Что случилось с парадным костюмом

Светлана Беличенко

Форма: Рассказ
Жанр: Детская литература
Объём: 20659 знаков с пробелами
Раздел: "Детективные истории для детей"

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Дано: Анастасия Анисимова — 12 лет, старшая сестра.
Мария Анисимова — 10 лет, младшая сестра.
Макар Анисимов — 5 лет, младший брат.
Мама, папа.
Дело ведёт детектив Курочкин, приятель Анастасии, 13 лет.
В середине октября мама купила Макару красивый парадный костюм-тройку. Он состоял из жилетки, брюк и пиджака. Костюм был очень нарядный — золотого цвета. Он был предназначен для торжественных случаев: утренников, концертов, походов в театр и в гости. И Макарка с удовольствием в костюме расхаживал на разные мероприятия, а мама, папа и сёстры насмотреться, налюбоваться и нарадоваться на него не могли — такой он был красавчик.
Костюм Макарки всегда висел на вешалке-плечиках в гардеробе. Когда папа приводил Макара с праздничных выходов, то костюм снова оказывался на своём месте. Мама папе с Макаркой доверяла, поэтому не проверяла каждый раз всё ли в порядке с костюмом. Она знала, что если на костюме случайно появятся пятнышки (оттого, например, что Макарка на чаепитии в праздничном костюме будет присутствовать), то Макарка с папой ей об этом происшествии обязательно и незамедлительно сообщат. Обязательно, потому что маму нельзя обманывать, а незамедлительно — потому что чем быстрее начнёшь отстирывать пятна, тем больше шансов на то, что пятна отстираются. Застарелые пятна отстирать никакой самой лучшей маме не под силу — такие уж они зловредные, намертво в ткань въедаются, присыхают к ней.
Как-то в начале ноября у мамы случился выходной посреди недели, и она решила разобраться в детской одежде: вытащить из шкафа то, что уже было мало ребятам или то, что они уже не носили. Разбирала мама гардероб и увидела страшное: из Макаркиного костюма петельками наружу торчали блестящие синтетические нити. Совершенно непонятно было, что же такое могло произойти с нарядом мальчика. Больше всего из комплекта пострадал пиджак, меньше всего жилетка. Значит, костюм был на мальчике, когда случилось что-то необъяснимое, что заставило нитки костюма повылезать наружу, ведь жилетка надевалась под пиджак. Потому-то она была почти цела. Хотя маму несколько смущало это «почти». Да и на вешалке в гардеробе костюм висел так же, как и «сидел» на Макарке: жилетка пряталась под пиджак, а брюки крепились снизу. Не сумев разгадать загадку самостоятельно, мама решила дождаться возвращения папы и сына, чтобы у них спросить о том, что же произошло.
Был вечер. Девочки ненадолго отпросились погулять. И вот мама услышала, как в замке повернулся ключ. По звуку, с которым ключ поворачивался в замочной скважине, мама определила, что в квартиру в скором времени войдёт отец семейства. У мамы вообще хорошо получалось определять и по шагам, и по звукам точное имя того, кто вот-вот ворвётся в жилище.
Девочки подходили к площадке громко, усиленно топая ножками и совершенно не обращая внимания на то, что могут доставлять неудобства окружающим. А папа шёл тихонечко, правда, Макарка путал ему все карты, громко разговаривая и топая, как медвежонок. Но и среди девчонок была неоднородность: Мария топала громче; Анастасия же, подрастая, начинала всё больше и больше осознавать необходимость перемещаться по подъезду тихонечко, не привлекая к себе повышенного внимания. Дверь открывали ключом тоже все по-разному: папа уверенно и быстро, Маша — совсем не уверенно, с громкими причитаниями, потому что ключ у неё частенько с грохотом падал на бетонный пол уличного коридора. Да и точно попасть ключом в замочное отверстие у Марии не всегда получалось — она долго тыкала им в металлический замок, ворча и что-то бормоча про себя, отчего мама слышала в квартире весьма забавные бурчаще-клохочущие и скрежещуще-шебуршащие звуки. Способ, которым Анастасия открывала дверь, был очень близок к папиному, но мама всегда безошибочно угадывала появление Анастасии по характерным для девочки шагам.
