Перекресток. Часть третья. Простая история 4

Юрий Леж

Форма: Роман
Жанр: Фантастика
Объём: 21862 знаков с пробелами
Раздел: ""

Понравилось произведение? Расскажите друзьям!

Продолжение романа.

26
Влажная, обволакивающая духота безмерно раздражала, мешала дышать полной грудью и липла на лицо, как невидимая, клейкая, противная паутина. Зеленое, безбрежное море джунглей, казалось, замерло, яркое и эффектное, как на рекламной картинке, сияющее под нестерпимо палящим солнцем, раскинувшееся до самого горизонта, скрытого стеной зарослей, и уходящее далеко-далеко за горизонт. Но стоило только Нике понять руку, чтобы отереть с лица выступивший пот, как неподвижная, лаковая, только что неживая картинка ожила, и в нос отвратительным смрадом ударили запахи гниющих растений, трупов мелкой живности, застоявшейся, грязной, протухшей воды… и пришли звуки… немузыкальные, пронзительные вопли обезьян, отчаянные крики пожираемых травоядных, победное, раскатистое, ужасающее урчание насыщающихся хищников… а потом – перекрывая все – ударили по барабанным перепонкам тяжелые, могучие шаги. Огромное, пока еще невидимое стадо слонов двигалось откуда-то из глубины зеленого моря джунглей, сминая все на пути, предупреждая мир о своем приближении громким, отчаянным и грозным гудением тысяч хоботов, топотом десятков тысяч мощных ног. Казалось, могучая и беспощадная волна подымается над погибающими, вытаптываемыми джунглями, волна бед, горя и лишений.
Все ближе и ближе… вот сейчас, через мгновение, стадо выйдет из-за плотной, зеленой пока стены деревьев, обвитых густыми лианами, и, просто не обратив внимания на попавшегося под ноги человечишку, пойдет, потечет, устремится дальше, увлекаемое древним великим и могучим инстинктом.
Ника вскинула взгляд к небу и в то же мгновение первые нолсы вышли и как будто замерли перед ней. Огромные, в три-четыре человеческих роста, обернутые вокруг бедер невнятными бурыми мешковинами, с задранными к облакам короткими хоботками, они неистово трубили, готовясь через мгновение продолжить свой путь. Будто стоп-кадр мелькнул на экране, и тут же – серая, огромная масса чудовищных гномов колыхнулась и, не трогаясь с места, вдруг дружно, в едином порыве, притопнула одной ногой… и тут же – второй… И заколыхались в испуге джунгли, потемнело в ожидании беды небо, померкло солнце… титанический топот колебал земные недра, вызывая, казалось настоящее рукотворное землетрясение…
Блондинка уже с трудом удерживалась на ногах, умело балансируя всем телом при каждом очередном притопе слоноподобных разумных. Ей казалось – еще раз, еще один удар могучих ног – и она полетит на землю, как во множестве слетают сейчас с деревьев недозрелые плоды и яркие зеленые листья. И внезапно – топот и шум затихли, как по невидимой и неслышимой команде, отданной самым авторитетным из вожаков великого стада. Серая монолитная стена плотно, плечом к плечу, стоящих нолсов раздвинулась, расступилась, и вперед вышел… Велли. Опустив в тяжких раздумьях ушастую голову, гном, чудесным образом превратившийся в великана, величавым жестом развел в стороны руки и сказал…
Услышать речь старого знакомца, вдруг ставшего великаном и вожаком великого стада себе подобных, уничтожающего огромное море джунглей в непонятном и страшном в своей величественности походе, Ника не успела – проснулась в холодном, липком поту, тяжело, прерывисто дыша, судорожно хватаясь за простыню, будто ища в ней, как утопающий в соломинке, спасения.
