На культурном фронте

Борис Тропин

Форма: Роман
Жанр: Проза (другие жанры)
Объём: 13227 знаков с пробелами
Раздел: ""

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Глава 24 романа "Мы уходим"

- Действительно, шквал событий! – обратился Иван в сторону Саши – Чуть ни весь мир попал под горячую полосатую лапу… А подозрения на руку Москвы. Даже, казалось бы, понятная ситуация с неожиданной смертью президента Франции Жоржа Помпиду тоже поначалу вызвала подозрение: 63 года не такой уж и старый, да, был болен, но, как объясняли, обычным гриппом, а резкое ухудшение здоровья произошло после возвращения из Абхазии.

В Пицунде Жорж Помпиду встречался с Леонидом Ильичом, и причиной возможного недомогания после этих встреч мог быть только лишний стакан спиртного. А то, что у президента была редкая форма лейкемии, скрывали до последнего.

После разбора полётов Шестидневной войны и скандала по поводу причин неготовности Израиля к нападению Египта и Сирии получила отставку наша бывшая соотечественница из Киева Голда Меир, что привело и к завершению её политической карьеры.

Тем не менее последствия «полезной для нас войны», цитирую Майка, обеспечили для Союза массу бонусов. В качестве оплаты за энергоносители с Запада хлынул поток всяческих благ. Естественно, не всем и каждому досталось, но в целом было весьма ощутимо.

Уровень жизни на Западе резко снизился. Там кризис и болезненная технологическая и прочая перестройка. По всему миру перевороты и смена власти. А в Советском Союзе во главе с дорогим Леонидом Ильичом всё окей. Страна на подъёме.

Массовое потребление с энтузиазмом пожинает плоды европейской индустриальной цивилизации и собственной экономики.
Наращивается военный и научный потенциал.

Многих это сегодня удивит, но факт остаётся фактом: на первом чемпионате мира по шахматам среди компьютерных программ в Стокгольме золотую медаль чемпиона получила советская программа «Каисса», одержав яркую и убедительную победу над 13 машинами из 8 стран мира.

Успешно реализуется космическая программа. Всё летает, ничего не падает, а если падает, то куда надо и в точно рассчитанное время. После трагедии на Байконуре – в американской интерпретации «Катастрофа Неделина» – контроль за пусками стал гораздо строже. Растёт ядерный потенциал, проводятся испытания, появляется советская военно-морская база в Сомали.

Для активной молодёжи – грандиозная комсомольская стройка БАМ, где реанимированный энтузиазм прошлых лет подпитывается хорошим снабжением, вызывающем зависть других регионов.

Продолжается строительство знаменитых автогигантов. АвтоВАЗ уже выдаёт продукцию, и счастливые обладатели обкатывают свои разноцветные «Жигули».

Одновременно растёт и благосостояние стран Восточной Европы.
В День Победы торжественно открывают метрополитен в Праге, строительство которого велось при помощи советских специалистов - общая трудовая победа.

Казалось бы всё хорошо… Но, как ни странно, а может и не странно, однако весьма примечательно, золотое время СССР коррелирует с другим интересным, но, я бы сказал, однобоко исследованным процессом.

Набирает силу поток эмигрантов из соцлагеря. Исход выдающихся, и не только, деятелей культуры. И происходит это на фоне ожесточенной полемики вокруг произведений и диссидентской деятельности Солженицына.

«Иван Денисович» и другие рассказы, наделавшие шума в родном отечестве, художественно-исторический роман «Август Четырнадцатого», изданный за рубежом и породивший ожесточённые споры как среди литераторов, так и историков, взбудоражили интеллектуальную среду Московской и Питерской интеллигенции. Отголоски этого возбуждения распространяются по стране.
Спецслужбы Запада активно участвуют в этих разборках, стимулируя поток публикаций в западной прессе в защиту диссидентов.

СССР разворачивает мощную пропагандистскую кампанию против диссидентов. Газета «Правда» публикует открытое письмо группы советских писателей, с осуждением Солженицына, Сахарова и прочих, «клевещущих на государственный и общественный строй Советского Союза».

Ситуация накаляется. После трагедии с Елизаветой Воронянской Солженицын даёт зеленый свет на публикацию эмигрантскому издательству «ИМКА-Пресс», где уже давно ждёт своего часа, написанный ещё в 60-е годы «Архипелаг ГУЛАГ». А сам отправляет «Письмо вождям Советского Союза», в котором призывает отказаться от коммунистической идеологии и сделать шаги по превращению СССР в русское национальное государство.

