Он и Лилит

Славицкий Илья

Форма: Рассказ
Жанр: Психоделическая проза
Объём: 13235 знаков с пробелами
Раздел: "Истории о жизни и смерти"

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Этот сон:

...Стальное лезвие легко входит в податливое тело, сразу обмякшее и ставшее похожим на пеструю кучу осенних листьев.

Гранатовые потеки на мокрой земле.

Наклонившись, он поднимает с земли неизвестно как оказавшийся здесь желтый цветок, уже начавший вянуть, но еще пахнущий ночными мокрыми кустами, дождем и отсветом далеких фонарей за рекой...

Этот сон. Навязчивый и узнаваемый, как рекламный ролик зубной пасты.

***

...Будильник. Пора вставать. Холодный душ – смыть остатки прошлой ночи. Чашка крепкого кофе с тостами. Гастон всегда оставляет мне несколько легких тостов. Есть не хочется, но я не люблю пустого кофе.

Молодец, Гастон. Знает вкусы хозяина лучше самого хозяина. Сегодня у него помолвка дочери, и я отпустил его пораньше. Свежая рубаха, галстук, брошь и запонки с небольшими, но в меру заметными бриллиантами. Смокинг. Да сегодня смокинг будет в самый раз. Неизменная желтая хризантема в петлицу. Год. Нет, уже больше года я не выхожу никуда без желтого цветка. Не знаю – почему. Сон начался позже.

...До начала презентации еще уйма времени. Собственно, тут и ехать не обязательно – два квартала к центру и там еще чуть-чуть по парку до главного подъезда. Но – положение обязывает! Пешком я не могу теперь дойти даже до соседнего бистро.

Мой канареечного цвета «Ламборжини» с откидным верхом, недавно сменивший прежний сиреневый «Бентли» уже опять начали узнавать швейцары ночных клубов и престижных отелей. Впрочем, это не особенно трудно, с учетом почти неотвратимого эскорта папарацци, тенью следующего за мной с утра до утра.

Что-то сегодня их меньше, чем всегда. Вон, мальчишка на мотороллере – из «Ежедневного обозревателя». Шустрый. Рядом - «Фиат» от «Вечерних новостей». Ну, привет, поехали.

Машу им рукой, вспышки в ответ. Ладно, не жалко.

Дорогу за углом неожиданно перечеркивает узкая пластиковая лента. Этого еще не хватало! Авария. Здоровенный фургон завалился на бок и перекрыл проезд от стенки до стенки. Жандармы суетятся вокруг. Водитель прислонился к колесу, и медик бинтует ему голову.

Похоже, это надолго. Подаю назад, едва не раздавив висящий на хвосте мотороллер, и с трудом разворачиваюсь в узком проезде. Проблема в том, что из моего квартала есть всего два выезда. Один, основной, перекрыт фургоном. А второй – это в объезд через мост и старую промзону. Лишние мили две. И дорога там... Ну, держись, старик «Ламборжини». А вы, ребятки, догоняйте!

***

...Тормоза резко взвыли в последней попытке удержать машину в пределах допустимого, но было уже поздно. Темная стена склада с мутными окнами, забранными ржавыми решетками, и проплешинами штукатурки, похожими на пятна лишаев, надвинулась, нависла как будто со всех шести сторон – и вдруг со скрежетом сжалась в кулак, кроша стойки кузова и не обращая внимание на шипение подушек безопасности.

А потом все стихло, и только баранка руля, непонятно каким образом выброшенная на дорогу, еще некоторое время продолжала вращаться вертикально, напоминая ханукальный волчок.

Потом остановилась и она.

***

...Я с трудом разлепил залитые чем-то глаза. Начинал накрапывать дождь. Было уже совсем темно. А ведь только что был день и я собирался сделать что-то важное. Или это мне только так казалось?

Я встал, отряхнул пиджак и брюки. Шляпа и галстук куда-то пропали. Пропали и запонки, и булавка. Кошелек был на месте. Отлично. Не знаю, что случилось, но выпить не помешает. А там видно будет.

Отсветы желтой неоновой звезды бара за углом были видны издалека, и я пошел к ним, следуя инстинкту и толпе таких же потерянных одиноких волхвов.

Толпа подвыпивших матросов у входа с хохотом и громкими шутками наблюдала за ужимками клоуна, одетого в полосатую тельняшку, штаны с широким поясом и кроссовки. Он жонглировал кружками, стаканами, вилками, пил пиво носом и вообще - выделывал кучу невообразимых глупостей. Наконец, он встал на голову и, помахивая ногами, налил себе горячего кофе в пластиковый стакан...

***

...С трудом протолкавшись к стойке, я заказал себе двойную водку-нит, кружку темного пива и соленых орехов. Бросил на тарелку смятую купюру и, не дожидаясь сдачи, направился в дальний, темный угол зала, где еще раньше заметил пустой столик. Но там уже кто-то сидел. Возможно, я его не заметил раньше, в толчее и сигаретном дыму.