«Кто-то мне говорил, что много пить коньяка перед сном вредно, – с тяжелой иронией подумала блондинка, тихонечко приходя в себя от увиденного в небытие кошмара. – Но еще вреднее – не выполнять обещания. Срочно надо перевести со старой дачи телевизор в Промзону, пусть Василь при первом же удобном случае передаст его нолсу, а то искать личной встречи мы с ним будем до конца этого Света и начала нового…»
Будто разгоняя кошмарное сновидение, Ника широко раскинула руки, отыскивая слева или справа от себя того, кто должен был спать рядомудеса! в постели – пусто, она лежит совершенно одна… «И в самом деле, пора завязывать с этим коньяком, – сердито повторила девушка, решительно подымаясь и усаживаясь, поджав под себя ноги, на кровати. – Сама же вчера отфутболила Антона после этой неожиданной встречи в ресторане… чего-то там напридумывала, хотя могла бы и просто сказать, что хочется переночевать одной, в кои-то веки…»
Сон окончательно прошел, вместе с ним – нелепый кошмар, сердитое настроение и утреннее неудовольствие. Ника нашарила в темноте спальни выключатель ночничка, стоящего рядом, на тумбочке, и чуть-чуть прищурилась в ожидании яркого света…
«Надо не на кухню бежать с пробуждения за опохмелкой, а вот, вот и вот…» – с удивительной легкостью и какой-то странной радостью подумала блондинка, перескочив с постели к стене и тут же, яростно, с неожиданным желанием и удовольствием, начав любимую гимнастику. Выше ногу, еще выше… растяжка никуда не делась, резче батман, еще раз, опять выше ногу… Она, как заводная кукла, повторяла и повторяла давно заученные, сложнейшие для простого человека движения, выгоняя из организма алкоголь, а из головы – остатки ночного кошмара и глупые, совершенно ненужные сейчас мысли.
Алкоголь вместе с потом выходил легко, даже, кажется, охотно, а вот мысли по-прежнему гуляли сами по себе в очаровательной лохматой головке. «Черт, черт, черт… не очень-то хочется тащиться куда-то по осенней погоде, по слякоти, да еще в обязательном, считай, порядке… но что поделать? Инспектор ты или так – блондинка? Тем более, должность-то необременительная, за два, считай, месяца – первая поездка… да еще – оплачиваемая, да еще – с приключениями… разве там может обойтись без приключений? Вот только – машину придется у кого-то брать, или лучше в прокате, чтоб лишних сплетен не распускали и не домысливали того, чего нет? А ведь все рано домыслят… Значит, у знакомых… и еще – пару-тройку выступлений придется отменить, но это так – для надежности, вдруг придется задержаться?.. Ох, как хорошо, что сейчас у меня всего-то пять танцев за полмесяца, да и те больше для души, чем за деньги… А по молодости – два раза за ночь, да еще и вечерок где-нибудь прихватывала, а все равно – не хватало… и за квартирку вечно должна была, и на костюмы всегда на еде экономила… Всё, теперь в душ…»
Горячие-холодные-горячие-холодные упругие, мощные струи воды смывали настоящий трудовой пот, выгоняли остатки сна и лени, бодрили и кружили голову, как ледяное шампанское… слегка промокнув с тела удержавшиеся на коже капельки воды, Ника, привычно обнаженная, вышла в кухню, оставляя на полу влажные следы маленьких ступней…
«Так, что у нас с завтраком?.. чмок-чмок, бедлога-холодильник, и зачем ты только стоишь здесь, нагоняешь холод в пустоту?.. Даже молока нет, чего уж там мечтать о колбасе и яицах… Вот какая ты хозяйка… теперь по собственной дурости придется одеваться… ну, как же я не люблю это одевание с утра, когда всему телу так хочется еще поотдыхать без этих глупых оков ткани…»
