Спасённая душа

Владимир Левченко

Форма: Рассказ
Жанр: Просто о жизни
Объём: 13640 знаков с пробелами
Раздел: ""

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Уже дней пять в последней декаде декабря мороз давил – жуть. На деревьях богатый куржак. Мир нахохлился, натянул мохнатую шапку до самых глаз и расплывчато проступал в седом ломком воздухе. Даже вечные бродяги собаки и деловитые воробьи куда-то попрятались. Кажется, прекратилось всякое движение.

Но это не так. В белой морозной пелене тонули последние дни уходящего года, и народ усиленно готовился встречать новый. Самый нарядный, самый волшебный, самый любимый для большинства людей праздник. Даже став взрослым, человек, если не превратился душой в трухлявый гриб, ждёт именно от этого праздника чудесного исполнения желаний и каких-нибудь добрых подарков судьбы.

Марина сидела в кресле и смотрела, как Игорь торопливо собирался на работу. Оба молчали. Всё полетело у них под откос недели две назад, когда она сказала, что беременна. Как-то незаметно смолкли беззаботные разговоры, исчезли бесконечные признания в любви. Вместо них явились всё более долгое молчание и выяснение отношений.

Года полтора прошло, как Марина встретила Игоря. Большой, весёлый, добрый – влюбилась до без памяти. Всё получилось у них быстро и складно: он переехал к ней, она порхала нарядной бабочкой и светилась, как июльское солнце. Сильные, молодые, красивые – ночи сгорали в пламени объятий, и никакого времени не хватало им набыться вместе. Все прежние знакомства забылись, растворились в пелене прошлого. Даже друзья старались не беспокоить их.

- Любовь моя,- сказала она таким вот счастливым недавним вечером,- во мне живёт твой ребёнок.

И радость в её глазах ждала ответной радости. Больше, чем радости: сейчас он подхватит её и поднимет до высот блаженства.

- Да, но-о…- от неожиданности растерялся Игорь,- зачем нам сейчас ребёнок?

Радость из глаз Марины улетела, как красивая птица от брошенного камня. И теперь каждый день последние две недели разговор этот имел продолжение.

- Мы живём с тобой классно, полный кайф, душа в душу! – Звучало буквально вчерашним вечером.- Зачем сейчас какие-то проблемы, заботы!? Успеем ещё…

- Это тела наши живут душа в душу, тела… А что души наши связывает!?- С горечью отвечала Марина.- А души наши живут тело в тело… Замечательная обратная связь… гражданская! Ты – гражданин муж, я – гражданин жена… чудная бездетная общность!

- Ну, пошло-поехало! Что ты всё усложняешь!?

- Да нет, солнце моё, наоборот, всё очень просто. Мы же так часто говорили друг другу, что любим. А ведь от любви рождаются дети – вот он, во мне, наш ребёнок. Он уже живёт, и у него есть душа.

- Да какая душа!? Что ты выдумываешь!? Обыкновенная беременность! Давай просто пока поживём, просто, для удовольствия! Мы душ этих потом наделаем, сколько захотим!

Марина отвернулась, прикусив до боли губу – лишь бы не расплакаться.

И вот сегодня утром Игорь молча, торопливо собирался на работу. Уже потянулся к двери, чтобы выйти.

- Вернёшься как обычно?- Спросила она в последний момент.

- Задержусь немного,- не оборачиваясь, ответил он.- Новый год на работе отмечаем.

И ушёл.

Трудно представить, сколько надо продать водки, чтобы нашему выпивающему покупателю хватило. Особенно перед праздником. Оттого работы на водочном складе - невпроворот. Вагоны... «Камазы»… вагоны… «Камазы»… один за другим привозят то самое море водки, которое со склада растекается реками и в итоге разливается по стаканам. В выхлопном моторном угаре вытянувшиеся от усталости лица грузчиков да крупнокалиберный мат. Без него подпруга лопнет.

В три часа ночи, закончив с последним «Камазом», бригадир Юра Синько на стареньком «жигулёнке» повёз парней своей бригады по домам. Белая «шестёрка» катилась по пустым тёмным улицам. Завезли одного…второго… Остался последний, Руслан Борзенко, совсем ещё молодой добродушный парень, которому весной предстояло в армию. Свернули в частный сектор. Ни души.

