Атея

Сергей Еричев

Форма: Рассказ
Жанр: Фантастика
Объём: 75346 знаков с пробелами
Раздел: "Все произведения"

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

АТЕЯ Фантастический очерк

Несчастные люди, которым все ясно. П. Пастер

Когда я был маленьким, мне хотелось жить в будущем. Я даже представлял себе это великолепное и красивое будущее. Мне хотелось, чтобы оно наступило как можно скорее. Теперь же я вдруг отчетливо понял, что не хочу жить в будущем, каким оно видится мне сегодня. Ибо оно будет страшным и отвратительным.
Передо мной стоял невысокого роста парень, лет двадцати, двадцати двух от роду. Его светло каштановые волосы ниспадали широкой прядью на лоб, придавая несколько залихватский вид всему его облику. Этому способствовали также старые, в обтяжку, джинсы и короткая спортивная куртка, которая была модной несколько лет тому назад. Ее большие накладные карманы позволяли спрятать огромное количество всяких нужных и не очень вещиц, вроде мобильника последней модели и аудио-плейера с проводом, наушниками и дискетами к нему. Особый шарм его облику придавали очки. Тонкая, металлическая оправа и большие стекла закрывали, казалось, большую часть носа и лба. Взгляд его серых, внимательных глаз был доброжелательным и спокойным. При этом они были очень большими и открытыми, нет, скорее, распахнутыми для всего мира.
Откровенно говоря, я не знаю, откуда он появился. Помню, тогда стоял хороший, по-настоящему теплый, весенний денек. Возвращаясь домой с работы, я, как это часто бывало в хорошую погоду, пошел через школьный стадион. Этот путь позволял мне выиграть несколько минут времени, немного сократив дорогу. Хотя, если откровенно, дело тут вовсе не в минутах или метрах. Просто приятнее идти там, где нет постоянного рева автомобилей и уличной толкотни. За эти пятнадцать минут похода от метро до дома мне удавалось немного расслабиться, снять напряжение рабочего дня, придти в себя, если так можно выразиться, и даже сосредоточиться на чем-то своем, что, согласитесь, само по себе дорогого стоит.
Я заметил его не сразу. Такое ощущение, будто бы он нарисовался в воздухе. Он сидел на стволе недавно спиленного большого тополя, лежащего вдоль забора.
- Странно, - подумал я про себя, - обычно на этом стволе устраивали свои посиделки бомжи или же стайки резвящихся школьников. Частенько можно было наблюдать, как на этом самом бревне совершалось торжественное возлияние «на троих». А тут.… Очень странно.
Проходя мимо него, я встретился с ним взглядом. Он взглянул на меня так, как глядит старый знакомый – приветливо и располагающе к беседе. Солнечные блики играли стеклами его очков, перебегая со стекол на лицо и на волосы.
Я кивнул головой, как бы спрашивая его, не желает ли он что-то спросить у меня, и остановился, изумленный выражением его глаз.
- Нет, ничего, спасибо, - промолвил в ответ незнакомец, оторвавшись, наконец, от того места, что служило ему сиденьем, и встав на ноги. Затем он вновь посмотрел на меня.
Я молчал, оставаясь на месте. Когда перед вами вот так столбом внезапно остановится незнакомый человек, вы ничего кроме досады и удивления не ощутите.
Я же, кроме всего прочего, почувствовал неизъяснимое волнение и какую-то внутреннюю тревогу. Его глаза выражали теперь смущение. Я понял, что человек просто не решается вступить в разговор. Он казался мне симпатичным, и я улыбнулся ему, мысленно подбадривая его чем-то вроде: - Ну же, не бойся, говори.
Парень задумался, словно решая какую-то замысловатую задачку. Затем он начал говорить, продолжая терзать меня взглядом, словно изучая и примериваясь. Говорил он медленно, тщательно подбирая слова. Казалось, это дается ему с трудом. Я даже подумал, что он иностранец. Но, после нескольких фраз, произнесенным незнакомцем на безукоризненном русском языке, я отбросил свое предположение, как несостоятельное.
- Не правда ли, сегодня чудесный денек, - улыбнулся он, и продолжил:
- Вы меня извините за беспокойство и бесцеремонность с моей стороны. Я хочу попросить вас уделить мне пару минут. Если Вы не против, конечно.
- А почему, собственно, нет. Я Вас слушаю, - ответил я, подойдя ближе к поваленному дереву, на котором уже опять сидел мой незнакомец. Мне стало интересно. Парень на вид выглядел совершенно безопасным, да и я в себе был уверен.
* * *
Пока шел этот невразумительный диалог между нами, я сумел лучше разглядеть его. Его куртка, светло серого цвета, издали выглядела, как самая обыкновенная куртка. Однако при ближайшем рассмотрении она поразила меня необычной тканью, из которой была сшита. Ткань была одновременно необычайно тонкой и плотной. И, наверное, очень крепкой. По внешнему виду она отличалась от любой известной мне ткани. Видно, мое внимание к его одежде не осталось незамеченным для моего новоявленного собеседника.
- Да, вы правы, - раздался его голос, - это действительно очень хорошая ткань. Она может выдержать очень большие нагрузки. У вас тут таких курток нет.
Меня поразило даже не то, что он угадал, о чем я подумал. Это было нетрудно сделать, так как я вперился глазами в его куртку. Меня поразило то, что он ответил на мой мысленный вопрос, который я не успел произнести вслух.
- Как это у Вас получилось? – удивился я неожиданному ответу незнакомца на мой незаданный вопрос.
- На самом деле это очень просто, - улыбнулся он, - просто Вы этому еще не научились, - можно задать вам один вопрос? – продолжил он, глядя на меня своими серо-зелеными глазами.
- Да, конечно, - утвердительно кивнул я в ответ.
- Скажите, какой тут сейчас у вас год?
- Вот те - на, - опешил я, - не хватало мне только сумасшедшего на мою бедную голову, - подумал я, но не произнес этого вслух. И тут же услышал:
- Не бойтесь, я не сумасшедший. - Мне нужно кое-что объяснить Вам.
- Ну, хорошо, хорошо, говори, я слушаю, - промолвил я, - год у нас тут две тысячи девятый от рождества Христова. Почему-то я решил перейти с ним на «ты» в этом необычайном разговоре. Вероятно для того, чтобы укрепиться в роли ведущего лица в диалоге. И еще, наверное, для того, чтобы таким образом скрыть волнение, внезапно охватившее меня. Кровь горячею волною прильнула к лицу, ладони стали влажными. Я автоматически вытер их о штаны. Интерес к этому странному собеседнику вырос у меня многократно. Согласитесь, что так бывает в жизни, когда незнакомый вам еще пять минут назад человек, вдруг становится в ваших глазах по отношению к вам главным.
Видимо сообщение о годе, в котором мы все сегодня пребываем, его вполне устроило, поскольку он удовлетворенно покивал головой. Я уселся рядом с ним на ствол дерева и приготовился услышать что-то из ряда вон выходящее. И мне это действительно удалось. Всего несколько минут назад я отринул бы как бредовую саму мысль о возможности того, что произойдет со мною всего через полчаса. Впоследствии, я так и не смог полностью ответить на вопросы типа, как же все это могло произойти со мной, и, действительно ли все произошедшее было реальным? Зато, я знаю теперь, что в наши поступки и в наши мысли может вмешиваться чужая разумная воля, но люди в очень редком случае могут заметить это. Но никогда не могут противостоять этому влиянию извне.
* * *
- Хочу сразу предупредить Вас, - так начал свое повествование незнакомец, - рассказ мой может показаться Вам странной и хорошо придуманной историей. Не смущайтесь, прерывайте меня, если что не так будет. Или же возникнут вопросы. Договорились? – он улыбнулся мне доброй, какой-то светлой улыбкой.
- Да ты не робей, все будет путем, - подбодрил его я, кивнув в знак согласия. Затем полез в карман за сигаретами.
- Видишь, ли, - продолжил мой собеседник, тоже переходя, на «ты», - я прибыл к вам издалека. Если говорить, по-вашему, то я – пришелец. Да, да – пришелец. Ведь ты знаешь - летающие тарелки, инопланетяне, пришельцы... Только вы все ошибаетесь, считая, что НЛО прилетают к вам из дальнего космоса. Это не совсем так. Фигурально выражаясь, мы – ваши соседи по космосу. Мы живем рядом, на планете, которая находится на одной орбите с Землей, но которая еще не открыта вами. Вы ее не можете видеть, так как между вами и нами расположено солнце. Да, это так. Она находится с другой от солнца стороны, как бы прячась от вас за солнцем.
Я вдруг вспомнил, что когда-то читал о том, что еще во времена Пифагора была высказана версия о возможности существования такой планеты, и, что эта версия не отвергается наукой и в наши дни.
- Более того, - продолжил мою мысль незнакомец,- ваши ученые дали условное имя этой, никем не открытой планете. Они назвали ее Глорией. Как видишь, я неплохо знаю вашу историю. Просто в техническом отношении вы пока сильно отстаете от нас, и не можете, я повторяю, пока не можете, преодолевать космические океаны.
- Ну, ты даешь, - не выдержал я, - классно сочиняешь. Только не пойму я, зачем? Слушай, а как твое имя, Пришелец? Я, например, - Максим Видов, а ты?
- Зови меня Клик Дабл, - живо откликнулся мой сочинитель, - то, что я тебе рассказываю – правда. И в этом ты, Максим, скоро убедишься.
Наступила неловкая пауза. Я затянулся сигаретным дымом.
