За далью незапамятных времён

Влад Потёмкин

Форма: Роман
Жанр: Любовно-сентиментальная проза
Объём: 25479 знаков с пробелами
Раздел: ""

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Серая череда событий, никчёмной жизни молодого правителя, одержимого лишь праздностью, заставляет Ангела-Хранителя перенести его в прошлое, чтобы открыть для него будущее и побудить интерес к жизни. И его жизнь наполняется сюрпризами, один хлеще другого. Интерес возрастает с каждым новым шагом открытий будущего его династии и его личной жизни.

Глава 1
Не прошеный гость.
Конунгу Хальву Ирвингу послышался вздох.
- Почудилось, должно быть, - подумал конунг и всей пятерней крутанул птичью ножку так, что она целиком уместилась в его кулаке, выглядывая сквозь пальцы торчащими кусками мяса.
Звук повторился, и Ирвинг понял: « Слух его не обманывает».
- Кто здесь? – вопрошали глаза правителя полные удивления.
- Это я, - донеслось до него из глубины, но вполне, отчетливо, при этом бражная взвесь в бутылке пришла в движение.
- Ух?!! Ты!.. - от изумления Хальв раскрыл рот. – Я, ведь, ещё ничего не сказал?.. Я, только - подумал?
Он стал тереть глаза, не веря увиденному зрелищу - по ту сторону бутылки стояло непонятное существо, сморщенное, с вытянутым лицом и узкой, клинообразной бородкой. На голове огненно рыжий чуб, торчал из-под шапки колпачка с бубенчиком. Одежда вся в дырах. Весь он, от ног и доверху, был наполнен, какой-то несуразностью.
- Чего уставился? – изрёк «Несуразный». – Давай, выпускай меня!!
- Ты, как туда забрался? – остолбенело, спросил правитель.
- Как? Как? – осадок в бутылке заходил ходуном. – Мария загнала!!
- Во?!! Даёт?!! – пьяная физиономия Хальва вытянулась. – И, как это у неё получилось?
- Как? Как?.. Крестом!!!
- Каким ещё крестом? – нижняя губа Ирвинга совсем отвисла.
- Ты, чего - совсем того…я смотрю??
- Ты, сам должно быть - того…. Ку-ку…Полный!
- Отвори пробку, дятел!! – негодовал «Несуразный», видя, как уходит дорогое ему время.
- Сам, ты, дятел!.. Я конунг!!
- Какой, ты, конунг?! Что и делаешь… - пьёшь, да пьёшь…
- Пить будешь??
- Буду!! – обрадовался замурованный, думая, что - он ищет себе компанию.
- Не открою-ю-ю... Самому мало-о-о…
- Не буду я пить!! – умоляя, взревел «Несуразный».
- То-то!! Шишок… - промямлил конунг.
-Я, лишь - компанию тебе составлю, - пошел на хитрость Шишига и бубенчик на желтом колпачке, закачался, в такт его увещеваниям.
- О!.. Это другое дело!! – пьяно изрёк Ирвинг. - Я не таких как ты… я ярлов, от дармовщинки отваживал.
Хальв приподнялся на локтях, так как, встать у него уже не было сил и, не спеша, потянул пробку. В конце своего пути, по лабиринту горловины, закупорка издала: « Чпок» - не то, здороваясь, не то непонятный, так поздоровался - издав вздох свободы, но «Несуразный», тут как тут, вместе с хлопком, уже сидел на столе. Как будто ничего и не было, лишь шипение в горловине ёмкости говорило само за себя: «Что–то произошло?!!»
- Кхе!.. Кхе!.. – изрек он, прочищая горло, после долгого заточения.
Шишига-Барабаш продрал глаза, после столь ядрёного настоя. Он, всё ещё, не верил в своё освобождение и, озираясь по сторонам, крутил головой. Головой барабашка больше крутил из боязни - как бы не зашла Мария и не загнала его обратно в бутылку.
- Куда же мне сховаться то?.. Куда?? – домовенок принялся подыскивать себе укромное местечко, буря голое обиталище конунга своими угольными глазёнками.
