Падение Фаэтона

Денис Требушников

Форма: Рассказ
Жанр: Детектив
Объём: 39614 знаков с пробелами
Раздел: ""

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

В подражание Рексу Стауту...

– Шеф, – отзвонился я. – Вряд ли я смогу прибыть во время.
– Что за вздор! – на маленьком экране передо мной всплыло щекастое лицо Волчарского, брылья подергивались в гневе и с каждой секундой он краснел и свирепел. – Я же вижу, что ты в двух кварталах от меня. Живо! Бери авиетку, и чтобы через три минуты был на месте!
– Не могу, шеф, – сглотнул я. – На меня только что упала стрела с тысячей кредитов.
– Амур или Зевс? – спросил он.
Я немало удивился и, размышляя, почесал щетину костяшками пальцев.
– Зевс, – осторожно ответил я.
– Что ты врешь, Митя! Если это не стрела башенного крана, то быстро ко мне!
Волчарский был рассержен: я опаздывал. Как нелюдимый человек, он замыкался в своей квартирке в надежде спастись от цивилизации и прогресса, однако его стремление оградить себя от мира вызывало массу неудобств, в частности для меня. Волчарский любил по воскресеньям посещать ресторан-библиотеку, где вместе с блюдом подавали книгу, в которой оно упоминается или описывается соответствующая эпоха.
Волчарский выходил из дома ровно в полдень, в две минуты первого он, под моим присмотром, садился в авиетку, и мы вместе двигались в библиотеку или ресторан… Он – в библиотеку, я – в ресторан. Там ровно в час пятнадцать подавали отменное картофельное пюре с овощным салатом и четырьмя кусочками тилапии в хрустящем кляре, и к ним бокал белого сухого вина. Пока я уплетал порцию за обе щеки, восполняя утраченные за утро калории – я постоянно ношусь по городу, выполняя поручения Волчарского, – он внимательно читал книгу, затем останавливался, нанизывал на вилку кусочек, отравлял себе в рот, тщательно пережевывал, проглатывал, педантично клал вилку на место и продолжал читать. К тому времени, когда он заканчивал книгу и обед, я обычно дремал на диванчике в приемной.
Нарушать распорядок дня Волчарский ненавидел. Если что-то идет не так, это вызывает в нем бурю эмоций: от радостных до агрессивных или панических. Поэтому, когда мне пришлось рассказать о трупе, свалившимся с неба, забрызгав ноги кровью и ошметками, Волчарский взбесился и назвал меня «категорическим неряхой» и «бессовестным лгуном». Затем, правда, перезвонил, извинился, сказал, что сегодня не поедет в ресторан-библиотеку, и расспросил о трупе.
Я рассказал, что видел; все как он любил: отдавая прерогативу делать выводы.
Итак, Волчарский меня отослал в химчистку с костюмом. Здание находилось в трех кварталах, и, раз иных дел не было, я отправился пешком. На обратном пути, возле апартаментов с неба, практически, шлепнулось тело, замызгав ботинки и брюки. Из того, что осталось, я разобрал короткие черные кучерявые волосы, тощую фигуру и серые мозги, размазанные по асфальту. Одето тело было в белую хлопковую майку и синие джинсы. Чуть позже с глухим стуком приземлились кроссовки; подпрыгивая, они отлетели в сторону. Следом мне на голову спустилась кредитная карта. Я взял ее и рассмотрел. На ней стоял логотип в виде огненной стрелы, под ним белыми буквами было выведено название банка: «Беллеро», – и в углу цифровой индекс на тысячу кредитов. Повинуясь инстинкту, поднял глаза. Солнце находилось в зените, и верхние этажи утопали в ярком свечении. Если там кто-то был, то я никого не заметил под этим углом зрения. Сходить с места не стал, поскольку являлся уликой.
– Этому, между прочим, – отвечал я Волчарскому, – вы меня учили.
– Хорошо-хорошо, – смягчился он. – Однако, Митя, ты понимаешь, что тебе придется придумать достоверную историю того, почему ты опоздал?
– А что, трупа уже недостаточно? – контрспросил я, в надежде, что это воскресенье будет более или менее свободным.
Я хотел найти женщину и сводить ее в нормальный ресторан, где подают только еду и напитки, без каких-либо книг. Отдохнуть, пожить своей жизнью. К несчастью, Волчарский сказал следующее:
– Неопознанный труп не является убедительным доказательством для оправдания твоей безалаберности.
– Вы хотите взять это дело?
– Нет, я хочу его раскрыть, – тут же отозвался он. – И, раз ты являешься уликой, то тебе не составит труда расспросить следователя по этому делу. Я уверен, что он спишет это на несчастный случай или простое самоубийство. Мое мнение такого, что тело, которое упало к твоим ногам, имеет на то причину. А если есть причина, то будут последствия. Чтобы разобраться в последствиях, нужно знать причину. Найди все, что сможешь.
Я хотел попросить его отправить мне сменную одежду, но он со словами: «Держи меня на связи», отключился.
Я остался на улице, в пыли и гаме, производимыми нашим прогрессивным миром. Вскоре с центральной магистрали слетели три авиетки: две полицейские и одна труповозка. Кредитную карту я спрятал в задний карман брюк.
Как назло, судьба сегодня издевалась. Из одного аппарата вышел высокий человек с лицом, напоминающим сморщенный картофельный клубень – так его уродовали оспины. Заметив меня черными полумесяцами глаз, он, сначала расплевался и замахал руками, ругаясь на все, что только имеет звание «высших сил», но затем, когда его взгляд упал на мои ботинки и брюки, самодовольно улыбнулся.