- Странное у тебя имя, - произнес я, и предложил ему сигарету. Клик отрицательно покачал головой. Затем продолжил:
- Понимаю, что я не похож на Пришельца в твоем представлении. Ну, что поделаешь, извини, - парень вдруг улыбнулся простой дружеской улыбкой, - время не стоит на месте. И мы теперь уже совсем не те зеленые человечки, которых вы наблюдали в середине прошлого века. Мы умеем принимать внешний облик земного человека. Совсем, как в ваших мультиках, где герои принимают любой сказочный образ.
- А как же язык? - не удержался я от вопроса, - ведь без знания человеческих языков, ваша затея обречена.
- Ну, это совсем просто, - был ответ, - с помощью волнового подстрочника, я могу говорить на любом языке. Требуется только определенная подготовка. Но, как видишь, я вполне справляюсь.
Эта неспешная беседа, кажется, выбила меня из седла. Я молча слушал, думая лишь об одном: - Когда же, наконец, он закончит нести эту несусветную чушь, и уже не будет больше вешать мне лапшу на уши. Быть может, он признается, что весь его рассказ выдуман. От начала до конца. И тогда все встанет на свои места. И я, надеюсь, не сойду с ума. Ведь известно, что сойти с ума легко - войти обратно трудно.
- Вы знаете, я предполагал подобную ситуацию. Я знал, что Вы мне не поверите, - вновь заговорил мой новый знакомец, - Очень трудно сразу поверить в то, что находится за пределами ваших представлений. Поверить, и признать, что во вселенной есть кто-то еще кроме вас и вашего мира. Для того чтобы Вы мне поверили, я Вам кое-что покажу.
С этими словами он вытащил из кармана куртки небольшой, овальной формы, предмет. Он был размером чуть больше мобильного телефона и был похож одновременно и на мобильник с дисплеем, и на какую-то замысловатую электронную игрушку. Этот предмет переливался у него в руках всеми цветами радуги. В лучах вечернего солнца это выглядело очень красочно. На нем вспыхивали и гасли разноцветные огоньки. Совсем, как на пульте управления какого-нибудь авиалайнера.
- Это всего лишь космический навигатор, - вновь раздался голос моего собеседника, - он позволяет мне держать связь с кораблем и, в то же самое время, ориентироваться в пространстве. Вот смотри.
Развернув аппарат дисплеем ко мне, Клик стал демонстрировать возможности своего незамысловатого (как мне показалось) приборчика. Например, он высветил на нем план города, затем показал стадион, где мы находились, и объяснил, что с помощью космического навигатора и привязок относительно заданной точки можно определять свое местоположение с точностью до метра в любое время суток и в любом месте планеты. Где бы ты ни находился. С его помощью можно послать сообщение на корабль, а можно связаться, например, с любым земным компьютером, используя систему радио поиска и наведения.
Было очень интересно наблюдать, как на дисплее ярко и выпукло высвечивались любые требуемые объекты, любая информация. Своего рода мини компьютер, только с неограниченными возможностями. Клик еще некоторое время повествовал мне о самых разнообразных возможностях космического навигатора, а затем, после паузы, произнес:
- Ну, вот, а теперь, чтобы ты окончательно поверил мне, я тебе покажу еще кое-что, - Клик дружелюбно улыбнулся мне, заглянув прямо в глаза.
После этого он опять стал колдовать над своим навигатором, вероятно настраивая его в нужном режиме. Причем со стороны казалось, что он мысленно общается с прибором и тот отвечает ему взаимностью. Я взглянул на часы. Мы сидели на нашем бревнышке уже почти целый час.
- Как быстро летит время, - удивлено воскликнул я, будто бы впервые в жизни открыл для себя этот потрясающий факт.
- Смотри в центр перекрестья, - наконец вновь заговорил Клик, указывая на экран дисплея.
Я выполнил его просьбу. Сначала ничего не было видно, кроме мерцающего перекрестья линий и зеленой точки в центре экрана. Ощущение такое, будто бы находишься в центре прицела снайперской винтовки. Потом этот прицел стал уходить от меня куда-то вглубь экрана, с огромной скоростью всасывая в себя, как мне показалось, окружающее пространство. Точка поменяла свой цвет на темно красный. Затем зазвучала музыка. Странная мелодия несла в себе очень сильный заряд энергии. Мне вдруг представилось, что музыка переполняет меня, звучит внутри меня все громче и громче. Я услышал щелчок, меня передернуло, как будто бы сквозь тело прошел разряд электрического тока. После этого я потерял сознание.
Клик позже объяснил, что в ту секунду я сам, мой разум, моя душа были телепортированы (по нашей терминологии) в параллельный мир, где и произошли далее со мной удивительные события. - Конечно, - скажет дотошный читатель, - он не имел никакого морального права так поступать со мной, совершая насилие над личностью, по сути.
И он, этот читатель, будет, несомненно, прав. Но весь мир, включая, иные миры, как я теперь понял, живет совсем по другим законам, нежели прописанными в наших книжках.
* * *
Когда-то бабушка объясняла мне, что у человека всего должно быть понемногу. Из одежды – лишь самое необходимое – ведь запас развращает человека, еды – только на сегодня и на завтра, потому как послезавтра еда будет уже несвежей. Денег же, по мнению бабушки, и вовсе не должно быть, потому как именно от них все зло на Земле и исходит. Единственного, чего всегда должно быть с избытком, по мнению бабушки, так это здоровья. Но сие богатство зависит от двух вещей – от Господа Бога и от нашего умонастроения. Если умонастроение хорошее, то и здоровье хорошее – так заканчивала свое нехитрое наставление моя бабушка. – Да и любить–то в этой жизни, по большому счету, - добавляла, помолчав, бабушка, - нужно только двоих: Господа Бога и самого себя. Так как если ты не любишь самого себя, то ты, не способен любить близких тебе людей и у тебя никогда не будет любимой. А ежели ты не любишь Господа, то это значит, что ты не любишь мир и жизнь, которые тебя окружают, и которые даны Богом. Теперь-то я понимаю, что бабушка лукавила, стараясь, таким образом внушить мне понимание того, что все на Земле уже решено Богом, и что все человеческие страсти и желания превзойти своих друзей и товарищей – от лукавого, а не от Бога. – На самом деле, - говорила бабушка, - все мы рождаемся с уже заданной, заложенной в нас программой. И как человек выполняет по жизни эту самую программу, так он и живет.
И, в то же самое время, она не уставала повторять: - Учись, учись, родной мой, ибо тот, кто много знает, тот многое может.
Эти воспоминания из той далекой, счастливой поры, когда еще была жива моя бабушка, и мир представлялся мне тогда чудесной открытой книгой, которую я жаждал прочесть. Они, эти воспоминания вихрем пронеслись в голове моей, словно во сне, перед пробуждением. А когда я очнулся, то вдруг увидел, что нахожусь совершенно в незнакомом мне месте. Я даже подумал, что сон продолжается. Но это был не сон. Я стоял на огромной, свободной от народа и какого-либо движения, площади перед дворцом, восхищено, с удивлением и восторгом взирая на его архитектуру. Это было роскошное зрелище. Формы дворца напоминали средневековую классическую готику, в то же самое время разительно отличаясь от нее. Дворец поражал своими размерами. Я представил себе, как если бы башни-близнецы, которые были разрушены террористами в Нью-Йорке, внезапно восстали бы из небытия и соединились бы в одно целое, присовокупив к себе огромное количество самых разнообразных полукруглых и овальных зданий высотой от двух до десяти этажей. И все это было украшено большим количеством башенок с остроконечным или полукруглым верхом, на манер восточных минаретов.
- Как в сказке, - подумал я, - какая-то неземная архитектура. Эта мысль ударила меня словно током. – Где я, что это за дворец? – мозг мой готов был разорваться от напряжения. - Если это земное сооружение, то откуда эти гигантские размеры, не свойственные земной архитектуре?
Затем внимание мое переключилось на какой-то, весьма значительный по величине предмет, стоящий совсем недалеко от центрального входа во дворец. Когда мне удалось, наконец, разглядеть его, то я понял, что эта мощная сферическая конструкция ни что иное, как средство для передвижения.
- Летающая тарелка, дисколет, - воскликнул я, поражаясь с каждой секундой все более и более. В этот момент я, вероятно, снова испугался. Мне стало жарко, мерзкое чувство животного страха отозвалось где-то внизу живота сосущим кручением.