- Хованец! Ты, чо…., - только и смог вымолвить конунг, на слово «мельтешишь» у него уже не было сил.
- Живёшь, как церковная мышь!.. А если сейчас Мария зайдёт?.. - шнырик по-детски развел руками, с отражением на лице полного удивления.
- Куда мне ныриться?.. Куда?? – он встал во весь рост на столе, но от этого в пустынном жилище Ирвинга потаённых мест не прибавилось.
Окосевший конунг, ничего не понимая, уставился в одну точку.
Семейная жизнь Хальва и Изольдой, после рождения сына, лучше не стала. Характер жены стал ещё более скверный и неприязнь к супругу, лишь только усилилась. По плану Изольды, конунг не должен был, общался с ребёнком. Благо исполнить задуманное оказалось не сложно – она отправить Сигурта вместе с няньками подольше от всеобщих глаз.
Конунг Хальв Ирвиг Младший, когда то, разъезжающий по резиденциям и охотничьим местам в окружении вереницы ярлов и их дружинников, вдруг остался один и не понятно при каких обстоятельствах оказался на заброшенной заимке в горах под названием «Пристанище Бурого Медведя».
Бочонки с пивом и лагуны с брагой с завидной скоростью опустошались, продолжая вершить своё пагубное дело.
Глава 8
Удивления не заканчиваются
На звук отворилась дверь и в створ просунулась голова, красивой девушки, лет восемнадцати.
- Мой, король, звал меня? – спросила она милым голосом.
- Вели, ей зайди, - чуть слышно, прошепелявил зуба половинчатый. Он спрятался за огромную бутыль и стал изучать её оттуда.
- Мария… - промямлил конунг и замахал руками. Он хотел ей сказать, чтобы она шла к себе, только язык его не слушаясь и пьяно завис.
- Ваше Величество - чего-то хотело? – молвила она глазами полными любви.
Это чувство затеплилось в ней, когда она почувствовала себя в положении. И чем больше увеличивался срок, тем больше и больше росло - это чувство, не зависимо оттого, как бы плохо себя Хальв не вел в отношении неё.
Изначально у Марии были другие планы на конунга. Но, всё изменилось, как-то само по себе. Она влюбилась в него - своего первого и последнего мужчину.
Когда он уходил на охоту – управительница ждала его, прислушиваясь к шороху шагов, наблюдая в проём двери, его возвращение и не засыпала, пока Хальв не вернётся. Перед родами, она ждала его с очередной охоты. Только, как не молила, смотрительница дома послать ей обнадёживающий скрип снега под ногами – зловещая, угрожающая, страшная тишина стояла в ушах.
- Что-то, не так?! – подумала она. Эта мысль, теперь не покидала её весь вечер и, лишь нарастала и нарастала. Тревога эхом пульсировала в её голове:
«Что-то не так?!!»
« Что-то не так???»
Первые порывы ветра закачали кроны деревьев, царапая ветвями по скату крыш. По снегу поползла первая позёмка.
Где-то прокричал филин – как скорбный сигнал беды.
- Надо идти! - решила Мария. - Пока не замело следы.
Быстро собравшись, беременная направилась по следам, утопая в сугробах по пояс. Ступая, след в след, она не ощущала дна своими ступнями, благодаря большому животу.
Смотреть по сторонам не имело ни какого смысла - снежная пелена кружила так, что ничего не было видно. От ветра и снега у неё потекли из глаз слёзы. Замёрзло лицо. Руки и ноги ломило. Вдобавок ко всему прочему - на неё напала дрожь. Зубы принялись издавать такую дробь, что ей стало страшно. Что её могут услышать волки, и она не доползёт, и не поможет любимому.