В январе на «Радио Свобода» начинают читать «Архипелаг Гулаг».

Шквал негодования на Родине. Возмущенные письма рабочих и крестьян, доярок и бульдозеристов. И, конечно, в первую очередь литераторов.

Но кроме возмущения и негодования требовался и какой-то еще весомый художественный аргумент. Идеологический контрдовод на литературном поле.

И такой был предъявлен.

«Новый мир», реабилитируя свой промах с Солженицыным перед новой властью, публикует роман Владимира Богомолова «В августе 44-го», который стал настоящей сенсацией. Такую войну еще не описывал никто. Со знанием дела автор изложил подробности и специфику работы советской контрразведки «Смерш». В основе подлинные события, отражённые в официальных документах того времени.

У романа несколько названий: «Убиты при задержании», «Момент истины», «Чрезвычайный розыск…». Но, что примечательно, он более известен под названием, отсылающим к произведению Солженицына.

Битва титанов! И она всё ожесточеннее.
Страсти кипят по обе стороны железного занавеса.

На поле этой битвы появляется новая фигура – морской ковбой из Техаса Баррон со своим бестселлером и наносит мощнейший удар по советским спецслужбам, идеологии и престижу страны и всего соцлагеря.

- Да уж, – в хмурой задумчивости буркнул шеф.

А Майк наморщил лоб.
- Барон морской ковбой?! – пробормотал себе под нос. – Прикольно.

- Яростная полемика о структуре и характере коммунистического государства, роли его спецслужб внутри страны и за рубежом выходит на международный уровень, - продолжил Иван. – Литература и спецслужбы двух систем ведут непримиримую борьбу.

В руководстве СССР не знают, что делать с Солженицыным – сажать, уничтожать или высылать. Побеждает мнение Андропова.

Солженицын арестован и выслан из страны. Сами уезжают поддержавшие его Мстислав Ростропович и Галина Вишневская.

После исключения из Союза писателей и принудительного содержания в психиатрической больнице за публикации в самиздате эмигрирует Владимир Максимов. В Париже он начинает издавать литературный журнал «Континент», параллельно исполняя обязанности директора международной антикоммунистической организации «Интернационал сопротивления».

Уезжает лауреат Сталинской премии фронтовик Виктор Некрасов автор знаменитой книги "В окопах Сталинграда".

Еще совсем недавно вполне благополучный – выездной! – Галич тоже эмигрирует. Вдогонку его лишают гражданства, запрещают произведения, вымарывают имя из коллективных проектов. Но его знаменитый «Красный треугольник» триумфально шествует по стране.

За рубежом уже отчётливо формируется другая русская литература новой волны эмиграции. И не только литература.

Во время гастролей в Канаде бежит из-под надзора и остаётся на Западе солист Кировского балета Михаил Барышников.

Эмигрирует в США внук ленинского наркома иностранных дел Павел Литвинов, ставший к этому времени махровым диссидентом.

Прыгнув за борт туристического лайнера у Филиппин, вплавь эмигрирует океанограф Станислав Курилов…

Список можно продолжать. Это уже тенденция. Болезненный надлом в социальном сознании, который не в силах купировать неповоротливой и заидеологизированной советской пропаганде.

Перемещение небольшой, но яркой части советской культурной элиты за рубеж лишь способствует усилению несогласия и сопротивления жестким запретам в культуре и экономике внутри страны, чем умело пользуются спецслужбы Запада.

Метастазы отрицания становятся всё более распространёнными, принимая порой форму откровенного предательства. Полковник ПГУ Олег Гордиевский превращается в агента Ovation и начинает работать на Британскую разведку. Леонид Полищук, проигравший в казино деньги из кассы резидентуры в Непале, становится агентом Уэй и начинает работать на ЦРУ.

Список тоже можно продолжить. Но вернёмся к культуре на родной почве, где буйно поднимается новая поросль несогласных с устаревшими правилами советского социума причем в самых разных слоях населения.

На передний край, где в шутку, а где всерьёз и с надрывом, выходят художники.

И вот некий весёлый чувачок дворник с Арбата, не спрашивая ни у кого разрешения, тёплым летним днем выкатывает самодельную арбу с картинами на улицы Москвы и устраивает собственную персональную выставку на Гоголевском бульваре. Под звуки патефона в естественной и непринуждённой обстановке он слушает, что говорят о его картинах прохожие, сам вступает в разговор. «Дорогие мои москвичи…», - поёт Утёсов, и люди сами подкручивают ручку патефона. Мероприятие оставит приятные воспоминания на всю жизнь. Художнику не много надо. Так Александр Попов дворник с Арбата, окончивший детскую художественную школу и ни в каком творческом союзе не состоявший, положит начало новому типу выставок-акций, походя минуя все указующие, разрешающие и надзирающие инстанции.