Я увидел, как из корабля выкатился небольшой и юркий жукообразный автомобиль, чем-то напоминающий наши земные машины. Но сходство было слишком отдаленным. И уже через секунду этот неведомый механизм плавно, по вертикали, поднялся в воздух и направился по воздуху прямо в мою сторону. Я, совершенно инстинктивно, оглянулся в поисках укрытия, но тут же отбросил эту затею как несостоятельную. Площадь вокруг была огромной и пустынной. Странно, но я как-то сразу успокоился, и, наконец-то, обратил свой взор на огромное синее небо над головой и большое яркое солнце, которое светило также жарко и приветливо, как и в том, знакомом мне с рождения, мире. Только солнце это было огромных, совсем неземных размеров. Правильно говорят, что человек часто больше боится приближения, ожидания смерти, нежели самой смерти. Эта мысль, пришедшая в эти мгновения мне на ум, почему-то не казалось странной. Вероятно, я сильно испугался. Но умирать мне, как оказалось, было еще рано. Рядом со мной приземлился этот удивительный летательный аппарат, причем полет его и посадка происходили совершенно бесшумно. Я, как ни старался, так и не почувствовал признаков сгорания какого-то ни было топлива. Ни запаха паров бензина тебе, или еще чего-то вроде того. То есть совершенно непостижимая для меня техника. Я даже не знаю, можно ли называть ее этим словом. Когда машина полностью остановилась, из нее выскочили несколько (хотел сказать солдат), но нет, скажу: - несколько зеленых человечков, хотя, вероятно, они и были солдатами. Не знаю только, как они там себя называют. Я поймал себя на мысли, что совсем не удивился появлению именно зеленых человечков. Они выглядели точно такими, какими изображает их наша земная печать вот уже более полувека. Ростом не более полутора метра, с непропорционально большой головой и большими раскосыми глазами. И еще одна важная деталь бросилась мне в глаза. Невозможно было определить пол этих маленьких загадочных существ. То есть, я хочу сказать, у них не было внешних различий по половому признаку. Насчет морщинистой кожи также ничего определенного сказать не могу. Потому что все они были облачены в серо-зеленую обтягивающую униформу. А лица у них были, по-моему, не более морщинистыми, чем у людей. – Лица, как лица, - подумал я, - отличаются от человеческих физиономий также, как, например, русские лица отличаются от китайских. Тем более что определить возраст этих существ по внешнему виду не представлялось возможным. Позже я узнал, что жители этого благодатного края живут более пятисот лет. Как потом выяснилось, их летоисчисление, как и наше, исходит из обращения планеты вокруг центрального светила.
* * *
Пока я, будучи сторонним наблюдателем, делал эти умозаключения, несколько аборигенов, как я стал называть про себя зеленых человечков, отделились от общей группы и направились в мою сторону. Было забавно и очень интересно наблюдать за тем, как они двигались. Нельзя сказать, что они «шли» или «идут». Скорее, они парили или текли над самой поверхностью. Впоследствии я не раз убеждался в том, что аборигены точно также могли передвигаться над любой поверхностью, будь то песок, камни, вода. - По воде, яко посуху, - вспомнилось мне крылатое изречение. Однако я отвлекся. Вид у приближающихся ко мне зеленых человечков был весьма решительным, даже воинственным. Я вновь, уже в который раз, испугался и принялся читать «Отче наш», но вдруг остановился в своей молитве. Меня охватила безумная мысль. Если Господь допускает все то, что происходит со мной, то, как далеко простирается воля его? Быть может здесь, в этом чудном и непонятном мире действуют совсем другие боги, - подумал я.
Но, судьба, порой, бывает благосклонной к своим жертвам. Я увидел, что среди маленького отряда произошло некоторое смятение, будто кто-то скомандовал ему остановиться. Затем от летательного аппарата отделилась еще одна фигурка и быстро стала приближаться ко мне. Я воспрянул духом, так как увидел, что это был никто иной, как Клик Дабл. Я сразу узнал его и обрадовался, как старому знакомому. Когда Клик приблизился, он коснулся руками моих плеч, и, нагнувшись ко мне, вполголоса проговорил:
- Ничего не бойся, все будет хорошо. Ты мой гость, а, значит, гость моей страны.
Откровенно говоря, я не удивился, увидев среди аборигенов Клика. Я знал, что встречу его. Не мог же он бросить меня. Только я не знал, где и когда произойдет эта встреча. Меня подвели к машине-жуку, и предложили подняться внутрь нее по маленькой лесенке до двери, похожей на крышку люка. Удивительно, но в салоне машины я ощущал себя свободно, можно сказать - уютно, не смотря на свой большой, по мерке хозяев, рост. Внутренний объем салона показался мне гигантским в сравнении с внешними размерами машины. Клик был все время рядом. Он, словно заботливый отец, старался предугадать каждое мое желание. И пока это ему удавалось.
Позже, когда мы с Кликом подружились, мы много говорили и спорили по самым разным вопросам человеческого (именно человеческого) бытия. - Человеческое мышление уж так устроено, - сокрушенно говорил Клик, - оно консервативно по своей природе. Никто из людей не способен поверить в нечто, противоречащее сознанию и научным догмам. Но, что такое сознание, и откуда оно берется, никто из ваших ученых мужей толком объяснить не может. Впрочем, головы ваших ученых чаще всего заняты карьерными соображениями и интригами между собой, а так же поисками способов отъема денег у власть предержащих чиновников. Поэтому им бывает некогда ломать голову над тайнами мироздания.
Клик рассказал мне, что их философы, также как и наши, долго бились над решением этой задачи. Они пришли к выводу, что сознание не есть простое отображение действительности и вовсе не является, как считалось долгое время, атрибутом мозга.
– Наши мысли, сознание приходит к нам извне, - говорил мне Клик, - Серое вещество мозга служит лишь в качестве приемника или передатчика мыслей, мысленной информации. В зависимости от задачи, которую ставит перед собой человек. Конечно, здесь не все так однозначно, ибо мыслительные процессы текут непрерывно, и порою бывает трудно понять, чьи мысли нас тревожат – свои или чужие. Известное выражение о мысли, которая витает в воздухе, на самом деле очень точно объясняет суть мыслительного процесса.
Я пишу «человек», потому что в момент, когда Клик рассказывал мне все это, я еще не знал, как они себя называли. Их цивилизация, также как и наша, прошла длинный и тяжелый путь исторического развития. Так же, как и мы, они много веков ломали головы над происхождением разума и цивилизации. Они полагают, что вселенная была задумана и создана специально под человека и для человека, как венца творения и хозяина этой самой вселенной. Безусловно, никто не умаляет роль эволюции. Но все эволюционистские теории остались только вехой на пути поисков истины.
Но я снова отвлекся. Наш летающий жук совершенно бесшумно взмыл в небо. При этом не было никаких неприятных ощущений, типа закладывания ушей и головокружения. Я восхищался открывшимися передо мной видами гигантского города. Уже через несколько минут полет был завершен. Мы благополучно опустились на подготовленную площадку. Эта площадка, как я понял позже, располагалась на крыше того самого огромного здания, на площади, перед которым я оказался ранее, и которое принял за дворец. Это здание действительно было правительственным учреждением. Аборигены называли его чем-то вроде государственной Думы, если перевести их название на понятный мне земной язык.
Кстати, о языке. Вначале я вообще не мог разобрать языка, на котором разговаривали между собой эти загадочные существа. Я видел, как они жестикулировали, улыбались или, наоборот, сердились, но не понимал о чем идет речь. А потом меня, словно по мановению волшебной палочки, подключили к беседе. Я стал слышать их мысли. Ведь разговаривали, или лучше сказать, общались они с помощью мысленных контактов, а не речи. Телепатия у них была развита в совершенстве, а вот языковое общение уже почти совсем исчезло и оставалось только для разговора в среде асоциальных, малоразвитых групп населения и на официальных форумах, требующих звукового и текстового оформления. Зато именно путем развития телепатических контактов и постепенного отказа от речи, как основной формы передачи информации, местной цивилизации удалось решить почти все проблемы, связанные с межнациональными связями. Эти связи включали транспортные, торговые, религиозные, политические, культурные и тому подобные отношения между странами. Исчезли языковые различия и барьеры. Наконец был найден общий для всех и всем понятный язык – язык мысленного общения. Ведь мысль чиста в своем выражении и не зависит, или почти не зависит, от цвета кожи или вероисповедания.
* * *
С крыши этого монументального здания, сравнимого по высоте, разве что с пирамидой Хеопса, открывалась величественная панорама. Я увидел череду гигантских куполообразных сооружений и бесконечное число самых разнообразных домов, домиков и избушек, прилепленных, словно ласточкины гнезда, где только можно. Все это было разделено широкими и прямыми, как линейка, проспектами и улицами. Вначале я удивился, что не видно небольших улиц. Но, приглядевшись, разглядел кривые и длинные улочки, самые разнообразные проулки и переулки. В общем, совсем как наш земной мегаполис, только раз в десять больше. Удивительно, но внизу, на этих улицах и проспектах почти совсем не было видно автомобилей. Да и те, что мне удалось заметить, то и дело взлетали или садились в самых неподходящих, казалось, для этого местах. – Совсем, как божьи коровки, - подумал я. Я спросил Клика, как называется этот великолепный город.
- Камея, - последовал ответ, - горожане зовут себя камеллами.
- Красивое имя, - согласился я, ничего не сказав о своих ассоциациях, вызванными этим названием. На вопрос о том, как же называется планета, на которой живет столь удивительный народ, Клик ответил с гордостью: - Атея, а население планеты – это Ателлы или Ателланы. Я не смог удержаться от смеха и сдержанно хмыкнул, когда услышал последнее слово. Ведь Ателланы, в моем представлении, - это прародители комедии масок в Италии. Но Клик мгновенно среагировал:
- Ваши земные ассоциации здесь совершенно неуместны. Они для нас ровным счетом ничего не значат. Да и для Вас все это уже история, - добавил он, внимательно посмотрев на меня.
- Клик, а что означают эти купола? – спросил я.
- Это культовые здания, - ответил он, - их назначение аналогично Вашим храмовым сооружениям.
- Скажи, почему в вашем городе совсем не видно деревьев? – задал я каверзный вопрос.
- Видишь, ли, - замялся с ответом Клик, – Зеленые насаждения не выдержали натиска цивилизации, они просто уступили место всепланетной урбанизации. Нет, у нас, конечно, остались заповедные места с нетронутой сельвой на юге и дремучей тайгой на севере, северо-востоке, куда доступ возможен только в составе организованной экскурсии. Но общая площадь лесных угодий сократилась катастрофически и продолжает сокращаться.
- Какой ужас, - подумал я.