- Сороковник точно есть,- сказал Руслан.- Печка сколько уже дует, а в салоне прохладно.

- Если не больше. Ночью сорок пять обещали,- Юра медленно объезжал кочки на обледеневшей дороге. Жёлтый свет фар освещал небольшое пространство перед машиной.- Опять забыл, в какой переулок к тебе сворачивать.

- Да скоро уже, вон тот перекрёсток… О-о! Смотри чё-о…

С обочины на дорогу торчали чьи-то ноги.

- Удачно кто-то прилёг,- нажал Юра на тормоз.- Русланчик, выскочи, посмотри, чё там за
дед мороз…

Руслан хлопнул дверцей, шагнул на тёмную обочину, присел. Видно было, что он тормошит кого-то. Потом повернулся, махнул рукой.

- Юр, иди сюда!

Юра поставил машину на ручник, вышел.

- Кто тут?

- Да вот… Он то ли дышит, то ли нет, блин! В полном вырубоне.

На дороге неподвижно лежал на спине мужчина. Без шапки. Лицо и кисти рук лиловые.

- Э-э, мужик, ты живой!?- Крикнул Юра и стал крепко бить лежащего ладонями по щекам. Потом взял за грудки, встряхнул несколько раз – черноволосая голова запрокинулась. Реакции никакой.- Да-а, кажется, бесполезно. Вызывай скорую.

Руслан набрал на сотовом номер скорой. Сразу ответили.

- Алё, здравствуйте! Тут человек замёрзший лежит на дороге… мужчина… не знаю, не дышит, вроде… Да нет, гнётся… не деревянный… он лиловый весь… Адрес здесь какой… ну, улица Литейная… напротив, примерно, двадцать пятого дома… Тут почти на перекрёстке… Нет-нет, мы не уходим… ага, ждём… вы только скорее…

- Чё сказали?

- Щас приедут. Попросили, чтобы мы его не оставляли.

- Да куда его теперь оставишь!? Эй, мужик, подъём!- Продолжал Юра расталкивать мужчину.- Слышишь меня!? Подъём, говорю.

Поворачивал с бока на бок, пытался приподнять. Руслан снял с себя спортивную шапочку, надел на замёрзшего:

- Хоть немного его согреть.

- Капюшон накинь, у самого уши завернутся.

Прошло минут пять. Мимо проплыла, не притормозив, иномарка со светящимися шашечками такси на крыше. «Жигулёнок» рядом урчал на холостых.

- Блин! Где эта скорая!?- Топтался Руслан на месте.- Ноги уже задубели.

Проехало ещё одно такси. И тоже не остановилось.

- Вот козлы!- Крикнул вслед ему Юра.- Хоть бы узнали, чё тут! Всем по барабану!

Время шло, а скорой не было.

- Чё с ним делать-то?!- Приплясывал, согревая ноги, Руслан.

- Да чё, в машину надо затаскивать. Сто лет едут!- Раздражённо пробурчал Юра. Но тут издалека темноту пронзили острые лучи света.- О, фары! Может, скорая?!

- Да хоть бы…

Через минуту, осторожничая на гололёде и кочках, плавно приблизился белый микроавтобус с красным крестом на носу. Из него вышел мужчина в синей куртке поверх белого халата.

- Здравствуйте! Вы звонили?

-Здравствуйте! Мы,- ответил Юра.- Как долго вы… мы уж сами замёрзли.

- Работы много,- пожал плечами врач.- Ну, давайте посмотрим вашего замёрзшего.

- Да вот он,- посторонился Руслан.

Осмотр длился несколько секунд, и врач снова обратился к парням:

- Жив ваш подопечный…в тепло бы его поскорей. Поможете в машину загрузить? Одному мне не справиться.

- Конечно, давайте…- сразу отозвались Руслан и Юра.

Втроём они подхватили мужчину с обочины и быстро занесли в микроавтобус. Руслан снял с него свою шапочку.

- Зачем?- Удивился врач.

- Так она моя.

- А его?

- А у него не было.

- Понятно…Ну, считайте, что сегодня душу живую спасли.