Рассерженная сама на себя за пустой холодильник – она уже и забывать начала, когда в последний раз завтракала или обедала дома, не говоря уж о вечных ужинах в ресторанах с легкой руки безалаберного Антона – Ника вернулась из кухни в спальню и зарылась в стенной шкаф, отыскивая из своих одежек то, что не шокирует в такой ранний час уличную публику, и что её саму не будет тяготить и угнетать… Ехидно хихикая, блондинка выбросила на скомканную, измятую постель длинный и широкий, черный с небольшими красными вставками плащ, а потом облачилась в узкие, тонкие шортики, едва прикрывающие попку, и сценический, ярко-желтый плотный лифчик без бретелек, больше похожий на узкую полоску материи, просто прикрывающую грудь. Этот фасончик Ника присмотрела за время краткого пребывания на чужой планете, у гламов, и теперь с охотой использовала его, беззастенчиво присвоив себе авторские права. Накинув поверх «одежды» плащ и встав на любимые четырехвершковые каблуки, блондинка уже в прихожей посмотрелась в зеркало, вздохнула горестно и дважды провела по взлохмаченным волосам массивной массажной щеткой, придавая им привычку, слегка взбудораженную форму. Возле самых дверей она спохватилась и снова обругала себя за безалаберность – совсем забыла про деньги. Конечно, при желании её в любом месте угостили бы и в кредит, и просто за счет заведения, но чувствовать себя кому-то должной Ника никогда не любила, а уж попрошайничать не умела с детства, потому пришлось от дверей возвращаться опять в спальню, а на обратном пути – показать своему отражению в зеркале язык… Когда она вышла на улицу, спрятавшееся за сплошными серыми облаками солнышко уже приближалось к своей высшей точке на осеннем небосклоне.
Долго раздумывать над тем, куда же податься за завтраком, Ника не стала и, выйдя из подъезда мрачной, массивной многоэтажки, построенной лет сорок назад, свернула в ближайшую подворотню, через которую вышла на широкий, вечно гудящий транспортным потоком проспект, один из самых оживленных в Столице. И хотя он не считался центральной улицей города, и носил скромное и простое название «Южный», но был не менее престижным и фешенебельным, чем короткие и кривые переулочки исторического центра. На первых этажах большинства домов, выходящих фасадом на проспект, располагались, в основном, дорогие ювелирные магазины, филиалы банков, роскошные, для гурманов, рестораны. Ника, бывая на проспекте, всегда искренне радовалась, что окна её квартирки выходят в тихий, сумрачный дворик, а не на это вавилонское столпотворение, смешение языков и народов, не умолкающее ни на минуту ни днем, ни ночью. И вот среди этого роскошества, безумно дорогих автомобилей – черных фраков и вечерних платьев города, – удивительными золушками то здесь, то там притулились маленькие, скромные кафетерии, трактирчики и харчевни, привлекающие не приезжих, богатых провинциалов, не городскую самоназваную элиту или чванливых иностранцев, а местных жителей, с незапамятных времен проживающих в этом районе и не собирающихся менять свое историческое место жительства.
В одно из таких скромных заведений и заскочила блондинка, особо не выбирая, все равно ни в одном из них она не была завсегдатаем, главное – поближе к дому. Буквально ворвавшись в маленький, полупустой зальчик с шумного, суматошного проспекта, Ника, недолго думая, уселась за столик неподалеку от выхода и лихо закинула ногу на ногу, чувствуя, как буквально прилипли взгляды всех находящихся в кафетерии мужчин к её обнажившимся от резкого движения красивым ножкам; полы длинного плаща разъехались в разные стороны, показывая одну из главных прелестей девушки почти до середины бедра… у двоих явно несостоятельных студентов и парочки каких-то мелких клерков, неизвестно каким ветром занесенных сюда в такое время, едва ли не потекла слюна от открывшегося их подслеповатым и сонным, ленивым глазам зрелища, а Ника даже и не подумала запахнуть плащик, сосредоточившись на несложном заказе, буквально, по словам диктуя подошедшей скромненькой официантке в белоснежной, какой-то прямо праздничной наколке, но сереньком поношенном платье:
– Яичницу с ветчиной, пару бутербродов с чухонской копченой колбасой, сыр посвежее, кофе двойной, не в смысле объема, а по крепости, без сахара и сто граммов коньяка, получше который, подороже…
– Доброго вам дня, уважаемая Ника! – неожиданно услышала блондинка над ухом бодренький старческий голосок, едва только официантка отошла от столика. – Вы, как я погляжу, не чураетесь простых заведений для народа?
