Голова Голиафа или Пылающая кисть.
Георг Альба
|
Форма: Роман
Жанр: Антиутопия Объём: 60858 знаков с пробелами Раздел: "" Понравилось произведение? Расскажите друзьям! |
Рецензии и отзывы
Версия для печати |
|
Георг Альба «Голова Голиафа" или «Пылающая Кисть.» (роман-притча) Никасу Сафронову посвящается. Эпиграф: «О великий творец, Микеле, Заслуживший громкую славу, Доказавший миру на деле, Что ты признан лучшим по праву.» Джован Пьетро Беллори С чего всё началось. В одном из уголков Италии под названием Ломбардия в 1571 году родился будущий художник Микеланджело Меризи да Караваджо. Точного места и даты рождения исследователи до сих пор определить не смогли, а документальные справки не сохранились. Возможно, творец родился в Милане или неподалеку от него – в маленьком городе Караваджо. Он приехал в Рим из этого местечка спустя 28 лет как почил великий Микеланджело. И звали юношу также, как гениального предшественника, чего молодой живописец отчаянно стеснялся и всех просил именовать себя просто Микеле. Он был невысок, черноволос, с некрасивым лицом, имел карие глаза и вспыльчивый характер. Микеланджело был старшим сыном в семье строителя. У художника было трое братьев и младшая сестра. Караваджо жили небедно, так как у отца было хорошее жалование и строительное дело. Отец Фермо Меризи и мать Лючия де Ораторибус были люди спокойного нрава и благочестивых традиций. 30 сентября, в день Архангела Михаила, сына крестили в католической церкви. Через пять лет после рождения Караваджо в Милане началась эпидемия чумы. Избежать заражения можно было только при помощи переезда в другой город. Но это не помогло. Годом позже после продолжительной болезни умирает глава семьи. Этот период для Караваджо стал непростым. В биографии художника немало белых пятен. Данные о 8 годах жизни Микеланджело после смерти отца канули в Лету. Известно, что молодой человек в 1584 году отправился учиться к миланцу Симоне Петерцано, ученику Тициана, где постигал тонкости ломбардской школы. *** Осмотрев все привезённые учеником картины, рисунки, эскизы, Петерцано изрёк: - Не знаю, чему вас учить – вы всё знаете! Юноша был огорошен подобным приёмом и лишь робко промямлил: - Ну, как же? - Впрочем, - продолжил учитель. – Вы рядом стойте и смотрите, как я работаю. Может, чему-то и научитесь сами, но и, конечно, будете помогать натягивать холсты, растирать краски и даже позировать Согласны? - О да, Учитель! А вы правда сами у Тициана учились? – осмелел юноша и покраснел. - Истинная правда, молодой человек. Да у кого же можно было учиться? Ещё только лишь у Бога! Юноша промолчал, но больше покраснел. - Так вы из городка Караваджо? - Да, синьор! Это совсем маленький городок – дырка на карте… - Не вы один из подобной «дырки», но и ещё кое-кто… например… уроженец Пармы Франческо Паццола, прозванный Парниджанино. Вот и Антонио Аллегра, прозванный Корреджоне по названию городка, где родился. Небезызвестный Якопо Робусти Титоретто, тоже из какой-то подобной «дырки», сын красильщика (titore). А веронца Паоло Кальяри прозвали Веронезе. Хватит с вас? - Да, пожалуй… - У вас фамилия знаменитая, - продолжил мастер, ветошью вытирая испачканные руки. - Я стесняюсь этой фамилии, - стал совсем вишнёвым ученик, - что готов сгореть со стыда. Кто он и кто я… - Не сгорайте, не сгорайте! Пусть ваши кисти пылают, но не вы и не холсты. А полотна пусть обжигают смотрящих на них…Ваша фамилия вас ко многому обязывает и старайтесь ей соответствовать. *** После прохождения курса Караваджо должны были дать звание художника, но официальных подтверждений этого факта не сохранилось. В 1592 году Караваджо столкнулся с новым испытанием – потерей матери. Наследство разделили в равных частях между детьми. Благодаря этим деньгам Микеланджело смог отправиться в Рим. Художник слыл человеком с дурным характером, постоянно ввязывался в драки, попадал в тюрьму. В 1594-м, едва оправившись от лихорадки, он в Риме подрался с цыганами. -Эй вы, бродячие, - обратился художник к толпе шумных цыган, - заходите в гости, с вас картину буду писать. - Сколько заплатишь, красавчик? – ударила в бубен молодая цыганка. – Мы дорого стоим. Разоришься, красавчик! - Сколько? – в шутку поинтересовался он. Они расхохотались и пошли прочь. Это почему-то обидело Караваджо, и он из складок своей одежды достал длиннющий кухонный нож. - Куда же вы пошли, трусливые овцы? При виде блеснувшего ножа табор пустился наутёк, оставляя длинными юбками женщин пыльный след. - Все вы блудницы (meretnice) одна другой стоите! – выругался он, пряча нож в складках своей просторной одежды. – Нон мэ нэ фрэга ун каццо (Пошли все в жопу)! *** В 1595-м с треском провалив поступление в Академию Святого Луки, он по пути домой заглянул в придорожную таверну, желая залить вином огорчение и обиду. Увидев у окна свободную лавку и сидящего на ней по виду ремесленника, он подсел к нему. Тот с упоением пил из глиняной кружки. Полупустой кувшин стоял рядом. - Тебе налить? – пододвинул похожий на ремесленника гостю другую кружку, тосковавшую в отдалении пустой. - Налей, коль не жалко, - буркнул Микеле (так его звали друзья), и пододвинул ёмкость. Наливаемый божественный напиток приветливо заурчал, обещая поправить дурное настроение. -Ты кто? Как зовут? – спросил приветливо любезный виночерпий. - Художник… Зовут Микеле, - снова пробурчал, непринятый в Академию, и сделал первый глоток. - А я Пьетро, ремесленник. -Так я и подумал, - слегка повеселел Микеле. - Почему ты такой мрачный? Случилось что? - Случилось! Экзамен завалил… - Куда? - В академию… -Так, чтоб картинки малевать, надо и в академии учиться? – нехорошо засмеялся ремесленник. - Как ты сказал? Малевать? – Микеле напрягся и посуровел. - Ну, рисовать, если тебе так больше нравится… - Ах ты учелло немытое, кане бездомное! Я щас тебе покажу, как малевать! Пружина гнева, бывшая всегда на боевом взводе распрямилась. Он столкнул Пьетро на пол, схватил скамью обеими руками и замахнулся на беднягу. Тот, защищаясь от ожидаемого удара, выставил как щит правую руку и Микеле, не раздумывая, обрушил оружие на обидчика. - Ай, ай, - завопил несчастный, и его рука, будучи сломанной в предплечье, повисла как плеть. Осколки разбитого кувшина валялись возле поверженного, в красной как кровь луже вина. Увидев подобное развитие событий («Сейчас всё начнут крушить. Убытков не оберёшься».), трактирщик выскочил на улицу и через мгновенье вернулся с двумя дюжими блюстителями порядка вооружёнными поясными кинжалами и шпагами. - Что здесь происходит? Что за бардак (казИно)? - рявкнул один из них, по-видимому, главный, и выхватив шпагу, направил на Микеле. Поверженный на полу жалобно поскуливал. - Слегка повздорили, - промямлил Микеле, понимая, что дело может приобрести дурной оборот. - Вижу, как слегка? Осклабился страж, приставив шпагу к груди Микеле. – Лужа крови и скамейка… это называется слегка? — Тут пролитое вино, а не кровь, синьор стражник, - примирительно объяснил ремесленник и попытался с трудом встать, не имея возможности опереться на обе руки. - Эй, хозяин, принеси нам пару кувшинов, - полез Микеле за кошельком, понимая, что пора гасить конфликт и заключать даже худой мир. Кончилось тем, что вся компания, распевая песни, в обнимку, к вечеру покинула заведение. Повели пострадавшего к лекарю, кое-как, с помощью полотенца зафиксировав в неподвижном положении поврежденную часть тела. Микеле стал всё чаще замечать за собой подобные взрывы эмоций и часто по пустякам. «Так и быть, - подумал он, - напишу его портрет со сломанной рукой и подарю…» *** В начале октября 1601-го некий