- Ничего ужасного, - ко всему можно привыкнуть, - что же касается кислорода, то его в достаточном количестве вырабатывают подземные фабрики, которые работают по ночам, - был ответ.
- Пойдем, - позвал меня Клик, слегка потянув меня за рукав, - я проведу тебя к нашему Верховному руководителю, Президенту, по-вашему. Ведь Камея – это столица государства. Ведь так у Вас называется аппарат насилия, призванный держать в узде население? – Клик как-то странно посмотрел на меня.
Я с интересом взглянул на моего спутника, но ничего не сказал.
- Только у нас, - продолжал свой экскурс в политику с географией Клик, - у нас уже почти не осталось мелких, раздробленных государств. Существуют только два великих государства, поглотившие все остальные. Именно они, через всепланетное правительство, сообща правят миром и всей вселенной.
- А как величают вашего Владыку? – спросил я.
- Если ты к нему обратишься – Ваше Величество, - он не обидится, а зовут его Хиатус I.
- Надо же какое неблагозвучие, - подумал я, но ничего не сказал. Впрочем, говорить здесь ничего и не требуется, потому что все твои мысли - открытая книга для всех.
Наше путешествие по зданию сопровождалось несколькими остановками у постов охраны. Проверка заключались в том, что Клик засовывал левую руку в установленный на посту охраны турникет. Электронное устройство считывало узоры с кожи пальцев, сравнивая информацию с компьютерной базой данных. Эта база хранила сведения обо всех жителях города, включая их дактилокарты. Таким образом, секретные службы знали буквально все о каждом жителе Атеи, знали, где он находится в данную минуту и что думает. Такого тотального контроля, включавший контроль над мыслями своих подданных, невозможно себе даже представить, - подумал я. И тут же с тревогой взглянул на Клика. Но он лишь улыбнулся мне и промолчал. Клик был чиновником очень высокого ранга, и он мог свободно передвигаться внутри здания. Длинные коридоры внутри здания были оснащены движущими лентами. С этажа на этаж нас поднимали с огромной скоростью световые подъемники. Лифтовая кабина всей своей тяжестью опиралась на луч лазера. Этот луч, необычайной плотности, по вашей команде либо сокращался, либо удлинялся, передвигая кабину на нужный этаж.
* * *
Наконец, мы достигли цели нашего путешествия. В предвкушении важной встречи, я даже остановился, чтобы причесаться и привести в порядок одежду. Два охранника последний раз обыскали нас старым, дедовским способом с ног до головы, то-есть ощупали одежду и наши карманы, спросив при этом, нет ли в них недозволенных вещей. Затем нас пропустили в царские, как я их назвал про себя, покои. Войдя внутрь апартаментов, я остановился, как вкопанный. У меня вдруг возникло ощущение, что я вернулся на землю. Обстановка кабинета, иначе его не назовешь, была вполне земной. Я стоял, завороженный увиденным зрелищем, во все глаза разглядывая шикарную меблировку. Позже я узнал от Клика, что не все в этом кабинете было реальным. Частично то, что я видел, было всего лишь электронной копией предметов, а не сами предметы. То-есть это был самый настоящий зрительный обман. Клик после окончания приема говорил мне, что техника электронной имитации достигла на Атее очень высокого уровня. Так вот, я стоял, как завороженный, и не сразу заметил, как из глубины очень большого, шикарного кабинета к нам навстречу выдвинулся один из ателланов, одетый в роскошную, действительно царскую одежду. Совсем невысокий, даже по меркам ателланов, он очень неплохо выглядел. Эффектная накидка делала его похожим на средневекового рыцаря. Я бы дал ему лет сорок пять, пятьдесят на вскидку. Хотя, на самом деле, по словам Клика, ему было уже более двухсот пятидесяти лет. Я молчал, не смея открыть рта без разрешения. Но повелитель Атеи, приблизившись на расстояние вытянутой руки, кивком головы дал мне это разрешение. Сам же он рассматривал меня, как рассматривают в зоопарке экзотическое животное.
- Ваше Величество, - произнес я с поклоном, когда он приблизился, - позвольте поблагодарить Вас за гостеприимство.

- Ну, что Вы, не стоит благодарности, - тень улыбки пробежала по его лицу и тут же исчезла, - рад дорогому гостю, проходите к столу, не стесняйтесь, чувствуйте себя, как дома.
Я также с интересом разглядывал его. Его высокий лоб и солидная проплешина на сильно поредевших волосах, вкупе с длинным, прямым носом оставляли необычное впечатление. Его небольшие, темными, выразительные глаза с проницательным и настороженным одновременно взглядом, делали его, в моем представлении похожим на монаха из православной обители, которые, как известно, не расположены к длительным, пространным разговорам с чужими людьми в принципе. Когда Хиатус I повернулся боком, я поймал себя на мысли, что его длинный узкий нос иногда делает его похожим на Буратино. Такое сравнение случайно пришло мне в голову, и я испугался этому невинному заключению, вспомнив, что здесь читаются, а может и записываются, все твои мысли.
Вслед за хозяином кабинета мы с Кликом прошли почти через весь кабинет к роскошному столу в стиле ампир. Вообще, надо сказать, что все в кабинете было выдержано в строгих монументальных формах. Внешнее сходство с французским ампиром первой четверти XIX века было поразительным. Мне Клик позже признался, что его спрашивали о моих земных пристрастиях. Он рассказал, что ателлы с помощью техники видео-имитации могут воссоздать любой интерьер. Идя через огромный кабинет, я представил себе, что испытывают подчиненные Его Величества, когда приходят к нему на доклад.
Однако, еда и питье, которыми нас угощали, были самыми натуральными и не вызывали сомнений. Только при виде моей любимой жареной корюшки и свежей картошки, приправленной зеленью, я понял, как проголодался. Вначале, Хиатус I предложил тост за историческую, как он выразился, встречу представителей двух великих цивилизаций – землян и ателланов. Но в эту самую историческую минуту через боковую дверь вошла и направилась прямо к Его Величеству маленькая роскошная дама. Она улыбнулась мне, как улыбаются незнакомым людям, и обратилась к его Величеству. Она, как я понял, выговаривала ему за его неблаговидное поведение, высказавшись в том духе, что нужно знать меру и, что надо закусывать, когда пьешь такой крепкий напиток.
- Рад представить Вам мою супругу, - обернувшись ко мне, залопотал
Владыка Атеи, - Ее Величество - Людмила Александровна.
Меня поразило то, как Хиатус I представил свою супругу. Это было смешно слышать. Этакая смесь великорусского языка с местным диалектом. Конечно, имена и названия я слышал уже в переводе. Поэтому я не знаю, как они звучат на языке Ателлов. Ведь мысль беззвучна. – Ну, да Бог с ними, - подумал я.
- Очень рад, - произнес я, поклонившись супруге Владыки, и прикоснулся губами к протянутой для поцелуя руке. Супруг, в свою очередь, пригласил Ее Величество принять участие в нашей легкой трапезе. Но она любезно отказалась и, вскоре, после нескольких общих фраз, откланялась, сославшись на недомогание. Но перед уходом, она бросила на меня взгляд, который очень удивил меня и озадачил. Это был одновременно и призывный и оценивающий взгляд, который как бы говорил:
- Если сможешь, то давай, действуй.
Этот ее взгляд долго преследовал меня. Уже после того, как прием был окончен, я пришел к выводу, что супруга Хиатуса I очень хотела мне что-то сказать, или спросить о чем-то. Но не смогла это сделать в присутствии супруга. Это, во-вторых. А во-первых, я не мог отделаться от мысли, что Ее Величество мне очень понравилась. Уж не влюбился ли ты? - спрашивал я сам себя.
Хотя я и говорил о том, что у ателланов часто невозможно было отличить мужчину от женщины по внешнему виду, но в данном случае, спешу оговориться. Ее величество была одета так, как одеваются на Земле коронованные особы. И перепутать ее с мужчиной было невозможно. Вообще, надо заметить, что Ателланы одеваются очень скромно и очень практично. И мужчины и женщины там часто носят одинаковую одежду.
Трапеза тянулась более часа. Его Величество не сделал ни одного лишнего движения, не произнес ни одного слова впустую. Нам подавали самые разнообразные блюда, включая местные деликатесы. Правда, к последним, отношение мое было более чем сдержанным. Я нажимал на наши, с моей точки зрения, земные кушанья, которые, казалось, по мановению волшебной палочки появлялись на нашем столе, похожим на царский стол.
- А, впрочем, что я говорю. Ведь я и сижу за царским столом, - одернул я сам себя.
Хиатус I оказался любознательным монархом. Он старался поддержать разговор со мною, пытаясь узнать о земной цивилизации возможно больше, что называется, из первых уст. Я, в свою очередь, пытался, в меру моих сил и возможностей, убедить его в том, что наша цивилизация еще очень молода и не может пока похвастать столь ослепительными результатами своего развития, какие явились передо мной на планете Атея. Клик в этой беседе участия почти не принимал, стараясь, в то же время, помогать мне знаками внимания и дружескими улыбками. Иногда он вставлял незначительные реплики.
* * *
- Ваше Величество, - произнес я после очередной паузы, которая повисла вдруг в воздухе, - я восхищаюсь Вашим народом. Это очень культурный, ответственный и трудолюбивый народ.
- Это действительно так, – отвечал мне верховный правитель, - но можно полюбопытствовать, на основе чего Вы сделали вывод о культуре всего народа? - спросил он, - ведь Вы почти ничего не видели в нашей стране?