Я насупился. Конечно, «Капитан Чванливость», иными словами: майор Осташенок, был очень рад увидеть меня в качестве улики. Его веселость перешла в победное ликование. Наконец-то он мог что-либо со мной сделать в отместку за все годы нашего противостояния. Майор уважал Волчарского, но меня ненавидел, а видел часто. Он полагал меня занозой в заднице. И теперь, если бы он верил в «высшие силы», расцеловал бы их всех за предоставленный ему случай унизить меня. Я недовольно корчил рожи, выслушивая бахвальство.
– Великие мойры – воскликнул он, – направили Фемиду!
Я сжал зубы, только бы не проронить ни слова в ответ. В таких случаях, считал, что нужно промолчать, однако моя натура была против этого и стремилась выплеснуть ответную желчь ему в лицо. Борясь с собой, я сносил насмешки майора.
Криминалисты закончили с телом и погрузили его в труповозку.
– Пожалуйста, снимите обувь и брюки, – обратились ко мне.
– Нет-нет, – вставил майор Осташенок. – Это – Дмитрий Славкин, подручный сыщика Волчарского. Недопустимо, чтобы он раздевался на улице; это же унизительно. Обрежьте то, что вам нужно.
На моем лице и лице криминалиста образовалась схожая мина удивления с той разницей, что он не понимал такой заботы, поэтому, пожав плечами, приступил к работе; я же прекрасно осознавал, какие сволочные мысли крутятся в голове следователя, кожей ощущал его злорадство. Однако ничего с этим поделать не мог, впрочем, когда брюки были искромсаны ножницами, я остался рад тому, что они все еще на мне.
Пока криминалист возился, майор расспрашивал по протоколу. Я повторил почти слово в слово то, что говорил Волчарскому, кроме одной детали: как бы случайно, я забыл упомянуть о кредитной карте. Пусть это решение будет отмщением за унижение.
Следственная группа разбрелась: кто-то вернулся в Отделение, кто-то пошел опрашивать жильцов квартирного небоскреба. Повинуясь приказу Волчарского, я бодро зашагал вслед за Осташенком. Он, заметив это, остановился и прочел лекцию о внешнем виде, знаете ли, ему кажется, что недостойно разгуливать по городу босяком и в рваных штанах.
– Людское мнение, – продолжал он, – имеет свойство вешать ярлыки. Оборванцев никто не любит; а тем более тех, которые суют свои носы в дела следствия.
– Да я даже слова не сказал о том, что хочу приступить к расследованию.
– К вашему сведению, господин Славкин, – чванливо приподнял он подбородок, – звезды на погоны мне не с неба упали. Я уверен, что вы успели обо всем рассказать Волчарскому. А зная его воскресные прогулки, которые иногда мне вставали костью в горле из-за этого непременного ритуала, уверен, что он сейчас дома, в кабинете смотрит новости и ждет, когда же вы принесете ему мои косточки, чтобы он высосал из них весь мозг. Нет, господин Славкин, подачек от меня не будет. Хотите заняться этим делом, присоединяйтесь. Но! Потрудитесь, хотя бы, выглядеть прилично.
Я почесал шею. Он был прав, как ни прискорбно это было осознавать. Вряд ли меня вообще пропустили бы через холл. Поэтому, чтобы не тратить время на поездку домой или к Волчарскому, я осмотрелся. Всего через дом на противоположной стороне улицы имелся магазин мужской одежды. Я зашел и купил, что мне нужно. Тут же переоделся и переложил вещи из карманов брюк в новые джинсы, прямого покроя. Ткань была мягкая и приятно щекотала при ходьбе. Рванье я выкинул в ближайшее ведро. Из обуви мне подошли кожаные полукроссовки. В них совершенно не чувствовался каблук, мне даже показалось, что я стал на пару сантиметров ниже.
Вновь одетый, направился прямо в холл небоскреба. Внутри все пылало ультрамодным стилем: старинные формы в новой, сверхтехнологичной оболочке. Все – это от ковров, стульев и торшеров с люстрами до картин, колонн и стойки администратора. К ней я и направился. Расспросив служащего, вызвал лифт и поднялся к апартаментам покойного.
На пороге меня (не) ждал Осташенок. Он не был готов к скорому моему появлению, поэтому нагрубил в привычной для него горделивой манере, отстраняя подальше. Я настоял на том, что это поручение Волчарского, и он меня впустил.
Квартира была маленькая, на две комнаты: спальня и кабинет. Имелся смежный с ванной туалет – совершенно безмозглое архитектурное решение. Однако для тех, кто живет в одиночестве, вполне подходящее. Женской руки в убранстве и меблировке я не заметил, из чего я сделал вывод, покойным был парень одинокий, возможно, замкнутый. Судя по количеству электронных книг, раскиданных вокруг, он любил читать. Исходя из содержания книг – он любил сказки и мифы. На журнальном столике громоздился древний лазерный принтер. Рядом стопка пожелтевшей со временем бумаги. Аппарат заело, и один лист застрял и скомкался в роликах. Полиция сфотографировала объект, вытянула лист и перепечатала содержимое. Я решил просто его заснять и отправить картинку Волчарскому.
