У времени внутри
Николай Почтовалов
|
Форма: Рассказ
Жанр: Психологическая проза Объём: 9587 знаков с пробелами Раздел: "" Понравилось произведение? Расскажите друзьям! |
Рецензии и отзывы
Версия для печати |
|
Если бы моя любимая бабушка не стала меня еще в детсадовском возрасте обучать французскому языку, я бы до сих пор не понимал, что этот грассирующий язык – самый любимый мною, за исключением, конечно, русского… До сих пор люблю слушать французскую речь, хотя языка этого не знаю. Учил… вернее, — учили, но… советская система была заточена на переводы – тысячи знаков… а разговорный язык был не в чести. Да, и кто ж его знал – этот разговорный, если учителя, преподаватели этих иностранных языков никогда, ну, почти никогда не общались с теми, у кого эти языки были в крови. Бабушки уже давно нет, а воспоминания остались со мною навсегда, хотя все поменялось — до неузнавания… Ты кто?.. – Не знаю… хотя… знаю, но… не скажу: так удобнее. До сих пор чувствую себя неловко, если кладу локти на стол, если путаюсь в столовых приборах… если… В башке остались бабушкины пирожки, сладости, ее желание накормить, а навыки, которые она так старалась прилепить ко мне еще на ранней стадии жизни, ушли безвозвратно. Но… стоит только столкнуться в быту с их смутным напоминанием, — мне становится стыдно за себя, и я начинаю мучительно вспоминать эти наставления, не вспоминаю, естественно, и… старательно пытаюсь доказать себе, что… помню, знаю… но… жизнь заставляет быть совсем не таким, каким бы хотелось видеть меня бабушке, просто бытовые особенности нашего общества не предполагают наличия таких знаний, в общем, — туплю… Шестьдесят с хвостиком за спиной, а все еще хочется иногда быть ребенком… Да, и не иногда, а… частенько. Конечно, быть ребенком тогда, когда это выгодно, очень даже хочется – несмотря ни на что, даже – на отношение окружающих тебя людей к твоим поступкам… Или это уже обратный ход? Говорят же: и стар, и млад… И все же хочется… хочется, как и в детстве, бежать по весенним лужам, обрызгивая прохожих, или, к примеру, — куда-нибудь уезжать: всегда, постоянно… и… возвращаться. Когда сажусь в поезд, — уже в купе, после определения вещей по своим местам, — начинаю скучать по дому. Почему?.. Это наваждение какое-то и бессмыслица – хотеть уезжать и… не успев уехать, — начинать скучать, но… так оно было, так есть и… так будет. Не составляет труда – забежать в железнодорожный вокзал, занять очередь в кассу (или в две, три… одновременно), приобрести билет туда, где тебя уже ждут и… начинать ждать времени отъезда. И вот – оно наступает… а уезжать уже почему-то не очень хочется: начинаешь уговаривать себя – мол, деньги уплачены, значит, — потеряны, тебя там ждут, а в вагоне обязательно… встретятся очень даже хорошие собеседники и стихи (как и всегда) будут записаны на клочках бумаги или — на обратной стороне билета и современной обложечке жэдэбилета… Очень, кстати, удобная штука! Все, как и в детстве: ничего не меняется. А уже ведь… Странно, но и… понятно… Мне часто кажется, что я устал от жизни. Она идет и идет, что-то происходит, кто-то тебя обижает, кого-то ты обижаешь… а она идет и идет… неумолимой поступью некоего стража твоего бытия… Сложно не жить, а… привыкнуть к жизни… Смерть… она – раз и ВСЕ! А жизнь… В юности, как и в детстве, всегда хотелось чего-то такого, чего не было еще в твоей жизни. Это потом терзаешься сомнениями, если не знаешь, с чем столкнешься: хочется стабильности в понимании происходящего… А в юности… Помню первый Новый Год, который удалось встречать не в семье, а… с друзьями… Нет, нет, я не туплю. Это сегодня все просто: захотел и… А тогда все было совсем не так… Сколько же это мне времени понадобилось, чтобы добиться своего, сколько ухищрений, сколько выдумки… Но… удалось, хотя, конечно, не безвозмездно: времена были еще те… Перед Новым Годом должны были завезти машину угля… да, да, — угля: печки топили углем – Донбасс все-таки… Взамен Нового Года с друзьями – машина угля ведрами в сарай… метров около ста… Наверное, — более тысячи ведер… а может и больше: не считал. Но… Новый год с друзьями – конечно, перевешивал тонну угля ведрами, тем более, что уголь-то все равно пришлось бы перетаскивать… — сказал себе я и… похихикал (это уже сегодня)… Тогда был молодой и не совсем понимал эту длинную, как тогда казалось, — жизнь… А 31-ое декабря уже и наступило… или – наступил??? Ведь день же!.. А, может, это – «-ое», в смысле 31-ое и путает на самом-то деле… Ну, да, — ладно. Короче: наступил последний день декабря 1965-го года… Новый год!!! Новый год!!! Праздник с друзьями!!! Впервые за всю жизнь!!! Не помню (давно это было), как добрался до поселочка (сегодня бы его назвали микрорайоном), главное – добрался… Еще в начале пути огромный Ленин с транспаранта указал путь и… пешочком… Можно было, конечно, и на автобусике, который подвозил шахтерскую смену (шахта