И машины разъехались.

Марина где-то с десяти вечера час за часом, как привязанная, стояла у окна на кухне – ждала. За замороженными стёклами ночь чёрными губами завораживающе бормотала что-то тревожное.

- До завтра, любимая!- Донеслось с улицы.

- Чьё-то счастье,- печально улыбнулась Марина.

Потом долетел чей-то беззаботный смех, потом хлопнула дверца машины, пропиликал кодовый замок на подъезде, прошумел по этажам лифт…

Сердце бросалось навстречу каждому новому звуку: «Может быть, он…» Но молчал её звонок, молчала дверь. Весь вечер, а теперь и ночь, молчал его телефон: «…недоступен…» В памяти звучали слова, брошенные им перед уходом: «Задержусь немного… Новый год на работе…» Вот тебе и немного – утро уже…

«Где он!? Где он!? Где он!?» - Кричали, обжигая, рваные непослушные мысли. И самая подлая, от которой умирает свет, и душа зависает над бездной, шепнула из тёмного угла: «Пошёл к своей прежней…»

Сигареты в пальцах Марины истлевали одна за другой. Она не курила те полтора года, что была с Игорем. Бросила, и думать забыла об этом. Прекрасно жилось.

Сегодня она не дождалась Игоря, сегодня закурила. В семь утра, совсем без сна и высадив почти две пачки сигарет, ушла на работу. По дороге на каждом шагу горели цветными огоньками слова «С Новым…» И лица прохожих несли тот же свет ожидания праздника. Марина проходила мимо огней, мимо лиц, подавленная, утонувшая в неотступных душащих мыслях.

На работе сразу с расспросами:

- Что случилось? Ты чего такая?

Отмахивалась, отворачивалась, молчала, а слёзы полнили глаза, дрожали капельками на ресницах.

Было уже около одиннадцати, когда зазвонил рабочий телефон.

- Марин, тебя,- подали трубку.

- Алло,- произнесла срывающимся голосом.

- Сафонова Марина Анатольевна?

- Да,- едва смогла ответить, и почувствовала, как сердце словно перевернулось, замерло, а потом забилось часто-часто.

- Это из ожогового центра звонят,- звучал в трубке низкий женский голос.- Вы знаете Астафьева Игоря Сергеевича, семьдесят пятого года рождения?

- Что с ним?- Вырвалось криком.

- Да сейчас-то уже успокоиться можно… вторая степень у него обморожения,- терпеливо разъяснял низкий голос.- А вот ночью, когда только привезли…

Марина перестала слушать, положила трубку на стол и бросилась к шкафу с одеждой.

- Да что случилось-то!?- Вопросительно уставился на неё весь отдел.

- Игорь мой в ожоговом…- торопливо надевала она пальто.- С обморожением в ожоговом…

Выскочила на улицу, поймала такси и скоро уже была в ожоговом центре. В регистратуре направили к лечащему врачу.

- Здравствуйте! Я к Астафьеву…- открыла Марина дверь ординаторской.

- Здравствуйте!- Ответил седеющий круглолицый доктор. Он был там один и сидел за своим столом.- Вы ему кто?

- Я жена ему…- замялась на секунду,- гражданская жена…

- Ага… ну, вот и замечательно,- поднялся навстречу доктор.- А то документов у него никаких, телефона нет, а назвал он только вас. Вы же Марина?

- Да… что с ним!?

- Успокойтесь… повезло ему. Но могло быть всё гораздо хуже. Пойдёмте…

Игорь лежал в большой многоместной палате. Двенадцать коек, и ни одной свободной. Сосед слева сидел на своей кровати с голым торсом и забинтованной от пальцев до плеча левой рукой. В правой он держал сотовый телефон, постоянно звонил и радостно сообщал:

- В пятницу домой!

Больше ничего радостного вокруг не было. Всё остальное удручало и даже пугало.

Ещё утром, когда светало, на угловой кровати справа лежал сплошь укутанный бинтами, как египетская мумия, человек. Там, где глаза и рот, в бинтах были дырки. Человек тихо стонал – потом затих. Пришёл врач, посмотрел его и сказал медсестре:

- Выносите.