А уже через три недели - международный скандал - легендарная Бульдозерная выставка. Легендарной она стала не потому, что там были выставлены шедевры…

- Картины Оскара Рабина многие причисляют к шедеврам, - возразила Саша. – Кроме того там были и другие неплохие работы.

- Тем не менее, - упрямо боднув пространство возражения, продолжил Иван, - легендарной она стала не по причине высокого уровня живописи, а по неадекватной реакции со стороны власти. И неспроста Андропов выражал недовольство этой несуразно горячей инициативой Гришина из арсенала военного коммунизма.

Жесткие действия власти привели к раздутой популярности этой акции и её участников и репутационному ущербу для страны.
В то время как настоящая трагедия, которая словно подводила черту под лучшими достижениями советской живописи, для широких масс прошла незамеченной.
На Ленинском проспекте – был застрелен художник Виктор Попков. Сразу поползли слухи, домыслы, нелепые предположения о завистниках… Хотя никакой тайны. Художник был застрелен в упор, когда подошёл к инкассаторской машине и попросил водителя подвезти его.

- Нелепая пуля, прилетевшая с другого поля битвы, - задумчиво произнёс шеф.

- Да, - кивнул Иван и продолжил. – У нас с Сашей серьёзные разногласия по поводу изобразительного искусства и того, что оно изображает, но в отношении Виктора Попкова мы солидарны.

- Гениальный художник, - поддержала коллегу Саша. – Уже в наше время, через 40 лет после его гибели в Лондоне прошла выставка, где были представлены 40 главных его произведений. Называлась она «Виктор Попков: гений русской души».

- Виктор Попков – это далеко не только и не столько суровый стиль, – воодушевляясь подхватил Иван. – Он сумел заглянуть за кулисы реальности и сердцем почувствовать пугающую национальную опустошенность.
Россия после войны – вдовья территория без Бога и рая небесного, а с изгнанием Хрущева уже и без рая земного – коммунизма.
Тоскливая пустота с обветшавшими лозунгами.

Пропагандистская машина умело скрывает столь печальную метафизику. Молодёжь полна надежд и устремлений. Но остаться без последнего государствообразующего мифа оказалось опасно.
Несмотря на критику и насмешки он работал.

- Нам уже не понять, - поддержала коллегу Саша. – Просто поражает, насколько важной составляющей социального сознания в устройстве страны была эта фикс-идея устремлённости к чему-то запредельно прекрасному, за горизонт реальности: загробной жизни в раю или в родной стране при коммунизме.
При всей фантастичности эти фикции, действительно, работали. Но их время вышло. И художник сумел это отразить.

- Не знаю, прав я или нет, - обратился к шефу Иван, - но показалось, что массовое сознание гораздо сильнее отреагировало на смерть Шукшина, и прощание с ним затмило и уход маршала Жукова, и знаменитого архитектора Мельникова и Вольфа Мессинга, предсказавшего свою смерть.

- Народная любовь! Публичность. Поэтому руководство и усиливает работу в этом направлении. – объяснил шеф.

- Ну и под покровительством его величества Усатого Полосатого, и не только его, - многозначительно подчеркнул Иван, - восходит новая звезда криминального мира.

- Вы со своим зверьём скоро совсем перейдёте на китайское летоисчисление, - усмехнулся шеф.

- Саша говорит, так интересней, - смутился Иван.

- Николай Семеныч, - обратилась к шефу красавица, поддерживая коллегу, – Это же дополнительная смысловая опция! Более широкий охват, плюс игровая подоплёка.

- Пожалуйста, я не против, - согласился шеф. – Главное, чтоб у вас всё это откладывалось с привязкой к общепринятым датам.

- В ресторан «Русь» заявляется серьёзная компания, - продолжил Иван, - знаменитый в криминальной среде вор в законе Гога Ереванский – Гайк Геворкян, отмотавший 25 лет в лагерях, и представители нового поколения: Япончик или Ассирийский зять – Вячеслав Иваньков, Сергей Хазаров и ассириец Асаф. Возникает конфликт с отдыхающими за другим столиком и затем побоище, в результате которого Япончик оказался в Бутырке, где и был коронован. Новый Вор в законе проявит себя ярко и убедительно и прославится на разных континентах земного шара.

© Борис Тропин, 2023
Дата публикации: 27.10.2023 11:23:26
Просмотров: 877

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.