- В Вашем городе, Ваше Величество, такая чистота и порядок, какие были бы просто невозможными, если бы жители его обладали бы низкой культурой. Вы посмотрели бы, что твориться на нашей Земле? – не удержался я от сравнения.
- Да, Вы правы, - улыбнулся глава Атеи, - это действительно так.
Было видно, что мой комплимент произвел впечатление на царствующую особу. Он по-отечески улыбнулся мне и продолжал:
- Мы думаем о воспитании своего народа в духе ответственности за труды ушедших поколений и сохранения культурных традиций. Такое воспитание реально дает плоды только в том случае, если оно прививается с детства.
- Но, как Вам это удается? – задал я вопрос.
- Только благодаря тому, что когда-то, в стародавние времена народу был привит девиз: - «Дети – наше будущее». Эта простая мысль из лозунга превратилась в общенациональную идею. Стала предметом особого внимания, заботы всех ателлов, и, в первую очередь, власти. Мы на деле, а не на бумаге не жалеем средств на укрепление культурных традиций, на развитие и обучение детей. Мы, наконец, поняли, что вложение средств в юные души – самое выгодное вложение. Юные поколения, видя наши старания, понимают, что их не обманывают, они начинают размышлять о важности этой работы, и сами, по мере своего роста и развития, включаются в нее.
Я кивнул в знак понимания и согласия.
- Так вот, - вновь заговорил Хиатус I, - я знаю, что на Земле, в частности в Вашей стране, этому вопросу не уделяется должного внимания. Ваше правительство, Президент, вероятно, недооценивают важности этой проблемы. Опустошенность, цинизм, разврат, болезни и преждевременная старость – вот составляющие характеристики жизни поголовного большинства населения, где дети лишь отвлекающий маневр для получения индульгенции от общественного мнения и мнимых льгот от государства. Я знаю. У нас когда-то, очень давно, тоже так было.
Наступило неловкое молчание.
- Вы очень хороший оратор, Ваше Величество, - не удержался я от похвалы, - Народ любит, когда ему так красиво рассказывают о его жизни.
- Судите сами, - обратился он с потеплевшим взором ко мне, - нами, в свое время, были приняты несколько программ. В их числе программа помощи детству. Были созданы очень хорошие условия для рождения ребенка, его дошкольного воспитания, а затем обучения. Женщины больше не боялись рожать детей. Не боялись того, что ребенка нечем будет кормить, не во что одевать и не на что будет лечить. Это все началось еще в ту пору, когда на планете существовали деньги. Сейчас, как вы, наверное, знаете, - деньги остались только в музеях или у нумизматов.
- Огромные средства были вложены в высшую школу, - продолжал Хиатус I, - важна преемственность поколений. Это должно стать общенациональной идеей.
Когда вся нация осознает, что рожать здоровое поколение, хорошо воспитывать его и обучать ремеслу и наукам – это выгодно, потому что приносит очень высокую прибыль, вот тогда наступит прогресс.
Эта маленькая лекция по истории общества Ателланов произвела впечатление. Я сидел в глубокой задумчивости, не произнося ни слова.
- А как быть с преступностью и пороками общества, например с наркоманией? - наконец очнулся я, - как быть с расслоением общества, когда разрыв между бедными и богатыми достигает многократной величины.
- Да, действительно, такие проблемы существуют, - Владыка потемнел лицом, челюсти его сжались, взгляд темно-карих глаз потускнел, - но общество с ними успешно борется, - последовал ответ властителя.
Мне стало немного не по себе. Что-то до боли знакомое вспомнилось мне в этих, прогрессивных, на первый взгляд, речах. - Уж очень все это хорошо звучит, - подумал я, - чтобы быть правдой.
* * *
Иногда мне кажется, что надо бы просто перечислить на одной странице все людские пороки (хотя, одной страницей тут, пожалуй, не обойтись), а на другой – все добродетели. А потом взять и подсчитать, действительно ли добро превосходит зло. Быть может, число зверя вовсе не имеет такой силы над человечеством, как говорится в святом писании, и силы зла никогда не перейдут критическую массу.
После того, как я высказал сомнения относительно достоверности слов Его Величества Хиатуса I, аудиенция у Верховного руководителя быстро завершилась. По его реакции, сдержанной, но предельно однозначной, было понятно, что разговор окончен. Я поднялся из-за стола, вежливо поблагодарив его за оказанную честь. После этого мы с Кликом откланялись и покинули высокие апартаменты.
Выпустили нас из дворца не через парадный вход, а через запасной выход. Через черный вход, если по-простому. И мы очутились не на площади, а на какой-то маленькой, узкой улочке позади огромного здания.
- Хорошо, что вообще выпустили, - ответил мне Клик на мои невысказанные мысли. Я никак не мог привыкнуть к тому, что в этом, чуждом для меня мире, мысли мои были абсолютно прозрачными для всех окружающих, и их надо было прятать. Я этого делать не умел.
- Ничего, не переживай, - стал успокаивать меня Клик, - можно научиться скрывать даже мысли. Существуют многочисленные методики, позволяющие не светить мысли. Например, одна из простейших, - это декламация стихов. Естественно, не вслух. Или же произносить про себя ничего не значащий набор слов. Именно поэтому, Ателлы хранят в памяти огромное количество рифмованных строчек. Быстрый мысленный переход к другой теме или задаче – хороший способ скрыть твою точку зрения. И, конечно же – чтение молитвы. Этот способ помогает при любых обстоятельствах.
- Ну, да ладно, сейчас мы с тобой найдем тихое спокойное местечко, где нас никто не потревожит, и где можно спокойно обсудить ситуацию.
Однако, тихое местечко пришлось отложить в сторону. В планы Клика вмешался его величество случай.
Убогий нищий с обезображенным язвами и заросшим щетиной лицом, одетый в лохмотья, возник передо мной, словно из пустоты. Я даже не успел подумать, откуда он мог взяться. Я оглянулся на Клика, который остановился еще пару секунд назад в двух шагах от меня. И, о, ужас. Клика рядом не было. Мой попутчик исчез так же внезапно, как внезапно появился этот оборванец.
- Слушай, друг! – обратился нищий ко мне, - не выручишь маркой на обед? Я не ел уже два дня.
Я остолбенел от неожиданности и испуга. И несколько мгновений не мог опомниться, уставившись на этого, совсем небольшого человечка, с бледным, слегка зеленоватым цветом лица. Все это чем-то напомнило мне мой родной город, где так же, на улице перед тобою мог явиться нищий попрошайка. Я рассматривал его лягушачьего цвета глаза, не произнося ни слова. И втайне надеялся, что он через секунду испарится, и все вернется на свои места. Но секунды бежали не останавливаясь, и ничто не нарушало нашего с ним противостояния.
- Где Клик? – наконец, я пришел в себя.
- Пойдем, я провожу тебя к нему, - был ответ.
Сам не зная почему, но я безропотно отправился вслед за ним. Скорее всего, потому, что я оказался на положении пленника – выбора у меня не было. Как мы двигались дальше, я помню смутно – все это происходило в каком-то сумбуре, без какого-либо порядка движения. Помню только, что мы все время спускались. Это было путешествие в подземный мир. Помню, что мой проводник куда-то спешил, я едва поспевал за ним. Будто бы за нами кто-то гнался. Мы, словно проходили сквозь стены – так много было непонятных, полутемных переходов, коридоров и спусков. Затем был лифт со стариком-охранником. Он был одет в безликую униформу, и на лице у него не отражалось ровным счетом ничего. Спуск, как мне показалось, был очень долгим. Хотя, конечно, я могу и ошибаться. В этом мире, знаете ли, никто не застрахован от ошибок. Выйдя из кабины, мы очутились в большом просторном зале, достаточно хорошо освещенном. Стены этого зала, будто бы станция нашего земного метро, были облицованы плитами, напоминавшими мраморные. Как потом я узнал, это и была заброшенная подземная железная дорога, используемая сегодня только жителями подземной республики, в которой я очутился. А то, что это действительно была независимая, отгороженная от внешнего мира страна, хоть и подземная, в этом я вскоре убедился. Эту страну населяли обычные труженики, трудившиеся на подземных фабриках самого различного профиля. Вот только на поверхности Атеи их мир называли не иначе, как – мир порока и зла. Деньги, проституция, уголовные авторитеты, дельцы наркобизнеса и наркоманы. Все это было присуще этой подземной республике, в которой я очутился. Но в тот момент, когда я там появился, я обо всем этом не знал. Да и не мог знать, как вы понимаете. Обо всем этом рассказал мне Клик, после того, как мы с ним вновь встретились.
Можно сказать, меня похитили во второй раз. С Земли меня похитил Клик для того, чтобы перебросить на Атею. В другой раз меня вырвали средь бела дня прямо из-под носа Клика с одной из улиц столицы. Мой друг никуда не девался. Клик оставался стоять там, где я его видел в последний раз. Просто нас отделили друг от друга специальным энергетическим экраном. Этот экран делал его невидимым для меня. Одновременно экран не позволял Клику вмешаться. Энергия экрана наглухо закрывала меня от любого внешнего воздействия в пределах силового поля, создаваемым экраном. Физических возможностей Клика было явно недостаточно, чтобы пробить это силовое поле. Как потом выяснилось, похитители рассчитывали получить у властей за меня приличный выкуп. Зачем я был нужен Клику, я тогда еще не понимал.