Папа и Макар вернулись домой в приподнятом настроении. А вот мама встретила их не очень доброжелательно:
— Ну, раздевайтесь, преступнички. Думали скрыть от меня свои проказы, а не вышло.
— О чём ты говоришь, не понимаю? — удивился папа.
— Ах, ты не понимаешь! — возмутилась мама и потрясла перед папиным носом испорченным костюмом сына.
— А чего такое? — спросил Макарка. — Чего не так-то?
Пришлось маме в подробностях объяснять причину своего расстройства. К её удивлению, «преступники» не только не признали своей вины, но и сами были озадачены ситуацией. Они оба уверяли, что ничего с костюмом не происходило, и они его никак не портили.
— Так вы точно домой в целом и невредимом костюме явились? — уточнила мама.
— Да точно, точно, — уверял Макар.
— Нну, вроде, да, — немного всё же сомневался папа.
— Я так понимаю, что без Курочкина мы не разберёмся, — сообразила мама и немедленно позвонила Анастасии, чтобы та, в свою очередь, позвала Курочкина к ним на ужин. Частенько Анисимовы, приглашая Курочкина на ужин, заодно и подразумевали, что приглашается он «на дело».
Уже в полседьмого Курочкин был на месте. Дома были и девочки.
— Ты, Федечка, уроки сделал? — с порога поинтересовалась у детектива Настя.
— Сделал.
— А мне поможешь? А то мне такое трудное задание задали...
— Хорошо.
— Только сначала — чаю! А то мне надо немного успокоиться... Да и Фёдора Петровича ввести в курс дела, — вмешалась мама.
— Конечно, — не возражала Настя. Она и сама хотела бы попить горячего чайку после прогулки.
Когда все собрались на кухне на вечернее чаепитие, мама поведала им душещипательную историю об испорченном костюме. Папа и Макарка ещё раз при всех заявили, что они честно-честно не знают и не ведают каким образом и при каких обстоятельствах костюм был повреждён.
Курочкин чувствовал, что они не лгут. Разве папа мог бы пойти на такое преступление против совести: сговориться с сыном и утаивать от любимой супруги правду о произошедшем, если бы он действительно знал все детали случившегося? — Нет, конечно! Курочкин знал, что родители Анисимовы уделяют большое внимание воспитанию детей, собственным примером показывают им, что обманывать нехорошо. Папа Анисимов ни за что бы не стал скрывать истину от своей жены, и уж тем более он не стал бы лгать за компанию с сыном, ведь тем самым он бы подавал мальчику плохой пример и становился бы настоящим соучастником Макаркиного преступления (ведь костюм-то всё-таки носит Макарка, а значит, именно Макарка, скорее всего, и набедокурил). А плохой пример, как известно, заразителен. И за соучастие, как известно, человек наказывается ничуть не меньше, чем за непосредственное совершение какого-либо преступления.
— Знаете, что я думаю, — признался папа, — я думаю, что ничего мы такого с Макаркой не делали, чтобы костюм попортился. Может, это у него качество плохое просто? Износился, вот нитки и выползли.
— Ничего себе плохое! Ничего себе износился! — обиделась мама. — Не на рынке ж я его в конце концов покупала — в дорогом магазине... любимому сыночку.
— Ну, я просто предположил... — сказал папа, — хотел помочь следствию, так сказать.
— А можно ли мне ваш гардероб посмотреть? — спросил Курочкин. — Я предполагаю, что, возможно, там какие-нибудь гвоздички есть или шероховатости, о которые костюм мог случайно потереться и испортиться. Такое ведь бывает, очень даже часто бывает.