римлянин обвинил Караваджо в том, что маэстро во главе целой банды себе подобных мазил оскорблял прохожих и гонялся за ними со шпагой возле Кампо Марцио. А вышло так: Микеле в компании своих дружков-подмастерьев, предварительно наклюкавшись в ближайшей таверне, решил поохоться на блудниц, которых на пыльной улице было как мух над кучей дерьма. Кавалеры хватали прелестниц, стараясь задрать им юбки выше колен, а те истерично визжали, надеясь на помощь прохожих. - Оставьте женщин в покое! – воинственно заявил некий высокого роста сеньор в дорогой по виду шляпе с перьями. - Иди себе! – крикнул ему задорно Микеле и показал непристойный жест. Дружки весело загоготали, показывая тот же жест. - Ах, вы, негодяи! - схватился сеньор за шпагу и выхватил ещё из ножен. В руке Микеле сверкнул, всегда бывший при нём кинжал. Остальные тоже вооружились – кто поднятым камнем, кто палкой, Их было четверо, а противник один. Это способствовало невероятной смелости, а пары Бахуса придавали компании решимости. - Отрежь, Микеле, ему его учелло (член), чтобы не высовывался, когда не надо! – крикнул кто-то из собутыльников, сбив камнем шляпу с головы господина, поборника блудниц. Головной убор валялся в пыли, и синьор нагнулся, чтобы его поднять. В этот момент некто по имени Джованни огрел его по спине палкой, которая даже от сильного сломалась. - Фача ди мерда (урод сраный), убирайся! - закричал Джованни, отбегая. - Порка троя (б**дь)! – выругался Микеле, фехтуя кинжалом со шпагой и чувствуя, что бой неравный. Тут и появилась спасительница-карета, какого-то знатного синьора, а спрыгнувшие с облучка вооружённые слуги бросились вперёд, чтобы расчистить путь. Форейтор затрубил в рожок, что послужило дружкам сигналом к отступлению. Опять пронесло и никто не пострадал. *** 24 апреля 1604-го официант Пьетро Антонио де Фосаччио подал жалобу на нашего героя. Суть в том, что Микеле, придя в таверну, заказал, как обычно, кувшин вина и любимые артишоки. Служивый быстро принёс и то, и другое. Обслуга знала уже в лицо этого постоянного клиента, как капризного и придирчивого типа, и была готова ко всяким сюрпризам и неожиданностям. Но на сей раз ничто беды не предвещало. Клиент даже улыбнулся, осушив первый кубок. Но вот, как только он стал закусывать любимым блюдом, лицо его внезапно помрачнело, и раздались громкие ругательства. Подлетевший к столу разносчик спросил участливо: - Чем недоволен, синьор? - Что ты мне принёс, негодный? Их, наверное, сорвали месяц назад… И тарелка полетела в голову официанта. - Что вы, синьор! Они свежайшие, - стал подбирать с пола осколки работник. Подошёл и любезный хозяин, интересуясь конфликтом. Но буяну, чтобы вознегодовать, достаточно лишь было услышать слова несогласия. И снова сверкнул нож, и снова попятившийся хозяин пригрозил пожаловаться префекту, что делал уже неоднократно, хотя понимал - эффекта от этого не будет. Но на сей раз, к счастью, обошлось без крови и мордобития, и все остались довольны. 19 октября 1604-го маэстро-шалун за недостойное поведение получил замечание от стражника на углу улиц Виа дей Грэки и Виа дель Бабуино. Обидевшийся буян-художник схватился, по-привычке, за нож, желая сатисфакции. - В случае нападения с оружием на лицо при исполнении, я просто буду обязан заколоть вас, нервный сеньор, - помахало должностное лицо шпагой перед носом буяна и забияки, что немедленно возымело желаемое действие и скандалист мгновенно ретировался… но вскоре вернулся и подобранным с земли камнем запустил в стража порядка. Затем пустился бежать, но был настигнут и препровождён в участок, где его подвергли немедленному штрафу. Понеся за свою необузданность финансовую потерю, он затаил злобу на представителей закона, но вывода нужного не сделал. 28 мая 1605-го Караваджо арестовывают на Виа дель Корсо за незаконное ношение шпаги и кинжала. Но это пустячок по сравнению со всеми остальными «художествами», обретавшим всё большую славу мастера. А вскоре и новое происшествие: Он захотел, чтобы с ним занялась любовью подруга его приятеля, служившая часто обоим моделью и чьё обнажённое тело, было хорошо им обоим знакомо (не раз писали с натуры). Микеле потребовал этого в решительных выражениях. - Мне нравится твоя ля пассэрина (киска), - сказал он даме и достал свой неуёмный немаленький пизелло (член). - Ого, ничего себе (фига), - воскликнула баловница, поражённая солидным достоинством. - Хочу тебя немедленно трахать (скопаре), - высказал он своё неукротимое желание. - Прекрати е**ть мозги (ромпере ля паллэ)! – заступился за даму её кавалер. - Придурок (парла)! - Иди в п**ду (вай ин мопа)! - включилась в борьбу за свою честь, оскорблённая до глубины души красотка, высказав ни то порицание, ни то приглашение. Двусмысленность Микеле истолковал в свою пользу. - Трахни себя (инкюлатэ)! – воскликнул снова кавалер. - Ну, хоть сделай минет (фаре помпино), - не терял надежды приставала. Кончилось всё, как и следовало ожидать, поножовщиной, и, отнюдь не святая троица, была препровождена в участок, где была немедленно оштрафована за нарушение нравственности. Произошёл конфликт среди бела дня на довольно оживлённой улице. В сентябре 1605-го хозяйка дома, в котором снимал жилплощадь маэстро, потребовала платы за просроченные Караваджо 6 месяцев. - Синьор, когда соизволите заплатить за жильё, стирку и пропитание? Жду шестой месяц. - Как? - удивился живописец, не наблюдавший, как и все счастливые люди, презренных часов. Неужели так быстро пролетело время… полгода? - Да! Представьте себе, - злорадно ухмыльнулась не первой свежести дама. - Вы хотите этим сказать, что я такой недобросовестный квартиросъёмщик? – начал наливаться гневом жилец. - Да, хочу, - напирала хозяйка. - Как вы смеете? Вы хоть знаете, кто я? - Знаю, знаю… обыкновенный пьяница-мазила, каких много! Они под забором валяются, и вам там место найдется, если за жильё платить не хотите! - Ах ты, старая карга! Это переполнило чашу терпения нервного художника, а последние слова больно ранили в самое сердце. Она, имея склочный характер, явно переборщила, но слова вылетели как напуганные воробьи и поймать их … увы, не под силу даже, дремавшей в углу кошке. – Сейчас я тебе устрою, старая ведьма! Ты у меня пожалеешь! Он вскочил из-за стола, за которым сидел и что-то рисовал на бумаге, схватил первый подвернувшийся под руку тяжёлый стул и запустил им в окно. Как поминальный колокол по прошлой уютной жизни, раздался звон разбиваемого стекла и визг хозяйки. - Что ты делаешь, изверг рода человеческого? Люди, на помощь! Убива-а-а-ют! Она побежала в соседний дом за помощью, а он, схватив другой стул, разбил и второе окно. Затем поспешно стал собирать свои жалкие манатки, чтобы, до прихода вражеской подмоги, покинуть поле брани… И это ему, конечно, сошло с рук, а у хозяйки случился сердечный приступ, и она дальше не смогла вести неравную борьбу. В октябре 1605-го, в очередной беспричинной пьяной драке, маэстро получил резанные ранения шеи и уха, но ничуть не опечалился, так как его дружкам и собутыльникам досталось гораздо больше. 