Подземная страна, в которой я, по воле случая, очутился, называлась Маргелией, а ее жители называли себя Маргеллами, или Маргелланами. Об этом рассказал мне мой угрюмый страж. Он, будучи исполнителем чужой воли, сопровождал меня до своего центра, выражаясь по-нашему. С заданием он справился отлично. На все мои последующие попытки завести разговор охранник мой не обращал внимания, ни разу даже толком не взглянув на меня за все время нашего пути по подземному царству. Моего побега он мог не опасаться. Во-первых, я не знал, куда бежать, а во-вторых, энергетический кокон, надетый на меня, словно смирительная рубашка, не позволил бы мне этого сделать. Это дьявольское изобретение тамошней цивилизации стерегло лучше всяких наручников. По прибытии на место, меня втолкнули в какую-то комнату без окон, чем-то напоминавшую камеру, правда, довольно просторную для такого рода помещений. Сходство с нашими тюремными камерами было весьма приблизительным.
– Наверное, - подумал я, - у них тут существуют более гуманные представления относительно мест заключения, и стандарты для помещений подобного назначения соответствуют этим представлениям. Оказавшись внутри комнаты, я почувствовал облегчение, так как с меня сняли энергетический панцирь. – Дистанционное управление, - отметил я мысленно. – Ну, что ж, теперь, кажется, можно и отдохнуть, - сказал я сам себе, направляясь к топчану – единственному в этой комнате предмету, стоящему у противоположной от входа стены. Предназначение этого, похожего на тахту сооружения, не вызывало у меня ни малейшего сомнения. А всего лишь несколько минут спустя я крепко спал, вытянувшись на этом спальном месте, и натянув на себя тонкое, похожее на байковое, одеяло, которое я на нем обнаружил.
* * *
К той минуте, когда меня сморил сон, я сильно вымотался и силы мои, как физические, так и духовные, были на исходе. Я даже не знаю, правомерно ли в данном случае такое деление сил на физические и духовные. Я уже не мог разделять своих чувств, от всех ощущений моих осталась одна только непомерная усталость. Даже страх исчез куда-то. Удивительное дело, но, не смотря на все то, что со мною произошло за последний час, я сохранил способность к трезвому мышлению и не упал духом. Фантастика! Однако я был в таком состоянии, что едва голова моя коснулась топчана, как я тут же провалился в глубокий сон.
Странные, порою фантастические вещи творит с нами судьба наша. Поистине, глядя на мир нельзя не удивляться. Этот афоризм также хорош в наш просвещенный век, как и полтора столетия назад, когда он явился на свет. Человеку дана способность лишь удивляться происходящим с ним переменам, да молиться Господу, надеясь на лучшее. Ибо никому не дано знать, что готовит ему день грядущий. Во сне виделся мне земной пейзаж, с красивым озером и яркой зеленой листвой, залитой солнечным светом. Этот сон оказался для меня целебным, благодаря нему мне удалось восстановить силы.
Проснувшись, я рывком поднял голову и сел на своей невольничьей постели, свесив ноги. Голова была ясной, усталость и боль в затылке исчезли. Я не знал, что мои похитители предпримут далее. Неизвестность и невозможность действовать пугали, угнетали меня. Прошло две - три минуты, прежде чем мне удалось собраться с мыслями и успокоиться.
В это мгновение дверь моей темницы отворилась и через нее прямиком ко мне покатилась тележка, на которой я разглядел столовый прибор и какую-то еду в миске. Тележка остановилась возле меня. – Неплохо бы и перекусить, - подумал я. Только сейчас я понял, как сильно проголодался. В миске оказалась обычная котлета с кашей, по вкусу напомнившую мне геркулес «Ясно солнышко». Кроме того, на тележке стоял кофейник с жидкостью, по цвету, запаху и цвету очень похожей на кофе с молоком, и два бутерброда – с сыром и колбасой.
– Совсем, как дома, в воскресный день, - подумалось мне, и я с аппетитом принялся за еду. Поев, вытер губы салфеткой, предусмотрительно положенной заботливой рукой рядом с миской. Мне осталось только поблагодарить благодетеля. Но благодарить было некого. В эту же секунду что-то щелкнуло, и тележка бесшумно выкатилась из комнаты. – Фантастика, - уже в который раз воскликнул я про себя.
Тут я почувствовал, как по моему телу, словно тысячи иголок, начиная от пяток и до самой макушки, прокатилась и ушла волна онемения. Я встал со своего топчана. Меня вновь заковали в энергетический панцирь.
- Интересно, как долго мои мучители собираются мучить меня? - подумал я, - быть может, они хотят растянуть этот процесс, чтобы получить больше наслаждения при созерцании моих страданий?
Мне стало жаль себя, и очень сильно захотелось вернуться на Землю. Вдруг я ощутил всем своим существом безмерную любовь к тому месту, где я родился и вырос. В конце концов, ведь именно там моя Родина.
- В самом деле, - продолжал я свои размышления, - в чем заключается моя вина? И почему меня нужно держать взаперти, да еще в этой невидимой и тесной смирительной рубашке? Разве я – преступник? Но, к моему сожалению, меня никто не услышал. Или это мне только кажется, что меня не слышат?
– Вполне вероятно, - мелькнула новая мысль, - что человеческая логика и разум бессильны в этом чуждом мире.
Как раз в эту секунду дверь моей темницы отворилась, и в нее вошел один из маргелланов – жителей подземной республики. Он эффектно выглядел в строгом, светло-сером костюме, весь его облик говорил о серьезных намерениях и его высоких полномочиях. Это был довольно полный, коренастый маргелл невысокого роста.
- Быть может, - подумал я, - все жители этого мышиного царства похожи на него, но, все же чем-то он отличался от тех, кого я видел наверху. Если бы не особая порода «зеленых человечков», как я окрестил про себя этот народец, я бы сказал, что мой маргелл очень походил на наших земных чиновников высокого ранга. Он кивнул мне головой, как бы приветствуя меня, а затем протелепатировал мне буквально следующее:
- Вы наш пленник, но это ненадолго. Не волнуйтесь. Скоро мы Вас вернем Клику. Он очень беспокоится о Вашем самочувствии, - на губах этого представителя власти подземной республики промелькнула злорадная усмешка, - и он проявляет недюжинное упорство, пытаясь вернуть Вас. Терпите. Сейчас Вы пойдете со мной. С Вами будет говорить сам Медвос. Это наш президент. Гарант нашей конституции, если хотите.
- Как, и у вас есть конституция? – не удержался я от сарказма.
- Конечно, есть, - ответил мой ведущий, - а почему спрашиваешь? - последовал вопрос.
- Нет, ничего. Просто я думал, что это чисто земное явление – конституция. А оно, вишь как поворачивается. Земное, а живет по всей вселенной. Я-то думал, что в будущем люди будут жить по понятиям, а не по правилам. Но, видно я ошибался.
- Ничего страшного, - снисходительно, можно сказать, по-отечески, добавил он, - Все ошибаются. И мы тоже, - мой спутник внезапно остановился, заглянув мне прямо в глаза. Но ничего не сказал. Взгляд его серых глаз, что называется, запал мне в душу. Я запомнил этот взгляд, который, будто говорил мне:
- Не робей, парень, все будет хорошо.
Я огляделся. Мы стояли на платформе небольшого подземного вокзала, чем-то напомнившего мне нашу земную подземку. Перед нами остановился короткий состав из трех вагончиков. Как я успел заметить, внизу, под вагонами рельсов не было. Поезд висел в воздухе, над основанием тоннеля. – Это магнитная подушка, - ответил на мои мысли мой конвоир. Мы вошли в пустой вагон. Двери захлопнулись, поезд тронулся. Очень быстро он разогнался до огромной скорости. Я даже подумал, что устоять во время движения здесь было бы невозможно.
- Ты прав, здесь можно только сидеть, - ответил мне на мой невысказанный вопрос мой спутник.
- Интересно, как его зовут? – подумал я. И тут же одернул себя. Я забыл, что для аборигенов все мои мысли, словно открытая книга – читай, не хочу.
- Лупул, - был ответ моего нового знакомого, - меня зовут Лупул.
– Вот мы и приехали – промыслил Лупул примерно через минуту, когда поезд резко сбросил скорость, а затем и вовсе остановился.
* * *
И вот я вновь нахожусь во властных покоях.
– Везет же мне на царских особ в последнее время, - подумал я.
Нет, не скажу, что эти апартаменты были хуже или беднее тех, в которых мне удалось побывать накануне. Просто они были другими по почерку, если так можно выразиться, по стилю, по характеру. Их нельзя было сравнивать напрямую, как нельзя сравнивать, например, царские интерьеры Зимнего дворца в Петербурге с кабинетами правительственных чиновников в современной России. Мы с Лупулом стояли в великолепной приемной с высоченными, расписанными золотом дверьми и огромными
окнами с видом на набережную. - Только набережная эта ненастоящая, - отметил я про себя.
– Вы правы, - услышал я мысленный отклик Лупула, - просто современная
техника позволяет воссоздать любой пейзаж и любой вид. Непосвященному человеку невозможно отличить их от настоящего.
- Да, я уже знаю об этом, - кивнул я в ответ, - но все-таки не могу не удивляться. Это выглядит фантастически. Понять, где, правда, а где – всего лишь зрительный обман – невозможно.
- Ничего, - ободряюще произнес Лупул, - привыкнете.
Наконец, нас попросили пройти к президенту. По виду его кабинет походил на зал для приемов, коими изобилуют наши земные дворцы. Медвос оказался маленьким, тщедушным человечком. Ростом он был даже ниже Хиатуса I. Зато он был моложе его и совсем другой масти. Да простит меня бог. Темные, чуть вьющиеся волосы его были густыми и красиво уложенными, что делало Медвоса похожим на карточного валета. Улыбка, которой он меня встретил, черные, выразительные глаза, нацеленные прямо в глаза собеседника, делали его более привлекательным. Я остановился, пройдя всего несколько метров, и поклонился ему. Нет, скорее, я просто склонил голову перед ним, признавая его могущество над собою и свое ничтожество перед ним.