Вот текст, который был отпечатан:

Сквозь толщу веков несется в космосе ведьмина звезда, с хвостом, подобным волосам, что веют на ветру. Заключена в темнице и тщится выбраться из притяжения. Летит и мечется в аркане эллиптической орбиты. В темноте, как узница слепая, ищет выход, ищет способ разорвать оковы физики, но тем сильнее крепнут путы, и крепче стягивает горло невидимый ошейник.
Бежит от Солнца, от судьбы, что неизбежно ждет ее, бежит во мрак и пустоту, где мир окрашен звездами. И хотелось бы порвать ей трос и, с облегчением вздохнув, покинуть звездную систему, отправиться в тот бесконечный путь, где будет ждать ее свобода, пусть одинокая, но так желанная, где никогда не будет разрушений.
Крепко держит Гелиос непокорную блудницу. В тот час, когда ей кажется, что миг, и разорвутся путы, он натягивает трос; уходя от Солнца дальше, не ведая того, сама к нему стремится. Раз за разом, бесконечно.
И тогда, узнав, что выбраться ей не сулит судьба из солнечной темницы, она решает все разрушить и разбросать осколками планет.
Она мечом блистающим восходит. И слезы выливает водолей.
Она копьем кровавым к нам взывает. И мечется пегас в тревоге.
Она бич для мира возвышает. И химера жалобно скулит.
Дано ей имя: Немезида.

Самая подробная и многословная предсмертная записка из всех, что доводилось мне читать. Больше в квартире ничего подозрительного не было. Окно, естественно, открыто настежь: факт, конечно, определенный, но для разгадки происшествия не подходит. Следов борьбы я не заметил. Постель неубрана, однако это, скорее, характеризует самого хозяина.
Своими выводами, вполне ожидаемыми Волчарским, поделился майор Осташенок:
– Налицо самоубийство.
– А причина? – спросил я.
Он осмотрел на меня с ног до головы, и пожал плечами.
– Неудачник. Написал записку в качестве возмездия. Значит, думал, что был обижен миром. Оформим и можно закрывать дело. Родственникам надо будет сообщить. Ничего интересного. И что Волчарский в этом нашел?
– А как звали покойного, я что-то пропустил?
Следователь сдвинул брови, припоминая, а нашли ли криминалисты при нем какие-либо документы? Нет, тому я был свидетель. Администратор указал на человека по описанию. В квартире тоже никаких документов полиция не нашла.
– Безымянность, согласитесь, уже нечто интересное! – радостно заключил я.

Капитан Чванливость отпустил меня с облегчением. Спускаясь вниз на лифте, я пересылал собранную информацию Волчарскому. И перед тем, как створки отворились, получил ответ: купить «Теогонию» Гесиода и «Илиаду» Гомера и узнать о кредитной карте.
Я занялся последним. В банке сказали, что карта выписана на имя Леона Бен-Лендера сегодняшним числом, что меня восхитило. Возможно, я нашел имя нашего покойного. Однако банкомат разочаровал: картой ни разу не пользовались. И адрес владельца был в деловой части города, оживленной и шумной, но при этом чрезвычайно чистой и убранной. За каждый фантик штрафовали так, как на окраине за грабеж со взломом. Это абсолютно не тот район, в котором бы хотел находиться покойный. Я так считал. Поэтому, записав адрес, вызвал авиетку и присоединился к потоку на центральной магистрали.
Волчарский позвонил и спросил, не купил ли я ему книги.
– Нет, на это не было времени, – выдавил я.
– Митя, это было приоритетным заданием! Ты должен был мне доставить книги еще полчаса назад!
– Полчаса назад, шеф, я был между третьим и вторым этажом в лифте. А задание я получил на первом.
– Не придирайся к словам. Книги нужны мне срочно! Кстати, куда ты направляешься?
Я назвал адрес и имя владельца карты. Волчарский рассердился, что я поехал туда без разрешения и уведомления. Он полагал, что сначала эту информацию нужно было проверить и осмыслить. Так он работал.
– Митя, – вдруг насторожился Волчарский. – Скажи ее раз, как называется банк.
– «Беллеро».
– Беллерофонт…
– Нет, шеф, просто «Беллеро».
– Ты не понял меня, Митя. «Беллеро» с древнегреческого – «стрела», «фонт» – «убийца».
Я вытащил кредитку и внимательно рассмотрел логотип. Огненная стрела наконечником указывает на индекс кредитов.
– Вышли мне картинку, – попросил он.
Я отсканировал и выслал. Тем временем, авиетка остановилась в одном из вокзалов на среднем ярусе офисного небоскреба. Я вышел и оказался в храме. Таково было первое впечатление. Колонны поддерживают арочный неф. Внизу в специальных ящичных клумбах растут деревья. В свете солнечных лучей летают птицы, галдят. Играет музыка. Что-то струнное. Техник в оранжевом жилете программировал панно, собранное из органических светодиодов. На единственном рабочем экране красовалась реклама кафе «Капелла». Само заведение находилось здесь же, на этаже.
Я сверился с адресом и поднялся в офис. В регистратуре хозяйничала подвижная девушка с маленькими очками на кончике носа. У нее были прекрасные большие глаза цвета крепкого чая, и обрамляли их густые черные ресницы. Волнистые волосы, упругие и непокорные, она подвязывала широкой белой лентой. Прозрачная блузка притянула мой взгляд, отнюдь не к лицу.
Я облокотился на стойку, вдыхая сладкий мускатный аромат ее духов.
– Привет, – поздоровался я и улыбнулся.
– Что вам угодно?
Она заняла место за столом и приготовилась что-то печатать.