Порывы леденящего ветра усиливались, пытаясь склонить стволы деревьев к земле, а то и, вырвать их с корнем. Холодный ветер гулял в полах её заштопанной одежды, пронизывая до самых костей. Снег колко бил по лицу и таял, стекая. Управительница вытирала лицо, полами рукавов, стараясь не давать потёкам обледенеть. От холода руки и ноги продолжали коченеть, она ёжилась, но не останавливалась. Непогода продолжала свирепствовать, но Марию пугало лишь одно – как бы совсем не замело следы. Она даже принялась паниковать, по этому поводу. Не обращая внимания, на немеющие от холода конечности и интенсивно-стучащие зубы, она ускоряла и ускоряла шаг.
И тут, смотрительница увидела, два тёмных пятна. Прямо на взгорке, через ложбину, почти у самого основания возвышенности.
Изо всех сил, работая руками и ногами, преодолевая снежную насыпь, она вползла на вершину сугроба. Перед ней лежал человек и чуть поодаль – медведь. Метель утихла. Небо посветлело. Луна, выглянувшая между туч, отчётливо освещала место поединка двух существ - рода человеческого и шатуна, покинувшего берлогу.
От усиленного движения у неё закружилась голова, но состояние радости безраздельно поселилось и завладело ею.
- Слава Богу! – вымолвила Мария, и счастливая скатилась вниз, прямо в открытые объятия замерзающего Хальва. Она перевернула его на спину. Ирвинг застонал.
- Живой! - просияло внутри неё.
Глубокая рваная рана напугала её, но благодаря толстенному зипуну конунг остался в живых.
Уловив шум и запах крови, хозяин леса зарычал и, встав на дыбы из последних сил, нескладно двинулся на людей. Из пасти его торчала рукоять меча, а в шее рогатина и сломанный древко.
В пылу схватки Ирвинг вонзил рогулю в лохматую шею, но берложник переломил древко. Пользуясь длинною сломанного шеста, конунг повторно уколол шатуна рядом с первой раной. Меч в пасть он воткнул уже, когда хищник подмял его под себя и с ревом стал рвать на нем одежду, застревая когтями в плотной сермяге.
Колющий удар мечом, лишил ушкуйника прежнего ретивого порыва, и он стал оседать. Охотник прекрасно понимал - «огромный медведище задавит его заживо». Что, есть силы, он утёрся в рукоять меча двумя руками. Косолапый космач взревел от боли и привстал. В этот самый момент конунг вынырнул из под него. Тяжелая туша грузно заняла его место.
Шатун смотрел блестящими глазами на свои жертвы, но сил на большее у него уже не было. Он упал, в полуметре от людей, уткнувшись окровавленной мордой в порошу. Затих, время от времени, фыркая алыми каплями крови, на белый пушистый снег.
Мария взвалила тяжеленого Хальва на своё плечо и потащила. Она выбрасывала ногу вперёд, упираясь ступнёю в снег, и отталкиваясь, проползала вперёд с любимым на спине. При каждом её выпаде, она ощущала бедрами свой округлый выпирающий живот.
Ветер стих. Тучи исчезли. Стало подмерзать. Луна полновластно светила, осыпая округу мягким лимонным светом. Воздух стал морозен и тих.
Пробираясь по зарослям шиповника, она поцарапала себе руки и лицо, но не обращая внимания на боль продолжала тащить дорогого ей человека. Чтобы отдышаться, Мария остановилась - перевернулась на спину. Перед ней висело темное бесконечное небо, усыпанное звёздами.
Она и Хальв лежали на тропе заметённой снегом, а наверху, над ними цепью, убегала гряда голых огромных валунов. Сильный северный ветер не давал им возможности обрастать снежными шапками и сейчас, они, подмороженные набирающим силу холодом, были белые от арктической стужи. Среди камней росли, стелящиеся по склонам, можжевельники. Ярусом ниже, голые кусты орешника и боярышника, такие же безмолвные, как белые истёрто-голые камни. На самой макушке сосны, в свете луны, зияло черным пятном брошенное гнездо. Воцарившееся беззвучие нарушал лишь шум ручья, доносившийся из ущелья. На встречу к нему нёсся ручей поменьше и вместе они рождали бурный поток. Через лог, после слияния начиналась усадьбы «Бурого Медведя». Это радовало, не пугал даже усиливающийся мороз. Лишь деревья, огрызаясь, потрескивали, призывая Марию в путь. Она от усталось и нервного напряжения, беспрестанно хлопнула ресницами, покрытыми узорчатым инеем, смотрела на неподвижно-лежащего любимого и была уверена, что всё будет хорошо. Осторожно, натащив на себя конунга, она возобновила движение к дому.
