Летучим Голландцем. А на рассвете,
Крикнет матрос, что по курсу темнеет земля.

Обетованная. Та, где пребудем отныне.
Та, где не надо вовеки спешить никуда.
Водами плыли мы, или брели по пустыне –
Это – детали, и это теперь – ерунда.

Важно здесь только одно – что в дороге ты понял,
Только одно, что осталось в усталой душе,
Есть ли в ней что-то, иное, стремления кроме
Мчаться по треку, сбивая других в вираже.

Стынет песок на закате, рождаются звезды,
Вдоль горизонта опять облаков мишура,
Время, вразвалку, сошедшим на берег матросом,
Топает в завтра, а, может быть, и во вчера.


5.Про сентябрь

Вновь сентябрь, не сгорая сгорающий.
Впрочем, что в нем – последыше лета?
Холодов не настала пора еще,
Но уже время помнить об этом.

Миражом облаков занавесилось,
Вновь стучится в окно что-то странное,
И грибами, а может, и плесенью,
Пахнут нимфы и вазы фонтанные.

Вместо барышень легких, вчера еще
Беззаботно в верандах флиртующих,
Ветер в дачах пустынных играющий,
И остовы гнездовий пустующих.

Отчего в это время недолгое
То накатит печаль, то восторженность,
Но все чаще угрюмые дворники
В своих фартуках мокрых и кожаных?

Что мне в этой бессмысленной радости
Красок ярких предсмертия страстного,
Половодья, что тщетно старается
Задержаться хоть правдой, хоть сказкою?

Пусть стволы по аллеям парадами,
Левитановым вещим пожарищем,
Пусть мечты вместе с листьями падают,
Но ведь белая не пришла еще!

О, сентябрь...

Ответить

Владислав Эстрайх [2008-02-16 23:24:18]

55. Шесть шутов в год Зелёной Мартышки


1.***

Шесть шутов в год Зелёной Мартышки
С парашютами прыгали с вышки.
Все три пары шутов
Превратились в котов,
Приземлившись в год Розовой Мышки.


2.***

Блюдолиз ресторана «Франческа»
На банкете в честь дам Геническа
За пятнадцать минут
Все три тысячи блюд
До зеркального вылизал блеска.


3.***

К брату Тибальту в обновах сосновых,
В звёздное лето со скоростью света –
Двое блаженных в семействе сверхновых –
Альфа Ромео и бета Джульетта.
Аква тофана от брата Лоренцо –
Тайного брака загробная нега.
Краешек рая – Верона, Виченца…
Четверть секунды до часа Омега.


4.«Слово»

Серп времени нас жнёт по одному.
Блеснёт он – и во прахе всё коснеет.
А слово не подвластно и ему.
Оно – как дух – где хочет, там и веет.


5.***
Я сперва все слова ощеглю, оскворечю.
Заучу, улечу. И подарит при встрече
Мне щегол свой глагол, чтоб я выступил с речью
На пернатом, щебечущем, свищущем вече.

Ответить

Владислав Эстрайх [2008-02-16 23:26:18]

64. Мой Шут смеялся при дворе над всеми


1.Смерть Шута.

Мой Шут смеялся при дворе над всеми:
Над свитой,
Над гостями,
Над собою.
(И даже иногда – над Королём!)
Особенно он тешился над теми,
Кто мнил себя большой величиною,
А по большому счету был нулём.

И на него на царственных приёмах
Десятки глаз спесивых приближённых
Смотрели, словно мыши на кота.
И понимали маршалы в погонах,
И толпы царедворцев наряжённых,
Что он любого превратит в шута!

Он просто гениально строил рожи
И мог изобразить любые лица.
(Не трогал только королевский лик!)
И чем сильнее гневались вельможи,
Тем больше начинал он веселиться,
Тем дольше продлевал позора миг.