«Вот принесла его нелегкая, – подумала девушка, мгновенно узнав по голосу соседа по подъезду, отставного чиновника не из простых, проживающего выше этажом и регулярно при редких встречах отпускающего в её адрес всевозможные комплименты. – Теперь будет зудеть весь завтрак… оно и понятно – скучно дедушке, поговорить не с кем, вот и шатается по забегаловкам в расчете на компанию… самое забавное – без всякого, кажется, меркантильного или еще какого интереса…»
Невысокий, но подтянутый и бодрый, будто только-только с омолаживающих процедур, сосед стоял рядом со столиком, лишь мельком, как заметила Ника, глянув на её ножки, и ожидал если уж не приглашения за столик, то ответного и не менее церемонного приветствия – обязательно.
– Здравствуйте, Никандр Савелич, как ваше здоровье? Спина не беспокоит ли? – поинтересовалась блондинка, памятуя, что самая благодатная тема для старичков – их собственное здоровье, ну, еще, пожалуй, падение нравов среди молодежи, но такой темой портить себе завтрак Ника не решилась. – Присаживайтесь ко мне, перекусите что-нибудь за компанию…
– Спасибо, дорогая вы моя…
Никандр Савельевич ловко устроился рядом с блондинкой и, будь он чуть помоложе, вряд ли бы сдержался, ограничился лишь победоносным взглядом на студентов и клерков, показал бы им язык или еще чего похлеще на пальцах. Очень уж у старичка был довольный, лихой и задорный вид, мол, знай наших, мы еще – ого-го!
– …здоровье мое нынче таково, что и говорить о нем нет смысла, – продолжил сосед, жестом подзывая официантку, ту самую, что приняла заказ Ники, но вовсе не спешила его исполнить, заметив нового клиента и решив, что ходить дважды на кухню смысла не имеет. – Мне стакан кефира, милочка, свежую сдобу, надеюсь, утренняя у вас? И парочку шоколадок, больших, коньячных… Так вот, уважаемая Ника, плюньте вы на мое здоровье и расскажите хотя бы чуточку о себе… вы, кстати, не слишком легко оделись? На улице-то вовсе не лето…
Он вновь вполне корректно покосился на голые ноги блондинки, потом перевел взгляд на довольно-таки откровенный вырез в верхней части плаща…
– Да что вы, Никандр Савелич, – пренебрежительно махнула рукой Ника. – Я ведь и на снегу могу голая станцевать, закалка, никуда не денешься, а сейчас вот налегке выскочила перекусить, плохая я домохозяйка, холодильник пустой, вот и пришлось побеспокоиться…
– Ну, голой на снегу, дорогуша, это все-таки, скорее, работа, а не удовольствие, – назидательно заметил отставной чиновник. – А вот беречь себя в такую погодку все равно надо, даже если не успели вчера закупить продуктов…
Кажется, он воспринял слова девушки буквально и решил, что под черно-красным плащом из одежды присутствует лишь кожа блондинки. «Не буду его разочаровывать», – хищно подумала Ника, слегка поправляя лацканы, чтобы не демонстрировать соседу, да и остальным собравшимся свой сценический наряд, прикрытый плотной черной тканью… А Никандр Савельевич, ожидая свой кефир и сдобу, не успокоился, совершенно бесцеремонно, по-соседски, уточнив у блондинки:
– Поговаривают, Ника, что вы почти неделю провели в захваченном инсургентами городе? Во всяком случае, сам слышал такое по телевизору, правда, на этаком желтеньком канальчике, что веры в него – ноль, но, боюсь, дыма без огня не бывает…
За то время, что они, волею судеб, соседствовали, блондинка несколько раз, для пробы, приоткрывала отставному чиновнику некоторые интересные фактики из своей биографии и текущей работы, но ни разу они не стали достоянием газеток или телепрограмм, получалось, что Никандр Савельевич любопытствовал для себя, ну, может быть, еще пары-тройки таких же пенсионеров, предпочитающих делиться пикантными новостями из жизни известных людей в своем узком кругу. Но сейчас делиться подробностями, а уж тем более – правдой, Ника никак не могла, да и не хотела; пришлось отшучиваться.
