Коридор Жизни

Денис Требушников

Форма: Рассказ
Жанр: Мистика
Объём: 20142 знаков с пробелами
Раздел: "Современность"

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Герман повернулся на мысках. Раздался пронзительный скрип. Отставив ногу, мужчина заметил обломок красного кирпича, походившего на окровавленный наконечник копья, который только что вытянули из тела животного – оно лишь недавно прекратило стонать; кирпичная крошка была рассыпана в разные стороны по бетонному полу, подобно брызнувшей крови. Герман наступал на многие осколки кирпичей, казавшиеся битыми черепками глиняной посуды, но обратил внимание на этот: он указывал строго на яркую в косом свете голубого уличного фонаря дверь, сбитую из ссохшихся досок, между которыми чернели полосы и дыры. Было очевидно, что за створкой царил мрак. Мужчина обернулся: коридор по-прежнему был пуст, лишь из разбитого окна в его конце доносилось обычное вечернее оживление: ездили машины по зимней, оледенелой дороге, слышались голоса – кто-то ругался, билась о фрамугу форточка. Здесь же в старом, заброшенном здании приглушенно сопела ночь, слабо завывал ветер. Герман вновь повернулся к двери, обдумывая, что же ему все-таки надо в этом забытом людьми месте, что же его притянуло в этой комнате, кто ему приказал прийти сюда в зимний вечер? Потянувшись к медной ручке в зеленых с белой каймой пятнах, мужчина замер, не решаясь повернуть сферический набалдашник.

Герман с силой закрыл глаза и глубоко вдохнул, жадно наполняя легкие воздухом. Дверь с едким стоном подалась вперед. Раздался удар, последовал дребезжащий скрежет, который вызвал в сознании яркую фиолетовую вспышку, окантованную желтоватой зеленью. Мужчина распахнул серые глаза с зауженными зрачками. Его посетило чувство обеспокоенности: жизнь будет завершена! Помотав головой, выветривая из головы пессимистичные мысли, Герман уставился в густой, казалось, ощущаемый мрак. Он вываливался наружу, давил на мужчину со всех высоты и ширины дверного проема. Из этой бездны потянулся слабый аромат мочи. Это несколько успокаивало Германа. Значит, он не единственный, кто сюда заходил. Но обеспокоился, что его предшественник, все еще там. «Нет, ― встрепенулся мужчина. ― Чего здесь боятся? Здание находится в центре города, напротив трех многолюдных мест (Смоленского рынка, продуктового универсама и вещевого мини-центра). Сюда часто заходит неформальная молодежь, чтобы облегчиться. Обычно. С чего бы то мне боятся обычного?» Одолев страх, Герман переступил порожек и остановился. Медленно осматривая комнату, ожидая, когда глаза попривыкнут к темноте, но пока впереди блуждала небольшая полупрозрачная фиолетовая клякса с зеленоватыми краями. Амеба постоянно уплывала, мешая сосредоточиться, поймать на ней взгляд. Наконец, она растворилась, и мрак, который до этого момента представал убийственно черным, рассеялся и начал отливать темно-серым с примесью сумеречно-синего цвета.

Комната была относительно большой, некогда здесь находились душевые кабинки. Герман помнил их. Напротив, в метрах десяти пустого ныне пространства, виднелся дверной проем, внутри которого на полу были расстелены узкие голубоватые полоски света. Справа – был тот же мрак, но в нем Герман увидел клубящийся пар, поднимающийся к бетонному своду, конденсирующийся на сине-зеленом кафеле. Запах ароматического мыла проплыл мимо. Мужчина вспомнил голоса людей, которые когда-то здесь умывались после того, как профессиональные банщики их стебали по липкой, потной от жара коже. Вспомнил, как один такой силач с совершенно черной волосатой спиной прижигал на теле березовые и дубовые листья. Представились Герману и удары веников-бичей, то тут то там раздававшиеся в парилке, со спертым, жутко горячим воздухом, уносившим сознание на неведомые планы блаженства. Эдакий лечебный мазохизм! Как же это доставляло ему удовольствие? Теперь он этого не понимал. Для похода в баню необходимо время, а нынешний образ жизни приказывал бежать-бежать-бежать. И сейчас, когда возникший образ померк, Герману захотелось бежать. Горло сдавил приступ кашля.

