Чмо
Николай Талызин
|
Форма: Рассказ
Жанр: Проза (другие жанры) Объём: 6676 знаков с пробелами Раздел: "" Понравилось произведение? Расскажите друзьям! |
Рецензии и отзывы
Версия для печати |
|
Капитан Дубинин заступил на дежурство в препротивном настроении. Отдохнуть перед нарядом не удалось. Накануне из штаба округа приехал старший офицер службы подполковник Петроченко. Приехал проверять службу учебного центра, где начальником этой самой службы и был капитан Дубинин. Дубинин знал подполковника Петроченко уже не первый год. Ещё будучи командиром роты, он не раз проверялся старшим офицером подполковником Петроченко. Приехал бы кто-либо другой проверяющий, а то этот... О Петроченко отзывались и офицеры и солдаты одинаково пренебрежительно. Нудный, нытик, придира. Все вопросы решал долго, с оглядкой. Не было у него той решительности, которой так бояться подчиненные, но и уважают за резкость и бесшабашность. Нет. Петроченко всё делал с оглядкой, не торопясь, посоветовавшись с начальством и войсковыми командирами. Решения не принимались, а рождались в муках и страданиях. Да и форма сидела на нём неуклюже: голенища сапог болтались на тонких икрах, рубашка на пару размеров больше требуемого крутилась при ходьбе вокруг туловища, мятые погоны вечно сползали с острых плеч, брюки, казалось, вот-вот упадут с узких бёдер подполковника. Солдаты сразу окрестили Петроченко грубо и обидно: «Чмо». Да ещё и нос свой суёт куда надо и не надо. То ли дело генерал, начальник войск округа! Тот приедет: смотр, тревога, рыбалка, учения, банкет... В машину только успевают загружать «подарки». А как форма сидит — загляденье! Одна шитая фуражка- «аэропорт» чего стоит. И на решения скор по-командирски: отругает, как отмутузит, поблагодарит, так от зависти все сохнут. Одно слово: начальник-хват, хозяин своих войск. А Петроченко, как не от мира сего: ноет, нудит, зудит, всё что-то ищет, рыщет, вынюхивает. Так хоть бы кого обматерил, что ли! Вот и сейчас прибыл инспектировать: класс проверил, тренажёры посмотрел. Ныл, что не все технические средства обучения исправны и не в полной мере используются при обучении, что наглядных пособий маловато. Сокрушался, что документация ведётся небрежно и нерегулярно. Пришёл на стрельбище: морщился, глядя на огневые направления, вздыхал и что-то записывал в блокнот при проведении стрельб. Дубинин невольно волновался: что же в организации стрельб не так? Старался всё делать по уставу и наставлениям, строго и чётко отдавал команды командирам подразделений, переводчикам, инструкторам. И даже обучаемые иностранцы чувствовали, что их проверяют: правильно выполняли упражнения, чётко докладывали о выполнении. Что же ещё ему надо, что всё записывает? Капитан Дубинин предложил проверяющему самому выстрелить — отказался. В учебном центре наступила тишина: отбой... Капитан Дубинин оставил за пультом в дежурке помощника дежурного юного лейтенанта, вышел на крыльцо покурить, подышать вечерним прохладным воздухом, столь желанным после знойного, хоть считалось и зимнего, азиатского дня. Но не успел он насладиться вечерней прохладой, появился Петроченко. - Эх, и ночью нет от тебя покоя,- подумал раздражённо Дубинин,- наверное, будет проверять планы действий по сигналам. Подполковник Петроченко подошёл к штабу, капитан откозырял и представился. Подполковник не ответил и остановился у крыльца, неловко переминаясь с ноги на ногу в своих повседневных стоптанных туфлях. Дубинин не знал как поступить: уйти в дежурку — неудобно бросать начальника, стоять дальше на крыльце — так сколько же можно? Неудобная ситуация тягостно сохранялась ещё несколько минут. Петроченко как-то невнятно и жалобно, словно прося чего-то несбыточного, спросил Дубинина: - Юра, я позвоню к себе домой? Сейчас ночью связь не нагружена. Попрошу телефониста соединить с домашним телефоном. Необычное, невкладывающееся в служебные рамки обращение ошарашило капитана. Надо позвонить, что же спрашивать, ты же начальник. Прикажи — соединят, ты же на-чаль-ник! Тут вспомнилось, что Петроченко живёт с большой семьёй в двух комнатах общежития. Сетовал как-то, что после академии он служил в России, где у него была большая служебная квартира. И зачем ему это азиатское повышение? Приходится жить с четырьмя детьми в общежитии. Да и по командировкам мотайся: из войск домой не попадёшь. Сетовал на свои бытовые неурядицы, но как-то так, как бы мимоходом, будто говорил о несущественном, заурядном обстоятельстве. Подполковник долго вызывал округ, называя один позывной за другим. Что-то мешало ему воспользоваться прямой линией. - Боится загрузить главную прямую линию, -усмехнулся Дубинин. Наконец-то Петроченко связался с домом. Молодой, задорный женский голос радостно закричал с той стороны линии: - Саша, Саша, у нас всё хорошо! Ты не волнуйся... Дубинин отвернулся и отошёл к выходу: неудобно слушать чужой разговор, тем более личный, семейный. Через несколько минут подполковник вышел на крыльцо, разминая между пальцами беломорину. Глаза его радостно светились, а лёгкий румянец заливал выбритые впалые щёки. Петроченко явно хотел поделиться чем-то, что-то высказать. Дубинин сразу это почувствовал, но не знал, как ему поступить: разница в служебном положении не позволяла ему как-то просто начать разговор со старшим начальником. Да и по возрасту подполковник был значительно старше молодого капитана. Всё же из неудобного положения пришлось выходить. Дубинин из приличия задал «дежурный» вопрос: - Дозвонились? Всё нормально? Подполковник Петроченко оживился и совсем перестал быть похожим на обычного сухаря-придиру. - Да, даже очень нормально! Вчера в нашу южную столицу прибыли дети-сироты из Спитака. Те, у которых родители погибли при землетрясении. Жена двух девочек-двойняшек взяла, по шесть лет им. Хорошенькие армяночки. Теперь забот прибавится... и радости... Им же особое внимание нужно в семье... И Петроченко продолжал рассказывать о своих детях, которых стало ещё на два больше. Он говорил о тетрадях, портфелях, сменной обуви — скоро в школу, о тесноте, о том, что теперь куда-то надо ещё две койки поставить, и о том, что жене надо ещё больше помогать — забот-то прибавилось. - А она-то у меня молодец! Молодая и красивая! Она правильно сделала, что взяла девчонок. Советоваться некогда, я ведь нескоро из командировки вернусь. Дубинин уже не понимал, о чём далее говорит старший офицер штаба округа подполковник Петроченко. Капитану хотелось сказать что-то приятное, тёплое, но слов не находилось. Дубинин просто растеряно молчал. Четверо детей было, и ещё двое... Всего шестеро. Как же их прокормить и одеть? Это же подвиг! Только очень крепкому человеку под силу такое дело. Дубинин перебирал в уме, что бы сделать приятное, что-нибудь хорошее для такого настоящего человека. Но крутилась только одна мысль: - Услышу, кто-нибудь скажет: «Чмо» - убью! © Николай Талызин, 2014 Дата публикации: 21.08.2014 14:35:10 Просмотров: 3087 Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь. Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель. |
|