Мы в ответе за тех, кого приручили

Светлана Беличенко

Форма: Рассказ
Жанр: Мистика
Объём: 13314 знаков с пробелами
Раздел: ""

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Мы в ответе за тех, кого приручили! Мы в ответе за тех, кого приручили! Мы...

"Господи, я не могу спать, что же делать? Когда же это всё кончится?" — вопрошал Ми.

Это длилось уже 17 лет. Семнадцать лет безумия. Чёртова дюжина и ещё 4 года одиночества, без трёх лет двадцатилетие ада.

Но никто не знал! Никто не мог пожалеть несчастного Ми. Одинокого Ми, разбитого Ми. Уставшего.

Утро Ми начиналось задолго до утра всех остальных нормальных людей.

К тому времени, как у обычных людей начинался завтрак, Ми уже был выжат, как раздавленный на дороге жук. Целиком и полностью.

Они прилетали, приползали, прибегали к нему. В любое время дня и ночи. Они звали его, кусали, залезали в уши и бегали по телу, неприятно шелестели, впрыскивали яды. Они делали всё, что можно делать с жертвой, пойманной в гигантскую паутину. Они...

— А почему Вы рисуете главным образом жуков? — спрашивала молоденькая, здоровенькая розовощекая корреспондентка.

Ми был приглашен на телевидение, но выглядел он нехорошо. Чтобы замаскировать проблемы с почками и печенью, желтушность, нездоровую худобу, налет на языке, тремор и многие другие недуги, Ми вынужден был сделать что-то наподобие цветного грима на лице и надеть костюм клопа-солдатика. Да, художника считали в некотором роде экстравагантным, неординарным (а кто-то и вообще поехавшим головой).

Он ведь не мог ответить, что это ОНИ заставляют его. Он знал, что скажи он хоть малейшую фальшь по отношению к ним, его снова будут жестоко пытать. Пытать настолько, чтобы сделать максимально больно, но не убить.

Да, эти твари жестоки. Жестоки по отношению к нему. Но не только...

Самка богомола откусывает голову самцу, а солдатик вполне может высосать внутренности у сородича. Жук-пожарник полакомится и личинкой какой-нибудь божьей коровки, например. Впрыснет яд и будет удовлетворен, когда жертва будет мертва... Только жестокость, скверна и никакого сострадания! Люди не такие! Ми верил в это. Но что он мог изменить? Однажды совершив ошибку, он уже сросся с этим порочным кругом, в котором бывшие жертвы человека осуществляли свою коварную месть, вымещали обиду за сотни невинно убиенных представителей класса насекомых! Тяжкая доля выпала бедному Ми — отдуваться за всех, за всё грешное человечество. И не было у этого мученика ни единого шанса выбраться из этого черного колеса смерти. А они всё рождались и рождались — всё новые и новые представители класса. Миллиарды, миллионы ртов, конечностей и тонны ненависти...

"Эх, если бы я мог..." — подумал Ми про себя. Он ответил:

— Не только жуков! Всех, всех насекомых! — Он знал, что они это услышат и, возможно, будут пытать не так болезненно. Они тоже догадались о системе кнута и пряника или позаимствовали её у человека. — Вы думаете насекомые так просты? Что мы вообще знаем о них? — он говорил эмоционально, но старался немного замедляться, чтобы успевать обдумать каждое слово. Он знал, насколько неточно сказанное слово может быть непоправимым и какие иметь последствия лично для него. — Некоторые из них дышат лёгкими, некоторые — трахеями...

— Лёгкими? У них что есть лёгкие? — удивилась журналистка.

— Вот видите, — Ми с упрёком покачал головой. — И Вы не знаете...

— Это очень интересно! — встрепенулась ведущая, кокетливо встряхнув волосами, уложенными в каре. — И трахеи? И у нас ведь есть трахеи? — неуверенно спросила она.

— Да, и у нас... А ещё у них конечности имеют дифференциацию, у некоторых хорошо развиты бегательные, чтобы хорошо бегать, а у некоторых — прыгательные, чтобы

— Так значит они типа развитые немного, не совсем уж примитивные, — перебила его непосредственная девушка.

— Э-э-э... — у Ми задёргался глаз. — Совсем не примитивные! — прогромыхал он и прислушался к внутреннему голосу: достаточно ли убедительно прозвучала эта фраза.

— Что ж, я уверена, что нашим зрителям очень интересно, почему Вы так любите насекомых.

Любите?! Боже, он хотел бы сказать наоборот, ведь они мучали его. Мучали, измывались, поедали живьём, убивая печень. Его голова только недавно избавилась от гнид. Просто потому что вшам уже нечего было делать на этой умирающей голове — волосы выпали, а расчесы от зудящего себорейного дерматита достигали таких масштабов, что уже виднелись кости черепа в некоторых местах. Ми уже почти не боролся за себя, он был равнодушен. Чтобы не зудел дерматит, он ножом соскабливал кожу у себя на голове. Кровь текла ручьями. Ми иногда приходила в голову мысль, что комары могли бы сосать её оттуда — с пола. Но, увы, пренебрегая болезненной черепушкой, они находили на его измождённом теле более сладкие, приятные места, лишь только усугубляя все его страдания. Вши, правда, отступили... Им было некомфортно жить в таких условиях.