– Мне сказали, что у такого прелестного создания природы, начальником человек по имени Леон Бен-Лендер. Ответь, о, возбудительница моей страсти, это действительно так?
– Это так, – холодно ответила она.
– Я так и знал, что ты намеренно меня соблазняешь. А господин Бен-Лендер действительно твой босс?
– Я уже ответила.
– Нет, ты ответила, что вызываешь во мне страсть. Кстати, чем он занимается?
– Выйдите и прочтите вывеску на двери.
– Я просто упиваюсь твоим голосом. Скажи мне название фирмы.
Она недовольно поморщилась и покачала головой. Она сломалась, и я это видел.
– «Издательство «Старый дом Бен-Лендер». Но! Если бы вы были настолько внимательны, как хотите казаться, давно бы заметили на пальце обручальное кольцо.
– Даже замужняя женщина не теряет своей красоты, – проговорил я сквозь улыбку, проклиная свое внимание. – Он у себя?
– Муж на работе. А босс у себя.
Пройдя по короткому коридору, я остановился у роскошной и дорогой деревянной двери. Постучал, и меня пригласил войти бодрый мужской голос. В кабинете бросилось в глаза обилие старых книг на стеллажах и за стеклом. В воздухе витал запах бумажной пыли, лиственничной смолы и типографской краски. За столом в виде полумесяца «Песах» работал крепкий человек в твидовом костюме. Круглые очки, как и у секретарши, были опущены на кончик носа. Он открыл коробочку и достал сигару.
– Присаживайтесь, – указал он бензиновой зажигалкой на два кожаных кресла перед столом. – Сигару? – (я отказался). – Люблю, когда мои клиенты ощущают романтику двадцатого века. Многие великие труды написаны именно в это тревожное время: Лем, Азимов, Брэдберри, Гессе, Эко, Сарамаго. Опишите сначала вкратце, какова аннотация, фабула и тематика вашего произведения. Приступите к синопсису.
Я почесал указательным пальцем висок, собираясь с ответом.
– Как! – воскликнул он расстроено. – Вы не составили аннотацию, синопсис?
Настроение и бодрость мгновенно слетели с его желтоватого лица. Он вернул сигару в коробочку. Вздохнул. Вытянул за краюшек платок из кармана и, сняв очки, протер линзы. Вернул их на место.
– Ну-ну, давайте то, что принесли, – нетерпеливо попросил он.
Я вытянул кредитную карту и показал ему.
– Ах! Что этот несчастный молодой человек натворил? – схватился редактор за сердце.
– Обрызгал мне ботинки и брюки.
– И он, как благородный человек, отдал вам карту, но вы, решили ее проверить, и пришли по адресу ко мне. Да-да, это я выписал ему кредитную карту, поэтому не волнуйтесь. Этот молодой человек ее не украл, она стопроцентно действенная, уверяю вас.
– Вообще-то, – начал я. – меня прислал сыщик Волчарский. Я хотел бы узнать об этом молодом человеке все, что вы знаете.
– Хороший юноша, тихий, спокойный. Скорее, примет удар на себя, чем позволит кому-то чувствовать себя неловко. Я могу дать только хорошую рекомендацию, правда, он несколько замкнут, как и любой интроверт.
– А зачем он к вам приходил?
– Как зачем? Как и любой другой писатель, за публикацией. Он принес странную, психоделическую миниатюру о комете, которая решает отомстить древнегреческому богу Солнца и разрушить землю. Написана, да, она была хорошим образным и ритмичным языком, правда, несколько штампов я все-таки нашел. Я сказал, чтобы он развеялся и забыл о ней, а после расширил ее до рассказа или повести, где были бы означены герои и конфликты. Затем я здесь: чтобы обрезать крылья пегасам писательского воображения. Вот как я ему сказал. И посоветовал выстроить сюжет на основе этого же катаклизма, однако придется убрать олицетворение. Поэтому я и дал ему сумму. Уж очень голодным выглядел.
– А имя у него было.
– Я знаю только псевдоним. Аутофонт – «самописец», с греческого. Кажется, так.
– «Фонт» – с древнегреческого «убийца», – припомнил я слова Волчарского.
– Так он…
– Да, он упал к моим ногам, как стрела на кредитной карте. Волчарский взял это дело.
– И вы подозреваете меня? – откинулся редактор на спинку кресла и сжал платок.
– Вы ему отказали с публикацией, он расстроился и покончил жизнь самоубийством. Возможно, вы последний, с кем он разговаривал. То есть, это вы его подтолкнули к этому шагу. И в отместку, он сохранил карту. «Она бич для мира возвышает. И химера жалобно скулит. Дано ей имя: Немезида». Призыв к возмездию обидчику, миниатюра явно об этом говорит.
– Постойте, постойте! – завозился он в ящичках стола. – Вот! – вытянул распечатку миниатюры и передал мне, навалившись на столешницу. Он готовился пальцем указать на кусок текста. – Здесь, смотрите, читайте.

Она мечом блистающим восходит.
Она копьем кровавым к нам взывает.
Она бич для мира возвышает.
Дано ей имя: Немезида.

– Здесь нет, никакой химеры! Откуда у вас новый текст? – спросил он меня.
– Позволите, если я сфотографирую?
– Конечно, конечно!
Я заснял и переслал Волчарскому.
– Как закончите расследование, передадите мне новый текст? Я хотел бы с ним ознакомиться и опубликовать. Бумажная книга, – он указал ладонью на стеллажи, – сохраняется на века. Это был хороший молодой человек.