Девушка. Да, это была какая-то нахальная девчонка из тех, что цепляются к подвыпившим матросам и исчезают, получив свою долю выпивки, но так и не отдав обещанного – рыжая девчонка с ногой бесстыдно закинутой на ногу и потухшей сигаретой между худыми пальцами левой руки.

Увидев мое замешательство, она как-то угловато неловко отодвинулась в угол потертого дивана, к самой стенке. Места было достаточно, я сел, разом опорожнил рюмку, молча глотнул пива и поставил кружку на липкий стол. Пакетик с орехами я бросил рядом и попытался хоть что-то разобрать из слов, вероятно веселой, песни, которую пела певица со сцены в центре зала под аккомпанимент неизменной скрипки, губной гармошки и ударных.

Водка сработала быстро. Слова мешались в голове с обрывками криков из зала и от стойки и стуком шаров на бильярде за открытой дверью. Получалась какая-то странная смесь про любовь, пиво, разлуку, цены на бензин, ставки на бегах, встречу, ревность и замазанный пьяным придурком верный дуплет.

Про свою случайную соседку я уже забыл, когда шелест разрываемой бумаги пакетика с орехами вновь напомнил мне о ее существовании.

Терпеть не могу нахалов, даже столь миловидных и беззащитных. Не глядя, я отодвинул пиво и орехи подальше, на свой край стола, продолжая слушать обрывки песни.

Неожиданно я ущутил тепло бедра, прижимающегося к моему боку, и рук, обхвативших мою левую руку. Ну вот! Только этого мне еще не хватало. Так и в полицию недолго загреметь. За... Ей ведь наверняка нет восемнадцати. А может, даже и шестнадцати.

Я попытался освободить руку и отодвинуться. Однако, повернувшись к стене, я не увидел никого. Только потухшая сигарета лежала в лужице пролитого пива. Между тем ощущение тепла и рук не проходило. Напротив, я почувствовал, как ладони сжали мое лицо и губы начали ласкать мой подбородок.

Вероятно, вид у меня в этот момент был совсем дурацкий, поскольку два матроса за соседним столом уставились на меня, забыв на время о своем пиве. Это им, однако, быстро надоело, и они отвернулись. Мало ли кто что спьяну чудит!

Губы тем временем добрались до моих и острый влажный нос уткнулся мне в шеку. Это вряд ли можно было назвать поцелуем. Скорее, неловкой попыткой ласки. Нет, скорее попыткой найти защиту от... Не знаю, от чего, но эротики тут было мало. Дожил! Размышляю об эротике за пустым столом с полувыпитой кружкой пива и горстью орехов.

Между тем, невидимое лицо вновь уткнулось в мою шею, а руки обхватили плечи. И я почувствовал тяжесть девушки, сидящей у меня на коленях. Две ноги обхватили мою левую ногу, а правую лодыжку щекотал подол длинного платья.

Все, хватит. Пора на свежий воздух. И – больше ни глотка спиртного. Я встал. Идти через пьяную круговерть зала, волоча повисшего на шее подростка было не очень легко. Ее платье цеплялось за стулья и ноги, а руки, обхватившие меня, мешали дышать.

Наконец, я вывалился наружу, и прислонился к поручням идущей наверх, в бар, лестницы. Девчонка отпустила мою шею и сползла на землю, но ухватила мою руку, словно боясь, что я убегу, исчезну, оставив ее одну в ночи.

Раскрошенная в кармане сигарета долго не зажигалась. Наконец, я вдохнул в себя острого дыма и закашлялся. Видимо, загорелся фильтр.

Девчонка прижалась к моей ноге и затихла. Дождь, начавшийся еще с вечера, теперь припустил вовсю. Я поднял воротник, но это помогло мало. Ее тонкое платье прилипло к телу, и она стала похожей на птенца, выпавшего из гнезда. Шит! Отвяжется ли она от меня когда-нибудь?

Скрип уключин и плеск весел по воде раздался неподалеку. Я пошел на звук, в темноте натыкаясь на припаркованные у обочины машины, бочки и какие-то ящики. Скользкие доски пирса показали, что я на правильном пути. Девчонка была рядом, не отставая ни на шаг и не отпуская моей руки.

-- Месье желает на другой берег? -- раздался голос из темноты. – Монета туда, монета обратно, дама бесплатно. Кстати, ее зовут – Лилит.

Почему-то мне пришло в голову, что обратно мы, возможно, и не поплывем. Я протянул в темноту тускло блестящую монету. – Садитесь, тут невысоко, я придержу лодку – раздалось после недолгой паузы.

***

...Над рекой неслись клочья едва видного в темноте тумана. Я снял пиджак, уже намокший от кустов и камышей, и накинул ей на плечи. Она взглянула на меня с благодарностью, но ничего не сказала, только подтянула к себе острые колени, обхватив их полукружьями худых рук.