— Да... — Ми лишь слабо улыбнулся. Нельзя оскорбить, принизить тварей, но нельзя и лебезить. Любую фальшь они чувствуют. И всё равно его проучат, если он будет заметно льстить.

— И ещё нам всем очень интересно знать, почему Вы сегодня в таком костюме...
О да! Они заставили его. Они умеют заставлять. Ему пришлось рассказать именно то, что они хотели, чтобы он рассказал:
— Видите ли, люди часто путают двух насекомых, правда из разных отрядов, — начал было Ми.

— Из разных отрядов, — повторила ведущая. — Она как будто думала о каких-то отрядах в пионерских лагерях. Видимо, слышала об этом ещё от своей престарелой бабушки.

— Да. Это жуки-пожарники и клопы солдатики...

— Какая прелесть! — ведущая захлопала в ладоши. — Солдатики.

— Да! — резко отрезал Ми. — Я в костюме клопа. Видите, какие фигуры на красном фоне...

— Очень красивый костюм! — искренне похвалила журналистка.

— А жуки-пожарники имеют только немного красно-чёрные. Тельце у них вытянутое, худенькое, серенькое. И они питаются насекомыми-вредителями, помогают человеку. И им неприятно попадать под раздачу, когда их уничтожают, путая с клопами! Это клопы могут попортить ваши растения, а не мы, жуки-пожарники!

— Великолепно! У нас только что прозвучало сообщение от лица жука! — обрадовалась девушка.

Ми молчал, а потом добавил:
— Зато у клопа-солдатика костюмчик красивый, и много друзей-сородичей, с которыми они часто бывают вместе... — добавлять про то, что солдатики и своих убивают, когда кушать хочется, Ми не стал.

— Ваша подача, дорогой художник Ми, очень оригинальна! — похвалила Ми собеседница. Надеюсь, что и нашим зрителям сегодняшний выпуск "Мира культуры" пришёлся по душе. Я уверена, что господин художник применяет такие нестандартные приемы подачи материала, чтобы наши юные и взрослые зрители лучше могли запомнить эту информацию. Что касается меня, то я очень довольна и узнала много нового. Всех зрителей мы вместе с клопами, жуками и другими насекомыми приглашаем на выставку работ господина Ми...

Ми брёл домой неохотно. Он знал, что его ждёт. Никто не знал!

Иногда он думал, что, возможно, существует способ перевести расплату на какого-то другого человека, а самому избавиться от неё. Но он понимал, что это было бы слишком жестоко.
Хотя... Вот эта недалекая девочка-журналистка вполне бы подошла. Пару раз сегодня она была на грани того, чтобы облажаться. Он мог бы попросить ИХ, и, возможно, они бы его услышали. Но... Нет, всё же это слишком, слишком жестоко. Разве выдержала бы она то, что всё это время творилось с Ми?

