Опаленные войной. Глава 2. Евдокия.
Олег Русаков
|
Форма: Повесть
Жанр: Историческая проза Объём: 8883 знаков с пробелами Раздел: "Опаленные войной. книга 1" Понравилось произведение? Расскажите друзьям! |
Рецензии и отзывы
Версия для печати |
|
ОПАЛЁННЫЕ ВОЙНОЙ. (ВОЕННАЯ ИСТОРИЯ МОЕЙ СЕМЬИ) Повесть в очерках. ГЛАВА 2. ЕВДОКИЯ. Дуне было пять лет, когда израненный и орденоносный отец вернулся с первой мировой… Лето 1916 года было обычным летом. Люди привычно работали на полях, привычно ремонтировали свои дома, заготавливали на зиму дрова, нажигали древесный уголь, сушили и копнили сено, привычно спали, привычно ели. Игрались свадьбы и рожали детей. Но что-то во всем этом житейском движении было не так. За последние два года в несколько дворов пришли похоронки, Иван Широков был уже третьим инвалидом вернувшимся, с этой проклятой войны, инвалидом с перемешанными внутренностями. Нарочные с военной комендатуры вновь и вновь приезжали, и переписывали потенциальных призывников, и не видно было конца и края проклятой войне, идущей уже два года туда - сюда елозя по огромным российским территориям. Хмурым приехал Иван Широков с войны. Не только боль заставляла его хмуриться. Его донимали другие мысли. Если мужик в семье слабый, то и хозяйство будет не крепкое, а Широковы в округе славилась крепкими мужиками, крепкими хозяйствами, с большим количеством детей, а у него одна дочь, сыновей до войны не успел нажить, а теперь может быть и не получится... Поначалу отец ходил с палочкой. Через пару месяцев палочку отложил, хоть и больно было без нее, Марья эту палку поначалу все за ним носила, чем сердила мужика. Не смотря на свою браваду полностью мужицкую работу Иван Егорович на себя принять не мог, хотел, но не мог, слава богу, помогали братья. У него было три брата. Один, за ним по возрасту, воевал, как до недавнего и он сам, младшие братья жили в соседней деревне Броды, откуда и сам он был родом. Мария ходила счастливой. Как же, муж вернулся с войны, да еще героем при двух «Георгиях» и в звании унтер-офицера. То, что изранен сильно – с божьей помощью заживет, самое главное живой. …Любила Мария Ивана. До изнеможения любила. Подушки ее все два года войны от соли не просыхали. Вот боженька и помог ей дождаться мужика, а крови на той войне уже пролито много. Уж как Дуся радовалась, что папка вернулся…, как он уходил, она не помнила, только материны слезы, да суета смутно остались у девочки в сознании. Зато, будучи все время у мамы на устах, папу Дуся знала и сильно ждала. Ждала, ждала – и папа пришел. Какое счастье… Не прошло и полгода, как все вокруг затрясла революция. Никто и понимать то не понимал, что это такое за чудо – «революция», да еще через полгода она вдруг становится «социалистической», кто радовался, а кто огорчался, но объяснить толком один другому не мог, что это такое. Каждый понимал по-своему. То ли все вдруг стали равны по званию, толи по росту, толи еще как, но не отнимать же друг у друга коров и овец, жен и детей. Революционный вихрь, затем гражданская война проскочили деревню Кушелово стороной. Не проходили по деревне полки красных, не гонялись за ними по деревне белые. Кое-кто из молодежи подался в большие города, чтобы увидеть и пощупать революцию, а там глядишь и поучаствовать в ней, если захочется. Из Широковых никто не смог оставить свои дома и работу ради призрачного слова «Революция». Потом пришла и продразверстка, красиво говорили комиссары, опять же кто они такие? Какие они такие командиры? Кем назначены? Ведь царя то уже нету… Жалко было хлебушек, но война всегда его кушать хочет. Весной семнадцатого Мария объявила Ивану, что ждет ребенка. Всё-таки сбылись их мольбы, все-таки будет у них сын, Иван от счастья чуть не плакал, а палку, которой все-таки иногда пользовался, сломал. И начал работать втрое больше, уже не давая себе поправку на здоровье. Все лето пахал как вол, как будто не было у него никакого ранения. Отремонтировал двор, новой дранкой покрыл крышу дома, причем материал готовил сам. Выкопал новый колодец во дворе. Сена на зиму на два их них двора хватит, к осени хороший урожай с огорода собрали. И все это время старался Машу свою от всего освободить. Конечно у него это не получалось, но берег ее как икону. В конце года родился Егор. Пацан получился крепкий, а уж какой долгожданный… Шли месяцы… Шли годы… Не продразверстка, не другие революционные мероприятия не могли помешать жизни семьи Широковых. Дуся была очень рада появлению брата. У ее подруг уже по двое, по трое сестер и братьев, а у нее нет. Егор изменил это, но прибавил хлопот. А