Удивляюсь
Джон Мили
|
Форма: Рассказ
Жанр: Просто о жизни Объём: 6589 знаков с пробелами Раздел: "" Понравилось произведение? Расскажите друзьям! |
Рецензии и отзывы
Версия для печати |
|
Удивляюсь я, подумал я перед сном… и как люди живут?.. Вчера вечером прибежала его жена, дочка в охапке. Фингал под глазом, синий уже, с переходом на фиолетовый – это один, старый, и пониже, на правой скуле – совсем свежий. Ребенок плачет, малая еще; сама в голос рыдает и мужа поносит: «сволочь, убийца... без души и без семени настоящего». Я не выдержал, начал одевать штаны – я ему, гаду, задам!.. Нет, за ремень уцепилась, говорит, не надо. И улыбается сквозь слезы: в следующий раз, говорит, задашь. В следующий раз, говорю, совсем убьет, обеих вас, говорю, порешит. Потому что зверь! Не будет, говорю, возможно, следующего раза. Нет, отвечает уверенно, чтобы убить – это нет. Потому что любит ее. А она его. Ну, как их понять?.. Я соседа хорошо знаю; живем рядом как в дом заселились, почитай, лет пять. Мужик он неплохой; сильный такой, крепкий – девки таких любят. Работает где-то в конторе бухгалтером. Самая что ни на есть мирная профессия – чужие деньги считать; так нет, там-то он смирный, а дома... Что в человеке сидит, покоя кулакам не дает? Сегодня решил поговорить с ним с глазу на глаз. Сидим в пивной. После четвертой или пятой кружки – это чтоб легче было – приступаю: – Ну, - говорю, - Федя, объясни ты мне, дураку, что происходит. Зачем ты так, с женою-то? - А что, - говорит, - такое? – Придуривается, значит. - А то, - говорю, - что вечно она у тебя как побитая собака ходит. Зачем бьешь? Тут он понимает, что я все вижу, и начинает объяснять. - Понимаешь, - говорит, и прихлебывает, - сам не знаю, зачем. От жизни, наверно. - Ну какая у тебя, - говорю, - такая особенная жизнь, что обязательно женщину колотить надо? С мужиками-то ты не дерешься. - А мужики, - отвечает, - не так обижают, чтоб драться. Я б, может, и рад когда-никогда... Да сам видишь... – И руки в локтях по очереди сгибает, а там мускулы шарами перекатываются. - Хорошо, - говорю, - сильный ты, боятся тебя. А что жена? не боится?.. - Не, - говорит, - она храбрая. От раза до раза всё шпильки свои... пока не получит. - Какие такие шпильки? - спрашиваю, будто не понимаю. А сам такую же школу прошел... потому и развелся. - Обыкновенные, женские. – Вижу, заводится; кружку всю чуть не одним глотком. – Ладно, тебе скажу, ты только никому. Раньше всё было по мелочи, а по-настоящему началось так. И рассказывает... волосы дыбом! - День рождения у меня был года четыре назад, может, помнишь. Отпросился я с работы пораньше, в магазин, туда-сюда. Всё по женину списку закупаю, прихожу домой, как ишак навьюченный. Она, конечно, на кухне, жарит-парит, дым коромыслом. Раздеваюсь, иду помогать. Народу тогда много ждали: помимо тещи с тестем, ну и тебя, – на меня кивает, - начальник с женой и коллеги мои с работы; еще, ребята – друзья со школы, пара однокашников с института, все с женами и детьми; и еще одна пара – на морях в отпуску познакомились. С этой пары и началось... Я хорошо помнил этот его день рождения. Скукотища такая... Он быстро нажрался; похоже, принял много еще до всего. Потому ни на кого никакого внимания, и все сидят надутые, обиженные. Я хлопнул тогда несколько рюмок и ушел. А ночью уже - возня и крики, и скорая приезжала. Хоть и не спал, а принципиально с постели не поднимался – пусть сами разбираются. Он продолжает. - ... Чищу