— Ну, вот. Видишь, дорогая, скоро мы всё и выясним. Не зря у нашей семьи ведь личный детектив-то имеется. Башкови-итый!
— Да, да, мам. Федька дело говорит. Помнишь, у меня однажды колготки всё время рвались? — начала Мария. — Каждый день я со школы с рваными колготками возвращалась. И только на левой ноге, и только чуть выше колена. Постоянно у меня колготки дырами зияли. И всё в одном и том же месте... Ха-ха-ха-ха-ха. А ты мне всё давала и давала новые колготки чуть ли не каждый день, пока папа обо всём не догадался. Вот весело-то было! Сколько мы тогда колготок-то попортили!
— Тебе-то «ха-ха», тебе-то всё «ха-ха». А мне-то, между прочим, невесело было столько колготок выбросить. Покупаешь-покупаешь, а потом взять и выбросить десяток замечательных колготок! Там такие дырки были, что даже и не заштопать уже никак! — воскликнула мама.
— Ладно, мамуля, не переживай, — сказала Мария, — ведь всё разрешилось.
— Да-да, разрешилось, — согласилась мама.
— Простите, пожалуйста, а как оно всё разрешилось, и о чём же догадался папа? — поинтересовался Курочкин.
— А папа догадался о том, что Машка колготки в школе рвёт на уроках, — сообщила Анастасия, — она ногами елозила под партой, а там в ножке парты деревянной был гвоздик криво заколочен. Колготки у Машки за шляпку его зацеплялись и рвались. И папа об этом обо всём догадался и маме с Машкой сообщил.
— Да, — вмешалась Маша. — И я наутро внизу парты действительно гвоздик этот обнаружила...
— И вся эта возня с колготками, наконец, завершилась, — закончила мама.
— А теперь у нас и дома такая же причуда образовалась, — сказала Настя.
Так быстро Курочкин ещё никогда не раскрывал дела. Пока вся семья с нетерпением ждала окончательных новостей в гостиной, Курочкин и Настя проверяли изначальную гипотезу детектива.
В платяном шкафу, к их удивлению, не оказалось никаких шероховатостей.
— Жаль... жаль, что я так ошибся. Ещё и опозорился перед всеми! — клеймил себя Курочкин.
— И вовсе не жаль! Это же к счастью! — успокаивала его подруга. — Если бы у нас в шкафу оказались такие неожиданные «сюрпризы», как гвозди или ещё что-нибудь такое неприятное, у нас бы тогда проблем-то побольше возникло.
— Почему?
— Да потому что у нас, наверное, и другая одежда в гардеробе попортилась бы. По крайней мере та, которая рядом с Макаркиным костюмом висит.
— Точно! — схватился за голову сыщик Курочкин. — Тогда и вправду хорошо.
Когда Федя с Настей вышли из детской в гостиную, Макар, сидевший на диване, напряжённо вытянул голову. Как будто от того, что скажут ребята, зависело в его жизни что-то очень-очень-очень важное.
— Ну что? — спросила мама, готовая тотчас же отправить папу за молотком, чтобы забить неудачно выскочивший посреди гардероба гвоздик.
— Ничего. Похоже, что костюмчик Макара по какой-то другой причине попортился. Не из-за гардероба точно.
— Ну вот! — расстроился Макар. — Теперь точно мама меня обвинять во всём будет... И котёночка мне не купит. А я не винова-ат, не портил я костю-ю-ю-ум! — причитал малыш.
— Да не буду я тебя обвинять, если ты не виноват! — ответила мама. — Только не плачь! Кто его знает, как этот костюм так продрался. Может, и правда качество у него не очень. Всякое в жизни ведь бывает. Может, это брак заводской? Никогда ведь я раньше таких костюмов золотых из нитей блестящих никому не покупала.
Когда мальчик успокоился, Курочкин спросил:
— А чего ты там про какого-то котёнка рассказывал, Макарка?