Во двор свернула машина, звук старого, клокочущего движка он отчетливо слышал позади. Свет новых галогенных фар промчался по стене и прошел сквозь стену, на секунду высветив темный образ гуманоида в углу комнаты. Страх неведомого стал катализатором его новых мыслей. Бежать! Герман двинулся вперед, скрываясь от вечернего оживленного шума. Под ногами вновь слышался треск керамики и костей. Ужас наполнил душу адреналином, сердце колотилось отбойным молотком, а ритмичный рокот отдавался в ушах и вибрировал висках. Герман влетел в дверной проем и тут же сдвинулся влево. Мужчина забился в угол и присел, ощущая спиной опору. Это успокаивало, не ахти как, но приводило в чувство. В тот момент, когда удары сердца стали тише, а холодный пот впитался в одежду, в комнате послышались шаги.

«Тот гуманоид? ― мысленно спрашивал себя Герман, ощущая извержение нового вулкана страха внутри себя. ― Не двигаться!» ― приказал он себе. Это было не нужно, тело само замерло, предчувствуя нехорошее.
Тень существа заполнила проем, но дальше не двигалась. В наступившей тишине Герман отчетливо слышал тяжелое сопение. После непродолжительного шороха, с таким шорохом поворачивается человек в дутой куртке, мужчина ощутил на себе невыразимый взгляд. Глаз он не видел, но, как и любой человек, чувствовал, когда на него смотрят. Герман боялся даже моргнуть.

― Успокойся, ― произнес гуманоид человеческим голосом не высоким, но и не низким. ― Я прекрасно вижу твое красновато-лиловое дыхание. Я уж было подумал, что ты единственный, кто меня смог увидеть прежде, чем переступит порог той комнаты.

Герману не понравилось, как этот гуманоид усилил интонацией местоимение «ту». О «той» комнате мужчина слышал пару раз от подростков. И дважды они меняли тему, когда видели, что он слишком близко к ним стоит, навострив ухо. Даже поза «пересчета ворон» не производила нужного эффекта. И сведения, который он получил, укладывались буквально в следующее: нужно пройти Коридор Жизни и Комнату Духов, чтобы попасть в эту комнату, где либо тебя одолевают страхи, либо исполняются желания, и находится она в заброшенной бане. На этом его познания заканчивались. Взрослых комната не интересовала, а что до молодежи… Так они могли и выдумать ее, чтобы завлечь сверстников. Однако заброшенная баня была реальной, располагалась в самом центре города, причем об этом строении сразу после путча 1991 года ходили разные слухи о причинах ее запустения: то ли там умер человек, то ли хотели на корню загубить бордель, то ли городу просто денег не хватало содержать два банных заведения. В любом случае, спустя почти два десятка лет, здание пришло в негодность. Возможно, Герман этого не отрицал, что там действительно есть «та» комната.

Теперь он пришел, и оказался в затруднительном положении. Ему хотелось самому отыскать ее, и на стороннюю помощь никак не надеялся. А тут появляется этот «гуманоид», заявляет, что работает чуть ли не сталкером этой «зоны». Герман глубоко выдохнул, понимая, что человек его прекрасно видит по «красновато-лиловому» дыханию, но сам мужчина этого не замечал. Это вторая странность, которую успел заметить Герман, за пару минут.

― Нам будет сложно разговаривать, если я буду говорить один. Я не хочу видеть одно лишь твое дыхание. Мне этот цвет не нравится. Если и имя у тебя будет таким же, то можешь ковылять обратно своими коричневыми шагами.

Теперь Герман знал точно, что этот человек не такой как все. Все образы, звуки, наверное, и запахи имеют цвет. Об этом мужчина читал когда-то, но название этой не то болезни, не то положительной способности совершенно вылетело из головы. Этот факт навел Германа на мысль, что перед ним все-таки человек, странный, но человек. А кто еще мог быть в заброшенной бане поздним зимним вечером? Не банник же…

Мужчина встал, провел рукой по спине, отлепляя от кожи прилипшую футболку со свитером под теплой, но тонкой курткой. Утер руки, и лишь затем, когда прокашлялся, произнес:

― Здравствуйте. Я – Герман, ― и протянул руку.

― Цвета лайма! ― человек начал обнимать ладонь Германа, потрясая ее вверх-вниз, вверх-вниз. ― Так значит Вы самолюбивый, но добрый человек, и склонный к изменам.