Шута боялись! Видимо от страха,
Придумали про заговор злодейский
И донесли об этом Королю!
Король, испуганный, проблеял: «Плаха!»
А Шут, смеясь, вдруг попросил по-детски,
Чтоб плаху поменяли на петлю.

В день казни много собралось народу
(В том царстве моего Шута любили,
Зато не жаловали Королей),
Надеялись: вернут ему свободу.
Но, видимо, они совсем забыли,
Что шут для власти хуже, чем злодей…

На эшафоте Шут мой улыбался:
Покуда барабаны грохотали,
Он там последнюю готовил роль.
Палач привычно за скамейку взялся…
Вдруг все на площади захохотали –
В петле не Шут качался, а… Король!!!

P.S.
Я вам не зря рассказывал про страсти,
О том, как умер Шут мой многоликий.
Хотел, чтоб понял каждый человек,
И знали все, стоящие при власти:
Шута повесить – подвиг не великий,
Но без шутов недолог власти век!


2.Лучший друг.

Мне ругаться недосуг,
Плакать я не в праве.
У меня хороший друг –
Зеркало в оправе.
Этот друг давно хранит
Все мои секреты.
Не ругает, не бранит
И дает советы.
Если надо - промолчит,
Мудростью встречает.
Не смеётся, не кричит –
Просто выручает.
Если встал не стой ноги,
Если дождь иль вьюга,
Или мучают долги –
Ты спроси у друга:
«Свет мой, зеркальце, скажи…»
И оно подскажет,
Рассмешит, растормошит,
Рожицу покажет.
Помогает мне тянуть
Всех печалей бремя
И хоть как-то обмануть
Непростое время.
Ни звезда я, ни артист,
Ни в деньгах, ни в славе.
Но зато правдив и чист
Мой дружок в оправе.


3.Голый Король.

Сверкали тысячи свечей –
Их блики злато стен лизали.
Входил Король! И в тронном зале
Стемнело от его очей.

Была угроза в этом взгляде!
И свита вся ушла в поклон,
Ловя тот миг, когда на трон
Его Величество воссядет.

А Он привычно не спешил.
Смотрел внимательно на спины –
Вид унизительной картины
Его нисколько не смешил.

Он сам искал хоть тень ухмылки,
Хоть слабый след, полунамёк
На самый маленький смешок.
Но источали страх затылки!

Король был совершенно гол –
Лишь плащ, корона и сандалии!
И в этой гнусной аномалии
Сквозил диктат и произвол...

Давным-давно, во дни крамолы,
Раздетым вышел он в народ,
И вдруг какой-то доброхот
Сказал: «Король-то, братцы, голый!»

И это рассмешило всех!
В тот миг, познавши униженье,
Король подверг уничтоженью
Всё то, что порождало смех.

И было палачам работы,
И смерть бродила в городах,
А те, кто не изведал страх,
Всходил, смеясь, на эшафоты.

В сердца вселились скорбь и плач,
А полстраны оделось в траур,
И ею правили по праву
Жандармы, судьи и палач.

Казнили всех, кто был поэтом
И музыкантом, и певцом,
И тех, кто звался мудрецом.
Идеи стали под запретом!

С тех пор, с упорством маньяка,
Король не надевал одежды,
Лишая всяческой надежды
Смешливого весельчака...

…Конец сей притчи – неизвестен.
Но ты, мой друг, понять изволь:
Где правит голышом Король,
Там смех – поверь мне – неуместен…


4.Песня о Чуйском тракте

Ключ в замке, взревел мотор –
Руки приросли к баранке.
Чуйский тракт – твой дом, шофер,
Знаешь ты его с изнанки.

Утром ранним – снова в путь,
Наш маршрут – лишь нить на карте.
Чтоб в дороге не уснуть –
Мы поем о Чуйском тракте.

Чуйский тракт суров и строг,
Сел за руль – гони тревоги.
Ведь в России средь дорог
Нет опаснее дороги.