работала без выходных), но… автобус мог и припоздниться… Пешком… только пешком… Ноги молодые… Мороз пощипывал, но… терпимо… Шанхай, как этот «микрорайон» тогда называли, был чуть-чуть на горочке и добраться туда было совсем не сложно, хотя… я еще не знал, чем все это закончится… Звезды (помню) висели прямо, как бусинки на елке и… думалось: ну, вот, сегодня впервые… с друзьями… Когда я добрался до маленького домика в шанхае, было уже довольно поздно: можно было бы и пораньше, но… уголек не дал… Я подошел к калитке и решил курнуть, прежде чем зайти в дом. Курил я с четырнадцати лет, хотя начинал покуривать лет в шесть, помню: тырили «Казбек» у отца моего соседского дружка Сашки… А в соседнем доме темно: Васька, наверное, опять в своем сарае торчит… Ваське этому уже за сорок, но… все звали его Васькой: он… строит самолет… уже давно. Однажды я возвращался под утро домой с гулянки: шел по новой асфальтовой дороге – единственной в моем маленьком шахтерском городке… На дорогу опускался предутренний туман… нет, даже не туман, — туманище: густой – за пять шагов ничего не видать… И вдруг… из этого тумана на меня стало выползать страшилище… самолет – настоящий и… показалось – огромный… Я отскочил в сторону, а он (самолет) прополз мимо… Это и есть Васькин самолет, который он уже лет десять пытается поднять в воздух… У него ничего не получается, он псих*ет, гоняет нас от самолета, когда мы пытаемся заглянуть в его огромный сараище, который он специально выстроил для своего детища… Я докурил и открыл жутко скрипящую дверь в дом к моему дружку Виче, у которого мы и собирались праздновать Новый Год. В коридоре было темно: посыпались пустые ведра и кастрюли… распахнулась дверь, брызнул яркий свет и я очутился в объятиях моего дружка… Все уже собрались. Стол был заполнен закусками – пупырчатые соленые огурцы, капуста в огромной миске, порезанное крупными ломтями сало на полотенце, хлеб, тарелка с почищенным луком, банка икры… кабачковой, парочка моченых кавунов (арбузов) и… трехлитровая банка с самогоном в центре стола… Е-маеl!!! Почти – e-mail… А емэйл – самогон – оказался очень даже… чистым (это я по поводу нынешней алкогольной продукции…) и… ядреным… Сегодня Новый Год… ну… напрягает: еще – один, а за спиной уже… А тогда – ПРАЗДНИК!!! Стол ломился от простой закуски и самогонки!!! Шестнадцать лет никак не отрыгивались: все было пучком… Вича был немногословен, но… другом меня жизнь не обидела. Вича (в семье – Витька) – был откровенно спокоен и… взрывоопасен, если… ну, — понятно… С одной стороны, никак не забыть: ночь… дорога… столб фонарный и… ВичА — у столба… поет песню «льет ли теплый дождь….» Это – Вича!!! Не может быть!!! Но… может: сам видел и слышал… ВичА… Я долго его искал. В начале 90-ых он уехал на северА – искать денег, наверное… Даже друзья – барды не смогли помочь: все известно – населенный пункт, время, нет… только человека… Пропал… Исчез… В эти годы (90-ые) успокоилось не одно поколение… Если бы знать, если бы чувствовать, если бы – хотя бы просто верить… Хотелось бы!!! У-тю-тю… Нет… и не было и… не будет уже желания жить в свое удовольствие… Удовольствие размылось в нежелании просто жить… Вранье!!! Как это – не хочется жить??? Хочу, но… не так и… без этого… Без чего??? Без этого!!! Это сегодня все (хотя, конечно, же, — не все), — понятно и разжевано… А вчера… позавчера… Не-е-е-е-т… Желание жить… и ….верить… в эту… проклятую жизнь… несовместимо!!! Нет… Хотя… конечно, можно… и… нужно жить без веры… Я – в это верю безотносительно к… Нет, Она – Вера – конечно, убаюкивает… но меня — … не очень-то и можно убаюкать… Ноги (ступни) болели, было невозможно идти, но… я шел – потому, что идти было надо: надо было дойти, дойти до дома, иначе… не знаю, что бы было иначе, но… дойти – это, как совершить подвиг… ну, не подвиг, но… остаться честным за свое данное слово бабушке… Это сегодня – не очень важно сдержать слово, а тогда… Нет, я не мог его (слово) нарушить: сказал, что приду, значит – должен, — хоть и… мертвым… А мертвым я не был, хотя… конечно, выпил изрядно с друзьями, и… был уже довольно измотан. Шпалы были мягкие и скользкие… приходилось приноравливаться к промежуткам между ними, то и дело меняя ритм шага… Поездов в это время не было и можно было не беспокоиться о своей жизни – ОНА была и ничуть не беспокоила, только ступни ног почему-то откровенно настаивали на необходимости поменять обувь… Только второго января, когда я проснулся и захотел прогуляться по еще безлюдной улочке, стало ясно, что ботинки были не мои: я ношу 43-ий, а они, к сожалению, тянули только на 40-ой. Вот, такой Новый год… Странно… Наверное, с этого момента началась моя нелюбовь к Новому Году… © Николай Почтовалов, 2013 Дата публикации: 01.12.2013 11:49:09 Просмотров: 2052 Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь. Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель. |
|