Часы на ратуше за рекой пробили четыре. До рассвета было еще далеко. Дождь все усиливался, и скоро забарабанил по черной воде. Я вытащил из кармана рубахи мокрый пакетик с орехами. Как он туда попал? Наверное, моя спутница засунула его там, в баре.

Лилит обрадовалась орехам, как чуду. Как мало, оказывается, нужно для счастья!

События этой ночи постепенно начинали приобретать какой-то смысл. Возможно, мне и не дано его ухватить целиком. Возможно. Возможно! Бар, лодочник, река, дождь, орехи... Лилит.

Лилит опустошила пакетик, и протянула мне мокрую ладонь, на которой лежали два последних ореха. Я прижался губами к ее руке и взял один. Он был все еще твердый и соленый. Второй орешек соскользнул вниз и исчез в потоке воды под ногами. Мне было все равно. Ее губы коснулись моих, слизывая остаток соли...

...А потом я ослеп. Исчезли отсветы огней за рекой, и черные силуэты соседних кустов слились в непроницаемое для взгляда бархатное покрывало. Стало тепло и шелест дождя по прошлогодней листве отступил, утих, сменившись шорохом тяжелых портьер и полога, невидимого, но явно ощутимого. А потом пропало и это, и я летел через темноту, вниз или вверх, и звезды сливались по сторонам в прочерки белых линий.

...И было утро. Лодочник приплыл, как мы и договорились. А ведь мог и не приплыть. Мог ли?

Я подхватил спящую Лилит и сел в лодку. На другой стороне все было по-прежнему. Последние пьяные матросы расползались из бара. Певица и музыканты сели в подъехавшее такси. Бармен запер двери и опустил жалюзи на окнах. Закрыто. До следующего вечера.

Лодочник взял монету, попробовал ее на зуб, и, видимо, удовлетворенный результатом проверки, сунул в шелковый кошелек у пояса.

Лилит сопела у моих ног, завернувшись в мой, уже начавший просыхать, пиджак.

Лодочник зачем-то начал возиться с решеткой на дне, он явно не торопился, будто чего-то ожидая.

В свете нарождающегося утра ночные события уже не казались мне столь ясными. Точнее, они все больше казались мне бредом.

Перемазанные до колен и выше в иле и глине брюки. Худущая девчонка, сопящая на мокрой земле в моем пиджаке. Похожий на пирата старик, гремящий чем-то на дне своей едва живой лодки.

Что еще? Неожиданно, мир вокруг завертелся волчком похожего на ханукальную игрушку рулевого колеса на дороге.

Резко заныли плечо и левое колено. Соленый привкус на разбитых губах. Наклонившись, я подхватил свой грязный, в пятнах запекшейся крови пиджак. Кажется, в нем что-то было. Кажется. Но мне было все равно.

Резко развернувшись, я едва не потерял равновесие – страшно болела голова.

-- Постойте, месье! Вы что-то оставили в лодке.

Лодочник протянул мне складной матросский нож, каким режут канаты и дерутся в пьяных драках. Я сунул его в карман и пошел прочь от берега.

Что-то мешало. Не отпускало меня. Я снова, как и ночью, ощутил руки, обхватившие мою правую руку. Девчонка едва поспевала за моими быстрыми шагами, но руки не отпускала. Временами мне казалось, что я просто тащу ее по дороге. Зачем? Куда? Я не видел никого. Наверное, я сошел с ума.

Тяжесть матросского ножа в кармане вернула меня к действительности. Лодочник прав. Лодочник всегда прав.

***

Он размахнулся и со всей возможной силой воткнул стальное лезвие в податливое тело, сразу обмякшее и ставшее похожим на пеструю кучу осенних листьев.

Потом он вытер нож полой пиджака, сложил и сунул в карман. Быстро огляделся. Воробьи все так же деловито рылись в мусорной куче у газетного киоска. Толстый сизарь делал очевидные пассы своей избраннице. Кудрявое облако зацепилось за антену на крыше соседнего дома и пыталось освободиться. Наконец, это ему удалось, и оно весело понеслось догонять своих легковесных приятелей.

Молодой жандарм, проходивший мимо по своей казенной надобности, улыбнулся ему, даже вроде бы – подмигнул понимающе, но ничего не сказал, и скрылся за углом. Таксист за рулем синего «Шевроле» слегка притормозил, но, видимо, поняв, что его услуги тут не нужны, стряхнул пепел в полуоткрытое окошко и умчался вперед, искать клиентов.

Нет, мир не перевернулся. Он все так же устойчиво стоял на голове, весело помахивая левой ногой, обутой в кроссовку «Найки», и полуостывший кофе из пластикового стакана в его руке медленно капал на мокрый асфальт тротуара, смешиваясь с гранатовыми потеками, быстро темнеющими под лучами утреннего солнца.

...Глазок телеобъектива. Вспышка. Щелчок. Еще один. Привет, ребята! Что бы ни случилось, утренние газеты не должны быть пустыми...

08/21-22/08

© Славицкий Илья, 2008
Дата публикации: 23.08.2008 10:20:03
Просмотров: 4806

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.