Ми поёживался. На улице стемнело и становилось прохладно.
Ему не хотелось спешить, но и задерживаться было нельзя.
С какими чувствами может идти домой человек, если знает, что дома его ожидают пытки?
Ми испробовал, казалось, всё: он напивался до беспамятства, чтобы отрубаться и просто их не слышать. Но ужасные головные боли и головокружения в момент похмелья становились ещё более невыносимыми, когда приходили ОНИ. Жужжали в уши, ползали по нему, забирались в ноздри, глаза... Места клоповых укусов зудели, а мухи — те откладывали личинки на каплях засохшей рвоты... И квартира через некоторое время превращалась в ад. Вонь, смрад, инфекции повсюду, ползающие на полу опарыши... Мухи летали истребителями и испражнялись ему на голову...
Ми с трудом приходил в себя. Обычно восстановление занимало у него несколько недель. Когда самочувствие немного улучшалось, молодые мухи вылетали через открытые форточки, а клопы исчезали в неизвестном направлении, он начинал потихоньку отмывать стены и пол, отмываться сам. Квартира приходила в более-менее божеский вид, раны на коже подзаживали. Иногда даже вши покидали его, когда, например, в скором времени должна была открыться его новая выставка...
Да, он рисовал их! Своих мучителей и одновременно тех, кто делали его великим.
Его считали неординарным, немного чудаковатым гением. Он блистал!
Его мух раскупили всех до единой в первые же два дня выставки. Как сказала одна посетительница "До того они прелестны"... Они были изумительны! Его мухи наряжались в женские одежды, носили элегантные туфли, часы и стильные дамские сумочки. Они готовили "мужьям" обед и читали по вечерам с детьми – маленькими мушками.
На "стенах" в "квартирах" мух были картины и фотографии премиленьких опарышей... Мухи на его картинах читали газеты, например, самая популярная называлась "Новости из мира насекомых". Мухи играли на музыкальных инструментах, учились летать, имели магазины и телевидение. Они звонили друг другу по телефону и ходили в гости. Они летали в походы, играли в игры и наслаждались счастливой мушиной жизнью.
На работах Ми (а они чаще всего бывали сериями) клопы (хоть они и не насекомые, а лишь похожи) носили очки и пальто, у них были различные уровни заведений для потомства — яйцевые, личиночные и нимфовые сады. А взрослые особи с удовольствием заглядывали в закрытый клуб "Имаго".
Ми отражал тысячи аспектов жизни насекомых (как реальных, так и выдуманных). Черные тараканы у него гордо разгуливали в генеральских погонах. Blatta orientalis. Черные тараканы. Должно быть, он любил их. Ведь от них у него только пару раз случался понос. Это происходило тогда, когда они бегали по его убогой пище своими грязными, покрытыми кучей инфекций, лапками...
У бабочек Ми хорошо передавал эмоции. Они были и злые, и беспечные, смеющиеся или недовольные, удивлённые или добродушные. Они были разными. Как и их расцветки! У них были кукольные ясельки и гусеничные сады.
На картинах не было и намека на то, что творили эти подлые существа у него в квартире. Они рассаживались на шторах, а ночью, когда Ми уже почти засыпал, резко взлетали все и меняли места своего расположения. При включенном ночнике это было очень страшно. Мрачные тени и трепет сотен крылышек пугали Ми, отзываясь резкой болью в груди и внезапным учащенным сердцебиением.
Муравьи почти единственные, кто его не мучили. Может, потому что однажды в детстве Ми спас какого-то муравья от расправы его одноклассника?
Ми испробовал почти все способы избавиться от своих мучителей: он переезжал на другие квартиры, в другие города, ложился в больницы. Но ОНИ никогда надолго не оставляли его. И появлялись в новых квартирах и новых городах. В больнице они давали ему небольшую передышку, чтобы потом, когда он подлечится, появиться вновь и продолжить мучить его снова и снова. Сначала Ми считал больницы спасением, но потом понял, что выдерживать новое появление мучителей после исцеления оказывается ещё более мучительным и оставил всё, как есть. Он не видел выхода. ОНИ оставляли его в покое только на время творчества. И только тогда, несмотря на физические увечья, он мог выдохнуть...
Так шли годы. Ми осунулся, огрубел, перестал верить в личное счастье. Он очень хотел бы когда-нибудь создать семью, но с его тараканами это было совершенно невозможно.
Ми написал картины о сотнях видов членистоногих. Ми имел неплохие заработки, откладывал средства "на потом", но уже не верил в это "потом".
Ми было 35. Он шел по прохладной улице и наслаждался мгновением свободы. Как вдруг увидел пацаненка лет десяти. Тот схватил саранчу и уже засовывал её в маленький пакетик — на верную смерть. Этот мальчик был удивительно похож на Ми в детстве. Ми вспомнил, как 25 лет тому назад, он засунул похожий экземпляр в спичечный коробок. Он ещё тогда собирался сделать из неё домашнего питомца: собирался кормить насекомое, ухаживать за ним. Но детство беспечно, и как-то всё закрутилось — летние каникулы, игры с друзьями, прогулки допоздна... Ми опомнился только когда лето закончилось. Он заглянул в коробок, но утомленная, да ещё с маленьким ротиком саранча не смогла его прогрызть — она погибла.
Ми закричал:
— Стой, мальчик! Ты что, собираешься сделать из этого существа домашнего питомца?
Удивленный парень отрицательно покачал головой. Он собирал коллекцию насекомых и готов был вложить в альбом с образцами новый засушенный экземпляр.
Ми продолжил: "Ты взял его, мальчик. А значит — приручил! А МЫ В ОТВЕТЕ за тех, кого приручили! Поэтому теперь это твой питомец. Ты должен поить и кормить его и ухаживать за ним.
Мальчик задумался, вытащил саранчу из пакетика, но по-прежнему удерживал её на ладони.
— Ты не можешь убить её! Ведь она — это твой питомец. Она не враг!
Мальчик отпустил насекомое, развернулся и молча удалился.

"Боже! С саранчи-то всё и началось! — подумал Ми.

Сначала, конечно, всё было потихоньку-понемногу. Но как только Ми съехал от родителей, тогда и проявилась вся эта чертовщина!

"Значит, на ней всё должно и закончиться!" — подумал Ми, вдохнул глубоко и улыбнулся.

© Светлана Беличенко, 2024
Дата публикации: 01.09.2024 09:33:09
Просмотров: 113

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.