Здесь такая красота
И долин, и перевалов,
Речек горных чистота
И богатств земли немало.

Это наш прекрасный край,
Мы в дороге – как на старте.
Наша родина – Алтай,
Наши корни – в Чуйском тракте.

Нужен звездам Млечный путь,
Ну а нам – нужна дорога
И удачи хоть чуть-чуть,
И друзей в пути подмога.

После трудного пути
Мы нуждаемся в антракте.
Адрес наш легко найти:
Мы живем на Чуйском тракте.

Чуйский тракт суров и строг,
Сел за руль – гони тревоги.
Ведь в России средь дорог
Нет прекраснее дороги.


5.Я – твой!

Я твой навек! И нет обмана
Ни в мыслях, ни в словах моих.
Твой светлый образ без изъяна
Легко в душе рождает стих –
В нем forte шепчет тише piano…

Я твой навек. И мне не просто
Судьбу о милости просить,
Но мысль моя надёжней моста
Поможет нас соединить
И укрепить семейный остов.

Я твой навек… Немного грустно,
Что этот век предельно мал.
Зато сильней и ярче чувство,
Зато я бережнее стал,
А всем ханжам пусть будет пусто!

Я твой навек! И слава Богу!
Я – твой! Тебе принадлежу!
Как долго я искал дорогу
К тебе, к родному рубежу,
К любви и тихому порогу!

Ответить

Владислав Эстрайх [2008-02-16 23:28:57]

65. Прыжки, бубенчики, колпак


1.Арлекин

Прыжки, бубенчики, колпак,
Смех, прорисованный в белилах...
Душа, бредущая сквозь мрак –
И тела солнечная сила...

Ненарушаемая связь
Сарказма с дерзостью - пленяет,
И повелитель твой, гордясь,
Гостей тобою «угощает» -

Ты смехом едким на лету
Наполнишь лёгкие куплеты –
Ведь разрешаются шуту
Слова, что всем другим запретны...

Ты с ног на голову, шутя,
Перевернёшь любую сказку –
А спесь хохочет – лишь шута,
Лишь Арлекина видя маску...

Но надоест кому-то вдруг
Твоих острот разящих жало –
И ты один выходишь в круг
Под озлоблённые кинжалы,

Где кровь твоя пьянит вином,
Где боль твоя - опять потеха...
И умереть тебе дано
Смеясь...
И падая...
От смеха...


2.Кривые зеркала.

Овал мерцает призрачно и странно...
И, словно в бездну, страшно заглянуть
В его зеркальный омут, где туманный
Клубится морок –
И скрывает суть...

Но, осмелев, тревожно бросишь взгляд ты –
И отшатнёшься в ужасе назад:
Пространство криво в клетке линий сжатых,
Где вертикали
Сломленно лежат...

В кривых зеркАлах видно всё иначе.
Там Время глухо. Там часы стоят.
Там тень от света отличить – задача.
Там деформаций торжество.
И рад

В гримасе губ, в изломанной улыбке
Оскалить зубы искажённый рай;
Там все слова растянуты и зыбки;
Там хруст стекла в ладонях...
Открывай

Дорогу в ад, мой зазеркальный мачо,
Мой друг и враг – крылатый и босой -
Мне не узнать тебя... Но строчки плачут
И оседают светлою росой

За совершенства гранью нереальной,
Где отразится Правда...
Где чисты
Глаза небес, открытые зеркально –
Как изначально
Чистые
Листы...