Попав, после жгучего мороза, в тепло, тысячи иголок набросились на тело управительницы, словно касание свежего можжевелового веника в парилке, но лишь более колко и нестерпимо больно.
Рана Хальва, оказалась гораздо глубже, чем ей показалось на первый взгляд. Положив на неё распаренный подорожник, смотрительница вышла за дом. Она откопала под снегом крапивы и, наложив полезный сорняк, поверх подорожника, перебинтовала тело – останавливая кровь. Растирая обледеневшие конечности конунга, она радовалась, видя, как краснеют его пальцы. Мария укутала ноги шкурой рыси, верх тела накрыла шерстяным овечьим одеялом, связанный ею длинными, зимними ночами. Сев рядом, она почувствовала тяжесть в низу живота.
- Что-то рано, - подумала тира. Задув сальный огарок, управительница вышла с остатками теплой воды.
- Рано, - повторила она, больше сама для себя, Хальв вряд ли мог ее слышать, да и ему до всего этого - было все равно.
- Должно быть, так Богу угодно………………….. …………..……………………………………………………………………..…………………….……роженице не терпелось знать: «Кто?..» Она подняла крохотное существо.
- Сын!.. – радостно вскрикнула она и застонала от боли, но материнское ликование продолжало бежать по телу неописуемым восторгом, радостно оседая в глубинах головного мозга.
Молодая мама перетянула пуповину. Обмыла ребенка водою из таза и завернула в лоскут. Малыш шевелил губами. Он хотел есть. Ничего не находя, он хотел вскрикнуть, но слыша: « Ш-ш-ш»,- успокаивался до очередного «Ш-ш-ш».
- Кричать нельзя, - наставляла мама и серьёзным тоном и добавляла, - вдруг накричишь грыжу?.. Какой же, ты, тогда будешь конунг? Грыжа нам не нужна!..
- Какой, ты, красивый, - родительница восторженно расплылась в улыбке, - быть тебе, Хлодвигом!.. В честь первого франкского короля!
Она улыбалось, глядя в такое милое, премилое создание, которое ждала с таким нетерпением.
Поговорив, ещё какое-то время, она дала ему грудь. Покормив, не много, как учили в монастыре, она подержала его столбиком - пока не отошёл воздух, и положила на свою лежанку.
Конунг в бреду раскрылся и беспомощно перекатывался головой по подушке. Он принялся, что-то невнятно, кричать, махать руками, призывая на приступ…
Вдруг, он вытянулся. Замер. Стал длиннее и, погаснувшим, отрешённым взглядом, уставился ввысь – сквозь потолок и все остальное…
Лицо его гневно исказилось, превратившись в звериный оскал. Губы утончились и злобно сжались. Остекленевшие глаза вырывались из орбит и пугали Марию своим отсутствующим взглядом…
Управительница, не зная, что делать, закричала. Но, он ни как не реагировал на её истерические вопли. Она принялась бить его по щекам. Окоченевшая голова безнадежно летала из стороны в сторону…
… И, он издал грудной, глубинный рык. Откуда-то издалека, как будто из другого мира. Этот «Рык», так напугал её, что она даже не могла осознать радость его возвращения, а замерев, так и оставалась, сидела на нём, всматриваясь, как его глаза наполняются рассудком, как к нему возвращается жизнь. Щеки его начали розоветь.
- Где, я?.. – спросил Хальв. Голос его звучал глухо, как и предыдущий рык, но он уже не пугал её. Она наложила ему на лоб материю, смоченную в рассоле. Это дополнительно взбодрило его, и он вновь повторил:
- Где, я??