- Я рад видеть Вас, - начал беседу Медвос. - Знаю, Вы прибыли к нам с миром, и не хотите причинить нам зла. Но Вы были вместе с Хиатусом I - нашим злейшим врагом. Мы не можем спокойно созерцать это. С кем Вы?
- Я всего лишь гость, и всегда с теми, кто обещает мне свою дружбу, - отвечал я дипломатично.
Последовавшее молчание выглядело, наверное, несколько комично, но именно в эту минуту я понял, что вождь не уверен в себе, и, что он боится наземного, если можно так выразиться, владыку, боится и ненавидит его лютой ненавистью.
Но через минуту Медвос взял себя в руки и продолжил лекцию.
- Хиатус I, став верховным правителем Атеи, провозгласил курс демократических преобразований. - Народ получил глоток свободы. Он сказал, что знает, «как надо», знает, что нужно делать. Мы поверили ему. В этом заключалась наша ошибка. Мы поверили, что Хиатус-I создаст рай на Атее. А он создал ад. Ад для подавляющего большинства населения планеты, которое он загнал под землю, где работают все основные предприятия, выпускающие все, что нужно для беспечной жизни элиты на поверхности планеты. Ну и, естественно, для воспроизводства дешевой рабочей силы.
Конечно, не в один день, Ателланы освоили внутрипланетное пространство. На это ушло не одно столетие. Вначале подобное переселение приветствовалось и поощрялось. Говорили и писали о будущих поколениях и о жизненном пространстве для них, о первопроходцах и героях своего времени. О женщинах, рожавших здоровое поколение для будущей жизни внутри планеты.
Но, однажды поняли, что построили идеальную тюрьму для себя и своих детей. Но, было поздно. Все демократические свободы, вместе взятые, мало, что значат для нас. Они ничего не решают, так как не могут изменить условий нашего существования. Все наши права оказались попранными, все наши идеалы уничтоженными. Вот поэтому, борьба за выход из подземелья, хотя бы и благоустроенного, борьба за одинаковые права с теми, кто здравствует и наслаждается жизнью на поверхности планеты, не прекращается ни на минуту.
Эта пламенная речь местного владыки поразила не только мое воображение.
Она произвела впечатление и на Лупула, стоящего рядом со
мною и внимавшего речам Медвоса с неподдельным интересом и удивлением. Вероятно, все, о чем говорил Медвос, было известно Лупулу. Он был изумлен той страстностью, с которой эта речь произносилась. Президент был возбужден, его манера размахивать руками и срываться на крик, не могла не приковывать внимание.
– Может быть, - подумал я,- Лупул никогда ранее не видел его таким?
Эмоции переполняли меня, мысли терзали, требуя выхода.
- Простите, а как же люди искусства? – не удержался я от вопроса, - ведь поэты, писатели, художники всех стран ратуют за объединение и равные права всех народов. Не так ли?
- А…, Перестаньте, - пренебрежительно махнул рукой президент, - интеллигенция, - тут Медвос, что-то добавил про себя, отчего кровь бросилась мне в голову, так это было похоже на наших земных руководителей, - О чем Вы говорите? Люди искусства, как Вам известно, всегда продаются и везде покупаются, особенно у Хиатуса I. В общем, обо всем этом невозможно говорить спокойно. Тем более, что всегда легче говорить, чем делать. Но сегодня не те времена. Путь деспотизма не наш путь, - добавил в задумчивости Медвос – им не удастся спихнуть нас с правильной дороги, что они и пытаются делать постоянно.
Было заметно, что мой вопрос задел президента за живое. Надо было как-то выходить из сложившейся ситуации. Но мое следующее заявление только усугубило положение:
- А девиз: «Разделяй и властвуй», а метод кнута и пряника? - разве все это не используется в вашем мире? У нас эти практики широко применяются политиками на протяжении всей истории человечества. Подкуп, террор, шантаж – эти инструменты политиков также всегда востребованы на Земле. А у Вас? Разве в вашем мире всего этого нет?
- Ваши земные примеры для нас не указ, - сердито произнес Медвос, - Ваша цивилизация еще совсем недавно вышла из состояния дикости и варварства. И не может постигнуть других взаимоотношений и иного взаимопонимания, кроме названных Вами.
- Быть может, и земляне поймут когда-нибудь, что такое цивилизованные межгосударственные отношения, - добавил он в задумчивости.
После этой указующей сентенции, высказанной совсем не ласковым и не дружественным тоном, президент этого непонятного мне «государства в государстве» кивком головы дал мне понять, что аудиенция окончена. Откланявшись, он быстрым шагом покинул кабинет, скрывшись в одном из многочисленных дверных проемов, открывшимся перед ним сам собою. Все это напомнило мне детские мультики про злых властителей и добрых героев.
* * *
Оставшись вдвоем, мы с Лупулом переглянулись. Лупул смотрел на меня так, словно увидел впервые.
- Ваша неучтивость, друг мой, - промыслил Лупул, - может иметь далеко неблагоприятные для Вас последствия. У нас, конечно, террора нет, но служба безопасности не дремлет.
- А, впрочем, - добавил он совсем другим тоном, словно прислушиваясь к прижатой к уху несуществующей телефонной трубке, - за Вами, кажется, прибыл Ваш приятель, Дабл Клик. Вам повезло.
И вот мы вновь движемся по каким-то коридорам и тоннелям, затем, как и прежде, садимся в вагончик магнитной подземки, который мягко и совершенно бесшумно трогается с места.
- Интересно, где же все-таки находится тот самый подземный город, о котором так много говорил Лупул? Где жители этого невидимого города? – подумал я.
- Сейчас Вы их увидите, мгновенно среагировал мой конвоир. И в эту секунду поезд начал гасить скорость, а еще через пару секунд совсем остановился.
Станция, где мы оказались, была расположена выше площади, вид на которую открывался прямо с платформы. Стена здания станции была прозрачной и сквозь нее, словно в гигантском манеже, можно было наблюдать жизнь вокруг нас. Это зрелище незнакомого мне мира поразило и взволновало меня.
Я стоял, словно завороженный, не отрывая глаз от открывшейся мне панорамы, пытаясь охватить взглядом и запомнить, как можно больше деталей. Я видел, как необычные для моего взгляда зеленые человечки, словно неведомые животные, растекались сотнями ручейков по дугообразной площади, образованной гигантскими домами-ульями и широкими улицами, втекающими в эту площадь. Это напомнило мне огромный муравейник, который я изучал, сидя на корточках, в сосновом бору из далекого детства. Я увидел, как некоторые из этих человекообразных существ, с большими, нечеловеческого размера, головами, то здесь, то там, взлетали над площадью и устремлялись вверх, по направлению к домам-башням. Причем, было совершенно непонятно, как они это делали, так как никаких внешних атрибутов летательных аппаратов, типа крыльев или пристегнутых двигателей, я не заметил.
- Все очень просто, - откликнулся на мой мысленный вопрос Лупул, - на них надеты антигравитационные костюмы, позволяющие им летать.
- Действительно, очень просто, в тон ему ответил я, обернувшись, - а все-таки, это очень здорово. Фантастика! Скажите, а женщины и дети тоже могут носить эти, … костюмы?
- Женщины могут, но с определенными ограничениями. А дети – только, начиная с десятилетнего возраста. Да и то, в сопровождении взрослого. Но дело не в этом. Эти костюмы очень дороги. Производят их по специальному заказу. Поэтому доступны они лишь немногим. А потом, по внешнему виду они напоминают легкие скафандры. А это, сами понимаете, не предмет ежедневного туалета. Надеюсь, что следующие модификации окажутся более легкими и удобными.
Рассматривая жителей этого подземного города, я заметил пожилую женщину с коляской, которая пыталась поднять коляску на поребрик тротуара, но у нее это никак не получалось. То, что это была женщина, да еще в возрасте, я понял, только разглядев ее получше, так как на первый взгляд все жители этой славной планеты были для меня, как я уже где-то говорил, на одно лицо. И тут я увидел, как какой-то пожилой прохожий, остановившись возле этой женщины, помог ей затащить коляску. Это был посторонний человек, который с улыбкой, хотя ему тоже было трудно, помог этой женщине. Затем он заглянул внутрь коляски, и еще шире улыбнувшись, стал что-то лопотать младенцу в коляске. А затем поклонился женщине, и был таков. Я подумал, что в это самое время мимо них пронеслось десятка два молодых и сильных пешеходов. И никто из них даже не замедлил свой шаг, чтобы помочь женщине.
- Словно, в моем родном городе на оживленном проспекте в час пик, - подумал я.
Мой провожатый никак не среагировал на мои мысли на этот раз. Вероятно, он думал о чем-то своем.
А вот еще одна сцена, подмеченная мною в этом муравейнике. Один из пешеходов зазевался и не успел перебежать дорогу перед носом у жукообразных автомобилей, стоящих у перекрестка в ожидании разрешающего сигнала. У этих машин отсутствовали колеса, и передвигались они, как мне потом поведал Лупул, на магнитной подушке, то, зависая над полотном дороги, то вновь разгоняясь. Мало этого. Эти умные машины- жуки умели летать. В нужный момент из корпуса автомобиля выпускались крылья, и включался другой, работающий по иному принципу, двигатель и машина взмывала в воздух. Феерическое зрелище. Так вот. Этот зеленоголовый человечек, о котором идет речь, помешал взять старт одному из авто. Разозленный водитель автомобиля, выскочил из машины и набросился с кулаками на моего бедного прохожего, нанеся по его лицу и туловищу несколько беспорядочных ударов. Бедняга от этих ударов согнулся пополам, а потом быстро ретировался по направлению к тротуару, защищая лицо руками от преследовавшего его негодяя из авто. Водила, меж тем, быстро вернулся к своему авто, а еще через секунду его серебристого цвета машина сорвалась с места и умчалась в едином потоке этих удивительных творений инопланетного разума.