3.Монолог Сальери

С тобою рядом, друг мой, безнадежно
Существовать – и музыку творить –
В какие не ряди её одежды...
Твоих мелодий солнечная нить
Её затмит одним своим явленьем...
Я зябнуть не хочу в твоей тени –
Сегодня мы простимся, светлый Гений...
Мой путь окончен. Пусть угаснут дни
Моих трудов, тщеты моей напрасной –
Мне не достичь твоих небесных сфер...
Вот мой бокал... О перстень, милый враг мой!
Отдай свой дар – он нужен мне теперь -
Его огонь прозрачный выпью молча –
Себя избавлю от душевных мук...
В последний раз тебя услышу, Моцарт!..
...А, вот и ты... Входи скорее, друг,
Пройди к огню поближе. У камина
Тебя бокал заждался... Руки грей!
Сегодня пить мы будем! Есть причина...
Где мой? В углу... Садись же поскорей.
Я живо возвращусь... Мы выпьем стоя –
Я за тебя сегодня буду пить!..
...Меня ты не дождался? Что такое –
Ты пьёшь один? За что ж тебя винить –
Нальём ещё – вино ли пить нам тайно...
Но Боже! Моцарт, полон твой бокал!
Ты пьёшь из МОЕГО?! О нет, отдай мне!
Допил до дна? Примета?.. Ты узнал
Те мысли, что живут в уме Сальери?..
Ну, что ж, сыграй мне музыку свою –
В ней столько жизни! В ней – от счастья двери!..
КружИтся голова? Я тоже пью...
Вино хмельное нынче - прежних пуще...
Я так хотел в гармониях твоих
Уснуть – и пробудиться в райских кущах...
Играй, играй же, Моцарт – за двоих!
Какая мысль? О вечности? Поверь мне -
Ты этот смутный век переживёшь!
Когда забудут, кто такой Сальери,
В твой храм, о Моцарт, каждый будет вхож!
О смерти ты подумал? В самом деле?
...Нет, мне вины не искупить – ТВОЕЙ...
Вине ж МОЕЙ – не найдены пределы...
Давай же выпьем! Пей, мой Гений! Пей...


4.***

Что же память моя не щадит
Меня?
Всё приходит – незванная –
День ли, ночь...
И не просит зажечь поскорей
Огня –
Посидим, мол, и так,
Не прогонишь прочь...

Замерцает забытый тревожный
Свет -
И тревог возвратится
Бессонный рой...
Оставляя в душе сожаленья
След,
Песня белых снегов
Позовёт домой...

Жизнь готовит нежданно
Крутой вираж,
Прогоняя несбывшихся снов
Туман.
И судьба, как пропойца,
Входящий в раж,
Новизной заливает былой
Обман...

Мне забыть бы о прошлом...
Но снова звёзд
Карусель начинает во тьму
Лететь,
И пожарищем в венах
Горит вопрос,
И стучится в висках:
«Почему? Ответь!»

Мне не хочется жить, небеса
Виня –
Я пытаюсь себе, как могу,
Помочь...
Только память моя не щадит
Меня –
Всё приходит незванная –
День ли, ночь...


5.Реанимация

Тоньше боли – цветная скорлупка
У тревожащей слух тишины...
Только ЗДЕСЬ понимаешь, как хрупко
Бытие, уходящее в сны...

Здесь другие и звуки и ритмы;
Здесь вполголоса – шаг и слова...
И беззвучно взлетают молитвы
Из ладоней, оживших едва...

И бесплотные белые стены,
Отделив от нахлынувших бед,
Полупризрачной зыбкою тенью
Чуть колышутся – тихо, как бред –

И кого-то - волнами - на сушу
Прежней жизни выносят уже...
Или – чаще – свободные души
Освещают в крутом вираже

Ослепительно - яркой дороги
(Как на скальпеле режущий блик)
Перехода от тьмы и тревоги -
В бесконечный сияющий миг...


Ответить

Владислав Эстрайх [2008-02-16 23:29:33]

72. Ещё с времён царя Гороха


1.Под колпаком

Ещё с времён царя Гороха,
хоть он не самый был смешной,
на трон влезали скоморохи
и славно правили страной.

Имеет всё свои пределы,
отрёкся царь, но дуралей,
увы, совсем другое дело, –
жить стало лучше, веселей.

Поныне пыль столбом у трона:
интриги, сплетни, суета.
Шуты, как прежде, под короной,
а мы – под колпаком шута.