Голос его был отчётливый и ясный, а глаза требовали ответа на вопрос.
- Ты, возвращаешься с охоты, - ответила она. – А теперь, тебе, надо поспать.
Ирвинг послушно закрыл глаза и заснул. Он, время от времени, впадал в бред, но Мария была рядом.
- Чи-и-и, - успокоила она.
Конунг шел на поправку. Время от времени приступы бреда нарухали его забытье.
- Бредишь?! Это хорошо!.. – заключала смотрительница дома. - Значит, жить будешь!
- Со вторым рождением тебя, Хальв Ирвинг, – и добавила, более радостно, – и с рождением сына!!
Надавив брусники и клюквы, Мария сделала морс. Давая питьё и, попеременно меняя на голове повязку, она возвращала его к жизни.
Жар спадал, но ненадолго. Сухой кашель рвался наружу.
- Застудил, ты, себя, - рассудила управительница. – Сколько на снегу пролежал?.. Одному Богу известно!
Как-то, Хальв с охоты принёс барсука. Шкуру велел ободрать, а внутренности выбросить воронам. Мария, ослушалась его указа, вытопила внутренний жир и теперь натирала ему грудь барсучьим салом, не касаясь ран, начавших понемногу схватываться.
Лицо Марии, при виде выздоравливающего конунга - светилось небесным светом.
Забота за больным и рождение сына переросли в любовь и преданность. И окончательно!.. На веки, связали её с Ирвингом, крепче гранитного монолита. Теперь каждый вечер, она не могла уснуть - всё, думала о Хальве. Придумывала разные планы их совместного проживания и засыпала, далеко за полночь, под оберегающим её ликом.
Глава 12
Ангел смотрял на неё, любовался её обворожительным, красивым лицом и не мог поверить, что это она. Сомнения, тлеившие внутри него не давали ему покоя, чтобы принять это окончательное решение и поставить точку в своём затянувшемся вопросе поиска.
Каждую ночь, смотрительница дома думала о конунге, мысленно разговаривала с ним, представляя, что он говорит ей: «Да». И была уверена, что это «ДА» свершиться. А когда, она увидела жену Хальва, её вид - несуразное подобие женщины, ещё больше вдохновил смотрительницу-хозяйку в обязательном свершении этого «ДА».
Ирвинги объезжали свои владения. Конунг должен был выделить своей жене набежавшую ей долю от приданого. У княгини к смотрительнице образовалось множество вопросов, рабы бросились на поиски Марии и когда, они все вместе предстали перед ней, она ошарашила их вопросом:
- Что это?.. - обратилась она не понятно к кому и непонятно что, имея в виду, не дожидаясь ответа, она вышла, оставив всех в полном недоумении.
Хутор «Пристанище Бурого Медведя» Изольде не понравился, и управительница этому была неслыханно рада. Худющая, долговязая особа не могла быть добрым человеком и наверняка бы съела её заживо, своими придирками и неуместными замечаниями. Лицо её вытянутое и нервное, с вечно бегающими глазами и острым подбородком не могло обещать ничего хорошего. Они с сестрой, будучи в монастыре, такие лица рисовали чёртикам. Тело её – под стать лицу состояло из одних только острых выступов и углов. Чета конунгов оставалась на заимке не долго, но злобный прищур не покидал её лица, всё это время. Всё, куда бы «Верста Из» не бросала свой взгляд, не вызывало в ней чувства радости или восторга, а наоборот насыщало злобой. Голова её при этом недовольно покачивалась, а начес редких тонюсеньких волос наиболее ярко дорисовывал весь этот ходящий скелет. Переполненная злобой княгиня покидала очередную, не понравившуюся ей усадьбу. Уже с коня, она, что-то фыркнула и ускакала из жизни смотрительницы раз и навсегда.
Для скорейшего засыпания Мария баюкала сына старинной песенкой, и он - тут же засыпал. Каждое утро она радостно просыпалась и спешила к кроватке. Аукая и разговаривая, она целовала его, от чего Хлодвиг захахатывался неудержимым смехом.