Я видел, как пострадавший пешеход покорно и невозмутимо поплелся дальше сквозь толпу жестоких в своем равнодушии соплеменников.
- Вероятно и у них, - подумал я, - уровень развития техники не делает общество более цивильным и культурным. Отношения между лицами всегда остаются на уровне дикости. Почему так? – задал я сам себе вопрос.
- Потому что, - вдруг услышал я голос Клика, появившегося внезапно рядом с нами, словно джин из сказки, - потому что мозг человека не машина, и его невозможно усовершенствовать другим путем, нежели, чем через саморазвитие, занимающее, увы, слишком много времени.
- Не так ли?- Клик протянул мне руку, как старому другу, широко улыбаясь своей доброй, и веселой одновременно, улыбкой.

* * *
- Мы давно с Кликом хотели найти тихое место, - вспомнилось мне.
Таким спокойным местечком оказалось небольшое, тихое и очень красивое озеро за городом в двадцати минутах полета на воздушном такси. Здесь, вдвоем с Кликом, я чувствовал себя достаточно свободным и независимым. Совсем не так, как в гостях у Медвоса. Или вдвоем с Лупулом. Клик протянул пилоту свою личную электронную карточку для регистрации. Все необходимые расчеты будут произведены через центральный компьютер - своего рода электронный мозг города. Место было выбрано действительно удачно. Правда, до тихой пристани, с расположенным на ней кафе, нам пришлось идти пешком около двух километров от пассажирской площадки, где приземлилось наше воздушное такси. Дорога шла через парк, который, как сказал мне мой друг, когда-то был глухим лесом. Я с удивлением взирал на неведомую мне природу, где так хорошо дышалось, пели птицы и благоухали цветы и травы.
- Ничего, зато так безопаснее, и нас никто не услышит, - прокомментировал свой выбор Клик при входе в уютное заведение.
Кафе в это время дня было совершенно безлюдным. Мы сидели за столиком на террасе, наблюдая за плавающими тут же, рядом с террасой, утками. Наверное, правильнее было бы сказать, птицами, очень похожими на наших, земных уток. Я надеюсь, что читатель не будет слишком строг ко мне, учитывая то состояние, в котором я пребывал, путешествуя по Атее. Я не могу знать, как это все звучит на языке ателлов, но я точно передаю на своем родном языке описания тех аналогий предметов и ассоциаций, которые встречались мне там. Я не хочу впадать в сентиментальность, но мне стало невыразимо тоскливо. Даже захотелось, чтобы меня кто-нибудь пожалел. Меня вновь одолевали сомнения. Но ведь сомнение, - утешал я себя, - начало мудрости. Так, во всяком случае, утверждал Вольтер. Я думал о том, что будущее – бесценно, потому что для его достижения люди тратят всю свою жизнь, держась за нее изо всех сил. «За все, чем дышишь и живешь зубами, брат держись. Когда умрешь, тогда поймешь, какая штука жизнь», - вспомнился куплет из студенческой песенки. А еще я думал о том, что будущее – это всего лишь иная реальность, до поры скрытая от глаз ныне живущих людей и приукрашенная ими.
Клик сделал заказ через специальное устройство, на котором нужно было нажать несколько кнопок рядом с наименованиями блюд. И, буквально через полминуты, все заказанные блюда появились на нашем столе через открывшееся посредине столешницы отверстие.
- Понимаешь, я должен тебе кое-что объяснить, - начал Клик, - ты – гость и многого в нашей жизни ты не знаешь и не можешь знать.
Я попытаюсь объяснить, - повторил он, - Жизнь на Атее совсем не такая благостная, какой ее попытался представить тебе Хиатус I. Действительно, мы достигли значительного прогресса в науках и технологиях. Но, при этом, наше общество расколото пропастью между богатством одних и страшной нищетой большинства народа. И никакие реформы здесь не помогают. И не могут помочь. Потому что верхушка никогда не откажется от своих привилегий. Власть предержащие группировки никогда не смогут реформировать самих себя. При страшной узурпации власти, которая ныне существует, общество утратило все завоеванные когда-то свободы. Демократия растоптана. Никто не может быть вполне защищен от всякого рода произвола. От произвола преступного мира, от произвола коррумпированных чиновников, от произвола властей, связанными с мафией в одно преступное и неразрывное сообщество. Каждый может оказаться в местах не столь отдаленных просто за то, что не так и не то подумал.
- Боже, мой, - подумал я, - как это все похоже на наши, земные проблемы.
- Ты прав, - отвечал мне мой собеседник, - строительство новой жизни всегда было неизмеримо сложнее, чем создание новых технологий и производственных мощностей. Хотя одного без другого не бывает, - добавил он веско, пожалуй, даже с некоторым сожалением.
Наступило тягостное молчание. Я, наконец, вспомнил, что у меня в кармане есть сигареты, и потянулся за ними. Но, к моему удивлению и ужасу, в моих карманах ничего, кроме грязного носового платка и ключей от квартиры не оказалось.
Их изъяли у тебя при таможенном досмотре, - образумил меня Клик, - ведь на Атее курят только местный табак. Выпуск табачных изделий у нас строго ограничен и находится под непрестанным контролем. Курит лишь очень небольшой процент населения.
В эту же секунду раздался зуммер, похожий на зуммер земного мобильника. Я заметил, как засветился мерцающим светом металлический браслет на левой руке Клика. Браслет был очень красивым и напоминал браслеты для часов, которые носили наши земные нувориши. Клик приложил палец правой руки к уху и сразу же в воздухе, на расстоянии, примерно полуметра от его лица возникло изображение ателлана, звонившего Клику. Позже он мне объяснил, что изображение появляется с помощью лазера двойного наведения. Один луч создает воздушный световой экран, а другой проецирует на него изображение, которое сканируется, в свою очередь, и затем передается по телепатическому лучу вместе с мысленной и, если нужно, звуковой информацией. Ателланы научились владеть психофизической (мысленной) энергией точно так же, как мы научились владеть, к примеру, электрической энергией. В этих устройствах связи были вмонтированы специальные усилители телепатической энергии, которые позволяли использовать ее как канал для передачи других видов энергии.
Я стал невольным свидетелем этого необычного разговора. Мак, так звали друга и единомышленника Клика, оказался жизнерадостным мужчиной неопределенного возраста с очень сильным темпераментом и выразительными чертами лица.
Клик, старина, куда ты запропастился? – спрашивал друга Мак. И продолжал: - Тебя ищут ищейки Хиатуса. Тебя показывают по ящику каждые полчаса, словно опасного преступника. В 20.00 по межпланетному времени я стартую на Землю с малой площадки. Ты еще можешь успеть. Возьми с собою своего гостя. Обнимаю тебя.
Клик взглянул на свой браслет, как на часы. И тотчас же, на воздушном дисплее, возникло изображение часового циферблата.
- Так, мы еще можем успеть, - повторил он вслед за Маком.
Далее все завертелось, словно в гигантском калейдоскопе.
Мы с Кликом вновь бежали через лес на площадку с воздушными такси. Полет на этом универсальном виде транспорта проходил на высоте всего лишь нескольких километров. Потом была пересадка на космическое такси, которое за несколько минут перенесло нас из средней полосы, где мы находились, в северные широты, в район дислокации НЛО – кораблей стратегического назначения. Никто не мог быть допущен на эти корабли без специальной подготовки и спец. разрешения. Вероятно, нам повезло, но Клика пропустили на посадку по старым документам. Как ни странно, но на эти полеты, требовались кроме электронного паспорта еще и бумажный документ. У проверяющего документы ателла, в какой-то момент закралось сомнение. Но, посмотрев на меня, и, вспомнив, что я гость Земли, он заулыбался и пропустил нас на корабль.
Мак встретил Клика с распростертыми объятиями. Мне он также показался симпатичным. Мак лично усадил нас в специальные пассажирские кресла.
- Тебе некоторое время не следует возвращаться на Атею, - сказал он, обращаясь к Клику, - придется тебе стать на время политическим эмигрантом. Невозвращенцем, как говорят в таких случаях на Земле. Мак улыбнулся мне, махнув на прощанье рукой. Затем он пожелал всем нам удачного полета и ушел в пилотскую кабину.
* * *
В больнице, куда меня привезли прямо со стадиона, я пробыл около десяти дней. Врачи никак не могли понять, что явилось причиной состояния глубочайшей комы, в котором я был обнаружен. Только на третьи сутки врачам удалось вывести меня из этого, совсем, прямо скажем, нехорошего, состояния. Лежа на больничной койке, я, по-настоящему, блаженствовал. Ведь я был дома, на Земле. А это – самое главное. Теперь моя задача попытаться систематизировать и донести до моих слушателей то немногое из моего путешествия, что сохранилось в памяти.

стр.– 29, слов – 11565, симв.- 74958, абз.–248, строк -1233. Объем -241 KB.

© Сергей Еричев, 2009
Дата публикации: 24.11.2009 22:55:19
Просмотров: 2660

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.