Таких мягких, словно девичьих, рук Герман еще не пожимал. Длинные пальцы полностью обхватывали ладонь, как слепленный снежок. Этот человек никогда не работал руками, не поднимал тяжести, не обмазывался по уши в машинном масле. Эти руки пахли каким-то до боли знакомым слегка спертым запахом, безвкусным, не вызывающим никаких ассоциаций. Такой специфический аромат Герман ощущал в детстве, но никак не мог вспомнить, какой источник его исторгал. В этом запахе сочетались сырость и сухость, заплесневелое старье и новизна, как свежие газетные листы. «Книги! Старые пыльные книги!» ― осенило Германа. Вот почему его так влекло сидеть у экрана старого телевизора! В тумбе, на котором «новшество» стояло, находились книги, которые давно никто не извлекал, не доставал, не перечитывал. Они пылились, забытые и не видимые за стенками, как и этот человек во мраке. Странным образом, Герман проникся к нему не то, чтобы уважением, но откровенно опасаться перестал. Воспоминания о бабушке всегда приводили его в хорошее настроение.

Убирая с шорохом руки в карманы, человек проговорил:

― А меня зовите Рыбой, мне все так называют. И простите, что напугал до смерти.

― Да уж.

― Рано или поздно все мы умрем. Как Вам кажется, какова она, смерть?

― Незнание, ― спокойно ответил Герман, хотя не ожидал при знакомстве такого вопроса.

― Вы боитесь незнания, неведения. Это логично и объяснимо, ― так же равнодушно ответил Рыба. ― Вы хотите научиться анализировать прошлое, чтобы выстраивать картину ближайшего будущего. Вот Ваша причина посетить ту комнату, понятно.

У Германа отвисла челюсть, но мрак скрыл это движение. Мужчина и сам не знал, почему пришел, а Рыба так ловко все обстроил, словно разбирается в людях, как сам Господь Бог.

― Для меня смерть – лишиться синестезии.

«Вот оно! Название, которое вертелось на языке!»

― Я много читаю, поэтому я привык видеть буквы цветами. Некоторые книги мне не нравятся, они холодные, лиловые, коричневые, серые; или чересчур эмоциональные, как розовые, голубые. Красные так вообще читать страшно, в воздухе так душно становится. Красный цвет в сюжете – убивает. Черные книги, между прочим, я люблю. В них всегда находится что-то, что необходимо анализировать, в них нужно вдумываться. Вы любите стихи? Пойдемте, я по пути расскажу…Вот, послушайте. Называется «Серебро на темно-зеленой финифти»:

Серебряных полей на свете тьмущи!
По числу равны лишь облачные гущи;
Стоит выйти по утру на луг чудесный,
Как овеет блажью ветер всемогущий,
(Нет сомнений - се Господь наш лестный!),
Как засеребрятся травы, камни, сучья
В лучах багрянца в час рассветный;
Красоту дает нам Свет Небесный!

― Пожалуй да, это страшнее, когда знаешь, чего ты лишаешься, ― проговорил Герман.

― Вы меня понимаете!.. Осторожно, здесь ступеньки.

Они спустились по лестнице на первый этаж, в длинный коридор, как казалось Герману из-за маячивших вдалеке синих и оранжевых огоньков. Здесь было на удивление тихо и спокойно, только запах старых книг будоражил сознание, наводил приятные воспоминания, притягивал. Герману захотелось включить свет, чтобы увидеть огромные стеллажи книг. Книг, которые читают и перечитывают! Он уже потянулся за зажигалкой, как Рыба, почувствовав его желание, вцепился в руку с такой силищей, что всякая охота и нужда в свете тут же отпала. Зажигалка упала на дно кармана.

― Нет! ― нервно озвучил человек. ― Вы нарушите гармонию! Если темно, положите руку мне на плечо, я Вам буду, как поводырь слепому.

― Если смерть для Вас – лишение видимых красок, почему же Вы живете в темноте?

― Да, понимаю, это не очевидно. Вы не видите причинно-следственной связи. Объясняю: так я отчетливее вижу собственные слова, слова других людей, их эмоции. Знаете, я совершенно не могу читать по лицам. Только цвета дают мне информацию. На свету я словно слеп. Вы попробовали слепому объяснить, чем отличается лиловый от фиолетового цвета или бордовый от красного? Без привязки к оставшимся чувствам это невозможно. Слепой улавливает интонация голоса, я вижу его цвет. Теперь понятна причина?

― Вполне. А что это за светящиеся точки?

Указывать на них не имело смысла, но, по привычке, Герман все же вытянул руку.

― Это Стена Звезд, ― пояснил Рыба.

― Звезды?

― Вы не можете отрицать, что эти огни похожи на звезды. Но опять Вы не оцениваете связь окружающего Вас мира. Вы же ходили по первому этажу, я слышал и… видел. За этой стеной находятся большие окна, выходящие на проезжую часть, усеянную уличными фонарями. Сейчас темно – они включены. Этот их свет все принимают за звезды.

― Вы меня и дальше намерены разочаровывать?