– Ну, что вы, Никандр Савелич, что вы… что делать простой танцовщице среди инсургентов, штурмовиков, парашютистов и прочих военных и не очень людей, – искренне засмеялась блондинка. – Мне вполне, с головой, хватает одного Карева…
– Ох, не скажите, не скажите, – лукаво посмотрел на нее отставной чиновник. – Мата Хари тоже была танцовщицей…
– Это когда было, – махнула рукой Ника, очень не любившая, когда её сравнивали со звездами прошлого, особенно – усопшими не по своей воле. – Да и история там темная, как вода во облацех… то ли было, то нет, то ли дождик, то ли снег…
– Да и бог бы с ней, с историей, – поспешил послушно согласиться сосед. – То, что было – уже прошло, и нет смысла об этом вспоминать, если такие воспоминания не приносит положительных эмоций. Мне вот положительные эмоции приносит общение с вами, а еще большие – лицезрение вашего искусства танца. Может быть, намекнете по дружбе, где вы в ближайшее время собираетесь осчастливить публику? Увы, в газетках, если такое и мелькало, то доверия моего эти объявления, ну, никак не вызывали…
Наконец-то официантка принесла заказанное, причем – все сразу: и кефир с булочкой отставнику, и яичницу с остальными закусками Нике. На какое-то время разговор прервался, и блондинка, и бывший чиновник с удовольствием приступили к трапезе, чтобы через несколько минут все-таки вернуться к прерванной теме.
– Должна вас огорчить, Никандр Савелич, – округлила глазки Ника, аккуратно вытирая салфеточкой губки. – В ближайшее время я выступать не буду, увы… открылись совершенно неожиданно личные, семейные дела, в связи с которыми я вынуждена уехать из Столицы на недельку, хотя, может быть, и меньше, не от меня это зависит…
– Надеюсь, ничего серьезного или, не дай бог, трагического не случилось? – искренне посочувствовал блондинке сосед.
– Нет-нет, конечно, ничего такого страшного, – утешила готового разволноваться пенсионера Ника. – Просто из города, по телефону или телеграфу такие дела не решаются, необходимо личное присутствие… Да, кстати, о поездке – вы ведь не пользуетесь своей машиной, Никандр Савелич?
Отставной чиновник когда-то давно, едва ли не в самом начале их шапочного знакомства, не раз и не два сетовал, что у него простаивает автомобиль, подаренный то ли признательными сослуживцами, то ли благодарным государством в знак высокой оценки его заслуг и в связи с отставкой по возрасту. Еще тогда блондинка сообразила, что её сосед, при всей его любви к кефиру и откровенным танцам, исполняемым Никой, не так-то прост, и, как минимум, перед выходом на пенсию командовал серьезным департаментом, а то и несколькими, в сферах достаточно высоких, чтобы получать такие дорогие подарки…
– Да как стояла, так и стоит в гараже, на Витязей, – сокрушенно покачал головой Никандр Савельевич. – Раз в месяц обычно выгуливаю её от гаража до дома и обратно, чтобы не заржавела окончательно, я ведь больше пешком люблю, или на автобусе, чем вот так – сам за рулем-то.