— Да котёнка я хочу. А мама всё не покупает и не покупает. Говорит «может быть», или «наверное», или «потом». И только если очень-очень хорошо себя вести я буду... А я... то конфет переем, то кружку разобью нечаянно, то костюм вот этот... А так мне котика хочется...
— Вот ты, Макарка, смешной, — сказал Курочкин. — У тебя в доме народу столько — целых две сестры, а ты жалуешься. Тебе что сестриц твоих мало, зачем тебе ещё и котик-то?
— Вот-вот, — неожиданно поддержала Курочкина мама. — Действительно, куда нам сюда ещё и котик?
— Эх, ничего вы не понимаете! — взбрыкнул Макарка. — Сёстры — это одно, а котик — это совсем другое.
— Да-да. Я вот Макарку понимаю, — поддержал любимого сына папа. — Котики, они очень ласковыми бывают, а девочки с Макаркой не церемонятся — иной раз и по попе нашлёпают, а иной — поругают сильно. А котик бы какой-никакой баланс держал. Котика на ручках подержишь, и на душе тепло. Он тебя и согреет, и приласкает, и поддержит, и успокоит...
— Ах, не будет у меня котика! — продолжил стонать Макарка.
— А ты до этого где так плотно с котиками-то общался? — спросил у Макарки Курочкин.
— Я-то? Я... Мне просто Витька Борщов рассказывал, у него кошка.
— Да-да, у Борщовых кошка, — подтвердил папа, — я с Витькиным папой дружу, а Макарка — с Витькой, они в одну группу в детский садик ходят. И правда у Витьки дома кошка живёт — Маруська, ласковая такая, серо-полосатая.
— Да-да: Маруська, ласковая такая, серо-полосатая, — пробормотал всё ещё хныкающий Макарка, как бы подтверждая папины слова.
— Знаете, я бы попросил у вас разрешения ещё обдумать дело с костюмом до завтра, — обратился Курочкин к родителям Анисимовым.
— Конечно, — согласилась мама, — думай, Федя, сколько твоей душе угодно будет. Завтра — так завтра. Костюм-то всё равно уже в прежний вид не вернёшь. Пробовала я эти петельки иголкой во внутреннюю сторону ткани позасовывать, да не вышло ничего — уж больно их много. Да и вид всё равно какой-то неопрятный получается.
— А Вы не печальтесь, — обратился Курочкин к расстроенной женщине. У меня дома, между прочим, точно такого же размера костюмчик завалялся. Лежит себе в шкафу, нарядный такой, не знает, куда ему податься. Мама давно думала его отдать кому-нибудь, но никто подходящий в поле зрения не попадался. Костюмчик этот мой, я в нём тоже когда-то на утренники ходил — раза три-четыре одевал его только, а потом вырос. Вроде он по фасону такой же — классика она ведь из моды никогда не выходит. Только цвета чёрного. Тебе как, Макарка, понравится?
— Конечно, понравится! — затрещал Макарка. — А мама меня тогда за этот костюм ругать не будет?
— Ругать-то не буду. Вот только хотелось бы всё-таки правду узнать — что с ним случилось.
— А точно не будешь ругать? — уточнил Макарка. — Обещаешь, не будешь?
— Не буду, чего уж.
— А тебе есть что сказать? — спросил Макарку Курочкин.
— Нет, я костюм не портил, зубик даю! — запричитал малыш.
— Ну ладно тогда. Пойду я Насте помогать уроки делать, — сказал всем Курочкин, и они с Настей пошли готовить её сообщение для факультатива.
— Ну, чем я могу тебе помочь? — спросил Курочкин.
— Понимаешь, у меня тут тема такая... сложная, а мне в голову ничего не приходит.
— Какая тема?
— О-ох! Надо написать про быт наших местных деревенских жителей в двадцатом веке.
— У-ух, да. Интересная такая тема. И не спишешь нигде. В учебнике, наверняка, нет такой информации?