Я отговорился стандартными фразами и вышел. Секретарша проводила меня молчаливым взглядом и ехидной улыбочкой. Я спустился на вокзал и присел на лавочку под молодым кипарисом.
Перезвонил Волчарский, спросил, не узнал ли я имя?
– Имени я не узнал. А псевдоним он выбрал не случайный: Аутофонт. Самоубийца. Кажется, вы оказались правы, происшествие имеет причину, и, по-видимому, оно спланировано.
– Осталось только узнать, как он готовил записку, и мы раскроем дело. Кстати, книги мне завез майор Осташенок, так что можешь не беспокоиться. Правда, он был столь умен, что взял книги из библиотеки. Ты знал, что химера имеет голову льва, туловище козы и хвост змеи? Ее на Пегасе пронзил Беллерофонт.
– Со львом я только что разговаривал. Он его характеризует с хорошей стороны. Я бы не стал платить человеку, который собирался умереть. Если… только не хотел подкупить. А что там с козой и драконом?
– Насчет дракона не уверен, я попробую разобраться. А «коза» на древнегреческий переводится «капеллой».
Я посмотрел на панно и улыбнулся Волчарскому:
– Кажется, я знаю, следующий шаг нашего самоубийцы.
– Хорошо. Держи меня на связи.

В кафе «Капелла» проходила акция: бесплатный кофе поставлялся к двум замечательным молочным с сахаром гренкам, хрустящим и тающим. На скромной сцене на контрабасе и виолончели что-то заунывное играли две светловолосые близняшки. Закрыв глаза, они полностью отдавали себя музыке. За барной стойкой жонглировал культурист-олимпиец с фигурой песочных часов. На стульях перед стойкой сидели женщины и, следя за движениями, пили коктейли.
Бармен разливал воду по стаканам. Сначала он переливал ее из очистителя в греческий кувшин с носиком, а потом тонкой струйкой, подобно Водолею, по стаканам. Один из них мне вместе с кофе принесла разносчица. Славная девушка в короткой пледовой юбке и белой блузке, перехваченной у воротника клетчатым галстучком. На каблуках ходила козочкой. Я, скорее, рассчитывал увидеть девушку в греческой тоге или в платьице с обилием драпировок.
– Мы обязательно это учтем, – вежливо прожурчала официантка на замечание.
На бэйджике было написано «Ирма».
– Слушайте, Ирма, а не составите ли мне компанию?
– Что вы! – насупилась она, тревожно бегая серыми глазками. – Я же на работе.
– Вы не поверите, но я тоже. Я от сыщика Волчарского. Мне нужно задать вам несколько вопросов.
– О чем? – плавно присела она на край диванчика, уложив поднос на бедра и прижав его ладонями.
– О ком, Ирма. Вы работали сегодня утром?
– Это обо мне? Я что-то натворила? – растерялась она.
И грудь ее поднялась и, показалось, что стала более упругой. Я скрыл приязнь, глотнув кофе и запив прохладной водой. Вишневый вкус усилился.
– Я работаю с шести утра. Сегодня стартовала акция, а поскольку другая официантка, Катя, заболела, мне приходится сложно. Но я здесь весь день. Людей, правда, не очень много, но приходят.
– Вот о посетителях я и хотел вас спросить. Заходил ли к вам юноша…
– Это вы о тщедушном тощем пареньке в белой футболке? С такими прелестными кучеряшками на голове? Да, я его помню. Он был молчаливый. Сидел в углу. Заказал то же, что и вы: кофе и гренки. Долго смотрел на бармена. Я подумала, он… ну, понимаете… Я потом, перевел взгляд на близняшек. И на сердце отлегло. Он был мил и вежлив со мной. Спокойный, тихий. Сначала грустил, но потом он что-то понял или подумал о чем-то хорошем, потому что он встал, подпрыгнул, будто выиграл что-то.
– Он чему-то обрадовался?
– Я это и сказала. Он еще чуть-чуть посидел и через наш интерком вошел в сеть. Что-то рассматривал, а потом вызвал авиетку и ушел. Оставил много чаевых. Я таких всегда запоминаю. Он хороший и милый был. С ним что-то случилось?
– Он умер.
– Какой кошмар! Зачем вы мне это сказали? Все, у меня испортилось настроение. Как же я буду работать теперь?
– Но вы помогли правосудию. Это тоже полезное и уважаемое дело, – пытался я успокоить ее, но вспомнив издевки Капитана Чванливость, сам себе не поверил; и перешел на другую тему. – Скажите, а то сидение есть на видео?
– Наверное. Должно быть. Спросите у бармена, он тут вышибала и охранник. Он точно должен знать. Я такими вещами никогда не интересовалась, простите.
– Вы – умница, – улыбнулся я.
– Вы так считаете? Спасибо.
Она засмущалась с румянцем, встала и ушла в подсобку.
Бармен скинул мне запись с камер наблюдения, и я, заказав еще кофе, сидел и просматривал ее. Лица так и не увидел. Обзор открываемых страниц частично закрывала голова покойного. Все-таки странно наблюдать за тем, кого уже нет. Поисковиками он пользовался так, как мне и не снилось. Я пытался понять, как он выстраивает фразы, но система и подбор слов меня удивлял. Открывал не все страницы, только те, которые считал интересными. Этот критерий от меня тоже ускользнул. Паренек смотрел материал по толкованиям мифов, переключался на созвездия, проверял названия всех звезд; однако, нигде он не вводил ни Гелиос, ни Немезида. Больше всего его занимало созвездие Близнецы. Я невольно поднял взгляд на близняшек.