2.Кардио

В юном возрасте дева беспечная
знает точно, что ей ни к чему
среди прочих проблема сердечная, –
никому-никому-никому.

Но появится солнышко вешнее,
и в груди, задевая струну,
по-другому пульсирует грешное:
одному, одному, одному.

А с годами меняется мнение,
да и жизнь изменилась совсем,
изменилось и сердцебиение:
можно-всем, можно-всем, можно-всем.

И на пенсии твёрдо уверена,
что наладится жизнь по уму,
но сердечко стучится растерянно:
хоть кому-нибудь, только – кому?..

Разумеется, дело житейское,
и сама разберётся во всём,
ведь мужское стучится как женское –
с камертоном любви в унисон.


3.Туманный Эльсинор

Не читаю по рунам предания,
мне почувствовать проще, чем знать,
что наследник, приехавший в Данию,
презирает придворную знать.

Ровно в полночь спускаюсь по лестнице
и не страшно свидетелем стать,
в каждом камне как призрак мерещится
королевская гордая стать.

Над скалистым обрывом у крепости,
где молитвою кажется стих,
ни людей и ни духов, – в окрестности
даже ветер испуганно стих.

Сапоги мерно шлёпают лужами,
сквозь туман, аки лондонский смог,
возвращаюсь промокший, простуженный,
но видения встретить не смог.

Сотни лет не проходит агония.
Чтоб забыться, – не хватит вина,
есть в коварстве фатальном Полония
и моя, вероятно, вина.


4.Между летом и зимой

Соломой крыта голова,
вот и не видно, что седая,
растают в воздухе слова,
как птицы, к югу улетая.

Вода, притихшая в пруду,
пока не стала толстокожей,
чужого счастья не краду,
своё во много раз дороже.

Холодный ветер жжёт лицо,
и всё труднее удержаться
от компромисса с подлецом
в цепи банальных ситуаций.

На стыке надо и могу
рефлекс сработает как прежде,
от жизни я не побегу,
и жизнь мне отвечает тем же.


5.Старый корабль

Шёл как всегда в море труда,
в строгости правил.
Мой рулевой твёрдо рукой
верною правил.
Только волна, хоть холодна,
пеною мыла.
Видно она, всё, что могла,
смыла без мыла.
Кончен парад. Списан на скрап,
ветошь – на дуло.
Гибли суда и без суда, –
ветром надуло.
Словно на зло не повезло,
счастья не чаю.
Неба стекло в море стекло, –
водки бы к чаю…

Ответить

Владислав Эстрайх [2008-02-16 23:31:07]

98. Я ночной человек, я преступник покоя


1.…Преступник покоя…

я ночной человек, я преступник покоя… шелохнётся ли смех, упадёт ли слеза, в шутовском колпаке, облаченье героя, для беспутных утех подбираю глаза… Для любовной игры - шаловливые зенки; для житейских проказ - пару буркал чуднЫх… А, чтоб в буйных пирах не дрожали коленки, я себе третий глаз сотворю из двоих… В этом мреянье грёз мне забыться непросто: мановением рук, из пучины огня, нарисуется вдруг обитаемый остров - и подземные звёзды закружат меня… Я ночной человек…


2.***

Я исчезаю, исчезаю*,
Сокровищ мира тихий страж;
Тропой незримой ускользаю
Туда – где высший пилотаж,

Услышав звука приближенье
И перекличку часовых,
Дождаться чуда воскрешенья –
Нет, не из мёртвых – из живых!

И там, где жгучие слезинки
Провозглашали Божий дар,
Растает тело, словно льдинка,
Вспорхнет – и превратится в пар.

И, от тоски изнемогая,
Душа отыщет новый дом,
И на тебя, мой свет Даная,
Прольётся огненным дождём.


* Последние слова, произнесённые на земле Фёдором Тютчевым.