я лук, картошку, морковку, яйца взбиваю для торта, и прочее, всё делаю, короче, что скажет. А про себя думаю: сегодня, дескать, ей не поддамся, праздник портить себе не позволю… Что ты думаешь?.. Начинает издалека. - Хорошие люди, да? - говорит, и пирожки на сковороде с боку на бок переворачивает. - Кто? – спрашиваю. И начинаю колбасу резать. - Валерка с Людкой, морские. - Да, - отвечаю. Вроде, никакого подвоха. - Хорошие. - Особенно Людка, да? Жопа гладкая, фигура, волосы... Чувствую, в голосе у нее что-то не то. Затаился, слушаю дальше. Принимается за салат. И задумчиво так: - Знаешь, а я ведь видела... - Что видела? – Спрашиваю, а у самого сердце как забьется... - Ну, ночью тогда... ну, когда нагишом все купаться ходили. Как ты по жопе-то ее гладкой да своими ручищами. А? Скажешь не было?.. – И ко мне поворачивается. Нож длинный в руке, глаза сверкают и прям в мои смотрят. - Ты что, - говорю, - баба, сдурела?.. Какая жопа... какие руки?.. окстись!.. - Значит, не было? показалось, значит?.. Это бывает. – Отворачивается, и не глядя уже: - И в лесу показалось, когда мы с Валеркой за вами бегали, засекли; и в городе, возле памятника, когда вы целовались... - Не было, не было, не было... – я решил стоять до конца, - все ты выдумываешь... Погоди, кинул он мне, сейчас еще принесу. Показалось иль нет, но, кажется, его трясло. Через несколько минут был здесь еще с четырьмя кружками; сдул у себя пену, отпил и продолжил уже спокойней: - Да, - говорю ей, - не было такого, выдумываешь. - Ну и хорошо, - отвечает, и лук рубит, - значит, и у меня не было. - Как? – я аж остолбенел. – Ты это о чем? - О Валерке, о ком же еще. Пока вы обнимались да миловались, мы с ним тоже время зря не теряли. Вот, ребенок... Ах, ты, сука!.. Кровь сразу мне в голову, я ей - в торец. Отлетела. Тут звонок в дверь, гости, значит. Дальше знаешь: моментально нажрался. А когда ты ушел, я, значит, сразу всех выгнал и отметелил ее ногами. Как она себе «скорую» вызывала… не помню, отрубился. Весь следующий день - выходной был, если помнишь, - рассматривал дочку, похмелялся и ждал милицию. Но, пронесло… ничего она никому не сказала. Насчет ребенка, конечно, враньё! На меня девка похожа, как две капли воды: и ручки, и ножки, и носик, и все остальное... Короче, пошел к ней в больницу, там помирились. Да, так вот. С тех самых пор, чуть чего пронюхает, или просто так даже, догадается, так сразу мне заявляет, что ребенок не мой. Кого только не называет... Тебя... - оторвавшись от кружки, он внимательно посмотрел мне в глаза, - представляешь, тебя тоже. Ну и, конечно, получает. Ох, баба-дура!.. Я внутренне покраснел, как рак, и сам затрясся. Но виду не подал, только искренне посочувствовал. - Действительно, дура, - сказал я с воодушевлением, – правильно ты её! И чего не хватает?!. Муж у тебя - кормилец, дом, дитё... Живи да радуйся... Пришедши домой, залег на кровать; вспомнил, как пришла тогда - это после их-то морей, со злости, - с просьбой своей, а я взял и удовлетворил… бабенка она симпатичная! И так еще про себя подумал: что если Федька узнает, лежать мне, пожалуй, в гробу, в белых тапочках. А возможно, и тапочки не понадобятся – ноги, дурак, поотрывает!.. Нет, удивляюсь я всё-таки, вздохнул я, уже почти засыпая… и как люди живут?!. © Джон Мили, 2014 Дата публикации: 02.06.2014 19:47:12 Просмотров: 2383 Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь. Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель. |
|