Потом юноша закрыл все окна, будто это информация оказалась ненужной, и начал искать информацию по драконам. Из этого хода поиска я понял, что китайские и средневековые драконы его не устраивали. Он практически мгновенно перелистывал картинки. Возвращался к созвездиям и подолгу рассматривал карту звездного неба. Затем его логика меня совершенно вывела из себя. Он взял и ввел в поиск, будто бы наугад, «Драконов», «Змеев». Как он пришел к такому выводу, я так и не понял, однако, на второй сверху ссылке его поиск прекратился. Он выключил интерком, расплатился своей картой и вышел из кафе.
Я попросил подсоединить меня. И ввел «Змеев» в поиск. К моему удивлению, на первой странице оказалась отмеченная «просмотренной» ссылка на Змеева Максима Александровича, астрофизика. Имелся адрес его работы.
– Митя, – дозвонился мне Волчарский, – майор Осташенок передал мне, что ему звонил некто Змеев Максим Александрович и просил разыскать паренька, который оставил у него свой ноутбук. Знаешь, где он работает и кем?
– Астрофизиком в местной обсерватории. Я просмотрел запись видеонаблюдения. Наш покойный его нашел в сети. Кстати, парень не был бедным, двойные чаевые оставил.
– В любом случае, тебе нужно поговорить со Змеевым. И если ты успеешь раньше Осташенка, буду признателен.
– Понял, шеф, – отключился я.
Оставив Ирме пять сотен кредитов на чай, чтобы меня запомнила, я покинул заведение. Выходя из дверей, заметил, что к вокзалу подлетает свободная авиетка. Я бросился к остановке. Авто заказывал человек с белым воротничком и узким галстуком. Костюм, на глаз, был сшит из дорогой ткани. Он не спешил, и спокойно, даже несколько медлительно поджидал транспорт; поэтому, когда дверь авиетки открылась, первым в салон протиснулся я, почти влетел туда и под недовольный выкрик закрыл дверь.
Авиетка несла меня по сначала по центральной магистрали, затем свернула на Второе Окружное кольцо и вынесла на удаленную дорогу в сторону холмов, укрытых лесопосадками. Венчало красоту белое здание обсерватории с большой подвижной и раздвижной сферой.
Дорога пустовала, и я размышлял об Ирме. Она относилась к моему типу женщин. Вне всякого сомнения, что с секретаршей Бен-Лендера, тем более замужней, ничего бы не сложилось. Она любила командовать, а после службы у Волчарского – это последнее, что хочешь увидеть в женщине; к тому же имеет склонности к рассуждению. Нет, такая не по мне. Ирма добра и простодушна, такую наивную девушку вряд ли захочется обмануть или обидеть. Приврать, конечно, можно, но по-доброму, ради сюрпризов по праздникам. Звезд с неба такая женщина не попросит.
И лишь я подумал о звездах, как на экране коммуникатора появилось широкое, взволнованное лицо Волчарского. Он позвонил, но молчал.
– Что случилось? – спросил я.
– Митя, привези Змеева ко мне. Рому я послал за Бен-Лендером.
Рома, чтобы расставить умлауты над буквами, это друг, но не конкурент, и не работает на Волчарского. Несколько лет назад, мы раскрыли дело об аварии авиетки у ресторана-библиотеки, с тех пор транспортная компания и заведение для воскресных прогулок Волчарского, считали, что они в долгу перед ним. Мой работодатель не отказывался и полагал их за друзей, за бесплатную подручную силу, которую можно вызвать в чрезвычайные ситуации.
Именно об этом я подумал, когда он вызвал Рому.
– Что случилось?
– С чего бы то ни было чему-нибудь случаться и происходить? На все есть причины…
– …И всему есть следствия, – мне пришлось его перебить. – А козочку из «Капеллы» брать?
– Зачем? Ее нет в тексте миниатюры.
– Так вы ее расшифровали?
– Это было не сложно. Факты лежат на поверхности, а вот их интерпретация может исказить весь смысл. Мне нужен Змеев. Вези его сюда!
Когда моя авиетка остановилась у парадного входа, означенного невысокой, но широкой лестницей, на горизонте замерцали огни полицейского транспорта. Майор что-то слишком демонстративно устроил свой приезд.
Я установил таймер на двадцать минут ожидания, чтобы авиетка не покинула парковку, и рванул по лестнице к стеклянным дверям. Осведомился в холле о Змееве, и побежал к лифту. Казалось, вечность я теребил пальцы, пока вызванный лифт не открыл передо мной двери. Люди покинул кабину, подозрительно косясь. Я вскочил и нажал кнопку нужного подземного этажа.
Через большой зал, светлый и меблированный множеством столов, я пробирался, словно через джунгли. Моим мачете были руки и вопросы, которые я задавал на ходу, выискивая нужного мне человека.
Им был высокий вытянутый мужчина в белом халате и круглых очках. Судя по тому, как висела на нем одежда, он не мог сопротивляться физической силе. Впрочем, мой опыт говорил, что в драке знания физики тоже не мешают. А прикладывать его кулаком мне не хотелось, поэтому начал уговаривать его отправиться со мной вежливо и бескровно.
– Не может быть и речи! – отрезал он.
Змеев взволновался и рассердился. Его движения стали резкими и нервными.