― Нет, что Вы. Просто прежде, чем мы войдем Комнату Звезд, Вы должны понять, а стоит ли Вам туда идти, сможете ли Вы собрать все причинно-следственные связи в Вашей жизни и сделать правильный вывод из всего этого, или же Вам действительно нужна моя помощь?

― Это цель, как я понимаю, нашего разговора.

― Вы на верном пути. Мне осталось сказать, что данная цель ведет к четырем следствиям.

― А что если я откажусь?

― Это ваше право. Тогда вы можете зажечь свою зажигалку. Но Комната Звезд должна оставаться в темноте!

― Почему? ― удивился Герман. Вроде логично. Если он, включив свет, глазком посмотрит, что внутри этой комнаты, то ничего же не произойдет. В конце концов, это просто комната. Любопытно же! ― Если я откажусь, я смогу заглянуть?

― Без света Вы увидите только мрак, а Ваше смертельное Незнание останется при Вас. Со светом Вы ничего не поймете. Выбирайте.

Герман начал размышлять вслух, чтобы Рыба его слушал и корректировал. Он на это рассчитывал, но странный человек молчал, даже его силуэт на фоне Стены Звезд не колыхался. Мужчина думал: если он откажется и уйдет, то весь разговор полетит к чертям собачьим, и ему никогда не светит узнать, что скрывает в себе Комната Звезд. Если уйдет и потребует взглянуть – он ничего не увидит; следовательно, этот вариант тоже отпадал. Если потребует его провести со светом, то это тоже не даст необходимого эффекта, все страхи останутся при нем, но он узнает, что же стоит за «магической» Комнатой Звезд. Однако если согласится на помощь местного «сталкера», то ему гарантировано избавление от страхов, и есть шанс, что он хотя бы на ощупь, как слепец, узнает, что таится в «той» комнате, помимо мрака.

― Я согласен на помощь, ― подытожил Герман, вытягивая руку.

Рыба аккуратно взял ее длинными пальцами и уложил на плечо. После нескольких коридоров, поворотов, Герман совершенно потерял чувство направления. Стена Звезд осталась далеко, в начале этого лабиринта. Человек же ориентировался так, словно шел при дневном свете: четко. Он ни разу не споткнулся о кирпич (о них он предупреждал заранее), не потерся плечами о шершавые и щербатые стены. Рыба двигался, как истое водоплавающее: мягко, точно, быстро.

Наконец, он остановился.

― Мы пришли.

― Но я ничего не вижу. Вы уверены, что мы в комнате?

― Я отойду на два шага. А Вы расставьте руки в стороны, походите.

― Нет, спасибо, я поверю на слово.

― Боитесь.

― Нет, я в порядке, ― вставил Герман.

Рыба усмехнулся.

― Я не спросил. Я утвердил. Говорил же, эмоции я вижу цветами вашего голоса. Вы согласились прийти сами, поэтому я помогу избавиться от страха. Вы ведь боитесь неведомого, неизвестного, неопределенного. Все это называется Незнанием. Вы хотите, так сказать, излечиться от этого. Гарантий я не даю.

― Они бы не помешали…

― Смех обычная реакция организма на страх перед опасностью. Я могу лишь гарантировать, что Вы останетесь живы.

― Как-то не обнадеживающе это прозвучало…

Герман ощущал себя в морской пучине, в одиночестве. Мрак давил, сжимал в тисках. «Жизнь будет завершена!» ― вспомнилось ему. И слова Рыбы: «Все мы умрем рано или поздно». Это отнюдь не подтверждало гарантии. Темнота настолько сдавила грудь Германа, что ему стало трудно дышать, словно он на себе испытал приступ клаустрофобии, хотя сам нередко подшучивал над своими знакомыми, которые действительно готовы были жизнь отдать, только бы выбраться из лифта, например. Он пытался их лечить, как Герман сам это называл, и запихивал их в тесные камеры, сажал в бочки, запирал в гараже. Он думал, что, перенеся этот страх и выжив, они перестанут бояться тесных пространств. Только один из его друзей избавился от клаустрофобии, но на этом их дружба была закончена. А человек предлагает ему избавиться от страха перед Незнанием. Разве это возможно? Один шанс из миллиарда!

― Готовы? ― спросил Рыба.

Не успел мужчина ответить вопросом: «К чему?», как что-то щелкнуло, и комната тут же озарилась ярким слепящим светом дневных ламп! Герман машинально с силой сжал глаза – и поплыли крупные лиловые, зеленые, красные амебы. В секундном шоке, мужчина подумал что умер, вторая мысль его была: лопнули глаза, третья – «Я –синестет!», но все это померкло после того, как Герман открыл, наконец, глаза, попривык к свету и понял, что вся Комната Звезд – мистификация. В ней абсолютно ничего нет, ничего! Только страх, который навечно в ней остался. Человек стоял лицом к стене. Герман что-то мямлил, пытался сформулировать членораздельную мысль, умную фразу, но так ничего и не получилось.

