Осень 2.

Никита Янев

Форма: Очерк
Жанр: Публицистика
Объём: 6022 знаков с пробелами
Раздел: ""

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Все говорили: апокалиптика, кризис культуры. Гена Янев видел: никакого кризиса вообще, всегда так было, как у зерна под спудом: зима, осень и лето.

2.

Паническая атака, надышался хлорки, крысвы под полом пели, у Марии тремор, как у Паркинсона. И сразу – осень.

И сразу – усилие воли, усилие психики, усилие времени превратить привязанность 2-3 сердец в мостик над бездной.

Как замок на скалах с народным хозяйством и своим представленьем о счастье, которое будучи противопоставлено пустому свету, режет его на кирпичи и строит из него царство.

В чём + Гены Янева? Он всегда знал, что любой сантиметр его кожи и воздуха под ним из саморазворачивающейся пустой программы.

А он нет, и вложит ли он в неё пружину, это его решенье. Оно абсолютно абсурдно, как осень и ведическая иллюзия майя.

А ещё уютно, как 25 лет жизни с Марией. Все панические атаки проносятся глубоко в космосе. А ты паяешь микросхему возле печки про преемственность саморазворачивающихся программ, как царство.

И так было всю дорогу, только у них получилось наоборот. Мужчина воевал, умирал и строил. Женщина терпела и рожала для преемственности поколений.
Потом вдруг оказалось, что если у пар не найдётся внезапного смысла, как у однополого брака, то нехай их.

Все говорили: апокалиптика, кризис культуры. Гена Янев видел: никакого кризиса вообще, всегда так было, как у зерна под спудом: зима, осень и лето.

Ещё весна, конечно, но это если вы весна всё время, как ключ активации мяса в портал и микросхема саморазворачивающейся программы.

В этом смысле часто наоборот получалось. Марья Родина как усталый воин со штыком, саблей и тремором на первой электричке уезжала и на последней возвращалась.

В психиатрическую клинику с 7 нулями, где все меняли 100000007 закланных в жертву на 100000007 дензнаков 25 лет и даже об этом не знали.

А Гена Янев скоко тебе 90 лет гипнотизировал паническую атаку, что пришло время вообразить себе город золотой, в котором 100000007 лет Сатья-юга, Двапара-юга, Трета-юга, Кали-юга жили для детей, женщин и уюта.

Гена Янев просто решил, как настоящий писатель, писать романы. Вчера писал про Олю Сербову и дружбу, сегодня про Марью Родину и любовь.

Брать тему и разворачивать её как книгу. Завтра про Майку Пупкову и веру, послезавтра про Орфееву Эвридику и тот свет.

Сразу должен оговориться, что тот свет это скорее всего этот свет. Вот и всё, что можно сказать про царство. Это зерно, из него вырастет что угодно, если, конечно, ухаживать, как зима, осень, весна и лето.

Орфеева Эвридика и паническая атака, звонит по телефону и плачет, что подруги из детского сада не дружат, что Майка Пупкова, с которой она живёт в квартиры, всё время работает на работе.

А сама просто поверила включённому телевизору с его Жутиным и Шириновским по всем каналам, которые как таксист-бомбила, как наширянный брешет, и ему становится жутко.

Что ему не просто по херу, но ещё сверхосытку, как паническая атака и фриковое возмездье, по херу, что по херу.

И Орфеева Эвридика, тёща, звонит Марье Родиной по телефону, дочке с тремором от переутомленья, и плачет в трубку.

Что будет не на космическом аппарате земля духом берёзовой рощи после смерти, а невлуенно где пылью на предметах на звезде Бэта Лямбда, как паническая атака.

А Майка Пупкова (вот как я за завтра и послезавтра сразу сегодня отстучался в романе) сначала умерла, потом родилась, и всю дорогу видела некий образ, как папа и мама, как тремор и микросхема, как медитативная проза.

Что она одушевляла, как Гена Янев и весна, сохраняла, как Марья Родина и осень, произрастала, как Орфеева Эвридика и лето, прозябала, как Майка Пупкова и зима.

Короче, мысли скачут, как тремор в пальцах. Но это хорошо, что они скачут, как всадники апокалипсиса, а то бы паническая атака захлестнула, как Чехов, модернизм, зона и эмиграция, что ничего никогда не было, не есть и не будет.

А так удаётся всё время преодолеть паническую атаку с помощью женщин-парок, богинь судьбы на ладони, как психоаналитик, постмодернизм и неохристианство.

Что все всё знают, просто придуриваются нерусскими, луё-моё, по-русски не понимаю, чтобы прожить поуютней.

Пока хлорки из канализации надышался, крысвы под полом пели и тремор у Марии. Короче, паническая атака. Одним словом, осень.

Раньше Гена Янев всё время писал осенью лучшие рассказы, как медитативная проза, пока в кино не забурился с его космологической отстранённостью про вампиров, зомби, киберпанк и однополые браки.

Короче, киберпанк, постапокалипсис и 3 поколения: детей детей, детей детей детей, детей детей детей детей, телепатов, телекинов, телепортов – жанр Майки Пупковой.

Потому что дружба, любовь, вера и загробность больше всего похожи на время, как они вертятся со своими антиподами: войной, ненавистью, несчастьем, счастьем, как весна, лето, зима и осень.

Как вектор и цикл в саморазворачивающейся спирали вокруг неподвижного центра метагалактики №.
Который можно было бы назвать так: видеть, или – имя, или – образ, или – кино, или – осень.

По предпочтениям жанра. Гена Янев, например, предпочитал медитативную прозу, но не тупиковую ветвь великого русского романа: Тургенев – Бунин – Набоков, которая называется – Чехов.

А внутренние монологи всех этих Раскольниковых и Чацких, которые, оказывается, метагалактика №, а не тоска на предметах: когда уже прилетят хромосомы-шромосомы и одушевят в сиську, как постельная сцена и искусственное дыханье.

Элегии, трактаты, романы, драмы. Всё только пир согласных на их ножках кривых. Вот про что они разговаривали по 8 часов на заводе «Автоцветлит» в поле от Франции до Канады с тоской в животе скоко тебе 90 лет назад, Гена Янев и Оля Сербова.

Потом, как саморазворачивающаяся программа, Марья Родина и Гена Янев должны были одушевлять образ 25 лет, как паническая атака и тремор.
Потом Майка Пупкова и Орфеева Эвридика, бабушка и внучка, как муж и жена, в будёновке и с ружьём, как аватара и портал, охраняли космос от невзгод.

А сами веселились, как в анекдоте: а смысл? «Доктор, а мне курить можно»? «Да вы что»?! «А пить»? «Ни-ни». «А с женщинами быть»? «Никогда». «Доктор, а я жить буду»? «А смысл»?

Ноябрь 2015.

© Никита Янев, 2015
Дата публикации: 04.12.2015 08:02:53
Просмотров: 1986

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.