— Да, так и есть — в учебнике ничего. Я пыталась...
— Ну, ладно. Не горюй. Я сейчас быстренько повспоминаю, что мне бабушка в деревне рассказывала прошлым летом и показывала, — бодро заявил Курочкин и принялся рассказывать Насте про огромную русскую печь в деревенской избе своей бабушки, про ухваты и чугунки, про бабушкиных коз и про то, как бабушка обрабатывала шерсть, чтобы потом связать для него очень тёплые зимние рукавицы...
Настя записывала всю информацию в черновую тетрадь, чтобы потом переписать всё аккуратно на альбомный листок с расчерченными карандашом полосками.
— Погоди, давай немного помедленней, — попросила Анастасия детектива, — я не успеваю так быстро записывать.
— А ты всё не записывай, только самое основное, — посоветовал Фёдор. — Давай я тебе расскажу, а ты потом сама доклад обо всём рассказанном сделаешь — по памяти.
— Ну, давай.
— Так вот. Сначала шерсть состригают.
— Ага, состригают. Понимаю.
— Потом чешут или, как бабушка это называет, «цапают».
— «Цапают»?
— «Цапают». Этими самыми... э-э-э... бабушка называет их «цапахами». Другие называют чесалками, а у них на деревне почему-то заведено — «цапахи»...
— Как интересно! — восхитилась Настя.
— Ага. Бабушка у меня ого-го какая интересная. А чердак у неё в доме — прямо Клондайк для детектива. Потом тебе расскажу сколько загадок я там поразгадывал.
— Угу, расскажешь. А что про «цапахи»-то, как они выглядят?
— Э-э-э. Ну это, знаешь, насколько я помню, они вроде бы как парные такие штуки... В общем, смотри: это такие две дощечки с ручками... прямоугольные. Ну вот, как ракетки для пинг-понга, только прямоугольные и с крючочками маленькими как раз для того, чтобы шерсть чесать, то есть «цапать»...
— Здорово. Только я всё равно не очень представляю как именно эти «цапахи» выглядят.
— А ты не переживай. Я тебе завтра их прямо домой принесу, они не тяжёлые. У меня дома как раз две эти штуки в шкафу лежат, — радостно сообщил Настёне Курочкин.
— У тебя, я смотрю, много чего дома в шкафах лежит.
— Да-да. Я детектив запасливый. Всякое в деле может пригодиться. Точно!
— Что точно?
— Да ничего, — ответил Курочкин, — пока ничего. Я тебе завтра расскажу. А пока — давай побыстрее закончим с твоим докладом. Мне сейчас уже пора идти — нужно успеть ещё проверить сегодня одно предположение по делу о костюме.
Курочкин быстро «расквитался» с Настиным домашним заданием. Он вкратце объяснил ей работу веретена и прялки и подсказал литературу, в которой можно было найти более подробную информацию об этом. Затем детектив попросил у мамы Анисимовой Макаркин костюм для некоего следственного эксперимента и удалился.
Когда следующим вечером Курочкин пришёл к Анисимовым, он попросил разрешения пообщаться наедине с Макаркой и папой, которые, очевидно, поняли, что запросто могут сегодня превратиться из свидетелей в подозреваемых, а затем в обвиняемых и, возможно даже, преступников. Молча оба проследовали за Курочкиным в гостиную.
Из материалов допроса Макара Анисимова и его отца:
— Ну что, — начал следователь, — у меня на сегодня имеется только одна версия произошедшего. И я хотел бы, чтобы вы рассказали...
— Что?
—...чтобы вы рассказали где вы были в тот день, когда Макарка надевал свой нарядный костюм.
— Видишь ли, Федя. От тебя, конечно, ничего не скроешь. Мы всё расскажем, всё расскажем, только к костюму эта информация не имеет совершенно никакого отношения.
— А я вот как раз считаю по-другому.