28 мая 1606-го он явился на Марсово поле, чтобы поиграть в паллакорда (игра в мяч). Ну, по крайней мере так позже было объявлено представителям следствия... За компанию вместе с ним прибыли три его кореша и записных собутыльника: Антонио и Бартоломео, да ещё и капитан папской армии Джованни, примкнувший к компании, выполнять роль бодигарда по велению его благородного сердца. Все при шпагах и кинжалах, и жаждавших чего-то азартного. Так как испитое вино, требовало выхода накопленной энергии, то дружки были настроены решительным образом. Известно, что игра без оружия – не игра, а лишь деньги, выброшенные на ветер... На Марсовом поле эта четвёрка встретила другую компанию. Также в составе четырёх хорошо вооружённых игроков, возглавляемых неким Рануччио Томассони, с которым наш герой был поверхностно знаком и часто конфликтовал по пустякам. Что послужило причиной последующей ссоры доподлинно неизвестно. Кто-то говорит про какую-то вертлявую даму, кто-то - про невыплаченный долг. Сам маэстро впоследствии упирал на то, что Томассони и его дружки грубо нарушили правила игры... Но так или иначе во время "игры" одному из собутыльников Караваджо пропороли бок, а этого Томассони наш маэстро уложил мастерским ударом шпаги на месте (он в свободные от живописи часто упражнялся во владении холодным оружием). Пролив кровь, все после этого разбежались. Наконец, терпение римской Фемиды лопнуло, и художник был объявлен в розыск, а за его голову обещалась солидная награда. Спасаясь от правосудия, необузданный живописец сбежал в соседний Неаполь, на который в силу тогдашней раздробленности Италии римская юрисдикция не распространялась. В августе 1608-го, успевший к этому моменту вступить в Мальтийский орден художник, там поссорился из-за какого-то пустяка с братом во Христе, с неким незнакомым рыцарем. Тот, не желая продолжения конфликта, заперся в своей келье, но необузданный живописец выбил ногой дверь и, повалив брата-рыцаря на пол, сплясал зажигательную тарантеллу на спине несчастного, стараясь попасть каблуками своих ботфорт по почкам бедняги. Поверженный взвыл, хватаясь за поясницу, а победитель кричал: - я тебя буду тромбаре, порка троя (я буду тебя трахать, б**дь!) Конечно, и здесь, в качестве стимулятора, присутствовал окаянный Бахус. Мальтийцы объявили, что приговаривают живописца к аресту и покаянию. И ввергли его в каменный мешок. В ответ на что он только фыркнул, крикнув привычное: - Нон ма на фрэга ун каццо! Что уже не нуждается в переводе. После этого втеревшись в доверие к охране, он их постепенно всех перепоил, и, с помощью нового собутыльника, сумел совершить побег, показав на прощанье вместо «чао» свой немаленький детородный пизелло. Далее была Сицилия, а потом - снова в Неаполь. В 1609-м в Неаполе скучающий 38-летний маэстро стал свидетелем совершенно не касавшейся его драки, не утерпел и полез в потасовку. Результатом стали два ножевых ранения, сломанное ребро и полное излечение от депрессии, которой он страдал в последние месяцы. В июле 1610-го кардинал Гонзага начал вести с папой Павлом V переговоры о помиловании Караваджо. Узнав об этом, художник решил перебраться поближе к Риму и ждать официального помилования. Он нанял фелюгу и отплыл из Неаполя. Дальнейшие события покрыты тайной. По сведениям из переписки папского нунция Джентиле с кардиналом Боргезе, которым не все исследователи доверяют, Караваджо был задержан в крепости Пало, а фелюга уплыла, и он отправился пешком в Порто-Эрколе, где и умер 18 июля. 31 июля 1610-го года в Риме был обнародован папский указ о помиловании Караваджо и опубликовано сообщение о его смерти. *** Но повернём телегу нашего повествования назад, стараясь подобрать то, что случайно вывалилось на ухабистой дороге нашего капризного романа. И снова вернёмся в Вечный Город. Первые годы жизни в Риме были непростыми для Караваджо. Молодой художник с трудом мог заработать на питание и жилье, но удача повернулась к нему лицом. Модный в то время живописец Чезари д’Арпино принял Микеланджело на должность помощника в личную мастерскую. Пока еще неизвестный творец создавал натюрморты на картинах д’Арпино. Во время работы в мастерской автор создает произведения «Мальчик с корзиной фруктов» и «Больной Вакх». *** Вскоре кардинал Франческо Мария дель Монте стал покровителем Караваджо. Художник получил доступ к творческому обществу Рима. В благодарность Микеланджело подарил кардиналу картину «Корзина с фруктами», а потом еще несколько работ – «Лютнист» и «Вакх» - Я рос хулиганом-подростком, но любил рисовать всё и всех окружавших меня, начиная с господ и кончая последними пьяницами и бродягами, - признавался художник. Меня приметил, вернее мою способность к изображению людей и животных, знатный и богатый сеньор, кардинал дель Монте и всячески опекал, покупая холсты, кисти и краски. Давал мне читать умные книги и старался просветить в науках. Поселил у себя в палаццо, дав крышу над головой. Поил и кормил. Но его доброта имела продолжением попытки склонить меня к содомии. - Я тебя люблю и опекаю, и ты пойди мне навстречу, - часто говорил он ласковым голосом, нежно гладя и трогая мне низ живота. – От тебя прошу самую малость. От этого и тебе станет приятно. - Он краснел от возбуждения и умолял меня снять штаны. Мне приходилось уступать просьбам влиятельного сеньора, опасаясь того, как бы с ним в его-то годы не случился от излишнего напряжения удар. Вскоре я сам к этому пристрастился и стал других склонять к подобной любви, хотя и дамами не пренебрегал. С неменьшим азартом я отдавался карточным играм и частым возлияниям. Даже повзрослев, продолжал жить у сеньора Дель Монте, пользуясь всеми благами, которые он мне предоставлял и расплачиваясь за это своим молодым телом. Однажды встретил некого сеньора Рануччо, с кем мы быстро стали любовниками. Конечно, в тайне от своего патрона Дель Монте. Рануччо познакомил меня со своей любовницей Еленой, которая со временем стала и моей, помимо того, что охотно позировала. Вскоре она объявила, что беременна, не сказав от кого. Но было известно, что она спит и с неким богатым Сципионом Боргезе. А вскоре её труп извлекают из реки. Рануччо был безутешен, хотя не прочь мог разрешить мне писать портрет утопленницы. . Рануччио арестовывают за убийство, хотя он отвергает обвинение. Я через синьора Дель Монте добиваюсь аудиенции у Папы, стараясь помощь другу-любовнику. Визит оказался эффективным и беднягу освобождают. — Это я её утопил, - неожиданно признаётся Рануччо за бокалом вина. – Приревновал к Боргезе. - Как?! - изумляюсь я и, налившись гневом, хватаюсь за кинжал, который постоянно ношу на поясе. Одно мгновенье и Караваджо полоснул друга по горлу, попав по сонной артерии. Обливаясь кровью, несчастный сваливается со скамьи. Завсегдатаи таверны в ужасе – хоть подобное и случается, но редко. Зовут стражу. Художнику заламывают руки и уводят. Но влиятельный покровитель вскоре спасает своего любимчика. *** В этот период из-под кисти Караваджо выходит несколько произведений, вошедших в список мирового наследия. Это «Гадалка», «Амур-победитель», «Нарцисс». Взору художника предстают новые направления – «чистый» натюрморт и «авантюризм» в живописи. Последователи Микеланджело часто использовали их в работах. Любимыми словами художника были: «Не делай ни одного мазка, кроме, как только подсказанного жизнью». Караваджо нередко прибегал к религиозной тематике. Из ранних произведений можно выделить «Святая Марфа беседует с Марией Магдалиной», «Святая Екатерина Александрийская», «Святая Мария Магдалина», «Экстаз святого Франциска», «Юдифь и Олоферн», «Отдых на пути в Египет», «Жертвоприношение Авраама». В конце XVI века Караваджо написал два цикла картин, повествующих о жизни апостолов. Некоторые работы были переданы церкви Сан-Луиджи де Франчези, расположенной в Риме. Эти картины посвящены апостолу Матфею. До наших дней дошли два произведения – «Мученичество апостола Матфея» и «Призвание апостола Матфея». Еще две капеллы в церкви Санта-Мария дель Пополо в Риме также украшены работами Караваджо. Здесь были расположены «Распятие апостола Петра» и «Обращение