- Скажи мама, - просила она.
-М-м-м…, - Хлод пытался, повторить за ней.
- Скажи, люблю.
- Блю-ю-ю, - вторил малыш. И так, лепеча и повторяя, они беседовали, пока она не давала ему грудь.
Хлодвиг вставал, ходил по периметру кроватки. Топал пухлыми ножками, вызывая у матери неописуемый восторг.

Глава 24
- Как, ты, спишь?
- Я сплю хорошо, зная, что мои военные не спят!
Локки заулыбался в след его риторике и хорошему настроению.
- Надо издать закон!
- Законы издавать можно! И даже нужно!! – поддержал его Локки.
- Без законов жить нельзя!
- Совершенно верно! Без законов нельзя, но законы должны выражать моральные стороны времени и людей.
- Законы и создаются для людей!
- Это вопрос?! – Локки сомнительно надул губы, изобразив подкову над верхней губой. - Законы должны работать, если между законом и моральными устоями можно поставить равенство, то такие законы обречены на жизнь и будут работать.
- А если нет?
- Тогда такие законы, вряд ли имеют право на существование? Они даже губительны!!
- И как - тогда - быть?
- Для начала надо создать свод уже имеющих хождение в государстве законов!! И уже с его основополагающей силы создавать, что-то новое!
- Как жизнь твоя? - спросил Локки, интересуясь в первую очередь – его внутренним состоянием.
- Я рад.
- И на том спасибо.
- Конечно!.. Оракулы вещают, что жизнь моя долга…
- Лжецы, - подумал Локки, но - спросил. - Ты веришь им?
- Вполне!.. Они предсказали мне победу и вот Армения опять в наших владениях.
- Ты, вещаешь, как поэт! И ОПТИМИСТ!!!
- У меня же школа… Сам знаешь, чья! Меня тревожит Евдокия.
- А, что с ней?
- Она, вся, во власти вещих снов.
- И, что в них?
- Хорошего - во снах тех мало. Вот, она и тревожится этим.
Послышавшийся стук каблуков прервал рассуждения императора.
- Должно быть жена, - Феодосий, заострив внимание указательным пальцем, поднятой вверх руки и они, не сговариваясь, направились – на главную – дорожковую часть библиотеки, от которой лучами, под прямыми углами расходились проходы книжных стеллажей, хранившие великие тайны былого – вобрав в книжные переплеты массу знаний ВРЕМЕНИ.
Императрица, зная пристрастие мужа к чтению – знала, где его искать. Феодосий даже изобрел свой торшер - лампу, для удобства чтения и всё своё свободное время пропадал в библиотеке.
Они вышли друг на друга одновременно – Локки не узнал ее – он был крайне удивлен, увидев Евдокию такой обескураженной тревогами на нее вдруг свалившимися. Чтобы скрыть, таившуюся внутри нее боль, она улыбнулась, но улыбка получилась кривая и она - это поняла. Страх превратил ее лицо в камень.
- Дорогая, - обратился к ней император – ему не нравилась ее хандра – напавшая на нее в последнее время, но - он старался не подавать вида, - у нас гости!!
Императрица улыбнулась, всё - той же кривою улыбкой – что Локки встревожило - еще больше.
- Мое почтение самой красивейшей из женщин мира!! – с поклоном поздоровался гость, на что императрица ответила промелькнувшим блеском в глазах и разбегающимся оживлением на лице.
- Спасибо! – ответила она, продолжая расцветать.
Последние дни император не находил себе места, видя жену такой встревоженно-озабоченной и искренне обрадовался – когда увидел, как озарилось ее лицо. Он решил оставить их одних – видя, как благотворительно друг Локки влияет на нее.
- Я с вашего позволения – откланяюсь, - обратился Феодосий к жене и гостю. – Надо дать, кое-какие распоряжения перед ипподромом и балом. А, ты, дорогая покажи нашему гостю библиотеку - я не успел его ознакомить со всей экспозицией.
- Хорошо, - ответила она.