— Ну, хорошо. Не подумай только, ради Бога, что нам с Макаркой очень нравится нашу маму дорогую обманывать, — сказал отец, — поверь, нам это очень, очень даже не нравится и совершенно неприятно. Просто мы не хотим, чтобы мама нервничала лишний раз.
— Понимаю. Но ведь она не меньше нервничать будет, когда ваши секреты откроются.
— Согласен, — ответил папа. — Но у нас и секрета-то никакого нет особенного. Мы уже даже и забыли о нашей маленькой провинности, только ты вот сейчас напомнил.
— Говорите!
— Мы с Макаркой после торжественного вечера ходили в гости.
— В гости?
— Да, в гости.
— К Витьке Борщову, — сказал Макарка.
— Ах, к Витьке. Нну, продолжайте.
— Чего продолжать-то?
— Мы маме не сказали просто потому, что поздно пришли. Могли бы прийти и раньше, чтобы ей помочь... Она бы расстроилась, если б узнала, что мы по гостям «шатались», — сказал Макарка.
— Да. А мы и не врали ничего — просто в гостиную сразу прошли, даже ужинать не стали, мол, на празднике чаю напились, — объяснил отец. — Ну, мама, наверное, и подумала, что мы на празднике задержались.
— А вы уточнять не стали, что она подумала? — полюбопытствовал Курочкин.
— Да, не стали...
— Нну, и чем вы там у ваших друзей Борщовых занимались.
— Да так, — сказал Макарка, — борщ ели, чай с пирожками пили...
— И больше ничего?
— Ничего, а чего?
— А кошка?
— Ну, я кошку гладил, — признался Макарка, — люблю я Маруську, что поделать.
— А она тебя?
— Она меня тоже любит!
— Нет, она тебя... ммм... привечала? Ластилась к тебе? На коленках лежала? Царапала?
— На коленки Витькина мама сказала не брать — вдруг ещё поцарапает. У неё коготочки остренькие... Ну, она мордочкой только в ноги мне тыкалась, обтиралась. А царапаться... вроде не царапалась.
— Понятно. А коготочки она часто точит?
— Ага. Стулья дерёт, обои дерёт, диваны дерёт. Об мои брюки подрать пыталась, но её отогнали... А вообще она кошка хорошая...
— А пиджак?
— Что пиджак?
— Пиджак ты у Борщовых случайно не снимал?
— Как не снимал — снимал, конечно. Жарко ведь у Борщовых дома было. Ну, я пиджак-то и снял, на спинку стула повесил... А потом мы на кухню пошли — борща покушать...
Когда Макарка договорил, папа уже вовсю покатывался со смеху.
— Вот ведь, Маруська. Вот ведь хулиганка! Брюки подрать не дали, так на пиджаке отомстила. Пиджак-то знатно подрала, подруга.
— Так это Маруська, что ли, костюм-то попортила? — спросил Макарка.
— Она-она, я об этом догадываться начал, когда мы с Настей про «цапахи» разговор завели, — пояснил детектив.
— Ну, голова! — воскликнул папа. — Ну, спасибо тебе, Фёдор Петрович! Спасибо, Федя — без тебя бы мы такую загадку ни за что не разгадали!
Пришлось, конечно, Макарке и папе перед мамой покаяться. Она и не сердилась на них очень сильно. И даже сказала, что по поводу кошечки она серьёзно подумает — уж лучше кошечка дома, чем папа и Макарка, вечно скрывающие своё общение с всякими чужими кошечками да котами. «Уж больно неприятно это, когда тебя обманывают, хоть даже и совсем немного, — сказала мама, — давайте всё-таки всегда начистоту отныне говорить!»
...А Макарка теперь в новом костюмчике парадном модничает, и у него даже целых две жилеточки для этого костюма имеются. А почему их две — только самые внимательные детективы понимают.

© Светлана Беличенко, 2017
Дата публикации: 12.08.2017 16:09:21
Просмотров: 2144

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.