Савла». Сотрудничество с религиозными домами продолжалось достаточно долго. Уже в XVII веке появились картины «Положение во гроб», «Мадонна ди Лорето» и «Успение Марии». Произведения располагались в церквях Сант-Агостино и Санта-Мария-ин-Валичелла. Несколько последних лет жизни Микеланджело Караваджо скитался, пытаясь избежать наказания. В творческом плане этот период был богат на шедевры. В это время у Караваджо появились алтарные картины «Мадонна Розария», «Семь дел милосердия», «Бичевания Христа». Их художник писал для Неаполя. Будучи на Мальте, Караваджо создал «Святой Иероним» и «Усекновение главы Иоанна Крестителя». На Сицилии из-под кисти маэстро вышли «Погребение святой Луции», «Воскрешение Лазаря», «Поклонение пастухов». На закате жизни Микеланджело пишет картину «Давид с головой Голиафа». Предположительно работа является автопортретом. В Лондонской национальной галерее в настоящее время выставлена одна из ранних работ художника – «Мальчик, укушенный ящерицей». Автор написал картину в двух вариантах. Искусствоведы до сих пор спорят, кто изображен на холсте. Существует две версии: возлюбленный Караваджо или сам маэстро. В галерее Дориа Памфили расположена еще одна ранняя работа художника – «Кающаяся Марина Магдалина». Это редкая картина, на которой изображена молодая девушка. Особое внимание Караваджо уделил деталям: на полу лежат украшения, стоит кувшин с напитком, прорисованы узоры на платье. Картина «Медуза» была создана на натянутом на деревянную подложку холсте. Это творение было создано специально для кардинала Франческо Дель Монте, который хотел сделать подарок Фердинанду I, великому герцогу Тосканскому. «Иоанн Креститель» находится на хранении в Толедском соборе. На полотне изображен молодой юноша. Вокруг этой работы ходит немало слухов. Искусствоведы считают, что авторство может принадлежать одному из последователей Караваджо. Другие утверждают, что картина была написана Микеланджело специально для настоятеля Госпиталя Утешения. В Национальной галерее Ирландии размещена картина «Поцелуй Иуды». В основе работы лежат представления Караваджо о последних днях жизни Иисуса Христа. С этим полотном связана скандальная история. Оказалось, что в Одессе представлена копия картины, которая впоследствии была украдена. Тем временем оригинал и по сей день находится в Ирландии. В галерее Боргезе, расположенной в Риме, можно познакомиться еще с одной работой Микеланджело Караваджо – «Мадонна с ребенком и Святая Анна». На полотне представлены две женщины и младенец. Фото многих картин Караваджо размещены в специальных альбомах, посвященных мировому искусству. Караваджо не состоял в браке. При этом мужчина предпочитал рисовать обнаженных юношей, а не женщин. Это привело к тому, что многие стали относить художника к представителям нетрадиционной ориентации. А в XX веке Караваджо даже назвали гей-иконой. Официальных доказательств этого факта до сих пор обнаружено не было. В Италии Микеланджело Караваджо известен творчеством, которое вызывало немало споров и скандалов в обществе. К сожалению, он не только картинами вызывал негодование, но и поведением. Нарушитель регулярно преступал закон и находился на грани заточения. У Караваджо отсутствовало разрешение на ношение холодного оружия, но художника это не останавливало. Караваджо бросал в официанта поднос, разбивал стекла в чужом доме. Это надоело стражам, поэтому художника ненадолго заточили в тюрьму. А в 1606 году мужчина убил человека. Трагедия случилась во время игры в мяч. Чтобы не оказаться за решеткой, Караваджо сбежал. Четыре последних года жизни автор мировых шедевров провел в изгнании. Микеланджело надеялся на помилование, поэтому прятался недалеко от Рима, но позже уехал в Неаполь. Была в списке путешествий Мальта. На острове художника посвятили в рыцари за заслуги перед Мальтийским орденом. Но вновь он проявил несдержанный характер и вступил в драку. Причем оппонентом Караваджо стал высокопоставленный советник ордена. Вскоре художнику удалось бежать из тюрьмы на Сицилию. Опасность со стороны итальянских властей минула, но появилась новая – представители ордена. В 1609 году Микеланджело сумел уйти от них, но при этом сильно пострадал. Преследователи изуродовали лицо художнику. Позже Караваджо вновь оказался в тюрьме, но уже по ошибке. Смерть настигла творца 18 июля 1610 года. Микеланджело скончался от малярии. Великому художнику было 39 лет. . *** Картина, носящая название «Больной Вакх», производит не самое приятное впечатление. Вакх действительно выглядит больным: с зеленым цветом лица и синими губами смотрит он на зрителя глазами, под которыми буквально висят мешки. Ногти Вакха грязные, а виноград в его руках не первой свежести. *** Художник ищет знакомство с лекарями, имеющими дело с трупами и посещающими морг, считая для себя необходимым изучение физиологии человека путём непосредственного соприкосновения с телом, хоть и умершего. В частности – знакомство с мускулатурой и отдельными мышцами, с устройством скелета. Восхищаясь попутно тем, как логично и продуманно создал всё Творец. Знакомство с лекарями состоялось, и он теперь много времени проводит в вонючем подвале с омерзительными телами на разной стадии разложения. К тому же, замечает, что визиты туда становятся не так мучительны, если предварительно удаётся осушить пару-тройку объёмистых кувшинов вина. К такой же процедуре прибегают и остальные. Тогда процесс вскрытия трупов начинает носить даже увлекательный характер. - Порко кане (чёрт побери), ну и душок тут у вас! - заявляет он с порога, зажимая пальцами нос. - Не нравится? Не ходи, - бурчит главный бакалавр. – Тебя никто не неволит. О ротто ле скатоле (я на этом деле уже яйца себе отдавил). И ты привыкнешь! - Отрежь ему учелло (член), раз он такой большой, - кричит другой, указывая на труп мужчины с солидным достоинством! А вон какая путанна-красавица! И какая у неё зовушая ля пассэрина. - Нон мэ нэ фрэга ун каццо (Пошло всё в жопу)! Теперь они все прератились в стронцо (дерьмо)! По ходу заметим, что легендарный живописец мастерски использовал технику светотени, отмеченную сказочным взаимодействием света и тьмы, которое называлось тенебризмом. Но это ни вследствие регулярного посещения морга, а вследствие длительных и мучительных размышлений над вопросом, как достичь совершенства. Галерея шедевров. Призвание апостола Матфея Это один из шедевров, где изображена тема Иисуса, вдохновляющего Матфея идти по его стопам. Благодаря представлению этой картины, художнику удалось запечатлеть бессмертные и мирские миры в одной рамке. Произведение было написано для капеллы Контарелли или часовни Контарелли, и в настоящее время оно висит рядом с мученичеством Святого Матфея. Вакх - Я воспылал бешеной страстью к этому нежному юноше и добился взаимности. Мы с ним очень мило проводили время. Кушали фрукты, пили красное вино, вдыхали благоуханье, окружавших нас цветов, и не замечали ни часов, ни минут. Время летело незаметно. Мы его не замечали. Несмотря на разницу в возрасте (я значительно старше), мы были как ровесники. Я видел в его глазах любовь и читал его мысли. Когда мы на время расставались, он писал мне пылкие письма, с нетерпеньем ожидая очередного свиданья. Он погиб под колёсами случайной кареты, и я с тех пор стал безутешен. На душе вместо светлого его образа поселилась эта мерзкая Медуза Горгона… Знаменитая картина маслом, представляющая чувственный образ молодого мальчика, одетого как Вакх, лежащего в головном уборе из виноградных листьев и винограда, откинувшись в уникальной позе, возясь со своим платьем. Перед ним