Замполит-пьянь, прапор-армянин и съеденная мною собака
Николай Талызин
|
Форма: Рассказ
Жанр: Проза (другие жанры) Объём: 11311 знаков с пробелами Раздел: "" Понравилось произведение? Расскажите друзьям! |
Рецензии и отзывы
Версия для печати |
|
Перестройки ещё не было... Но умер очередной Генсек. Скорбим...Уже третий, как по графику: каждый год... Нас застало это скорбное событие, как всегда, на полевом выходе. Мы же служим в полку прикрытия госграницы. А полевой выход — наше естественное служебное местонахождение. Спешу сразу предупредить Читателя: мы прикрывали германо-германскую границу, то есть стояли между НАТО и соцлагерем на границе ФРГ и ГДР, на Эльбе. Это теперь отступили почти до Дона... Эх! Перестройка и стабильность последних лет... Так вот, к тому времени, как мы стали скорбить по преждевременному уходу из этой жизни очередного руководителя нашей Великой страны, которая называлась Союз Советских Социалистических Республик, произошло в нашем полку два события. Первое, почти никем не замеченное до сих пор: к нам во взвод пришёл новый водитель из Армении Камалян Арам. Другое событие было более значимое, не потому, что личность историческая, а, как же не заметить, замполит полка новый! Значимость мизерная в свете истории полка и Вооружённых Сил в целом, а вот в результате разрушения морально-политических качеств личного состава заметная падлюка!!! Дабы мой дальнейший рассказ был более понятен, придётся немного рассказать моему Читателю о рядовом Камаляне, водителе специальной техники, и о замполите полка Казыханове, который заменил подполковника-белоруса, дураковатого, но ответственного спеца. Предшественник Казыхана, возможно, плохо знал и слегка недопонимал «политику партии», но судьбами вверенных бойцов и командиров дорожил. Пусть, как бы и по-своему... Политику он чувствовал! По-отцовски, не столько ласкал, сколько «порол» (от слова «порка») своих подопечных, с толком, беспощадно, за дело... А тут замена! Измена...Вместо отца-самодура, который без микрофона орал на весь плац: «Не можешь организовать досуг солдату — заставь его работать!» Или: «Построй роту и будешь спокоен! Ни один солдат в строю не совершит чрезвычайного происшествия!» Появляется, как выше сказано, по замене-измене новый замполит полка майор Казыханов. Не удержусь: после Гитлера и Ельцина — мой личный враг, третий. стало быть, по очереди. Возможно, генерал-предатель Волкогонов сможет с ним поспорить? Казыхан с первого же дня, как появился в полку, загулял: пил, всё, что пьётся. Даже то, что самый алкоголезависимый прапорщик, не смотря на экономию валюты, пить не станет с самого тяжкого похмелья. Нажирался. В хлам! В сраку, как говорят поляки и украинцы-западники! Шастал замполит и на блудовство, говорят, в чём у меня имеются обоснованные сомнения. Ростом - «метр с кепкой», коротенькие задние конечности со значительной кривизной, это я об его ногах в штиблетах, так как в хромовых сапогах данная часть организма смотрелась не только комично, сколько трагично для всей Советской Армии... К чести сексуально распущенным и неразборчивым молоденьким немкам, скажу однозначно: столько они выпить не смогли бы, дабы вступить в какую-либо связь с таким индивидуумом. Даже не смотря на его шитую по заказу фуру, соизмеримую с зонтом на пляже Шверинского озера. Призывник, а стало быть у нас рядовой Камалян, прибыл на должность водителя спецтехники. Зил-131 с оборудованием ему достался. Зил новый, только до этого почти два десятка лет стоял на хранении. Предшественник Арама татарин из-под города Горького Ильдар сам его пригнал с базы хранения, ласкал технику, облизывал, как только мог. Ильдара по сей день однополчане только душевными словами вспоминают, настоящий Солдат с огромной большой буквы и настоящий товарищ. Посему этот Зилок был подарком для новобранца. На первый полевой выход в пешем порядке Арам шёл в общем строю. Хромал. Прибыв на место