3.Прощай, вишнёвый сад!

Мы к тайнам бытия мечтаем прикоснуться, но горбимся подчас под тяжестью утрат. Мы будущим живём, но, если оглянуться, у каждого из нас был свой вишнёвый сад! Дитя умелых рук и дней моих отрада, сокровище души и сердца божество... И трудно мне понять, как жить теперь - без сада: весь свой недолгий век я пестовал его!

Прощай, вишнёвый сад! Гарцуют топорища, и надо всё понять, и, может быть, простить! И жизнь начать с нуля, и стать последним нищим, чтоб вечностью связать разорванную нить!

А с тем, чем жили мы, непросто распрощаться: порой самих себя дарило нам оно! Но нам с тобой нельзя за прошлое цепляться; не оживить его, оно - обречено! Но я ещё живой! Куда-нибудь подамся... Нет, я ещё найду призвание своё! Лишь дай мне Бог простить всех тех, кто надругался, кто заживо срубил сокровище моё!

Прощай, вишнёвый сад! Гарцуют топорища, и надо всё принять, и надо всё простить.
И снова - выживать, и стать последним нищим, судьбой своей связать разорванную нить!


4."И книги, что прочли мы, пишут нас…

Пройдут столетья –
и погаснут миги;
Останется
лишь правда без прикрас.
И сами мы
листаем жизни книги,
И книги, что прочли мы,
пишут нас…

Так чужеродны
женщинам мужчины,
И тонет в голосах
кораблик наш…
Но ты не думай
всуе о морщинах –
Пусть жизнь творит
на лицах макияж!

Израненные, молимся мы
мигу,
И над вопросом
бьюсь я столько лет:
Смогу ли я
прочесть тебя, как книгу?
Ведь ты сама –
бродячий свой сюжет.



5."Любовь - это авторство песни…"

Ты в поле за мной на заре приходи –
Леса для меня безголосы.
Пусть нежно, как будто косые дожди,
Твои распускаются косы.

Ты в дальнюю даль за собой позови,
И скину я прежние путы:
У самой прекрасной и нежной любви
Смешные бывают причуды.

Окутает облаком сладкий дурман,
Я стану смеяться и плакать –
И руку твою, как звезду, в свой карман
От всех захочу я припрятать.

Нам тайну любви заповедал Творец,
Чтоб жизнь не казалась нам пресной.
Любовь – это творчество рук и сердец,
Любовь – это авторство песни.

Я слушать люблю твоих рук голоса,
Сжимая их нежно и страстно,
Не в губы тебя целовать, а в глаза –
Чтоб пламя их долго не гасло.

И что-то высокое зреет в судьбе,
И быль превращается в сказку,
Когда я читаю, дрожа, на себе
Арабскую вязь твоей ласки.

И если расстанемся мы, хороня
Счастливые наши минуты,
Забыв про меня, ты вспомнишь меня –
Смешливого счастья причуды.

Ответить

Владислав Эстрайх [2008-02-16 23:32:09]

22. Историки-литературоведы


1.Чей псевдоним? (Шекспировский сонет).

Историки-литературоведы
Ломают копья, споря до сих пор,
Кем гениально писаны сонеты,
Прославлен кем старинный Эльсинор?

Кто публику так развлекал умело,
Сатирой уподобившись шуту,
По меркам тем, не благородным делом?
Кто острословил прямо на лету?!

Графиня Мэри Пэмброк может это,
Иль Фрэнсис Бэкон так писал светло?
А может быть сама Елизавета,
Граф де Вере, иль Кристофер Марло?..

Кто б ни был ты, писавший под «Шекспиром»,
Ты лучшим драматургом признан миром!


2.Царица листопада.

Ветер вниз с деревьев сыплет злато,
Дождик рассыпает серебро…
К нам спешит царица листопада –
Под луною всё, как мир, старо:

С длинной, позолоченной косою,
В сентябре, вдали от зимних стуж,
Как Нарцисс, любуется собою
В ясном отраженьи светлых луж.