лежали фрукты и красное вино, а в руке он держал кубок, возможно приглашая своих зрителей принять участие в празднике. В изображении есть следы гомоэротизма, и, как утверждают многие критики, а вместе с ними и искусствоведы, Караваджо мог выражать свои собственные романтические чувства через этот образ. Помимо всего этого, ходят слухи о том, что моделью является сам художник. Медуза - Зашёл как-то ко мне мой дружок и собутыльник, любовник и бездомный пиит, Бартоломео и, взглянув на полотно, над которым я тогда работал, стал читать из «Метаморфоз» Овидия: «И повествует Персей, как скалы, Скрытые, смело пройдя с их страшным лесом трескучим, К дому Горгон подступил; как видел везде на равнине И на дорогах — людей и животных подобья, тех самых, Что обратились в кремень, едва увидали Медузу; Как он, однако, в щите, что на левой руке, отражённым Медью впервые узрел ужасающий образ Медузы; Тяжким как пользуясь сном, и её и гадюк охватившим, Голову с шеи сорвал; и ещё — как Пегас быстрокрылый С братом его родились из пролитой матерью крови.» - С кого писал голову? - спросил он, нервно теребя свою шляпу. - С себя. -Пугающе грандиозно. Ты гений! - Не спорю. Тогда давай выпьем, - Охотно. Наливай. А дальше, что будешь писать? - Пока не знаю… Но Господь добр и пошлёт заказчика. - Зови меня, когда напишешь. - Непременно, друг! Обязательно. - А на прощанье разреши прочитать и своё четверостишие, которое вертится в голове. - Валяй! - Щупальца змей надо лбом трепещут, Взгляд превращает людей в камень. Если ты на коне или пеший, можешь ли ты победы над ней водрузить знамя? -Браво! - Ну, прощай. Две версии этой картины были созданы в 1596 и 1597 годах, где был выдвинут момент казни Медузы Персеем. Картина имеет ужасную привлекательность, поскольку Караваджо проектирует обезглавленную голову Медузы и ставит своё собственное лицо, чтобы захватить все эмоции женского монстра. Ужасный и странный взгляд на лике подчёркивает увлечение художника реализмом и насилием. Поговаривают о том, что сам кардинал Франческо Мария дель Монте поручил художнику написать эту картину, которую он намеревался подарить Фердинандо I Медичи, герцогу Тосканы. Техника тенебризма, включающая тонкий контраст тёмного и светлого наряду с реалистическим подходом, придаёт картине трёхмерную привлекательность, делая её поистине ужасающе прекрасной и пугающе привлекательной. Обращение святого Павла Эта работа вместе с другой картиной, а именно распятие «Святого Петра», была заказана Тиберио Серази, который в итоге отверг оба произведения в первом случае. И несмотря на то, что картины не одержали одобрения, в скором времени были сделаны их вторые версии, которые находятся в часовне Cerasi в настоящее время. В этой работе зафиксировано событие, когда апостол Павел (Савл из Тарса) направлялся в Дамаск, чтобы уничтожить христианскую общину, но изменил свою миссию после того, как увидел Христа. Неровные формы и бессвязные узоры освещения создают ауру кризиса, полностью отражая созданную художником атмосферу. • «Нет падения настолько глубокого, чтобы благодать не могла спуститься к нему» и «нет такой высоты, чтобы благодать не могла поднять грешник к нему ". Нарцисс Как-то с утра умываясь, глянул в таз с водой и мозг пронзила идея. Нарцисс! Вот и сюжет… - Но я-то вряд ли смогу влюбиться в свою измождённую, не раз битую рожу. Надо искать молодого натурщика. Вот, может. того с кем мы предавались утехам на прошлой неделе. Забыл уже как его зовут. Он был такой сладкий… Но дом, где он живёт помню. Но не надо спешить. Сначала поем и потом отправлюсь… Или не его? Но он очень красив, и в него тогда я серьёзно влюбился… Прочь сомненья. Его, его! Схватив кисть винограда, заглотнул несколько ягод вместе с косточками, глотнул и вина из кувшина для улучшенья работы мозга (накануне знатно погуляли с блудницами. - Ох, какая шикарная была эта… Тереза! Всё чаще стал забывать имена, но такую красотку трудно забыть.) Обезглавливание Иоанна Крестителя - Привиделась мне как-то спьяну Саломея. Прям, как живая! И рядом с ней, конечно, мамаша… Иродиада. Да и старик бородатый тоже пришёл. Весь грязный, в лохмотьях и что-то бормочет. А Саломея знай своё кричит, обращаясь к матери: - Голову его хочу, голову! И держит в рука золотой поднос. – На подносе преподнесу Ироду. Вот он обрадуется. Иродиада зовёт стражников: - Исполните, что дочь просит! Стражники хватают старика, валят на пол, прижимают к полу его голову и один из них замахивается мечом. Слышен хруст шейных позвонков и бьёт фонтан крови. Держа голову за волосы, стражник кладёт трофей на подставленный Саломеей поднос. Бегут струйки крови – на подносе лужица. Общий восторг, а обезглавленное тело стражники волокут прочь. Прислуга и посыпает лужу песком… И тут я просыпаюсь в холодном поту с дикой головной болью. Допиваю оставшееся в кувшине вино, и сознание слегка проясняется. – Ну, и сон! Всем снам сон… Наверное, это намёк, что пора писать такую картину. Встаёт покачиваясь, подходит к чистому, натянутому накануне на подрамник холсту, и делает свинцовым карандашом набросок. Привык немедля воплощать пришедшие идеи… Это ещё один шедевр Караваджо и значительное произведение в мире западной живописи, где главной темой является казнь Иоанна Крестителя. Жертва занимает центр полотна, а рядом находится Саломея с золотым блюдом в руке. И есть ещё один свидетель этого ужасного происшествия. Изображение обладает пустым пространством, хотя из-за большой площади холста персонажи изображены в натуральную величину. Контраст между светом и темнотой, помимо использования красного и жёлтого, придают живой и реалистичный вид всему произведению искусства. Как и прочие работы позднего творчества Караваджо, картина характерна минимумом деталей и реквизита. Размеры полотна позволили изобразить персонажей примерно в натуральную величину несмотря на то, что значительная часть картины представляет собой пустое пространство. . Картина является самой большой из всех алтарных картин мастера. Со времени написания она постоянно находится в соборе Святого Иоанна на Мальте, для которого и создавалась. Служба в Ордене оказалась для Караваджо недолгой — вскоре он вновь оказался в тюрьме за преступление, записей о котором не сохранилось, однако ему удалось осуществить побег с острова. Спустя полгода после принятия в Орден он был заочно лишён сана мальтийского рыцаря с формулировкой «гнилой зловонный орган». Церемония прошла в Оратории — том же самом зале, где находилось творение Караваджо. Тема казни Иоанна Крестителя была продолжена художником в последующих работах. Одна из них находится в Лондонской национальной галерее, другая — в Королевском дворце в Мадриде. Возможно, Караваджо намеревался отправить какую-то из картин в дар Великому магистру Ордена Алофу де Виньякуру, чтобы заслужить его прощение, но точных сведений об этом нет. «Обезглавливание Иоанна Крестителя» дошла до нашего времени в очень плохом состоянии, пройдя реставрацию только в 1950-е годы к знаменитой выставке в Риме 1955—1956 годов, обратившей к работе значительный интерес. Во время реставрационных работ на картине была обнаружена подпись автора, символически помещённая им под лужей крови раненного Иоанна, и которая немедленно стала предметом дискуссий. Одни считают, что Караваджо подписался f. Michelang.