стонал, снимая сапоги и разматывая портянки. Пятки и пальцы ног растёр до костей, в кровь! И протягивает клочок бумаги: « Я бы мог не ходить на полигон, врач освободил!» Однако! Говорил армянин с далёкого горного селения очень слабо по-русски. Да что там, слабо, почти вовсе не говорил, хотя искренне хотел, что бы его понимали, сам прилагал огромнейшие усилия, дабы его слова стали понятны. Армян больше в подразделении не было, поэтому Камалян искал глазами поддержку не только у азербайджанцев и татар, но даже у узбеков и калмыков... Кто хочет быть понятым, будет им! В клочке бумаги, что Арам протянул командиру, было не освобождение от служебных обязанностей по болезни, а рецепт в полковую аптеку на таблетки типа аспирина. Правда почерк военных врачей мало отличается в лучшую сторону, чем пресловутая писанина гражданских врачевателей. Теперь переходим чуток ближе к тому событию, которое объединило замполита Казыхана и бойца-армянина. Арам, отслужив полтора года подал рапорт в школу прапорщиков. Успешно освоив не только программу обучения, но и основную часть русского языка, позволявшую уже почти свободно общаться со сослуживцами, прапорщик Камалян вернулся в полк исполнять обязанности начальника склада. Замполит-татарин, ежевечерне битый супругой Анькой за непотребный вид и недостойное поведение, даже несмотря на служебное положение прямо на виду у подчинённых сослуживцев, прекратив скорбить по преждевременно ушедших генсеков, задолбывал весь полк вопросами перестройки... «Вы законспектировали статью генерала Дмитрия Волкогонова из журнала «Коммунист Вооружённых Сил», где он доказывает, что перестройка — продолжение дел Великого Октября?» А дальше — больше: « Вы, капитан (лейтенант, майор) перестроились?» При этом внятно объяснить, как и в чём необходимо перестроиться, даже все работники вышестоящих политотделов и парткомиссий не могли. А нашему замполиту-пьянице это и не дано было... Он, вечно страдая от недостатка, а иногда от чрезмерного принятого алкоголя, самозабвенно с садо-мазахистскими закидонами инициировал наказание, рассмотрение персональных дел, исключения из рядов... Ну, и так далее. Бурная замполитовская деятельность. Дальше становилось еще интереснее и смешнее. Новый генсек был молодой и помирать, как его предшественники, не собирался. Не собирается и по сей день, кстати. Так вот, генсек Горбачёв издал постановление по борьбе с пьянством... Казыхану, как серпом по органам, что в промежности его кривых нижних конечностей. Если, конечно, его Анька те самые органы за блудовство ещё не выдрала. Делать нечего, стал и с пьянством бороться алкоголик-замполит... Неоднократно, командиры, пострадавшие от неуёмной активности замполита полка, обещали ему это самое постановление о борьбе с пьянством на дверь квартиры приклеить, но... Замполитовская жена Анна, русская по крови, без этих экстремистских мер громила пьяницу-татарина, словно мстила за все триста лет иноземного ига! Замполит пьянствовал в пылу борьбы с этим самым пьянством, а новоявленный прапорщик Камалян, что едва научился по-русски объясняться, у немцев овчарку купил. Тут и юмор со смехом, здесь же и горе со слезами, Боже ж мой. Бедная собака. Нового хозяина сослуживцы с трудом понимали, когда он на языке межнационального общения разговаривал, а тут надо псине по-немецки командовать, она же всю свою жизнь только у местных прожила. И даёт команду Арам: « Zu mir!», «sitzen!» Несчастная псина, не стремясь стать полиглотом, всё же с грустной мордой и опущенным хвостом, подчинялась, но глаза умного животного словно шептали: «Говорил бы ты на своём родном языке, как-нибудь я сообразила, что делать...» Простите, друзья, что я так долго как бы вступление к рассказу излагаю. Иной раз суть рассказа в двух-трёх фразах, а предыстория затягивается аж на о-го-го! Так вот и на этот рад, извиняйте... На севере Германии тьма озёр, больших и малых. Поймать окуня