Две пожилые санитарки на носилках вынесли тело и перестелили на опустевшей кровати постельное. А через какие-нибудь десять минут те же санитарки(и, видимо, на тех же носилках) внесли в палату худющего, взъерошенного, серенького мужичонку. Тот был в одних трусах и порывался слезть с носилок. Идущий рядом врач придерживал его, а мужичок очумело кричал:

- Пусти, б..дь! Пусти, говорю!

Новоявленного пациента уложили на ту самую освободившуюся кровать и насильно поставили ему укол.

- Всё, уснул,- скоро сказал врач. Потом повернулся почему-то к Игорю.- Этому бедолаге придётся и руки, и ноги отрезать. Смотрите, все пальцы у него почернели. А вам повезло… парни сердобольные подобрали вас и скорую вызвали. А так, могли бы и не проснуться. Ещё час-другой… на таком-то морозе. Что ж судьбу так испытывать!?

Врач ушёл. Игорь ошеломлённо смотрел на кисти своих рук, покрытые бинтами и пропитанной какой-то мазью ватой. Представилось, что они такие же чёрные, как у этого несчастного мужичка. Сейчас придёт хирург с совершенно равнодушными глазами и отрежет ему руки и ноги. Или нет. Он – почерневший труп на холодном металлическом столе в морге.

«Господи!- Вскинулись мысли.- Ведь сегодня, вот в эту минуту, реально могло быть именно так…»

От жутких картин Игоря затошнило. Затошнило от невыносимого тяжёлого запаха, пропитавшего палату. Словно он лежал в склепе среди заживо гниющих обожжённых и обмороженных тел.

Вдруг в коридоре зазвучали шаги – знакомый ему быстрый лёгкий постук. И через ещё закрытую дверь, отодвинув смрадный занавес, долетел до него прекрасный тонкий аромат её духов. Дверь распахнулась – следом за врачом вошла Марина… родная, единственная, любимая…

Так, наверное, подснежник проламывает снежный панцирь, прорастая из ещё тусклой, чуть оттаявшей весенней земли. Вместе с Мариной вошли в палату и запах утреннего кофе на их кухне, и шорох льющихся складок её тонкого шёлкового халата… Всё, что всегда было обычным, как постоянная данность. Обычным как то, что мы не кричим при каждом глотке и вдохе, что божественны вода и воздух.

Игорь содрогнулся, точно по всем нервам ударил электрический разряд. Слёзы сами собой потекли из глаз и впитались в вату, наложенную на его лицо.

Через десять дней они вдвоём с Мариной сидели в пустом больничном коридорчике и ждали выписку.
Он любовался ею: красивая, нежная, любящая… И он мог потерять её, замёрзнуть там, на чёрной ледяной дороге. И ничего не осталось бы от него. Только крошечная искорка, вспыхнувшая в её глубине, душа-пушинка.

- Марина…- Игоря трясло, словно он впервые прикоснулся к женщине.- Будь моей женой… по-настоящему. Роди нам нашего ребёнка… я люблю вас.

Марина смотрела на Игоря. И не было в эту минуту во всём мире цветов, прекраснее её глаз.

© Владимир Левченко, 2016
Дата публикации: 19.02.2016 05:41:35
Просмотров: 2125

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.

Рецензии

Владислав Эстрайх [2016-02-25 07:40:00]

Экое интересное слово вспомнили - "куржак". Я и забыл его. За это - уже спасибо, одна из целей литературы выполнена. Следующий описательный образ тоже хорош.

И, конечно, не могу не попридираться.

>> "влюбилась до без памяти"

Либо просто "без памяти", либо "до беспамятства".

>> "ночи сгорали в пламени объятий"

Ай-ай. Штамп из дешёвых женских романов, как и штампы вообще, хорошо бы подмести.

Ответить

Владимир Левченко [2016-02-25 13:23:16]

Здравствуйте, Владислав!
Это понятно, что либо "без памяти", либо "до беспамятства". Девушки, когда сильно влюбляются, подругам признаются именно такой фразой:"Влюбилась я в него до без памяти!" Да, я допустил в авторскую речь оборот из разговорной речи - хотелось добавить "живой" эмоции.
Спасибо за отзыв, Владислав!