(где f означает его принадлежность к братству Ордена), но более распространено мнение, что подпись гласит «Я, Караваджо, сделал это», подразумевая собой признание в преступлении — возможно, в убийстве Рануччо Томассони в 1606 году, из-за которого художнику пришлось бежать из Рима. Корзина фруктов Пожалуй, это один из самых живописных натюрмортов художника, на котором изображена плетёная корзина, наполненная летними фруктами, стоящая на краю уступа. Караваджо намеренно представляет детали так замысловато, что червивое яблоко, высушенный лист и запылённый виноград тут же бросаются в глаза, акцентируя на них внимание. Давид и Голиаф - Я тоже, в каком-то смысле, Давид, и ввязался в неравную схватку с Голиафом тупой толпы дураков. Хоть я и не столь юн, но сил у меня много, а главное оружие - талант! Схватка будет долгой и мучительной. Сначала покажется, что великан одолел меня, но это только покажется. Я стою за жизненную правду, а не за слащавую красивость. Это будет возмущать. Как самого Голиафа, так и его приспешников. Им меня не оделять, потому что сила – в правде! И я ей следую всю жизнь… Здесь представлена одна из ранних картин Караваджо – библейская тема Давида и Голиафа. Давид, юноша, как видно, схватил Голиафа за волосы. Взаимодействие между светом и тьмой было сказочно изображено здесь. Как художник мастерски создал контраст, подчёркивая ноги, плечи и руки Давида яркими бликами, в то время как темнота преобладает повсюду. Первоначально картина была перегружена мелодрамой, где было спроецировано ужасающее и паническое лицо Голиафа. Он изменил это позже, сосредоточив основное внимание на Давиде, чьё лицо было скрыто в темноте. Положение во Христе - Он мне привиделся во сне, да так отчётливо и реально, что трудно было поверить, будто это сон. Будто-бы я поддерживаю его тело как Святой Никодим, кто выдёргивал кровавые гвозди из божественных ног. Покрывало соскальзывает с остывшего тела, но я стараюсь удержать его. Далее следует положение во гроб, и видение внезапно прекращается. Открываю, даже раздираю, слипшиеся очи и вижу в окне как предутреннее небо алеет. Вскакиваю, подбегаю к накануне загрунтованному холсту. Зажигаю свечу и при её печальном и жалком свете вглядываюсь в пугающую белизну чистого полотна. Хватаю свинцовый карандаш, и рука сама, как бы помимо моей воли, создаёт неуверенный абрис предстоящей картины. Сон бесследно исчезает… Это один из лучших алтарей Караваджо, сделанных для часовни в Chiesa Nuova. Группа из шести человек видна в кадре с Иоанном евангелистом, держащим верхнюю половину тела Христа. А Святой Никодим поддерживает нижнюю часть тела Христа. Форма и движение в картине диагональные, а её реалистичность вызывает неподдельный интерес у зрителя. В нижней левой части изображено растение под названием коровяк, которое, как говорили, обладает целебными свойствами, а также защищает от злых духов, символизируя таким образом победу над смертью и Воскресение. Это произведение искусства послужило вдохновением для Рубенса, Жерико, Сезанна и Фрагонара. Ужин в Эммаусе - А это мне привиделось в разгар дня, и я испугался этой галлюцинации, но она была так прекрасна, что глаз не оторвать. Длись, видение, длись – так ты очаровательно и волшебно: а среди его учеников Клеопы и Луки, я тоже как будто нахожусь в Эммаусе, и он нам явился в своей божественной красе. От него исходили лучи неземного света, своей яркостью слепившие взоры. Ещё одна увлекательная картина Караваджо сосредотачивается вокруг времени, когда после Воскресения Иисус становится видимым для своих учеников в Эммаусе (город, о котором говорится в Новом Завете), но исчезает из их места в кратчайшие сроки. Изображение персонажей в натуральную величину на тёмном фоне создаёт необычную ауру. Давид с головой Голиафа - Но всё-таки, мне удалось его одолеть – и отрубленная лохматая голова в моей левой руке. В правой держу меч, с которого стекают капли крови. Его рот открыт будто бы он хочет спросить; - За что? Вопрос запоздалый, и не требует ответа… Художник придаёт этой работе реалистичный оттенок, изображая голову Голиафа, свисающую с руки Давида, с кровью, капающей повсюду. Юдифь и Олоферн - Юная и коварная девица с мечом в руке, вонзённым в шею ассирийского военачальника, врага её народа. Конечно, она совершила подвиг. И я долго трудился над полотном. Не удавалось достоверно изобразить орудия убийства, меч. Было плохое самочувствие, в следствие буйной потасовке накануне. Ныло плечо от неверного замаха во время драки - чуть не вывихнул руку, но и противнику не поздоровилось. Болел и кулак, поразивший врага в челюсть. Эта работа проливает свет на библейское событие: Юдифь, молодая, очаровательная вдов, обезглавившей ассирийского генерала Олоферна путём обмана. Моделью в роли Юдифь считается Филлида Меландрони, которая даже позировала для большинства других работ Караваджо. Ходят слухи о том, что художник, сделал и вторую версию этой картины, которая была обнаружена в 2014 году в Тулузе, хотя её подлинность всё ещё под вопросом. Гадалка - Имел я отрицательный опыт общения с цыганами. Не раз пугал их своим ножом и гонялся за ними. И не без основания. Однажды цыганка стала гадать мне по руке и незаметно сняла с пальца дорогой перстень, подаренный мне одним из любовников. Перстень мне был очень дорог, как память, и я сильно обозлился. Она затуманила мне голову дурацкой болтовнёй: прославлюсь, но плохо кончу. Что прославлюсь и без неё знаю, а что плохо кончу – это мы ещё посмотрим. И не нужно мне предрекать плохое, да ещё с похищением драгоценности. С тех пор этих бродяг терпеть не могу! Есть две версии этой картины, сделанные в 1594 и 1595 годах соответственно, хотя даты были оспорены в обоих случаях. Бедно одетый мальчик занимает центральную рамку вместе с цыганской девочкой, которая читает его ладонь. Есть чувство удовольствия, когда они оба смотрят друг другу в лицо. При внимательном осмотре картины замечено, что девушка лукаво снимает с мальчика кольцо, нежно поглаживая его руку. Джованни Петро Беллори, который написал биографию Караваджо, упоминает, что женская модель – это прохожая, которую художник выбрал, чтобы сохранить оригинальность в своей работе, а не черпать вдохновение у своего мастера-наставника. Музыканты - Люблю звуки лютни и прекрасных лютнистов тоже. Как дев, так и юношей. Это моя слабость. Хотя сам играть не умею, и со слухом у меня нелады. Люблю особенно, когда возвышенное музицирование кончается плотской любовью. Картины с музыкантами за работой, казалось, были популярной темой в то время, как Церковь начала поощрять возрождение в области музыки. Говорят, что до сих пор эта группа была самой сложной и амбициозной из работ Караваджо, поскольку ему было трудно чётко представить четыре фигуры, что придавало ей неуклюжий эффект. В настоящее время картина находится в плачевном состоянии, хотя её оригинальность сохранилась. *** - Когда писал свое «Воскрешение Лазаря»: для пущей правдоподобности в качестве модели для заглавного героя велел подать ему в мастерскую эксгумированного покойника. Натурщики, которым надлежало давно бездыханного Лазаря держать, воспротивились: не богоугодно и противно. Но я достал нож, пригрозил отправить их в освободившуюся могилу — и процесс пошел. И снова Погребение Христа (Положение во гроб) - Локоть Никодима вот-вот прорвет холст. А кладбищенская плита? Им бы там поосторожнее — как бы не потеряли равновесие и не сорвались в могилу. Лица у канонических плакальщиков — точь-в-точь, как у убитых горем простых смертных. Ни у кого еще классический религиозный сюжет не был таким житейским и живым как у меня. Никогда больше после меня художники не захотят рисовать схемы вместо людей, иллюстрируя Библию. *** - Да, я первый скандальный итальянский художник своего времени. Я первый впустил реальность в живопись, когда изобразил паломника, поклоняющегося