- Я надеюсь, ты, помнишь Локки – он был на нашей свадьбе, - сказав это, он направился к выходу из читального хранилища.
- Вас, что-то тревожит? – спросил Локки - решив действовать осторожно, а не гнать - с места в карьер. Он прекрасно понимал - она находится на грани - на скользком льду. Её достаточно всего - лишь - «чуть-чуть» задеть и она, тут же, упадет.
Она в ответ промолчала, опять погрустнев, и погрузившись в прежнее состояние.
- Вам, должно быть, что-то приснилось! Девушкам часто снится, что-то непонятное, а потом они терзаются в догадках – «Что бы это могло быть?» и накручивают себе до такого самоистязания, что после самим смешно становится!! – Пройдоха придавал беседе тон шутливый и как можно, более расслабляющий.
Евдокия слушала, и настроение внутри нее менялось – менялось и выражение на лице.
– Приснилась, что-то?? – на прямую, спросил гость.
На что она в ответ, энергично – несколько раз закивала головой.
Забудь!.. Это всего лишь сон!! Все будет хорошо, - успокаивал он ее и колокола зазвонили в след его словам.
Она - сама, не понимая, как – уткнулась ему в грудь и заплакала, изливая слезы и ругая себя за мнительность и суеверные языческие предубеждения, ввергшие ее в состояние такого панического страха.
Локки - слушал ее всхлипы, прекрасно понимая, что изменить течение времени и рок судьбы не возможно. Но, он и не хотел - видеть своего друга – на исходе своего жизненного пути подавленным и обескураженным, а состояние жены угнетало его – он считал себя в чем-то виноватым, хотя ему и не в чем было себя упрекнуть.
- Ты, собираешься на бал?.. В таком виде??? – слегка отстранив ее, спросил Пройдоха.
Она в ответ лишь улыбнулась, сквозь радостные слезы.
- Срочно, готовимся!! Твой удручающе - панический вид, очень печалит Феодосия. Порадуй его и все будет хорошо!!! А библиотеку, вы, ВАШЕ ВЕЛИЧЕСТВО покажите мне в следующий раз…
Глава 28

Локки смотрел на людей, собравшихся на ипподром и, был крайне, обрадован - радужными изменениями в состоянии Евдокии – ее лицо, обрело прежнюю очаровательность – оно сияло и горело восторгом. Она, в пурпурном платье небезучастно беседовала с визирем - понимая суть его мысли, тонкий узкий подбородок, большие, блестящие глаза, хоть и напоминали газель, но в них уже не было прежнего страха, а прежняя рассудительность ее глаза подкупала, вызывая не поддельный интерес к ее персоне. Высокая прическа, поддерживаемая – по всей видимости, шпильками - делала ее еще выше и стройнее. Казалось, что перед вами даже не женщина! Не императрица!! А богиня, овеянная ароматами горных душистых трав, бесконечных просторов полей и прохладных тенистых лесов – все – все - собралось в ней воедино и она настолько не обычна и не совместима с окружающим ее миром, словно это чужеземный цветок на поле одноликих желтых цветов мать и мачехи. Запах исходивший от нее был настолько необычен и не повторим – состав, которого не знала даже она сама, а ее личный парфюмер на вопрос: «Что здесь?» - лишь отнекивался, ссылаясь на свою забывчивость.
- А всё-таки? – настаивала императрица.
- Что, ВЫ, хотите - ВАШЕ ВЫСОЧЕСТВО?!! Я всего лишь смертный раб, в этом мире и у меня такая - короткая память!
Деликатность не позволяла ей настаивать, но запах лесных фиалок и левкои в композиции таинственного парфюмера непременно присутствовал, и скрыть его или с чем-то перепутать было не возможно – он - подымал настроение, румянил и освежал лицо.
Читайте начало на www.litres.ru/vlad-potemkin/braki-rozhdautsya-na-nebesah/#.VsdOa7alc04.

© Влад Потёмкин, 2016
Дата публикации: 07.05.2016 13:11:40
Просмотров: 8185

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.