в конце восемнадцатого в Кушелово открылась школа, и отец просто заставил Евдокию идти в первый класс. Через месяц Дусе понравилось учиться, и она с удовольствием училась писать, считать, чего не умели ни Иван, ни Марья, петь революционные песни, читать, такие красивые, стихи. Девочка не думала, что так увлечется школой, когда ее весной 19го закрыли, так как учительница вышла замуж и уехала, она пыталась первую неделю учиться сама, но потом забылась, заигралась в другие причуды, но читать не бросила. Специально ходила в лавку и просила у продавщицы Семеновны книги, которые у нее были. Кому, кому, а Дуне она их давала всегда, правда не больше чем на неделю, но давала. Школу поновой открыли только в двадцать первом первого сентября. Евдокия уже сама упросила отца, что бы тот отправил ее в школу, но во второй класс, уж больно она была уже взрослая. Отец с удовольствием согласился. Так и жили в трудах, заботах, учебе. В 21м родилась Зина. Иван начал гордиться собой. Как же теперь он настоящий отец, у него трое детей. Все такие справные, такие хорошие, а жена дак лучше всех, и это не просто так, он действительно считал себя счастливым мужиком. Одно печалило Ивана Егоровича – поздно к нему это счастье подвалило, в 22м ему исполнилось сорок два года, теперь основная задача детей на ноги поставить, не умереть раньше времени. Рано Ивана Егоровича начали посещать эти мысли, в 23м году появляется Алексей, следом в 1926м Иван, а в 28м напоследок их осчастливила Сашенька. Егоровичу оставалось только трудиться и трудиться, хотя к этому времени старшая дочь Евдокия уже во всю работала в колхозе и не смотря на свои семнадцать лет, будучи грамотной, была поставлена звеньевой на ферме, появившейся как зачатки колхоза после коллективизации 1927 года. К Широковым всегда поздно приходила любовь. Евдокия была очень красивой девушкой, парни мимо нее не проходили, но настоящая юлдбшая любовь пришла к Дусе только в 33 году, всего лишь за четыре месяца до очередного дня рождения. Все ее подружки уже по выходили замуж, уже имели зачастую по два ребенка, а Евдокия все нос от парней в сторону отводила, тот груб, тот скуп, тот глупый, но… увидела на танцах в деревенском клубе красивого парня. Парень был не из Кушелово, раньше она его не видела, но местные ребята его знали, на груди у молодого человека красовался комсомольский значок. Дуня стушевалась, когда этот парень взглянул прямо на нее, она не ожидала этого взгляда, сама разглядывала его с ног до головы. А парень увидел смущение симпатичной девушки и вместо того, чтобы отвести взор или засмеяться от какой ни будь не глубокой шутки своего приятеля, наоборот не стал отводить от Евдокии взгляда, а смело любуясь девицей, пошел прямо на нее: - Разрешите вас пригласить на танец. Евдокия покраснела, бойкая, никогда не растерянная, девица из-под лобья опять взглянула в его глаза и не смело… - Хорошо… Они вышли ближе к центру, где уже кружились пары. Меха гармони изображали страдания молодого гармониста. Обычно такая смелая Евдокия не могла толком сделать нужные движения под музыку гармошки, как и не могла поднять глаза на пришлого красавца кавалера. Гармонист вскоре остановился, переводя дух тоскующих клавиш, и Дуня, притворяясь неторопливой, медленно прошла мимо кавалера, а затем быстро выскочила из клуба. На крыльце задыхаясь от непонятных острых ощущений, она трогала свои щеки ладонями. Посмотрев на закрытую дверь клуба, она кинулась к дому. Клуб находился очень близко к ее дому, буквально через два двора по другой стороне улицы деревни. В мгновение Дуня оказалась на лавке у своей избы, сев на нее, прерывисто дыша, теребила платок, закусив его край. Никогда Евдокию не посещало такое чувство, от которого хотелось петь, и в тоже время не хватает воздуха. А из головы не выходил образ красивого парня, пригласившего ее на танец. Летучие воспоминания о глубоких ощущениях недавних событий и полная растерянность сознания от неизвестных глубоких внезапных переживаний, только ласкали душу сладким нектаром и заставляли нежно улыбаться и мечтать о продолжении этих переживаний. Она не могла уже пойти в клуб, но спать тоже не хотела… а в темноте было много, много яркого теплого света далеких и таких желанных звезд! продолжение по ссылке: http://www.proza.ru/2016/07/17/124 Иллюстрация: картина Андрея Петровича Горского "Без вести пропавший" Русаков О. А. 2016 Тверь © Олег Русаков, 2023 Дата публикации: 13.06.2023 08:40:43 Просмотров: 1017 Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь. Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель. |
|