или леща не проблема. А азартным рыбакам-любителям сворбит именно линя изловить. Или угря. На этот раз мы отправились за пару десятков километров на малюсенькое озерцо за зеркальным карпом. День, редкий выходной, убивается ради двух-трёх поклёвок, а, коль удастся, подсечь и выводить, то! Это же трофей! Огромный зеркальный карп! Купить такого же живого можно в любом каупфхалле, там же почистят и разделают на порции. Но этот вариант для рыбоедов, а не для рыбака! Сидит ваш покорный слуга, ждёт поклёвки. А солнышко меж облаков к зениту движется. Скоро полдень... А тут дождик заморосил, что в этих краях не новость. Из соседнего «оконца» средь камышовых зарослей голоса русские слышатся. - Эй, химик, пойдём обедать! - Я попозже буду... - А по сто грамм? Я напрягся. Тут такая борьба с этим делом. Уж и головы послетали, и погоны! За стакан пива партбилет положили. И на меня Казыхан наехал. Два года назад кандидатом после многолетних уговоров единогласно приняли. Год спустя начальник разведки Анатолий, наш парторг, членом партии протокол оформил, опять единогласно. А в этом году якобы за ослабление руководства комсомольской организацией подразделения строгач написал парторг Толя с подачи замполита-пьяницы... Единогласно, однако, опять... Толя, ты хоть начальник разведки, но в разведку я с тобой поостерегусь идти. Шёл бы ты сам туда, куда «единогласно» офицеров протоколом оформлял! - Да не писай, брат! Нас тут трое. Кто стуканёт, на раз-два понятно. Тем более среди нас политработников нет. - Два командира, прибывшие пару месяцев назад из внутренних округов в группу войск, меня убедили. Сели на кочках средь зарослей камыша под ивой. Не по сто грамм, чуток больше приняли за пустыми рыбацкими разговорами. Я свои бутерброды выложил, они куски мяса жареного с бротхенами, булочки маленькие и пресные у немчуры такие. - Косулю на стрельбах завалили? - поинтересовался я. Случаи были, когда на полигоне под огонь эти животные попадали. - Но мясо было какое-то странное, не похожее ни на что, хотя к тому времени я уже пробовал и медвежатину, и оленину, сайгачину, зайчатину, и кабанятину с лосятиной. Трудно вспомнить, кого я ещё не слопал. - Ешь, закусывай! Косуля, вчера ещё бегала... На утро, прибыв в полк, ещё до общего развода встретил прапорщика Камаляна. - Моя сабак не видали, командир? Как-то сразу вспомнилась вчерашняя рыбалка, особенно странная закуска. Пошёл в строевую часть, спросил у помощника начальника штаба по кадрам, откуда прибыли эти офицеры, с которыми вчера пришлось рыбачить. - Оба с Дальнего Востока. Понятно. Почти все, кто служил в ДальВО собак научились жрать, у местного населения переняли. Съели мы собаку у прапорщика-армянина. Камалян служил в Армии долго. Обрусел. По-русски не только говорит с лёгким кавказским акцентом, но и грамотно пишет, почти без ошибок. Дочери, внуки... Но до этого моего рассказа он даже не подозревал, что бывший командир участвовал в поедании его немецкой собаки... Казыхан, что замполитом был, немало судеб офицерских обгадил. Однажды повёл в психиатру в госпиталь майора. Якобы тот алкоголик. А врач-психиатр к нему самому интерес проявил: - И давно это у Вас? Давайте, только добровольно, кодироваться... Пора! В полку ржали! Замполит притих на некоторое время, даже Анька мутузить его прекратила на пару недель. Но... горбатого могила исправит. А я уехал в Туркестан. Там варанов, черепах, дикобразов едят. Ну, так говорят... Но я не пробовал. Прапора, в пустыне которые служили, душевные парни, невзирая на кошмарно-пышущую жару водку всё же глушили. Нет, не стаканами — пиалами! Замполиты тоже всякие бывали... Но большинство быстренько «перестроились» и приступили к выполнению новых постановлений... © Николай Талызин, 2018 Дата публикации: 26.10.2018 19:56:55 Просмотров: 2003 Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь. Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель. |
|