В октябре косы лишилась дева,
Ветер шевелюру растрепал…
Лужи прячет в листьях королева,
Избегая общества зеркал.

Ходит в ноябре в лохмотьях жалких,
Зеркала дробя своей клюкой,
И с мечтой о тёплом полушалке,
Сани ждёт с царицею другой.


3. О «Борисе Годунове».

Роман был посвящён Карамзину,
Толкнувшего на новый жанр поэта
«Историей…», где тема та воспета ─
Так Пушкин окунулся в старину.
Гиганта ж не заметили пигмеи…*
Восторженно запрыгала душа*
Лишь у немногих, вникших в суть идеи,
Да Смирдина* от книгобарыша,
Ведь книга всё равно вся с рук ушла.

Комедией задуман был роман,
Но вскоре происходит перемена,
Когда встречает Клио* Мельпомену
И талия идёт на задний план.
Роман написан, миновали годы,
Унялся шторм, подул желанный бриз,
Дождался Пушкин всё-таки погоды,*
Но ни одно ещё перо изгрыз,
Пока в печать запущен был «Борис».

И вот «Борис» увидел белый свет.
Но где фурор, овации и розы?
«Народ безмолвствует…»* Истории и прозы,
Политики не принят винегрет
Видать, виной всему сия накладка,
Ведь ждали все стихов блестящий лак!?
И у меня не всё выходит гладко:
Топорщится стихов моих колпак ─ *
Не спрятать всех ушей под ним никак.

В романе ж больше видно между строк,
Но многим не открылись эти шторы,
Не показав истории повторы,
Из коих мы б могли извлечь урок;
Показана в романе наша леность,
Что вывода не будет никогда ─
Ни в эту, ни в другую современность;
Показана российская беда ─*
На грабли наступаем мы всегда!

И в наше время тот же был повтор:
Ведь знал народ ─ его ждёт та же яма,
Но всё равно безмолвствовал упрямо,
Себе тем, оглашая приговор.
Безропотный народ для власти ─ вымя:
Его сосут, сильней стянув корсет;
Он вторит им ремнями поясными,
Хватаясь, чаще всё за горсть монет,
А те ─ за сердце (у кого их нет).

*В.Г.Белинский о «Годунове»
*Жуковский о романе «Борис Годунов».
*Книготорговец, с кем Пушкин имел дело.

*Музы: Клио ─ истории, Мельпомена ─ трагедии,
*Талия ─ комедии.

*Писал Пушкин Жуковскому.
*Ремарка из романа.
*Из письма Пушкина Вяземскому.

*Предварительное название романа ─ «Комедия о настоящей беде Московского государства.


4.Разноликая пора.

Пора природы увяданья
Различных образов полна.
Но чаще три их в подсознанье
Ниспосылает мне она.

Сентябрь, как цыган разудалый
В Россию табор свой привёл.
Поют и пляшут здесь ромалы,
Раскинув пёстрый свой ковёр.

Октябрь грустит, по листьям хныча,
Как неудачливый купец,
Которого бежит добыча,
Зоря имущество вконец.

Скулит Ноябрь – в лохмотьях нищий,
Ему ни кто не подаёт.
И он, скитаясь, пищу ищет,
Горбясь под бременем забот.


5.Триумф листопада.

Горит под ногами заря –
Багряный триумф листопада.
Ей вторить, лучами соря,
Вверху настоящая рада.

Прошу, находясь между зорь,
В плену у волшебного света:
– Побыть мне подольше позволь
На празднике бабьего лета!

Ответить

Юлия Чиж [2008-03-25 10:58:38]

Решила заглянуть в подборки стихотворений.
Лучше бы не делала этого. Из всего, что прочла - глянулась №3 (кроме подхалимского Алёше-сану). Остальное...

Сочувствую жюри.

Ответить