Стихи на картах
Олег Павловский
|
Форма: Эссе
Жанр: Литературная критика Объём: 5796 знаков с пробелами Раздел: "Концерт по заявкам" Понравилось произведение? Расскажите друзьям! |
Рецензии и отзывы
Версия для печати |
|
. СТИХИ НА КАРТАХ _________________________________________________________ …есть в географии наука побеждать достоинством оружья, не бряцая – на параллели страсть и благодать, и острова, и лужицы, и стая прибрежных птиц – вот география! следы, как мокасины из лосиной кожи… но где б ни вымирал затерянный мирок – повсюду тленье брошенных дорог – не географии, но просто суеты… в какой-то окровавленной стране растоптан танками песок сухих предместий… мы примеряем сводки происшествий на карту времени, безрадостные вести на каждый день, на каждый свет в окне… ____________________ /О.П./ «Руководство ДРА обратилось к СССР с просьбой оказать республике военную помощь. В декабре 1979 г. на территорию Афганистана были введены советские войска.» (ИТАР ТАСС). Такая вот география. Она входила в каждый дом со сводками теленовостей, прилипала газетными листами к щитам на трамвайных остановках. Иногда мне это напоминало дрянное винцо, которое не хочется, – а приходится пить, если нет другого… Стихи на картах – это стихи не о войне потому, что «на свете есть вещи и хуже войны – трусость хуже, предательство хуже, эгоизм хуже» (Э.Хемингуэй). Опубликованные в № 6 «Северной почты» стихи эти как бы растворились в пространстве, стали частью чего-то большего, во всяком случае, для меня. По Ленинграду прошлась волна квартирных обысков, андеграунд не то, чтобы интересовал властьпредержащих, но создавал для них некоторый дискомфорт. А стихи… Виктор КРИВУЛИН СТИХИ НА КАРТАХ ________________________________________________ * * * в дудочку спинного мозга свернутая Карта Мира с дрожью линии приморской в пятнах гор и синих дырах вложенная до рожденья в полость хрупкого футляра эта ось прямохожденья развернется как подарок мира полного открытий где по очертаньям суши восстанавливаем нити связывавшие тела и души океанской мощной лаской в полуназванной вселенной мы настигнуты настенной Картою Староголландской как бы с головой накрыты втянуты в ее воронку * * * есть и у целого народа трудноскрываемый порыв к самоубийству затворив ходы и выходы и входы – дыхательная несвобода свое пространство сотворит по карте скатанной в рулон когда материки шершавы наощупь ни одной державы не обнаружишь только слом картона или же бумаги – разрыв проходит посреди какой-то – лучше не гляди какой земли пускай во мраке теряются ее зигзаги как неразгаданные знаки твоей же собственной судьбы * * * карты и календари и карты время и пространство – время странствия и растворенья в кратком словаре стихотворенья в кольцах речевой блокады оставляем несколько названий ломаную линию границы – безрельефный, безразличнолицый льется свет со Схемы, со страницы перевернутой над нами * * * бескрасочье. одни узорцы кустарника среди снегов и розовый при низком солнце народ березовых стволов но все, в пути разнообразном в одну сливаясь полосу, окрашивается изжелта-красным скольженьем света по лицу * * * всю весну осыпаются стены раскрываются карты морей обнаженных сиренево-желтые пятна – только в лицах ни плаванья, ни перемены, и глаза в перспективе обратной расширяются дышат глядят искаженно фиолетовый читан флоренский, захлопнут черно-пурпурный розанов – угол Садовой и Гороховой – окна и люди в тихих полупрозрачных телах задыхаются, глохнут и кричат – но запаяны звуки в сосуде голубого стекла нет, бесцветного – не голубого * * * бог погребенный – Бог воскрес и в серый день послепасхальный с неисторических небес его схождение печально и мы окрашены во цвет Его неизмеримой грусти о нас, которых больше нет нет ни в природе, ни в искусстве зачем же робкая растет улыбка мира и согласья из трещин, выбоин, пустот из хаоса и безобразья? и жаль – но сведены ко дням страдания и воскресенья года отпущенные нам не для старенья – во спасенье * * * немногие из голосов я слышу – выпростан из хора туманный стебель, он – осколок весною взорванных лесов немногое над головою – размывка облака, пустяк на исторических путях какое-нибудь Бологое маячит. летописный свод – скорей не купол, но пригорок, внизу овраг, а в разговорах синица даже не совьет гнезда. возможно ли скуднее прожить? – и молча перейти в искусственную галерею из неба и резной кости? * * * «Должно быть, в воздухе безумия микроб носился…» /А.Кушнер/. Ленинградские поэты Александр Кушнер и Виктор Соснора, соблюдая дистанцию, по очереди взбирались на поэтический Олимп, Андрей Вознесенский размышлял о том, что все-таки предпочтительнее «Метрополь» или московский метрополитен , а Булат Окуджава подумывал – какое бы еще заявление написать и куда… Все-таки растущий авторитет А.Пугачевой его нет-нет – да беспокоил… Атлас литературных дорог и обходных путей в литературу, казалось, ждал своего рождения, но… нас, эту пору, волновала совсем другая география… …у меня на столе – пять томов или тем? пять излюбленных книг – вернисаж мирозданья, я их тысячу раз пролистал, пролетел, я внимал им, учился читать с опозданьем эту голубизну – не созданье богов – Полигимнию, память… всего понемногу – очертания тех и иных берегов, ожиданье… и все же создание Бога я любил твою выпуклость, глянцевый лист, оглянись на меня, уходя от касаний, от ладоней моих, где небесная высь распростерта, а руки мои повисают… и, внимая тебе, ухожу от простуд, от лекарств и чумы сульфамидного рая… только пальцы мои сквозь лазурь прорастут, только руки мои задрожат, замирая… ________________________________________________ /О.Павловский/. . © Олег Павловский, 2012 Дата публикации: 12.02.2012 00:06:00 Просмотров: 3201 Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь. Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель. |
|