― Я Вас воскресил, ― сказал Рыба.

― Что? ― переспросил Герман, тщась стереть перед собой цветные круги и пятна, мешавшие насладиться холодными, голыми бетонными стенами.

― Я Вам подарил Знание. Это следствие. Почему я пришел к такому выводу, думайте сами. Думайте один, меня благодарить не надо. А теперь идите. Аккумуляторов хватит минут на пять. Лабиринт простой, выход найдете. Идите же! Ну!

Герман попятился к выходу. Перемену в голосе Рыбы он заметил сразу: тон сменился с дружелюбного на приказной. И в этом мужчина увидел смысл. Даже в этот момент человек, хранитель Комнаты Звезд, спасал его, спасал его от Незнания, от темноты, которая скрывала его в себе, вынашивало и рождало страх. Страх перед смертью. Человек этого лишал, на мгновение, но лишал. Наконец, Герман почувствовал себя тем клаустрофобом, который выбрался из тесного, душного, смертельного лифта на свободу; Рыба дал ему воздуха, чтобы он мог дышать и радоваться полноценной жизни.

Герман выбрался на второй этаж, прошел спокойно через темную комнату, Комнату Духов и выходил в Коридор Жизни, маячивший светом в конце туннеля. Этот коридор, в котором он увидел обломок кирпича, дверь – Коридор Жизни. Он слышал о нем. «Это правда, Коридор Жизни! Он существует!» Чтобы войти в Комнату Духов, столкнуться со своими страхами, необходимо их успеть набрать в жизни, короткой или длинной. Вновь в голове прозвучали слова Рыбы: «Рано или поздно…». Духи – это страхи. Не познав их, невозможно получить избавление в Комнате Звезд. И весь путь обратно, не что иное, как испытание, проверка, сработало ли желание!? Герман выходил в Коридор Жизни, в саму Жизнь, очищенным, перерожденным. Это самое счастливое, что происходило в его жизни: возвращение к ней! Рыба и тут оказался прав! «Я Вас воскресил».

― Я воскрес! ― радостно закричал Герман.

Молодежь, проходившая на обычное место для встреч, повертела у виска пальцем, и скрылась за поворотом. Герману стало стыдно, за свои чувства, он вновь испугался: «А что если они что-то подумают?» Мужчина повернулся на мысках, и вновь раздался пронзительный скрежет. Убрав ногу, увидел, что стоял на том же осколке кирпича, который указывать теперь в обратную сторону, к выходу. Подняв глаза, Герман увидел тень – это был Рыба. Мужчина задумался: «Он уже все дал, что мог. Теперь в моих силах справится со своими страхами. Что они могут подумать? Что я - псих. Пусть так думают, мне до них нет дела! Я уйду и больше сюда не вернусь. Пусть думают, что я сумасшедший! Это уже их страхи, не мои!»

© Денис Требушников, 2008
Дата публикации: 06.04.2008 16:35:32
Просмотров: 3706

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.

Отзывы незарегистрированных читателей

alesax [2009-09-24 23:19:13]

sandmur@mail.ru,Денис я тут разгребал почту ворох всего ,как впрочем и в жизни не нужного хлама про коридоры жизненные читал про двери все это существует-мы своим материализмом закрываем на это глаза!

Ответить

Денис Требушников [2009-09-27 07:58:56]

Тот Коридор Жизни реально существовал, как была реальна и Комната Звезд, как светилась точками Стена Звезд, как пугала темнотой Комната Духов, как скрипел под ногами битый крипч Загона Оборотней. Ныне это торговый центр.

Может, стоит хоть иногда скептически относиться к сведениям о жизненных коридорах и дверях, потому как вышеназванные вещи - выдуманы сознанием, искривленным психотропами.

alesax [2009-05-17 14:45:49]

Интригующий рассказ поучительный сюжет-всю жизнь мы захламляем голову ненужной информацией,мат.ценностями,ложными чувствами!Но приходит момент,когда судьба дает последний шанс -очиститься понять смысл твоего существования!Читать всем!

Ответить

Денис Требушников [2009-05-19 18:07:24]

Благодарю за отзыв.
обычно мне говорят, здесь много пафоса... наверное, это исходит от того, что Комната Звезд еще четыре года назад была реальной, теперь ее нет.