– Послушайте! – закричал я. – Через минуту-две здесь будет полиция.
– Вот-вот, весьма кстати. Как раз вас выведут! Уйдите, мне нужно закончить программирование модели и начать симуляцию.
– Думаете, майор Осташенок – тип весьма неприятный – за мной сюда спешит? Смоделируйте, симулируйте, как это у вас называется, ситуацию. С вами связывается человек, который просит вернуть древний ноутбук пареньку, а паренек уже два часа как мертв. Вы последний с кем он общался. Вряд ли Осташенок подумает о доброте сердечной. Собирайтесь, немедленно.
Змеев еще какое-то время печатал, затем замер. Медленно повернул голову. Я готов был поклясться, что красные от усталости глаза прояснились. Через линзы уже виднелась серебристая окантовка радужной оболочки.
– И что делать? – спросил он, медленно поднявшись на ноги.
– Где ноутбук?
– Он здесь
Змеев протянул мне компьютер, и я взял его подмышку.
– И что теперь?
– Пригнитесь! – хлопнул я его по плечу.
– Славкин! Чертов Гермес, скотокрад! – загремел майор.
Он вышел из лифта и странным образом среди всех людей в белых халатах рассмотрел меня в дальнем конце зала.
– Прости, Аполлон! – ответил я, и обратился к астрофизику: – Тут есть второй лифт?
– Грузовой, – проблеял он.
Этот лифт был быстрее. Я оценил. Держа Змеева за петлицы халата, тащил его к выходу. Неловкий, непривычный к спринту, Максим Александрович задыхался и краснел. Несколько раз пытался снять и протереть очки, но мои рывки этому мешали. И, в конце концов, очки он обронил. Тут же наступил, и линзы хрустнули под подошвой.
Я вытянул Змеева на улицу. У полицейской авиетки дежурили два знакомых сержанта. Я привычно кивнул им и затолкал астрофизика в свою авиетку, сел сам и выключил таймер.
В заднее стекло я видел, как Осташенок отчитывал подопечных. Оставалось надеяться, что план сработает.
Волчарский расположился за любимым секретером, обитым зеленой тканью, и знакомился с гостями: узнавал их прошлое и строил психологические портреты. Играл с ними, успокаивал. Я знал, кого он ждал, поэтому дежурил в прихожей. Раздался звонок, и я спокойно отворил дверь.
Схватив ее за торец ладонью, майор Осташенок распахнул ее шире и переступил порог. Его рябое лицо натянулось и искривилось в приступе гнева.
– Когда-нибудь я посажу тебя, Славкин! – пригрозил он пальцем.
– Мы ждали вас пять минут назад. Что вас задержало?
Он не ответил и направился в кабинет.
Я вошел следом и запер двери.
– Я надеюсь, что вы имеете вескую причину похищать подозреваемого? – напал следователь.
Астрофизик испугался и вжался в кресло. В поисках поддержки, он глянул на Волчарского, затем на меня. Я его успокоил приветливым жестом.
– Сядьте! – в судорогах зарычал Волчарский.
Осташенок отошел к стене и развалился на диване.
– Я позвал вас сюда затем, чтобы объяснить господину следователю, что никто из вас не причастен к самоубийству юноши. И рассказать, как все происходило на самом деле. Ответить на все вопросы мне помог Митя и сам того не ведая майор Осташенок.
– Я?
– Молчите!.. Покойный много времени проводил дома за чтением книг, а зарабатывал он созданием видеоигр. Он готовил симулятор очередного «конца света». Я не знаю, но меня заверили, что юноша был дотошен и всему предпочитал реалистичность. Когда он нашел миф о Пегасе и Беллерофонте, он провел расчеты и вычислил, что комета – главное действующее лицо его игры и миниатюры – имеет эллиптическую орбиту. Это так, господин Змеев?
– Большинство комет имеют вытянутые орбиты, однако при этом погрешность в отклонении невелика и разнится на сотые доли от погрешности отклонения круговых орбит.
– Иными словами…
– Все объекты приближаются к Солнцу и через достаточное время упадут на него, если...
– Достаточно, – поднял руку Волчарский и опустил ее. – Митя, почти, что написано в миниатюре.
Я открыл ноутбук и прочел:
– «Он натягивает трос; уходя от Солнца дальше, не ведая того, сама к нему стремится».
– Юноша знал это. Остаются вопросы. И главный из них, почему он отразил этот факт в предсмертной записке? Я говорил, его характеризуют как дотошного реалиста, а писал он Земле. Поэтому он просмотрел мифы, легенды и историю с древнейших времен и нашел закономерность. Он вывел периодичность небесных катаклизмов и всплеск мифотворения. Именно это он и отразил в миниатюре. Однако не просто указал нам на существование Немезиды – кометы-возмедие, но и на то, откуда она придет.
– Чушь! – встал следователь. – Эти двое отказали ему: один – в публикации, другой, видимо, в просьбе выслушать и поверить. В итоге он покончил с собой. Записки оставил, чтобы мы их нашли и наказали, как виновных в том, что подтолкнули его к суициду.
– Сядьте, майор! – снова зарычал Волчарский. – Вы правы. Господин Бен-Лендер отказал в публикации миниатюры, сказал, что подрезал пегасу крылья. Господин Змеев, его не выслушал. Скажите, майор, что их объединяет?
– Вина.
– Нет. Химера. Древние греки представляли химеру так: голова льва, тело козы и хвост дракона. Драконами греки называли мифических змей. Лев – Леон, а коза – Капелла, то кафе, где покойный юноша вышел в сеть и нашел вас, Максим Александрович.