«Вот никогда еще не встречала таких странностей у людей, – подумала Ника, слушая пространные разглагольствования старичка. – Автомобиль ему не в радость, лучше пихаться с народом в автобусе или метро, наверное, ему и в самом деле общения просто не хватает катастрофически…»
– … вот как иные за машину держатся, – продолжал отставной чиновник, как бы, развивая не высказанные мысли блондинки. – Будто за мамку родную, а я вот что вам, уважаемая Ника, скажу по сути: ездит автомобиль по городу, за рулем у него профессионал-водитель, так этот профессионал работает, а если, к примеру, я поеду – что ж это, уже и отдыхаю, получается? Так что никакого удовольствия мне эта езда не доставляет, поверьте, одна нервотрепка и бесцельные расходы на бензин…
– А не одолжите ли вы мне своего мучителя на недельку, Никандр Савелич? – обольстительно улыбнулась Ника, по опыту зная, как сложно мужчинам любого возраста устоять перед её соблазнительной, много чего интересного обещающей улыбкой. – А я в обмен, сразу по возвращении, вас приглашу на ближайшее свое выступление…
– Да что вы, помилуйте, – как-то слишком искренне смутился старичок. – Да я и так, без всяких условий… просто вам услужить, с полным, собственно, удовольствием… вы ведь знаете эти кооперативные гаражи на Витязей? Вот вам ключи, зачем их таскаю в кармане, кто бы мне рассказал… забирайте и пользуйтесь, сколько вам надо, хоть недельку, хоть постоянно…
Старичок, покопавшись в кармане своего легкого демисезонного пальтеца, из отличнейшего, впрочем, кашемира, Ника в этом толк знала, выложил на столик массивную, тяжеленную даже на вид связку самых разнообразных ключей и принялся снимать с большого кольца один за другим позвякивающие плоские кусочки металла, приговаривая:
– Это от гаража, это от дверей самого авто, это от зажигания, ах, да, вот еще от багажника, там отдельный замок… надо же было столько запоров для одной-то машинки навыдумывать…
– Искренне вас благодарю, – воодушевленно приподняла бокал с коньяком Ника. – Все-таки, соседская помощь – великая вещь…
– На одной земле живем, – обрадовано засмеялся старичок. – Надо, надо помогать друг другу…
– Ну, раз уж так всё для меня удачно сложилось, – поморщилась блондинка от вкуса довольно-таки дешевого напитка, предложенного ей за лучший. – То я вас покину, дорогой Никандр Савелич. Перед отъездом, как обычно, надо решить столько дел, чтобы потом, по возвращении, они не свалились все сразу, как снег на голову…
Поднявшись из-за стола, Ника постаралась незаметно выложить на салфетку несколько приготовленных монет, но глазастый отставник категорически запротестовал:
– Что вы, что вы! Считайте, что это не вы меня, а я вас к столику пригласил, уберите свои деньги… я хоть и давно в отставке, но средствами располагаю, чтобы позволить себе не обременять такую женщину такими мелочами…
Вышло хоть и несколько коряво и двусмысленно, зато искренне и благожелательно, но блондинка все-таки не стала слушать Никандра Савельевича, поймала за рукав серую официантку, как на грех проходившую рядом, а может быть, просто присматривающую, как бы клиенты не сбежали, не расплатившись, и вручила ей деньги.
– Никандр Савелич, я и так злоупотребляю вашей добротой, – громогласно заявила Ника на все кафе, быстро склонилась к старичку и чмокнула того в щеку. – Еще раз спасибо, я побежала…
И постаралась выскочить на улицу до того момента, пока отвисшие от удивления и зависти челюсти бедных студентиков и клерков не вернуться на место… И уже возвращаясь домой по проспекту, через подворотню и удивительно тихий, пустынный дворик, подумала самодовольно: «Вот так-то, господин Карев, пока ты там с похмелюги дрыхнешь, ирод доморощенный, я нашу экспедицию обеспечила транспортом…», а уже подымаясь по гулкой лестнице на свой этаж, озаботилась дальнейшему проблемами: «Теперь бы Мишелю позвонить, пусть поможет с отменой выступлений…»

© Юрий Леж, 2012
Дата публикации: 14.02.2012 13:42:28
Просмотров: 2130

Если Вы зарегистрированы на нашем сайте, пожалуйста, авторизируйтесь.
Сейчас Вы можете оставить свой отзыв, как незарегистрированный читатель.