Мадонне, с грязными пятками. Мои картины — это бытовые и библейские сюжеты, персонажи с эмоциональными лицами, и огромный чёрный фон, который наполовину поглощает всё действие. Написанная мной «Мадонна Лорето» оказалась в центре скандала. Всех поразили эти грязные пятки, как будто кроме них ничего на полотне нет Кому что больше нравится: кому мадонна, кому пятки. Предоставляется свобода выбора. И большинство выбрало грязь пяток, а не чистоту лика святой. Ещё не понравилось, что все герои — в современных одеждах. Ну, что, коль по-другому написал на век раньше Мадонну Рафаэль. Одежды у него напоминают античные. Мадонна возвышается на троне. Всё чисто, аккуратненько, но непохоже на событие, которое могло происходить в реальной жизни. Я не сумел найти античные одеяния и не больно-то искал. Не в них суть! Кто этого не понимает – Бог ему судья… Я открыл возможности живой натуры, показал, что углубляться в реальности и познавать её можно почти бесконечно. Вот моя работа «Юноша с корзиной фруктов». Никакого сюжета на картине нет, это натурная штудия с живой модели. Я изображаю конкретного человека, из простолюдинов, и соединяю портрет с темой натюрморта. Многие подозревают, что это — один из автопортретов. Не буду спорить. Почему бы нет? Меня в данном случае занимает природа, реальная действительность, а не мифы или библейские сюжеты. Моя воля определяется комплексом художественных задач, которые вижу для себя интересными. Да, я пишу картины с одним героем, явно с натуры — мужской типаж повторяется из картины в картину, а женских образов почти не изображаю. Надеюсь, понятно, что это происходит по известным причинам… Многофигурные композиции не стали главной темой у меня. Несмотря на революционность картин, их было не так легко продать. «Мальчик, укушенный ящерицей» написан по воспоминаниям детства. Случилось такое со мной и это было весьма болезненно. Мотивация всей композиции — испуг, эмоциональная реакция на укус. А доказательство моего мастерства — стеклянный сосуд. Это сложнейшая задача, которой не интересуются флорентийские художники. У художников северной Италии, откуда я родом, умение изображать стекло всегда ценилось. Стекло, пронизанное воздухом, наполненное водой с отражениями. Все это доступно моей пылающей реальностью кисти. И снова «Вакх» - О том, что на картине — реальная модель, говорит, прежде всего, загорелое лицо. У Вакха загорелое лицо и незагорелое тело. Я изображаю человека, который много времени проводит на солнце. Загар — это абсолютно недопустимое состояние лица аристократа. Снова на переднем плане — стеклянный сосуд с вином Снова жонглирую мастерством! Хоть картина называется «Вакх», но связь с античностью условная, фигура просто слегка задрапирована белой тканью. Более того, под локтем героя край полосатого матраса. Это театрализованная постановка, специально созданная для работы над картиной. Возвращение к музыке. «Лютнист» - Пальцы нежно касаются струн. Это портрет одного из моих любимчиков. Он часто играл для меня всякие менуэты и гавоты, а также бурные тарантеллы, которые особенно впечатляли. Рождение натюрморта К раннему периоду творчества относится картина «Корзина с фруктами» (1597). Это первый натюрморт в истории итальянской живописи. Чем она интересна? - Достаточно давно я написал «Корзину с фруктами». Как оказалось раньше до этого (положить фрукты на тарелку или в корзинку, и срисовать) никто не додумался из нашей художнической братии, и меня признали родоначальником жанра натюрморта Признали, ну и хорошо. Я вовсе не против! Имеет место быть отсутствие сюжета. Это стало в новинку само по себе. Отсутствие сюжета говорит о том, что художник не ставит перед собой идеологических задач. Его интересуют только формальные решения: как изобразить бархатистость и матовость кожуры, засохший лист и блеск отраженного света. Тут и символизм. Собранные в одной корзине плоды объединяет одно свойство — художник показывает их в момент максимального созревания. О состоянии зрелости, даже перезрелости, говорят вянущие листья, с которыми были сорваны некоторые из плодов, червоточины на поверхности яблока. Это плоды, которые достигли своего пика и теперь умирают. Сцены музицирования и игры - Вскоре я от перехожу от однофигурных картин к сценам гадания, музицирования, игры в карты. Они символизируют греховные и добродетельные ипостаси человека. Гадания относятся к греховным состояниям. Музицирование и сама музыка же связаны с Богом. «Гадание» - Как и натурщиков, я беру героев из окружающей жизни — пишу гадалок, которых встречаю в тавернах и на улице. Имею печальный опыт общения с гадалкой, а отсутствие дорогого перстня есть болезненное напоминание. От живой натуры я всё чаще перехожу к изображению реалий человеческой жизни. При этом сцену максимально приближаю к зрителю. Я часто не пишу фигуры полностью, а лишь выделяю самую интересную часть сцены, даже если для этого нужно обрезать фигуры персонажей рамками холста. Следствие этого композиционного решения — разрушение невидимой преграды между иллюзорным пространством и пространством, в котором находится зритель. «Шулеры» - Специально сделал, чтобы в зрительское пространство вторгались отдельные предметы: в этой сцене, молодой человек держит за спиной карты, которые видит только зритель, но не участники игры. Зритель оказывается у него за спиной, подобно тому, как за спиной у его противника стоит другой человек и подсматривает за картами. *** Церковные заказы Цикл св. Матфея в капелле Сан Луиджи деи Франчези. - Благодаря протекции кардинала я получаю заказ на оформление капеллы церкви Сан Луиджи деи Франчези для кардинала Контарелли. Две боковые стены решили украсить сценами из жизни апостола Матфея. «Призвание апостола Матфея» - Главная задача, которую ставлю перед собой — втянуть зрителя в происходящее событие и сделать это убедительным. Чтобы каждый почувствовал себя участником происходящего. Все герои библейской истории одеты в современные костюмы, действие происходит в наши времена . Вечер. Матфей, сборщик податей, сидит за столом и считает монеты. Вместе с ним — три стражника и старик, возможно, хозяин таверны. Двое героев сосредоточены на деньгах, один смотрит на входящих, двое — в проем за их спинами. Входящие находятся в тени. Поток света падает на них справа, он освещает спину одного и профиль другого. Тот, которого мы почти не видим, выбрасывает вперед руку с волевым, не терпящим возражений жестом. Сидящий за столом человек, как бы переспрашивая, говорит: «Я должен что-то делать? Ты меня выбираешь?». Это призыв, который считывает только один из пяти присутствующих в комнате. Картина строится как театральная мизансцена, задача которой — максимальная степень убедительности. Свет с одной стороны эффектно моделирует форму, а с другой выполняет режиссирующию роль. И если намек на возможности этой световой режиссуры уже присутствовали в более ранних произведениях, то теперь я раскрываю полноту этого приема. Свет — это передача определенных идей, это расстановка акцентов, которая выявляет содержание происходящего. «Мученическая смерть апостола Матфея» - Тему мученической смерти апостола Матфея я показываю трагичнее общепринятого. В центре — убийство святого, а вокруг волнующаяся и эмоциональная толпа. Ангел спускает мученическую пальмовую ветвь с небес святому. Он переходит в это новое качество святых мучеников, получает вознаграждение за свою стойкость и веру. Капелла Черази в ц. Санта Мария дель Пополо. — - Это второй крупный заказ: пишу «Мученическую смерть апостола Петра» и «Призвание Савла». «Распятие апостола