– Я прав, но при этом я ошибаюсь, – засомневался следователь. – Выходит так?
– Абсолютно! Вы правы, во всем, кроме интерпретации факта. Юноша отметил их миниатюрами не для того, чтобы их наказали, а для того, чтобы себя увековечить. Он был гений, и хотел признания. Я могу подтвердить его тщеславие самым блистательным фактом. Он приобрел ноутбук, к которому подсоединил принтер. Он мог принести миниатюру в электронном виде, но этого не сделал. Он ее распечатал на бумаге! Опубликовать миниатюру он принес вам, господин Бен-Лендер, человеку, который, как Митя рассказал, признает, что бумажная книга сохраняется в веках.
– Да-да, верно! – оживился Леон. – Тора и Библия и другие свитки, все сохранено, и все дошло до наших дней, а многих авторов прошлого столетия уже никто и не вспомнит, если у них не было бумажного издания.
– Достаточно, – остановил его Волчарский. – Но в чем заключается его гений? На этот вопрос ответит Максим Александрович. Юноша пришел бы к вам с листом бумаги, но один лист, застрял в принтере, поэтому он решил взять с собой ноутбук. Я дал запрос заведующему астрофизической лаборатории, и он ответил, над чем вы сейчас работаете. Просветите пристутствующих.
– Мы обнаружили редкую комету в созвездии Водолея. Теперь я создаю трехмерную модель, чтобы симулировать ее обращение вокруг солнца: вычислить орбиту и возможный ущерб… Это не секрет.
– Митя, зачитай только то, чего нет в миниатюре господина Бен-Лендера.
– И слезы выливает водолей. И мечется пегас в тревоге. И химера жалобно скулит.
– Господин Змеев, насколько далеко вы продвинулись в своей работе?
– Я узнал, что комета покинет созвездие Водолея, заслонит собой звезду Альгениб, затем двинется к Альгиебе, Капелле и выйдет на пересечение орбиты Земли у Алии.
– Расшифруйте названия для следователя, господина Бен-Лендера и Мити, прошу вас.
– Альгениб – звезда в созвездии Пегас, «бок» или «пуп»; Альгиеб – «грива льва», – он осторожно посмотрел на Бен-Лендера, – звезда в созвездии Льва; Капелла – «коза», некогда самостоятельное созвездие, теперь входит в созвездие Возничего, и отображает иногда глаз, иногда тело козы, которую держит на плече Возничий. Алия – хвост змеи…
В кабинете все замолчали. Волчарский радостно гримасничал. Редактор и астрофизик с недоумением переглядывались. Майор некоторое время был задумчив, затем резко встал и сдвинул брови.
– Вы хотите сказать, Волчарский, что юноша специально выбрал этих людей, чтобы предупредить мир об угрозе? Это же вздор! Астрофизики только-только обнаружили комету, как он-то смог?
– Майор, в этом-то и юный гений! Самородок. Ради того, чтобы его тайну раскрыли он готов бы умереть. И сделал это, упав рядом с Митей. Смерть не сможет остановить гениального человека. Если его мысли нужны, его признают и после смерти. Поэтому я сразу и заявил, что все в этой комнате невиновны. «Дерзнув на великое, пал он», – так было написано на могильнике Фаэтона.
Что-то не сходилось в этом рассказе Волчарского. Сначала я не мог понять, но потом меня осенило.
– Простите, шеф, – обратился я к нему. – Мне кажется, что в этом деле осталась одна неразгаданная деталь.
– Какая же? – правдиво удивился Волчарский.
– Имя покойного. Мы до сих пор его не знаем, чтобы оповестить родственников.
– Ах это! – выдохнул мой работодатель. – Майор, ДНК-тест и дактилоскопия что-нибудь дали?
– Нет, в базах данных нет, – пожал он плечами.
Осташенок повернул ко мне голову, и во взгляде я заметил доброту и поддержку. Не было сомнений, что я задал хороший вопрос.
– Майор, подойдите, – позвал его к столу Волчарский. – Возьмите книги, которые вы принесли и прочтите фамилии. Те, что стоят сразу над вашими.
– Анатолий Флажков… Так просто?! – воскликнул он. – Вы – гений, Волчарский!
– Наблюдательность и умение мыслить не являются признаками гениальности, всего лишь навыки для ее достижения.
На этом беседа окончилась. Гости разошлись. Редактору мы отдали текст обновленной миниатюры, чтобы он ее напечатал в сборнике. Змеев получил доступ к коду игры под названием «Немезида» со всеми наработками покойного. Майор Осташенок тоже остался доволен. Он узнал имя и теперь мог закрыть дело и сообщить родственникам, рассказав удивительную историю молодого гения.
Волчарский взял «Илиаду» и начал читать вполголоса.
– Шеф, я больше не нужен?
– Что за вздор! – отвлекся он. – Поспи на диванчике, как обычно.
– Вообще-то мне не хочется переводить стрелки, но…
– Снова Зевс?
– Нет, шеф. На этот раз Амур. Я хотел бы сводить девушку в ресторан.
– Хорошо, – сдался он и тяжело выдохнул. – Но если перешагнешь через труп, свяжись со мной раньше, чем это сделает Капитан Чванливость.
Окрыленный и радостный я помчал в кафе «Капелла».

© Денис Требушников, 2011
Дата публикации: 07.11.2011 03:09:35
Просмотров: 2664

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.