Петра», - Я изображаю крест, который поднимают палачи. Показываю весь драматизм происходящего события: выстраиваю диагональную композицию, показываю тяжесть креста напряженными фигурами палачей. Они постепенно распрямляются и создают почти физическое ощущение поднятие тяжести. Апостол, сопротивляясь этому движению, пытается сохранить естественное положение — разбухают его сосуды, он максимально напряжен. Здесь тоже ключевую главную роль играет свет. Он движется параллельно кресту. Максимально ярко освещен торс святого, лица палачей — в полной темноте. «Призвание Савла» - «Призвание Савла» изображаю дословно. Призыв Христа, раздавшийся с небес, нисходит на Савла оглушительны потоком света, который сбрасывает героя с лошади и на время ослепляет. Ослепший человек и испуганная толпа, которая разбегается вместе с лошадью. Ее круп заполняет большую часть полотна. Зачем так мощно изображена здесь лошадь? Для убедительности. Мы физически ощущаем высоту падения Савла. Высота этого падения — высота перехода из одного состояния в другое. *** Однажды в церкви Мадонна дель Пилеро кто-то из знакомых поднёс Караваджо кружку из водосвятной чаши. — Зачем она мне? — подивился художник, беря её в руки. — Чтобы искупить грех, — последовал не лишенный издёвки ответ. — Мой смертный грех смоется только кровью, — хмуро заявил Караваджо и вернул кружку. Его не покидало предчувствие близкого финала, и он торопился во всём, оставив у мессинцев о себе память как не знающем удержу человеке, транжирившем деньги в компании местной золотой молодёжи. Его задиристый характер проявлялся в частых спорах особенно по поводу искусства. Когда новые знакомые показывали ему работы почитаемых местных мастеров, Караваджо тут же оспаривал их мнение, доказывая, что те гроша ломаного не стоят. Праздную жизнь и гульбу не выдержал даже Марио, который был помоложе — одумавшись, он вернулся к своей благоверной Кьяре. После загула наступило горькое похмелье, как уже не раз случалось с художником. Только работа могла вывести его из состояния подавленности и хандры. Помог приор Мартелли, уже знавший о принятом руководством ордена решении относительно беглеца. Ему было искренне жаль этого высокоодарённого мастера и доброго отзывчивого человека, и по его рекомендации сенат города обратился к Караваджо с предложением написать для главного алтаря одной из церквей картину на тему рождения Христа. Из контракта следует, что работа оценена снова в тысячу скудо. Караваджо впервые обратился к этому весьма распространённому новозаветному сюжету. «Поклонение пастухов» (314x211) художник решает, строго придерживаясь буквы Писания и существующих народных поверий. Композиция выстроена по вертикали. Художник даёт здесь более приближенное к человеку пространственное соотношение между средой и находящимися в ней фигурами. В хлеву на земляном полу с подостланной соломой, облокотившись на кормушку, полулежит изнурённая Дева Мария, держащая на руках Младенца, запелёнатого в тряпицу. Её усталый взор устремлён куда-то вниз, и в грустном облике нетрудно узнать любимую модель художника Елену-утопленицу, которую он не в силах был забыть. Младенец смотрит на потолок хлева, сквозь дощатые щели которого проникает лунный свет. В полумраке за спиной Марии видны осёл и бык. Пробивающийся сверху косой луч высвечивает четыре мужские фигуры — сидящего на возвышении задумавшегося Иосифа и трёх пастухов с озабоченными лицами. Тот, что постарше, разводя руками, словно говорит, что не стоит оставаться здесь с новорождённым. С ним согласен стоящий чуть ниже пастух, сложивший ладони в типичном для итальянцев жесте, который означает изумление: «Да разве так можно?!» Хранит молчание лишь Иосиф, знающий тайну появления на свет Младенца. На переднем плане последний написанный Караваджо натюрморт — плетёная корзина с приготовленными загодя пелёнками, плотничьими инструментами и краюхой хлеба, который дополняет это удивительное полотно, пронизанное крестьянским духом. Увидев его, Франческо Сузинно воскликнул: «Одна только эта картина прославила бы Караваджо на века!» *** 31 июля 1610-го года в Риме был обнародован папский указ о помиловании Караваджо и опубликовано сообщение о его смерти. Караваджо похоронили в общей могиле. Позже останки нашли. Содержание свинца в костях оказалось превышено в несколько раз. Заметим, что в те времена в краску добавляли этот элемент. Возможно, не малярия убила художника, а профессия. Ещё несколько повторов и напоминаний Караваджо попадал под суд, по крайней мере, 11 раз за такие вещи, как написание клеветнических стихов. Примерно в то же время у него возник бурный конфликт с Джованни Баглионе, художником-конкурентом, который однажды обвинил Караваджо в найме убийц, чтобы убить его. В 1603 году Джованни подал на Караваджо в суд за клевету. Обрадованный плохим приемом росписи алтаря соперника, Караваджо написал пару сатирических стихов о работе Баглионе и распространил их копии в квартале художников. Для современных ушей это звучит скорее, как глупый поступок, чем преступление, но, если вы посмотрите на стихи, они читаются как скандальная публикация социальных сетей 17-го века. Вот выдержка — мнение Караваджо об искусстве противника: «... протри им свою задницу Или набей их до чертиков в жену Томмазо Потому что он больше не трахает ее своим ослом.» Увы, вирши Караваджо не впечатлили ни собрата по искусству, ни Томмазо Салини, чью жену упомянул поэт, поэтому Баглионе привлек его к суду за клевету. Он выиграл дело, и Караваджо провел две недели в тюрьме. В довершении ко всему он, по-видимому, поранился, буквально упав на собственный меч. Затем, в мае 1606 года, он убил человека по имени Рануччо Томассони… Они на самом деле сражались заблудницу по имени Филлид Меландрони (у Караваджо были сексуальные отношения как с мужчинами, так и с женщинами), и что он убил Томасони, пытаясь кастрировать его. Примечательно, что особые раны в римских уличных боях означали определенные вещи. Если человек оскорбляет репутацию другого человека, ему может быть изуродовано лицо. Если бы мужчина оскорблял женщину, ему бы отрезали его пенис. В сообщении хирурга-парикмахера о смерти Томассони сообщалось, что он истекал кровью через бедренную артерию в паху. Это подтверждает, что Караваджо пытался кастрировать жертву, что, в свою очередь, говорит о том, что драка была из-за женщины. Безотносительно причины Папа подписал ему смертный приговор, и художник бежал из Рима, чтобы остаться в живых. *** В изгнании эмигрант продолжил свою карьеру живописца и хулигана. В 1608 году, все еще находясь в розыске за убийство в Риме, он напал на Фра Джованни Родомонте Роеро, одного из самых старших рыцарей в Ордене Святого Иоанна на Мальте. Караваджо попал в тюрьму за нападение, но сбежал в Неаполь, где Роеро позже столкнулся с ним и изуродовал лицо наглеца. В 1610 году Караваджо начал добиваться папского помилования за свой смертный приговор, мечтая вернуться в Рим. Прежде чем он смог туда попасть, он умер от предполагаемой «лихорадки» в городе Порто Эрколе в возрасте 38 лет. Хотя никто точно не знает, что произошло, возможные причины его смерти включали сифилис, воспалившуюся рану от меча и отравление свинцом от краски. Как ни странно, его первым биографом был никто иной, как тот самый Джованни Баглионе, художник, которому мастер велел подтереться собственными картинами. Конец. Январь 2021 • Реклама © Георг Альба, 2021 Дата публикации: 30.01.2021 12:25:31 Просмотров: 1448 Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь. Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель. |
|